Two Shall Be As One (джен)

Как только исчезла вспышка белого света, Дамблдор тут же вскочил на ноги с палочкой наготове.

На квиддичном поле дементоры отлетели на некоторое расстояние из-за очень похожего на Патронус заклинания Гарри, но все же находились поблизости.

Дамблдор быстро создал своего Патронуса. К направившемуся в сторону поля заклинанию присоединились другие патронусы, созданные каждым учителем, способным на это. Потом, вспомнив, что говорил Люпин о потери Гарри сознания при использовании «почти» Патронуса, директор просканировал темное небо в поисках Поттера. Сердце Дамблдора почти остановилось, когда он увидел безвольное тело Гарри, соскальзывающее с метлы. Указав палочкой на падающего и вложив все силы, Дамблдор прокричал:

— Wingardium Leviosa!

Гарри прекратил скоростное падение, и Дамблдор осторожно направил бессознательное тело к себе, на расчищенное профессором МакГонагалл место.

В то время как магически усиленный голос мадам Хуч приказывал всем игрокам приземлиться, директор обратился к своему заместителю:

— Профессор МакГонагалл, пожалуйста, отнесите мистера Поттера в Больничное крыло. Думаю, он опять умудрился магически себя истощить.

Как только пара исчезла из виду, Дамблдор обернулся к остальным учителям:

— Пожалуйста, убедитесь, что все ученики благополучно доберутся до школы, так как некоторые дементоры еще могут находиться поблизости. Я же в это время удостоверюсь, что дементоры осознают: подобное поведение больше не должно повторяться в будущем.

* * *

Учителя и некоторые из освоивших Патронус семикурсников быстро заняли позицию по внешнему краю группы студентов, в то время как старосты пятого и шестого курсов сопровождали учеников в замок.

Люпин, шедший в арьергарде с вытащенной и готовой к отражению атаки палочкой, заметил друзей Гарри — Рона и Гермиону. Они шли чуть впереди от него и разговаривали тихими голосами, как будто не желая быть подслушанными. К сожалению, они не знали, что кто-то с более острым, чем у обыкновенного человека, слухом шел позади них и мог расслышать каждое слово, даже если полнолуние было далеко.

— Насколько все плохо? — обеспокоенно спросила Гермиона.

— Не уверен, — пожал плечами Рон и заметил: — Все могло быть гораздо хуже, если бы Дамблдор не поймал его до удара о землю. Но одно точно: я никогда еще не видел директора в таком гневе.

Люпин вынужден был согласиться с последним утверждением. Попавшим на поле дементорам очень повезло, что взглядом нельзя убить. В противном случае, посланные в их сторону патронусы стали бы для них наименьшей проблемой. Профессор не мог припомнить другого случая, когда видел директора настолько разгневанным. Даже когда Мягколап подставил Снейпа под его атаку во время полной Луны. И довольно долгое время этот случай был больным местом мародеров, пока они его не переросли. Однако Люпин тогда должен был увидеть больше. Ранний знак, что Сириус может предать чье-то доверие, как он предал Люпина.

— …уже в четвертый раз, — голос Гермионы вернул Ремуса в настоящее. — Это должно было повредить его магическое ядро. Мы должны найти способ, дабы подобное больше не повторялось.

— Ну, я вижу только один способ, Гермиона, — держать дементоров от него подальше, — Рон пытался спрятать собственное беспокойство, понимая, что девочка права. Гарри не может продолжать и дальше так осушать свое магическое ядро. — Каждый раз, когда они рядом с Гарри, у него происходит выброс случайной магии в попытке избавиться от них.

Гермиона затихла на пару минут, а потом возразила:

— Или ему нужно показать другой способ избавления от этих существ, который не будет иссушать его магическое ядро. Профессоры использовали какое-то заклинание, которое полностью изгнало дементоров. Нам нужно просто выяснить, что это было.

— Гермиона, хотя это и звучит как хорошая идея, но, в частности, именно это заклинание может оказаться из тех, которые можно накладывать только по достижению магической зрелости. И даже в этом случае отнюдь не каждый будет способен его наложить. А некоторые из волшебников смогут лишь вызвать серебряный туман, как это сделал Гарри, хотя и не с таким размахом, — напомнил ей Рон.

— Мы должны попытаться найти это заклинание, Рон! — настаивала Гермиона. — В следующий раз, оказавшись рядом с Гарри, дементоры могут его убить!

Ремус не мог не улыбнуться решимости, звучавшей в голосе мисс Грейнджер. Она очень походила на Лили. Когда последняя решала что-то сделать, бесполезно было вставать у нее на пути. Мисс Грейнджер также верно заметила про дементоров и реакцию на них Гарри, которая была слишком опасной. Будет лучше, если его научат чарам Патронуса прежде, чем подобное повторится. Ремус не сомневался, что Гарри сможет освоить заклинание, учитывая, что Патронус уж слишком походил на свет, испускаемый им при случайном выбросе магии рядом с дементорами. Люпин сделал мысленную пометку поговорить с Гарри после следующего полнолуния и выяснить, желает ли тот выучить заклинание.

* * *

Гарри проснулся от все набирающей громкость трели и, придя в себя, обнаружил, что спал на чем-то сильно напоминающим грубое одеяло, что не имело никакого смысла, если бы он лежал в больничном крыле, а именно там он ожидал прийти в себя после встречи с дементорами. Открыв глаза и внимательно оглядевшись по сторонам, Гарри понял, что снова находится в мире сновидений. И сейчас, похоже, был в доме Дэниела на Абидосе.

Но что еще больше поразило его, так это источник трели. На открытом окне, проделанном в каменной стене, сидел Фоукс и пел.

— Фоукс! Как ты сюда попал? — спросил Гарри.

— Мне тоже интересно узнать ответ на этот вопрос, — добавил Дэниел из противоположного угла комнаты. — А особенно интересно знать, сможет ли назойливый старикашка, оказавшийся твоим связанным, воспользоваться тем же способом и проникнуть сюда.

«Нет. Дамблдор не сможет проникнуть сюда как я. Он — не феникс. Даже в анимагической форме, — быстро успокоил их феникс. — Я смог сюда попасть, так как вы приняли мою песню и позволили мне войти в созданное вами безопасное убежище, Светлый Лорд».

— Ну, Фоукс, ты определенно стал самым необычным будильником из всех виденных мной, — отметил Дэниел. — И определенно одним из тех, которые я не рискну вырубить ударом по кнопке.

От феникса раздался булькающий звук, который и Гарри, и Дэниел идентифицировали как смех.

— Не то чтобы я не был рад тебя видеть, Фоукс, — начал Гарри, — но что ты тут делаешь?

«Я хотел убедиться, что никто из вас не пострадал. Вы до сих пор не очнулись, и Поппи начала беспокоиться. Вы находитесь без сознания уже больше дня, — ответил Фоукс. — После вашей прошлой встречи с дементоры вы очнулись гораздо раньше».

— И поскольку мы в моем доме на Абидосе, значит, мы до сих пор не пришли в себя, — заключил Дэниел.

— И это хорошо, поскольку нам нужно поговорить перед вашим возвращением в реальный мир, — раздался более взрослый голос от двери, ведущей на улицу.

— Мерлин!

— Мирддин! — удивленно поприветствовали старшего Древнего Гарри и Дэниел.

«Мерлин!» — Фоукс свалился с подоконника, выдав эквивалент удивленного возгласа, одновременно с этим пытаясь разглядеть мага, о котором даже старейшины фениксов говорят с восхищением.

Глаза Мерлина слегка расширились от удивления, когда он увидел Фоукса, приземлившегося на плечо Джексону, и он продолжил с любопытством наблюдать за фениксом.

— Откуда здесь взялся феникс?

— Это Фоукс — фамилиар директора, — ответил Гарри. — Он начал переживать за нас, поскольку мы до сих пор не пришли в себя после нашей последней встречи с дементорами.

— Он имеет в виду Сай'ки'ес, — пояснил Дэниел.

— И ты уничтожил их с помощью еще одного выброса силы, который засекли Другие, — заключил Мерлин. — С этой мерзостью надо что-то делать!

Дэниел покачал головой.

— Я пытался. Но было слишком уж большое расстояние. И я потерял сознание почти сразу же после выброса энергии.

«Он заставил их отступить, Великий», — пропел Фоукс.

— Великий! — удивился титулу Мерлин.

«Мерлин, за спасение великой Матери и ее кладки от Василиска вас почитают все фениксы, независимо от вида», — пояснил Фоукс.

— Вы сражались с василиском? — Гарри не мог скрыть удивления от того, что он и Мерлин имели еще что-то общее, помимо Дэниела.

— Не совсем, — Мерлин прошел в главную комнату снящегося дома Дэниела и сотворил удобное кресло, в которое и сел. — Я наткнулся на василиска, охотящегося на феникса и ее кладку. Мне не хотелось убивать змея, но также я не мог позволить ему уничтожить феникса. Она была первой представительницей своего вида, которую я встретил на Земле. Способные к зачатию и высиживанию фениксы еще более редки, чем Королевы Гоа'улдов. Я знал, что феникс была довольно умна и понимала, что ей необходимо переместить свое гнездо при условии, что у нее будет на это время. И я выиграл его…

— Насколько василиск был большим? — спросил Гарри. — Как вы выиграли время для феникса, при этом не убив василиска?

Мерлин пожал плечами.

— Это был молодой василиск, приблизительно десяти метров длиной. И я его отвлек. Я придавил его хвост к земле, подняв верхний пласт почвы. Затем создал феникса из изначального огня, так как земля надолго не задержала бы змея. Я использовал свою жар-птицу для отвлекающего маневра, заставив ее кружить над головой василиска, чтобы он не смог ее опустить и напасть на мать фениксов. Изначальный огонь может ранить даже дракона. Но при этом ты должен обладать превосходным контролем над магией, чтобы не позволить огню выйти из-под контроля, а потом еще и суметь его развеять.

— А что произойдет, если потерять контроль? — заинтересовался Дэниел.

— Ты знаком с понятием «неукротимый огонь»? — спросил Мерлин. После кивка Джексона он продолжил. — Если наложивший заклинание потеряет контроль над созданием из изначального огня, то результат будет хуже, чем после сотни пожарищ. Он будет сжигать все на своем пути, пока не останется ничего... и ничто не сможет его остановить.

— Похоже, он так же неподвластен контролю, как и наквадриевая бомба, — отметил Дэниел.

— Вполне возможно, — согласился Мерлин. — Именно поэтому волшебный мир называет его Демоническим пламенем…

«Поэтому Великая Мать и все Фениксы поклоняются тебе. Ты слишком многим рисковал ради спасения ее и ее детей, — пропел Фоукс. — Она знала, что если ты потеряешь контроль над Демоническим пламенем, то все в округе, включая тебя, будет уничтожено».

Мерлин слегка склонил голову, принимая комплимент феникса.

— Благодарю тебя, Фоукс, за оказанную честь — помнить обо мне. И хотя я был бы рад поговорить с тобой чуть дольше, мне на самом деле требуется пообщаться с Дэниелом и Гарри без свидетелей. И у нас мало времени, так как тело Гарри начинает просыпаться.

Фоукс пропел прощание и исчез, успокоенный, что молодой Гарри вскоре вернется к своим друзьям.

* * *

— Ему повезло, что он находился так близко к земле, когда упал с метлы, — услышал Гарри высказывание, произнесенное похожим на Рона голосом.

— И что Дамблдор быстро воспользовался своей палочкой, — добавил голос Гермионы.

Гарри открыл глаза, справедливо полагая, что он снова в Больничном крыле, особенно учитывая тихие голоса его друзей.

«Учитывая нашу удачу, это утверждение, а не предположение», — заметил Джексон.

Гарри увидел стоящих вокруг него нескольких членов квиддичной команды Гриффиндора. И стоило Гермионе воскликнуть:

— Гарри! Ты наконец-то очнулся! — как все придвинулись еще ближе, в то время как сама она отделилась от группы, спеша предупредить мадам Помфри.

— Гарри, как ты себя чувствуешь? — он не понял, который из близнецов задал вопрос, но видел, что они оба выглядели сильно встревоженными.

— Мы уже начали волноваться, — встрял Рон прежде, чем Гарри успел ответить. — Ты был без сознания больше дня.

— Что произошло? — после нескольких попыток Поттер наконец-то сумел заставить свои губы шевелиться.

— Ты упал с метлы сразу же после того, как разогнал дементоров той вспышкой света, — ответил Фред. — Ты был на высоте около семи метров, когда упал. А Дамблдор не позволил тебе удариться об землю слишком сильно.

— По школе ходят слухи, что ты умер, — вставила Алисия. — Точнее, они ходили, пока директор не объяснил за ужином, что ты находишься в Больничном крыле из-за магического истощения и воздействия дементоров.

— А что стало с матчем после моего падения? — снова спросил Гарри.

— Из-за вмешательства дементоров была признана ничья. Позже мы будем переигрывать, — разъяснил Джордж.

— По крайней мере, мы не проиграли, — вздохнул Гарри.

— Это все, о чем ты можешь думать, Гарри? — начала поучать его Гермиона, услышавшая по возвращении последний комментарий. — Ты мог умереть, если бы Дамблдор так быстро не выхватил палочку. Или, в лучшем случае, оказаться с переломами по всему телу после удара об землю. И это если не упоминать того, что ты снова умудрился себя магически истощить.

— Ну, если бы дементоры держались от меня подальше, то этого бы не произошло, — заметил Гарри. — А кто-нибудь знает, почему они вышли на поле?

Пятерка гриффиндорцев вокруг его кровати покачала головами.

— Но Дамблдор был в ярости, — отметила Гермиона. — И он дал это почувствовать. Мы подслушали часть его речи. дементоров отправили на самые границы школьной территории. И я думаю, если они еще раз попробуют проникнуть без разрешения, то их отошлют обратно в Азбакан.

— А что с моей метлой? — вспомнил Гарри.

Заметив быстрые переглядывания между ребятами, Поттер почувствовал, что ответ ему не понравится.

— Кто-нибудь ведь смог поймать мой «Нимбус»? — снова спросил он.

— Ну... — неуверенно начала Гермиона, когда никто больше не решился заговорить. — Ее снесло ветром... и мы беспокоились о тебе...

— Что с ней произошло? — потребовал ответа Поттер.

— Она врезалась в Дракучую Иду, — в лоб выпалил Рон. — Ты ведь знаешь, как Ива реагирует на удары. Она разнесла твою метлу в щепки.

— Профессор Флитвик смог спасти большую часть после того, как Ива успокоилась, — Гермиона подняла с пола сумку и, открыв, положила на постель.

Гарри заглянул внутрь и почувствовал, как тошнота поступила к горлу при виде остатков «Нимбуса-2000».

Появившаяся мадам Помфри разогнала всех присутствующих, когда он закрыл сумку, содержащую остатки его верной метлы.

* * *

На следующий день после матча Гриффиндор — Хаффлпафф ученики по-прежнему обсуждали прерванную дементорами игру и странную вспышку света, которую вызвал Поттер, прежде чем свалиться с метлы. Все уже почти закончили завтракать, когда в Большой зал влетела одинокая сова. На сегодня доставка почты уже закончилась, поэтому прибытие одинокой совы удивило всех присутствующих, и студенты наблюдали за ее полетом, желая узнать, кто же получатель. В Большом зале воцарилась мертвая тишина, когда впервые на памяти всех присутствующих директор публично получил письмо. Никто из учителей или старших студентов никогда не видел, чтобы Дамблдор получал почту в Большом зале. Все преподаватели давно решили, что, поскольку директор контролирует чары вокруг замка, то он либо переправлял всю свою почту сразу в кабинет, либо приказал одному из домовых эльфов получать письма и потом доставлять их ему.

Дамблдор отцепил от маленькой серой совы скрученный в трубку конверт, и птица тут же вылетела прочь. Директор некоторое время смотрел на письмо, а потом положил его на стол перед собой.

МакГонагалл очень удивилась, когда Дамблдор просто отложил письмо в сторону и продолжил свой завтрак. Учитывая тот факт, что письмо не было доставлено обычным способом, она была просто уверена, что там находилось что-то важное. В противном случае, чары не позволили бы сове так отличиться.

— Директор, вы уверены, что не следует прочитать письмо прямо сейчас? Учитывая, что его доставили довольно необычным способом, вполне возможно, что это что-то срочное и требующее незамедлительного ответа.

— Я сильно в этом сомневаюсь, профессор МакГонагалл. В противном случае, пославший письмо человек подписал бы свое имя, — и Дамблдор протянул ей конверт, чтобы она могла понять, о чем он толкует.

Письмо было подписано довольно просто:

«Альбусу Дамблдору

Хогвартс».

Отучив большинство волшебников, у которых могла бы возникнуть причина писать директору, МакГонагалл в очередной раз удивилась, обнаружив, что почерк ей не знаком. Она также поразилась аккуратному и чистому письму, что было необычно для человека, использующего перо каждый день. Не было ни клякс от чернил, ни даже маленьких брызг, которые обычно означают, что корреспонденция была написана пером. Если бы профессор не знала наверняка, то предположила бы, что письмо написал маггл. Но МакГонагалл понимала, что это невозможно. Ведь родители магглорожденных учеников присылают любые официальные письма в школу в специальный почтовый ящик, откуда потом они отправляются к ней, а не к директору.

— К тому же, — напомнил ей Дамблдор, — если дело действительно важное, то большинство людей воспользуется камином. Это гораздо быстрее, чем совиная почта. И гораздо сложнее воспрепятствовать такому разговору. Я собираюсь проверить чары и узнать, каким образом сова проникла сквозь них, учитывая, что вся моя корреспонденция должна переправляться в мой кабинет.

МакГонагалл не нашла, что на это возразить, ведь директор был прав, письмо не должно было попасть к нему в Большом зале — чары предотвращали доставку директору в Большой зал даже вопиллеров.

Дамблдор покинул преподавательский стол несколько минут спустя со странным и по-прежнему не открытым письмом в руке. И он знал, что это безгранично раздражает Минерву. В конце концов, кошки — любопытные существа. А анимаги-коты, по-видимому, еще более любопытные.

* * *

Фоукс пропел приветствие, когда Дамблдор вошел в свой кабинет. А потом феникс увидел письмо в руке человека, и его трель закончилась вопросительными нотками.

— Сова смогла проникнуть сквозь чары и доставить мне это письмо прямо в Большой зал, — объяснил директор.

Фоукс снова пропел, и его песнь отразила беспокойство.

— Нет, я не думаю, что оно опасно, — заверил его Дамблдор. — Похоже, это маггловский конверт. А никто из желающих навредить мне не опустится до того, чтобы использовать хоть что-то маггловское.

Усевшись за стол, директор открыл конверт и вытащил единственный лист бумаги. Письмо было довольно коротким: всего на полстранички мелким подчерком. Заинтересованный, кто же прислал ему письмо, написанное на маггловской бумаге и, скорее всего, маггловской ручкой, Дамблдор посмотрел на подпись.

«От Доктора Дэниела Джексона».

Дамблдору понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить это имя... Человек, назвавшийся американским кузеном Гарри Поттера!

Фоукс пропел с вопросительными нотками.

— Это от Дэниела Джексона. Американца, утверждающего, что он кузен Гарри Поттера, — ответил Дамблдор. — Я написал ему несколько недель тому назад, чтобы организовать с ним встречу.

Эта информация вызвала самую необычную реакцию, когда-либо виданную директором от феникса. Фоукс покинул свой насест и уселся на спинку стула Дамблдора. Потом под взглядом директора феникс внимательно уставился на лист в его руках, как будто читая письмо. Спустя мгновение фамилиар посмотрел на директора и пропел в той манере, которую Дамблдор через столько лет общения интерпретировал, как смех.

Директор уставился на феникса.

— Знаешь, некоторые люди считают меня слегка не в своем уме, но нет ничего, что заставит меня поверить, будто бы ты прочитал письмо!

Фоукс наградил его всезнающим взглядом и снова рассмеялся, а потом подвинулся так, чтобы и его компаньон мог прочитать письмо, посланное Светлым Лордом.

«Мистер Дамблдор!

Должен сказать, я был сильно удивлен, получив от вас письмо, учитывая, что до сих пор мы ни разу не встречались и не переписывались. И я особенно удивился, узнав, что вы желаете встречи со мной, так же, как и вашему поводу для знакомства. Учитывая мою занятость в качестве посредника правительства Соединенных Штатов как в магических делах, так и в маггловских, я думаю, что у меня не будет времени для встречи с вами с целью обсуждения условий, на которых ВЫ РАЗРЕШИТЕ мне встретиться с членом моей семьи. Поверьте, я полностью осознаю ответственность, несомую вами касательно безопасности детей, находящихся на вашем попечении, и могу заверить, что не причиню вреда своему кузену. Я не собираюсь вредить ему, ибо буду относиться как к самому себе. Поэтому я и попросил мальчика встретиться со мной в Хогсмиде. В таком открытом для публики месте, как Хогсмид, под внимательным взором учителей и старших учеников, которые, под вашим придирчивым руководством, всегда заботятся о благополучии младших учеников, а также под неусыпными взорами жителей Хогсмида, я просто уверен, с моим кузеном во время встречи со мной ничего не произойдет.

Далее, мне прекрасно известно, что вы являетесь Главой Визенгамота Британии и Верховным Магом МКМ (Международной конфедерации магов), в дополнении к вашим обязанностям директора Хогвартса. Мне также известно, что сфера влияния этих организаций не распространяется на личную жизнь семьи до тех пор, пока вы не сможете доказать, что я являюсь угрозой моему кузену. Но думаю, вы обнаружите, что это сделать довольно сложно. Вам следует знать, что перед встречей с моей кузиной, Петуньей Эванс Дурсль, я попросил свои связи в правительстве навести справки, чтобы выяснить, кто является опекунами Гарри Поттера в магическом и обыкновенном сообществе, так как я хотел встретиться со всей своей семьей. И, судя по документам, к которым получили доступ мои контакты, вы, сэр, не были назначены опекуном мальчика ни в одном из миров. Так что у вас нет права отказывать мне во встрече с кровным родственником. В обоих мирах, как магическом, так и обыкновенном, моя кузина значится единственным опекуном своего племянника, так что только она имеет право сказать «да» или «нет» относительно моей встречи с мальчиком. И она дала свое разрешение.

Более того, миссис Петунья Дурсль потребовала, чтобы я выступал в качестве ее посредника в любом деле, касающегося нашей семьи в магическом мире, так как она сама желает иметь с этим миром контактов настолько мало, насколько это по-человечески возможно. Я зарегистрирую подписанное ею заявление в Министерстве магии как можно скорее. Так что, если возникнут какие-либо вопросы касательно школы, которые будет необходимо обсудить (например, обучение Гарри или дисциплинарные проблемы), то в этом случае свяжитесь со мной, и я постараюсь выкроить для вас время в своем расписании.

Искренне ваш,

Доктор Дэниел Джексон,

Доктор лингвистики, археологии и антропологии».

Крепко зажатое в кулаке Дамблдора письмо вспыхнуло пламенем, и директор в шоке кинул остатки в металлическую корзину для мусора возле стола. Давненько никто не злил его настолько, что возникал всплеск беспалочковой и невербальной магии. А если быть точным, то с тех пор, как он встречался со своим бывшим другом Гриндевальдом. Тот выброс был гораздо сильнее, и именно он позволил Дамблдору получить преимущество и выиграть дуэль против Геллерта.

Как смеет этот американец вмешиваться в его тщательно разработанные планы? Как посмела Петунья позволить ему говорить от ее имени в волшебном мире? Директор был уверен, что именно американец предложил такой вариант, ибо идея о том, что она может назначить кого-нибудь в качестве посредника в волшебном мире, никогда бы не пришла в голову этой мстительной женщине сама по себе. Она определенно не смогла бы додуматься до подобного. Дамблдору было известно, что Петунья испытывала особую гордость, игнорируя все, что не подходило под ее определение нормальности... но не когда у нее не было выбора.

Последнее, что хотелось бы Директору, так это чтобы статус кво, так тщательно поддерживаемый на протяжении последних лет, пришлось менять. Он заявил волшебному миру, что жертва матери Гарри защищает мальчика, поэтому ему необходимо воспитываться в семье кровных родственников Лили, дабы поддерживать защиту. Это единственное, что останавливало огромное число магических семей от попытки подать заявление на получение опекунства над Гарри. Все они не имели никакого отношения к Лили Поттер по крови и поэтому не могли защитить Гарри, даже если бы и получили статус опекуна. А вот американец вполне сможет все это провернуть, как только станет известно, что он имеет кровное родство с Лили.

Учитывая ту уверенность, с которой было написано письмо, Дамблдор не сомневался, что этот мужчина попытается подать заявление в магический суд для получения опеки, стоит Гарри только рассказать ему про свою жизнь «дома». И это прошение будет одобрено, так как магический суд при любых обстоятельствах предпочитал, чтобы ребенка воспитывали его магические родственники. А это, в свою очередь, откроет для Дамблдора большой ящик с флобберчервями. Ведь тогда, подняв засекреченные документы, суд выяснит, что именно директор был назначен магическим опекуном мальчика.

Никто из волшебников или ведьм не знал, что именно он был магическим опекуном Гарри Поттера. И Дамблдор планировал и дальше держать это в секрете. Даже Локхарт, которого он шантажировал за использование обливиэйта на члене Визенгамота, не знал, кто был назначен опекуном Поттера. Можно сказать, Дамблдор был даже рад, что Локхарт оказался жертвой единственного типа магии, в котором сам был хорош, — в стирании памяти. Это происшествие гарантировало, что он не сможет никому рассказать о том, что директор препятствовал обнаружению того, кто же являлся магическим опекуном Гарри Поттера, или даже выяснению, есть ли такой вообще.

Дамблдор мысленно напомнил себе встретиться на выходных с Петуньей. Он должен удостовериться, что она не подпишет никаких бумаг относительно передачи опеки над Гарри этому американцу.

Фоукс печально всхлипнул, а Связанный так и не заметил его слез, глубоко погруженный в составление планов. В любом случае, эти слезы нельзя было использовать в исцеляющих зельях, ведь это были слезы мучительной боли. Феникс тихо перекрыл их связь. Его Связанный ушел из Света, и пока он не вернется обратно, если вообще когда-нибудь вернется, Фоукс ему не ответит. А Светлого Лорда следует предупредить о планах Альбуса на выходные. А потом феникс уйдет на неопределенное время. Может быть, без его присутствия Связанный вспомнит, чем ему придется расплачиваться за свои действия. Если Дамблдор продолжит идти тем же путем, то он потеряет не только своего фамилиара, но, со временем, и уважение волшебного мира.

* * *

Гарри и Дэниел тихо сидели, слушая, как остальные ребята жалуются на заданное Снейпом эссе по оборотням длиной в два свитка. Но думала пара совсем о другом. Например, как найти место для тренировки с Мерлином, чтобы тот научил Дэниела использовать силы вознесшихся в ограниченном человеческом теле Гарри. Проблема как раз и состояла в том, чтобы найти безопасное место, где их не поймает Дамблдор, а они не смогут уничтожить часть Хогвартса.

В то время как Гарри слушал лекцию по болотным фонарикам, Дэниел про себя раздумывал о прочитанном материале для подготовки к эссе, заданному Снейпом на прошлой неделе. Этот человек никогда и ничего не делал просто так. А значит, существовали определенные причины, по которым он хотел, чтобы ученики знали об оборотнях. Учитывая антипатию, с которой Снейп относится к Люпину, а также тот факт, что последний по ощущениям напоминал анимагов, Дэниел готов был поспорить на Звездные врата, что профессор по ЗоТС — оборотень. Джексон собирался подтвердить свою догадку во время следующего полнолуния. Если в это время Люпин пропустит занятия, не будет доступен для разговора, или объявят, что он болен, то Дэниел будет уверен в своей правоте.

Если же Люпин являлся оборотнем, то об этом должен был знать Дамблдор. Не было ни единого шанса, что директор не знал. Так зачем же Люпин был в школе? Помимо того, что он, по мнению Дэниела, хорошо справлялся со своей работой в качестве преподавателя по Защите от Темных Сил.

Люпин был другом родителей Гарри. Так что можно было смело утверждать, что он также был знаком и с Сириусом Блэком. Дамблдор взял Люпина на работу, чтобы последний помог остановить Блэка, если преступник проникнет в замок? Или это еще один из способов контроля над Гарри? Ведь профессор знал его родителей и мог рассказать различные истории, которые другие рассказать не могли... или не хотели? Если бы Гарри и Дэниел не подозревали Дамблдора, то тогда мальчик чувствовал бы себя еще более благодарным директору за возможность общаться с кем-то, кто мог рассказать ему о его семье и семейной истории.

Внимание Дэниела снова вернулось к настоящему, когда Гарри, отложив все вещи, поднялся на ноги.

Они уже почти дошли до дверей, когда их позвал Люпин:

— Гарри, не мог бы ты задержаться? Я хочу поговорить с тобой.

Мальчик кивнул своим друзьям, и они вышли из классной комнаты.

Накрывая клетку с болотным фонариком, профессор произнес:

— Я слышал, что с тобой произошло на квиддичном матче. Твоя метла подлежит восстановлению?

— Дракучая ива разнесла ее на прутики, — Гарри было грустно потерять то, из-за чего он впервые почувствовал настоящий вкус свободы. Когда мальчик был на метле, тогда только он, а не кто-то другой, контролировал, что с ним происходит. Потом он неуверенно спросил, выполняя часть плана, составленного им и Дэниелом с целью найти способ защитить себя, при этом не потеряв сознание от магического истощения:

— Профессор, вам известно, почему дементоры вторглись на игру? И почему мне кажется, что я их привлекаю?

— Вторглись? — поразился Люпин выбору слов. — Да, пожалуй, можно сказать, что они именно вторглись. Но я не думаю, что они пришли только за тобой. Дементоры голодны. Они питаются теми положительными эмоциями, что излучаем мы, люди. И их нормальный источник питания на данный момент отнюдь не так доступен, ведь Дамблдор не позволяет им находиться на школьной территории. Знаешь, я не могу припомнить случая, когда директор был настолько в гневе, как в момент их появления на квиддичном поле. Насколько мне известно, нам очень повезло, что никто из учеников или преподавателей не подвергся нападению. Хотя многих студентов первого и второго курса пришлось осматривать мадам Помфри.

— А еще кто-нибудь реагирует на них так же сильно, как и я? — спросил Гарри.

Люпин слегка стушевался, а потом ответил:

— Хотя больше никто не упал в обморок, но несколько второкурсников со всех факультетов провели ту ночь в Больничном крыле из-за плохой реакции на воздействие дементоров. Прежде чем они были изгнаны, дементоры успели подойти слишком близко к той секции, где сидели ученики первого и второго курсов. В каком-то смысле даже хорошо, что все произошло именно так. Мадам Помфри смогла обнаружить следы насилия над одним из детей и позаботилась об этом.

Гарри судорожно вздохнул.

— Кто?

— Я не могу тебе этого сказать, — покачал головой Люпин. — Проблема будет решена конфиденциально. Похоже, что у матери-магглы возникли проблемы с тем, что ее ребенок оказался магически одаренным, и она попыталась спрятать его от всех. Мы уже связались с маггловской полицией, и они позаботятся об остальном.

— Но больше никто не падал в обморок! — «Кроме меня» — осталась висеть в воздухе недосказанная часть.

— Никто другой не смог наложить чары Патронуса без палочки... Это заклинание даже Дамблдор не может наложить без палочки, а большинство... взрослых волшебников не могут этого сделать даже с палочкой! — возразил Люпин. — Каким-то образом ты неосознанно пытаешься наложить заклинание, разгоняющее дементоров. Хотя откуда тебе про него известно — загадка.

Дэниел почувствовал облегчение, когда выяснилось, что существует способ контролировать ужасных существ. Ну, или, по крайней мере, отогнать их, так как не существует способов контролировать их в течение долгого времени.

«Я знал, что они должны были найти или создать заклинание, контролирующее Сай'ки'ес. В противном случае, эти проклятые существа прошлись бы по земле, как чума».

— Вы можете научить меня чарам Патронуса? — спросил Гарри.

— Думаю, мне придется, — ответил Люпин. — Дементоры будут тут, пока не пойман Сириус Блэк. Так что довольно высоки шансы, что вы встретитесь вновь. Но тебе придется подождать до конца зимних каникул. Нам многое необходимо пройти на уроках, а также я подхватил довольно неприятную болезнь. К тому же, мне нужно найти способ дублировать производимый дементорами эффект, при этом не приводя их в замок и не отправляя тебя к ним.

Гарри покинул кабинет очень довольным: он сможет выучить заклинание, держащее дементоров подальше от него. Теперь ему и Дэниелу не придется беспокоиться о том, что они могут потерять сознание каждый раз, когда избавляются от существ.

А Джексон мысленно отметил, что стоит поискать в библиотеке информацию о чарах Патронуса.

* * *

Этим вечером после ужина в Большом зале профессор МакГонагалл остановилась возле гриффиндорского стола, пока Гарри и его друзья не ушли в общую гостиную.

— Мистер Поттер, директор хочет поговорить с вами. Следуйте за мной, пожалуйста.

— Встретимся в общей гостиной, хорошо? — сказала Гермиона и вместе с Роном последовала за остальными гриффиндорцами на выход из Большого зала.

Гарри кивнул и пошел за профессором МакГонагалл по направлению к кабинету директора.

Профессор остановилась перед горгульей, охраняющей вход в кабинет Дамблдора, и произнесла:

— MilkyWayMidnight .

Когда горгулья отъехала, профессор обратилась к Гарри:

— Поднимайтесь. Директор ожидает вас.

Дверь наверху уже была открыта.

— Входи, Гарри, — позвал стоящего в дверном проеме мальчика Дамблдор. — Присаживайся.

Задаваясь вопросом, зачем они здесь вообще, Гарри/Дэниел прошли в кабинет. Никто не объявлял о ближайших выходных в Хогсмиде. И ни один из них не ожидал, что их позовут к Дамблдору до этого объявления. Дэниел был твердо уверен, что Дамблдор и МакГонагалл в очередной раз постараются удержать Гарри от Хогсмида. И ему было интересно, насколько далеко они зайдут. Назначат ли они отработку, лишь бы оставить мальчика в замке, раз уж Гарри предупредил обоих, что сделал много копий разрешения тети, а значит, они не смогут опять заявить, что и в этот раз потеряли бумагу?

— Зачем вы хотели меня видеть, сэр? — Поттер сел в самое дальнее от стола директора кресло.

Фоукс в очередной раз удивил Дамблдора, пролетев через всю комнату и с трелью приземлившись на колени Гарри. Феникс сохранял молчание с тех пор, как директор получил письмо от американского кузена Поттера. Он зашел так далеко, что перекрыл их связь в первый раз за их очень длинную жизнь. Его фамилиар просто не понимал, что иногда ради Великого Блага всех живущих необходимо совершать отнюдь не приятные вещи. Судьба Гарри находится здесь, в Британии, а не в Америке.

«Светлый Лорд, позже я поговорю с вами. У меня есть важные новости», — пропел Фоукс, приземляясь к Гарри на колени.

«Я и Гарри проконтролируем, чтобы были наложены заглушающие чары и чары незаметности», — отозвался Дэниел.

Феникс устроился на коленях поудобнее и подтолкнул руку Гарри/Дэниела.

В затянувшейся тишине Дамблдор одарил фамилиара взволнованным взглядом. Гарри же это надоело, и он повторил заданный ранее вопрос:

— Зачем вы хотели меня видеть, сэр?

— Хотел убедиться, что с тобой все в порядке после происшествия на квиддичном матче, — ответил директор.

— Я уверен, что мадам Помфри постоянно держала вас в курсе моего состояния, сэр, — сухо возразил Гарри. — И я не припоминаю, чтобы слышал о параде второкурсников, приведенных в ваш кабинет, чтобы вы смогли справиться об их реакции на дементоров. Что же делает меня столь особенным?

— Но ведь не было причин беспокоиться об их здоровье, — спокойно отметил Дамблдор. — Они не пытались наложить без палочки... и более того, невербально, заклинание, которое даже я не буду пытаться наложить без палочки. Растрата такого большого количества энергии при ненаправленном заклинании может нести за собой серьезные последствия.

— О! Вы имеет в виду чары Патронуса! — сделал вывод Гарри. — Я бы не волновался по этому поводу. Профессор Люпин обещал научить меня правильному наложению этого заклинания.

Дамблдор откинулся в кресле, пристально глядя на сидящего по другую сторону от его стола мальчика. Ему было интересно, что же сподвигло Люпина сделать подобное.

— Я рад, что он предложил тебе помочь. В противном случае, я был бы вынужден сам попросить его обучить тебя правильному наложению этого заклинания.

Гарри пожал плечами.

— О, он не предлагал. Это я попросил его обучить меня, когда профессор рассказал мне об этом заклинании и о его назначении. Я посчитал, что будет лучше, если я смогу накладывать его правильно, чем рисковать своей жизнью каждый раз, когда попытаюсь избавиться от дементоров. Ибо мне кажется, я их чем-то привлекаю... Хотя никто и не говорит мне почему.

Дамблдор выглядел слегка виновато.

— Не думаю, что их главная цель — ты. Дементоры питаются эмоциями. И находящиеся вокруг нашей школы существа ограничены в ресурсах питания, так как сквозь чары замка проникают лишь поверхностные эмоции. Дементоры используют свои способности, чтобы вытащить на поверхность сознания жертвы самые мучительные воспоминания, дабы она замерла на месте, попав в ловушку собственных страданий, вызываемых памятью. Пока ты пойман в своих самых худших воспоминаниях, дементоры могут свободно питаться твоими счастливыми эмоциями. Чем ближе они подберутся, тем сильнее будет их власть над тобой. Долгое воздействие оставляет от человека пустую оболочку, запертую в мире мучений. Это одна из причин, по которой именно дементоры охраняют Азкабан. Они питаются заключенными, а мы знаем, где эти существа находятся и что они не причиняют вреда где-то еще.

Гарри прочувствовал воздействие дементоров на собственной шкуре, поэтому не мог не заметить:

— Было бы лучше убить их.

Директор добровольно решил интерпретировать это высказывание по-своему. Он был уверен, что Гарри говорит о своем желании убить Блэка. Ведь последний был виноват в смерти родителей Гарри.

— Мы не знаем о существовании способа убить дементоров. Лучшее, что мы смогли создать для их удержания или изгнания, — чары Патронуса.

— Вообще-то, я говорил о заключенных Азкабана, — ответил Гарри. — Думаю, что единственный, кому я пожелал бы встречи с дементорами, — Волдеморт.

— Ах, радикальность молодости! — вздохнул Дамблдор. — Жаль только вот, что большинство вещей в мире отнюдь не так просты.

Гарри опять пожал плечами.

— Может, вы и правы. Ведь если бы преступников казнили, то и Сириус Блэк был бы мертв. И тогда я никогда бы не узнал, почему он предал моих родителей. Если на самом деле это сделал он, — «Учитывая, что мы до сих пор имеем анимага, прячущегося в нашем общежитии», — мысленно добавил Гарри. — А вы уже нашли протокол суда, директор? Или мне все же стоит попросить кузена поискать копию?

— Мои люди пока продолжают его искать. В то время проходило много судов. Так что необходимо просмотреть огромное количество архивированных протоколов. Мне сообщат, как только обнаружат копии, — заверил его Дамблдор таким непринужденным голосом, как будто говорил о погоде. А потом спросил: — Когда в последний раз ты слышал что-либо от своего кузена?

Гарри пожал плечами.

— Недавно я получил от него письмо. Вы хотели обсудить со мной только дементоров, сэр?

У директора не было больше причин поднимать разговор о Джексоне. Он уже, по крайней мере, выяснил, что Гарри переписывается с этим мужчиной. Дамблдор не мог запретить писать Джексону. Но он мог бы замедлить их переписку и заставить Гарри думать, что Джексон слишком занят, чтобы тратить свое время на него.

Гарри подтолкнул феникса с колен и поднялся на ноги. Фоукс одарил его укоризненным взглядом, а потом вернулся на свой насест.

* * *

Вспыхнув, Фоукс появился как можно тише. Он знал, что Светлый Лорд наложит чары, дабы никто из ребят в общежитии не заметили его прибытия, но все равно было бы лучше избежать внимания любопытных подростков. Он не хотел, чтобы остальные гриффиндорцы обсуждали его встречу с Гарри Поттером этим вечером. Мальчик и без этого привлекал довольно много внимания.

Ожидая появления феникса, Дэниел Джексон сидел на кровати, в то время как Гарри спал.

Переводя удивленный взгляд с мальчика на мужчину, Фоукс пропел: «Как вы смогли отделиться от него не во сне?»

Дэниел указал на кольцо на правой руке Гарри и тихо ответил:

— Дар Мирддина. Он зачаровал его так, чтобы мы могли появляться как отдельные существа, если это необходимо. Хотя и ненадолго. Гарри необходим сон, поэтому мы сделали так, чтобы тебя ожидал я. Так что ты хотел сообщить нам?

«Я посчитал, вам следует знать, что он сегодня получил ваше письмо. И из-за этого он планирует на выходных навестить тетю Гарри. Он хочет убедиться, что она не передаст вам опеку над мальчиком», — также тихо пропел Фоукс, не рискуя разбудить других ребят в комнате.

— Он начал действовать чуть раньше, чем я планировал. Но как говорит Джек: «Ни один план не выдерживает встречи с врагом, поэтому необходимо все время быть настороже и уметь быстро приспосабливаться», — а потом Дэниел не мог не сказать: — Ты понимаешь, что, упоминая Дамблдоре в подобной манере, говоришь как волшебники о Волдеморте?

«Я не собираюсь и дальше использовать его имя, ибо потерял к нему уважение, — если бы фениксы могли смущаться, то феникс чувствовал бы себя именно так. — Он ушел из Света. И до тех пор, пока не вернется обратно, я отказываюсь считать его своим Связанным».

— Тогда что ты собираешься делать? — удивился Дэниел.

«Уйти, — грустно ответил феникс. — Я должен. Для фениксов Связь — как брак. И с его стороны покинуть Свет все равно, что узнать об измене своего суженного или что он — потенциальный растлитель детей. И хотя до сих пор он еще ни разу не навредил ребенку, ему не потребуется много времени, чтобы перешагнуть и эту черту».

— А он может заставить тебя остаться? — спросил Джексон.

«Не знаю. Он очень сильный волшебник, и ему известно, что я недоволен его поведением, — Фоукс взъерошил перья. — Но если он совершит подобное, то это будет последней чертой. Он безвозвратно станет Темным. Ведь это самое страшное преступление, которое можно совершить над таким Светлым созданием, как я или Единороги».

Дэниел некоторое время молчал.

— Может, тебе стоит подождать с уходом до выходных, когда Дамблдор будет пытаться найти Петунью? Я собираюсь убедиться, что на этих выходных ее точно не будет на Тисовой улице. Это даст тебе, как минимум, несколько часов выбраться так, чтобы он не смог вернуть тебя обратно.

«Возможно, вы и правы, — согласно кивнул головой Фоукс. — Хотя это и будет трудно. Все во мне кричит уйти как можно скорее».

— Что бы ты ни решил, я помогу тебе в силу своих возможностей. И я знаю, что Гарри сделает то же самое, — пообещал фениксу Джексон.

* * *

Петунья услышала, как звякнула почтовая щель, и поняла, что наконец-то доставили почту за четверг. Новый почтальон начинал раздражать. С каждым днем почту доставляли все позже и позже. Когда же она позвонила подать жалобу, то управляющий почтовым отделением по Литтл Уинингу просто ответил, что теперь, в связи с постройкой нового многоквартирного дома с другой стороны парка, маршрут почтальона стал заметно длиннее, а значит, время доставки увеличилось на пару часов. Ведь маршрут, по которому продвигался почтальон, начинался от самой дальней точки по направлению к центру города.

Нагнувшись взять почту, Петунья заметила лежащий чуть в стороне конверт. Первое, что бросилось в глаза, когда Петунья подняла письмо, — наклеенная на него иностранная марка. Обратный же адрес обнаружился в верхнем левом углу конверта.

«Доктор Дэниел Джексон

205 Карри Роуд,

Слиппери Рок, Штат Пенсильвания 16057 США».

В течение нескольких минут Петунья неверяще смотрела на письмо. Она никогда не думала, что ведьмы или волшебники когда-либо совершали что-то насколько нормальное, как посылка письма по почте. Даже ее сестра перестала пользоваться обыкновенной почтой, когда начала посещать эту проклятую школу, но не то чтобы Лили так уж часто писала своей сестре. Петунье начал нравиться ее дальний кузен... немножко... хотя бы потому, что он, похоже, заботился о ее желании не иметь никаких контактов с магией. И поэтому он послал ей нормальной почтой обыкновенное письмо, явно написанное ручкой, а не пером.

Положив остальную корреспонденцию на столик в прихожей, Петунья открыла конверт, надеясь, что Джексон не собирается сообщить ей об изменениях в планах избавления ее от этого ублюдка. Или о том, что мальчишка был настолько глуп, что отклонил его предложение.

«Петунья,

Хотя осталось и мало времени, но я узнал, что буду в Лондоне в субботу, 13 ноября 1993 года где-то с 12 часов дня до 6 часов вечера, прежде чем улечу в Болгарию разрешать сложившуюся дипломатическую ситуацию. Я надеялся, что мы сможем встретиться в этот день и позаботиться о деле, которое обсуждалось ранее.

Я уже разговаривал с Гарри, и он согласился на изменения. Однако в своем последнем письме мальчик упомянул, что директор... Дамблдор стал проявлять необычный интерес к этому делу. Поэтому, я думаю, будет лучше, если мы завершим бумажную волокиту как можно скорее.

Если же вы не сможете встретиться со мной из-за слишком позднего уведомления, я все пойму. Но вынужден предупредить: я узнал из надежного источника, что в эти выходные Дамблдор планирует нанести вам визит с целью убедить не соглашаться на смену опекунства. Так что если вы не сможете встретиться со мной, то советую вам и вашему мужу начать планировать длительное путешествие до самого Рождества, чтобы директор не смог вас обнаружить. Так как в следующий раз у меня появится возможность оказаться в Англии лишь на второй или третьей неделе декабря. Я тогда буду заездом в Лондоне по пути на археологическую конференцию в Египте.

Если же вы сможете встретиться со мной, то, пожалуйста, будьте в Фуд Холе в Гарродсе в любое время с двух до четырех дня.

Искренне ваш,

Дэниел Джексон».

Петунья не обрадовалась, узнав, что Дамблдор планирует вмешаться. В течение последних двенадцати лет этот человек разрушал их жизнь, ни больше, ни меньше. Он ясно дал понять, что для безопасности дитя Лили должно жить с кровными родственниками. Что ж, Джексон был их кровным родственником. А тот факт, что он американец, не волновал никого, кроме, пожалуй, Дамблдора. Определенно, этот старик не собирался выпускать ее семью из своих лап. Что ж, начиная с сегодняшнего дня она собиралась положить этому конец. Настало время вернуть ее семью обратно. Сначала ей надо проверить кое-что, а потом, вечером, провести долгий разговор с Верноном. Потому что, как только все бумаги будут подписаны, она планирует тут же исчезнуть... хотя, если все случится согласно ее ожиданиям, то пройдет еще немало времени, прежде чем этот вечно вмешивающийся в чужие дела старик поймет, что их давно уж и след простыл. Настало время, когда все начало складываться удачно для семьи Дурслей.

* * *

Ровно в два часа дня Петунья шагала по Гарродсу, за ней по пятам следовал муж.

Вернон волновался из-за встречи с волшебником и не мог ничего с этим поделать. Все предыдущие столкновения со взрослыми волшебниками проходили не очень хорошо, но жена заверила его, что этот человек навсегда заберет у них Поттера, и открывшаяся перспектива была именно тем, чего он на самом деле ждал. Дурсль только надеялся, что этот волшебник хотя бы оденется как следует.

Они ходили туда-сюда по рядам Фуд Холла, пока Петунья смотрела по сторонам.

— Мне кажется, ты говорила, что узнаешь его, как только увидишь, Пет! — прошипел своей жене Вернон, получив от ближайшего продавца еще один странный взгляд.

— Так и будет, Вернон, — ответила Петунья. — Просто здесь гораздо больше народу, чем я ожидала.

Они зашли в отдел выпечки, и оба потратили несколько минут, отдавая должное произведениям искусства, заключенным в стеклянные витрины.

— Кузина Петунья! — прозвучал негромкий мужской голос. — Я рад, что вы смогли встретиться со мной.

Вернон развернулся и уткнулся взглядом в тонкокостного молодого человека на вид лет тридцати с каштановыми с золотым отливом волосами, одетого в консервативного вида коричневый костюм. Дурсль вынужден был признаться, хотя бы себе, что этот мужчина определенно не подходит под определение волшебника.

— Кузен Дэниел, это мой муж Вернон Дурсль, — указала Петунья на стоящего позади нее мужчину.

— Приятно с вами познакомиться, Вернон, — Дэниел протянул руку. — Я доктор Дэниел Джексон.

Почти не скрывая своего нежелания, Вернон пожал руку в ответ, но так и не ответил на приветствие.

Как будто почувствовав его состояние, Дэниел кивнул:

— Хорошо, давайте перейдем сразу к делу, — и повел их к столику возле магазинчика мороженого, специально находящегося здесь, чтобы покупатели при желании могли отдохнуть между покупками. Открыв принесенный с собой кожаный кейс, Дэниел достал оттуда стопку бумаг.

— Я получил бумаги от своего юриста, специализирующегося как в магическом, так и в обычном законодательстве, — Дэниел говорил тихим голосом, чтобы никто не услышал их разговора, но, несмотря на это, он заметил, как Вернон сморщился при упоминании слова «магия». — Мистер Дурсль, по вашей реакции я могу предположить, что вы предпочитаете не думать о том, что выходит за нормальность в вашем понимании. Но, сэр, даже в науке известны случаи, которые не подходят под определение нормы, принятой повсеместно. Если вам будет легче, то думайте о своем племяннике и обо мне как о существах, пошедших немного другим путем эволюции, чем вы.

— Мои жена и сын не принадлежат к этой ветви эволюции, — прошипел Вернон. — Они нормальные! Какими и должны быть все остальные!

Дэниел посмотрел на Петунью. По ее абсолютно безэмоциональному лицу было понятно, что она не рассказала Вернону о возможности появления в их семье магически одаренных внуков.

— Они нормальные, но не все такие, как вы. Знаменитый писатель Роберт Хайнлайн в одной из своих книг сказал: «Нет такого понятия, как норма. У всех есть свои странности, фетиши или страхи, которые не позволяют им подходить под это определение». Некоторые люди Высшими силами одарены талантом или способностями, которыми не обладают другие, например, в музыке или науке. И их считают гениями. И в то же время, некоторые одарены теми же Высшими силами редкой способностью исцелять прикосновением рук. Для более легкого понимания можете считать как меня, так и Гарри в некотором смысле одаренными.

— Никогда я не буду считать это даром! — вскипел Вернон. — От него нет никакого толка.

— Мне жаль, что вы так считаете, мистер Дурсль. Мне также жаль, что вы не увидите множество чудес вселенной только из-за узости своих взглядов на мир и цели нашего создателя, — Дэниел грустно покачал головой, а потом, чтобы успокоиться, глубоко вздохнул. — Вы очень похожи на моего знакомого сенатора. Его взгляды на мир косны и непреклонны. Он твердо уверен, что его способ решения — единственно верный... ради всеобщего блага, само собой разумеется.

— Вернон! — прошипела Петунья, схватив мужа за руку и чуть ее встряхнув. Она не хотела, чтобы Джексон в последний момент отказался из-за того, что они думают о его уродских способностях.

— Он делает это не по доброте душевной. К тому же, из-за него нам придется совершить глобальные перемены в своей жизни, — возразил в ответ Вернон.

— Вообще-то, мистер Дурсль, вы правы. И я также планирую совершить глобальные перемены в своей жизни, чтобы впустить в нее Гарри. Я одинок, и в первую очередь пострадает моя работа. Но я был на месте Гарри, был сиротой. И никто не должен расти в месте, где он не желанен, — твердо возразил Дэниел. — И какие именно изменения вы имеете в виду? Единственное, что мне приходит на ум, так это то, что после подписания этих бумаг и их оформления через месяц или около того вы больше не будете опекунами своего племянника Гарри Поттера.

В течение нескольких минут ничто не нарушало тишины, пока Дурсли переглядывались между собой. А потом Петунья объяснила:

— Как только я прочитала часть вашего письма о Дамблдоре, то поняла, что он никогда не откажется от своего контроля. И поэтому будет пытаться заставить нас забрать мальчишку обратно.

— А! — понимающе кивнул Дэниел. — Больше можете ничего не говорить. Мы в Америке давно уже заметили за ним подобную привычку. Поэтому все наши представители в МКМ всегда накладывают чары, защищающие их от заклятий принуждения, насколько бы мелкими они ни были. За Дамблдором водится привычка насаждать свою волю обходными или не очень путями, утверждая, что все это ради «Великого блага». И все бы ничего, если бы именно вы, будучи личностью, решали, стоит ли жертвовать всем или отдавать часть себя ради блага других. Таким было его решение встретиться с Гриндевальдом, что помогло приблизить окончание Второй Мировой, так как Гитлер потерял основной источник поддержки. И в итоге Нормандское вторжение так и осталось секретом. Однако когда кто-то принимает решение за другого человека, то он становится диктатором. Особенно когда становится понятно, что ситуацию не удастся исправить. Вам нужна будет помощь с переездом?

— Спасибо, но нет, — отклонила его предложение Петунья.

Дэниел кивнул.

— Тогда давайте закончим дела как можно быстрее и безболезненнее для нас всех, — Дэниел протянул для просмотра стопку бумаг Петунье и ее мужу. — Я попросил юриста подготовить документы для неоспоримой смены опекунства. В этом случае ни вы, ни я не обязаны появляться в суде для объяснения своих действий. Как только бумаги будут подписаны вашей, мистер Дурсль, женой, являющейся, согласно записям, опекуном Гарри, и проверены моим юристом здесь, в Англии, вы и ваша жена больше не будете являться опекунами Гарри Поттера.

— Как думаете, много времени на это потребуется? — спросила Петунья.

— До окончательного оформления? — уточнил Джексон.

— Да, — Петунья брала из рук Вернона прочитанные им документы и подписывала там, где он указывал.

— Как мне сказали, это будет зависеть от количества бюрократических заморочек, через которые придется пройти документам в немагическом мире, — ответил Дэниел. — Как только их одобрит судебная система с вашей стороны, документы с моей стороны тут же будут обновлены и в них добавится новая информация. И никто ее не увидит, пока не попросит копии. Это в случае, если они захотят заполнить тонны бумаг для получения доступа.

Подписав последнюю страницу и вручив ее Дэниелу, Петунья Дурсль улыбнулась при мысли о вечно сующем свой нос в чужие дела дураке Дамблдоре, который окажется похоронен под горой бумаг, когда будет пытаться выяснить, кто же теперь опекун ублюдка Лили.

* * *

В определенный день Дамблдор покинул школу, сообщив своему заместителю, что ему надо позаботиться о некоторых личных делах. К сожалению, его не было в собственном кабинете в три часа дня, ибо он, без сомнений, начал бы паниковать, когда один из приборов на его столе, связанный с чарами на Тисовой улице, начал завывать.

Фоукс уже собирался улетать, когда наблюдательный прибор заработал. Прежде чем феникс смог что-либо предпринять, в кабинете появилась девочка с длинными темными волосами в одеждах, виденных лишь во времена Основателей. Она махнула рукой на портреты бывших директоров, украшавших стены, и те сразу же заснули. Потом она шагнула к столу и уверенно опустила руку на визжащий серебряный шар.

Прибор тут же замолк.

— Привет, Фоукс, — поприветствовала она феникса.

— Хогвартс! — Фоукс свалился со своего насеста.