И такое бывает... (джен)

Жизнь потихоньку шла своим чередом, хоть и пока достаточно насыщенно.

Наряду с выдачей нового расписания директор определили мне и схему сдачи долгов, то есть домашних заданий, которые висели ещё с лета, пропущенных тем предыдущих двух месяцев и для Нумерологии весь первый год обучения. График этого самого подтягивания хвостов был прост и незатейлив — индивидуально с преподавателем, то, что не доделаю до Рождественских каникул, уже писать под строгим надзором Министерской комиссии по делам неуспевающих. В самом плохом развитии событий буду переведён в спецшколу для отстающих волшебников, тут и такие были. Но я, в общем-то, огляделся по сторонам, посмотрел на Крэбба с Гойлом и здраво решил, что такая печальная судьба мне не грозит.

Да и сам факт устранения задолженностей меня не просто не кантовал, но и более чем устраивал. С остальными предметами разгребусь как-то, преподы тоже не звери, а вот возможность на законных основаниях потеребить Снейпа во внеучебное время, и, возможно даже, раскрутить его на объяснения насчёт конструирования заклятий...

Мечтатель я, ну что уж тут поделать. Но мечтать-то не вредно — вредно не мечтать!

Вернёмся к теме. Та самая Нумерология у меня прошла чрезвычайно легко. Профессор Вектор оказалась мировой тёткой, и, объявив на первом же для меня уроке контрольную по текущей теме, великодушно предложила мне пересесть к мисс Грейнджер, а то на ту парту возле окна, которую я оккупировал, свет неудобно падает, может помешать мне в ходе написания работы... Я отсел от Гермионы специально, поелику в своих способностях был уверен и хотел как-то блеснуть перед учительницей, так что скромно отказался. Профессор выдохнула что-то подозрительно похожее на «сам дурак» и на этом отстала от меня. Впрочем, после сданной раньше срока контрольной посмотрела на меня уже более уважительно, а после беглой проверки выдала мне на руки ещё четыре с напутствием «в течение месяца принести и сдать, ответить на пару дополнительных вопросов и все долги я тебе на этом закрою».

В общем, первый урок магической версии математики мне не только понравился, но и оказался весьма плодотворным. Ну, только Гермиона стукнула меня после урока учебником, видите ли, не понравились ей мои самолётики с записками. Я их неделю учился чаровать, а они ей не понравились!!! Ну, отвлекали, ну, Вектор заметила, ну, писал я там всякую чушь вроде «Какое небо голубое... какой красивый интервал...» — это же не повод меня бить, в самом деле.

Следующей по расписанию шла трансфигурация, где мы пересеклись с Гарри и вообще, собственно говоря, со всеми однокурсниками домов Гриффиндор и Слизерин. Лаванда мимоходом состроила мне глазки, махнула рукой и почти сразу гордо отвернулась — храните боги её выраженную блондинистость и неотъемлемую индуску рядышком... Неподалёку пристроились ещё две девчонки в красно-золотых галстуках, они тихо что-то обсуждали, мало обращая внимания на окружающих. На парнях я немного застопорился: вон Гарри Поттер, вот Финниган и Томас, смотрят на меня недобро и подозрительно, вот этот чуть полноватый паренёк, похожий на стеснительного мишку, робко улыбнулся и кивнул без лишнего негатива — здравствуйте, мистер Лонгботтом... А где пятый? Завис на этом вопросе я надолго, даже чуть не начал уточнять у Гермионы, только потом до меня дошло...

Среди слизеринцев тоже не возникло особых вопросов. Малфоя узнал, шкафчики за ним — Крэбб и Гойл, правда, кто из них кто, пока непонятно. Забини я тоже уже видел, методом исключения нашёл и Нотта — чем-то тот смахивал не то на крысу, не то ещё на какого грызуна... Чёрный и, скажем так, некрупного телосложения при нормальном росте. Ещё и глазами сверкает так, что добрым его назвать сложно.

Женская часть факультета на моё пристальное внимание не в шутку напряглась, между прочим. Гринграсс я, опять же, видел уже, вторая блондинка с нерусским... и неанглийским тоже... разрезом глаз — Трейси Дэвис, наверно. Симпатичная брюнетка с крупными чертами лица — Паркинсон, наверно. Вон, рядом с Малфоем упорно трётся и выражение лица у неё противное, портит её эта озлобленность на мордочке сильно. Или просто настроение у девушки плохое, как-никак, у этой части юных падаванов дедушки Дамблдора только что прошёл Уход за магическими существами, мало ли чего Хагрид мог отчебучить.

Ещё двух девочек с зелено-серыми нашивками я так и не смог определить, разве что вспомнил, что кто-то из них должен быть Миллисентой и иметь кошку, фамилию и то запамятовал.

Мои попытки вспомнить эту самую фамилию (как-то на Б, это точно) грубо прервали свои же. В смысле, Томас с Финниганом подошли так ненавязчиво поинтересоваться — а чего это я в спальне не ночую, и деканша наша все это покрывает? Мол, провела она с парнями беседу, что мистер Прюэтт по уважительной причине переехал, мистера Прюэтта по этому вопросу не кантовать особо, потом что этикет и уважение к чужому личному пространству... Так не загордился ли некий вшивый аристократ, который, получив титул и деньги, плюёт на бывших соседей и товарищей, помнящих этого самого вшивого аристократа неплохим парнем, хоть и бедноватым?

Хорошо хоть, высказывали мне все это недовольные пацанята в личном режиме и негромким голосом. Гарри, пристроившийся рядом, да и Гермиона тоже, попытался было за меня заступиться, но я вежливо попросил у них возможность ответить самостоятельно, после чего так же тихо и обстоятельно объяснил ребятам ситуацию по пунктам. Что аристократ действительно в некоторой мере вшивый, и, заботясь о благе и здоровье однокурсников, свалил из комнаты, чтобы своими тараканами остальным не мешать и блохами не делиться, а суть этих жучков пусть останется маленькой тайной этого аристократа. Что, собственно говоря, проводить время в общей гостиной мне это ничуть не помешает. Что МакГонагалл правильно все сказала про взаимоуважение и этикет, и что за «вшивого» в следующие разы можно будет и в табло выхватить...

Все ещё недовольные, любопытствующие гриффиндорцы самоустранились с горизонта, хотя, сдаётся мне, в большей степени из-за прихода преподавателя.

Трансфигурация почти погрузила меня в катарсис. МакГонагалл, хоть и пристально следила за дисциплиной, и отвлекалась на замечания, и требовала тишины и покоя на время лекции — о, она умела и говорить, и рассказывать, и объяснять. Её было чертовски приятно слушать, потому что говорила она грамотно, чисто и при этом не заумно, и, обходясь практически без шуток и баек, рассказывала она интересно. Вектор, как я узнал позже, была более общительным, если можно так сказать, лектором, она активно жестикулировала, приводила примеры из личного опыта и старалась вызвать студентов на диалог. МакГонагалл чётко держала дистанцию, но и с этой дистанции умудрялась доступно донести тему. С другой стороны, я могу ошибаться на этот счёт — интересно было нам с Гермионой и ещё одному-двоим ребятам, Гарри с трудом сохранял концентрацию и вникал, и большая часть ребят были с ним солидарны; оставшиеся откровенно зевали и пытались дремать, кто-то со скуки царапал парту, но срывать урок или громко заявлять о себе не рискнул никто — Лаванда и Парвати и то вели свою яростную беседу исключительно эпистолярно, и основным шумовым фоном для лекции служил скрип перьев, шорох бумаги и очень редкие шепотки.

Следом за экскурсом в историю и выводом формулы последовала практика. Ребята оживились, хотя практически у всех попытки сделать из чайника голубя пробуксовывали, Гермиона и то со вздохом в третий раз вернула пернатый заварничек на лапках в первозданный вид. Я тоже не торопился выдавать результат, тем более, что к птице мира я не испытывал особой симпатии. Теперь, под присмотром более опытного трансфигуратора, я мог позволить себе эксперименты и баловство. Да и частичную ступенчатую трансфигурацию я давно хотел попробовать...

Мой чайник с гламурной орхидеей на боку уже мог похвастаться четырьмя кошачьими лапками, кожистыми крылышками и тремя рядами игольчатых зубов в носике, когда МакГонагалл лёгким движением руки убрала все нововведения и порекомендовала мне баловаться с экспромтом и «А что, если» в свободное время или, по крайней мере, не на ее уроках. Я не удержался и уточнил, могу ли в случае чего похвастаться профессору Снейпу разрешением забить на зелья и делать голубей, за что получил пять штрафных баллов, призвание к дисциплине и посул пяти наградных баллов за голубя в течение следующих трёх минут. Сорок две секунды и вторая полностью успешная попытка дали мне и дому Гриффиндор аж десять баллов без учёта потерянной мною пятёрки. Ещё через семь минут, почти в конце урока, МакГонагалл великодушно почеркала в моей тетрадке и я смог облагородить вновь крылатый, ходячий и зубастый чайник шерстью на лапках, а то лысые кошачьи конечности выглядели прескверно...

Студенты потихоньку покидали аудиторию, а я задержался для решения организационных вопросов.

— Мистер Прюэтт, — кивком пригласила меня профессор поближе к своему столу.

— Профессор МакГонагалл, мэм, — я и подошёл.

— Полагаю, вы желаете уточнить вопросы сдачи домашних и практических работ и эссе по пропущенным вами темам, — утвердительно сказала она.

— В том числе, мэм, — согласился я.

— В том числе?

— Я бы хотел узнать по поводу факультативов или иной возможности спросить у вас совета или помощи по темам, не касающимся школьной программы вообще или программы четвёртого курса, профессор.

— Похвальный интерес, — удивлённо, но довольно заметила МакГонагалл. — Что ж, я хотела вам предложить посещение моих факультативных занятий для выполнения практических заданий и зачётов. Если у вас действительно имеется желание, вы можете не ограничиваться сдачей своих учебных задолженностей и оставаться на этих занятиях вместе с остальными студентами. В основном факультатив и предназначен для уточнения непонятных моментов. Расписание факультативов и список пропущенных тем я могу вам передать на днях через старосту, или зайдите вечером ко мне в кабинет. Также могу порекомендовать литературу, если вы не желаете пользоваться конспектами однокурсников.

— Я буду пользоваться конспектами друзей, но и от литературы не откажусь, — честно сказал я, и МакГонагалл одобрительно улыбнулась.

Примечательным для меня был урок Зелий. Здесь я не стал пыжиться и оккупировал парту сразу вместе с Гермионой. Правда, Снейп моей скромности не оценил и пересадил бедолагу-Прюэтта к Поттеру. Раз уж мы и на перекличке были рядом в списке...

Да, у Снейпа паскудный характер, ни дать ни взять. Да, он немного подсказывал слизеринцам и орлиным взором заклевывал гриффиндорцев, что есть то есть. И да, особенно он придирался к Гарри Поттеру, время от времени отвешивая комментарии и моим неумелым лапам, но, строго говоря, в сумме его разговоры не по делу и по Поттеру занимали меньше семи процентов урока. А вот стоял и сопел за нашими спинами он долго, и меня это бесило неимоверно, вплоть до желания неловко повернуться и надеть котёл на голову преподавателю. Ненавижу, когда кто-то за спиной стоит и палит, даже если ничем военным не занимаюсь. Зачем, вот зачем стоять у человека над душой? В чем прикол? Так ведь и по морде можно получить, в конце-то концов. Или люди это осознают и так удовлетворяют адреналиновый голод? Даже если так, вряд ли у товарища шпиона всея магической Британии такая мотивация. Да и придирки к Поттеру мне до конца непонятны — ну не будет взрослый состоявшийся мужик пацана доставать за так, солдат ребёнка не обидит...

Впрочем, декокт дня я варил более-менее успешно, даже несмотря на тень отца Северуса за спиной, и по сторонам успевал посматривать.

Как там было? «У меня вся жизнь пронеслась перед глазами, когда металлическая ложка упала на пол рядом с разобранным системным блоком и платами оперативной памяти в частности»? Сижу я себе, на солнышко, как говорится, гляжу, то есть на светильник, на блики в волосах девчонок, на нестандартный крой мантии Гринграсс, на зажим для галстука у Нотта — с пантеркой, симпатичный, надо может себе такой взять, на поттеровскую шевелюру, которая, кажется, стала как-то поприличнее выглядеть, на Томаса, который изящным броском закидывает в котел Гойла или Крэбба какую-то гадость, на хвост воблы похожую... У ё!..

И вот густой, наваристый бульончик тёмного оттенка кислотно-зелёного цвета вальяжно, но быстро поднимается до самого потолка. Владелец котла всеми своими крупными габаритами подаётся назад, не забыв оттолкнуться от стола, так что стул с парнем падает в одну сторону, а парта с котлом и, самое главное, содержимым котла — в другую, а Гойл (или Крэбб), на минуточку, сидел в центре ряда. С радостными воплями враги народа в серо-зелёных галстуках начали отклоняться кто куда под тихий, но куда более радостный смех со стороны Томаса. Набирающую силы вакханалию прервало сухое:

— Эванеско! — плюс немного невербальной магии, потому что было ещё несколько лучей разного цвета. Со впечатляющей скоростью все вернулось на круги своя: парта — в стандартное положение, как и котёл на ней, Гойл (или Крэбб) потихоньку поднимал стул и поднимался сам, его соседи потихоньку выпрямлялись, зачинщики уже сидели прямо и с каменными лицами. О произошедшем напоминало только отсутствие содержимого в одном из котлов и снейповское:

— Минус двадцать баллов Гриффиндору. Мистер Томас, посетите завтра вечером отработку.

И все. Вот это мужик. У меня было нестерпимое желание поелозить лицом Дина по всем поверхностям, и при взгляде на чёрное пятно на потолке над гойловским (или крэббовским) котлом это желание только усиливалось, а Снейп только лишь голос чуть повысил...

В конце урока Снейп сказал мне задержаться, и после сухо и не терпящим возражений тоном продиктовал темы эссе и нужную длину, не заморачиваясь с тем, чтобы я успел все записать или хотя бы толком запомнить. Меня строгим преподом давно не напугать, я бы не постеснялся и переспросил, что и сделал парой дней позже, но в тот момент я был слишком увлечён предстоящим разговором с мистером Томасом, так что покивал и свалил, кажется, даже раньше, чем Снейп меня послал...

Догнал я малышей-карандашей в коридоре, и уже, в общем-то, чуть подостыл, но — вот незадача! — попал как раз на обсуждение инцидента.

— ...их лица? — довольно выдохнул Финниган под смешки остальных гриффиндорцев и неодобрительное хмыканье Гермионы.

— Да, оно того стоило, — со смущённой, но все же довольной улыбкой вякнул Томас.

— А если бы Снейп вовремя не отреагировал? — вклинился в беседу я, даже не скрывая недовольства.

— Да ладно, пара ожогов всего-то, — попытался отмахнуться... нехороший, в общем-то, человек. — И вообще, это слизеринцы...

— Значит, можно их убивать, да? Ты, придурок, хоть понимаешь, чем это могло закончиться при самом неудачном развитии событий? Посмеялся? Доволен? В Азкабане тоже будешь говорить «оно того стоило»?

— В каком ещё Азкабане? — снисходительно фыркнул Дин.

— В котором будешь сидеть за убийство, — холодно сказал я. — Или в который посадят меня за убийство одного кретина по фамилии Томас. Я сейчас серьёзен, как сердечный приступ: если ещё кому-нибудь из вас придёт в голову гениальная мысль покуражиться на зельях и подстроить подлянки ближнему своему, подкинув в чужой котёл что-то лишнее — клянусь, я приложу все усилия к тому, чтобы сделать вашу школьную жизнь максимально мерзкой, а методичку по технике безопасности просто заставлю сожрать — может, хоть так вам она запомнится, — недавно весёлые и беззаботные, парни теперь приняли сосредоточенный и хмурый вид. Глядели на меня исподлобья и с явным обещанием сладкой жизни в будущем, но мне было плевать — с такими «друзьями» дожить до конца семестра представлялось проблематичным. А уж страшную мстю я как-нибудь переживу и верну сторицей. — И, на всякий случай, — я повернулся и прямо обратился к девчонкам, которые с любопытством наблюдали за разворачивающейся сценой. — Моё обещание касается абсолютно всех, без скидок на пол и «они первые начали»...

— Ну пусть это и разумно, — возразила мне одна из безымянных гриффиндорок, с нескрываемым скепсисом созерцавшая беседу, — но что, если слизеринцы, не связанные таким грозным обещанием, банально будут чудить сами? Это все-таки далеко не игра в одни ворота, знаешь ли...

— Я надеюсь, они тоже прислушаются к инстинкту самосохранения и здравому смыслу. Но в любом случае кабинет зелий станет мирной территорией, даже если для этого придётся часть студентов переселить в Больничное крыло. Даже если туда перееду я сам, — мрачно пообещал я.

— Переселять не придётся, — донеслось из-за спины. — Мысль-то в целом неплохая. На зельях друг друга не трогаем, — продолжал Забини, облокотившийся плечом на стену. — Но и не ждите, что мы станем вместе бегать по ромашковому полю и ловить бабочек, — хмыкнул он.

— Придержи свою фантазию для другого случая, — покачал головой я.

Кажется, отношения с однокурсниками у меня испортились окончательно, но пока я особо не переживал по этому поводу. У гриффиндорцев к своим главное наказание — тотальный игнор. Это, думается, я как-то переживу.

Что ещё из уроков? Чары приятно удивили. Не в смысле, что у меня все прям так сразу начало получаться, но Флитвик был готов стоять у меня над душой и по сто раз объяснять одно и то же и поправлять одни и те же ошибки в движениях, пока я задавал вопросы и старался что-то делать. Я пробежался по всему пропущенному с четвёртого курса, и полугоблин тщательно осветил все непонятные мне моменты, да ещё и проставил зачёты по пропущенным темам: «Я вижу, мистер Прюэтт, вы не теряли времени зря». Только задал мне небольшое эссе на любую из пропущенных тем, мол, что мне интереснее всего, то и написать.

На Травологии, признаю, я поступил подло, банально пристроившись к Лонгботтому, развлекая его болтовнёй и ассистируя ему по мере надобности. Невилл на такой расклад, в принципе, не обиделся, и был не против последующего сотрудничества.

Я посетил и Прорицания, ничего особенного, кроме разве что попустительства Трелони. Думаю, она прекрасно понимала, что почти все пишут домашние задания и делают классные работы, что называется, с потолка, но никак это не комментировала. На великую пророчицу профессор была мало похожа и действительно напоминала стрекозу. Все бы ничего, но что-то меня в ее уроках и в ней самой напрягало...

Астрономия далась мне достаточно легко, по крайней мере, практическая часть, домашки с теорией я бессовестно сдёргивал у Гермионы. Проводить ночные часы на башне с моим режимом раз плюнуть, а всех дел на уроке — мерять и считать, по мере надобности отвечать на вопросы по формулам. Формулы я и сам не понимал, но когда они перед глазами и с кратким пояснением, ошибиться трудно.

История Магии, конечно, сначала немного разочаровала — Биннс, что называется, был лектором от бога, умел усыпить неусыпляемое. Я только в кабинет зашёл — уже раззевался, а дело-то было перед обедом! Вроде не с чего спать так хотеть, уже проснулся, но ещё не устал... Впрочем, задачка оказалась со звёздочкой — на середине урока третьего, когда я уже уютно устроил голову на стопке тетрадей, все же пытаясь вслушаться в не очень разборчивый бубнёж профессора, я неожиданно для себя понял, что он тихонько травит исторические анекдоты и походя проезжается по спящим бездарям, перемежая все это с датами и событиями. И все, главное, с таким равнодушным лицом! Я рискнул и после урока подкатился к нему.

— А, мистер Пузерби, — рассеянно прошёл он сквозь меня. — У вас возникли какие-то вопросы?

— Не то чтобы вопрос, профессор Барбара, — невозмутимо ответил я, и призрак сделал вид, что не заметил моей оговорки, хотя щека у него явственно дёрнулась. — Содержание лекций великолепно, но читаете вы их, уж простите, просто чудовищно. Хотя, признаться, хохот Генерика Кровавого у вас вышел отлично, — мне терять было нечего. Я хоть и хотел после сегодняшнего слушать лекции Биннса, но если он продолжит их читать в таком же духе, я перестроюсь исключительно на чтение исторических книжек. Тратить в неделю по несколько часов своей жизни на аудиоснотворное даже для меня чересчур.

Биннс, тем временем, подлетел ко мне почти вплотную, пристально разглядывая хамоватого студента.

— Историей, значит, всерьез заинтересовались, Прюэтт? — насмешливо сказал он совсем другим голосом — хрипловато, но чётко. Чем-то на Снейповский баритон смахивает. Интонациями, не иначе.

— Да как-то стукнуло в голову, — пожал плечами я.

— За десятки лет, скажу вам, вы первый, — хмыкнул Биннс, медленно облетая меня кругом. — Уже это достойно внимания, пожалуй. Но история — не то, что вам складывают стопочкой и подают на подносе, — яростно сверкнул глазами призрак. — Как и любой другой урок. Так было. Так должно быть. Такова настоящая магия — то, что ты понимаешь и ищешь сам, тайны, которые ты раскрываешь, секреты, которые находишь. Такова магия, и! — он подлетел до самого потолка, — такова история. Все дети, которые учатся здесь, также безнадёжно далеки от истории, как и от настоящей магии, — Биннс вновь подлетел ко мне и замер, глядя поверх моей головы. — Беллатрикс Блэк. Какой талант, какой талант... Не интересовалась историей. Зря, очень зря... Альгерт Дарнсби. Бесперспективный травник. Светлый маг. Ужасно. Грегори Лонгботтом. Практик, боец, прогуливал. Томас Реддл. Властолюбив, занимался глупостями. Список велик. Огромен. Чудовищен. Вы, Прюэтт, — он взглянул мне в глаза, и произошло что-то странное — призрак был прямо передо мной, его губы не двигались, но звук был — правда, доносился откуда-то из-за спины: — Трансфигуратор. Маловероятно. Но пытайтесь, — я резко обернулся, но за мной никого не было, Биннс по-прежнему оставался на месте. — Да, — улыбнулся он, теперь его губы двигались в такт словам, да и источник звука совпадал с его расположением, — пытайтесь. Но первый и самый важный урок: история стирается. Люди умирают. Магия вечна.

И пропал. Серьёзно, последние слова уже снова шли из ниоткуда, я остался в классе один.

Сколько ещё тайн хранит в себе эта школа и ее обитатели?

Ну, помимо секретной комнаты, которая трансформируется во что угодно и подкидывает посетителям такие штуки, о которых они даже знать не могут (если верить фанфикам), катакомб Слизерина под замком, каким-то чудом до сих пор таинственного (несмотря на века существования рядом с Хогвартсом) Запретного Леса, приколов с лестницами и дверями, карты Мародеров и ее наверняка существующих аналогов, одинокого сквиба, ухитряющегося убирать здоровенный школьный комплекс и держать его в приемлемом состоянии (или тут каждое лето бригада гастарбайтеров все концы подчищает?), бесконечных профессоров ЗОТС с бесконечными же проблемами личного плана — кто оборотень, кто чужая аватара, кто мошенник, а кто и просто Пожиратель Смерти... Кстати о нем.

Как Снейп кошмарил особо не нравящихся ему студентов... так Грюм-Крауч никого не выделял — он просто хронически ненавидел всех, мне кажется. Нет, было за что, это да — детки-слизеринцы ему не угодили тем, что были в основном потомками и наследниками ренегатов и притворюг (надо, кстати, узнать насчет детей Пожирателей, сидящих в Азкабане, а то в каноне этот вопрос тактично пропустили), детки-гриффиндорцы или грязнокровки, или нейтралы, или из семей доблестных воинов света. Не говоря уж о Гарри Поттере. Правда, студенты списывали зверски-ненавистнический взгляд лжеаврора на трудную судьбу и сдвинутую психику, но я не обманывался. «Грюм» был более чем нормальным. Хладнокровным и расчётливым он был, я, в конце концов, ознакомился с его достижениями, поинтересовался биографией... Он был маньяком, это да, но также он был хорошим актёром, неплохим аналитиком и тем, кто составлял планы для Лорда. Провалы были — но ни одного по его вине, это во-первых, и процент их даже так печально мал, это во-вторых.

И я боялся, что даже Азкабан и длительное пребывание под Империо не пригасило его талантов.

А как красиво он стравливал гриффиндорцев со слизеринцами! Даже, скорее, натравливал последних. Вечно пенял им несуществующими проступками и грешками родителей, в открытую подбивал красно-золотых задирать однокурсников, все равно «Азкабан по ним плачет». Неудача гриффиндорцев — тренируйся, тренировки основа всего, старайся и станешь мастером; успех гриффиндорца — молодец. Слизеринец мог провалиться или безукоризненно выполнить заклятье, реакцией все равно было презрительное хмыканье. Нет, вру, не совсем так... Поймать Крауча на пристрастном отношении, пожалуй, было невозможно — он вроде бы одинаково рычал на всех, и по стенкам тоже студентов размазывал равномерно, только чудесным образом выходило, что гриффиндорцы — ребята перспективные, а слизеринцам на полу и место. И все это послушно кушали, только я, поймав себя на такой мысли, всерьез задумался и начал разбираться. Вроде я такой философией не страдал никогда, а тут... Ну и дошел до уроков Грюма.

А ребята такую идеологию хавали за милую душу. Потихоньку привыкали к мысли, одни — что придётся скоро им арестовывать потенциальных мерзавцев, другие — что аврорат плохо, вообще все плохо, ну а раз настаивают, что они фашисты и уголовники, так почему бы... Как говорится, когда вы обвиняете меня незаслуженно, вы подаёте мне идею.

Кажется, именно четвёртый курс и стал для противостояния факультетов переломным. И именно благодаря Грюму. Раньше-то в школе сохранялся какой-никакой баланс, все попривыкли к добренькому для красно-золотых Дамблдору и покрывающему серебристо-зелёных Снейпу, остальные преподаватели как-то не сильно на эту тему отсвечивали, соотношение и мотивация «наших» и «ихних» более-менее сохранялась, даже приходящие профессора сохраняли нейтралитет, Волдеморт и тот сидел спокойно. Крауч сумел все это раскачать, пока незаметно, но дальше будет только хуже, вплоть до Отряда Дамблдора и Инспекции Амбридж. Чем не деление на юных эсесовцев и своеобразную Молодую Гвардию?

Так и проходили дни — за уроками, домашними заданиями, без лишних треволнений, если, конечно, не считать Турнир и Пожирателя в школе. С факультетом — да, отношение стало напряжённым, но теперь хотя бы Зелья проходили уютно, только Снейп злобно шипел над ухом, в остальном никаких проблем. Да и факультет... Гарри с Гермионой со мной вполне себе общались, Невилл, мой шанс на что-то, отличное от двойки по Травологии, тоже, безымянные однокурсницы, кстати, тоже. Малышня высокими материями вроде забастовок мне не заморачивалась, у старшекурсников были свои проблемы. Четвёртый курс благодаря Томасу и Финнигану частично на меня обиделся, в зоне риска — третий и пятый курсы — у меня были свои агенты, рыжие такие, с фамилией на «У», они тоже не переставали со мной общаться, как и их друзья. Хотя, конечно, от игнорирования со стороны близнецов я бы все-таки не отказался, да... Это лучше, чем вылавливать какую-то мохнатую тварюшку из сумки с учебниками. Правда, к своему немалому удивлению, я позже обнаружил все книжки тщательно зачарованными от любых повреждений, притом что сам я таким не занимался. Надо же, подстраховались...

Так что социально активная часть факультета теперь разделилась на два лагеря, «Он не прав» и «Ну и что?». Детский сад, ей-ей...

По вечерам у меня было довольно забавное развлечение. Чемпионы тренировались.

Тот самый класс, в котором прошло первое «партийное собрание», только теперь слегка переоборудованный — болгары невесть откуда притащили тренировочные щиты, француженки взяли на себя обеспечение провиантом и медицинскую помощь по мере надобности (злобная подружка Флер оказалась медиком младшей категории, и, хотя только заканчивала выпускной класс, уже имела право на оказание первой помощи). Англия, не отступая от схематики Турнира, предоставила площадку, а хаффлпаффцы манекены аврорские как-то достали. Мы тоже внесли свою лепту: покрыли полы татами. Я объяснил Гермионе схему трансфигурации, пару раз закрепили на практике и пошёл конвейер: она превращает, Гарри левитирует, я закрепляю. Вот так вот кучка одеял, любезно предоставленная домовиками, быстро расползлась по комнате. Падать стало чертовски уютно, гости тоже оценили, Мари даже вытребовала с меня схему, честно дав взамен свои старые конспекты.

Зачаровывали комнату совместно, кто во что горазд. Конспирацией особо не заморачивались, так что каждый в итоге научился чему-то новому. Но теперь хоть нестрашно было пулять заклятиями в стены и окна — что-то да должно правильно сработать...

А дальше, после подготовительных работ, можно было смело приходить с попкорном и садиться в уголочке. Нет, сначала-то, конечно, Чемпионы эффектно уворачивались, кувыркались, пускали заклятья... Но вскоре устали (последней, кстати, с красивостями сдалась Флер. Причем я говорю это не в сторону «ага, девушка, выпендриться», а как раз в том плане, что она реально уставала позже всех) и начали уже более реалистично прыгать-бегать, особенно когда в увлекательное дело закидывания ближнего своего заклятиями включились почти все. Правда, после фееричного полёта в стену от Седрика пришлось прерваться и всем дружно повышать безопасность комнаты. Хотя и пришлось поломать голову над тем, как приклеить татами на вертикальную поверхность. Друг Крама одобрил предложенные мною гвозди, но остальные были против.

Кроме активных тренировок на реакцию (ребята потихоньку приноравливались и двигались уже поприличнее, я бы сказал, как-то экономнее) была ещё и отработка предоставленных заклятий, тоже есть на что посмотреть. Комплексы были достаточно сложные, что защитные, что атакующие, и все так забавно злились, когда у них что-то не получалось. Ещё были шаманские пляски вокруг Чемпионов, которые устраивали их что-то понимающие в Чарах друзья — порой помогало, порой не очень. Неверно выполненные щиты просто рассеивались, с атаками было хуже. Манекены уже напоминали каких-то жутких мутантов — разноцветных, опалённых, с лишними частями тела — и почти всегда нечеловеческими, частью продырявленные (неудачно выполненное усыпление)...

Экспресс-изучение анатомии драконов тоже приносило немало смеха. Тот же Виктор однажды настолько устал, что упорно ставил печень на место глаз дракона, удивлялся, что не подходит, пытался снова — и так добрых пятнадцать минут. После этого и было решено сделать перерыв на день.

С драконами определились быстро. Валлийца, вроде как самого спокойного, отдали Гарри. Хвосторогу забрал себе Крам, Флер выбрала китайского огнешара, Седрику достался швед.

Параллельно ребята пытались и вывести тактику предстоящего боя, но пока не очень успешно.

Однажды чуть не попался на ночной прогулке, столкнулся с аврором на повороте.

— Прюэтт! — возмущённо выдохнула Тонкс, почему-то шёпотом.

— Ящик пива, — мгновенно сориентировался я, и увидел только спину, обтянутую черной кожей косухи.

— Если здесь кто-то есть, — грозно и все ещё шёпотом сказала аврорша, вновь зажигая Люмус, — то ему лучше вернуться в комнату! А для облегчения груза своей вины он может поговорить со мной, хотя бы в письменном виде, почтовый пароль «Тёмный Лепрекон».

— А «Грифоном» не обойдётся? — безнадёжно поинтересовался я. Вкусы однако у Тонкс... Мало того, что сорт достаточно дорогой, так ещё и пиво-то крепкое. Очень крепкое.

— А с «Грифоном» пусть нарушитель сам себе исповедуется! — чуть повысила голос девушка, написав Люмусом в воздухе нехорошее слово.

— Зашибись у меня грехов, однако... На двадцать-то писем с паролем, — заворчал я.

— Нарушитель, а нарушитель, — догнал меня через полминуты шёпот Тонкс, — а мы друзья?

— Друзья, — ответил я, и тут же получил лёгкий пинок под зад.

— Не шляйся тогда по ночам, грешник! Хотя бы по чужим участкам, я-то трепетно отношусь к делам молодёжи, всегда иду навстречу тем, кто хочет встать на путь истинный, а вот мои коллеги серьёзней относятся к правонарушением. При длительной исповеди я даже готова подсказать схему патрулей...

— Что же я могу получить за «Драконью ночь»! — в шутку изумился я, а она только фыркнула в ответ:

— Ты тут через ночь шатаешься, обалдуй, и вряд ли прекратишь. Так хоть мне спокойней станет, а то ты, похоже, совсем своей башкой не думаешь. Наверно, это тебя поразит, но большинство авроров предпочитает сначала оглушить тень в уголочке, проверить, что там да как, и уже потом, по мере надобности, орать предупреждения. И это если ещё тебе повезёт нормально упасть, учитывая лестницы, дверные ручки и доспехи, — безжалостно довершила она. Я только и мог, что молча стоять. — Стыдно? Ага, покраснел, вижу, — довольно хмыкнула Тонкс (лицо действительно горела, но как она ухитрилась рассмотреть это в темноте с учетом погашенного Люмуса?), и подтолкнула меня по направлению к комнате и портрету Цефеи.

— Спасибо, — неуверенно сказал я.

— Тебе спасибо, — пожала плечами девушка — я догадался по лёгкому шелесту куртки. — Ремус после разговора с тобой с тобой стал поспокойнее. Мы обсуждали это, надеюсь, ты не против?.. Да и для меня довольно многое прояснилось насчёт дяди. Теперь, по крайней мере, я считаю политиканов чуть меньшими козлами, чем раньше... А ты включи мозги хоть ненадолго, вроде они у тебя имеются, и хотя бы шляйся осторожнее. Тут кроме нормальных людей и Грюм ходит. У него нарушитель — существо без пола и возраста, на всякий случай подлежащее уничтожению.

— Я учту, — тихо пробормотал я.

— Звучит как «я идиот», — хмыкнула Тонкс.

— Да, тебе не послышалось, — вздохнул я.

— Не кисни, со всеми случается, — подбодрила меня аврор. — Как-нибудь потом я расскажу тебе увлекательную историю про одну юную курсантку, экзамен, фальшивого диверсанта и швабру, после которой меня еще два года звали «Немедленно бросьте тряпку и ведро за голову!».

— Длинноватая кличка.

— Никому почему-то не надоедало, — проворчала девушка. — Ой, здрасте! — это уже было Цефее.

Леди Слинкхард, приподняв левую бровь, придирчиво осмотрела Тонкс. Луна вышла из-за туч и теперь ярко заглядывала в окна, так что света для более-менее нормального ориентирования хватало.

Аврор терпеливо улыбалась, ожидая продолжения, и дождалась:

— Блэк? — очень холодно спросила Цефея, на что получила только отрицательное мотание головой и краткое в тон:

— Тонкс.

— Тонкс, — произнесла Цефея так, будто выплёвывала что-то очень мерзкое, и, приоткрыв вход в комнату, ушла с портрета.

— Она... милая, — ошарашенно почесала затылок девушка.

— Да, есть такое, — невозмутимо подтвердил я. — Не обращай внимания, для того, чтобы заслужить её одобрение, надо быть ею, — ободряюще похлопал я Тонкс по плечу.

— Не дай Мерлин, — шарахнулась в сторону аврор, и, с деланным страхом оглянувшись, попыталась убежать. Правда, спустя пару шагов опомнилась, остановилась и бросила через плечо:

— На сегодня у тебя «спокойной ночи», так что, если бессонницей маешься, почитай книжки или повари нелегальное зелье — что угодно, но в пределах твоей комнаты. Поймаю ещё раз в эту ночь — скажу Цефее, что ты назвал её снобом, понял?

— Пошёл призывать Волдеморта в кровавую пентаграмму, — послушно кивнул я.

— Только проследи, чтоб он до утра оставался у тебя, — невозмутимо махнула рукой аврорша и пафосно ушла в ночь.

А с утра все по новой — учёба, вечерние посиделки-пострелялки с Чемпионами. Щенячьи глазки для Гермионы — и вот уже у меня есть помощь с уроками. Что-то забыл? Ах да, по списку...

Первое. Достать Снейпа.

В общем, принёс я ему кипу сочинений по указанным темам. Профессор, видимо, ничего не вынес из нашей предыдущей внеурочной встречи. Тогда я, невзирая на едкие реплики и холодный взгляд, дотошно уточнил все, что было нужно, насчёт эссе.

Теперь он, пригласив меня в кабинет, устроился за столом и начал в пух и прах разносить мою писанину. Я почтительно слушал и просматривал все вместе с ним, даже заметил и подсказал ошибку. На этом моменте Снейп отвлёкся от свитка и внимательно посмотрел на меня.

— Что ж, — в конце концов сказал он. — Похоже, вы и сам в состоянии разобраться с... этим, — профессор брезгливо покосился на мои труды. — Пожалуй, если у вас более нет вопросов, вы свободны. И не забудьте занести мне все исправленное завтра.

— Есть вопрос вообще-то, — деликатно вклинился я, за что получил скептически поднятую бровь и еще один брезгливый взгляд. Правда, после общения с Мюриэль, Цефеей и Вальбургой это уже почти не производило впечатления. Хотя Вальбургу я зря упомянул, она сама вежливость... — Насчёт ещё одной работы, ну, не совсем работы...

— Много текста, — сухо оборвал меня Снейп.

— Вы не могли бы мне при случае объяснить, как создать новое заклятье?

— Вон.

— У меня есть волшебное слово!..

— Вон.

— Сектумсемпра! — обе мои руки были на столе, а палочка в чехле, но Снейп все же дернулся и к своей потянулся. Помедлил, помолчал и:

— Консультации по Чарам — к Флитвику.

— Сэр, вы один из лучших зельеваров мира, и вряд ли могли при таком раскладе уделять кучу времени изучению теории заклинаний и конструирования. Но ведь как-то смогли в достаточно юном возрасте во всем разобраться?

— Вам не приходило в голову, что требовать подобных сведений у постороннего мага — грубо и глупо?

Я укоризненно на него посмотрел:

— Ну я же здесь. Да и все эти разговоры, что Хогвартс — одна большая семья, декан нам за мать и отца, всегда помогут и направят... вот я и пришёл к декану!

— Я — декан другого дома.

— Всей разницы — нашивка на мантии и расположение общежития, — пожал плечами я.

— Убирайтесь, — твёрдо сказал Снейп, и я решил на сегодня больше не нарываться. Ну, почти.

— Ладно, попробую в следующий раз, — предупредил я на прощание. — Вы ведь сказали «вон», а не «нет»...

Ответить он мне не ответил, а пятнадцать балов с факультета снял.

В общем, начало было положено. Правда, эссе на следующий вечер я ему так и не принёс.

Второе. Заняться трансфигурацией.

Я сходил на пару занятий МакГонагалл, тех, что факультативные, послушал, досдал долги. Пока ничего нового там не было, углублённое изучение уже пройденного, для лучшего понимания в дальнейшем. Видя моё рвение, деканша уже на втором занятии подкинула мне несколько дополнительных задач. Выполнить смог не все, хотя что-то начеркал на каждую, и профессор, кажется, осталась этим довольна.

Не то подпункт второго, а не то просто приятность там, где ее не очень ждал... Один раз заскочил к МакГонагалл в подсобку, вернее, она пригласила, хотела подобрать мне методматериалы по одному из вопросов. А там у неё стояла простенькая деревянная шахматная доска с начатой партией. Видимо, я сильно пялился в ту сторону, потому что в итоге МакГонагалл поинтересовалась моим мнением, «как победителя ее шахмат на первом курсе». Слово за слово...

Короче, вышел я от неё глубоко за полночь. Двенадцать партий, причём первые две я пролетел просто позорно, следующие девять хоть прошли чуть менее ужасно. Последнюю я адовым трудом свёл в пат, и то, подозреваю, этот нэкошотландский Каспаров мне просто поддался из жалости и чтоб я хоть чуть-чуть поспал...

Но, по крайней мере, у меня было обещание еще как минимум одной игры. Встретились два шахматных маньяка...

Третье. Разгрестись с подготовкой к первому Испытанию.

Наверно, выглядит более чем впечатляюще, когда толпень в дюжину человек крадётся по замку. Ночь. Коридор. Луна.

Аврор. Упс.

— Ничего себе у вас вечеринка, — изумлённо выдохнула Тонкс, не забывая, впрочем, целиться в нас. Напряжённые ребята отвечали ей в этом взаимностью.

— Тонкс, — подал голос Гарри, — глупо просить тебя отпустить нас, да?

— Вроде того, — печальный кивок.

Молчание.

— Оглушим? — задумчиво-вопросительно. Ну да, подруга Флер. Я знал, что она добрая.

— Вы не торопитесь, — охотно посоветовала в ответ аврорша. — Вон, среди вас явно что-то рыжее виднеется. Вы его выпните-то вперёд, без контакта глаза в глаза у него хуже получается морочить людям мозг. Я эту хитрую рожу знаю, имеется шанс, что вы тихо вернётесь в свои комнаты, а я мирно продолжу патрулирование. Без лишней тревоги, ага.

Я не поленился и уточнил у Римуса насчёт Тонкс, ну не укладывалось у меня в голове картинка с субтильной девушкой и ящиком крепкого пива. Разве что она его два года потихоньку цедить будет, или на пьянку какую поставит. Секретная информация не заставила себя ждать: «Тёмный Лепрекон» уважает мистер Тед Тонкс, сама Нимфадора, между прочим, пиво не очень любит и пьёт крайне редко, когда настрой находит. Зато один сорт шоколада, яблочный пирог из лавки в Косом и чаек он очень даже принимает. Так что вместе с двадцатью «почтовыми паролями» я ей прислал и все указанное, в самом деле, с ночными бдениями она меня сильно выручила.

Под подозрительными взглядами Чемпионов и их свиты я аккуратно протолкался вперёд, заслонив собой возглавляющего шествие Поттера и невзначай задвинув назад Гермиону.

— Ну, — подбодрила меня целевая аудитория, качнув палочкой.

— Тонкс, нам действительно очень надо пройти, — развёл руками я. — И если ты нас не пропустишь, мы действительно можем попытаться тебя нейтрализовать...

Девушка посерьёзнела и нахмурилась, а на кончике её палочки начал загораться недобрый грязно-серый огонёк.

— Парень, да ты обнаглел до неприличия, — холодно сказала она. — К тому же, я, конечно, с уважением отношусь к молодёжи, но проклясть хоть кого-то, не говоря уже о поднятой тревоге, всяко успею.

— Послушай, пожалуйста, ладно? Я попытаюсь объяснить тебе ситуацию...

— Призванный Волдеморт дал тебе наставления по работе с массовкой и вы теперь выбираетесь на пикник с массовыми убийствами и небольшой оргией? — с очень честными глазками предположила аврорша.

— Нет, это связано с Турниром...

— Ну я догадывалась, — отбрила девушка, выразительно кивнув на ребят. — Значит так, гаврики, или вы немедленно разбегаетесь по спальням, или я с помощью коллег трамбую вас в привлекательный кубик, о котором все вспомнят только на следующем дежурстве.

Выхода из ситуации я не видел. Не оглушать же Тонкс?

— Народ, расходитесь, через тридцать секунд начну всех искать и ловить. В самом деле, кому пришла в голову гениальная мысль шататься по замку толпой?

Я, не сдержавшись, от души хлопнул себя по лбу.

— Ты не жалей-то себя, и не стесняйся просить поддержки, я всегда готова протянуть оплеуху помощи, — тут же отреагировала аврорша. Я, пожав плечами, чуть наклонился, чтобы ей было удобнее, и получил по лбу второй раз, щедро, бровями двигать было немного больно.

— Не удалось, — резюмировал я специально для ребят, — по кроватям.

Ну мы и разошлись тихо. Я тихонько обдумывал новую идею, и знаками успокоил остальных — мол, еще не все потеряно.

На портрете меня ждала Цефея, которая перед тем, как открыть комнату, любезно уточнила:

— Тут ваша знакомая недавно появлялась. Настоятельно рекомендовала вам воздержаться от ночных прогулок, на ближайший год так точно.

Мда...

Объяснить тупизм неудачного ночного путешествия можно было только тем, что все мы заучились и заморочились с этими тренировками. По сути, требовались там только Чемпионы, для примерки и окончательной подгонки снаряжения. Зачем отправились всей толпой? Наверное, уже по привычке, совместные вечера уже почти что-то вроде рефлекса, хотя это и странновато.

Хорошо хоть, легко отделались, правда, кажется, это стоило мне если не нормальных отношений с Тонкс, то как минимум ссоры с ней.

А вообще в чем-то она права, надо хоть раз выспаться нормально...

На следующий день Гарри отбыл из Хогвартса по каким-то своим срочным родовым делам. Седрика забрала мама, у них там какой-то семейный вечер... Спасибо миссис Диггори за понимание. Флер и Крам банально прошли до границы антиаппарационного барьера. Вернулись все, кроме Седрика, таки оставшегося отведать домашней кухни, через четыре часа, фигурки драконов разобрали ещё при получении, а объёмные пакеты с костюмами в школу тихо протащил Добби.

До Турнира оставалось три дня. Картер ушёл в режим радиомолчания, вроде как занялся каким-то новым масштабным проектом, обещал через пару месяцев расшифроваться. Скиттер тоже молчала, да и я ей ничего существенного написать не мог. Отношения с гриффиндорцами так и не поменялись, со слизеринцами, впрочем тоже. Снейп, правда, щедро принял аж два эссе, и уже активнее реагировал на мои попытки развести его на секреты родного завода — например, в последний раз мне в голову едва не попала какая-то пробирка, но я успел закрыть дверь. Меня, кстати, насчёт этого вызвала к себе МакГонагалл и попыталась провести воспитательную беседу: мол, я весь такой хороший, три дня баллы по урокам собираю старанием, активной работой, нарабатываю, так сказать, себе актив, разве что у Грюма глухо. А потом вечер консультации со Снейпом — и все, баланс на нуле! Нахмурилась ещё так внушительно и спросила: «Профессор Снейп к вам придирается, Рон?», правда, после моего «Нет, я все честно заслужил» подрасстроилась.

Ну, пока я в минус уходить не начал, ещё не все потеряно. Да и Снейп, кажется, злится-то злится, а ещё ни разу больше заработанного мною не снял. Балл в балл срезает...

Насчёт дел рода, так сказать, внешкольного материала, тоже пока ничего.

Перед самым Испытанием мы единодушно решили не страдать и не рисковать с переутомлением, так что посвятили финальный день «антидраконьих сборов» экскурсиям.

Француженки провели нас по своей карете, перезнакомив со всеми подружками и похваставшись кучей маленьких уютных гостиных. Потом болгары показывали корабль, тут обстановка была куда более спартанской, жили ребята где по двое, где по трое в одной каюте. Разумеется, планировка внутренностей плавстредства была довольно далека от классической корабельной — скорее, это был плавучий жилищный комплекс оригинальной формы.

Вечерело, я бы даже сказал, темнело, ноябрь очень хорошо помнил, что он ноябрь. Пасмурная погода, но никакого снега, да и дождливой слякоти уже дня два как нет.

Мы все стояли на корабле Дурмштранга, тихонько разговаривая о разных мелочах. Шутили, смеялись... Ну и как-то самостоятельно получилась фраза:

— ...И вот, пафосно победив дракона, каждый Чемпион честно скажет: «Аве Рональду, достойному среди лучших! Без него я бы бегал перед гиганстким летающим ящером как подожжённая курица, а он спас мне честь и, возможно, жизнь».

— Я скажу это, только если ты спрыгнешь с корабля в воду, — фыркнула Флер.

— Юная леди, — не смог удержаться я. Али я не дуралей? — Чтобы жить комфортно, нужно знать пару простых правил. Не говори то, что не должно быть услышано, — я выскользнул из ботинок и расстегнул куртку. — Не задавай вопросы, ответы на которые не хочешь знать, — свитер и носки, благо, целые. Пусть домовики живут вечно... А ребята-то, переглянувшись, аккуратно сместились, готовясь перехватить меня на пути к ближайшему борту корабля. — И не ставь выполнимые условия для действий, которые не хочешь выполнять, — а я коварно рванул к дальнему. С физподготовкой и навыками активной самозащиты у меня, может, и не все в порядке, но к моему бегу уж точно придраться нельзя.

Ну не то чтобы я прям такой герой-дайвер... Чукча тоже не совсем дурак. Корабль болгар выгодно отличался от своих маггловских коллег практически полным отсутствием всяческих снастей по бортам, а якоря хоть у него и были, сейчас величественно возлежали на досках неподалёку, абсолютно непоколебимые и сухие. Окошки в каюты и для пушек (пушки, кстати, тоже наличествовали, но пока задвинутые) выступали несильно и ничем мне не грозили. Высота корабля метров десять над водой, стоит он на глубине, а кальмара вроде уже переселили... С пяти метров я прыгал, даже головой вниз и с хорошего разбега, а тут всего-то в два раза выше (как мужики доживают до старости?). Главное — в русалку не врезаться. Если плашмя не бахнусь, то обратно меня починить смогут...

Правда, рыбкой прыгать я все же поостерегся, чай, не клифф-дайвер, скромно перекомпоновался в солдатика. И даже в воду вошёл нормально, хотя ногу ушиб малость. Но смог даже выплыть обратно к воздуху, а там уже меня благополучно подняли, спеленали и отконвоировали в Больничное крыло, попутно с деталями описывая все, что обо мне думают. Помфри поохала, поахала, посулила мне ночь на казённой койке и все-таки подлечила. Приходила МакГонагалл, обрадовала неделей отработок. Со Снейпом. У неё точно есть чувство юмора. Черное, я имею в виду.

— Рон, ты идиот, — устало вздохнул Гарри, когда все ушли. Письмо с точно таким же текстом мне на следующее утро прислала Мюриэль, и чуть более завуалированное сподобился выписать Картер (Крам — стукач!). — Вот зачем ты это сделал?

— Ради Флер, — вздохнул я. — У нас любовь, — Гарри поперхнулся воздухом.

— Серьёзно?!

— Ага. Впервые встречаю человека, которого так хочется достать. Мы с ней обязательно подружимся.

— А потом и до свадьбы недалеко, — пробормотал Поттер.

— Я сказал «подружимся», а не «убьём друг друга». Если ты не заметил, ей тоже очень нравится надо мной подтрунивать и строить пакости, вспомни хоть якобы не получившееся атакующее...

— Случайность, — вяло пробормотал Гарри, поправив очки. Надо посоветовать ему избавиться от этой привычки, всегда к очкам тянется, когда врёт или сам не верит в то, что говорит.

— Я сидел у неё за спиной, напротив манекена!

— Все равно, — упрямо сказал Поттер, — прыжок — идиотский поступок. И мотив у тебя более чем кретинский.

— Это да, — признал я, закидывая руки за голову. — Но, собственно, за каким чёртом нужна жизнь, в которой ты не можешь себе позволить идиотских поступков с кретинской мотивацией?

Парень только головой покачал.

Ночь обещала быть спокойной, Винки принесёт все нужные зелья, благо, ничем, кроме Перцового, меня не пичкали.

Завтра ребята дерутся с драконами, и потом надо ещё как-то пережить два Испытания.

Крауч... Гордые нацмены больше не будут молчаливо терпеть! По всем фронтам разговорятся, я уже примерно придумал, как. На уроке он и сам повод предоставит, а насчёт жизненных вопросов — Оборотное тоже, знаете, не панацея.

Надо будет помириться с Тонкс. И узнать поподробнее о её родителях. С Тедом, может, ничего интересного не выплывет, а вот Андромеда — урождённая Блэк, мало ли, чему её учили и к чему готовили. Брак браком, а среди девиц Блэк немалый процент вдов, вернувшихся в лоно семьи.

Над крестражами ещё подумать надо.

И это я не вспоминаю о большой стройке и иных делах рода.

У меня будет неделя доступа к Снейпу и я просто обязан уломать его хотя бы на список литературы. И надо что-то придумать с эссе для него...

Ещё трансфигурация, загадки от Биннса, подозрительные Прорицания, разборки с Мюриэль, которая уже заказала на меня свадебный костюм, и с её списком невест, проблема с весёлым равнобедренным треугольником со мной и Гарри в основании и здоровенной безносой мордой Волдеморта на вершине, не забыть про проблемы со сном, а то зелья через пару месяцев должны перестать действовать...

А захочется ещё трагично поныть о своей нелёгкой попаданской судьбе, лирично созерцая закат со стены замка — снова прыгну. Хорошо мозги прочищает. Я, в конце концов, взрослый мальчик, сам завязываю себе сандалии и сам себе злобный Буратино. У Рона канонного всех проблем — учёба, скудный бюджет, подростковые влюблённости, подростковые же прыщи, собственная малоприменимость и шилом укушенный друг. Я так жить не хочу. Да уже и не получится.

Так что — ждём-с продолжения балета и шаманим с подвесками.

Внимание! На всякий случай — воздержитесь от прыжков с высоты, если не имеете нужного опыта, подготовки и снаряжения. Ну или хотя бы прыгайте в воду, и поаккуратнее...

С Днём Военно-Морского Флота! (Ну вдруг.)