Навязчивая идея (джен)

Учебный год начался со сломанной волшебной палочки и грандиозной выволочки от администрации в лице директора школы и деканов двух факультетов. Наверно всё-таки не стоило угонять папин фордик и пилотировать его через пол острова. Но триумфальное внимание всего факультета к героям дня искупало с лихвой те невеликие кары, что на них обрушились.

В башне гриффиндора их встретили аплодисментами. Старшекурсники, раньше не особо обращавшие внимание даже на Поттера, теперь приветствовали их наравне. А на следующий день, во время обеда кто-то из выпускного класса подшутил, навесив им обоим на спину иллюзию крыльев в гриффиндорской раскраске. Алые перья с золотыми кончиками ходить не мешали но внимание привлекали всеобщее.

Снейп смотрел на это чествование нарушителей с темным от скрытой ненависти лицом и переодически бросал убийственные взгляды на МакГонагал и директора. Драко Малфой в какой то мере озвучивал то, о чем только думал декан слизерина, и неоднократно начинал громкие, демонстративные разговоры о директорских любимчиках, которым подсуживают баллами и поощряют за нарушения. Но гриффиндор игнорировал разговоры и косые взгляды, и радовался яркой авантюре с которой начался год.

— Здравствуй, Рон Уизли! Я рада тебя снова видеть, — раздался мелодичный голосок. За спиной «окрыленных» друзей, сидящих за обеденым столом в Большом зале стояла Луна Лавгуд. Все заинтересованно посмотрели на незнакомую первокурсницу в мантии цветов дома Ровены.

— Красиво.

Луна гладящим движением провела рукой по иллюзии и присела на краешек скамьи. Рон кинул взгляд на соседей по столу. Девчонки перешёптывались и хихикали, что Рона изрядно смутило.

— Э… Здравствуй, — буркнул Рон.

— Как у тебя дела с гномами? — продолжала Луна, не обращая ни на кого, кроме Рона, внимания. — Получилось?

— Да. Всё нормально.

— Мне так понравилось как мы провели ту ночь. Жаль, что ты следующей ночью не пришёл. Я ждала, — безмятежно заявила Луна.

Хихиканье и шушуканье за гриффиндорским столом начали переходить в сдержанный смех. Уши Рона стремительно краснели. Он больше всего на свете желал, чтобы Луна со всей своей непосредственностью провалилась куда-нибудь в слизеринские подземелья.

— Повторим как-нибудь следующим летом? — не замечая смятения парня, спросила Луна.

Рон, под взрыв хохота сокурсников, вскочил, схватил сумку и выбрался из-за стола.

— Извини, Луна, мне надо идти.

Он сделал только пару шагов, запнулся на ровном месте и с размаху грохнулся на каменные плиты пола. Рефлекторно выставленные руки приняли часть удара, но всё же он успел больно приложиться об пол коленом и лбом.

Дружный смех охватил уже весь стол Гриффиндора. Рон раздражённо кинул взгляд на софакультетников, на улыбающегося Гарри, на «по-макгонаголовски» поджавшую губы Гермиону, и увидел, как близнецы друг другу «дали пять». Он перевёл взгляд на свои ноги. Шнурки ботинок развязались и явно не случайно сплелись, стреножив его. Он стал торопливо освобождать ноги.

Луна направилась к отлетевшей в сторону от места падения сумке и стала собирать в неё разлетевшиеся книги и листки пергамента. Последней она подобрала с пола чёрную тетрадь в кожаном переплете. Когда рука девочки сомкнулась на обложке, она так и замерла на корточках. Лицо её побелело, и зрачки глаз расширились.

— Что это? — едва слышно прошептала она, поворачиваясь к подошедшему Рону.

— Это моё, — ответил тот, вырвал из рук Луны тетрадь и резко швырнул её в сумку.

Рон осмотрел пол. Подобрал завалившееся под скамью перо и, больше не оборачиваясь, быстро вышел из Большого Зала.

Луна проводила его испуганным взглядом и тихо прошептала:

— Не трогай её…

* * *

Водоворот учебных дел подхватил второкурсников и закружил их по коридорам и кабинетам древнего замка. Второй год обучения почти ничем не отличался от первого, кроме двух предметов: ЗОТИ и Зельеварения.

Преподаватель ЗОТИ превратил свои уроки в театральные постановки или литературные чтения по ролям. Как ни странно, но Гермионе очень нравилось. Она почему-то каждый раз перед уроком волновалась и потом на уроке не отрываясь смотрела на преподавателя, ловя каждое его слово. Рону было просто весело, хотя он и считал, что ЗОТИ превратилась в балаган. Но с точки зрения Гарри уроки были кошмаром. Он скрипел зубами и тихо шипел каждый раз, когда Локхарт вытаскивал его к доске, дабы быть ассистентом на очередной постановке. Наверное, на Гарри так повлияли отработки у Локхарта, которые ему назначили за первое сентября.

На уроке же Зельеварения перемены затронули не преподавателя, а трёх учеников. Рон, Гермиона и Гарри после уроков Слагхорна стали совершенно по-другому относиться к уроку. Теперь они воспринимали Снейпа отдельно от предмета, и расценивали его скорее как досадную помеху на пути процесса создания интересных зелий. На первом уроке Снейпу удалось испортить Гарри настроение, и тем самым помешать изготовить зелье столь же идеально, как тот готовил его в Норе под руководством Слагхорна. Но перед вторым занятием, озабоченные настроением Гарри, Рон и Гермиона приготовили целый свиток анекдотов про Снейпа, выспрошенных у старшекурсников. И теперь перед уроком Гарри перечитывал этот список и в кабинет входил с немного идиотской улыбкой, стараясь не смотреть на Снейпа, чтобы не рассмеяться.

Метод всем очень понравился и был подхвачен сначала вторым курсом, а потом и всеми остальными. Появилась даже мода сочинять новые анекдоты. И здесь очень отличились магглорождённые студенты, которые беззастенчиво переделывали старые маггловские анекдоты на новый лад. Сами магглорождённые, конечно, узнавали переделки, но для чистокровных это было в новинку. Поветрие охватившее весь Гриффиндор, позже захлестнуло и Равенкло с Хафлпаффом. Пронумерованный список стал расходиться в копиях. Старшекурсники зачаровали их протеевыми чарами, и теперь свежие анекдоты появлялись у всех владельцев копии одновременно. На уроках можно было шепнуть только число, например «двадцать пять», и в памяти соседа сразу всплывало:

Снейп варит какое-то зелье. Рядом стоит гриффиндорец, пришедший на отработку. Снейп (сурово):

— Хм... Тогда наклейте на вторую колбу надпись «Яд».

Снейп, конечно, вскоре узнал, в чём причина хорошего настроения алознаменных. Он был в бешенстве и не упускал случая снять баллы, но тем не менее процесс было уже не остановить. Кстати, у большинства зелья стали получаться намного лучше, даже у Лонгботтома. А у троицы инициаторов этого безобразия зелья выходили просто идеально.

* * *

Отработки Рону и Гарри назначили разные, хоть Рон и подсуетился, заранее попросив Хагрида забрать их обоих к себе. Рона действительно отправили на неделю в подчинение Рубеусу, а вот Гарри, по воле директора, пришлось неделю общаться с самовлюблённым преподавателем ЗОТИ. С точки зрения Гарри, его наказание было куда тяжелее, чем у Рона, хотя тому и приходилось чистить клетки и убираться в вольерах у зверушек по курсу УЗМС.

Рон тоже полагал, что ему крупно повезло с наказанием. Он ещё летом вычитал в книге о чрезвычайно занимательных зверушках под названием "нюхлеры". Их мания отовсюду собирать блестящие предметы при определенной дрессуре и магии листьев лунной полыни, могла стать очень полезной для хозяина. Так что когда Хагрид выдал халат, ведро и веник с совком, Рон в первую очередь занялся клетками с этими зверушками. В течение недели отработок ему всё-таки удалось накормить их кашицей лунной полыни, хотя при этом пришлось хитрить и изворачиваться, устраивая полную темноту при кормёжке. Но спустя положенный срок зверушки уже воспринимали Рона как хозяина и выполняли несложные команды. А самое главное, блестящие стеклянные шарики из набора для игры в плюй-камни исправно приносили к ногам Рона. Осталось найти место, где россыпью валяются деньги и можно приступать к обогащению. Увы, насчет такого хлебного местечка идей пока не было.

Кроме совмещения полезного с принудительным, в работе у Хагрида был ещё один плюс. Удалось поближе познакомиться с профессором Кетлеберном. Рон рассчитывал на развёрнутые ответы на свои многочисленные вопросы, но увы. Профессор оказался весьма равнодушным к чужому энтузиазму человеком и предложил Рону «подождать годик и задавать свои вопросы на уроках».

Ждать целый год было невыносимо, и по окончании отработок, во вторые выходные сентября Рон засел в библиотеке. Кроме справочников по ЗОТИ он разыскал ту самую книгу, которую в своё время ему выделила Гермиона, и из которой он почти год назад выписывал на фантик названия книг. Идти за этим списком, конфискованным Снейпом, к нему же или к своему декану у него ив мыслях не возникало.

Устроившись за столиком у окна, Рон раскрыл фолиант и достал из сумки чёрную тетрадку. Он помнил, что обнаружил её в своей сумке после похода за покупками в Косую аллею. Откуда она у него взялась, было непонятно. Но почти сразу возникла идея переписать в неё всё, что накопилось у него на разрозненных листочках по теме подчинения существ. В том числе и переписать советы из писем Чарли. Летом этим заниматься было некогда, и вот теперь, в библиотеке Хогвартса, настало время собрать все свои знания воедино.

Он обмакнул перо в чернила и принялся переписывать. Строчка за строчкой ложились в тетрадь. Но когда пришла пора перевернуть страницу, Рон заметил странности. Во-первых, чья-то невидимая рука расставила запятые и тире. Несколько слов с грамматическими ошибками впитались в бумагу, а потом снова проступили уже с правильным написанием.

От удивления Рон выпустил перо из пальцев, и оно поставило в углу страницы жирную кляксу. Почти мгновенно клякса стала бледнеть и вскоре исчезла.

«Вот так тетрадка!» — с восторгом подумал Рон. — «Это же можно вообще не беспокоиться об этих дурацких запятых и дефисах. И вообще ни о чем. Пиши себе как попало, а тетрадка все исправит. Круто!»

Он даже не мог представить, что кто-то сумеет создать такой полезный артефакт. Но удивление возросло ещё больше, когда на полях напротив дубликата списка литературы по зелью подвластия, появилась надпись: «Дополнить информацию?»

Рон кивнул, а потом, спохватившись, написал рядом с вопросом: «Да».

И вопрос, и его ответ растаяли в бумаге, а вместо них напротив некоторых названий книг из списка появились пометки: «Запрещена. Содерж. полный рецепт». Напротив остальных же: «Не запрещена. Рецепт отсутствует» или «Не запрещена. Рецепт с ошибкой».

Удивление Рона достигло апогея, когда в список добавилось ещё несколько названий книг. Рону стало как-то тревожно.

Он закрыл дневник и неподвижно посидел пару минут, глядя на неё. Книжка, явно маггловская, не выглядела зловеще. Кожаный переплёт, тиснёная надпись «1943г» на корешке. Рон снова взял книжечку в руки. Внутри — простая бумага, и на форзаце лаконичный типографский оттиск адреса книжного магазина на Воксхолл-роад в Лондоне. Выше оттиска, выцветшими чернилами была сделана надпись — «Том Риддл».

Перелистнув лист форзаца, он посмотрел на записи. Они были на месте. Помедлив ещё немного, Рон взял в руки перо и написал на полях: «Кто ты?»

Надпись исчезла, как и в прошлый раз. На её месте стали проступать слова:

«Я — дневник Тома Риддла, ученика школы Хогвартс. Я создан, чтобы хранить его знания. Меня создавали с 1943 по 1945 год».

Рона этот ответ как-то успокоил. Всё-таки хорошо, что это оказался просто дневник школьника из прошлого, а не ужасный артефакт какого-нибудь тёмного мага.

Рон обмакнул перо и написал:

«Откуда ты знаешь про книги, содержащие рецепт зелья подвластия?»

Ответ проступил быстро:

«Я делал эссе по заданию профессора Слагхорна.»

Рон даже заулыбался при виде этой фамилии. Сразу появилось ощущение какой-то связи через профессора с этим, оставшимся в полувековом прошлом, автором дневника. Появилась новая строчка:

«Могу показать про это зелье всё, что я тогда для себя выписал».

Это было просто невероятное предложение. Рон, не колеблясь, написал:

«Да, пожалуйста».

Страница дневника сама собой перелистнулась, и чистый лист стал покрываться текстом и картинками. Перед взором восхищённого Рона открывались тайные знания, ужасные и могущественные. Зелье было вполне тёмным. Для его приготовления требовалась капля крови намеченной жертвы. Это, конечно, делало зелье не столь удобным в применении, как быстрый и обезличенный «Империус», но зато эффект от зелья был постоянным и его нельзя было побороть силой воли.

Всё это Рон узнал из пяти страниц текста, появившегося в дневнике стараниями таинственного Риддла. Эти материи показались Рону слишком пугающими, и он написал:

«Это всё очень тёмная магия. За это можно попасть в тюрьму. Нет ли чего-нибудь более безобидного?»

Ответ появился не сразу:

«Что ты имеешь в виду?»

Рон погрыз перо в сомнении, но решился и исписал пол страницы историей о том, как этим летом подчинял садовых гномов. В конце он добавил, что идея дрессированных нюхлеров кажется ему перспективной.

Написанное Роном впиталось в бумагу, и на опустевшее место потекли строчки текста из-под невидимого пера Риддла. Про нюхлеров Риддл не смог рассказать ничего свыше информации, уже подчерпнутой из школьного учебника, но история о расах садовых гномов и домовых эльфов заняла десять страниц в дневнике.

К своему удивлению Рон узнал, что когда-то, ещё до принятия статута, гномы были выведены магами как подсобная рабочая сила на огородах, но после ухода магов в подполье садовыми гномами перестали заниматься и они почти выродились, а теперь воспринимаются как вредители. Узнав об этом, Рон сделал вывод, что своим успехом в деле дрессуры этих существ он в значительной степени обязан неведомым древним магам.

В той же глубине веков теряется и происхождение расы домовых эльфов, про которых Рон много слышал, но ни разу ещё не видел. В отличие от садовых гномов, которых надо ещё выдрессировать перед применением в хозяйстве, у эльфов рабская покорность людям передается от поколения к поколению и заложена в родовую память этой расы. Так что с использованием этих существ в быту проблем не возникает.

Ещё одним существенным отличием домовиков от гномов является наличие «близкого к человеческому» интеллекта и магических возможностей. И пусть последние заёмные, но они делают домовиков идеальными слугами.

Когда Рон услышал об этом, он пришел в возбуждение и просто завалил своего учителя вопросами. К сожалению, большая часть ответов огорчила его. Выяснилось, что домовые эльфы привязаны не к магам, а скорее к магическим жилищам, становясь их одушевлённой частью. И как следствие, могут активно колдовать и оставлять потомство только в достаточно старых магических домах, к которым «Нора» никоим образом не относится. Впрочем, такая привязанность домовых эльфов к жилищу делала нормой их переход из одной семьи в другую одновременно с продажей или захватом дома в качестве трофея.

После такого заявления мечты Рона осложнились необходимостью захвата какого-нибудь родового мэнора. Это было чересчур фантастично, так что Рон предпочёл пока мечтать о вещах достижимых. Например, о знакомстве с домовыми эльфами Хогвартса, поскольку дневник пообещал снабдить его информацией о том, как найти в замке кухню.

* * *

Визит на кухню состоялся через неделю после знакомства Рона с одушевленным дневником. Пришлось немало чернил извести удовлетворяя любопытство дневника и переписывая статьи из книг «Современная история магии», «Развитие и упадок Темных искусств», и «Величайшие события волшебного мира в двадцатом веке», прежде чем тот счел что плата за знания достаточна.

Визит на кухню и знакомство с раболепными домовиками очень впечатлило Уизли. Он наконец воочию увидел то, о чем мечтал. Маленькие но могущественные магические рабы способные сделать жизнь своего хозяина невероятно комфортной и приятной. Какая то эйфория от сделанного открытия кружила Рону голову. Захотелось поделиться своим восторгом с друзьями. И он сгорал от нетерпения познакомить с этим местом замка своих друзей, но сначала поближе познакомился с ней сам.

Устроить экскурсию на кухню для Гарри и Гермионы удалось на следующий же день в воскресенье девятнадцатого сентября. Когда они вошли через натюрморт в зал кухни, Рон исподтишка стал наблюдать за реакцией друзей. Он предвкушал их восхищение и слова благодарности.

Разумеется, они были впечатлены открывшимся зрелищем. Огромное помещение по площади равное Большому залу имело кирпичный сводчатый потолок опиравшийся на ряды колонн. Окон не было и кухонный зал освещался только многочисленными фонарями. Слева, вдоль длинной стены, располагались очаги и печи, над которыми нависали огромные металлические колпаки вытяжек. Параллельно длинной стене, посередине зала тянулись цепочки невысоких разделочных столов. Правая стена была заставлена шкафами и стеллажами, на которых громоздились ящики, бочонки, корзины, бутыли. И везде суетились маленькие лопоухие существа, одетые в разнокалиберное тряпье.

Заметив гостей, часть из них замерла и уставилась на вошедших огромными выпученными глазами. От кухонных работников отделился старый сморщенный домовик в бордовой тоге из куска ткани, когда-то бывшего балдахином кровати. На ходу он повернулся к собратьям и рявкнул:

— Чего уставились? Работайте давайте!

Эльфы снова засуетились вокруг своих плит и разделочных столов. Старый эльф в бордовом подошел к замершим на пороге школьникам и, поклонившись, проскрипел:

— Чего изволят молодые господа из славного дома Годрика?

На правах «завсегдатая» Рон повел разговор сам. Он попросил угостить их чаем с печеньем или булочками. Старый домовик поклонился и указал рукой на гостевой столик. Тот стоял недалеко от входа, отделённый от кухонного зала лёгкой деревянной решёткой, увитой зелеными побегами какого-то растения. В этом гостевом закутке кухни было уютно и совершенно не ощущалось запахов кухни. Три школьника уселись за круглый столик, и перед ними начали появляться предметы сервировки и блюда. В финале этого действа в центр стола водрузился большой пузатый чайник с бронзовым ситечком на носике. Фарфоровые чашки поочередно подлетали к нему, принимали в себя янтарную ароматную жидкость и приземлялись перед гостями.

Рон выглядел именинником.

— Ну как? Правда, здорово? Я вчера тут всё облазил. Тут ещё помимо кухни полно всяких помещений. Я смотрел, как из печной золы вываривают щелочь и потом делают настоящее мыло. То, которое качеством получше, с отдушкой, идёт в наши душевые комнаты и туалеты, а качеством похуже — используется при уборке помещений. Видел, как эльфы бельё стирают и гладят. А ещё они занимаются ремонтом мебели и всяким прочим ремонтом по замку тоже.

Рон рассказывал об увиденном, и Гарри с удивлением и интересом смотрел на кухонную суету. А вот лицо Гермионы темнело по мере рассказа, и смотрела она на Рона с прищуром стрелка.

— А плату за свою работу они получают? — спросила девочка. Рон в ответ отрицательно помотал головой. Рот его был занят булочкой.

— А где они спят, отдыхают и чем питаются, ты не интересовался? — с нарастающим напряжением в голосе продолжала спрашивать она.

— Нет, а зачем? — ответил Рон, не ощущая приближающейся бури. — Мало ли в замке чуланов и кладовок, где они могут отдыхать. А питаются наверно тем, что мы не доели. Так везде принято.

— А за дурную работу их как наказывают? Морят голодом или бьют плетью?

Девочку уже потряхивало, но Рон не замечал этого, увлеченный чаепитием. На вопрос Гермионы он ответил невнятно, со ртом, полным вкусного кекса с изюмом.

— А зачем их наказывать? Они сами себя наказывают. Помнишь, Гарри, как тот чокнутый домовик бил себя лампой? Вот так они все делают. Это их природное качество.

И тут Гермиона взорвалась. И, в общем-то, это была не просто фигура речи. Когда она вскочила на ноги, от неё явственно прокатилась волна магии, взъерошившая Рону волосы и колыхнувшая зелень, оплетающую стены беседки.

— Рон, ты свинья! Ты радуешься тому, что тебя обслуживают рабы?

У девочки просто перехватило горло от негодования. Она покраснела, а её волосы развевались, как будто их подхватил ветер. Рон таращился на неё с испугом и недоумением. Мысли перемешались в голове, и он не знал, что ответить.

— Гермиона, но они специально созданы, чтобы служить магам, — наконец сказал он, проглотив остаток кекса и вспомнив записи из дневника, — в старых семьях почти у всех есть домовики. Это традиция.

Он повернулся к Гарри в поисках поддержки.

— Гарри, ну скажи ты ей, что плохого в том, что кто-нибудь незаметный за тебя готовит, убирает и работает в саду? Это же нормальное желание.

Лицо Гарри от вопроса Рона скривилось, и он не стал ничего отвечать. Зато ответила Гермиона:

— Никто не должен быть рабом. Каждый труд должен быть оплачен. А тот, кто считает рабство нормой, должен сам быть готовым испытать это ярмо на своей шее. Я отныне крошки в рот не возьму в этом замке! Пошли, Гарри.

Она резко протянула руку Поттеру. Тот посмотрел на Рона, а потом встал и взял руку Гермионы. Так, держась за руки, они и удалились с кухни. Правда, Гермиона шла очень энергично с гордо вздёрнутой головой, и создавалось впечатление, что она тащит Гарри на буксире.

Рон остался один. Настроение было безнадежно испорчено. Он посмотрел на закрывшуюся дверь кухни, и у него само собой вырвалось:

— Чертова грязнокровка.