Ночью (джен)

Абсолютное большинство отделов Министерства Магии работает строго с девяти до пяти, и только у совсем небольшого числа сотрудников норматив рабочего дня другой. Да, все знают, что аврорам и отделу магических катастроф приходится работать круглосуточно, мало кто может похвастаться знанием распорядка работы отдела тайн, но почему-то почти никому не приходит в голову, что отдел магического транспорта тоже работает круглосуточно. Нет, не потому, что кому-то требуется ночью настроить портал или камин, нет. Главной задачей отдела, для которой нужна круглосуточная работа, является наблюдение или слежка. Возникают ли ошибки в каминной сети или какой-то волшебник пожелает удивить магглов полётами на метле, воспользуется ли кто незаконно портключом — все подобные происшествия необходимо оперативно обработать и донести информацию до соответствующего отдела Министерства. Дорога может быть каждая секунда. И хотя формально занимается этой работой весь отдел, по факту эта обязанность целиком и полностью ложится на подразделение руководящего центра сети летучего пороха.

Несмотря на такое, казалось бы, точное название, круг проблем, который приходится разрешать центру, очень и очень широк, и Тиберий МакЛагген знал это очень хорошо, притом что как раз область его обязанностей была довольно-таки узкой. Именно он с двумя помощниками на ночных дежурствах занимался отслеживанием возникающих с транспортом проблем. В задачи центра же входило не только производство летучего пороха, секрет которого охранялся очень тщательно, и изготовителям приходилось числиться служащими Министерства и заключать весьма и весьма строгие магические договоры. К задачам сотрудников относилось также распространение этого летучего пороха, подключение и при необходимости ремонт и слежка за каминами. Про порох Тиберий знал только то, что тот был изобретён в самом конце аж тринадцатого века, и с тех самых пор его состав засекречен. Чуть позже додумались и запретить его изготовление в случае повторного открытия рецепта. Ходили слухи, что такие случаи и взаправду бывали, и с изготовителями летучего пороха в обход Министерства действительно разбирались, но точной информации Тиберий не знал — все документы на эту тему были засекречены. Поэтому общественности были известны только неудачные попытки сделать этот необходимый для перемещения по сети ингредиент самостоятельно, а они, как правило, оказывались неприятными для создателя. Здесь надо заметить, что производство пороха, по слухам, хорошо оплачивалось, но не давало работникам этой сферы перспектив какого-либо карьерного роста — и всё из-за секретности.

И вторым отделением центра с пожизненным наймом было именно отделение наблюдением за каминами. В отличие от производства летучего пороха, со слежкой дела обстояли таким образом далеко не всегда — когда-то не было особого отделения, занимающегося слежением, и сотрудники, в число обязанностей которых она входила, были обычными служащими Министерства Магии со всеми вытекающими. Так было до начала двадцатого века, пока служащий Титус Селвин (да-да, из тех самых Селвинов!) не изобрёл и не воплотил в жизнь Её. С Ней же связано и то, что именно отделение, относящееся к руководящему центру сети летучего пороха, занимается слежением и за остальными транспортными нарушениями по ночам.

Тогда, в двадцатых годах, Титус смог вместе с коллегами создать огромную карту Британии на всю стену, связанную в реальном времени с каминной сетью страны и отображающую, где и как камины используются. Изначально по ней можно было отследить только состояние сети, но в процессе эксплуатации карта постоянно дорабатывалась и обрастала новыми функциями. Вот и сейчас МакЛагген мог видеть, как пошёл импульс из точки «Дырявый Котёл» к метке, обозначающей камин дома Фосеттов, и можно было даже различить, что импульс этот принадлежит главе семейства. С мётлами и портключами дела обстояли куда как хуже: различить личности на карте не представлялось возможным, да и места использования портключей засекались очень неточно. Заметить средства для полётов под скрывающими заклятиями карта не могла совсем, но в секторе контроля за мётлами и портальном управлении аналогичных артефактов не было, вот и приходилось руководящему центру сети летучего пороха брать на себя эту работу.

МакЛагген устроился на работу в отдел в конце пятидесятых и ещё успел застать гениального изобретателя живым и дееспособным и даже многому успел у него научиться. До встречи с Селвином он думал, что оценки «выше ожидаемого» и превосходно по всем ТРИТОН, а заодно и глубокие, относительно других учеников, познания по рунам, арифмантике и чарам означают, что он многое знает и многое умеет, и на новом месте работы сразу будет на хорошем счету. Что ж, он догадывался, что такое мнение может быть ошибочным, но не догадывался, насколько. Когда Селвин стал ему объяснять устройство этой карты и принципы её работы, какие руны и чары были использованы при её создании и почему, какие проблемы возникали и какие действия нельзя совершать ни в коем случае при модернизации этого артефакта, только тогда Тиберий понял, насколько просты были те задачи и проблемы, которые стояли перед ним до этого, и насколько глубже познания и умения в магии у старого волшебника.

Стоит признать, что на самом деле далеко не каждый член этой группы, работающей с картой, мог понять Титуса — по правде говоря, кроме МакЛаггена её устройство смог понять только один человек, и тот в семьдесят шестом решил уволиться со службы, ибо старость уже давала о себе знать. Таким образом, Тиберий МакЛагген оставался теперь единственным, кто мог считаться экспертом по данному устройству, и который, случись с ним что, мог бы всё исправить. Да и дорабатывал артефакт, когда мог, тоже он — больше было некому. Например, в последние дни он менял алгоритм поиска мест срабатывания портключей, поскольку новый смог сузить разброс чуть ли не в полтора раза. И вот, эта работа была наконец закончена. Жалко только, что оценить её некому. Действительно, кому бы? Ну уж не новенькому ли сотруднику, который и руны-то сдал кое-как, да и вообще, попал в отдел только из-за того, что сколько-то достойных кандидатов на должность не нашлось. И тем более, не какой-нибудь миссис Эджком. Нет, миссис Эджком является, несомненно, очень исполнительным и ответственным сотрудником, но с широтой мысли и познаниями, необходимыми для того, чтобы разобраться в артефакте такого рода — с этим у неё было ещё хуже, чем у новенького. Передавать свои знания пока было просто некому, и после тридцати пяти лет работы такая ситуация начинала угнетать.

Камин в магазине зелий Пиппина замерцал красным, значит, кто-то пытается получить к нему несанкционированный доступ и надо срочно посылать весточку дежурному в аврорат — дальше подобное становится уже их заботой. Для наблюдателя за картой главным является донесение подобной информации до отдела правопорядка либо до отдела магических катастроф, в зависимости от возникшей ситуации. В любом случае, для команды МакЛаггена важен только мониторинг возникающих событий и ведение записей о тех из них, что не являются ординарными. Естественно, в отчёт попадают и те перемещения, за которыми приказано следить. У отдельных параноиков бывают мысли о том, что следят всегда и за всеми, но это неправда — на обработку такого потока информации кадров нет и, скорее всего, не будет ещё очень, очень долго. По правде говоря, скорее поверилось бы в возвращение Сами-знаете-кого, чем в существенное расширение команды, вынужденной сейчас пахать на полторы ставки, или улучшение условий труда. Такие пожизненные места работы никогда не были приоритетными в развитии Министерства, и с этим оставалось только смириться.

В это время, под утро, кабинет кажется каким-то особенно пустым и затерянным даже не в огромном здании Министерства, а в далёкой-далёкой галактике на самом краю вселенной. На единственные звуки, издаваемые механическими настенными часами, внимание обращать уже не получится при всём желании — а всё остальное дежурный издаёт сам. Разве что скрип пера по бумаге время от времени разрушает эту тишину. В Министерстве для отчётов чаще всего используется именно она, а не пергамент, как, например, в Хогвартсе — просто потому, что бумага сейчас дешевле в разы. В остальное время тишина к концу ночи угнетает настолько, что либо до изнеможения хочется спать, либо внимание рассеивается из-за того, что мысли уносятся в какие-то совсем отвлечённые от работы дебри. Спасают только стимуляторы. Можно, конечно, пить бодрящие зелья, но это не очень дёшево, не очень вкусно и не очень безопасно в долгосрочной перспективе — поэтому Тиберий предпочитал кофе — обычный, ни капельки не волшебный. Что интересно, даже Селвин, по традиции магглов презиравший, к отдельным их вещам, включая кофе, относился чуть ли не с почтением, признавая в этой сфере первенство тех же самых магглов.

Вот на карте появляются отчётливые кружочки от использования портключа, и, судя по цвету, незаконного. На самом деле, использование вполне может быть очень даже законным, просто МакЛаггену об этом никто не сказал. Перед дежурством все списки с одобренными временными портключами передаются дежурному по карте, дабы внести их в память артефакта, и на все нестационарные портключи, не занесённые в список разрешённых, карта реагирует как на незаконные. Но поскольку списки часто оказываются неточными, то раз за разом возникают накладки. Впрочем, МакЛагген-то в своём отчёте этот момент отметит, со всеми подробностями, а разбираться с каждым подобным инцидентом будет уже портальное управление с утра. В конце концов, это не срочно, а вот следить за картой надо в режиме реального времени.

Ничего, вот уже четыре часа утра, ещё через четыре закончится смена, и можно будет идти отсыпаться и отдыхать. Если, конечно, не произойдёт какой-нибудь накладки с использованием карты или у новенького не получится расшифровать какие-либо результаты — тогда-то, конечно, все будут дёргать его, единственного специалиста. Нет, даже повышенный оклад не компенсирует этих минусов, когда тебя могут поднять даже в законный выходной. И чем дальше, тем больше такое положение дел надоедает, прогибает под себя. Но противопоставить этому нечего, нечего, нечего…