Друг или враг? (джен)

Только когда Гарри последовал за другими Пожирателями прочь с неизвестного кладбища, он в полной мере осознал, что наделал. Его затрясло. Темная Метка болела, и эта боль накладывалась на душевную боль от убийства. Гарри едва не задыхался, но, наконец, оказался вблизи границы аппарации.

Он знал, что сейчас не в силах отправиться в Хогвартс. Он был слишком слаб, чтобы аппарировать. Он стоял один рядом с...

Он взглянул на Пожирателя Смерти, который стоял рядом с Люциусом Малфоем. Из-за белой маски на него смотрели злые серые глаза.

Гарри покачал головой, чтобы убрать головокружение, и сунул руку в карман мантии. Прикоснувшись к гладкой поверхности спрятанного в кармане камня, он прошептал активирующее слово, и силы покинули его.

* * *

Николас Фламель отдыхал в кресле возле камина, когда в центре гостиной материализовался Гарри.

— Гарри? — Николас склонился над мальчиком. — Что случилось?

Взглянув на Гарри, Николас понял, что с ним что-то не так. Гарри был слаб. Его лицо было бледным, со лба катился пот. Глаза были закрыты и... он сильно сжимал левое предплечье.

Да, все действительно было плохо.

Николас помог мальчику добраться до дивана. Взмахнув палочкой, он призвал несколько флаконов зелий из своей лаборатории.

— Что ты наделал, ребенок? — тихо прошептал он, садясь рядом с Гарри и поднося Обезболивающее Зелье к губам мальчика.

Гарри был полностью обессилен. Он просто сидел, закрыв глаза, пока Николас вливал в него зелье.

— Гарри?

Гарри медленно открыл глаза.

— Николас...

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Николас.

— Лучше... физически, по крайней мере, — минуту поколебавшись, ответил Гарри. Он опустил голову, задержав взгляд на пятно на левой руке. Николас уже знал, что под ним была Темная Метка.

— Я... я ходил... — он покачал головой и неуверенно посмотрел на Николаса.

— Я знаю, — ответил Николас, зная, что Гарри пытался сказать ему.

Гарри кивнул и опустил глаза.

— Мне очень жаль, — тихо произнес он.

Николас молча смотрел на Гарри, не зная, что сказать.

— О чем ты думал? — наконец, произнес он. — Ты ведь знаешь, что это опасно?

Гарри съежился.

— Мне очень жаль, — повторил он и покачал головой. — Но... Я... Понимаете, я... — пробормотал он.

Сердце Николаса ушло в пятки, услышав слова своего юного подопечного. Да, он действительно так рассматривал Гарри. Он был ответственным за перемещение Гарри во времени, и, вероятно, лучше всех понимал ситуацию мальчика. Но он беспокоился, и не мог удержаться, чтобы не укорить ребенка тем, что он подверг себя опасности.

То, что сделал Гарри, было неожиданным. Он никогда не думал, что зайдет так далеко, чтобы присоединиться к Тому. Хотя, возможно, удивляться не стоит. Этот ребенок был особенным. Его решимость и способность любить не переставало удивлять Николаса. И именно эти качества убедили Альбуса, что в один прекрасный день Гарри победит Волдеморта и положит конец постоянной войне.

Альбус считал, что Тома необходимо убить, хотя Николас верил в обратное. Перед возвышением Волдеморта он пытался образумить Тома, но у них были разные стороны в этой войне, и это было невозможно. Теперь Гарри решил перейти на сторону Тома. Мальчик решил спасти Тома, и был только один способ сделать это. Николас посмотрел на шрам на лбу мальчика. Он примерно представлял его план. И только Гарри мог его осуществить.

Но Гарри был еще ребенком. Ребенком, на плечах которого был непомерный груз. Ребенком, чье сердце только что нещадно страдало.

— Я понимаю, малыш, — сказал Николас, осторожно положив руку на плечо Гарри. — Но я волнуюсь. Это не легкий путь.

— Я знаю, — сказал Гарри, закрыв глаза. Николас знал, что Гарри вспоминал все, что случилось с ним этим вечером. Когда Гарри снова заговорил, его голос дрожал: — Я даже не знаю, правильный ли это путь. Все там было... неправильно.

Николас прижал Гарри к себе, когда самообладание мальчика покинуло его. Гарри уткнулся лицом в мантию Николаса и вцепился в него.

— Я убил ее, Николас, — прохрипел он. — Я убил человека.

Николас прижал его к себе, мягко похлопав по спине.

— Посмотри, что ты сделал со своим единственным другом, Том... — тихо пробормотал он, глядя в пустоту.

* * *

Поттер испытывал боль. Он чувствовал это через их... связь. Он пытался укрепить свой Окклюментивный щит, но ничто, казалось, не могло блокировать эмоции, идущие со стороны Поттера.

Волдеморт в гневе ходил по комнате. Сильные эмоции, идущие от Поттера, были тем, что он не испытывал длительное время. Вина за убийство. Страх быть отвергнутым. Сомнение и беспомощность. Эмоции были настолько сильными, словно принадлежали самому Волдеморту.

Что-то в нем дернулось, отвечая на эти эмоции. Волдеморт не знал, что это было, но почувствовал неуверенность, которая ему совершенно не понравилась.

Но было еще что-то, что беспокоило его, и причиной этому был опять Гарри Поттер. Что он почувствовал, когда Поттер назвал его «мой Лорд»? Почему ему было так неловко от подобного покорного поведения Поттера? Разве это не здорово, что Золотой Мальчик Дамблдора преклонил колени перед ним? Этот щенок пришел в поисках уязвимого ребенка, который уже давно исчез. Но все это не имело значения, не так ли?

Волдеморт напрягся, когда очередной вихрь мучений Поттера пролетел сквозь него. Поттер вовсе не был достойным Пожирателем Смерти, если испытывал такое сильное чувство вины. Пожалуй, он позволит ему жить: он может стать полезным инструментов против Светлой стороны. К тому же Волдеморт мог убить его в любой момент, если Поттер вдруг вздумает предать его. Вдобавок страдания Поттера доставляли удовлетворение... ведь так?

Волдеморт стиснул зубы и стряхнул сомнения. Эмоции Поттера помутили его ум, но он не собирался позволять им влиять на него. Скорее всего, это и был план Поттера. Впрочем, пусть тот цепляется за этот план. Поттер дал ему большое преимущество, перейдя на его сторону, и это было важнее всего. Теперь он мог заявить о своем возвращении раньше, чем планировал, и никто, даже Дамблдор не станет для него препятствием.

* * *

С другой стороны комнаты, погруженной во тьму, пара щелевидных глаз следила за каждым движением Темного Лорда, который ходил взад и вперед.

Ее хозяин был явно взволнован, и она знала, что сейчас его лучше не беспокоить. Она только что вернулась со своим хозяином с собрания, и то, что она видела на нем, стало неожиданным сюрпризом.

Она видела его прошлым летом, но уверенности не было. Ее другой хозяин был другим, а нынешний хозяин явно выражал свою неприязнь к нему. Она думала, что если ее хозяин ненавидит мальчика, то он вряд ли может быть ее другим хозяином, но думала так ровно до того момента, как увидела его снова этим вечером.

Сейчас она была уверена, что он на самом деле ее хозяин Алекс. Она не понимала, почему ее нынешний хозяин ненавидел его в течение многих лет, и даже причинил боль в прошлом году. Она не знала, что случилось на этом собрании, когда хозяин Алекс внезапно появился, но что-то однозначно случилось между ее хозяином и хозяином Алексом, и это сильно тревожило ее хозяина.

Почти пятьдесят лет назад хозяин Алекс попросил ее позаботиться о нынешнем хозяине, и она сделала все возможное. Она была верна своему хозяину долгое время, видела многие вещи, что делал ее хозяин. Она знала, что хозяин Алекс не одобрил бы их, но она не могла вмешиваться в дела своего хозяина, и научилась спокойно воспринимать их вскоре после того, как ее хозяин отказался от имени «Том».

Считает ли хозяин Алекс, что она не оправдала его надежд? Она не знала. Но она была рада, что хозяин Алекс выбрал присоединиться к ее хозяину. Ей было тяжело видеть двух своих хозяев, борющихся друг против друга, так как она одинаково любила их обоих. И в ближайшее время у нее будет шанс снова свидеться со своим хозяином Алексом.

* * *

— Амбридж скоро узнает, что я ушел, — сказал Гарри, с трудом сползая с дивана. — Я должен вернуться.

Николас нахмурился, обеспокоенный состоянием ребенка, как физическим, так и моральным. Гарри едва смог прийти в себя несколько минут назад.

— Я справлюсь,— сказал Гарри, видя колебания Николаса, хотя слабость в его голосе противоречила этому утверждению.

Николас вздохнул. Он не хотел оставлять Гарри одного в такой момент, но Гарри был прав. Он должен был вернуться до того, как у Долорес амбридж возникнут подозрения. Последнее, что им было нужно сейчас, это внимание Министерства.

Он призвал флакон зелья Снов-Без-Сновидений и протянул его Гарри, который тотчас же его узнал.

— Тебе нужно хорошо отдохнуть, — сказал Николас.

Гарри посмотрел в пол и пробормотал что-то, что Николас не разобрал.

— Что ты сказал?

— Я не думаю, что заслуживаю это, — спокойно произнес Гарри.

— Гарри... — вздохнул Николас.

— Что я буду делать, если этот путь неверен? — Гарри продолжил, переведя взгляд на потолок. — Что, если я просто помогаю Темной Стороне и просто добавляю еще смертей?

Николас аккуратно сжал плечо мальчика и заглянул в изумрудные глаза, заполненные чувством вины и сомнениями.

— Поверь в свой выбор, ребенок. Это нелегкий путь, но тебе нужно верить в себя и Тома, — сказал он. — Я знаю, что до сих пор верю в Тома. И я буду с тобой независимо от того, как все это закончится, ребенок.

Гарри молча смотрел на него, а в его глазах сменялись эмоции. Наконец, мальчик улыбнулся и обнял Николаса.

— Спасибо, Николас.

— Помни, что ты всегда можешь прийти ко мне, если будешь нуждаться в чем-то, — улыбнулся Николас.

Гарри кивнул. Он подошел к входной двери и уже собирался уходить, как вдруг снова остановился и обернулся.

— Вы ведь не скажете Дамблдору? — неуверенно спросил он.

— Альбус заботится о тебе, Гарри, — вздохнул Николас. — Ты не должен так к нему относиться.

— Он все от меня скрывает, — сказал Гарри, отвернувшись.

— Альбус хочет защитить тебя, — произнес Николас и добавил, зная, что думает Гарри: — Ты можешь не понимать это сейчас, но ты действительно много значишь для него. Больше, чем Орден и даже больше, чем эта война. Он не хочет, чтобы ты был так рано вовлечен в эту войну. Он хочет, чтобы ты был счастлив, Гарри.

Гарри молчал. Николас покачал головой, видя упрямство мальчика.

— Альбусу эта новость не понравится, — сказал он, отвечая на предыдущий вопрос Гарри. — Я полагаю, что будет лучше пока ничего не говорить ему, — медленно произнес Николас, тщательно подбирая слова. Заметив облегчение Гарри, он добавил: — Но когда-нибудь ты должен будешь ему все равно это сказать. Он заслуживает знать, что произошло.

Гарри хмыкнул, от чего Николас улыбнулся.

— Ты хочешь, чтобы я проводил тебя? — поинтересовался он.

— Нет, со мной все будет в порядке, — покачал головой Гарри. — Спасибо за помощь, Николас. Я не знал, что бы делал без этого.

— Не забывай, что всегда можешь придти ко мне за помощью, — улыбнулся Николас.

Гарри кивнул ему, прежде чем исчезнуть за дверью.

* * *

Если Гарри бы воспользовался камнем, то тот вернул бы его на то самое место, откуда переместил — на неизвестное место, где проходило собрание Пожирателей Смерти, а затем Гарри пришлось бы аппарировать в Хогвартс. Он шел, пока не достиг границ аппарации дома Николаса, а затем закрыл, сосредоточившись на месте назначения. Резко повернувшись, он аппарировал.

Гарри поднялся на ноги, огляделся и вздохнул с облегчением. Он второй раз в жизни аппарировал на такое большое расстояние. У него не было много возможностей, чтобы практиковаться в этом, поскольку вокруг Хогвартса были установлены антиаппарационные щиты. Единственное место, которое удалось найти Гарри, было то, где он находился в данный момент — проход между «Сладким Королевством» и статуей горбатой ведьмы. Это было единственное место, которое подходило для практики аппарации и находилось достаточно близко к Хогвартсу.

Он прокрался по узкому тоннелю и благополучно добрался до Хогвартса. Он вытащил из кармана свернутую мантию-невидимку и быстро развернул ее. Затем он убедился, что никого рядом не было, и двинулся в сторону гриффиндорской башни.

От мысли о Роне и Гермионе в его сердце защемило. Что они подумают о нем, когда узнают, что он сделал? Для того, чтобы помочь одному своему другу, он предал остальных друзей. Он знал, что никогда больше не сможет смотреть на них и не испытывать вину, но сомневаться в своем выборе уже не будет. В отличие от других друзей Гарри, он был у Тома единственным другом, так что для Гарри было важным помочь ему. Это могло быть связано с тем, что они много времени проводили вместе или же потому, что Том был намного младше него, когда впервые встретился с ним. Гарри всегда чувствовал, что должен заботиться о Томе, словно о младшем брате.

Мысль о Томе Риддле привела к мысли о Волдеморте, и Гарри тяжело вздохнул. Ему предстоит долгий путь. Если каждая встреча будет проходить так же, как эта, то Гарри не знал, сколько еще выдержит, прежде чем сохранит здравый рассудок.

Гарри прокрался через коридоры, патрулируемые Амбридж и вошел в коридор, ведущий к портрету Полной Дамы. Он вздохнул с облегчением — похоже, Амбридж не заметила его почти двухчасового отсутствия.

Он остановился перед портретом Полной Дамы. Убедившись, что Амбридж не было видно, он скинул мантию-невидимку. Пробормотав пароль, он проскочил через вход, игнорируя возмущенные вопли толстухи.

Гостиная была пустой, потому что было уже много времени, но две фигуры вскочили и повернулись одновременно, когда Гарри вошел.

Гарри почувствовал комок в горле.

— Рон, Гермиона...

— Где ты был? — спросила Гермиона, подойдя к Гарри.

— Мы собирались найти Дамблдора, — сказал Рон. — Раньше ты никогда не возвращался так поздно.

Гарри опустил голову, понимая, что друзья беспокоились о нем.

— Извините...

Рон и Гермиона переглянулись.

— Гарри, что случилось? — осторожно спросила Гермиона. — С тобой все в порядке?

Рон собирался что-то сказать, но не стал. Он стиснул зубы и отвернулся.

Гарри нахмурился.

— Рон?

Рон посмотрел на него, затем на Гермиону, которая произнесла:

— Мы хотим знать, что с тобой происходит, Гарри. Мы знаем, что обещали не лезть в твои дела, но...

— Но мы беспокоимся! — перебил ее Рон сердито. — Ты каждую ночь возвращаешься поздно, и мы не имеем ни малейшего понятия, куда ты уходишь. Мы твои друзья, Гарри. Мне неприятно, что у тебя столько секретов от нас. Ты просил, чтобы мы дали тебе разобраться с этим самостоятельно, но как мы можем стоять в стороне, не зная, какой опасности ты себя подвергаешь? Мы всегда были одной командой, помнишь?

Гарри посмотрел на Рона и Гермиону, вдруг осознавая, как все это время его друзьям было трудно. На него снова навалилось чувство вины. Хотя он не думал, что Рону и Гермионе стоит знать все, но, тем не менее, Гарри считал, что они могут получить ответы на некоторые вопросы.

— Я скажу вам, — произнес он наконец. — Я расскажу, что произошло летом... часть из того. Но не сейчас. Я очень устал. Завтра после последнего урока я буду ждать вас здесь.

Гарри, конечно, сейчас вряд ли мог говорить об этом сейчас. Слишком много всего произошло за день. Все, что он хотел сейчас, это отрешиться от мира, пусть даже ненадолго.

Рон с Гермионой переглянулись, затем кивнули.

— Мы просто хотим помочь, дружище, — тихо сказал Рон, когда Гарри был уже на полпути к спальне.

— Я знаю, Рон, — обернулся Гарри. — И вы не знаете, как я рад. И я... мне очень жаль.

После этого Гарри поднялся в спальню. Он прошел прямо к постели, не обращая внимания ни на что, затем выпил свое Зелье Снов-Без-Сновидений.

* * *

Гарри чувствовал себя намного лучше на следующее утро, хотя его левая рука все еще болела, и он все еще мучился от чувства вины. Он шел в Большой Зал на завтрак, когда Драко Малфой остановил его.

Малфой практически схватил его за шиворот и затащил в пустой класс неподалеку. Гарри оттолкнул его к стене и приставил к горлу Малфоя палочку.

Увидев разъяренное лицо Малфоя, Гарри пожалел, что велел Рону и Гермионе не ждать его, когда все уходили на завтрак утром. Малфой бы поостерегся подходить к нему, если рядом были два гриффиндорца. Хотя Гарри не сомневался, что избежать этой встречи он рано или поздно не смог. По крайней мере, к нему пришел Малфой, не Дамблдор. Хотя Малфой говорил, что не доверял старику, Гарри знал, что он, не колеблясь, доложил бы ему о том, если любой другой студент появился на собрании Пожирателей Смерти.

— Как ты мог?! — прошипел Малфой. — Ты присоединился к нему!

— Погоди, Малфой, я могу объяс...

— Объяснить что? То, что ты планировал все это время? Ты придумал абсурдную историю про путешествие во времени, чтобы выяснить, где ты мог найти Темного Лорда. Выяснить от меня, чтобы присоединиться к нему!

— Нет, это не то...

— Не «что»? Ты планировал присоединиться к нему, не так ли? — с нажимом переспросил Малфой.

Гарри поморщился.

— Да, но...

— Я доверял тебе! А ты предал меня! — прокричал Малфой.

Гарри на миг прикрыл глаза, услышав слово «предал».

— Я не предавал тебя, Малфой, — тихо произнес он. — Я предал многих других прошлой ночью, но не тебя. Если бы это было так, то ты был бы уже мертв.

Лицо Малфоя потемнело. Слова Гарри, казалось, разозлили его еще больше.

— Все воспоминания, что ты видел, настоящие, — поспешно проговорил он, видя, что Малфой близок к тому, чтобы начать бросаться проклятиями. — Волдем...

Резкая боль пронзила левую руку Гарри, заставив его зашипеть от боли. Стоящий рядом Малфой зашипел точно так же.

— Не произноси его имя, Поттер! — рявкнул Малфой, но в его взгляде было больше раздражения, чем гнева.

— Прости, пожалуйста, — автоматически извинился Гарри.

Малфой рассказывал о том, что Волде... Темный Лорд наложил заклятие на всех Пожирателей Смерти, которое вызывало боль каждый раз, когда кто-либо произносил»Волдеморт». Том отказался от имени, которое получил при рождении и принял другое, то, которое создал вместе с «Алексом». Вскоре большинство людей стало бояться имени «Волдеморт» и стало называть его «Сам-Знаешь-Кто». Теперь Том даже не позволял своим Пожирателям Смерти называть его иначе, чем «Темный Лорд».

Гарри постоянно забывал об этом, и Малфой нередко мучился от боли. Предыдущая сцена, когда Малфой шипит от боли, а Гарри извиняется, случалась так много раз, что они уже стали шутить по этому поводу.

Гнев Малфоя, похоже, немного утих. Гарри знал, что Малфой вспомнил то время, когда Гарри научил его легилименции. Это было время, когда они узнавали друг друга и стали доверять друг другу.

— Объясняй, — прищурившись, приказал блондин.

Гарри глубоко вздохнул.

— Мой шрам соединяет меня с Вол... с Темным Лордом. Он может чувствовать мои эмоции, как свои. Если Том где-то там, то...

Этих слов было достаточно, чтобы Малфой понял. Он моргнул, когда до него дошло.

— Ты с ума сошел! Это же чистой воды самоубийство!

— Ты шпионишь за Темным Лордом, но говоришь, что я самоубийца? — помолчав, спросил Гарри, усмехнувшись.

Малфой фыркнул.

— И почему я должен тебе верить? — поинтересовался он после паузы.

Гарри вздохнул с облегчением. Он знал, что Малфой уже поверил ему, но, будучи слизеринцем и Малфоем, он все еще хотел доказательств.

— Кроме того, что это был я, кто посоветовал тебе стать шпионом и научил легилименции, у меня нет никаких других доказательств, — сказал Гарри. Ты можешь дать мне Веритасерум, если хочешь, но я думаю, что ты достаточно долго меня знаешь, чтобы понимать, что это правда.

— Ты согласен на Веритасерум? — удивленно переспросил Малфой.

— Ты в любом случае уже знаешь правду. Тут почти нечего скрывать, — пожал плечами Гарри.

Малфой посмотрел на него выжидающе, но затем опустил палочку.

— Твое гриффиндорское поведение, кажется, меня доведет, — сухо рассмеялся он.

Гарри улыбнулся. Улыбнулся впервые с того момента, как вернулся с собрания. Он был рад, что у него все еще был Драко Малфой как союзник. И как друг.

— Я до сих пор считаю, что это безумный план, — сказал Малфой. — Ты должен знать, как... это тяжело быть Пожирателем Смерти.

— Знаю, — кивнул Гарри, — но...

— Это единственный способ, и ты пойдешь до конца, верно, Гарри? — ухмыльнулся Малфой. — Может быть, Темный Лорд, наконец, поддастся твоему упорству.

Гарри закатил глаза. Малфой что, поддержал его безумный план?

* * *

Гарри, Рон и Гермиона сидели в гостиной Гриффиндора в тот же день.

Гарри упал на рядом стоящее кресло, глубоко вздохнул. С чего начать?

Рон и Гермиона посмотрели друг на друга, затем сели рядом с Гарри. Гарри взмахнул палочкой, создавая магический полог. Он не только позволит им говорить так громко, как они хотели, но и не даст никому подслушать. Это было широко распространенное заклинание среди слизеринцев в прошлом. Приватность ценилась среди слизеринцев, но не всегда уважалась, поэтому Гарри привык использовать его постоянно, когда было нужно поговорить наедине с Томом.

— Что это? — спросил Рон.

— Это Уединяющие Чары, так что никто не может подслушать наш разговор, — пояснила Гермиона. — Но откуда ты их знаешь, Гарри? Мы будем проходить их только в следующем году.

— Кто научил меня... — махнул рукой Гарри, затем посерьезнел. — Я собираюсь рассказать вам, что произошло этим летом... по крайней мере, часть из этого. Но вы должны обещать мне, что никому не расскажете об этом. Даже Дамблдору.

Рон тут же согласился. Гермиона поколебалась, но затем кивнула.

Гарри глубоко вздохнул.

— Хорошо. Скажите, что вы знаете о путешествиях во времени?