Two Shall Be As One (джен)

Присоединившись к Рону и Гермионе за обедом в Большом зале, Гарри едва успел занять свое место, как девочка накинулась на него с вопросами.

— Зачем директор хотел с тобой встретиться?

На какое-то мгновение Гарри развлекался мыслью сказать Гермионе, что это не ее дело, но Дэниел напомнил ему, что на самом деле Гарри зол на Дамблдора, а не на подругу. Поэтому он ответил:

— Малфой, — и предпочел проигнорировать Гермиону, посвятив себя еде.

— Как Дамблдору стали известны твои планы относительно Малфоя? — спросил Рон с таким огромным куском во рту, что Джексон искренне заинтересовался, как он им не подавился.

— А как он узнает все остальное? — парировал Гарри, протыкая кусок картошки. — Но в нашем случае ему сообщил Малфой-старший. Он, видимо, надеялся, что Дамблдор сможет либо вызвать во мне чувство вины, чтобы я простил долг, либо что он или директор смогут исподволь запугать меня и вынудить отменить требование об аннулировании жалобы касательно Клювокрыла.

— И он преуспел? — Гермиона не была до конца уверена, что эта затея с шантажом отца Малфоя сработает, особенно учитывая его финансовое и политическое влияние. Ведь после исчезновения Волдеморта он смог уйти от обвинений в том, что являлся Пожирателем Смерти. А в прошлом году — сумел избежать обвинений из-за подбрасывания дневника Джинни.

— Дамблдор определенно пытался, — признался Гарри. — Директор потратил немало времени, разглагольствуя, как он во мне разочарован из-за угроз мистеру Малфою. Потом заявил, что мои родители тоже были бы разочарованы, если бы я попытался шантажировать Малфоя-старшего и удерживать Малфоя-младшего от исполнения долга передо мной.

— Почему он был на стороне Малфоя? — спросил Рон. — Малфой не прав. Он пытается убить Клювокрыла только потому, что его сын — идиот, не слушавший Хагрида.

Гарри пожал плечами.

— Единственный, кому известно, что происходит в уме Дамблдора, — сам Дамблдор. Но иногда я думаю, что даже он не в курсе всего.

— Гарри! — возмутилась Гермиона, услышав неуважительный отзыв о Дамблдоре. — Ты не должен говорить такого о директоре! Он гениальный волшебник и великий лидер!

Пытаясь предотвратить ссору в зародыше, Рон спросил:

— Так Малфой собирается аннулировать жалобу на Клювокрыла?

Гарри проглотил кусок ростбифа и покачал головой.

— Пока нет. Думаю, он попытается найти что-нибудь, что сможет обменять на жизненный долг. Или хотя бы на магически скрепленное обещание, что я останусь в Британии, и у Малфоя тогда будет шанс попытаться отплатить долг.

— Как думаешь, что он будет использовать в качестве обмена? — заинтересовался Рон.

Гарри снова пожал плечами.

— Сомневаюсь, что он дойдет до такой степени отчаяния, что попытается использовать тебя или Гермиону. Он скорее аннулирует жалобу, чем пойдет на такой риск. Однако он заинтересовался, когда я упомянул о протоколах суда над Блэком. Особенно когда я сказал Дамблдору, что, поскольку он не в состоянии их найти, то я обращусь за помощью к кузену. Малфой, должно быть, считает, что обнаружение копий даст ему некоторые рычаги давления.

— А почему ты так хочешь увидеть копии протоколов суда Блэка? — каждый раз, когда Гарри упоминал имя Блэка, Гермиона начинала волноваться, что он совершит какую-нибудь глупость. Например, начнет или попытается начать охоту за мужчиной. И в итоге будет убит.

— Я хочу знать, почему он предал моих родителей.

— Гарри, даже если ты и найдешь копии, нет никакой гарантии, что там будет то, что ты ищешь, — логично указала девочка. — И даже если отец Малфоя принесет тебе документы, заявляя, что это — протоколы суда мистера Блэка, неужели ты поверишь, что они настоящие, а не подделка?

— Ага, дружище! — вставил Рон. — Насколько мне стало известно от папы уже после побега Блэка из Азкабана, при аресте мужчина вел себя как сумасшедший. Так что я сомневаюсь, что на суде они смогли от него хоть чего-то добиться. И это не говоря уже о том, что время, проведенное в Азкабане, сделало его еще более сумасшедшим.

— И все равно я хочу знать, — настаивал Гарри. — Я имею право знать.

«И мы выясним это, — заверил его Дэниел. — Мы устроим для Блэка суд, в котором ему было отказано, и тогда узнаем, предавал ли он твоих родителей или нет и почему он это сделал».

Гермиона еле сдержалась, чтобы не ляпнуть глупость, о которой потом пожалела бы. Она знала, что пребывание Дамблдора в должности директора как раз приходилось на то время, когда Блэк и Поттер ходили в Хогвартс. Поэтому он должен был знать, на что способен этот мужчина. И учитывая этот факт, она была уверена, что у Дамблдора есть убедительные причины не показывать Гарри копии судебных протоколов. Проблема только в том, что Гарри слишком упрям, чтобы понять, что директор делает все ради его собственного блага.

И поскольку мальчик был так упрям, Гермиона готова была поспорить, что он специально упомянул о копиях протокола перед отцом Малфоя, чтобы либо заставить его найти их, либо заставить директора сдаться и показать документы. Гермиона была на сто процентов уверена, что директор этого не сделает, учитывая, что он не показал копии Гарри после его первой просьбы. Но она также сомневалась, что министр даст американцу доступ к каким бы то ни было протоколам суда, даже с помощью Малфоя.

— Давайте сменим тему, а? — разбил начавшую затягиваться тишину Рон. — О! Как насчет того, чтобы решить, что мы будем делать в Хогсмиде на следующих выходных?

— Я не иду, — раздраженно произнес Гарри.

Заявление мальчика ошарашило Гермиону, особенно если вспомнить, как он был одержим этой идеей весь месяц. Первой мыслью было, что Гарри наконец-то прислушался к голосу разума и понял, что для него безопаснее оставаться в Хогвартсе, пока Блэк не пойман. Конечно же, она полностью проигнорировала тон голоса мальчика и его язык тела и тут же поздравила его:

— О, Гарри! Я так рада, что ты решил не идти в Хогсмид, пока Блэка не поймали! Это очень взрослое и разумное решение! Здесь ты будешь в гораздо большей безопасности. И только подумай, как много ты успеешь выучить в общей гостиной, пока там никого не будет!

— Знаешь, Гермиона, я вынужден подвергнуть сомнению твое заявление о безопасности Хогвартса, учитывая происходящие здесь за последние два года события, — холодно возразил Гарри. — И давай не будем забывать, что Блэк проник в замок в прошлом месяце... помнишь? — и добавил, пока девочка не успела ничего вставить: — И не я внезапно решил не идти в Хогсмид. Это директор решил назначить мне отработку на следующие выходные.

— Почему? — спросил Рон, опередив Гермиону.

— Согласно Дамблдору, я был слишком груб по отношению к мистеру Малфой, — Гарри злобно ткнул вилкой картофель в тарелке. — И отвечая на твой невысказанный вопрос, Гермиона, нет. Я никому не грубил. Я вежливо разговаривал с мистером Малфоев, и он это подтвердил.

— Тогда почему Дамблдор назначил тебе отработку, если ты ее не заслужил?

Тон голоса девочки заставил Джексона удивиться: за что же она раздражена на Гарри? Из-за того, что он игнорировал советы старших и более мудрых? Или из-за того, что он посмел обвинить Дамблдора в не таком уж благородном поведении?

«Полагаю, и то, и другое, — прокомментировал Гарри. — Но скорее всего, из-за того, что я обвинил ее героя в поведении, достойном Снейпа».

«Ну, так и есть, — согласился Джексон. — Хотя он и не ведет себя как Снейп, но его сегодняшние действия показывают, что по каким-то причинам ему необходимо удерживать контроль над тобой и теми, с кем ты контактируешь».

«Ну, одно можно сказать точно: он намерен держать меня как можно дальше от всех, кто может забрать меня от Дурслей. И если учесть, что он знает об их издевательствах, то напрашивается вывод, что он специально не обращал на это внимания» — добавил Гарри.

«Согласен, — серьезно произнес Джексон. — И если вспомнить о событиях прошедших лет, то я бы сказал, что он пытается натренировать тебя на определенное поведение, как собаку Павлова. Вот только вопрос: зачем и для чего?»

«Ну, что бы он ни задумал, его планы ожидает крах, — возразил Гарри. — У меня нет никакого желания и дальше работать с ним. И я собираюсь раздразнить Гермиону еще больше».

— Малфой был всего лишь оправданием, Гермиона, — произнес Гарри. — У Дамблдора главной целью этой отработки было желание удержать меня от запланированной встречи с кузеном в Хогсмиде.

— Гарри, я понимаю, насколько для тебя важна семья, — начала Гермиона, — но мы оба знаем, что для тебя опасно быть в Хогсмиде или где бы то ни было еще вне Хогвартса, пока Блэк на свободе. Тебе всего лишь надо попросить кузена связаться с директором. Я уверена, что он с радостью организует для вас двоих встречу в своем кабинете. Таким образом, ты будешь в безопасности и прекрасно сможешь долго пообщаться с кузеном.

— Нет, — категорично ответил Гарри. — Я не собираюсь позволять директору наблюдать за встречей с единственным членом семьи, заботящимся обо мне.

— Гарри, даже если фамильное древо и настоящее, ты не можешь быть уверен, что пишущий тебе человек — твой настоящий кузен. Он может быть подставой от Блэка или кого-то из бывших Пожирателей Смерти с целью тебя похитить. Ты должен с ним встретиться в безопасном месте рядом с кем-то, кто сможет защитить тебя, если он попытается причинить тебе вред, — настаивала Гермиона. Почему мальчишки такие упрямые?

— Гермиона, я не дурак, даже если по каким-то непонятным причинам ты и считаешь меня таковым, — ответил Гарри.

— Гарри, я не считаю тебя дураком, — вздохнула Гермиона. — Я просто думаю, что ты настолько хочешь обрести семью, что можешь сделать что-то, о чем впоследствии пожалеешь. К тому же, ты даже не знаешь, как он выглядит! Как ты намерен узнать его в Хогсмиде?

— Гермиона, именно поэтому я собирался встретиться с Дэниелом в общественном месте. Если он планировал обвести меня вокруг пальца, то ему будет гораздо сложнее сделать это на публике. И он также сообщил, что его будет легко заметить, потому что он будет одет в мантию пустынников, наподобие тех, что носят на Среднем Востоке. А еще у него будет бронзовый амулет, изображающий Око Ра. И как только мы встретимся, я планировал попросить его дать мне магическую клятву, что он на самом деле мой родственник по крови и не намерен причинить никакого вреда. Если бы он отказался, то я как можно быстрее сбежал бы от него.

Гермиона покачала головой. Теперь она знала, что не сможет поменять точку зрения Гарри. Она прекрасно понимала, почему он так упорствовал, когда дело касалось Дэниела Джексона. Мальчик хотел обрести то, что есть у нее и Рона... семью, которая бы, несмотря на ссоры время от времени, заботилась бы о нем. Откровенно говоря, хотя девочка и надеялась, что Гарри на самом деле нашел заботящегося о нем члена семьи, Гермионе совсем не хотелось, чтобы им был этот Дэниел. Поскольку если он получит опеку над мальчиком, то заберет в Америку одного из немногих ее друзей. Гермиона крайне сомневалась, что мужчина позволит Гарри продолжить обучаться в Хогвартсе.

* * *

Покинув кабинет директора, Люциус Малфой направился в подземелья, намереваясь поймать Снейпа до того, как последний уйдет на обед в Большой зал. Мужчине необходимо было выяснить, что происходит в Хогвартсе, особенно все, что касается ублюдка Поттеров. А также он должен был выяснить, на самом ли деле его сын оказался настолько глуп, чтобы признать жизненный долг и выбрать для этого Поттера! Люциуса больше всего волновало, что если долг все еще будет не выплачен, когда возродится Темный Лорд, то срок жизни Драко вполне ожидаемо будет исчисляться минутами с момента, как Лорд об этом узнает. Люциус был в этом твердо уверен. Лорд вряд ли захочет последователя, который обязан Долг Жизни тому, кто умудрился изгнать его из волшебного мира более, чем на двенадцать лет.

Снейп как раз собирался покинуть свой кабинет, когда его нашел Малфой.

— Северус, — поприветствовал он Мастера Зелий.

— Люциус, — возвратил приветствие Снейп. — Что привело тебя в мой кабинет?

— Хочу поговорить с тобой наедине.

Снейп с минуту спокойно его разглядывал, а потом снова открыл дверь в кабинет.

— Накинь, пожалуйста, свои чары секретности, — попросил Малфой.

Снейп выгнул бровь, но выполнил просьбу друга-слизеринца.

— О чем ты хотел со мной поговорить? — спросил профессор.

Отвечая, Люциус начал ходить туда-сюда.

— Мой сын на самом деле признал Долг Жизни Поттеру при свидетелях?

— К сожалению, да, — вздохнул Снейп. — Поттер каким-то образом умудрился провести его на уроке зельеварения перед всем третьим курсом Слизерина и Гриффиндора. Как ты узнал об этом? Тебе сказал Драко?

— Нет, — прорычал Люциус. Все было еще хуже, чем он думал. Если об этом знали другие слизеринцы, то Темный Лорд узнает о долге сразу же по возвращении. — А что касается того, как я узнал об этом... так это от ублюдка Поттеров. Он меня шантажирует.

Это заявление вынудило Снейпа вскинуть уже обе брови. И Малфой еле успел себя остановить, чтобы не улыбнуться. Ибо полученная реакция говорила лучше всяких слов. Потому что последнее, что ожидал бы крестный Драко услышать о типичном гриффиндорце, так это о попытке шантажа. Это как если бы Темный Лорд ни с того ни с сего провозгласил, что всех магглорожденных следует оставить в покое.

— Люциус, не мог бы ты повторить? — попросил Снейп. — Я думаю, в меня кто-то попал заклинанием confundus, поскольку мне показалось, что ты сказал, будто тот самый Поттер, который подходит под описание типичного благородного и самоотверженного гриффиндорца настолько, что меня тошнить начинает, шантажирует тебя, и это каким-то образом касается Драко.

— Именно это я и сказал, — Малфой наконец-то перестал протаптывать пол и сел в ближайшее кресло. — Поттер угрожает исчезнуть и не позволить Драко выплатить Долг Жизни. Как Драко мог быть настолько глуп? Я же повторял ему снова и снова... думай, прежде чем говорить!

— Он не единственный Малфой, у которого в Хогвартсе возникли проблемы с Поттером, — с усмешкой напомнил другу Снейп. — Я припоминаю несколько случаев с тобой и отцом этого ублюдка.

Малфой кивнул, засчитывая очко.

— Но даже я не был настолько глуп, чтобы при свидетелях признать другому человеку Долг Жизни. Даже ты не был настолько глуп. Еще мне придется разбираться с тем, что однокурсники-слизеринцы Драко знают об этом долге. И как долго потребуется Темному Лорду, чтобы узнать об этом? С этого момента жизнь Драко будет измеряться часами, если не минутами.

Снейп наклонился вперед, привлекая внимание друга.

— Сейчас нам надо сфокусироваться на Поттере. Если долг все еще будет не уплачен к моменту возвращения Темного Лорда, то у меня есть друзья, которые переправят Драко в Австралию или Америку. И поскольку он не отмечен, то для нашего Лорда будет сложно его призвать или найти. Что Поттер требует от тебя?

— Хочет, чтобы это чудовище, атаковавшее Драко, оказалось на свободе.

— А! — кивнул Снейп. Теперь действия ублюдка Поттеров имели смысл. Он угрожал наследнику Малфоя ради кого-то другого. — Так ты планируешь аннулировать жалобу на гиппогриффа?

— Похоже, я буду вынужден сделать это, — проворчал Малфой. — Как тебе известно, Нарцисса не способна выносить еще одного ребенка. И если я аннулирую брак по какой-либо другой причине, менее веской, чем неверность, то последствия, накладываемые нашим брачным контрактом, будут существенными. Ведь она уже выполнила главное условие и родила роду Малфоя наследника.

— Значит, пока еще ты не говорил ей о шантаже, — заключил Снейп.

— Нет. И у меня нет никакого желания рассказывать ей о том, насколько дурным оказался ее сын. Пока у меня не останется другого выбора...

— Ты сказал, что, возможно, будешь вынужден выполнить требования Поттера. Почему именно такая формулировка? — выбор слов Малфоем заинтересовал Снейпа. — Я думал, что ты собираешься сделать это в любом случае.

— Ты имеешь в виду то, что согласие на требования шантажиста приведет того к повышению запросов? — потребовал ответа Малфой.

— Не думаю, что в случае с Гарри тебе стоит об этом волноваться, — ответил Снейп. — Он слишком уж благородный гриффиндорец, чтобы даже подумать об этом. Особенно если учесть, что он находится под полным контролем Дамблдора. Я более чем уверен, что он, как и остальные в Гриффиндорской башне, думают, что директор — один из немногих, кто может пощекотать спящего дракона без ущерба для себя.

— Думаю, тебе следует пересмотреть твои убеждения относительно ублюдка Поттеров, — не согласился Малфой. — Я очень сомневаюсь, что теперь он подходит под описание типичного гриффиндорца.

— Что ты хочешь этим сказать? — Снейп не заметил в поведении Поттера ничего необычного.

— Ты не видел его сегодня в кабинете Дамблдора, — задумчиво ответил Малфой. — Он умудрился избежать того, что от него хотел директор, почти со слизеринской изворотливостью. И думаю, директор этого так и не понял. К тому же, я не считаю, что мальчишка настолько очарован Дамблдором, как это было раньше. Что-то в нем изменилось с того времени, как я видел его в последний раз прошлой весной. И это сделало его очень умным противником. Ты знал, что Поттер потребовал копии протокола суда над Блэком? И, похоже, что директор изо всех сил старается уклониться или отложить знакомство Поттера с этим материалом. Хотя я нисколько не понимаю, что Дамблдор получит, отказываясь передать информацию.

Снейп ошарашено уставился на друга. Он не сомневался, что Люциус говорит правду. Малфой очень хорошо умел читать людей. И если он считает, что директор что-то крутит касательно судебного протокола Блэка, то, скорее всего, так и есть.

— Это не имеет никакого смысла. Я думал, что он, наоборот, хотел бы, чтобы его «золотой мальчик» понял, насколько опасен Блэк. Я знаю, что, как только у него оказалось подписанное разрешение на поход в Хогсмид, директор приказал всем учителям попытаться найти способ оставить его на отработки на выходные, чтобы он не смог покинуть замок, поскольку мальчишка отказывается признавать, что Блэк охотится на него. Я даже слышал, как он спорил со своим деканом. Он тогда еще заявил, что если бы директор на самом деле считал Блэка опасным, то запретил бы всем студентам поход в Хогсмид. Ведь они могут быть похищены Блэком с целью заполучить Поттера.

— Я согласен, что в этом нет никакого смысла, — произнес Малфой. — Однако не поэтому. Я думаю, что Дамблдор хочет оставаться «хорошим» в глазах мальчишки Поттера хотя бы ради того, чтобы обеспечить себя в будущем силой и соответствующей репутацией. В министерстве это пока еще не очень заметно, но те дни, когда Дамблдор может свободно проводить свою политику, медленно подходят к концу. Его единственная надежда и дальше контролировать проводимую министерством политику и все остальное — это держать мальчишку в абсолютном незнании о том, как все работает. И тогда Поттер будет приходить к нему за советами и помощью в том, как вести себя в грязных водах министерства. Но чего я не могу понять, так в первую очередь того, как он умудрился потерять контроль над Поттером? И это если не упоминать, что директор так и не заметил того факта, что Поттер ему больше не верит. И что на данный момент контроль Дамблдора над мальчишкой довольно слаб.

— Я не сомневаюсь в твоей наблюдательности, Люциус, но должен заметить, что скорее уж исчезнут звезды в ночном небе, чем такой гриффиндорец, как Поттер, засомневается в сказанном директором, — прокомментировал Снейп, слегка обеспокоенный наблюдениями Люциуса. Он знал, что если Малфой захочет, то очень хорошо может как читать людей, так и предсказывать их поступки в определенных ситуациях. Из той малости, что Дамблдор рассказывал Снейпу, он знал, что Поттер очень важен для окончательного поражения Волдеморта. А для этого мальчишка должен безоговорочно верить Дамблдору. Они никак не могут позволить, чтобы такой длительный контроль над Поттером и его действиями оказался под угрозой. Если Малфой прав относительно чувств мальчишки к Дамблдору, тогда проблемы с нарушением контроля нужно исправить как можно скорее и убедиться, что Дамблдор снова все держит в своих руках.

— Насколько мне известно, все гриффиндорцы с радостью умрут, стоит только Дамблдору заявить, что все это ради Высшего Блага.

Малфой кивнул, соглашаясь с этим утверждением.

— В большинстве гриффиндорцы — скопище придурков с промытыми мозгами, боготворящих директора. И согласно моим ощущениям в конце прошлого года, мальчишка Поттеров также был на пути к превращению в еще одного члена культа Дамблдора. Но что-то изменилось. Неуловимо. И если ты специально не будешь присматриваться, то и не заметишь. Но Поттер, определенно, больше не доверяет директору. Ты не знаешь, что такого могло произойти перед началом школьного года, что настолько радикально поменяло мнение мальчишки о директоре? А также сподвигло его вести себя больше как слизеринец, чем гриффиндорец, когда дело касается старого дурака?

— Не знаю, — вынужден был признаться Снейп. Он намеревался начать следить за Поттером более внимательно. Потому что этим летом произошло что-то, что поставило под угрозу великий план Дамблдора по решению проблемы с Волдемортом.

— Дамблдор проинформировал меня лишь об одном случае, произошедшем перед началом учебного года, в результате которого мальчишке разрешили на несколько недель остаться на Косой аллее без надзора. Дело в том, что он внезапно надул, как шарик, члена семьи, используя выброс случайной магии. Директор сказал, что оставил Поттера на аллее, чтобы и он, и его семья остыли.

— Ну, что бы ни вызвало это недоверие, я сомневаюсь, что произошло оно на Косой аллее. Иначе мы бы уже об этом услышали, — уверенно заявил Малфой. — Неважно, что думает Дамблдор о своем контроле над владельцами магазинов на Косой аллее. Они — самое большое сборище сплетников после общежития Хаффлпаффа. Так что, если бы причина недоверия Поттера обнаружилась там, то недолго бы оставалась секретом.

— Источником недоверия Поттера могло стать и более позднее событие, — вынужден был заметить Снейп. — Оно могло быть вызвано Блэком и тем протоколом суда, о котором ты упомянул.

Малфой элегантно пожал плечами.

— Возможно. Но если именно это является причиной отчуждения Поттера, то мне интересно, чего пытается добиться Дамблдор, скрывая от мальчишки эти копии. Но одно я знаю точно: я хочу быть в первом ряду, когда Поттер обнаружит, что ему лгали о «невозможности» обнаружения протокола.

Снейп удивленно посмотрел на собрата по факультету. Обычно Дамблдор гораздо лучше умел отвлекать людей от неугодных для него тем. Даже он знал, что Верховный Чародей может получить копии любых судебных записей по своему желанию, если только судебные протоколы не были засекречены невыразимцами. И хотя лично Снейп сомневался, что у невыразимцев был повод для наложения секретности, он был уверен, что именно это объяснение директор использует в качестве оправдания. Особенно если учесть, что его невозможно проверить.

— Удивлен, что он не заявил Поттеру, что протокол засекречен невыразимцами, — в конце концов, произнес Снейп. — Интересно, что его так отвлекло?

— Не знаю. В министерстве ничего не происходит, кроме охоты за Блэком, — ответил Малфой. — Но директор проиграл эту игру, поскольку и мне, и Поттеру было очевидно, что он увиливает. Может, он надеялся, что мальчишка забудет еще после первой просьбы. Но в какую бы игру ни играл Дамблдор с Поттером, она ему дорого обойдется. Поттер упомянул какого-то кузена, которого он может привлечь...

Снейп знал, что незаконченное предложение было вопросом.

— Если верить слухам, то где-то на Хэллоуин Поттер получил письмо с незаконченным фамильным древом от американского кузена, назвавшегося Дэниелом Джексоном. Похоже, Лили Поттер была не магглорожденной, но первой ведьмой из длинной череды сквибов.

— Есть шансы, что древо — подделка? — спросил пораженный новостью Малфой. Одна только мысль о Поттере, оказавшимся чистокровным (кем он будет, даже если в роду было несколько поколений сквибов на протяжении веков), вызывала значительные изменения в мировоззрении Малфоя.

Снейп покачал головой.

— Нет. Если только кто-то не нашел способ сначала получить кровь Поттера, а потом заставить генеалогическое заклинание выдать фальшивые результаты такого хорошего качества, чтобы обмануть Мастера Чар и различные тесты, проводимые над ним.

— Чем занимается Джексон? — спросил Малфой. — Поттер намекнул, что он сможет спрятать мальчишку так хорошо, что даже Темный Лорд не сможет его найти.

— Если учесть, что Поттер, на удивление всем, почти ничего о нем не рассказывает, то мне известны лишь слухи. Предположительно, Джексон работает и на магическое, и на маггловское правительство в Америке, выполняя различные задания. Также говорят, что у него три маггловских докторских степени. А в маггловском мире это эквивалентно Разрушителю проклятий. К тому же, согласно все тем же слухам, он, похоже, работает в качестве посредника между разными расами и преуспевает в этом, — Снейп отчасти знал, каких усилий стоит получение такого количества научных степеней в маггловских высших учебных заведениях, поэтому в его голосе явно слышалось уважение к человеку, сумевшему достичь подобного.

— Его маггловские степени в нашем мире ничего не значат, — Люциус задумчиво постучал по подбородку указательным пальцем. — Что ты помнишь о суде Блэка? Насколько я помню, твой был в то же время.

— На твоем месте я не стал бы так легко сбрасывать со счетов маггловские ученые степени. Они означают, что он волшебник, обладающий незаурядным интеллектом и умением приспосабливаться к другим условиям, — возразил Снейп. — К тому же мы понятия не имеем о его магических степенях. Что же касается суда над Блэком, то я о нем вообще ничего не помню. Пока я ожидал своего суда, они держали меня в изоляции в одной из слабо охраняемых камер Азкабана. И хотя на этом уровне не было дементоров, в здании они все равно присутствовали. Так что это время несколько смазалось в моей памяти. Единственное, что я помню очень хорошо, так это время, когда ко мне несколько раз заходил Дамблдор. И я не помню, чтобы слышал хоть что-нибудь о Блэке ни до, ни после моего освобождения.

— Я начинаю думать, что причина, по которой Дамблдор не предоставил копии протокола Поттеру, — отсутствие самого суда. А следовательно, не существует копий, чтобы показать их мальчишке? — прокомментировал Малфоя, желая увидеть реакцию Снейпа.

Снейп хмыкнул.

— Как будто семья Блэков позволила бы этому произойти! Блэк оставался единственным сыном, а после его предательства Поттеров, он перестал быть черной овцой, во всяком случае, в глазах Вальбурги Блэк. Она не позволила бы посадить его в Азкабан без суда.

— Может, да, а может, и нет, — был ответ Малфоя.

— Тебе еще что-то нужно, Люциус? Потому что я хотел бы успеть съесть свой обед, — спросил Снейп.

— Да, еще один вопрос, — Малфой вспомнил последнюю фразу мальчишки Поттеров перед его уходом из кабинета Дамблдора. — Как давно исчез феникс Дамблдора?

* * *

Пока тело мальчика отдыхало в общежитии третьекурсников Гриффиндора, разум и дух Гарри были где-то, куда они переносились каждую ночь с момента прибытия Дэниела. В придуманном мире, созданном благодаря силам вознесшегося. Дэниел воссоздал этот мир, чтобы обучать Гарри тем вещам, которые большинство людей узнают, воспитываясь в семье, или от друзей. Тем вещам, которые обычно дают ребенку чувство собственного достоинства. Пока еще Дэниел не смог исправить вред, нанесенный Дурслями духу Гарри, однако и мальчик, и Джексон чувствовали, что уже было положено хорошее начало. Поттер в большинстве ситуаций начал отстаивать свое мнение, уже не нуждаясь в понуканиях со стороны Дэниела.

Он также обучал Гарри другим нужным способностям. Например, самозащите, используемым в Европе языкам, базовым дипломатическим навыкам, которые помогут в общении с кем угодно, но главное, Дэниел пообещал, что они особенно помогут с бюрократами. Если эти бюрократы, конечно, не окажутся полными идиотами.

Гарри обнаружил, что Дэниел был очень хорошим и терпеливым учителем, хотя иногда излишне углублялся в детали, когда затрагивалась история. Единственное, что хотел бы исправить мальчик, так это возможность посмотреть другие миры за пределами Земли. Но Джексон заявил, что сначала Гарри должен понять, как работают вещи на Земле, и лишь потом начинать познавать другие планеты.

Сегодня, однако, Гарри так и не понял, почему Дэниел настоял на обучении танцам. В партнере, которым снабдил его Джексон, Гарри признал Касси — девочку-инопланетянку с Ханки, по воспоминаниям мужчины, пережившую уничтожение всей своей расы Гоа'улдом по имени Ниррти. Хоть стоявшая перед Гарри фигура и была созданием разума Дэниела, Гарри не мог не чувствовать нечто общее с настоящей Касси. Злое существо, заблуждающееся насчет собственной божественности, уничтожило все, что девочка знала, лишь потому, что считало связь между Ханканцами и Тау'ри угрозой. Вот только в отличие от Касси, Гарри не знал причин, стоящих за нападением Волдеморта на его семью. Но если вспомнить, как Дамблдор избегал ответа на этот вопрос, заданный в Больничном крыле еще в конце первого курса, то мальчик был твердо уверен, что, когда ему все-таки расскажут правду, ответ ему не понравится. Гарри мысленно отметил обязательно спросить Фоукса, известно ли ему хоть что-то, если только удастся сделать это таким способом, чтобы не причинить фениксу еще большей боли из-за действий Дамблдора.

В очередной раз наступив на ногу воображаемой Касси, Гарри прервал урок танцев.

— Объясните мне еще раз, почему я должен учиться этому?

— Для этого много причин, — ответил Джексон. — Но на данный момент важными для тебя являются две: научить тебя скорости и грациозности на своих двоих. А это, в свою очередь, поможет тебе уверенно держаться на ногах в случае, если ты окажешься на поле боя. Я знаю несколько танцевальных движений, которые оказались очень полезны в битве. Другая важная причина, хоть ты и не сможешь оценить ее по достоинству в ближайшие пару лет, состоит в том, что девушки и женщины обожают танцевать. Даже те, которые не умеют этого делать.

Увидев отвращение на лице мальчика при мысли о настоящем танце, Дэниел улыбнулся.

— Гарри, поверь, через пару лет ты будешь очень благодарен мне за эти уроки. Умеющий танцевать парень всегда будет пользоваться большим успехом у девушек, чем неуч в этом деле. Уж поверь мне.

— А, молодой Гарри, Дэниел учит тебя одной из самых больших загадок жизни? — раздался слева знакомый мужской голос. — Не могу не задуматься, смогли ли мужчины Тау'ри добиться большего успеха в разгадке женских особей, чем мы, альтерранцы?

— Мерлин!

— Мирддин! — одновременно признала говорившего пара.

— Здравствуйте, Гарри, Дэниел, — улыбнулся Мерлин, а потом повернулся к старшему из двоих. — Так как, Дэниел?

Джексон наградил его немного мрачным взглядом.

— Что позволило вам считать, что мы, жалкие люди, имели больший успех, чем вы?

Мерлин фыркнул от смеха.

— Похоже, это вселенская постоянная, не так ли? Независимо от вида, женщины всегда заставляют мужчин исполнить танец ухаживания. К сожалению, это тот танец, в котором мужчине неизвестны движения. Как, впрочем, он не имеет представления и о том, когда изменится музыка, вынуждая его либо подстроиться, либо остаться далеко позади.

Гарри переводил взгляд с одного на другого, пока они говорили такими загадочными терминами. Он начал подозревать, что девушки, если он вообще когда-либо заинтересуется ими, как заявлял об этом Джексон, принесут гораздо больше проблем, чем того стоят.

— Зачем вы здесь, Мирддин? — заинтересовался Дэниел.

— Мне наконец-то удалось убедить эти белые воротнички из совета, что ребенку, совершившему такой эволюционный прыжок и открывшему альтерранские силы, необходимо соответствующее обучение, иначе он может нечаянно причинить вред себе или Земле, — ответил Мерлин.

— А это возможно? — обеспокоенно спросил Гарри.

— Если ты окажешься в нужном месте, например… в Хогвартсе или Стоунхендже, тогда отдача энергии через огромные скопления линий будет равна по силе псионическому цунами, — объяснил Мерлин.

— Я согласен, что нам необходимо обучение и как можно скорее, — начал Джексон, — но я могу назвать как минимум две причины, что помешают вашим планам.

— И что же это за причины? — Мерлин не сомневался в утверждении Джексона. Он был более чем уверен, что обязательно вмешаются такие факторы, о которых никто из них не задумывался. Вполне обычная вещь в мире.

— Во-первых и в-главных, уроки должны будут проходить тайно, если только вы не решите вернуться как реинкарнация Мерлина и назвать Гарри своим учеником, — Дэниел начал ходить туда-сюда. — Нынешний директор Хогвартса… Дамблдор слишком заинтересован жизнью Гарри и контролирует контакты мальчика с остальными людьми, как и продолжительность этого общения. Учитывая этот факт, ваши уроки могут проходить только ночью. И хотя для меня это не будет составлять никаких проблем, этого нельзя сказать про Гарри. Иногда он должен спать.

— Должен, — согласился Мерлин. — Когда в следующий раз студентам будет разрешен поход в Хогсмид?

— Послезавтра, — ответил Гарри. — Но директор назначил мне отработку на этот день. Он заявил, что я был груб с гостем в его кабинете.

— Но ты не был, — догадался Мерлин, основываясь на комментариях Джексона касательно желания Дамлдора контролировать доступ к Гарри.

— Нет, — Гарри испытал радость, поняв, что Мерлин не стал тут же соглашаться на «очевидное». — Дэниел и я думаем, что он искал любой повод, лишь бы удержать меня от посещения Хогсмида. И поскольку я не был настолько добр, чтобы позволить одному из учителей наказать меня, то директор взял все в свои руки.

— Зачем? Зачем ему держать тебя подальше от Хогсмида?

Гарри посмотрел на Дэниела, пытаясь выяснить, желает ли тот сам все объяснить. Но тот знаком разрешил ему продолжить.

— Мы точно не уверены. В качестве оправдания директор использовал Сириуса Блэка, который, по его словам, убил моих родителей и охотится за мной. Но я так и не смог просмотреть копии протокола его суда, поэтому не знаю, верить в это или нет. Дамблдор также старается предотвратить встречу с моим кузеном.

— А почему этот Блэк охотится на тебя? — задал вопрос Мерлин.

— Магическая Британия, если вообще не весь магический мир, полагает, что я убил Волдеморта, когда был маленьким. И те, кто распоряжаются моей жизнью, считают, что Блэк собирается отомстить мне за то, что я с сотворил с его господином, — ответил Гарри древнему волшебнику.

— А ты убил этого… Волдеморта? — Мерлин еле удержался, чтобы презрительно не хмыкнуть, удивляясь доверчивости некоторых людей. Но кто бы ни придумал эту сказку, он должен был быть великолепным политиканом, чтобы убедить остальных в правдивости этой кучи драконьего дерьма.

Гарри облизал губы.

— Не совсем… Мне сказали, что моя мама сделала что-то, но…

— Прямо сейчас Волдеморт напоминает Анубиса, — помог ему Дэниел. — Однако я сомневаюсь, что он смог найти способ вознестись.

— О?

— На моем первом году обучения в Хогвартсе я изгнал духа, которым был одержим профессор Защиты и который хотел получить доступ в школу, чтобы выкрасть кое-что, хранимое Дамблдором. А в прошлом году, благодаря действиям одного из последователей Волдеморта, я встретился с его копией, выглядевшей как он еще в свою бытность студентом в Хогвартсе. Он тогда еще назывался своим настоящим именем — Том Риддл. Он завладел сознанием одной из первокурсниц, почти убив, выкачивая из нее жизненные силы, чтобы получить тело.

— Копия? — задумчиво переспросил Мерлин.

— Я не могу придумать другого слова, чтобы его охарактеризовать. И хотя я уничтожил дневник, который он использовал для получения контроля над Джинни Уизли, до того, как он иссушил ее, я знаю, что эта тетрадка действовала как своего рода коммуникационное средство между ним и настоящим человеком на другом конце.

— И откуда тебе это известно? — у Мерлина возникло плохое предчувствие. Описываемое молодым Гарри было ему знакомо… вот только он не мог вспомнить откуда.

— Джинни удалось на некоторое время избавиться от дневника, и его нашел я. Я не знал, что это такое, и написал в нем. А находящаяся внутри копия Риддла вела себя так, словно была живым человеком на другом конце провода. Я не знаю, как Риддл смог оживить свой дневник, но он не теряет надежды в попытке вернуть себе тело, — заново переживая прошлогодние воспоминания, Гарри кое-что осознал. — Странно только, что я не реагировал на эту копию, как на Квиррелла, одержимого Волдемортом.

— А какая между ними разница? — Мерлин все никак не мог понять, почему описываемое Гарри кажется ему таким знакомым.

— Когда я был рядом с Квирреллом, у меня начинал болеть шрам. А если он смотрел прямо на меня, то у меня складывалось впечатление, что моя голова просто взорвется, — ответил Поттер. — Но я ничего не чувствовал, когда держал дневник. И мой шрам не болел, когда я столкнулся с его копией в Тайной Комнате.

— Хм-м-м... — на лице Мерлина появилось задумчивое и слегка обеспокоенное выражение.

— Это вам о чем-то говорит? — спросил Джексон.

— Звучит знакомо, но не могу понять почему, — ответил Мерлин. — Дайте мне время разобраться во всем этом, и я сообщу, что выясню. А пока давайте вернемся к тому, почему я пришел сюда, и выясним, как нам устроить обучение. Дэниел, можешь утром в субботу отправиться в Гринготтс?

* * *

— Директор, вы уверены, что мы выбрали самую правильную линию поведения с мистером Поттером? — задала вопрос МакГонагалл, когда остальные учителя покинули еженедельное учительское собрание.

— Минерва, ты же знаешь, что мы должны позаботиться о его безопасности, — напомнил ей директор Дамблдор.

— Это я понимаю и согласна с вами, что мистер Блэк — угроза для мистера Поттера. И мы пытаемся его просто защитить. Но я беспокоюсь из-за того, что мы выбрали неправильный способ, — произнесла МакГонагалл и продолжила после небольшой паузы: — Мисс Грейнджер пришла ко мне прошлым вечером, поскольку была обеспокоена реакцией Поттера на наши попытки защитить его от Блэка. И если то, что она сказала мне, правда, тогда он видит наши действия не как попытку защитить его, а как попытку контролировать его жизнь и тех, кто с ним общается. Ведь он собирался в эти выходные встретиться в Хогсмиде со своим американским кузеном. Мисс Грейнджер также доверила мне информацию, что вера Поттера в вас как в директора, в меня как в его декана и в нее как в друга почти уничтожена из-за этих наших попыток его обезопасить.

— Передай мисс Грейнджер, что не стоит беспокоиться. Все эти проблемы будут забыты, как только будет пойман Блэк. И все снова вернется на круги своя. Мистер Поттер — великодушное дитя, он поймет, что мы все делали ради его собственного блага, — Дамблдор надеялся, что его слова звучат убедительнее, чем он чувствовал себя. Он должен проследить, что, как только удастся поймать Дурслей, они заберут разрешение Гарри на походы в Хогсмид. По крайне мере, пока. Будет гораздо легче сохранить его там, куда Блэк не сможет легко проникнуть.

— Хотела бы я быть так же уверена, как и вы, директор, — возразила МакГонагалл. — Если бы это было в прошлом году, когда все считали мистера Поттера наследником Слизерина, то я сказала бы, что вы правы. Но в этом году все по-другому. Не припоминаю, чтобы в прошлом году мистер Поттер был таким упрямым или в открытую возражал преподавателям. Я также слышала от других деканов, что некоторые из их студентов задаются вопросом, почему не были отменены посещения Хогсмида, пока Блэк не пойман. Студенты также спрашивают, почему Хогсмид не патрулируется аврорами, когда они там. Помона сообщила, что один из ее магглорожденных хаффлпаффцев добавил, что они ведь не могут подойти к дементорам за помощью. Студенты очень серьезно отнеслись к заявлению мистера Поттера о том, что Блэк может представлять угрозу не только для него и что они также могут оказаться в опасности.

— Мистер Блэк не представляет никакой угрозы для других учеников Хогвартса, Минерва, — уверенно ответил Дамблдор.

— Боюсь, студенты отнюдь не так уверены в этом, как вы или я, Альбус, — решительно ответила МакГонагалл. — Им известно, что на Хэллоуин он смог проникнуть в школу мимо дементоров. Учитывая это событие и некоторые другие, произошедшие за последние несколько лет, многие из старших студентов и большинство магглорожденных задаются вопросом, почему факультет больше не способен обеспечить их безопасностью.

Дамблдор закрыл глаза и сделал несколько медленных вдохов, чтобы взять себя в руки. Последнее, что он ожидал, так это то, что студенты начнут задаваться вопросом, способен ли он обеспечить их безопасность. Все, что он сделал или чему позволил случиться, было ради всеобщего блага и безопасности большей части волшебного мира.

И хотя действительно произошло несколько неожиданных событий в результате стараний Дамблдора наставить Гарри на путь истинный, чтобы из мальчика вырос самоотверженный герой к тому моменту, когда придет время исполнить судьбу, никто не подвергался настоящей опасности. Дамблдор был в этом уверен. Иначе Хогвартс сообщила бы ему, если бы возникла угроза, с которой никто, кроме него, не мог справиться. В конце концов, он же был директором.

— Минерва, пожалуйста, попроси остальных деканов не беспокоиться, — напутствовал директор Дамблдор МакГонагалл. — Я свяжусь с министерством и узнаю, смогут ли они разместить в субботу в Хогсмиде несколько авроров. А утром я устрою встречу со старостами факультетов и старостами школы, чтобы они знали, как объяснить остальным своим однокурсникам, что Блэк не представляет для них угрозы.

* * *

В субботу утром Рон сидел на своем обычном месте в Большом зале и закидывал еду в рот так быстро, как это было возможно, чтобы обеспечить вокруг себя пустое пространство. А сидящая напротив него Гермиона беспокоилась за Гарри. Он не пришел на завтрак. Согласно Рону, кровать Гарри уже была пуста, когда он проснулся.

— Гермиона, прекрати переживать, — пробормотал Рон с набитым ртом. — С Гарри все в порядке. Скорее всего, он бродит по заброшенным частям Хогвартса, пытаясь избавиться от разочарования. Ведь сейчас из-за того, что Дракучая Ива разнесла его Нимбус в щепки, у него нет метлы. И это единственный способ, которым он может избавиться от гнева, — Рон положил на тарелку еще яичницу. — И даже ты должна признать, что последние дни он был очень зол. Прямо сейчас он может дать Снейпу сто очков вперед на тему «Кто самый злобный ублюдок?»

— Рон, профессор МакГонагалл и директор Дамблдор просто стараются обеспечить его безопасность! — напомнила ему Гермиона, выдохнув про себя: «Иногда мальчишки бывают такими глупыми!» — Это же самое главное!

Рон пожал плечами.

— Может быть. А может, и нет. Но и дураку понятно, что Гарри думает об этом совсем по-другому. Все, что он видит, так это директора и преподавателей, которые сговорились не пустить его в Хогсмид. То есть запретить то, что позволено тем, у кого есть подписанное разрешение. Профессор МакГонагалл постоянно твердит Гарри, что мистер Блэк представляет угрозу. И в то же время, согласно Гарри, не сделано ничего, чтобы защитить других студентов, когда они в Хогсмиде, — Рон отпил из стакана. — Есть одна поговорка. Билл говорит, что ее часто используют разрушители заклятий. «Если что-то выглядит безопасным или безвредным, не означает, что так оно и есть». В смысле, если Сириус Блэк настолько опасен, то почему они не защищают друзей Гарри? В шахматах лучшая стратегия — убрать мелкие пешки, чтобы получить больше возможностей добраться до Короля.

— Это настоящая жизнь, Рон, а не шахматы, — заметила Гермиона.

— Гермиона, в настоящей жизни стратегия такая же, как и в шахматах, — указал ей он. — И если подумать, то Гарри прав, заявляя, что директор намерен держать его узником и контролировать, с кем и как в магическом мире он должен общаться. И хотя я не уверен, на самом ли деле директор делает это или нет, ты должна признать, что Хогвартс не настолько безопасен, как это утверждают учителя. Блэк уже знает способ обойти чары, поскольку смог проникнуть в замок. И если директор заявляет, что Хогсмид безопасен для нас, то почему он не достаточно безопасен для Гарри?

— Ну… ум-м-м… потому что мистеру Блэку мы не интересны. Он не знает, кто друзья Гарри, — возразила Гермиона. — А что касается остального, то ты и Гарри ошибаетесь. Гарри ведь был свободен на Косой аллее этим летом, и за ним никто не наблюдал в течение почти трех недель …

— Только потому, что он раздул сестру своего дяди, — напомнил ей Рон. — И если верить моему отцу, то Фадж и Дамблдор посчитали, что ему не стоит появляться у Дурслей этим летом. И я сомневаюсь, что за ним никто не наблюдал. Владельцы магазинчиков обязательно следили за ним, если уж не было никого другого.

Гермиона не успела найтись с ответом, поскольку рядом с Роном приземлился Гарри. И хотя его лицо больше напоминала бездушную маску, оба его друга были уверены, что он все еще в ярости, судя по ледяным изумрудным глазам, которые были его самой выразительной чертой.

Пока Гарри накладывал себе тарелку, Гермиона налила в ближайший к нему кубок тыквенный сок. Гарри Поттер благодарно кивнул и начал есть, не сказав никому ни слова.

Гермиона позволила ему расслабиться несколько минут, а потом спросила:

— Где ты был, Гарри? Ты почти пропустил завтрак.

Гарри молча посмотрел на нее, а потом снова переключился на еду. Он не был голоден, поскольку они с Дэниелом довольно плотно перекусили недалеко от Оксфорда в известном тому местечке, подающем индийскую кухню. Но если он не съест что-нибудь, то это, как минимум, вызовет у Гермионы кучу вопросов. Гарри до этого момента никогда не пробовал индийской кухни и нашел ее несколько острой, но все равно очень вкусной. Часы времени, которые они забрали из сейфа Мерлина этим утром (или забирают в данный момент, если быть точным), оказались очень полезными. Они помогут облегчить их усилия, необходимые для того, чтобы к концу этого года Гарри освободился от замыслов Дамблдора, при этом не вызвав никаких подозрений. Однако им придется быть осторожными с их использованием, чтобы не переусердствовать. Иначе оба окажутся истощены и физически, и энергетически.

Это также позволит им без проблем тренироваться, чтобы научиться соединять силы Дэниела с силой Гарри таким образом, чтобы они не убили их самих. Пара намеревалась начать тренировки во время двухнедельных рождественских каникул, которые наступят через пару недель. Тогда Гарри будет легче исчезать на несколько часов подряд, а потом появляться снова с минимальным использованием часов времени… до тех пор, пока кое-кто не станет особо надоедать. А потом, когда снова начнутся занятия, они перенесут тренировки на выходные и будут использовать часы времени.

«Не забывай, что в скором времени нам необходимо проверить Тайную Комнату, — напомнил ему Дэниел. — Надо убедиться, что она справится с разрушениями, которые мы, скорее всего, вызовем при этом, не уронив замок на свои головы. Не думаю, что Хогвартс придет в восторг, если мы превратим ее в кучку камней».

«Давай только сначала разберемся с отработкой у МакГонагалл, — попросил Гарри. — Если мы рано закончим, тогда можно будет попытаться проверить Комнату уже сегодня».

— Гарри, ты не ответил на мой вопрос. Где ты был этим утром? — повторила Гермиона. — Мы беспокоились за тебя. Ты покинул башню Гриффиндора, никому не сказав, куда направляешься. Это не похоже на тебя.

Гарри посмотрел ей в глаза и произнес:

— Гармиона, я имею право на личную жизнь? Или мне в ней отказано, поскольку мне повезло или, может быть, наоборот, не повезло, зависит от точки зрения, пережить атаку на мою семью от самого Волдеморта?

— И то, и другое, дружище, — влез Рон. — Тебе повезло выжить, но из-за этого все знают, что ты выжил, что делает тебя знаменитостью. И все думают, что имеют право знать о тебе все до мельчайших подробностей. И я бы так сильно не жаловался. Эта слава спасла тебя от уничтожения палочки этим летом после того, как ты раздул сестру своего дяди. Если бы это был кто другой, то его палочку бы сломали быстрее, чем ты успел бы сказать «квиддич».

— Рон, они не уничтожат чью-либо палочку за выброс случайной магии. И не исключат за это, — проинформировала друга Гермиона. — И Гарри, ты имеешь право на личную жизнь, но что, если с тобой во время этих блужданий Мерлин знает где что-нибудь случится? И пройдет некоторое время, прежде чем кто-нибудь сможет тебя найти!

— Черт возьми, ты говоришь как моя мама!

Дэниел фыркнул в голове Гарри.

«Рон очень похож на Джека. Его рот действует без участия разума».

Гарри в свою очередь еле удержался от фырканья.

«В этом Рон гораздо хуже Джека. Особенно когда Гермиона входит в режим «Я знаю лучше тебя». И я также не сильно люблю ее в этом состоянии. Просто до этого года я ничего об этом ей не говорил».

Дэниел вздохнул.

«Ты ведь понимаешь, Гарри, что у нее хорошие намерения. К сожалению, она смотрит на мир сквозь шоры. Девочка не видит, что со стороны кажется, будто она пытается контролировать твою жизнь и направлять ее в подходящее, по ее мнению, русло».

«Я знаю, — ответил Гарри. — Но я устал от того, что все указывают мне, как жить. Единственный человек, кто имеет на это хоть какое-то право, — вы, Дэниел».

— Сомневаюсь, что это могло бы произойти, — ответил Гарри на замечания Рона и Гермионы. — Из того, что я прочитал, с того момента, как сюда проник Блэк, директор связан с чарами замка, и этого достаточно, чтобы узнать, если студент будет находиться в настоящей опасности. Это при условии, что связь работает правильно. Но вам не удастся убедить меня в этом, если вспомнить события последней пары лет.

Прежде, чем Гермиона успела встать на защиту директора, Гарри добавил:

— Я просто хотел побыть в одиночестве, без наблюдателей за каждым моим движением, особенно если учесть, что я стал узником в предположительно самом безопасном после Гринготтса месте в магической Британии, хоть я и не совершил никакого преступления.

— Радуйся этому. По крайне мере, Фадж не решил, что тебя следует перевезти в более безопасное место, — Рон обвел вилкой Большой зал. — В противном случае, неизвестно еще, где бы ты оказался.

— Рон! — прошипел Гермиона. — Директор никогда бы не позволил министру забрать Гарри из Хогвартса.

— Вынужден согласиться в этом с Гермионой, — кивнул Гарри. — Дамблдор будет делать все, что в его силах, лишь бы удержать мистера Фаджа от вмешательства в его планы касательно меня, — и откусив, Поттер добавил. — Какими бы они ни были.

Гермиона резко хмыкнула.

— О, ради Мерлина! Я не понимаю, почему ты стал таким параноиком по отношению к директору! В конце концов, он же просто старается обеспечить твою безопасность! Если бы я была на твоем месте, то больше беспокоилась бы о кузене, который внезапно появился из ниоткуда.

— Ну, он, кажется, не заботится с таким рвением о безопасности остальных студентов… особенно тех, кого весь волшебный мир знает как моих друзей, — указал Гарри и добавил. — И, Гермиона, тебе на самом деле надо избавиться от шор, сквозь которые ты глядишь на вышестоящих персон. Слепая вера в Дамблдора, похоже, вынудила тебя забыть, какова на самом деле жизнь за стенами Хогвартса.

Но прежде, чем она смогла огрызнуться в ответ, заявив, что все помнит, к ним подошла МакГонагалл и обратилась к Гарри:

— Мистер Поттер, я ожидаю вас в кабинете трансфигурации через десять минут.

Когда он отошла, Гарри встал и сделал контрольный выстрел:

— И прежде, чем ты заявишь, что ничего не забыла о том, что происходит в реальном мире за стенами Хогвартса, подумай вот о чем: согласно имеющейся в исторических книгах информации по Волдеморту и совершенным рейдам Пожирателей Смерти, они не задумывались над тем, кого убивали на пути к своей цели. Они уничтожали друзей, семьи и невинных прохожих. И давай не будем забывать о террористах в маггловском мире. Они тоже не сильно заботятся о том, кого убьют, если смогут захватить вместе с ними свою цель.

И Гарри в очередной раз покинул Большой зал прежде, чем Гермиона нашлась с ответом.

* * *

Войдя в пустой кабинет Трансфигурации, Гарри увидел на ближайшей парте пергамент и перо, а на доске была мелом написана фраза: «Я не буду грубить посетителям в кабинете директора».

— Вы напишите фразу с доски двести пятьдесят раз, — выдала указания профессор МакГонагалл, прежде чем Гарри смог прокомментировать написанное на доске.

Пока мальчик усаживался за выделенную ему парту, Дэниел не смог удержаться от комментария:

«Я всегда хотел поучаствовать в сидячей забастовке».

Гарри посмотрел на МакГонагалл и увидел, что она больше не обращала на него внимания, читая что-то похожее на журнал по Трансфигурации. Видимо, она ожидала, что он будет выполнять указания, как примерный маленький мальчик.

«Как думаете, сколько ей потребуется времени, чтобы заметить, что я ничего не пишу?» — задумался Гарри.

«Скорее всего, минут тридцать, — отозвался Джексон. — Определенно, не больше часа, если только она не второй Биннс, который полностью игнорирует все, что происходит вокруг него. Просто помни, о чем мы говорили, и попытайся все время оставаться спокойным».

Дэниел почти угадал. Они как раз обсуждали реакцию Гермионы на первую ее встречу с Дэниелом в «Белл, Бук и Кэндл», когда МакГонагалл подала голос:

— Мистер Поттер, почему вы не следуете моим указаниям?

— Я здесь потому, что вы приказали мне прийти, — спокойно ответил Гарри. — Но я не намерен участвовать в фарсе под названием «отработка, назначенная директором».

— Отработка — не фарс, мистер Поттер! Грубое поведение, особенно по отношению к посетителю в кабинете директора, — серьезный проступок! — почти рявкнула МакГонагалл. — В дополнение к потерянным десяти баллам за неподчинение вашему декану факультета вы также напишите еще сто раз «В дальнейшем я буду относиться к директору с соответствующим уважением».

— Я отношусь к директору с гораздо большим уважением, чем на данный момент он того заслуживает, — возразил Гарри. — Я ведь пока еще не попросил моего кузена, того самого, которого я так и не смог встретить благодаря вмешательству директора, подать жалобу Совету Попечителей, поскольку директор держит меня в качестве узника.

— Я никогда бы не подумала, что вы способны на такое преувеличение, мистер Поттер. Или что вы обладаете настолько ярким воображением. Директор определенно не держит вас в заключении, — МакГонагалл попыталась произнести это легко, хотя и знала, что Поттер прав. По ее чести било осознание того, что в своей попытке обеспечить безопасность ребенку Джеймса и Лили и она, и директор вынуждены прибегнуть к таким обманным маневрам.

— Да, неужели? — пропел Гарри. — Мы оба знаем, что эта отработка настолько же законна, как и бронзовый галлеон. Учитывая, что я сделал много копий записки моей тети, дающей мне разрешение на посещение Хогсмида, директор не смог использовать оправдание, что вы потеряли его снова. Поэтому он решил найти другой способ держать меня подальше от Хогсмида. Я более чем уверен, что он рассчитывал на Снейпа, что тот назначит мне отработку, поскольку этот мужчина ненавидит даже мое существование. Но определенно, у высших сил была другая точка зрения.

Гарри был вынужден спрятать ухмылку, поскольку в роли высших сил на данный момент выступал Дэниел. Каждый раз, когда они оказывались в кабинете Снейпа, Дэниел вмешивался в мысли преподавателя и сбивал его с толку. Или, как это назвал сам Джексон, играл со Снейпом в мысленную карточную игру. Снейп понимал, что Гарри находится в классе, но каждый раз, когда он специально пытался наблюдать за ним, чтобы снять с него баллы или назначить отработку, он не видел своего объекта.

— Директору следует взять у Снейпа несколько уроков, как правдоподобно придумывать причины для отработок, — задумчиво произнес Гарри. — По крайней мере, Снейп придумывает необычные поводы для отработок и спорные причины для снятия баллов. Но такое ощущение, что директор ухватился за самый неубедительный повод, который смог найти.

— Мистер Поттер, вы будете называть его «профессор Снейп», — автоматически поправила его МакГонагалл. — Он заслужил такое обращение, и вы должны его использовать. И мы здесь не для того, чтобы обсуждать, правомерно ли снятие очков или назначение отработок профессором Снейпом. Мы обсуждаем ваше неповиновение касательно вашей отработки, назначенной директором. Вы заслужили ее за свои действия в его кабинете и, если вы продолжите себя так вести, то заслужите еще одну уже от меня.

— И я также откажусь исполнять ее, поскольку она было назначена просто потому, что я сделал то, что никто не сделал для меня. Я отказываюсь позволить директору контролировать, куда я могу ходить или с кем мне позволено встречаться за пределами школы, посредством назначения мне незаконной отработки, — проинформировал ее Гарри.

— Из-за вашей грубости вы будете проходить еще одну отработку со мной в следующую субботу, — жестко сообщила ему МакГонагалл.

Изумрудные глаза встретились с ее, и Гарри спокойно произнес:

— Нет, мэм. Я не был груб или непочтителен по отношению к вам. Я просто отстаивал свое право против фальсифицированных обвинений, состряпанных директором. Если я соглашусь на эту отработку назначенным вами образом, то превращу его ложь в правду, приняв заявление директора о том, что я заслуживаю ее, поскольку был груб по отношению к мистеру Малфою. А я не был. И я уверен, что если вы обратитесь к мистеру Малфою и спросите, считает ли он, что я вел себя грубо по отношению к нему, то он даст отрицательный ответ. На самом деле, он согласился со мной перед директором, что я вел себя с ним вежливо. Я уже говорил это, профессор, и повторю снова, хотя вы и не услышите меня: директор искал любой, даже самый неправдоподобный повод, лишь бы у него было право запретить мне идти в Хогсмид.

— Если бы Лили и Джеймс были бы живы, они бы очень расстроились из-за вашего сегодняшнего поведения, мистер Поттер. Несмотря на то, что в свое время ваш отец был одним из самых отъявленных проказников Хогвартса, даже он никогда не вел себя передо мной подобным образом. На самом деле, ваше поведение с начала года отнюдь не то, которое я бы ожидала от их ребенка, — МакГонагалл не понимала произошедших изменений в этом мальчике, который некогда был таким покладистым и послушным.

С ее опытом она прекрасно понимала, что по мере взросления дети будут проверять границы дозволенного, установленные взрослыми. Но, как бы они ни были упрямы, обычно все дети сдаются и делают то, что им приказывают взрослые. Даже слизеринцы. Даже мародеры в самые худшие времена никогда не игнорировали ее так, как это только что сделал сын Джеймса. Молодой Гарри Поттер, похоже, вознамерился стать худшим из её кошмаров.

Гарри разозлился на профессора из-за того, что она впутала в разговор его мертвых родителей.

— Ну, если бы они были живы, тогда ничего этого не было бы. Потому что, если бы они были живы, это означало бы, что Блэк не был бы в Азкабане по обвинению в их смерти, потому что он не предал бы их Волдеморту. Это так же означало бы, что он не пытался бы убить меня или, может быть, еще чего похуже. К тому же, если бы мои родители были живы, то мне бы не пришлось отбывать эту отработку с вами сегодня, поскольку директор не был бы так одержим идеей держать меня узником и лгать мне о причинах этого.

— Мистер Поттер, я еще никогда не встречала настолько наглого ребенка. Если вы продолжите в той же дерзкой манере, то у меня не останется выбора, и я буду вынуждена сообщить об этом директору, и вы можете быть отчислены, — МакГонагалл была на грани.

«Сомневаюсь, что Дамблдор позволит этому случиться, — произнес Дэниел. — Он бы не стал утруждать себя и стирать твои воспоминания в больничной палате, если бы ему не надо было держать тебя под постоянным контролем. Особенно если учесть, что мы узнали от гоблинов, что именно он является твоим магическим опекуном».

Гарри был вынужден согласиться с этим заявлением, поэтому решил подтолкнуть МакГонагалл еще дальше.

— Ну, профессор, вы можете отправляться за директором и просить о моем исключении, поскольку я не собираюсь отбывать эту отработку или любые другие, назначенные мне в связи с нынешней. Таким образом, вы сохраните себе время и нервы.

Поттер на несколько секунд замолчал, наслаждаясь шокированным видом профессора.

— А чтобы сохранить ваше время и нервы, я скажу следующее. Я сейчас направлюсь в башню Гриффиндора и начну паковать свои вещи, пока вы будете искать директора, чтобы он меня исключил. Потом кто-нибудь может проводить меня в Хогсмид, чтобы я смог встретиться там с кузеном. Это наилучшим образом ускорит наши планы, и он быстрее сможет получить надо мной опекунство. Даже Мерлину известно, что Дурсли не желают моего возвращения. И они подпишут любые бумаги касательно смены опекунства, стоит нам их найти. Вот только самое смешное заключается в том, что я сильно сомневаюсь, что директор исключит меня, учитывая, насколько он хочет контролировать мои действия. Видите ли, я придумал способ, благодаря которому я бы смог пойти в Хогсмид и остаться в безопасности, на которой вы так настаиваете. Достаточно было бы, чтобы со мной пошел один из профессоров. И тогда я находился бы в Хогсмиде в абсолютной безопасности. Профессор Люпин был бы вполне очевидным выбором, учитывая, что он первый компетентный учитель Защиты, который у нас когда-либо был. Но это не входит в планы Дамблдора по моей изоляции и контролю над тем, какой я имею доступ к волшебному миру.

— Мистер Поттер, я не потерплю, чтобы вы оскорбляли одного из величайших волшебников всех времен! — произнесла МакГонагалл сквозь сжатые зубы. — Я знаю директора на протяжении многих лет. И он не тот человек, чтобы вести себя подобным образом.

— И почему я не удивлен тому, что вы стали защищать действия директора вместо того, чтобы быть на моей стороне? — Гарри посмотрел на потолок в поисках ответа. — За те два с лишним года, что я знаком с магическим миром и Хогвартсом, я еще ни разу не видел, чтобы вы защищали учеников своего факультета даже вполовину так рьяно, как это делает Снейп. Как будто вы всегда допускаете, что мы не правы. Даже если это и не так.

— Мистер Поттер! — МакГонагалл была шокирована его словами, — Как вы смеете обвинять меня в недостаточной заботе о студентах моего же факультета? Я всегда делаю все, что в моих силах, для своих львов!

— Если бы вы на самом деле делали все, что в ваших силах, ради студентов факультета Гриффиндора, тогда почему вы ничего не сделали с анимагом в нашем общежитии? — спросил Гарри. — Насколько мне известно, учитывая отсутствие реакции со стороны Рона из-за того, кто такая Короста на самом деле, вы не озаботились проверить его. Почему же?