Змея Давида (гет)

Отгремели праздники, и второго января Дамблдор созвал первое в наступившем году собрание Ордена Феникса, на котором присутствовали Люпин, старшие Уизли (за исключением Молли), Шеклболт, Муди, Снейп, Флер Делакур, Тонкс и Диана. За неделю до этого Диана успела рассказать Дамблдору об итогах своих наблюдений за вечеринкой в Клубе Слизней, особенно о странном поведении «дурачка» Сангвини. Директор тогда выслушал ее с любопытством, однако никак не прокомментировал услышанное, сказал лишь, что вернется к этой теме на первом же собрании Ордена.

Действительно, первым же вопросом на повестке дня стал именно Сангвини. Собравшиеся молча выслушали ее рассказ и предположения о том, что Сангвини не так прост, как всем кажется и, похоже, ведет разведывательную деятельность, однако обычных в таких случаях комментариев и предположений не последовало. Люпин задумчиво глядел куда-то в угол, Флер с Биллом Уизли перемигивались, будто все происходящее их вообще не касалось, Шеклболт прищурился, а на лице Муди появилось выражение, означавшее нечто похожее на «Я так и знал».

— Что скажешь, Ремус? – спросил Дамблдор, взглянув на Люпина. – Не слышал, может быть, среди оборотней ходят какие-либо слухи?

Тот, не глядя на директора, отрицательно покачал головой:

— Среди тех, с кем я общаюсь, о вампирах никаких разговоров не было. Возможно, здесь отметилась банда Фенрира – не исключено, что Сами-знаете-кто тоже пытается наладить с ними контакт. Хотя Фенрир в качестве главы дипломатической миссии – плохая идея. Особенно учитывая…

— Ни Фенрир, ни его дружки за последние пару месяцев не покидали пределов Британии, — перебил его Снейп, — я знаю это наверняка. А сам Лорд о вампирах вообще не упоминал с тех пор, как обе его отправленные к ним миссии не вернулись с задания.

— Есть ли вероятность, что он предпринял третью попытку переманить их на свою сторону? – спросил Дамблдор.

— Возможно, но это значит, что теперь он доверяет окружающим еще меньше, чем раньше. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно.

Дамблдор задумался, а Диана воспользовалась паузой и решила озвучить собственную версию:

— А возможно ли, что приезд Сангвини – их собственная инициатива? Что, если они тоже решили пошпионить, чтобы оценить расстановку сил?

— Зачем им это? – удивился Люпин. – Вне зависимости от исхода противостояния вампиры ничего не выиграют и ничего не проиграют. Они как жили совершенно изолированной от людей цивилизацией, так и будут жить. По большому счету они представляют для людей гораздо большую угрозу, чем люди для них. Так что им во всех смыслах плевать на нашу войну.

— А какова роль Уорпла во всем этом? – спросил Артур Уизли?

— Скорее всего Уорпл – марионетка, «мостик», по которому агент вампиров, не привлекая внимания, проник в наше сообщество, — предположил Снейп. – Сам он – полнейшая посредственность, во всяком случае, Лорд никогда не проявлял к нему ни малейшего интереса, а уж он всегда умел находить тех, кто может быть для него как-либо полезен.

— А что если попытаться надавить на нашего «юродивого»? – прохрипел Муди.

— Ни в коем случае, — Дамблдор взглянул на аврора-ветерана с явным неодобрением. – Это будет самой настоящей провокацией, и вампиры немедленно на нее ответят. Мы не можем себе позволить воевать на два фронта. Пожалуй, Сангвини я займусь сам. Северус, мы можем поговорить наедине после собрания?

Снейп кивнул, а Дамблдор продолжил:

— Переходим к финансовому вопросу. Мадемуазель Делакур, как ваши успехи?

Все сразу, будто по команде, повернулись в сторону Флер. Похожая на ожившую Барби Флер очаровательно улыбнулась и положила на стол небольшую папку, которую все это время держала на коленях.

— Вот мой улов, — промурлыкала она с заметным французским акцентом. – Не очень много, но вам будет понравиться.

Дамблдор щелчком пальцев приманил к себе папку, раскрыл ее и принялся изучать содержимое. Довольно улыбнулся, хмыкнул и произнес:

— Интересно, почему я даже не удивлен? Благодарю вас, мадемуазель, вы отлично справились!

…Когда все «орденцы» покинули собрание, в гостиной дома на Гриммо остались лишь Снейп и Дамблдор.

— Северус, как твой подопечный? – спросил директор.

Снейп поморщился:

— Ведет себя как идиот, чего, собственно, и следовало ожидать. Его уже даже Поттер подозревает во всех смертных грехах. Мне становится все сложнее присматривать за обоими.

— Постарайся изолировать их друг от друга, — Дамблдор в привычном жесте сложил ладони «домиком».

— А что я по-вашему делаю? – пробурчал Снейп. – Однако, даже не вылезая с отработок, Поттер все равно находит время шляться после отбоя с целью уличить Малфоя. Альбус, урезоньте мальчишку, если Малфой продолжит в том же духе, я не хочу чтобы он попал под раздачу.

— Уверен, что тебе удастся это предотвратить, — беспечно произнес директор.

— Я не всесилен, к сожалению, а Поттер столь ретиво исполняет роль шпиона, что даже пару раз забыл про квиддич. Причем я заметил, что его подозрительность резко возрастает после очередной беседы с вами. О чем вы с ним разговариваете, мне так и не будет позволено узнать?

— Всему свое время, Северус, всему свое время…

* * *

Вечер 14 февраля выдался суетливым. Влюбленные парочки рассредоточились по укромным уголкам коридоров и категорически игнорировали наставления учителей переместиться в свои гостиные и спальни. Авроры патрулировали коридоры, уделяя внимание особо темным и тем, куда ученикам соваться запрещено, а также снаружи, на территории школы. Диане достались оранжерея и поляна вокруг хижины Хагрида. Проверив все как следует, она вернулась в коридоры и опять приступила к разгону «сладких парочек», которых отнюдь не становилось меньше (видимо, те, кого удалось ранее отправить в спальни, воспользовавшись временным отсутствием контроля, возвращались обратно и принимались за старое).

Диане пришлось вновь вернуться в оранжерею, так как кому-то показалось, что в ней кто-то ходит. В сопровождении одного из авроров, она отправилась туда, но тревога оказалась ложной – просто в случайно открывшееся окно залетела чья-то сова и принялась заполошно метаться, не находя выхода. Зато Диана, споткнувшись в темноте на пустой склянке, налетела руками на жалящий кактус, мгновенно изукрасивший ее пальцы, ладони и запястья кровоточащими царапинами и ожогами. В коридоры она вернулась злая, с жгучей, дергающей болью в руках. Там ее «осчастливили» новостью, что какой-то шутник понаставил везде «любовные западни» — случайные прохожие вдруг натыкались на невидимую преграду, которая исчезала только при условии, что попавший в «западню» поцелуется с кем-либо. «Фините инкантатем» и другие отменяющие заклинания на это не действовали. Поэтому приходилось целоваться. Недовольных пока еще не было, если не считать двух авроров, попавших в такую западню. Друг с другом они целоваться отказались напрочь, поэтому, ругаясь на чем свет, оба повернули обратно и возвращались кружным путем. Видимо, это было совершенно новое заклинание, изобретенное семикурсниками.

В пустой галерее, которую она на всякий случай решила проверить, она столкнулась внезапно со Снейпом – он налетел на нее из-за поворота и они чуть не ударились лбами. Стараясь спрятать смущение, Диана сухо поздоровалась с ним.

— А-а, Диана… Есть происшествия?

Она очень удивилась, оттого, что он назвал ее по имени, а не «миссис Шеппард» и даже не «Беркович».

— Никаких. Все спокойно. Только в коридорах полно поклонников дня Святого Валентина. Да еще эти мины-ловушки, тролль бы их побрал!

— Какие мины-ловушки?— не понял Снейп.

Диана, нервно смеясь, рассказала ему о «любовных ловушках».

— Руки бы повыдергивать этим изобретателям! – в сердцах закончила она.

— А что такое с вашими руками? – строго спросил он, взяв ее за левую руку.

— Жалящий кактус, — пояснила Диана.

— Почему не обработали?

— Да ладно, и так заживет.

— Не заживет. Если не обработать немедленно, начнутся нагноения и тогда заживать будет месяц. Идемте ко мне, я найду чем это смазать.

Чтобы Диана по привычке не начала спорить, он взял ее за локоть и потащил за собой сначала по коридору, затем по винтовой лестнице вниз. Когда они очутились в его покоях, он подошел к полке, сплошь уставленной разнообразными баночками и сосудами, и взял одну из них. Ватным тампоном, смоченным в зелье, он начал осторожно смазывать кисти рук Дианы. Зелье вначале зверски щипалось, но затем боль исчезла, и Диана увидела, как прямо на глазах царапины и ожоги начали бледнеть.

Снейп взял ладони Дианы в свои и поднес к глазам.

— Надо будет повторить обработку. Придете завтра еще раз.

— Спасибо, — Диана смущенно улыбнулась. Край губ Снейпа тоже дрогнул в ухмылке. – Мне пора возвращаться, дежурство заканчивается только в полночь.

— Я вас провожу. Заодно проверю своих слизеринцев.

Вместе они вышли из комнаты и пошли обратно по коридору. И тут…

Перед самой лестницей Снейп словно споткнулся и резко остановился и Диана, шедшая чуть позади него, налетела на его спину.

— Что за черт…— пробормотал он.

— Нет, только не это! — Диана, мучимая предчувствием, вышла вперед и выставила руку. Рука тут же наткнулась на невидимую стену, гибкую, как батут, но прочную как камень.

— Поздравляю вас, Северус, мы влипли! – зло сказала она.

— Это оно и есть? – спросил Снейп.

Не дождавшись ответа, он вынул из рукава палочку и, направив ее на невидимую преграду, произнес:

— Фините инкантатем!

— Зря стараетесь, — сказала Диана, — не подействует. Никто, кроме авторов изобретения, не знает, как его выключить. Кроме описанного мной способа…

— Надолго это? – Снейп был рассержен не меньше ее.

— Думаю, до полуночи, когда кончится праздник. Сейчас половина девятого, так что еще три с половиной часа.

— Советуете подождать? – язвительно спросил Снейп.

— Ничего я не советую. Я в растерянности. Из ваших покоев есть другой выход?

— Был бы, если бы у меня очень не вовремя не закончились запасы Дымолетного пороха...

— У вас уже второй раз в самый неподходящий момент заканчивается Дымолетный порох. Не пора ли сделать соответствующие выводы?

— Может, пересидим у меня?

— «Пересидим»? У меня еще три с половиной часа дежурства! А за это время оболтусы с Гриффиндора и Слизерина разнесут полшколы или покалечат друг друга!

— Тогда что вы предлагаете?

Диана нервно прохаживалась перед лестницей, стараясь избегать глядеть в сторону Снейпа. Сейчас она пыталась не придумать, как вырваться из этой «ловушки», а понять собственные чувства. Должна ли она быть благодарна неизвестным изобретателям за эту подлянку? Конечно, будет глупо не воспользоваться такой возможностью. Но прояснит ли это хоть что-то? Заставить мужчину поцеловать себя еще не значит узнать наверняка как он к тебе относится. Но выхода у нее нет, причем во всех смыслах… От нахлынувшего волнения пальцы у нее мелко задрожали, а кровь прихлынула к щекам.

— Узнаю кто это сделал… превращу в соплохвоста, честное слово! – пробормотала она.

После нескольких секунд молчания Снейп тихо сказал:

— Думаю, вы сами понимаете, что выбор у нас небогатый.

«Слава Мерлину, он сам до этого додумался!»

— То есть вы предлагаете?.. – неуверенно спросила она.

— Да, черт побери, предлагаю! Целуемся и расходимся каждый по своим делам! Или вы предпочитаете торчать тут до полуночи?

Несколько долгих секунд Диана стояла, глядя на носки своих ботинок. Потом подошла к Снейпу почти вплотную и, взглянув ему в глаза, тихо сказала:

— Давайте… — и опустила голову, внезапно смутившись.

— Если хотите, можете закрыть глаза…

Диана покорно сомкнула веки, и он приподнял пальцами ее подбородок. Сначала она ощутила легкое прикосновение сухих горячих губ к своей щеке, затем к краю рта. Затем он также осторожно дотронулся до ее губ…

Поцелуй оказался очень деликатным, почти робким, словно она была невинной девушкой, которая может испугаться, прояви он больше решительности. А она застыла в каком-то сладком оцепенении, не в силах пошевелиться и наслаждаясь легкими, неторопливыми касаниями жестких губ. И пыталась понять, нравится ли Снейпу процесс, или же он действует механически, так сказать, «согласно обстоятельствам». Словно уловив ее сомнения, он отпустил ее подбородок, взял обеими ладонями ее лицо, запуская пальцы в ее волосы, и слегка углубил поцелуй.

Да, вот так… Она неуверенно положила руки ему на плечи и чуть приоткрыла губы, когда его язык слегка толкнулся в них, проникая внутрь, но тут же выскользнул обратно, легко пробежавшись по ее нижней губе. Тело постепенно начала охватывать сладостная дрожь, ей хотелось большего, но Снейп, казалось, продолжал полностью держать себя в руках, не позволяя себе лишних эмоций. Как ей хотелось, чтобы он потерял контроль, по-настоящему! Она приподнялась на носках, обхватывая руками его шею, и слегка укусила его за нижнюю губу.

Он удивленно отстранился, и Диане показалось, что она перестаралась, сейчас он скажет что-нибудь резкое и уйдет, но Снейп лишь шепотом спросил:

— Сколько времени это должно занимать, чтобы подействовало наверняка?

— Не знаю… — едва шевеля губами, ответила Диана. – Мне никто не сказал.

— Возможно, придется повторить…

Диана сомневалась, требовался ли повтор, однако озвучивать свои сомнения ей было не с руки.

Она кивнула и осмелилась поднять на него взгляд. Впервые она видела так близко его резко очерченные скулы, тонкие губы, волосы, неопрятными прядями спадающие на щеки. Глаза его сейчас, в полумраке коридора, казались огромными и совершенно бездонными. От него пахло реактивами, зельями и травами и слегка огневиски. Диана нервно сглотнула – сейчас он смотрел на нее со странной смесью неуверенности и желания. Словно опасаясь, что она передумает, Снейп как-то торопливо притянул ее за плечи к себе и припал к ее губам.

…Диана потеряла счет секундам, растворившись в новом поцелуе. Мозг отключился, а сердце провалилось куда-то вниз живота, разлившись по всему телу блаженным теплом. «Ловушка» уже наверняка была разрушена, но ни она, ни он, казалось, даже не думали об этом, целиком погрузившись в это нежданное наслаждение, подаренное им чьей-то не в меру буйной фантазией. Она погрузила пальцы в его волосы, оказавшиеся неожиданно мягкими, а он нежно гладил ее шею под сползшим почти до пола шарфом.

Внезапно Снейп глухо застонал и сильно, до боли, стиснул ее в объятиях, а в следующее мгновение резко отстранился и сделал шаг назад. На лице его появилось напряженное, почти страдальческое выражение.

— Полагаю, этого вполне достаточно, — хрипло произнес он и, круто развернувшись, стремительно зашагал прочь из подземелий.

Диана растерянно провожала его взглядом, качая головой. Она была права – этот поцелуй, практически украденный у судьбы, ни о чем не говорил. Лишь о том, что Снейп, кажется, испугался. То ли собственных ощущений, то ли возможного перехода их «недо-дружбы» в какое-то иное качество, то ли невозможности оправдать ее ожидания.

— Глупый, — прошептала она ему вслед. – Глупый мой…

Внутри нее поднималась странная горечь и жалость, не то к нему, не то к самой себе. Диана назло самой себе улыбнулась и тряхнула головой. Пока он сам, открытым текстом, не пошлет ее ко всем чертям, она не отступится. Пусть на это уйдут многие месяцы, она готова подождать – змеи терпеливы. Пусть он сейчас почти избегает ее – она докопается до причины этого и либо постарается уйти из его жизни, либо они будут вместе. Если, конечно, раньше их не убьют…

* * *

Она вернулась на свой пост у хагридовой хижины, здесь уже находился ее напарник Рой МакАдамс, с которым они проверяли теплицы. Он медленно нарезал круги вокруг «избушки», протаптывая колею в снегу и время от времени прикладываясь к плоской фляжке из светлого металла; судя по легкому характерном запаху, во фляжке находился отнюдь не горячий чай с вареньем.

— Греешься? – укоризненно спросила Диана. Вообще-то это было вопиющее нарушение всех правил и директив, однако Гастингс порой закрывал глаза на то, что его подчиненные, несшие дежурство на морозе, согревались таким вот образом, главное, чтобы знали меру.

— Греюсь, — ответил тот. – На одних Согревающих чарах я тут себе отморожу все нужное и ненужное, так что… Кстати, — он спрятал фляжку за пазуху, — сбегай в Больничное крыло, у них там что-то случилось. Кажется, один из студентов чуть концы не отдал.

— Идиоты! – выругалась Диана. – Небось, дуэль устроили, «казановы» доморощенные!

— Не похоже. Кажется, отравление. Сбегай, расспроси. Если Гастингс узнает подробности вперед нас, он с нас головы поснимает.

— С тебя точно снимет, особенно если запашок учует, — и Диана бросилась обратно к входу в школу.

У входа в лазарет она заметила Слагхорна, вид у того был до такой степени растерянный и несчастный, что Диана испугалась, что спасти студента все-таки не удалось.

— Что там произошло? – осторожно спросила она, боясь услышать худшее.

— Сам не понимаю, как это случилось, — голос Слагхорна старчески дрожал, а глаза блуждали. – Решил угостить мальчиков медовухой, и… Медовуха оказалась отравленной!

— Парень жив?

— Что?... А, да, жив, жив…

— Думаете, отравить хотели вас, раз подсунули вам бутыль с отравленной медовухой?

— Вообще-то я не собирался пить ее сам. Хотел подарить Дамблдору…

От изумления Диана сначала задержала дыхание, а затем с шумом выдохнула. Еще лучше! Кто бы ни был этот таинственный отравитель, яснее ясного, что случай с ожерельем, от которого пару месяцев назад пострадала студентка, тоже его рук дело. Потерпев неудачу в первый раз, он не оставил попыток добиться своего, однако опять промахнулся. Возможно, его неудачи объясняются тем, что он находится за пределами школы и не может сам контролировать процесс, действуя вслепую. Но покушения на Дамблдора продолжатся, в этом можно было не сомневаться.

— Как к вам попала эта медовуха? – спросила она.

— Купил в «Трех Метлах», — пробормотал Слагхорн. – Но вы же не думаете, что мадам Розмерта…

Вряд ли это могла быть Розмерта, подумала Диана. Она уже один раз «засветилась» с этим ожерельем, надо быть идиотом, чтобы вновь пытаться использовать ее как орудие. Хотя, может именно на этом и строился весь расчет – ну кто подумает на дамочку, и так находящуюся под наблюдением Аврората после предыдущего случая?

— Кто-нибудь знал, что вы собираетесь подарить ее Дамблдору?

Слагхорн задумался.

— Вообще-то Розмерта знала, — медленно произнес он. – Да и кроме нас двоих рядом находилось еще несколько человек, которые могли нас слышать. Я не помню, кто это был…

Поразмыслив еще несколько секунд, Диана все же решилась и вошла в больничный корпус. В общей палате за ширмой она заметила слабый свет ночника, благодаря которому смогла разглядеть, что у постели пострадавшего находится еще кто-то. Тихонько заглянув за ширму, она тут же столкнулась глазами с Поттером, а переведя взгляд на кровать, тут же узнала в пострадавшем его рыжего приятеля.

— Он сейчас спит, — прошептал Поттер.

— Вижу, — так же тихо ответила Диана. – Я и не собиралась его допрашивать, не волнуйтесь. Как это произошло, вы знаете?

— Конечно, это все случилось на моих глазах…

Отойдя к окну, Поттер шепотом рассказал Диане и о Приворотном зелье, от которого у Рона «съехала крыша» так, что его пришлось тащить к Слагхорну за антидотом, и о злосчастной медовухе, которую тот предложил им выпить, и о том, что если бы торопыга Рон не выпил медовуху, не дожидаясь тоста, сейчас все имели бы не одного пострадавшего, а три полноценных трупа. И о том, как ему столь вовремя в голову пришла гениальная мысль о безоарах, которых у Слагхорна, к счастью, оказался полный ящик.

— Уверен, без Малфоя тут не обошлось, — завершил свой рассказ Поттер самым безапелляционным тоном.

Диана не нашла ничего лучшего, чем вопросительно вздернуть бровь в ответ на это столь смелое предположение.

— Вот увидите, — продолжал между тем Поттер, — рано или поздно это выяснится, и тогда поймете, что я был прав, да только как бы поздно не было.

— У вас есть доказательства, что это бы именно Малфой? – спросила Диана.

Поттер с тем же упертым выражением на лице мотнул головой и ответил:

— Пока нет, но я их найду. Я с этого белобрысого хорька теперь глаз не спущу. И проклятое ожерелье – тоже его рук дело. Малфой летом получил от Волдеморта какое-то задание и теперь пытается его выполнить.

— Вы слишком переоцениваете таланты мистера Малфоя, — скептически произнесла Диана. – Даже если вы и правы, и он действительно принял Метку этим летом. Неужели вы считаете, что Лорд мог поручить устранение Дамблдора шестнадцатилетнему сопляку? Он, конечно, психопат и маньяк, но не идиот же!

— А может Малфой сам напросился, чтобы доказать свою преданность?

— Почему посторонние в палате? – раздалось сердитое шипение откуда-то слева, а к Диане с Поттером уже направлялась мадам Помфри, с упертыми в бока руками и выражением лица, которое сделало бы честь любому ресторанному вышибале. Но, узнав Диану, она немного успокоилась и спросила:

— Надеюсь, вы не собираетесь допрашивать пострадавшего? Ему и так досталось.

— Нет, конечно, — Диана тут же отошла от Гарри и подошла к ней. – Скажите, а что это был за яд, вам удалось выяснить?

Мадам Помфри покачала головой:

— К сожалению нет. Здесь нужен качественный анализ в лаборатории, которой у меня нет. Симптомы – удушье, судороги, пена изо рта – мало о чем могут сказать, есть несколько ядов, имеющих именно такой набор симптомов. Мистеру Уизли крупно повезло, что этот яд оказался чувствителен к воздействию безоара.

А еще больше ему повезло, подумала она, что у Поттера такая великолепная реакция и способность действовать молниеносно в стрессовой ситуации. И то, что у Слагхорна имелся запас этих самых безоаров. Похоже, везучесть Поттера в некоторой степени распространяется и на его друзей.

Диана медленно вышла из Больничного крыла и снова побрела на свой пост. Дамблдор узнает об этом очень скоро, если уже не узнал. Ему и решать, давать ли ход делу об отравлении студента, или в очередной раз замять происшествие (ну, а что, ему не впервой, о случае с Краусом – Леконтом родители учеников так и не узнали, дело прямиком пошло в Визенгамот, даже в прессу не просочилось, и все благодаря влиянию директора, не пожелавшего выносить сор из избы).

«Слишком много впечатлений за сегодняшний вечер для моих бедных мозгов» — устало подумала она. После всего случившегося ей хотелось не привычно начать анализировать события, вернувшись к себе, а лечь на кровати, свернувшись калачиком, и не двигаться, забывшись до самого утра.