Two Shall Be As One (джен)

В субботу после обеда, пока Дэниел встречался с Роном и Гермионой, Гарри направлялся к туалету плаксы Миртл. Дэниел решил проверить, подойдет ли Тайная комната в качестве тренировочного помещения, где Гарри сможет научиться использовать силы Древних. Мирддин сообщил, что планирует начать тренировать Гарри на рождественских каникулах, то есть уже через неделю. Так мальчику будет легче исчезать на некоторое время без необходимости отвечать на неудобные вопросы. Но прежде, чем начать тренировки, им нужно было найти достаточно надежное помещение, и Гарри предложил использовать Тайную комнату. Она находилась глубоко под Хогвартсом и должна была выдержать предстоящие занятия, ведь даже предсмертные судороги василиска не нанесли ей существенного ущерба.

Едва Гарри свернул в коридор, ведущий к туалету Миртл, как услышал:

— Пс-с-ст… Гарри!

Он развернулся и увидел приближающихся к нему близнецов Уизли.

— А тебя нелегко поймать, — прокомментировал один из них.

— Ага, — вставил второй, — мы даже подумали, что ты смог найти выход из замка, когда увидели тебя, идущего в этом направлении.

— Вы меня искали? — с подозрением спросил Гарри. — В смысле, я думал, что вы вместе с остальными в Хогсмиде.

— А мы уже были там и вернулись обратно, — пояснил близнец, которого Дэниел идентифицировал по магической подписи как Фреда.

Потом снова заговорил Джордж:

— У нас есть для тебя подарок, который мы бы хотели вручить до нашего отъезда на рождественские каникулы. Идем с нами.

Близнецы отвели Гарри в пустой и покрытый толстым слоем пыли класс, расположенный дальше по коридору за туалетом Миртл.

Джордж закрыл дверь, и оба близнеца обернулись к Гарри. Увидев их лучезарные улыбки, он занервничал.

— У нас для тебя ранний рождественский подарок, Гарри! — произнес Джордж, а Фред в это время достал что-то из кармана штанов и разложил на очень пыльной парте.

Гарри уставился на большой квадратный пергамент, ожидая розыгрыша. Когда в течение нескольких минут ничего так и не произошло, он все-таки спросил:

— Что это такое, — он потыкал пергамент, — и что оно должно делать?

Близнецы посмотрели на Гарри с таким выражением, будто он выжил из ума, а потом любовно погладили пергамент.

— Это… секрет нашего успеха.

— И как же кусок старого пергамента может быть секретом вашего успеха? — скептически спросил Гарри.

— Старый пергамент… старый пергамент, — Фред выглядел так, словно Гарри своим пренебрежительным замечанием об их подарке только что нанес ему смертельное оскорбление. — Пожалуйста, Джордж, объясни ему всю ценность нашего подарка!

— С радостью, — начал свой рассказ тот. — Много лет тому назад, когда мы были молодыми и невинными…

Гарри прыснул, а Дэниел мысленно засмеялся. Они оба были более чем уверены, что эта парочка никогда не была такой уж невинной.

— Да, более невинными, чем сейчас, — поправился Джордж и продолжил: — Мы только-только начали наше обучение и нарвались на неприятности в лице Филча…

Это заслужило еще один смешок от Гарри. Близнецы всегда попадали в неприятности с завхозом.

— Мы установили навозные бомбы в коридоре, и по непонятной причине Филчу это не понравилось, — услужливо влез Фред.

— Поэтому он затащил нас к себе в кабинет… — продолжил Джордж. — Он угрожал нам отработками…

— …четвертованием… — с ностальгией вспоминал Фред, — в общем, все как обычно.

Джордж решил вернуться к цели рассказа.

— По большей части мы его игнорировали. И пока он ходил вокруг нас, громко отчитывая, мы заметили в кабинете ящик с пометкой «Конфисковано» и «Особо опасно».

У Гарри сложилось впечатление, что он знает, к чему все идет. И почувствовал, как Дэниел начал улыбаться вместе с близнецами.

— Что вы, двое злодеев, натворили?

— Злодеев? — Джордж выглядел оскорбленным подобным эпитетом. — Мы первосортные проказники! Лишь одна группа в Хогвартсе была лучше нас, и мы дарим тебе одно из самых великих сокровищ, созданных ими!

— И что же это такое? — Гарри повторил свой вопрос.

— Нам известно, что Филч так и не выяснил, как она работает, — продолжил Фред, нагнетая состояние неопределенности. — Иначе он бы точно уничтожил одну из их лучших работ.

Джордж кивнул, соглашаясь.

— Этот пергамент научил нас большему, чем все учителя Хогвартса вместе взятые.

— И вы по-прежнему так и не сказали, что он делает, — напомнил им Гарри. — Я начинаю подозревать, что вы пытаетесь меня во что-то втянуть.

— Ах, ты нас убиваешь! — Фред наградил Гарри обиженным взглядом, а потом протянул палочку и постучал ей по пергаменту, сказав: — Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость.

И Гарри с удивлением увидел, как от места соприкосновения палочки с пергаментом побежали линии, похожие на паутину, расходясь радиально, пока не заполнили всю страницу. А сверху появились написанные зелеными чернилами слова:

«Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост!

Поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью представляют свое новейшее изобретение — КАРТУ МАРОДЕРОВ».

Изучив пергамент, Гарри понял, что это — карта Хогвартса с движущимися точками. Ему потребовалась еще секунда, чтобы сообразить, что все точки подписаны именами тех, кого они отображают. Гарри быстро проглядел карту, ища себя и молясь, чтобы имя Дэниела не оказалось рядом с его. Это вызовет очень неудобные вопросы, особенно учитывая произошедшее в прошлом году с Джинни, сестрой близнецов.

Пока братья поясняли различные свойства карты, Дэниел отметил:

«Очень полезная штука. Интересно, что заставило их отдать ее нам?»

— Вы уверены, что она вам больше не нужна? — спросил Гарри.

— Мы бы были не против оставить ее себе, но тебе Карта явно нужнее. К тому же мы уже узнали из нее все, что нам нужно, — объяснил Джордж. — С ее помощью ты сможешь избежать отработок и выбраться из Хогвартса в Хогсмид. Она также пригодится, если ты решишь немного поозорничать. Не забывай только, что ты и мы обязаны ей господам Лунатику, Хвосту, Бродяге и Сохатому, которые сделали все от них зависящее, чтобы новое поколение нарушителей правил было во всеоружии!

— И запомни, после использования карты нужно сказать: «Шалость удалась». Тогда она выключится. Иначе все смогут прочитать имеющуюся информацию, — предупредил Гарри Фред. Меньше всего ему хотелось, чтобы артефакт попал в руки учителей. Он содрогнулся от мысли, на что окажется способен Снейп, обладая картой.

Гарри пообещал следовать правилам, и близнецы показали ему некоторые ходы, ведущие в Хогсмид, включая тот, который выходил в подвал Сладкого Королевства. Дэниел чуть не захлебнулся слюнями при мысли обо всех запасах шоколада на расстоянии шага.

— Хотя сегодня тебе уже поздно идти в Хогсмид, — заметил Джордж, — но, начиная с этого момента, ты можешь притвориться, что согласен с попытками директора заключить тебя в замке, а потом выскользнуть за его пределы и встретиться с кузеном.

Гарри и Дэниел уловили скрытый смысл сообщения: «И таким образом ты больше не будешь получать отработки».

* * *

Вошедшая в кабинет МакГонагалл была настолько взволнованна, что Дамблдор не смог этого не заметить. А учитывая, что его заместитель всегда славилась относительным хладнокровием, Дамблдор сразу же проверил защиту замка, удостоверяясь, что не пропустил никаких потенциальных проблем. Его связь с чарами Хогвартса по-прежнему показывала, что все так же, как и когда он вернулся из очередного неудачного путешествия, целью которого было обнаружение Дурслей и подтверждение того факта, что они не передали право опеки над Гарри неизвестному американцу.

Первые же слова из уст МакГонагалл объяснили Дамблдору, кто же умудрился погладить ее против шерсти.

— Директор, думаю, вам стоит изменить мнение насчет используемой на данный момент стратегии сохранить мистера Поттера в безопасности. Я никогда в жизни не встречала ученика, который настолько неуважительно относился бы ко мне, как он сегодня!

Дамблдор вздохнул.

— Я так подозреваю, что мистер Поттер неуважительно повел себя во время его сегодняшней отработки с вами?

— Вы хотите сказать, во время отработки, которую он отказался выполнять? — сухо поправила его МакГонагалл.

Меньше всего Дамблдор ожидал услышать подобное заявление. Гарри Поттер, которого он знал, всегда был послушным мальчиком.

— Он не отбыл назначенную мной отработку?

— Нет, он появился на отработке, как я ему и велела, — пояснила МакГонагалл, — но отказался писать назначенные ему строки. Он заявил, что отказывается содействовать вашим попыткам держать его в качестве узника.

— Я не стараюсь удержать его как узника, — бойко солгал Дамблдор. — Я стараюсь уберечь его от Сириуса Блэка.

— Ну, похоже, он видит все это совсем по-другому, — возразила МакГонагалл. — Мистер Поттер также заявил, что больше не собирается содействовать вам в ваших попытках контролировать его жизнь. Когда же я пригрозила ему исключением за высказанное неуважение по отношению к вам как к директору и ко мне как к декану его факультета, он предложил мне попробовать это сделать. Даже сказал, что пойдет в свое общежитие и начнет паковать вещи, пока я ищу вас, чтобы кто-нибудь смог проводить его до Хогсмида, где он встретится с кузеном после исключения.

Дамблдор от шока потерял дар речи. Меньше всего он ожидал услышать нечто подобное.

— Я уверен, что мистер Поттер просто выразил свое неудовольствие в связи со сложившейся ситуацией. Я знаю, как он любит Хогвартс!

— Я бы не была настолько уверена на вашем месте, директор! — не согласилась МакГонагалл. — У меня такое чувство, что если мы попытаемся удержать его от следующего похода в Хогсмид не из-за настоящего нарушения, то как минимум потеряем его как студента на следующий год.

— Мистер Поттер должен находиться в безопасности, — напомнил ей Дамблдор. — Не только от Блэка, но и от других вещей.

— Ну, мне по-прежнему кажется, что мистер Поттер не согласен с вашим представлением о безопасности, особенно когда это касается Хогвартса, — снова возразила МакГонагалл. — И вполне очевидно, что мистер Поттер против ваших намерений завернуть его в вату и удерживать от встреч с кузеном.

— Я уверен, вы объяснили мистеру Поттеру, что Хогвартс — самая безопасная школа для него? К тому же чары, защищающие замок, — самые неприступные в магическом мире. И они здесь для защиты всех студентов, — уточнил Дамблдор, мысленно быстро пробегаясь по списку зелий и заклинаний, которые можно применить к Поттеру, чтобы снова вернуть себе контроль над мальчишкой. И так же быстро ему пришлось отвергнуть эту идею. Мистер Поттер весьма публично показал свой гнев и заявил об отказе в сотрудничестве. Если он внезапно изменит свое мнение и начнет соглашаться с пожеланиями Дамблдора, то это вызовет ненужные вопросы, хотя бы уже от тех, кто хорошо знает мальчика. Он не мог рисковать и наложить obliviate на всех в школе, чтобы они забыли о поведении Гарри в последние три месяца. Это вызовет громы и молнии со стороны чистокровных, даже если на данный момент Фадж по вопросам Поттера у него в кармане.

— Я говорила об этом несколько раз, но мистер Поттер всегда отвечал мне напоминанием о домашнем питомце мистера Уизли, несмотря на тот факт, что я неоднократно заверила его, что крыса ни для кого не представляет угрозы. Мистер Поттер продолжал настаивать, что животное — взрослый анимаг, с которым необходимо разобраться, — ответила МакГонагалл. — Было вполне очевидно, что мистер Поттер не поверил мне, когда я заявила о безопасности питомца мистера Уизли. Однако он пока еще не обвинил меня в пренебрежении моими обязанностями декана. И единственная причина, по которой я еще не изолировала крысу, — это ваше уверение, что она не представляет угрозы детям.

— Так и есть, — заверил ее Дамблдор, хотя его совесть выбрала именно этот момент, чтобы напомнить: он не представляет угрозы… пока. — Я поговорю с мистером Поттером. Уверен, что смогу убедить мальчика понять наши мотивы.

— Я бы пожелала вам удачи, но, основываясь на личном опыте, сомневаюсь, что вы преуспеете, — МакГонагалл еле удержалась, чтобы не хмыкнуть с недоверием. Она, конечно, хотела, чтобы Гарри Поттер походил на свою мать и был спокойным и вежливым ребенком, но, похоже, он начал проявлять черты характера отца, который мог быть очень упрямым бунтарем, если того требовали обстоятельства. Посчитав, что по данному вопросу они уже обсудили все необходимое, МакГонагалл решила поднять следующую тему, которая тоже включала в себя Поттера. — Есть еще кое-что, о чем следует позаботиться.

— И что же это? — вежливо спросил Дамблдор.

— Пока ваше внимание было сосредоточено на мистере Потере и попытках удержать его в безопасности от Блэка, вы пропустили кое-что, что может оказать влияние на мистера Поттера и остальных студентов школы, — просто ответила МакГонагалл.

Дамблдор несколько раз моргнул, пытаясь сообразить, что же он умудрился пропустить.

— И что же это? — повторил он.

— Я никогда не думала, что когда-нибудь произнесу нечто подобное, но среди студентов возможен бунт, — все также просто пояснила профессор.

— Из-за чего? — удивился директор. Следящие за коридорами и общими гостиными картины не докладывали ни о каких проблемах.

— Из-за присутствия здесь мистера Поттера и того, как это влияет на их безопасность, — пояснила МакГонагалл. — Из разговоров с профессором Спраут и профессором Флитвиком за последний месяц мне ясно, что некоторые магглорожденные и дети магов начинают задумываться, настолько ли хороша идея иметь мистера Поттера в нашей школе, учитывая все происшествия с момента его поступления. И хотя студенты гордятся возможностью учиться вместе с героем, они вряд ли сильно расстроятся его отсутствием. Одна из магглорожденных студенток с Райвенкло даже заявила профессору Флитвику, что в одном Поттер все-таки прав. Маггловские террористы сделают все, что в их силах, для достижения своих целей. И когда профессор Флитвик постарался заверить девочку, что с ними ничего не случится, ведь Блэк охотится за Поттером, она ответила, что у нее имеются доказательства противного. Похоже, что в феврале она потеряла кузена, который только начал стажировку в британской компании в Америке. Этот кузен оказался убит маггловским террористом, который оставил бомбу в подземном гараже чего-то под названием Международный Торговый Центр. Террорист был не согласен с политикой американского правительства, но решил ударить по гражданским, надеясь вселить в них ужас, и таким образом те заставят свое правительство уступить требованиям преступников.

— Но это было в маггловском мире, — напомнил Дамблдор. — Здесь такого никогда не случится. Мы остановим подобное задолго до его возникновения. Что же касается Блэка, то время, проведенное в Азкабане, гарантирует, что он сосредоточен лишь на одной цели: добраться до Гарри. Он не способен даже подумать о том, чтобы захватить заложников для обмена.

— Хотела бы я обладать вашей уверенностью, — вздохнула МакГонагалл. — Мне также стало известно, что некоторые магглорожденные начинают задумываться, стоит ли посещать Хогвартс, учитывая все произошедшее в замке, начиная с момента поступления мистера Поттера: происшествия с троллем и в прошлом году — с наследником Слизерина. Добавьте к этому дементоров в нынешнем году, беспокойства из-за Блэка и тот факт, что он смог проникнуть в Хогвартс мимо стражников Азкабана, и вы поймете, насколько все напуганы.

— Передайте деканам факультетов успокоить студентов, — заверил Дамблдор. — Я усилил чары вокруг замка. Блэку не удастся проникнуть во второй раз. Никто из студентов не подвергается опасности.

— Так вы смогли обнаружить, как он проник в замок в прошлый раз? — обнадежено спросила МакГонагалл.

— Нет, — вынужден был признаться Дамблдор. — Но я усилил чары вокруг всех возможных входов, даже вокруг тех, которыми уже никто не пользуется. Он не сможет пройти снова.

— Я на это очень надеюсь, Альбус, — ответила МакГонагалл. — Я доверяю твоим словам, поскольку знаю тебя, Альбус. Но эта вера продлится только до тех пор, пока из-за твоих действий не пострадают дети. Я знаю, что ты никогда не станешь намеренно подвергать опасности студентов, но некоторые события за последние пару лет настораживают. И если я когда-нибудь узнаю, что ты намеренно подверг ребенка опасности, то в моем лице ты получишь смертельного врага.

* * *

— А я до последнего надеялся, что мне не придется возвращаться в это место, — пожаловался Гарри, пока они вместе с Дэниелом пробирались по проходу, ведущему из туалета Плаксы Миртл в Тайную комнату.

— Вполне тебя понимаю. — Дэниел изучал орнамент на стенах. — Это место действительно жутковато, тебе не кажется?

— Я думаю, кто бы ни проектировал помещение, как раз этой жуткости он и добивался, — не согласился Гарри. — Все вокруг кричит, что создатель комнаты — сумасшедший ученый, повернутый на мировом господстве. Может, им стоило ознакомиться с тем списком верховных злодеев, который, по вашим словам, все время читает Джек.

Дэниел чуть не подавился вырвавшимся смешком.

— Сомневаюсь, что в седьмом веке у них был такой список. А если и был, то маловероятно, что они его читали. Сейчас-то они этим так и не озаботились.

Достигнув Тайной комнаты, Дэниел вытянул руку, и окружающее их пространство залил свет, исходящий из бело-голубого шара. Дэниел в шоке уставился на тушу гигантской змеи.

— Ты точно не родственник О'Нилла? Это же огромная змея, против которой ты вышел только с мечом в руках. Как раз в стиле Джека.

Зная, насколько Дэниел уважает друга, Гарри воспринял сравнение с Джеком О'Ниллом в качестве комплимента и напомнил:

— Мне помог Фоукс. Если бы он не ослепил василиска, то я стал бы его ужином, а Волдеморт вернулся бы к жизни, убив в процессе Джинни.

— Н-да, — кивнул Джексон. — Определенно мини-Джек.

— Ну, у меня не было выбора, — повторил Гарри. — Мы обратились за помощью к Локхарту, но выяснилось, что тот — мошенник.

— Я знаю. И это еще одно очко против Дамблдора. За исключением Люпина, которого, я думаю, наняли в основном из-за связи с твоими родителями и Блэком, все преподаватели Защиты представляли собой в лучшем случае шутов гороховых, а в худшем — абсолютных неумех. Никто из них не заслужил занимаемой ими в школе должности.

— Ну, ходят слухи, что должность проклята, — пояснил Гарри, — Волдемортом.

— Возможно. А может, проклят тот, кто нанимает преподавателей на эту должность? — задумался Джексон. — Полагаю, всех нанимал Дамблдор.

Гарри пожал плечами.

— Таких слухов не было.

— Вот интересно, а они хоть раз подумали о том, чтобы другой человек занялся вопросом найма? Хотя бы чтобы проверить, сможет ли квалифицированный специалист продержаться больше года? — продолжил размышлять Джексон, но тут же отринул эту мысль. Достаточно было вспомнить происходящее в магическом мире на основе воспоминаний Гарри и уже собственного опыта. — Не забивай голову. Я забыл, что в некоторых людях магия и логика не сочетаются. В противном случае они бы понимали, что для обучения трех с лишним сотен студентов требуется гораздо больше имеющихся в штате одиннадцати преподавателей. Хотя бы только для того, чтобы ученики были способны понимать и справляться с преподаваемым материалом.

Гарри потряс головой при мысли о классах, разделенных не по возрасту, а на основе уровня подготовки, и на секунду задумался, не оказалась бы Гермиона одна в своей группе, но тут же вернулся к насущным делам.

— Так что думаете? Комната подойдет для тренировок?

Дэниел поднял светящийся шар выше, чтобы внимательнее осмотреть помещение. Стало еще светлее, но по углам по-прежнему ничего не было видно. Поэтому Гарри вытащил палочку и произнес:

— Lumos, — на кончике палочки замерцал свет.

Внимательно все проверяя, они продвигались по похожей на грот комнате. Дэниел остановился, когда свет добрался до огромной статуи.

— А это, должно быть, Слизерин?

Гарри кивнул.

— Вообще-то, нет, — к их разговору присоединился третий голос, доносящийся из теней слева. — На самом деле это — статуя второго сына Салазара — Сильвануса.

— Здравствуйте, Мирддин, — поприветствовал владельца знакомого голоса Джексон, поворачиваясь вместе с Гарри к нему лицом.

— Здравствуйте, Дэниел, Гарри, — кивнул паре Мерлин, выходя из теней вместе с псом.

И хотя Гарри не мог оторвать глаз от большой, но поджарой серой собаки, стоящей рядом с Мерлином, он так же не мог удержаться от вопроса:

— Вы хотите сказать, что Волдеморт — потомок второго сына Слизерина?

— Незаконнорожденного второго сына, — поправил Мерлин. — После смерти Амарис Салазар отказался жениться второй раз, несмотря на огромное количество ведьм, пытавшихся добиться его расположения.

— Дайте-ка догадаюсь, мать Сильвануса не приняла «нет» в качестве ответа? — заключил Джексон.

— Не приняла, — согласился Мерлин, наколдовывая ярко святящийся шар под потолком, чтобы можно было хорошо осмотреть все помещение. — Сьера использовала зелье для зачатия, полагая, что Салазар женится на ней, узнав о ребенке. Он, конечно же, отказался, сославшись на тот факт, что она использовала зелье для беременности.

— И сделал из второго сына врага на всю жизнь, — подвел итог Гарри.

— Верно, — с грустным выражением лица ответил Мерлин. — Но я не знаю, изменилась бы ситуация, если бы Салазар признал мальчика, или нет. Однако после его смерти Сильванус стал главой рода Слизерин и сделал все, что в его силах, чтобы уничтожить репутацию отца. Это из-за него появилась легенда о ненависти Слизерина к детям, рожденным у не-магов или, я должен сказать, к родившимся в роду с пассивным геном альтерранцев.

Осматривая комнату, в которой не бывал более тысячи лет, Мерлин в шоке уставился на тушу василиска. Подойдя ближе, он внимательно ее изучил и спросил:

— Кто убил Цинетрейт?

— Я, — запинаясь, ответил Гарри. — У меня не было выбора, если я хотел выбраться отсюда живым вместе с Джинни.

— Джинни? — Мерлин не признал имени.

— Последний представитель рода Слизерин, Том Риддл, он же Волдеморт, попытался использовать Джинни, чтобы возродить свое тело, высасывая из нее жизненные силы, — объяснил Дэниел. — Он натравил василиска на Гарри, когда тот пытался спасти девочку.

— Джинни была одержима Волдемортом почти весь прошлый год. Он использовал ее для натравливания василиска на обитателей замка, — вставил Гарри. — Думаю, только удача спасла пострадавших, которые просто оцепенели, а не погибли.

Мерлин кивнул. Это подтвердило его подозрения, что Риддл научился разделять свою душу, наподобие Орай, и использовал эти частицы для контроля сознания других людей.

— Сожалею, что тебе пришлось это сделать. Цинетрейт должна была стать защитой школы от подземных хищников, например, гоблинов. Но ее инстинкты вынуждали выполнять любые команды, отданные на парселтанге. Что ты планируешь делать с ее телом, Гарри?

— Что вы имеете в виду? — тот не понял, почему Мерлин задал такой вопрос. Туша не ему принадлежала.

— Согласно старым законам — и я сомневаюсь, что их убрали из учебников, — любое магической существо, убитое при самозащите или при защите других, становится добычей победителя, и он может распоряжаться им по своему усмотрению, — сообщил Мерлин. — И поскольку именно ты убил Цинетрейт, то тебе и решать, как поступить с ее тушей. Я не знаю, сохранились ли еще навыки или знания по обработке, но, когда я был здесь в последний раз, то части василиска пользовались особо высоким спросом в качестве ингредиентов у Мастеров Зелий, а шкура особенно ценилась.

— Почему? — заинтересовался Дэниел.

— Шкура дракона или василиска старше сотни лет почти непроницаема для большинства заклинаний. И лишь созданные гоблинами магически зачарованные клинки способны ее пробить, — пояснил Мерлин.

— Как бронежилет, — определил Гарри.

Мерлин пожал плечами.

— Таких экспериментов еще никто не проводил, но могу сказать, что шкура должна защищать и от большей части немагического оружия. Броня из самой старой из виденных мной шкур оказалась способна выдержать повреждение наравне со Звездными вратами.

— Правда?! — Дэниел широко распахнул глаза при мысли, что есть что-то, способное выдержать подобный уровень повреждений. Врата были почти неразрушимы. Осмотрев тушу василиска, Джексон сделал мысленную пометку обязательно проверить, есть ли в книгах эти старые законы. И если да, то кого им с Гарри нанять для разделывания туши, чтобы их при этом сильно не надули.

Снова наградив василиска задумчивым взглядом, Дэниел сделал себе еще одну пометку: поговорить с Гарри об использовании части туши для заключения перемирия, если не настоящего мирного договора, с острым на язык Мастером Зелий. Но на данный момент все его внимание было посвящено Мерлину.

— Есть ли еще причины, по которым вы решили найти нас, Мирддин? Я думал, мы не увидимся до Рождества?

— Мне необходимо кое-что подтвердить, — ответил Мерлин. — Я более чем уверен, что в ту ночь, когда Риддл пытался убить Поттера, он случайно сделал из мальчика вместилище для кусочка своей души. Но я также полагаю, что, когда Гарри почти умер от рук своего дяди и ты, Дэниел, соединился с ним… эта частица была уничтожена и больше не угрожает мальчику. Она отправилась к конечному пункту любого существования, но оставила следы, по которым Аурион сможет выследить и найти остальные кусочки.

Гарри в шоке уставился на Мерлина. Внутри него была частица души Риддла! Он носил в себе частицу монстра, убившего его родителей! Он был как дневник!

Дэниел заметил, как Гарри стремительно побледнел, и почувствовал сквозь связь ускоряющееся сердцебиение. Быстро приблизившись, он обнял Гарри и опустился с ним на пол, покачивая его, как когда-то самого Дэниела качала Ша'ре, когда он просыпался от кошмара, напоминающего о смерти родителей.

— Все хорошо, Гарри, — прошептал Джексон. — Мерлин же сказал, что Риддла больше нет. Он не сможет причинить тебе вред или заставить тебя навредить другому.

Гарри вцепился в рубашку Дэниела, а тот перевел взгляд на Мерлина.

— Вам обязательно надо было преподносить это таким образом?

Выражение лица Мерлина показывало его сожаление, но он отметил:

— Дэниел, не существует мягкого способа сообщить кому-либо, что он несет в себе или, в случае Гарри, нес в себе частицу чей-то души. Особенно кого-нибудь настолько злого, каким явно был Риддл.

Они замолчали на несколько минут. В тишине слышалось лишь паническое сердцебиение Гарри. Серая гончая подошла к нему поближе и несколько минут обнюхивала голову, а потом облизала его лицо, проведя языком от подбородка до лба. Гарри почувствовал легкое подергивание в шраме, которое почти сразу исчезло. И это, кажется, его успокоило.

Гарри начал приходить в себя, его мозг снова заработал, и он вспомнил кое-что из сказанного директором в прошлом году, во время их беседы после того, как Рон увел Локхарта в Больничное крыло. Дамблдор должен был знать!

— Он знал! — в гневе прошипел Гарри. — Дамблдор знал!

— Знал что? — уточнил Дэниел.

— Что во мне есть частица души Волдеморта! — в бешенстве закричал Гарри, заставляя подпрыгивать обломки вокруг них. А потом, сообразив, что если бы не появление в его жизни Дэниела, то он мог бы оказаться одержим злобных духом, Гарри обнял себя руками и задрожал. — Дамблдор сказал, что Волдеморт передал мне часть своих сил, и позволил мне думать, что он всего лишь оставил мне способность разговаривать со змеями. Почему директор так поступил? Почему он мне солгал?

Мерлин присел перед Гарри, стараясь удержать нейтральное выражение на лице, хотя его кулаки и были крепко сжаты от желания с особой жестокостью избить Альбуса Дамблдора, который смотрел на подобное сквозь пальцы, если не специально допустил такое с юным волшебником. Гарри не должен был думать, что гнев направлен на него. Мерлин прекрасно понимал, что Гарри вынужден был повзрослеть слишком быстро, но внутренне все равно оставался ребенком, втайне нуждающимся в человеке, который будет его любить и заботиться.

— Возможно, Дамблдор не знал, как безопасно извлечь часть души и не убить тебя в процессе, поэтому боялся твоей реакции на такую новость. Подобная магия духа — самый темный раздел всей магии, ведь она требует смерти невинного, чтобы убийца смог расщепить свою душу, а затем отделить ее и запечатать. Подобное очень редко проводится с живым сосудом, ведь человек легко может умереть. Единственные, кто смог бы удалить часть души и переместить ее во что-то безопасное для последующего разрушения, — это те, кто практикует то, что сейчас называется Вуду. Именно их предки нашли способ извлечь частицы душ Орай из живых существ.

— И все равно Дамблдор должен был еще в прошлом году сказать мне, когда рассказывал о возможностях дневника Риддла и объяснял, каким образом он содержал воспоминания, пока я не проткнул его клыком василиска, — настаивал Гарри, скрестив руки на груди. — Я имел право знать, что именно сделал со мной Волдеморт, что дало мне возможность разговаривать на парселтанге. Дамблдор не должен был позволять мне думать, будто часть сил Волдеморта перешла ко мне после его смерти. Я же был второкурсником! Как я должен был сообразить, что за этим скрывается гораздо большее, если мне ничего не объяснили?

— Согласен, — поддержал мальчика Дэниел. — Может, это и жестоко, но Гарри заслуживает знать правду. Если объяснять спокойно и на уровне понимания пострадавшего, то я видел детей, которые принимали новость о том, что у них рак, гораздо лучше, чем их родители. В юности у меня был друг с проблемами здоровья. Ему пришлось перенести множество проверок, и в конце врачи сошлись на двух вариантах: генетическое расстройство или болезнь Кушинга, то есть новообразование в гипофизарной области. А когда в конце концов выяснилось, что это рак, то он воспринял новость гораздо лучше своих родителей.

Мерлин кивнул, соглашаясь с мнением Дэниела, а потом снова посмотрел на Гарри.

— Думаю, Риддл случайно превратил тебя в сосуд для души. Я считаю, что к тому времени, когда Волдеморт пришел убивать твою семью, его душа уже была разбита на столько частей, что защитное заклинание твоей матери уничтожило его тело, а кусочек души, отделенный смертью Лили, постарался прицепиться к ближайшему доступному сосуду… к тебе. Однако, как я уже сказал, когда Дэниел вылечил тебя и спас твою жизнь, соединив ваши жизненные силы, часть Риддла исчезла. Ты по-прежнему будешь обладать способностями, что просочились из него в тебя, например, парселтангом. Но об одержимости можешь забыть.

— Откуда такая уверенность? — поинтересовался Гарри.

— Аурион, — просто ответил Мерлин. — Если бы часть души все еще находилась в тебе и была активна, то она отреагировала бы совсем по-другому. Как минимум зарычала бы.

— Кто такая Аурион? — теперь уже полюбопытствовал Джексон.

— Она — гончая Аннуна.

— Аннуна? — название показалось Дэниелу знакомым, но он не мог вспомнить точно.

— Гончая Дикой Охоты. Вы можете называть ее призрачной гончей, — объяснил Мерлин. — Я позаимствовал ее у Хирне с целью выследить оставленные Риддлом частицы. А сюда я ее привел, чтобы она взяла след, учуяв запах души Риддла, оставшийся на Гарри. Так ей будет легче найти остальные.

— Но Волдеморт наверняка наложил защиту на эти частицы или заставил сделать это кого-нибудь из Пожирателей, — отметил Гарри. — С Аурион все будет в порядке?

— О, Аурион будет в абсолютной безопасности, — заверил его Мерлин. — Она — создание Сидхе. А они существуют в другой реальности, отличной от тау'ри. Если она захочет, то может позволить коснуться себя вещам из этого измерения. Но в большинстве случаев гончая находится на другом уровне, и это позволяет таким опасным вещам, как пули и заклинания, проходить сквозь нее.

— А что вы будете делать с этими частицами души, когда найдете? — спросил Гарри.

— Зависит от того, что он использовал в качестве сосудов. Я намереваюсь либо уничтожать на месте, либо перемещать якоря в менее важные предметы и потом уничтожать, — объяснил Мерлин. — Если предположить, что Риддл на данный момент не захватил тело другого существа или иного создания, то, как только исчезнет последний якорь, он умрет. Если же он все-таки вселился в кого-нибудь, то он умрет либо вместе с уничтожением последнего якоря, либо при следующей попытке переселения.

Гарри посмотрел сначала на гончую, потом снова на Мерлина. Медленная улыбка расцвела на его лице.

— Когда начнем?

* * *

В воскресное утро перед направляющимися к своему столу в Большом зале гриффиндорцами предстала невиданная доселе картина: Гермиона Грейнджер, как обычно, сидела с Поттером и Уизли, но без книги! Неужели настал конец света?

Заметив решительное выражение на лице Гермионы, Гарри спросил у Дэниела:

«Как думаете, что у нее на уме? Она напоминает Сэм, когда той говорят, что она желает совершить невозможное».

«Если попробовать погадать, то Грейнджер старается найти способ доказать, что я ошибаюсь либо о второсортном образовании в Хогвартсе, либо о моем заявлении, что Бадж — идиот, неспособный ничего правильно перевести. Прошлым вечером она была слишком тихой. Даже не спросила, как прошла твоя отработка. А если учесть, насколько девочка любит совать нос во все, что касается тебя, то я вполне ожидал подобного вопроса».

Гарри не успел ответить. Послышалось хлопанье крыльев, и в зале появилось огромное количество птиц. Стоило рядом с Гарри приземлиться большой красочной сове с длинными перьями на хохолке, принесшей свиток, вокруг которого было что-то обвязано, как Гермиона тут же отвлеклась от своих мыслей.

Гарри предложил сове бекон, а потом забрал свиток с привязанным к нему медальоном.

— Спасибо, — поблагодарил он сову.

Съев предложенное угощение, птица благодарно ухнула и улетела.

Гарри развязал кожаный ремешок, привязывающий медальон к свитку, и открыл его.

Не узнав сову, Гермиона спросила:

— От кого это?

— От кузена Дэниела, — просто ответил Гарри, снова вернувшись к письму.

Он читал его несколько минут, затем соединил концы кожаного ремешка и связал их. А потом надел медальон себе на шею.

Стоило Гермионе увидеть украшение на его груди, как она тут же пронзительно закричала:

— Ты сошел с ума?! Ты же понятия не имеешь, откуда он взялся! Он вполне может быть от Блэка, а ты просто взял и надел его, ни о чем не заботясь, как будто ты неуязвим!

— Я же сказал тебе, что свиток от моего кузена Дэниела Джексона, — спокойно возразил Гарри. — Я рассказал ему, что дементоров что-то во мне привлекает, и он послал мне амулет — Глаз Ра, — который получил от разрушителей проклятий, чтобы защитить меня от дементоров.

— Как ты можешь быть в этом так уверен? — Гермиона в раздражении вскинула руки вверх. — Ты никогда не встречался с этим Дэниелом Джексоном, и ты не знаешь, каковы его намерения. Да этот медальон вполне может быть проклят! Почему ты так готов поверить тому, кого ни разу не видел?

— Зато видели вы, — парировал Гарри. — Согласно написанному, он встретил вас обоих вчера в Хогсмиде. Знаешь, в том самом месте, куда мне не разрешили пойти из-за подстроенной директором отработки. А вам не пришло в голову, что мне хотелось бы узнать, какой он?

— У меня не было шанса поговорить с ним, — ответил Рон с набитым ртом. — Провел большую часть времени, стараясь удержать Гермиону от проклятий. А когда он ушел, потратил оставшееся время, успокаивая ее.

— Я не собиралась его проклинать, — с жаром возразила Гермиона. — Хотя он и заслужил нечто подобное, высокомерный засранец. Он ошибается во всем касательно Хогвартса! Ему еще хватило наглости назвать сэра Эрнеста Баджа идиотом!

Гарри вынужден был закусить губу, чтобы подавить улыбку, видя кажущееся праведное негодование. Одновременно Джексон также старался подавить смех при виде реакции девочки.

— Тогда это объясняет ту часть письма, где Дэниел говорит о тебе.

— И что же этот высокомерный засранец написал? — яростно потребовала Гермиона.

Найдя соответствующее место в письме, Гарри начал читать:

— Я сожалею, что твой директор считает себя должным контролировать каждого, кто общается с тобой, но если мое рабочее расписание позволит, то я попытаюсь попасть в Хогсмид после нового года. Просто дай мне знать, когда у вас будет следующий поход туда. И я получил удовольствие от встречи с твоими друзьями — Роном и Гермионой. Я должен согласиться, что эти двое относятся к тому типу друзей, которые всегда защитят твою спину и пройдут сквозь огонь и медные трубы. Твой друг Рон напомнил мне одного знакомого — Чарли Кавальского. Он был нашим охранником во время одних раскопок. Хотя Чарли совсем не походил на тот образ, что создается у людей при слове «охранник». Он не был тупой физической силой, а скорее, изобретательным малым, который всегда знал, что происходит вокруг. И если ситуация того требовала, то Кавальский всегда вставал за моей спиной, готовый помочь. Он был из тех людей, кому можно доверить свою жизнь и кто может поднять настроение, если тебе плохо, — Рон гордо выпятил грудь колесом. — Что же касается Гермионы, то думаю, ты недооцениваешь, насколько решительной она может быть и насколько пылко отстаивает то, во что верит. В некоторых случаях это положительная черта. Ведь она означает, что человек будет стоять насмерть за тех или то, во что верит, несмотря ни на что. Однако случай с Гермионой — совсем другое дело. Ведь помимо того, что она всегда прикроет твою спину, это также показывает, насколько ограниченны ее взгляды на мир.

Гермиона самодовольно усмехнулась, услышав комплимент. По крайней мере, Джексон признал ее интеллект и то, что она всегда поступает правильно. Но, услышав последние слова, она нахмурилась:

— Ограниченны? — начала закипать Гермиона. — Он оказался не прав, но все равно не признает этого и имеет наглость называть меня ограниченной?!

Гарри продолжил чтение:

— Она старалась защитить веру магической Британии в работы Баджа о египетских рунах даже при том, что огромное количество людей из маггловского мира, как и многие представители различных магических наук, давно выяснили, что его перевод не точен, а в некоторых случаях и опасен для использования. Девочка ни разу не спросила о том, откуда я взял эти факты. Она просто заявила, что я ошибаюсь. Я знаю, ты веришь, будто Гермиона в будущем совершит много открытий в том направлении магических наук, которое выберет, когда покинет Хогвартс, но боюсь, ты ошибаешься. Если только она не переменит свои взгляды на то, как работает этот мир, — Гарри продолжил, хотя и услышал, как что-то металлическое с силой ударилось об стол. — Короткая встреча с Гермионой показала, что она, скорее всего, относится к архивариусам, а не к настоящим исследователям.

— Что?! — прорычала Гермиона, заставив Рона в страхе отшатнуться от нее.

Рон искренне недоумевал, как Гарри может не замечать взрыв, назревающий на противоположной стороне стола, и продолжать читать письмо:

— Твоя подруга слишком уважает обладающих авторитетом лиц и доверяет вышестоящим инстанциям. А это значит, что она никогда не задает вопросов касательно их поступков и не позволяет себе даже усомниться в правомерности их действий. Мой мимолетный опыт общения с ней показал, что ее таланты больше подходят для поиска и восстановления информации, чем для подлинных исследований, которые требуют оригинального мышления.

— Клянусь, я заставлю Джинни научить меня Мышелетучему сглазу и использую его при нашей следующей встрече с этим высокомерным засранцем! — громко пригрозила Гермиона.

— А он прав, Гермиона, — Гарри прервал чтение высказываний Дэниела о ее характере. — Ты считаешь, что преподаватели всегда правы и что они не способны на ошибку.

— А Гарри попал в яблочко! — согласился Рон. — Ты защищала незаслуженную отработку, которую директор назначил Гарри. И ты так и не признала, что в этот раз директор поступил неправильно.

— Он пытается защитить Гарри! — возразила Гермиона.

— От кого? От моего кузена? — парировал тот. — Если он так переживает за меня, то мог бы послать со мной учителя, который убедился бы, что ничего не случится. А вместо этого он относится ко мне как к узнику.

— Он делает так, как будет лучше для тебя, Гарри! — отметила Гермиона.

— О! А куда у нас вымощена дорога благими намерениями, а, Гермиона? — напомнил ей Гарри старую поговорку. — Короче, ты хочешь узнать, что он еще о тебе написал, или нет?

— Там есть еще?! — Гермиона не верила своим ушам. Этот человек уже оскорбил ее интеллект и способности и написал что-то еще!

— Ага, — просто ответил Гарри.

— Читай до конца! — приказала Гермиона.

Гарри продолжил с того места, на котором остановился:

— Не сомневаюсь, ты считаешь, что я ошибаюсь насчет твоей подруги. Но, основываясь на твоих рассказах о ней и моем вчерашнем впечатлении, а также на моем предыдущем опыте общения с архивариусами, я могу смело заявить, что они имеют привычку мысленно возводить каждое написанное слово на пьедестал в качестве неоспоримой истины, пока кто-нибудь не приведет множество примеров, доказывающих обратное. И даже после этого они имеют тенденцию больше доверять первому прочитанному или изученного варианту, даже если ошибочность того была доказана. Также большинство архивариусов мало что знают о реальном мире, ведь их собственный состоит из книг и бумаг. Поэтому в вопросах общения с внешним миром они обычно основываются на суждениях своего начальника, который представляет собой единственную связующую нить с реальностью и знает о внешнем мире гораздо больше их. Я также давно отметил, что большинство исследовательских работ архивариусов представляют собой не новую информацию, а являются просто интерпретацией старых фактов. Они компилируют работы, проведенные другими исследователями, чтобы ученые смогли быстрее найти необходимую им информацию, если требуется добавить ее в свои собственные разработки. Но я благодарен архивариусам за то, что они защищают и восстанавливают старые книги и данные. Если бы не они, то исчезли бы многие документы. Архивариусы также используют новые техники, которые подходят для интерпретации старой информации и сохранения древних документов. Однако, несмотря ни на что, чтение книг и компиляция данных в процессе их регистрации остается единственной их сильной стороной. Я считаю, что это особенно грустно видеть в египтологии, где большинство новых теорий оказываются погребены годами, если не десятилетиями, поскольку они не подтверждены старыми документами, которые для архивариусов имеют первостепенное значение.

Выражение лица Гермионы после того, как Гарри закончил чтение письма своего кузена, напомнило Рону его маму, когда Билл и Чарли объявили ей о своем выборе карьеры и заявили, что и шагу не ступят на порог Министерства. Они до сих пор находят и ремонтируют вещи, сломанные после того взрыва.

Он уже начал планировать пути к отступлению, которые позволят спасти также и Гарри, когда послышался голос Малфоя, растягивающий слова:

— Кузен Поттера точно указал твое место, Грейнджер. Жаль только, Поттер слишком глуп, чтобы понять то, что его кузен увидел с первого взгляда. Ты всегда была и будешь бесполезным мелким книжным червем, который выдает бесполезные факты и цифры, когда они меньше всего нужны, а скорее всего, еще и ошибочны. Ты ничего собой не представляешь. Раздражающая всезнайка, которая думает, что она лучше, чем есть на самом деле, — и Малфой продолжил, даже не подозревая, насколько близка Гермиона к взрыву. — Ты просто глупая, высокомерная мелкая грязно…

Тишина опустилась на Большой зал, когда Малфой с грохотом рухнул на стол Рейвенкло, сбивая на пол золотые тарелки.

Некоторые рейвенкловцы с удивлением смотрели на стоящую над Малфоем Гермиону с поднятым кулаком.

Малфой помотал головой, пытаясь избавиться от звона в ушах, когда услышал рычание Гермионы:

— Скажи еще хоть слово в том же роде… и род Малфоев закончится на тебе!

— Мисс Грейнджер! — выговаривала МакГонагалл своей любимой ученице, пораженная ее поступком. Если бы она не видела это собственными глазами, то никогда бы не поверила, что ее лучшая студентка так жестоко на кого-нибудь нападет. — Пятьдесят баллов за нанесение удара студенту. И, начиная с первого дня после каникул, в течение одного месяца вы каждый вечер будете отрабатывать по два часа с профессором Снейпом!

— Но он… — попыталась возразить Гермиона в свою защиту, указывая на Малфоя, но была прервана МакГонагалл.

— Никаких но, мисс Грейнджер! — рявкнула профессор. — Я хорошо видела, что произошло. И если вы не хотите, чтобы я еще увеличила наказание, советую вам помолчать.

— Профессор, Малфой назвал ее… — начал Рон в защиту Гермионы.

— Меня не интересует, что сказал Малфой, мистер Уизли, — перебила его МакГонагалл. — Применению физического насилия по отношению к другому студенту нет оправдания.

— И еще один пример того, как охотно защищает львица Гриффиндора своих львят, — отметил Гарри.

— Пятьдесят баллов с Гриффиндора за неуважение к своему декану, мистер Поттер, — произнес Снейп, приподняв уголки губ в триумфальной улыбке, успев вперед МакГонагалл. — И, мисс Грейнджер, вы будете приходить ровно в семь. Если вы опоздаете или придете раньше, то я буду снимать пятьдесят баллов с Гриффиндора за каждую минуту, будь вы раньше или позже.

«Интересно, а часы Снейпа будут спешить или отставать?» — подивился Дэниел.

«Не имеет значения, — ответил Гарри. — Если Гермиона произнесет заклинание tempus, то сможет доказать, что пришла вовремя».

«Ты правда думаешь, что это остановит Снейпа от заявления, что она опоздала или пришла раньше?» — недоверчиво спросил Дэниел.

Гарри мысленно пожал плечами.

«Ему удастся провернуть такое лишь раз или два. Если он продолжит, то МакГонагалл начнет сопровождать Гермиону на каждую отработку. Если дело касается Кубка факультетов, то МакГонагалл всегда старается составить конкуренцию».

«Тоже верно», — подтвердил Дэниел явную черту характера их декана.

Не подозревая, что ее только что обсудили и признали виновной, МакГонагалл повернулась к Гарри и произнесла:

— Мистер Поттер, директор ожидает вас в своем кабинете в девять, чтобы обсудить вашу вчерашнюю отработку. Пароль — «тараканья гроздь».

Гарри заколебался: стоило ли остаться в зале и заставить Дамблдора прийти сюда в его поисках? Но решил, что лучше разобраться с этим как можно скорее.

* * *

Поднимаясь по движущейся лестнице в кабинет директора, Гарри спросил:

— Дэниел, проведете встречу?

— Конечно, — согласился Джексон. — Но, кроме странной склонности Дамблдора влезать в твою голову, есть ли еще причины, по которым ты не хочешь контролировать эту встречу?

— Не хочу случайно ляпнуть что-нибудь, что выдаст наши планы, — покаялся Гарри. — Я не настолько плох по сравнению с Роном, когда дело касается правила «сначала думай, потом говори», но иногда, когда я особенно разозлен, то имею привычку сболтнуть то, что не следовало.

— Еще одна черта характера, общая с Джеком, — отметил Дэниел.

Гарри мысленно фыркнул на Джексона, что вызвало у того ментальный смех и широкую улыбку на их лице, пока они стучали в дверь.

Услышав разрешение войти, Дэниел тут же убрал все эмоции с лица Гарри, надев непроницаемую маску и поставив самый мощный щит, способный удержать Дамблдора от подглядываний.

— Профессор МакГонагалл сказала, что вы хотели видеть меня, — Дэниел выглядел абсолютно беспечно, не беспокоясь о том, что его позвали в кабинет директора для обсуждения предыдущей отработки.

— Да, мистер Поттер, присаживайтесь, — указал Дамблдор на стул перед столом.

Дэниел сел на предложенное сиденье и не мигая уставился в глаза директора.

Дамблдор занервничал, когда Гарри продолжил молча смотреть на него. В обращенных на него глазах — глазах Лили — виднелось обвинение. Вот только директор не понимал, в чем его вина.

Тишина уже начала доставлять неудобства, и Дамблдор решился ее прервать.

— Вы знаете, почему вас сюда вызвали?

На лице Гарри появилась легкая ухмылка. Как будто он выиграл дополнительно очко у невидимого оппонента.

— Профессор МакГонагалл сказала, что это касается моей вчерашней отработки.

— Отработки, которую вы не выполнили верно, мистер Поттер, — спокойно возразил Дамблдор. — Вы отказались писать строки, назначенные вам в качестве наказания.

— Вы бы согласились принять от меня ложь в качестве правды, директор? — спросил Дэниел. — Я появился, как и было приказано. Но те строки, что меня хотела заставить писать профессор МакГонагалл, были ложью. Она ожидала, что я напишу: «Я не буду грубить посетителям в кабинете директора». Если бы я начал их писать, то подтвердил бы, что эта ложь является правдой. Но я никому не грубил в вашем кабинете.

— Вы нагрубили мистеру Малфою, когда он попросил встречи с вами, — напомнил ему Дамблдор. — И поэтому я назначил вам отработку.

— Я не грубил мистеру Малфою, и он также с этим согласился, — возразил Дэниел. — Я отказался писать те строки, потому что иначе это бы означало, что я согласен с вашей ложью.

— Мистер Поттер, я не лгу… — начал Дамблдор.

— Нет, вы всего лишь красиво манипулируете правдой, как и все политики, — прервал его Дэниел. — В конце концов, ложь становится таковой, только если вас поймали на ней или если в результате кто-то пострадал. Что там сказал Фадж в прошлом году, когда отправил Хагрида в Азкабан?.. А, да, «нужно создать видимость деятельности». И все, что вы сделали на тот момент, так это выразили слабый протест, заявив, что полностью доверяете Хагриду и что это не поможет разрешить сложившуюся ситуацию. Вы не вмешались, хотя и имели возможность. Будучи Верховным Чародеем, вы могли бы потребовать суда над Хагридом до того, как его заключили в Азкабан. Но вы позволили Фаджу отправить Хагрида в ад, хотя его и поместили в наименее охраняемую зону. Я видел Хагрида, когда он только вернулся из тюрьмы. Он выглядел так, будто бы встретился со смертью лицом к лицу. И хотя еще на его третьем курсе было доказано, что он не мог открыть Тайную комнату, ни вы, ни Министерство ничего не предприняли, чтобы отменить его исключение и восстановить палочку.

— Мне кажется, вы переоцениваете тот уровень сил и влияния, которым я обладаю, мистер Поттер, — осторожно заявил Дамблдор. Сидящий перед ним подросток бесконечно его расстраивал. Он все время пытался получить доступ к мыслям Поттера, но пока так и не добился успеха.

— Может быть… а может быть и нет, — уклончиво ответил Дэниел. — Но вы один из самых уважаемых волшебников в магическом сообществе и могли бы использовать это влияние, чтобы помочь тем, кто в нем нуждается. И в то же время, как бы это ни было неожиданным, вы ничего не сделали. Я как-то слышал, что чем больше сила, тем больше и ответственность. Мне вот интересно, как себя чувствуют те, кто помог вам достичь этих вершин в своей жизни, относительно того, что вы не оправдали их ожидания. Кстати говоря, как вы считаете, как бы отреагировали мои родители на тот факт, что вы чувствуете себя должным до абсурдности контролировать каждый аспект моей жизни до такой степени, что пренебрегаете вашей первостепенной обязанностью, которой является безопасность всех учеников этой школы?

— Вы ошибаетесь, мистер Поттер. Вы видите лишь малую часть того, кем я являюсь помимо директора и что я совершил для защиты нашего мира и помощи ему, — натянуто произнес Дамблдор.

Джексон пожал плечами.

— Я признаю, что мои знания о магическом мире довольно ограничены. В общем, мой опыт в общении в магическом мире, помимо стен Хогвартса, состоит из первого визита на Косую аллею с Хагридом, нескольких дней, проведенных с Уизли прошлым летом (после спасения от Дурслей), и парочки последних недель этого лета, когда я исследовал Косую аллею благодаря министру Фаджу, который хотел остаться со мной в хороших отношениях, видя мою славу и надеясь, что сможет использовать ее себе на благо. Если подвести итог всему моему времени, проведенному в магической Британии, я нахожу довольно сложным поверить, что эта страна — безопасное место. И поскольку большая часть опасности, так уж случилось, возникала в стенах этой самой школы, я начинаю задумываться, почему персонал игнорирует свою прямую обязанность — защиту студентов замка? Если Блэк на самом деле представляет собой угрозу, тогда учителя должны сопровождать каждую группу учеников, направляющихся в Хогсмид, и не позволять тем разгуливать где душа пожелает. Ведь Блэку достаточно будет один раз похитить ребенка и пригрозить убить его, если вы откажетесь обменять того на меня. Что тогда будете делать вы с учителями?

Дамблдор тяжело вздохнул. Похоже, Минерва отчасти была права. Гарри начал терять веру в магический мир. И ему теперь придется выяснять, как же вернуть ее обратно. Но в первую очередь он должен заверить мальчика, что Хогвартс на самом деле безопасен.

— Другие студенты не подвергаются опасности в лице Блэка. Только вы. И пока вы остаетесь в стенах Хогвартса, вы тоже будете в безопасности.

— Уж простите меня, но я отказываюсь верить в ваше заявление, утверждающее, что здесь безопасно, особенно учитывая мой опыт за последние два года, — сухо парировал Дэниел. — Но если вы на самом деле верите в подобное, тогда почему бы нам это не проверить?

— Что вы имеете в виду? — спросил директор.

— Вы и все остальные учителя произнесете магическую клятву, гласящую, что вы верите, будто Блэк не является угрозой ни одному из студентов в этой школе, — предложил Джексон. — Если же выйдет так, что студент окажется ранен или похищен в попытке мистера Блэка добраться до меня, то в результате вы потеряете вашу магию. Ведь вы таким образом докажете, что ваши меры безопасности совершенно не способны защитить студентов.

Дамблдор снова вздохнул.

— Я так понимаю, что вы узнали о магических клятвах и обетах летом на Косой аллее?

— Да, — согласился Дэниел. — «Флориш и Блоттс» оказали мне неоценимую помощь в обучении неизвестным до этого вещам в магическом мире. Надо будет не забыть поблагодарить министра за то, что он позволил мне остаться там. Ведь иначе оказалось бы, что я очень многого не знаю о том, как работает магический мир, из того, что знать просто обязан.

Дамблдор опять вздохнул. Он должен был послать кого-нибудь следить за деятельностью Поттера, пока тот был на Косой аллее, но забыл, пока в спешке пытался убедиться в том, что Гарри ничего не вспомнит о своей смерти от рук Дурслей, чтобы снова вернуться под их защиту следующим летом, и в том, что у мальчика будет безопасное место на каникулах. Дамблдор мысленно отметил приказать эльфам, убирающим гриффиндорскую башню, проверить содержимое сундука Поттера и просмотреть, какие книги он купил во «Флориш и Блоттс». Он еще не был готов, чтобы Гарри узнал о некоторых вещах, и поэтому должен был удостовериться, что тот остается невежественным в кое-каких вопросах.

Но, вернувшись к теме разговора, Дамблдор спросил:

— Предположим, я и остальной персонал Хогвартса согласимся дать подобную клятву. Что мы получим взамен?

— Мою ответную клятву, что я не покину территории замка, пока не поймают Блэка, — ответил Джексон. — Однако, если вы не принесете мне подобной клятвы, тогда я ожидаю сопровождения в виде учителя каждый раз, когда буду ходить в Хогсмид на выходных. Ведь у меня есть законное разрешение, подписанное моей тетей, раз уж вы не верите в мою способность защитить себя.

Дамблдор покачал головой.

— Нет, я не дам вам клятвы, которую вы просите. И персоналу тоже не позволю это сделать. И я также не позволю преподавателю сопровождать вас в Хогсмид.

— Я знал, что у вас не хватит мужества подкрепить слова не пустыми заявлениями о том, что Хогвартс — самое безопасное место в магической Британии. — Дэниел специально выбрал наиболее оскорбительное из знакомых ему вежливых выражений.

— Довольно, мистер Поттер! — Дамблдор наградил его пронзительным взглядом. — Я не потерплю подобного неуважения к себе или к другим преподавателям.

— Уважение — это то, что нужно снова зарабатывать, когда оно потеряно, — возразил Дэниел. — А вы и профессор МакГонагалл уже давно потеряли мое, хотя до этого года у меня не было причин это так явно демонстрировать.

— Мистер Поттер, — Дамблдор постарался воззвать к благоразумию, — я не понимаю, откуда взялась эта враждебность по отношению ко мне. Нет никакой необходимости преподавателям давать клятву ребенку, доказывая безопасность школы. Ведь все мы знаем, что это самое безопасное место во всей магической Британии. И хотя я знаю, что вам не нравится, и вы не понимаете, почему мы предприняли подобные действия, мы не сделали ничего плохого, а только стараемся обезопасить вас от тех, кто может причинить вред. А теперь, раз вам известно о магических клятвах, я уверен, вы поступите благоразумно и в целях вашей безопасности поклянетесь мне, что останетесь на территории Хогвартса, чтобы и дальше оставаться в безопасности. В конце концов, мы стараемся сделать так, как будет лучше для вас. И будучи взрослыми, мы лучше знаем, как вас защитить.

— Нет, — возразил Дэниел. — У меня есть право на посещение Хогсмида. Моя тетя подписала разрешение, дающее мне это право, а вы хотите мне в нем отказать. Вы заявляете, что причина, по которой отказываете мне в походе в Хогсмид, — опасность со стороны Блэка. Но те студенты, что ходили в деревню и не являются слизеринцами, находятся в такой же опасности, хотя вы и отказываетесь это признавать. Интересно, кто будет расплачиваться в этот раз за ваш отказ признать, что Хогвартс не настолько безопасен, как вы утверждаете. В прошлый раз почти заплатила Джинни Уизли, а перед этим — Рон, Гермиона и я, поскольку вашу предположительно высококачественную защиту вокруг камня умудрились пройти трое первогодков.

Дамблдор от раздражения заскрипел зубами. Он не мог снова применить к Поттеру obliviate. Любое внезапное изменение в его поведении, когда он настолько открыто выражал свое решение не сдаваться в вопросе Хогсмида, вызовет подозрения. А это ему нужно меньше всего.

— Хорошо, мистер Поттер. Вы не оставляете мне выбора, раз не выразили ни малейшего желания прислушаться к тем, кто близко к сердцу принимает ваше благополучие. Поскольку каникулы уже почти начались, то ваше наказание переносится на следующий семестр. Начиная с первой недели и до окончания года вы будете отрабатывать каждые выходные с профессором Флитвиком из-за ваших грубых и оскорбительных высказываний по отношению ко мне как к главе вашей школы. Или вы принесете мне клятву, о которой я вас просил, и я забуду вашу грубость.

— Нет, я этого не сделаю, — ответил Дэниел, чувствуя согласие Гарри. Тот не мог поверить в то, что услышал. Он знал, что директор старался контролировать тех, кто общается с ним, но ведь даже он должен понимать, что подобное желание вернуть контроль подставляет под удар остальных студентов. — Вы хотите еще что-нибудь обсудить со мной... директор?