Змея Давида (гет)

Древний замок спал. Затихли даже потусторонние звуки, обычно царившие в коридорах Хогвартса по ночам, даже сквозняки, вечно гулявшие по ним, улеглись. И теперь шаги Снейпа отдавались гулким эхом под сводами коридоров школы, сопровождаемые шорохом развевающейся мантии.

Ему пришлось вернуться в Хогвартс, чтобы зайти к себе и взять все необходимое для приготовления мази — в доме на Спиннерс-энд был только старый оловянный котел, да стандартный набор трав. Зайдя в свою лабораторию, он торопливо сложил в специальный чемоданчик пузырьки с компонентами для мази от «магического кнута» — парафиновую основу, желчь единорога, экстракт корня мандрагоры, тертый рог исландского дракона, опий и побеги иберийского хвоща.

Вернувшись в дом родителей, он первым делом решил посмотреть, как там Беркович. Девушка спала беспокойно — тяжело вздыхала и чуть постанывала, комкая пальцами простыню, видно, действие обезболивающего уже заканчивалось. Он еще раз потрогал ее лоб, он был влажным и горячим. К утру, вместе с болью жар усилится, и ей действительно придется несладко. Целебную мазь готовить быстро, но настаиваться она должна ровно сутки, а все это время придется ограничиться чисто симптоматическим лечением — обезболивающим, противовоспалительным, жаропонижающим.

Заметив, что ее знобит, Снейп накрыл ее своим одеялом — все равно ложиться сегодня явно не придется, остаток ночи уйдет на приготовление мази, а потом ему надо будет разбудить Беркович, накачать ее зельями и срочно аппарировать в Хогвартс, чтобы успеть к началу занятий.

На маленькой магловской кухоньке уже закипала основа для будущей мази, а Снейп почти «на автомате» занимался подготовкой ингредиентов для нее. Руки привычно что-то резали, перетирали, отмеривали, но голова в этот момент была занята другим. Узнать, что именно хотел Темный Лорд от Беркович, так и не удалось. А вот Дамблдор определенно знает больше, чем говорит. И старому скрытнику все же придётся объясниться хотя бы с самой девушкой. Вообще этот интерес повелителя к ней выглядел весьма странно. Не может быть, чтобы она была владелицей какого-либо супермогущественного артефакта, дающего магу дополнительную силу или неуязвимость. Ну какие могут храниться артефакты у простой безвестной полукровки из семьи эмигрантов, прошедших немецкий концлагерь? Если даже в семье Берковичей и хранилось нечто подобное, оно, скорее всего, осталось на территории того, что еще недавно называлось Советским Союзом, и Темный Лорд должен это понимать, он, конечно, псих, но не идиот. Значит, дело в другом. Снейп вспомнил свой разговор с директором почти восьмилетней давности — когда Снейп в насмешку спросил, не является ли Диана Беркович очередной Избранной (чтобы Поттеру не было скучно в одиночестве на его пьедестале). Дамблдор тогда сказал, что это не так, но он мог и солгать, чтобы лишний раз не нервировать Снейпа и не отвлекать от его основной цели — защиты Поттера.

Снейп относился к Дамблдору со странной смесью признательности и раздражения. Скрытность директора и его манера использовать полуправду даже в отношениях с теми, кому он доверял (если вообще можно употребить слово «доверие», похоже, до конца Дамблдор не доверял никому) вначале приводили Снейпа в состояние, близкое к фрустрации — он готов был обижаться совершенно по-детски, но, поработав с ним бок о бок несколько лет, он постепенно притерпелся к этой особенности Дамблдора и даже начал находить в ней кое-какие положительные черты. В конце концов, недосказанность весьма способствует развитию воображения и приучает логически мыслить даже в условиях дефицита информации — весьма ценное качество для шпиона. Да и таков уж Дамблдор, ничего с этим не поделаешь.

А вот сам Снейп Дамблдору верил практически во всем. Он нуждался в этой вере хотя бы затем, чтобы помнить, ради чего он в свое время удержался от того, чтобы свести счеты с жизнью. Цель, поставленная перед ним Дамблдором, придавала подобие смысла его нынешнему существованию. Да, позднее он и сам понял, что Дамблдор в свое время великолепно сыграл на его чувстве вины и продолжал на нем играть до сих пор, хоть и весьма искусно. Но Снейп и без помощи Дамблдора великолепно извел бы себя бесполезным самобичеванием, а так он, по крайней мере, получил возможность — нет, не исправить то, что натворил, а искупить хотя бы частично.

Все ингредиенты были брошены в котел, теперь остается только медленно помешивать варево десять раз по часовой стрелке, десять раз против. Мысли Снейпа снова вернулись к Беркович. Темный Лорд теперь не скоро успокоится — не каждый день пленники бегут у него из-под носа. Он сделает все, чтобы получить от нее то, что хотел. Значит, Беркович нужно спрятать так, чтобы у него не было возможности добраться до нее. Возможно, Дамблдор об этом позаботится.

Стоп. Дамблдор уже однажды «позаботился», да так, что до сих пор непонятно, как самый великий волшебник современности мог так оплошать с этим «Фиделиусом». Неужели ему самому придется придумывать, куда спрятать девушку? Снейп застонал от досады. Мало ему Поттера, так еще и с ней возись!

Он заставил себя не думать об этом хотя бы до утра. Следует для начала выяснить обстановку, чтобы затем действовать согласно обстоятельствам. В конце концов, в ее нынешнем состоянии ей все равно не стоит высовываться, а рваться в бой без предварительной разведки не присуще ни ему, ни ей — «змеиная» выучка, как-никак.

Когда мазь была полностью готова, Снейп переложил ее в специальный горшочек и герметично закупорил его. Осталось ждать ровно сутки, пока настоится. Убрав все за собой, он перешел в гостиную и без сил опустился в кресло. Несмотря на то, что спать по-прежнему не хотелось, все тело ломило от усталости, да и выпитый вечером в недетском количестве огневиски начал потихоньку «стучать по голове». Чуть отдохнув, он снова направился в комнатку, где спала Диана. Что ж, хуже ей не стало, по крайней мере, она не металась по кровати, хотя лоб был покрыт испариной, а на щеках играл некрасивый болезненный румянец. Еще пара часов у нее есть.

Вернувшись в гостиную, Снейп опять повалился в кресло, на этот раз с книжкой, надеясь, что чтение отвлечет от тягостных мыслей, столь привычных при бессоннице. И не заметил, как отключился, сидя, с книгой на коленях.

* * *

Диана попыталась немного изменить позу, но новая волна боли заставила ее замереть. Она думала, что сильнее болеть просто уже не может, однако ее неудачная попытка слегка повернуться на правый бок убедила ее в обратном — казалось, что с ее левого плеча сняли всю кожу, так сильно оно горело, а в раны еще будто насыпали красного перца с толченым стеклом. Она бессильно откинулась на подушку и закрыла глаза, стараясь не выпустить отчаянно рвущиеся наружу слезы. Хотелось плакать громко, в голос, как в детстве, но она лишь стиснула руки так, что ногти впились в ладони и чуть слышно заскулила.

Когда она проснулась, она сразу же вспомнила, что Снейп оставил ей лекарство на тумбочке, сказав, чтобы она его выпила, если станет совсем плохо. И вот уже час она боролась с искушением выпить его и прекратить свои мучения еще на несколько часов, но каждый раз останавливала себя словами «Потерплю еще немного». Снейп наверняка уже ушел в Хогвартс и кто знает, когда он снова объявится. А ей все это время придется терпеть боль.

Голос, называющий ее по имени, вывел ее из состояния оглушенности собственными ощущениями. Она подавила рвущийся наружу всхлип и с трудом открыла глаза. Снейп, одетый в привычные чёрный сюртук и черную мантию стоял над ней и смотрел на нее, как ей показалось, недовольным взглядом.

— Плохо? — спросил он, дотрагиваясь до ее лба.

Она только кивнула, не в силах отвечать.

— Девочка, я же оставил вам обезболивающее, почему вы его не пьете? Боитесь, что я вас отравлю? — он взял с тумбочки флакон и, осторожно приподняв ее голову, поднес его к ее губам.

Она перехватила его руку, стесняясь того, что он поит ее лекарством, словно тяжелобольную и выпила зелье самостоятельно.

— Я думала подождать еще немного, — прошептала она.

Снейп смерил ее странным взглядом, и покачал головой, а в его тоне отчетливо слышалась озабоченность:

— Подождать? Не знал, что вы склонны к мазохизму! Вы же были почти зеленая от боли! — и, взметнув полами мантии, он вышел из комнаты.

Диана не удержалась от улыбки при этих словах. Слышать нотки беспокойства в его голосе оказалось неожиданно приятно и не потому, что о ней заботились, а оттого, что это был именно он — «Гроза и Ужас подземелий», самый строгий и стервозный профессор Хогвартса, о котором все говорили, что у него вместо сердца — склянка с формалином.

Боль начала быстро отпускать и Диане даже удалось немного, очень аккуратно, подвигать затекшей левой рукой. С облегчением она откинулась на подушку. Ее по-прежнему знобило, да и тело ломило от высокой температуры, но это были уже сущие пустяки.

Он появился, левитируя перед собой поднос с чем-то накрытым салфеткой с гербом Хогвартса. Опустив его на тумбочку, Снейп вынул из карманов мантии несколько пузырьков с зельями и расставил их по порядку на тумбочке.

-Это жаропонижающее и противовоспалительное, — сказал он, протягивая ей два пузырька,— выпейте прямо сейчас.

Он внимательно наблюдал за тем, как она послушно опустошает обе бутылочки. Ею вдруг овладело беспокойство, что он сейчас уйдет, а она останется совсем одна, запертая в чужом доме. Удивляясь сама себе, она схватила Снейпа за руку и прошептала:

— Вы уходите?

От неожиданности Снейп вздрогнул и даже не попытался освободиться. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, затем Снейп все-таки отдернул руку. Он казался растерянным, а глаза его странно блестели. Отводя взгляд, он поправил на ней одеяло, резко встал и, глядя куда-то поверх ее головы, сухо сказал:

— Я оставляю вам дневной запас лекарств, сами разберетесь в них. Обязательно поешьте, если не хотите, чтобы зелья прожгли дырку в слизистой вашего желудка. Вечером я приду и сделаю вам перевязку. И еще: если захотите походить по дому, не подходите близко к окнам. Я их зачаровал так, что снаружи дом выглядит необитаемым, но осторожность еще никому не вредила.

* * *

— Чаю, Северус? — любезно спросил Дамблдор, складывая ладони «домиком».

«Лучше стрихнину!» — очень хотелось ответить Снейпу в ответ. Вчерашние возлияния у Малфоев, затем бессонная ночь, помноженная на дневную нервотрепку (четыре сдвоенных урока Защиты, и под занавес — шестой курс Гриффиндора и Слизерина, в течение которого Поттер и Малфой только чудом не покалечили друг друга) давали о себе знать, и голову постепенно охватывал тугой обруч боли, грозившей разыграться не на шутку.

Он только скривился и покачал головой, раздумывая, стоит ли сообщать директору о том, что Беркович нашлась. Но Дамблдор опередил его:

— Ты нашел ее, Северус?

Судя по тону директора, это было скорее утверждение, чем вопрос, поэтому Снейп просто ответил:

— Да. Ей удалось бежать, сейчас она в безопасности.

— Она в порядке?

— В относительном. Она ранена, но через несколько дней будет в норме. Сейчас ей просто необходимо отлежаться… Вы ничего не хотите рассказать? — вырвалось у него против воли.

— Да-да… — Дамблдор глядел на него своим непроницаемо-безмятежным взглядом, — ты прав. Дальше скрывать это от нее не имеет смысла.

— Что скрывать?

— Правду.

Повисла тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов. Затем Снейп усмехнулся:

— Полагаю, эта правда не предназначена для моих ушей!

— Ты ошибаешься. Правда такова, что ее должен знать и ты. Чтобы понимать, чем эта девушка может быть опасной для нас.

— Опасной?

— Приведи ее ко мне, Северус, — мягко произнёс директор. — Я знаю, я часто давал тебе повод думать, будто я тебе не доверяю, но это не так. Я поговорю с Дианой, и ты сможешь присутствовать при нашей беседе.

* * *

Когда Снейп ушел, Диана послушно попыталась выполнить его рекомендации насчет «поесть». Она приподняла салфетку, закрывавшую нечто на подносе. Еда была явно из Хогвартса, видно, ее принес кто-то из школьных домовиков — яичница с беконом, тосты в форме бабочек, лимонный джем и чашка чая с молоком без сахара. Диана удивилась — откуда Снейп мог знать, что именно она предпочитает на завтрак? Угадал или же руководствовался собственными вкусами?

Она выпила чай и буквально силой заставила себя сжевать тост с джемом, памятуя о том, что поглощать зелья в таких количествах на пустой желудок — чревато, но ни вкуса, ни запаха еды она не чувствовала. С отвращением взглянув на яичницу, она накрыла поднос салфеткой и снова откинулась на подушки.

Теперь ее одолевало смущение и недоумение — собственная реакция на уход Снейпа, мягко говоря, удивила ее. Еще немного — и она начала бы просить его остаться с ней. Единственное разумное объяснение такому не вполне адекватному для нее поведению — последствия пережитого стресса. Кто-то скандалит, кто-то начинает вздрагивать от каждого звука и шарахаться от собственной тени, кто-то просто спит сутки напролет. А она вот чуть не разревелась, когда не самый приятный в ее окружении человек оставил ее одну в пустом доме, хотя она прекрасно понимала, что не может же Снейп возиться с ней целый день, у него куча собственных дел. Причем ей не просто до истерики не хотелось оставаться здесь в полном одиночестве — нет, ей нужно было именно его общество, не кого-либо еще, а именно его. Пусть бы он отпускал критические замечания в ответ на каждое ее слово и называл бы ее бестолковой девчонкой, из-за которой весь Аврорат сбился с ног, какая разница, лишь бы был рядом.

Кажется, психологи называют это «синдромом принцессы». Что ни говори, а он ее спас. Если бы он не догадался обратиться к помощи эльфа-домовика, она наверняка умерла бы там, на том пустынном берегу. Естественное чувство благодарности, помноженное на стресс, и вот получите результат — расчувствовавшуюся Диану Беркович, боящуюся оставаться одной и желающую видеть своего спасителя все двадцать четыре часа в сутки. Да уж, чего только не выкидывает женская психика в ответ на потрясения! «Любопытно, когда он появится, я наброшусь на него с объятиями или ограничусь просто рассказами о том, как мне было одиноко?» — усмехнулась она про себя. Нет, лучше попытаться поспать, глядишь, к вечеру мозги встанут на место и дурь пройдет. Да и боль к вечеру вернется, так лучше встретить новый приступ хоть немного отдохнувшей.

Но к вечеру ей стало хуже. Поднялась высокая температура, которая не думала спадать даже от специального зелья, а раненное плечо снова горело неугасимой болью. Сознание постоянно балансировало между явью и полубредом, время от времени ей казалось, что она снова в том самом подвале, ее охватывал панический страх и желание бежать отсюда подальше, она вскакивала со своего соломенного ложа и в этот момент приходила в себя, дрожа всем телом и с трудом переводя дыхание.

Внезапно странный шорох в соседней комнате привлек ее внимание. Снейп вроде разрешил ей вставать и ходить по дому, но она боялась, что если встанет, тут же упадет от слабости. Шорох повторился, на этот раз отчетливей, причем теперь к нему примешивалось нечто, похожее на стон. Ей вдруг пришло в голову, что в полудреме она не заметила, как вернулся Снейп. Возможно, он ранен и ему нужна помощь. Эта мысль придала ей сил, она встала с постели и, завернувшись в плед, медленно, превозмогая боль, побрела в соседнюю комнату.

В ее комнате было полутемно — на улице уже сгущались сумерки, но все же ей бросилась в глаза широкая неровная темного цвета полоса, ведущая куда-то в глубину дома. С ужасом она поняла, что полоса эта — ничто иное, как размазанная по полу кровь. Зажав ладонью рот, она остановилась, но тут же заставила себя сделать еще несколько шагов.

Диана очутилась в комнате, отдаленно напоминавшей гостиную. В глаза бросилась стена, полностью занятая книжными полками и тяжелое резное бюро возле двери. Затем ее взгляд заскользил дальше и наткнулся на скрюченное в дальнем углу комнаты тело.

Из ее горла вырвался сдавленный крик, в ушах зашумело, а сердце, казалось, остановилось, а затем отчаянно застучало в голове.

— Мама…

Изломанное, вывернутое под неестественным углом тело Миры Беркович лежало в углу гостиной Снейпа в луже собственной крови. Будто на первоклассной цветной фотографии Диана видела каждую деталь — разбитое, опухшее лицо, слипшиеся от крови волосы, многочисленные порезы по всему телу. И широко открытые остекленевшие глаза…

Она уже сползала по стене, судорожно зажимая рот ладонью и вздрагивая всем телом, когда до нее дошло. Это боггарт, это всего лишь боггарт, повторяла она про себя, но легче от этого не стало. Она еще никогда не сталкивалась с боггартом, но подозревала, что он, возможно, примет именно такую форму. Тела своей матери она не видела, Муди ей так и не позволил этого. Скорее всего, так оно и выглядело, если не хуже.

Она не помнила, как в ее руке оказалась палочка, только почувствовала знакомую приятную гладкость костяной рукоятки в потной ладони. Она медленно подняла руку и направила палочку в сторону боггарта. Рука тряслась так, что ей пришлось перехватить ее левой, чтобы не промахнуться. Проглотив горячий комок, застрявший в горле, она прошептала:

— Ридикулюс…

Ничего. Тело Миры по-прежнему лежало перед ней, а из кончика палочки сорвалось нечто похожее на сизый дымок и тут же растаяло. Диана всхлипнула и зажмурилась, пытаясь представить себе хоть что-то более-менее смешное. Перед глазами почему-то мелькала сцена из фильма «Фантомас» с отчаянно жестикулирующим и гримасничающим Луи де Фюнесом. Заставив себя сосредоточиться на этой картине, она снова попыталась нейтрализовать боггарта.

Не помогло. Палочка выскользнула из ее ослабевших пальцев, а она снова закрыла глаза, чтобы не видеть того, что находилось перед ней. Но даже это не помогло — все это по-прежнему стояло перед ее взглядом даже сейчас, словно отпечатанное на сетчатке глаза. Она прижала ладони к глазам, будто надеясь выдавить из них эту картину. Как никогда в жизни ей сейчас хотелось потерять сознание, чтобы ничего не видеть и не чувствовать.

* * *

Ощущение реальности ей вернуло прикосновение чего-то холодного ко лбу. На мгновение ей почудилось, что это мертвая Мира дотронулась до ее лица липкой от крови ледяной рукой, она вскрикнула и отшатнулась, но в следующее мгновение перед глазами возникло лицо Снейпа, протиравшего ей лоб мокрым полотенцем.

— Тихо-тихо, — прошептал он, укладывая ее на подушку. — Все в порядке, это я.

Она снова лежала в маленькой комнатке на узкой кровати, завернутая в плед. Под потолком ярко сиял магический световой шар, а над ней склонился полностью одетый Снейп, бледный и, как ей показалось, испуганный.

— Наконец-то, — сказал он громче, увидев, что она очнулась, — я не мог привести вас в чувство минут пятнадцать.

Он свернул полотенце валиком и положил его ей на лоб.

— Зачем вы встали? У вас жар, вам нужно лежать, а не разгуливать по дому.

— Там… — просипела она едва слышно и повела рукой куда-то в сторону двери. — Там у вас боггарт…

Снейп удивленно вскинул бровь и переспросил:

— Боггарт?

— В гостиной…

Он снова склонился над ней, внимательно глядя ей в глаза, будто пытался найти в них признаки зарождающегося безумия.

— В этом доме нет никаких боггартов, поверьте. Вам показалось.

— Он там… — она снова махнула рукой в сторону гостиной. — Я пробовала прогнать его…

— Вы прогоняли его, кидаясь в него книгами? — в голосе Снейпа появился привычный сарказм. — Или пытались воззвать к его совести?

— Палочкой… — ну, почему он ей не верит!

— У вас нет палочки. Она сейчас в моем кабинете, в Хогвартсе.

Мысли ее спутались окончательно. Как же тогда она воевала с боггартом, если он говорит, что…

— Диана, — Снейп перевернул полотенце на ее лбу и снова положил его прохладной стороной, — я вас уверяю, в этом доме даже докси не водятся, не то что боггарты. У вас сильный жар, вот вам и привиделось непонятно что. Я нашел вас в гостиной на полу, без сознания. Вы бредили и не приходили в себя. Вот и все.

Все верно. Все это — бред. Она боролась с несуществующим боггартом несуществующей палочкой. Хоть сценарий психологического триллера пиши со всего этого.

Но пережитый ужас все никак не хотел покидать ее, слишком ярко ее кошмар напомнил о самой сильной боли в ее жизни. Она несколько минут изо всех сил сдерживалась, молясь, чтобы Снейп поскорее вышел из комнаты, но затем не выдержала и беззвучно заплакала, закрыв лицо руками.