Гарри и огненный камень (джен)

Промежуток!

Гарри не мог дышать, не мог шевельнуться, разглядеть, почувствовать хоть что-нибудь.

Он вспомнил, как совсем недавно Х’грид учил его: задержать дыхание, досчитать до восьми.

Заметила Доббит, куда он делся, или нет?

А если… а если Б’лэк врал ему? Если дракон несет его к Риддлу?

Почудился ему отчаянный крик «Всадник Гарри!», или он в самом деле его услышал?

Не было ни теплой шкуры, ни Х’грида за спиной — да они и не помогли бы: холод шел не снаружи, а изнутри. Отовсюду. Гарри не чувствовал ни рук, ни ног, холод Промежутка сдавливал его, выжимал все, что оставалось живого…

«Долетел».

Наверно, он все-таки потерял сознание, но сейчас очнулся мгновенно.

Двухголовая гора возвышалась над ним, а внизу, у подножья...

Люди! Там копошились люди.

У него больше не было стекол, чтобы разглядеть их.

«Падфут?»

Дракон молчал.

Если это Кром-холд, то их, наверно, должны ждать?

Коричневый опустился на пологом склоне, подставил лапу.

«Я должен слезть? — подумал Гарри. — Зачем?» Он сполз на землю, встал на дрожащих ногах, разглядывая вершину, похожую на голову дракона. Вершину, о которой подумал, прежде чем попасть сюда.

«Перед тем как уйти в Промежуток, вы должны в подробностях представить место, в которое хотите попасть». Скорлупа и осколки, он и представил! В подробностях! А дракон понял и выполнил!

И перенес его — куда?

Туда, где Ликант бывала вместе с другими драконами, с теми, на которых летали Джейм и Лили?

«Да нет, — подумал он, — не может быть. Если это Волшебная лощина, откуда здесь люди?»

Он прикидывал так и эдак, но в голову приходило только одна мысль, от которой было впору заплакать: не успели, Риддл все-таки добрался раньше!

«Падфут, прячься! Нельзя, чтобы нас увидели!»

Гарри переступил с ноги на ногу: все болело, будто после теткиных колотушек, но прежнее умение пробираться по камням бесшумно и быстро никуда не девалось. Давно ли он так же прятался в Бирючиновом?

Он поднялся по склону, прикрывая лицо рукавом, перевалил невысокий гребень, выглянул — и застыл как вкопанный: драконы! Там были драконы, два бронзовых и две — он глазам не поверил — две золотых!

Неужто Риддл сговорился с всадниками? Нельзя было, чтобы его услышали, а значит, надо было закрыться, спрятаться… И самому не слушать этих чужих драконов.

Люди внизу перекрикивались громко и весело, но слов пока было не разобрать.

Мелькнула рыжая голова — точь-в-точь как у Рона. У Гарри чуть сердце не выпрыгнуло: не мог же брат Рона оказаться здесь? Ведь не мог?

Он спустился, стараясь не шуметь, распластался на уступе: теперь все было видно как на ладони.

— Эй, Лили! — услышал он. — Сумки свои не забудь! И Гаррину игрушку, а то опять крика не оберешься!

— Она еще издевается, — ответил другой женский голос. — Если бы Гарри спал, как твой Невилл…

— Если бы Невилл умел говорить, как твой Гарри!

— Надеюсь, на этот раз будет девочка — всегда хотела дочку.

— Можно послушать?

Гарри, не веря свои ушам, высунулся чуть ли не по пояс: всадницы — это были всадницы! — стояли совсем близко, и одна из них, коротко стриженая, прикладывала ухо к животу другой, длинноволосой и рыжеватой. Больше Гарри ничего различить не мог — глаза слепило не то от пота, не то от слез.

— Алиса, Лили! Мы готовы!

— Идем!

Всадницы подхватили мешки. Гарри почти позабыл, что нужно прятаться, только старался, чтобы драконы его не услышали. Теперь он мог разглядеть лучше — оказалось, их было пять: пятую, зеленую, он сначала просто не заметил.

Ее всадник уже сидел в седле и махал рукой:

— Фабиан, где вы ходите? Скорее!

— Да-да, скорее, — подхватил кто-то. — Скорее, нельзя, чтобы Бродяга ждал!

Все покатились со смеху.

Зеленая взлетела, заложила круг над долиной и ушла в Промежуток, за ней — бронзовый и золотая. Но последняя пара не исчезла мгновенно — драконы, мерно взмахивая крыльями, улетали все дальше, становились все меньше и меньше, пока не растворились в вечернем небе, и только тогда Гарри, вытирая мокрое лицо рукавом, решился вылезти и позвать:

«Падфут!»

Никто не ответил.

Гарри оступился и сел. Увиденное просто в голове не умещалось.

Промежуток. Он переместился через Промежуток в место, которое представил.

«Но его представил не я, — подумал Гарри. — Не я, а Ликант, а она вспомнила то, что видела много Оборотов назад и показала мне. И мы сюда прилетели! Через время! Значит, эти люди — мои… мои родители? А тот всадник на зеленой? Ремус?»

Он еще раз протер глаза. Голова кружилась, земля уплывала из-под ног, и он схватился за первое же понятное:

«А огненный камень? Это ведь то самое место? Волшебная лощина? Нам же надо будет попасть сюда еще раз? И как определиться по звездам, если никаких звезд нет?»

«Горы обычно неплохо сохраняются».

Гарри вскочил.

«Падфут? Это ты?»

Никто не ответил.

Гарри до рези в глазах вгляделся в раздвоенную вершину, спокойное озеро, зелень у подножья. Вскарабкался на дракона — тот опять подставил ногу, чтобы было удобнее.

Представил Форт-Вейр, такой, из которого они улетали: обвалившийся карниз, бегущих на место обвала людей. Ранний вечер.

Падфут взлетел.

На этот раз было легче: Гарри знал, что способен вытерпеть, и терпел.

Дракон вынырнул из Промежутка над самой землей.

Гарри спрыгнул, огляделся — чаша, как он и представлял, была почти пуста. Должно быть, его уже ищут! А Б’лэка, наверно, уже доставили в Целительскую?

«Падфут!» — позвал он еще раз и, не зная, как передать все, что чувствует, погладил гигантскую переднюю лапу, а потом, минуя Детскую площадку, бросился к ближайшему входу в пещеры.

— Гарри! Да Гарри же! Иди сюда!

Он не понял, кто ему машет, но голос был женский и, кажется, знакомый.

— Дора?

— Давай быстрее, здесь можно срезать!

Она схватила его за руку и вдруг рванула к себе, ладонью зажимая рот. Запахло кислым, Гарри забился, но в лицо, в нос лезла мокрая тряпка, не давая дышать, Он закашлялся, попытался крикнуть, но голова закружилась, ноги подогнулись, и стало темно.

* * *

— …Когда он придет в себя?

Голос был странный — не мужской и не женский, какой-то неживой.

Гарри постарался не дышать и не шевелиться. Он лежал лицом вниз на чем-то твердом, неудобно подвернув под себя правую руку.

«Доббит!»

Голову будто набили мокрой шерстью; призыв заглох в ней, не родившись.

— Мой лорд, он должен вот-вот очнуться! Это хорошее средство, из старых запасов! — ответил женский голос. Теперь-то Гарри ее ни с кем бы не перепутал!

— Из старых запасов? Ты по-прежнему веришь нашему Северусу, Белла?

— Ни на волос, мой лорд. Только его мастерскому узлу.

— Да, яды у Северуса всегда получались лучше лекарств… Но дойдет очередь и до него, будь уверена. Все отступники получат по заслугам. А пока…

Каким чудом Гарри не двинулся с места, он и сам не понял.

— Ты сказала, из-за этого снадобья мальчишка не сможет позвать дракона?

— Да хоть бы и позвал, — хрипло проговорил еще кто-то. — Он же еще летать не может, дракон его!

— Холдер Гойл! — голос взвился, как хлыст.

Гарри и хотелось бы думать, что это не Риддл, но дальше обманываться было невозможно.

— Мой лорд! — прохныкал хриплый: может, его в самом деле ударили?

— Мальчишка говорит со всеми драконами! — подсказала Белла.

— Пора ему поговорить со мной. Петтигрю, помоги-ка!

Петтигрю? Здесь?

Гарри ждал чего угодно, только не водопада ледяной воды. Дух перехватило, он взвизгнул и отдернулся.

— Итак, ты снова с нами, золотой всадник?

Гарри затряс головой, перевернулся на бок — не притворяться же дальше? Как совсем недавно, вода затекла за шиворот, волосы намокли и прилипли ко лбу, мешая смотреть.

— Перед лордом Великого холда положено стоять, — проскрипел Риддл. Две пары рук вцепились в Гарри, вздернули на ноги. Голова кружилась, но он держался и, кажется, не собирался падать.

Риддл сидел прямо перед ним в высоком кресле, по обеим сторонам от него выстроились еще человек десять — слуги, наверно? Или холдеры? Всадница Белла — высокая и черноволосая, в точности как Гарри помнил, — стояла за креслом, облокотившись на спинку.

— А теперь, всадник Гарри, отдай мне карту!

Карту. Скорлупа и осколки, их план сработал — да так, что и в страшном сне не могло привидеться.

Больше всего Гарри боялся, что не сможет говорить. Риддл смотрел ему прямо в глаза, лицо у него было как у чахоточного: череп, обтянутый кожей.

«Сдохни!» — подумал Гарри. А вслух сказал:

— У меня нет.

— Он врет! Врет! — Петтигрю, ободранный и грязный, с пустым ведром в руке, тыкал в него пальцем. — Есть она! Нашли! Шныряли в Хранилище, потом в вейре! Шептались, но я-то слышал! Я…

— Слышал, но не видел. Ты не нашел карту, Петтигрю. Позволил стащить образец. Сбежал, так ничего толком и не узнав…

— Мне грозили смертью, милорд! Б’лэк и Слизняк!

— Поистине трусость творит чудеса. — Риддл сухо усмехнулся. — Таскать добро из Хранилища десяток лет, не меньше, а потом разгромить половину вейра, испугавшись разоблачения… Но, кажется, я запретил убивать всадника Гарри? А если бы он погиб под обвалом?

— Взяли бы вместо него другого сопляка! Они все там заодно, без разницы, — пробормотал Петтигрю.

— Боюсь, что разница есть. Тридцати плетей хватит, чтобы понять, в чем она состоит?

— Нет! — завопил тот. — Мой лорд, пожалуйста, нет!!!

— Макнейр, забери его, — сказал Риддл так спокойно, будто добавки за обедом попросил. — Так и быть, Петтигрю, двадцать пять: мысль неплохая. Только не вместо, а вместе. Не так ли, лорд Люциус? Думаю, молодой Малфой захочет составить нам компанию?

Только тут Гарри заметил еще одного человека — тот стоял в глубине комнаты, у окна.

— Но мой лорд! Я полагал, вы хотите видеть моего сына своим наследником?

— Люциус, не надо казаться глупее, чем ты есть. Зеленый всадник не будет правителем Холда. Даже бывший всадник, если я верно понимаю твои намерения.

— Мой лорд!

— Приведи его!

Гарри будто ударили в грудь кулаком. М’фой! М’фой здесь! А Феррет? Она еще не летает — как же он попал сюда?

— Ты не заскучал, всадник Гарри? Сейчас будет куда веселее!

Лорд Риддл встал, и Гарри увидел у него в руках меч — не такой, как был у мастера Ремуса, а меньше и уже.

— Видишь ли, Гарри, мне нужна карта. Скажи, сколько трупов ты хочешь увидеть, прежде чем отдашь ее мне? И кого предпочитаешь — людей или драконов?

Острие уперлось Гарри под подбородок, укололо, скользнуло ниже.

Гарри не смотрел. Боль не чувствовалась — вернее, ему было не до того. Риддл захватил драконов! «Рехнулся, — подумал Гарри. — Точно рехнулся!»

Его затошнило. Доббит не отзывалась, голова по-прежнему разламывалась, а меч…

Он не будет смотреть, не будет!

Кто-то вскрикнул. Гарри невольно дернулся; держали его крепко, но вертеть головой никто не мешал.

Люциус волок М’фоя за шиворот, так что рубаха врезалась тому в горло, а потом толкнул что было сил. М’фой проехался по полу прямо к ногам лорда Риддла.

— Проси прощенья у лорда, щенок!

— Ну зачем же так, Люциус! — Риддл легонько ткнул М’фоя носком сапога. — Кстати, как тебе удалось его заполучить?

— Всего лишь одно письмо, мой лорд. О том, что его мать больна. И всадник, который несет службу у нас в холде и не возражает выполнить мою просьбу.

М’фой так и не встал: лежал на боку, поджав к животу колени.

— И это — бывший наследник! Тебе стоит завести еще одного, Люциус.

Меч в руке на мгновение опустился — все глазели на Люциуса и М’фоя.

«Доббит!»

Ему нельзя было умирать, никак нельзя.

Гарри резко присел, перекатился и побежал, как никогда в жизни. Дверь была совсем близко, еще пара шагов, и…

М’фой! М’фой, и Феррет, и тот неизвестный дракон, который привез М’фоя, и его непутевый всадник!

Гарри остановился. Обернулся. М’фой сидел, обхватив себя двумя руками, опустив голову.

Лорд Риддл шел через зал нарочно медленно — Гарри успел представить, что сейчас будет, но с места не двинулся.

— Ну же, всадник! Мы только собрались устроить охоту, — начал он и вдруг вскрикнул. Гарри показалось, что М’фой, распрямившись, бросил в Риддла какую-то тряпку, но тут тряпка торжествующе заверещала, взвилась в воздух и снова кинулась в бой. Паршивец!

— Лови! — заорал кто-то.

Файр крутился прямо перед Риддлом, целясь когтями в лицо, тот замахал руками, отбросил его. Раздался хлопок — Паршивец исчез в Промежутке и появился снова, уже не один! Второй файр, золотой, налетел на Беллу, поднялся под потолок и закружил, истошно визжа.

— Мой Лорд!

Белла бросилась к Риддлу с платком в руках, тот оттолкнул ее, стремительно разворачиваясь:

— Захотел умереть быстро, Малфой?

М’фой ощерился ему навстречу. Гарри, не помня себя, рванулся, прыгнул Риддлу на спину — и тут воздух в зале взорвался.

Гарри отбросило в сторону, риддловых слуг разметало, как солому под ветром.

Посреди зала, рыча и взметая крыльями и хвостом мусор и пыль, стоял золотой дракон, прекрасный и грозный.

Гарри поднялся на ноги в который раз за этот длинный день и пошел вперед, не замечая никого и ничего вокруг.

«Доббит?!»

«Доббит пришла спасти всадника Гарри и его друга!»

— Гарри!

Сзади кричали: он мельком обернулся и увидел, что дверь распахивается и в зал вбегают люди. Но и это было неважно.

«Ты меня спасла, Доббит!»

«Ты мой всадник, я твой дракон. Мы сражаемся. Так правильно».

Гарри обнял ее за шею и закрыл глаза.