Трилогия «Соперница» (гет)

Сентябрьское утро располагало к лёгкой меланхолии и тяжёлому сердцу, привыкшему к ровным домам Литтл-Уингинга. Эмили только в дороге ощутила грусть и ностальгию по дому. Ей это было не впервой: Поттер всегда стремилась в другое, более приятное место, и тем не менее чувствовала тягучее нежелание менять обстановку. Она глубоко вздохнула, отодвигая от груди лямку ремня безопасности. За окном пролетали леса и луга, а восходящее солнце мягко освещало пожухлую зелень.

— Мам, смотри, как красиво, — негромко окликнула она тётю Петунию.

Та отвлеклась от журнала для домохозяек, который взяла с собой в машину, и глянула в окно.

— Угу, — равнодушно протянула она, возвращая взгляд на страницы с рецептами запечённой рыбы.

Поттер вздохнула в очередной раз и попыталась подпереть голову рукой, но локоть постоянно бился о подлокотник, и ей оставалось только откинуть голову назад. Остальные Дурсли тоже ехали молча. Дадли был увлечён очередной видеоигрой на своём портативном компьютере. Мардж, не сумев разговорить Петунию, позволила себе прикорнуть и сейчас прислонялась к окну, подложив под щёку специальную подушку.

Дядя Вернон же сосредоточенно смотрел на дорогу, гаркнув ещё в начале пути, чтобы его не отвлекали. Они ехали так быстро, как позволяли ограничения на дорожных знаках. Малейшее промедление означало опоздание Дадли на начало учебного года. Вернон снижал скорость перед валами и поворотами, цедя ругательства сквозь зубы.

Эмили, устав сидеть без дела и смотреть на междугородние пейзажи, со скучающим видом глянула на наручные часы с большим циферблатом. Часовая стрелка приближалась к десяти, а значит, они проехали всего около получаса. В школе Дадли нужно было оказаться к половине одиннадцатого. Если они поторопятся, то успеют и в «Смеллтингс», и на вокзал. Это понимал и дядя Вернон, поэтому, снизив скорость перед железнодорожными рельсами, он, заметив сигнал о подходящем поезде, тут же дал газу, надеясь проскочить, пока не начали опускаться преграждающие дорогу шлагбаумы.

Стукнуло ровно десять.

Всё произошло настолько быстро, что никто не успел среагировать. Резкая остановка автомобиля по инерции бросила пассажиров вперёд. Ремни безопасности не дали удариться о находящиеся впереди кресла или вылететь в окно, но это не избавило от травм. Вернон ударился лицом об руль, а Дадли стукнулся затылком о спинку сидения. Легковесные Петуния и Эмили лучше всех выдержали встряску и обошлись выбитым из груди воздухом, когда их откинуло назад. Дремавшая Мардж пострадала больше всех: дернувшись, она выпустила подушку и ударилась виском об оконное стекло.

— Вернон! — воскликнула тётя Петуния. — Ну кто так резко тормозит?!

— Я жал на газ, — едва придя в себя, глухо возразил Вернон.

Он прижимал ладонь к носу и шипел от боли.

— Мардж! Эй, Мардж! — Вернон хлопнул ту по плечу.

Та не подавала признаков жизни.

— Чёрт! Вы как там? — он вполоборота обернулся назад, всё ещё звуча невнятно из-за льющейся из, вероятно, сломанного носа крови.

— Что произошло? Мы кого-то сбили? — взволнованно спросила Петуния, после того как убедилась, что оба ребёнка целы и не нуждаются в экстренной помощи.

— Да чёрт его знает. Мардж, очнись!

— Вернон, дорогой, — Петуния похлопала его по спине.

Эмили, заслышав в её голосе тревогу, подобралась и проследила за её испуганным взглядом. Шлагбаумы уже опустились, а машина...

— Мама, мы же на рельсах остановились! — Поттер не сдержала панического вскрика и задрожавшими пальцами дёрнулась отстёгивать ремень.

Грудь и плечо саднило от резкой остановки, но она почти не чувствовала боли, охваченная страхом. Между городами не было никаких контролёров на пересечении полосы и рельсов, поэтому машинист не знал, что его здесь ждёт, а когда увидит, не успеет затормозить.

— Вернон, назад! Ну, газуй же! — Петуния шлёпнула того по руке.

Но не переставающая гудеть машина всем дала понять, что внезапная остановка её не отключила. Нажав на педаль газа, Вернон со всей силы вцепился в руль. Его нос был неестественно повёрнут, но на кровотечение он теперь не обращал внимание. Эмили передёрнуло, и она посмотрела в даль уходящих рельсов. Мотор заревел, но автомобиль не сдвинулся с места, словно был монолитным изваянием: ни дёрнулся, ни качнулся. Мгновение спустя что-то щёлкнуло, и машина окончательно затихла. Поворот ключа зажигания не приносил успехов, а дядя Вернон, грязно выругавшись, ударил по рулю, попав по клаксону. Резкий звук сигнала заставил остальных подпрыгнуть.

— Так, — Вернон потянулся к Мардж, — выходим из машины.

— А-а-а! — протянул Дадли, и паника охватила старших Дурслей тоже. — Папа, машина не открывается! Разблокируй!

Эмили по звуку определила, что её брат пытался отпереть дверь. Поттер попробовала сделать то же самое со своей стороны, но рычажок намертво застыл, не давая возможности отогнуть его.

— Я их и не блокировал. Что вы там возитесь? — нервно прорычал Вернон, которому наконец удалось привести свою сестру в сознание.

Мардж, придя в себя, соображала медленно и, схватившись за то место, куда Вернон приложил чистую марлю из дорожной аптечки, оглянулась назад:

— Дадлик, солнышко, а ты дёрни сильнее.

— Механизм заклинило! — ответила вместо него Эмили.

— Что значит заклинило? — взревел Вернон и сам, освободившись от ремня безопасности, прижимая к носу ещё одну марлевую повязку, дёрнул за ручку; та не поддалась даже ему. — Да что за чертовщина.

Паника росла. Поезда ещё не было видно, но он должен был появиться на горизонте с минуты на минуту. Эмили чувствовала, как колотилось сердце, а по спине бежали холодные мурашки. Никто не понимал, что происходит, и не от кого было ждать помощи. В голову лезла противная мысль, что это их последние минуты жизни, но Поттер держала её на задворках сознания, не желая мириться с этим. Сначала кроме неё ничего на ум и не приходило, была тупая пустота, которая приводила в ступор и затормаживала реакции. А затем, словно её ударило током, Эмили спохватилась и вытащила из сумки волшебную палочку.

— Убери это сейчас же! — проревел Вернон, заметив магическое оружие в её руках. — Вот только этого нам здесь не хватало.

— Мы можем разбить стёкла, — голос Эмили подрагивал, а сама она едва не заикалась от испуга. Во рту стало так сухо, что язык через силу ворочался.

Дадли заколотил по стеклу со всей своей немалой силы, и после четвёртого тяжёлого удара оно поддалось, рассыпавшись мелкими осколками на асфальт.

— Ты не то окно разбил, идиот! — прорычала Эмили, всё же пряча палочку. Если окна бились так легко, то не было смысла рисковать нарушением Статута.

На её слова никто не обратил внимание, видимо, из-за остроты ситуации. Дадли пытался втиснуться в дверное окно. Вдалеке наконец показался поезд. Он двигался с той стороны, где находились Мардж и Эмили. Если он их настигнет, удар придётся по первому сидению, но остальных протащит за передом.

— Дадли, бей заднее! — в её голосе уже вовсю звенела истерика.

Поттер, не помня себя, вскочила на сидение, перекинула сумку в багажный отдел и стала перелезать туда, предвосхищая столкновение со смертью. Остальные тоже вышли из ступора. Дадли молниеносно, насколько позволял вес его тела, оставил дверь, перелез через сидение и помог Эмили выбить окно задней части автомобиля. Следом за ними пыталась выбраться Петуния. Едва осколки полетели на землю, Дадли выпрыгнул и отбежал как можно дальше от поезда, обогнув давно опустившийся шлагбаум. Поттер ухватилась за тётю и, помогая ей вылезти, тащила за собой, цепляясь так, будто боялась оставить её в машине. Грохот поезда слышался всё ярче, к нему добавился протяжный скрип тормозов, но все понимали: столкновения не избежать.

— Мама, скорее же! — изнемогая от беспокойства, Эмили продолжала тянуть ту за рукав, а сама не спускала глаз с приближающегося транспорта.

Вернон и Мардж нервничали не меньше. Дядя едва ли не вытолкнул жену, придерживая ту за талию, но сам застрял между кресел. Его сестра пыталась протолкнуть тушу вперёд, а попутно не теряла надежды отогнуть заклинившую ручку двери.

— Пойдём, пойдём, — Эмили не заметила, как слёзы полились по щекам: осознавать это не было времени, а эмоции разрывали изнутри.

Она на силу оттащила Петунию дальше от машины, убеждая, что они больше ничем не могли помочь дяде Вернону и его сестре — колёса поезда гремели в нескольких футах от трассы. Эмили крепко стискивала руку Петунии и упиралась в неё всем весом, не давая сделать шаг к автомобилю.

— Вернон! — отчаянно кричала Петуния, с не меньшей силой держась за Эмили. — Скорее!

Поттер обернулась, предчувствуя неизбежное. Поезд, скинувший свою скорость недостаточно сильно, с оглушительным лязгом протаранил переднюю часть дядиной машины. Эмили почувствовала, как сердце, сорвавшись с ритма, замерло и болезненно совершило следующий удар в момент, когда едва вылезший дядя Вернон, не удержавшись от столкновения, вылетел на проезжую часть, а сам автомобиль, смятый тяжёлым товарным поездом, был откинут по направлению его движения.

Петуния истошно закричала, прижав руки ко рту. Поттер отцепилась от плаща тёти и, хватая ртом воздух, отрешённо наблюдала, как поезд переворачивался на бок и с ужасающим грохотом и полчищем пыли падал следом за автомобилем, впечатанный в его нос, как если бы тот тянул его вниз. «Будто она весом с такой же поезд, а не обычная легковая машина», — озадаченно подумала Эмили и обернулась на такого же растерянного и непривычно притихшего Дадли.

Все трое несколько секунд стояли в страшном молчании. Звуки всего вокруг стихли, словно в поддержку им, но затем пришло осознание: они застряли здесь с двумя ранеными людьми и уже никуда не успеют. Как только пыль осела, Петуния подбежала к потерявшему сознание мужу, который откатился почти к самому краю дороги. Эмили, переглянувшись с братом, последовала за тётей.

Лицо Вернона продолжала заливать кровь из сломанного носа, полившаяся, казалось, с новой силой. Щека и край одной из рук были содраны асфальтом. Поттер, ещё не отойдя от шока, наблюдала за действиями Петунии. Та, не сдерживая рыданий и причитаний, пыталась положить голову мужа так, чтобы кровь не заливала его горло. Затем, достав из кармана свежевыстиранный белый платок, принялась обтирать его нос.

— Мам, — хрипло начала Эмили. — Надо, наверное... позвонить в службу помощи.

Она устало села на траву рядом, лишь на мгновение передёрнувшись от того, что садилась в чистом пальто на пыльную и красящуюся поверхность. Ноги дрожали и совершенно не желали держать её в вертикальном положении. Признаться, она желала бы сейчас закрыть глаза и очнуться дома, когда ничего подобного ещё не случилось.

— Ма, а папа жив? — Дадли наконец подал голос, хотя выглядел немногим лучше их с Петунией.

Та подняла голову и, смаргивая крупные слёзы, отрывисто кивнула головой, а затем протянула руку к сыну со словами:

— Иди ко мне, дорогой, иди к маме.

Она глухо разрыдалась, уткнувшись в плечо подошедшему Дадли. Эмили смущённо смотрела на эту картину, не зная, как реагировать. Слёзы Петунии застали врасплох, она надеялась, что хотя бы один взрослый, оставшийся в сознании, решит, что сейчас делать, но, видимо, её тетя ещё находилась в состоянии аффекта.

Резким движением смахнув слёзы с щек, Поттер шмыгнула носом и решительно встала. Отсюда нужно было выбираться, и как можно скорее, чтобы оказать помощь хотя бы дяде Вернону. Эмили, уперев руки в бока, как бы придавая себе чуть больше уверенности, искоса взглянула на гору металлолома, в которую превратилась машина дяди и в которой почти наверняка находилось изломанное тело ещё не так давно ненавистной тётушки Мардж. Едва Поттер подумала, что та, вероятно, мертва, как слёзы вновь навернулись на глаза.

— Мам, нам нужно позвонить в службу помощи, — твёрже и отчётливее произнесла она. — Телефон у тебя?

— А? Что? — Петуния будто очнулась и растерянно посмотрела на Эмили. — А... он у папы в бардачке... Наверное, его тоже раз— разда— раздавило-о-о.

Поттер поморщилась от нового потока слёз тёти. Её саму ещё потряхивало от пережитого, а окружающее казалось нереальным и до смешного нелепым. Эмили начала осторожно спускаться по склону к машине — сидеть без дела было худшим вариантом, несущим только беспокойство. Обойдя поваленный набок поезд, она добралась до конца состава — туда, где находился зацепившийся за нос автомобиль. «Возможно, машинист жив! И у него тоже может быть телефон», — сообразила Эмили и бегом обогнула поезд, чтобы в окно увидеть, что творилось с ещё одним участником катастрофы.

Пыль, поднятая обрушившимся транспортом, ещё не улеглась. Поттер, неудачно вдохнув воздух, раскашлялась и помахала перед собой рукой. Осторожно ступая по осколкам стёкол, она тщательно вглядывалась в дымку, пытаясь разглядеть какое-либо движение внутри кабины машиниста.

— Эй, сэр, вы живы? Кто-нибудь здесь есть? — голос от волнения стал чуть выше её обычного тона, а сердце заколотилось о рёбра.

Ей никто не отвечал. Взбираться по поезду не хотелось, да и сил не было, а дверь закономерно оказалась закрытой. Протерев заслезившиеся глаза, она вернулась к машине, подойдя к ней со стороны, где предположительно должна была находиться тётушка. Груда металла, смятого составом и погрёбшего под собой человека, ужасала и вызывала тошноту.

— Тётушка Мардж, — негромко позвала Эмили, а затем ещё раз уже громче: — Тётя Мардж, ответьте!

В этот момент подумалось, что у той во владении было несколько собак. Куда они денутся теперь? Вряд ли тётя Петуния согласится принять хотя бы одного, что уж говорить о целой дюжине невинных бульдогов. Эмили так сильно стало жаль этих собак, что она чуть не разрыдалась, но, позволив себе лишь один громкий всхлип, зажала рот руками и судорожно вздохнула. Ещё несколько раз она позвала Мардж, но это не принесло никакого результата.

Поттер вновь обошла машину, вспомнив, что Дадли разбил заднее окно, да и остальные осколками были раскиданы по земле. Заглянув в окно со стороны водителя, она ещё раз позвала Мардж, и в очередной раз ответом ей стало полное молчание. Дверца по-прежнему не открывалась и была будто из бетона, части которого ни отогнуть, ни свернуть. Эмили смогла рассмотреть, что тётя была прижата прогнувшейся от удара с поездом передней частью автомобиля к креслу. Пахло кровью, отчего внутренности сделали кульбит и заставили Поттер отстраниться от окна. Добраться до бардачка, который находился со стороны Мардж, не представлялось возможным в данных обстоятельствах, разве что машину разбирать, да и шансы того, что телефон остался цел, были малы.

Оставалось прибегнуть к единственному, что Эмили могла сейчас устроить, — обратиться за помощью к магам. Запустив пальцы в изрядно распушившиеся вьющиеся волосы, Поттер чуть сжала их и, не без усилий выпутав руку, пошла к вещам, вывалившимся из багажного окна при падении автомобиля. Все вещи были рассредоточены по склону. Что-то из них оказалось под упавшим следом за машиной поездом, но вот сумка Эмили, лежавшая поверх всех чемоданов, выпала раньше, ещё у самой дороги, так что найти её не составило труда.

Сложив руки в молитвенном жесте, Поттер в очередной раз прошептала благодарность Мерлину за то, что она догадалась потратиться на волшебную сумку, вещи в которой выдержали непростительную в ином случае встряску. Она быстро проверила сохранность всех бьющихся предметов, а потом достала зеркало. Ещё раз глянув в сторону Дурслей, которых и до этого всё время держала в поле зрения на всякий случай, она попыталась соединиться с Маркусом. Судя по времени, у того было ещё полчаса на то, чтобы оказаться на вокзале. Флинт, показавшийся в зеркале, выглядел неважно: сонный, растрёпанный и с тёмными кругами под глазами.

— Привет, — слабо улыбнулась ему Эмили, в нерешительности кусая губу.

Она пошла в сторону машины.

— Привет, ты уже на вокзале, что ли? — голос был не менее сонным, чем его внешний вид.

— Я не успеваю на поезд, Маркус. И мне нужна твоя помощь. Посмотри, — она развернула зеркало так, чтобы Флинт увидел место катастрофы.

— Ох ты ж, ни черта себе! — воскликнул парень, хотя тон его голоса выдал лишь малую толику ужаса. — У вас есть пострадавшие?

— Угу, — проронила Эмили, разворачивая зеркало к себе, и устремила взгляд заплаканных глаз в небо, лишь бы не выдать эту бессильную слабость Маркусу.

— Ты одна выжила? — уточнил он, уже окончательно проснувшись и отдав приказ домовику приготовить ему кофе.

— Нет, — Поттер слегка улыбнулась. — Тётушка Мардж, вероятнее всего, погибла, а дядя Вернон может умереть, если кровь не остановить. Мама вроде что-то сделала, но не знаю, насколько это подействует. Нам нужна помощь... но связи с маггловскими службами нет. Маркус, мы — чёрт! — застряли между городами. То ли время такое, то ли дорога непопулярная, но за всё это время ни одной машины!

— Я не уверен, что маги вам помогут... — осторожно начал Маркус. — Статут, понимаешь ведь.

Ещё бы она не понимала. Риддлу с его тяжёлым положением никто не помог, вспомнилось Эмили. Её передёрнуло от неприятных воспоминаний прошлой жизни. «Не сейчас, — твёрдо сказала Поттер сама себе. — Сейчас нужно о другом думать».

В молчании, пока Маркус отбежал в ванную, Эмили свернула за машину, чтобы ни Дадли, ни Петуния не видели, что она связывается с кем-то весьма необычным с их точки зрения образом, и уселась на землю, прислонившись спиной к автомобилю. Держа зеркало одной рукой, оперев её на согнутое колено, другой она бессознательно водила пальцами по земле, аккуратно минуя осколки выбитых окон. Скользнув по одному из стёклышек, Эмили захотела откинуть его подальше. Поттер подцепила его пальцем, но, удивившись не свойственной такому крохотному осколку тяжести, перевела на него взгляд. Приложив немалые усилия, она, загнав песок под ногти, всё же выскребла это стекло и взвесила на ладони. Осколок оттягивал кисть так, будто примагничивался к земле. Она откинула его и подобрала другой, который из-за большего размера был ещё более тяжёл.

Опыт обеих жизней подсказывал, что осколки не могут весить так много. Она поднялась и, отряхнувшись, сделала несколько шагов к носу поезда. Найдя самый дальний осколок для чистоты эксперимента, Эмили обнаружила, что стёкла, выбитые из поезда, весили по-нормальному мало.

— Если магглы пострадали из-за магического вмешательства, то маги обязаны провести расследование, — произнесла она в зеркало. — Маркус, слышишь меня?

— Да! — послышался чуть глухой, наверное, из-за двери, голос Флинта. — Я громкость усилил, но я один дома, так что говори, не бойся.

— Есть подозрение, что это дело рук Добби.

— Почему ты так думаешь? Этот же вроде отстал от тебя.

— Не знаю, как у домовиков, но гоблины точно не простили бы мне нарушение обещания, — резонно ответила Эмили. — Так что, может, это он так... хм... разозлился.

— Да брось, домовики и мухи не обидят, если им этого не приказать, — Флинт, выбритый и с прояснившимся взглядом, появился в зеркале.

— Значит, приказали...

— Тоже не факт. Раз он в прошлый раз наказывал себя, значит действовал по своей инициативе и просто... не досмотрел, что ли, перегнул палку.

Эмили закрыла глаза, раздражаясь глупости домовика, если это устроил действительно он.

— Как узнать, кто постарался?

— Так... Сейчас подумаю. Совы у тебя всё ещё не имеется? Ладно, тогда я отправляю свою в министерство и в Мунго. А ты жди и не робей, поняла? Не делай никаких лишних движений.

— Хорошо, сижу, жду, — буркнула Поттер.

И только когда Маркус отключился, вспомнила, что не сказала ему толком, где находится, но тут же успокоилась тем, что в министерстве её отследят сами, поскольку она была под Надзором как несовершеннолетняя.

— Эй, Эмили! — со стороны склона послышался голос приближающегося Дадли.

— Что? — она молниеносно вышла ему навстречу, беспокоясь о том, не умер ли дядя Вернон.

Он кинул листок ей под ноги, а следом конверт — оба из знакомой пергаментной бумаги.

— На, читай! — к удивлению Поттер, щёки Дадли были налиты красным, а лицо его пылало то ли злостью, то ли ненавистью.

— В руки-то нельзя отдать? — цокнула языком Эмили, опускаясь на корточки, а краем глаза следила за телодвижением брата: мало ли что ему в голову взбрело.

— С такими фриками, как ты, и не так обходиться нужно, — зло выплюнул он.

Поттер бросило в жар. Она недоумённо посмотрела на него из-под сдвинутых вместе бровей. Поднявшись, она, чтобы занять себя чем-то во время давящей паузы, мельком оглядела лист пергамента, развернув его задрожавшими от неясного волнения пальцами. «Получили донесение... утром в десять часов ноль минут... заклинание Притяжения... Еще одна такая провинность, и Вас исключат... Отдел злоупотребления магией...» — с каждой строчкой внутри разрасталась пустота. Покачав головой, Эмили возмущённо фыркнула: всё-таки здесь действительно была замешана магия, а значит — это Добби виноват.

Она непроизвольно смяла край письма. Поттер очень хотелось, чтобы помощь, за которой должен был послать Маркус, подоспела как можно скорее.

— Ты ведь хотела, чтобы она умерла, да? Тебе ведь всегда завидно было, — а Дадли тем временем наступал на неё, увидев, что она дочитала пергамент и размышляла о чём-то своём.

— Что? — не сразу осознав смысл его слов, Эмили, нахмурившись, обратила взгляд к Дадли. — При чём тут это?

— Ещё и папа из-за тебя умрёт! — пуще прежнего взвился брат.

— При чём тут я? И помощь скоро будет, я побеспокоилась об этом.

— Это ты заколдовала машину! Вот, в письме всё написано, — он стукнул по листам пергамента снизу с такой силой, что Эмили не удержала их, и те отлетели в сторону.

— Ничего подобного, — она сделала шаг назад, засовывая руку в сумку за палочкой, поскольку Дадли не собирался успокаиваться. — Там сказано, что магия применена, но это не означает, что именно я её применяла.

— А кто, по-твоему, а?

Эмили уловила взглядом опасно сжавшиеся кулаки брата и, не колеблясь более, вынула палочку, выставляя руку перед собой. На мгновение Дадли отступил назад, а в глазах его отразился испуг. Но он тут же сделал шаг к Эмили, став ещё ближе, и вызывающе ухмыльнулся.

— Вообще-то, тебе запрещено колдовать, когда ты здесь.

— Если ты считаешь, что машину заколдовала я, так что, как думаешь, остановит меня сейчас? — тянула время Эмили, не позволяя себе отступать под давлением крупного Дадли или опускать палочку. Сердце норовило выпрыгнуть из грудной клетки.

Тот не успел ответить, отшатнувшись к машине, когда вокруг них по всему склону стали появляться люди в длинных мантиях. Эмили поспешно сунула палочку в сумку и дёрнулась в ту же сторону, что и Дадли, когда почувствовала, что волшебники находились и за её спиной — видя всех, она ощущала меньшую опасность, в чём бы она ей ни мерещилась.

— Мисс Поттер, — плотного телосложения мужчина с каштановыми усами, переходящими в аккуратную бородку, вышел вперёд, поднимая руку с раскрытым удостоверением. — Я Освин Гиббс, глава департамента магических происшествий и катастроф. Не далее как полчаса назад к нам поступило уведомление об использовании магии в присутствии магглов несовершеннолетним лицом, после чего ко мне прилетела сова от некоего Маркуса Эдмонда Флинта с сообщением о катастрофе, вызванной колдовством третьих лиц. Расскажите всё с самого начала.

Опешившая Эмили дослушала неторопливую речь министерского работника до конца, а затем, сглотнув, взяла себя в руки и ответила:

— Э-э-э... мы ехали, а потом машина резко остановилась. Мы не могли выйти, потому что двери не открывались. Мы выбили окно и вылезли... но не все. Окно выбивали ногами, если что.

— Позвольте вашу палочку, мисс, — Гиббс протянул руку. — Проверим её на последние сотворённые заклинания.

Эмили нервно оглядела присутствующих, что разбрелись по месту катастрофы и изучали смятую машину. Отдав палочку, Поттер пристально наблюдала за тем, какие чары показывались из её конца. Как только она увидела первое из них, то тут же похолодела: оно и предшествующие ему принадлежали моменту возвращения в Лондон, когда она вытачивала из веточки ложную волшебную палочку. Сейчас она наблюдала за тем, как эта палочка, представшая сейчас в виде дымки, возвращалась к своему настоящему виду. Поттер отчаянно краснела, чувствуя, как холодок, прошедшийся по спине, превратился в жар, вспыхнувший на щёках.

Ситуацию обостряло присутствие Дадли. Эмили краем глаза отметила, что тот стоял, недвижимый, и наблюдал за этой трансформацией. Закусив губу, она обречённо подумала, что братец конечно же всё расскажет родителям и ей не удастся провернуть этот трюк больше никогда.

— С какой целью имитировали волшебную палочку? — грозно спросил Гиббс.

— У меня настоящую родители забирают, сэр. Я читала, что волшебники не должны расставаться с оружием, мало ли что, — Эмили старалась говорить безмятежно, будто ничего криминального в этом не было, но внутри совершенно не была в этом уверена.

— Ясно. Мистер Болл, — он обратился к молодому человеку лет двадцати пяти, который, судя по наличию пера в руке и висящего перед ним пергамента, был помощником. — Запишите в протокол, что мисс Поттер последний раз применяла магию своей палочкой в магическом мире. Артур, что с машиной? Мисс Поттер, держитесь рядом, у меня ещё будут к вам вопросы.

Он подошёл к худосочному мужчине в очках, чьи волосы были настолько яркого рыжего цвета, что Эмили неодобрительно поморщилась — ей никогда не нравились излишне яркие краски, поэтому тёмным оттенком своих волос она гордилась.

Поттер осталась на месте, а Дадли боязливо засеменил за ещё одним министерским представителем, который попросил его подняться к миссис Дурсль следом за ним. Эмили заметила за собой, что уже почти ни капли не волновалась. Судя по реакции мистера Гиббса, против неё обвинений нет, а значит, всё разрешится спокойно и, возможно, в скором времени. Она внимательно слушала, что выяснил некий Артур.

— ...магия не волшебника. Чары сработали в конкретное время и будут длиться вплоть до одиннадцати, — мужчина говорил с явным азартом, жадно осматривая автомобиль дяди Вернона. — Если я правильно понял, то... мисс Поттер и её семье невероятно повезло.

— В каком смысле? — не удержалась от того, чтобы встрянуть, Эмили.

— О, здравствуйте! Я Артур Уизли, глава отдела по борьбе с незаконным использованием изобретений магглов. Приятно с вами познакомиться.

Он резво подскочил к Поттер, прятавшейся до этого за спиной Гиббса, и энергично потряс её руку, между тем рассматривая шрам на лбу.

— Здравствуйте, сэр, — смущённо проговорила она и повторила: — Так почему повезло? Вы имеете в виду, что могло быть и хуже?

— Да, именно так. Магия неизвестного распространялась исключительно на транспортное средство, игнорируя находящиеся в нём обособленные сущности. Проще говоря — людей. Вас должно было неслабо тряхнуть, верно? Так вот, не снизь вы скорость... вас бы просто разломало ремнями, — он закончил с извиняющимся видом, будто сам был виноват в том, что не изменил законы физического мира.

— Ясно... — поражённо ответила Эмили, рисуя в голове страшные картины возможных событий.

— Какое существо применило магию, удалось выяснить? — подал голос Гиббс, всё это время лично осматривавший автомобиль и проводящий свои собственные исследования при помощи волшебной палочки.

— Кто-то из разумных, безусловно. Гоблин или домовик. Имитация под палочковую магию, однако рисунок совсем не нашего заклинания.

— Наверное, домовик всё же, — Эмили подумала, что могла бы помочь расследованию, если бы рассказала про Добби.

— Думаете? — мистер Уизли развернулся к ней вновь. — Кто-то из домовиков вредил вам уже?

— Артур, займись машиной, вызови эксперта по эльфийской магии и снимите отпечаток узора. Мисс Поттер, проследуем в министерство? Вам нужно дать показания, — Гиббс ободряюще улыбнулся ей и махнул рукой, чтобы она следовала за ним.

Эмили, поколебавшись, взглянула на мистера Уизли. Почему-то он внушал ей меньше тревожности, нежели глава департамента. Вероятно, всё дело в оказываемом давлении, но делать было нечего: она последовала за Гиббсом наверх к тёте Петунии. Он официально уведомил её о том, что Поттер вызывается на дачу показаний, вкратце объяснил, что произошло и кого обвиняют, и уладил вопросы доставки Эмили и её чемодана в Хогвартс.

Петуния избегала смотреть в глаза Поттер, да и та не решалась поднять на тётю взгляд, опасаясь увидеть ненависть или презрение. После того как Эмили уточнила у Гиббса, что будет с её родственниками, она взялась за его руку, и вместе они аппарировали в министерство.

То, что это было именно оно, стало понятно не только со слов Гиббса, но и по воспоминаниям Волдеморта, откликнувшимся на переливчато-синий потолок с передвигающимися на нём золотыми символами, на стены из тёмного дерева со встроенными в них позолоченными каминами, а в особенности на фонтан, представлявший собой золотую скульптурную группу крупней, чем в натуральную величину, в центре круглого бассейна: волшебник и волшебница в окружении трёх разумных рас магического мира, что благоговейно и восхищённо смотрели на них снизу вверх. Да, всё в атриуме министерства было таким же, как и пару десятилетий назад.

Они прошли вдоль зала с каминами и достигли золотых ворот. Гиббс быстрым движением показал дежурному удостоверение и, кивнув в сторону Эмили, пояснил, что она с ним. Люди, снующие вокруг, не обращали на них совершенно никакого внимания, так что до кабинета начальника департамента они добрались быстро. Только войдя внутрь, Эмили увидела, что помощник Болл тихо следовал за ними и сейчас, как тень, незаметно расположился на стуле возле стены.

— Присаживайтесь, — Гиббс указал рукой на широкое кресло, а сам сел через стол напротив. — Начните, пожалуйста, ваш рассказ с самого начала. Болл, протоколируй.

И Эмили рассказала. Она упомянула всё, что вспомнила: как месяц была без связи с магическим миром, как чувствовала слежку за собой, как объявившийся Добби ударялся в истерику и просил её не ехать в Хогвартс и как она, разумеется, пообещала не делать этого взамен на налаженную связь и возвращение украденных писем. Лишь об одном Поттер умолчала.

— Он мотив не называл?

— Мотив? Чтобы я не ехала? Нет... не называл. Честно говоря, я не помню. Он очень хотел, чтобы я осталась. Вот.

— Он говорил, чей он?

— Нет, сэр. Я спросила, но потом как-то... А, он ответил, что ему запретили говорить.

— Гербов на одежде не видели?

— Нет, сэр. Их тоже не было. Но он точно сказал, что по своему желанию пришёл.

— Ему могли приказать сказать такое. Как вы говорили его зовут? Добби, так... — он вытащил из ящика стола пергамент и черкнул на нём что-то. Сложив записку самолётиком, он подошёл к двери и отправил её в коридор. Возвращаясь за стол, Гиббс пояснил: — Как только получим отпечаток магии с автомобиля, вызовем этого Добби с его хозяином и сверим с его колдовством.

Эмили быстро кивнула. Ей и самой было интересно, в чьей семье домовик мог узнать о некой опасности в Хогвартсе. Летом она совсем забыла, что в школе её — а впрочем, не факт, что именно её, может, и всех — поджидали неприятности. Теперь же мысли об этом не выходили из головы. Она отпивала чай, принесённый секретарём Гиббса, и думала о том, что Добби мог служить кому-то из Пожирателей. Нотты и Малфои в первую очередь вышли из подозрения, потому что ни Драко, ни Тед никак не отреагировали на имя домовика, когда она рассказывала им о случившемся.

Ещё несколько минут они сидели в молчании. Гиббс заполнял документы, а Эмили предложили ещё чаю. Спустя час ожидания, конца которого Эмили ждала с лёгким нетерпением, в дверь постучали.

— Войдите, — произнёс Гиббс, ставя роспись и откладывая свиток, чтобы дать чернилам высохнуть.

— Мистер Гиббс, я принёс результаты, — в кабинет вошёл незнакомый Поттер мужчина. — Хозяина Добби вызвали. Собрались все у Амелии. Фадж тоже там.

Вошедший выглядел смущённо. Эмили заметила, что тот как-то подозрительно переглянулся с Гиббсом. Он положил пергаментный лист на стол и вышел. Гиббс пробежал глазами по написанному, хмыкнул, написал ещё одну записку и, позвав Эмили за собой, вышел в коридор. Пущенный пергаментный самолётик летел сначала вместе с ними, а затем их пути разошлись. Поттер шла за министерским работником, нервно растирая пальцы. Наконец они поднялись на этаж выше с помощью лифта и зашли в просторный кабинет, где уже присутствовали несколько человек.

Сердце Эмили рухнуло вниз. У стола, статный и непоколебимый, стоял Люциус Малфой, а возле его ног, беспокойно посматривая на магов, трясся Добби, которого Поттер без труда узнала по затасканной нательной наволочке. Безмолвно ругнувшись в сторону, она перешагнула порог вслед за Гиббсом.

— Мисс Поттер, — Малфой медленно развернулся к входящим и, поприветствовав главу департамента, обратился к Эмили. — Полагаю, произошло некоторое недоразумение. Уверяю, у меня не было ни повода, чтобы как-то навредить вам. Ума не приложу, с чего моему домовику взбрело в голову препятствовать вашему магическому образованию.

После этих слов он с презрением опустил взгляд на домовика. Тот сжался, но не произнёс ни звука, а затем виновато посмотрел на Эмили.

— Да, мисс Поттер. Ваши показания подтвердились. Автомобиль был действительно заколдован этим домовиком, — проговорила немолодая женщина, сидящая за столом и что-то выписывающая на пергаменте с самым строгим видом, небрежно держа длинное белое перо.

Дверь в кабинет распахнулась. Эмили обернулась и увидела своего декана.

— Здравствуйте, профессор! — она искренно улыбнулась ему.

Хоть один точно доброжелательный по отношению к ней человек — стало гораздо легче. Флитвик пискляво поздоровался со всеми, а наколдовав себе постамент, взобрался на него и произнёс:

— Прошу меня простить. Только-только получил извещение от мистера Флинта и сразу же прибыл сюда. Как я вижу, угрозы для моей ученицы больше нет, но, полагаю, злоумышленники должны понести наказание.

— Не торопитесь, мистер Флитвик, — опасно оскалился Малфой. — Ситуация ещё не прояснилась. Уверяю всех присутствующих, я и понятия не имел, что устроил мой домовой эльф. Мисс Поттер, если позволите, я приношу вам свои извинения.

Он прижимал руку к груди и говорил с самым невинным выражением лица. Эмили подняла на него хмурый взгляд, плотно сомкнув губы, и пыталась вспомнить, насколько хорошо Люциус Малфой умел изображать эмоции.

— Мисс Поттер, — на этот раз к ней обратился сам министр, нервно потирающий свою шляпу-котелок, — у вас ведь нет никаких претензий к мистеру Малфою? Он говорил, вы дружите с его сыном. Сами подумайте, зачем ему вредить вам. Мистер Малфой законопослушный член магического сообщества, столько всего делает для улучшения жителей Магической Британии! Давайте не будем торопиться с выводами.

— Но... кажется, он был Пожирателем Смерти, — негромко и очень осторожно сказала Эмили, невольно глянув на левую руку Малфоя, в которой он спокойно сжимал чёрную трость с серебристым набалдашником в виде раскрытой пасти змеи.

Маги неуютно переглянулись. Лишь один Люциус снисходительно улыбнулся и ответил ей:

— Тот-Кого-Нельзя-Называть использовал меня в своих гнусных целях. Я был под заклятием, не ведал, что творил.

Эмили, чуть сощурившись и приподняв брови, посмотрела ему в глаза. Непоколебимая уверенность в себе плескалась в серых холодных омутах. Поттер ощутила жуткую потребность спрятаться за чем-нибудь, чтобы Малфой не сверлил её своим ледяным взглядом. Она отвела свободную от сумки руку за спину и ногтем среднего пальца вонзилась в кожу на ладони, приводя себя в чувство и запрещая себе поддаваться давлению. Находиться среди этих людей, выяснять, кто виноват, и выступать обвинителем было чертовски сложно. По-настоящему сейчас хотелось только разреветься и чтобы всё решилось без её участия.

— М-м-м, — выдала она. — Значит, это не вы хотели меня убить, а ваш домовик?

— Добби не хотел убить! — впервые открыл рот эльф.

— Молчать, — холодно приказал Малфой и, улыбнувшись Эмили одними уголками губ, продолжил: — Мне нет резона причинять вам вред, мисс Поттер. Мой сын очень дорожит дружбой с вами. Что касается моего домовика, то, я думаю, он, как это ни прискорбно, выжил из ума. Я не представляю, зачем ему желать вашего отсутствия в магическом мире, в частности в Хогвартсе.

— Мисс Поттер, вы уверены, что домовик не заявлял о своих мотивах? В протоколе написано, что вы забыли. Быть может, что-то удалось вспомнить? — отвлеклась от своих записей мадам Боунс.

Прежде чем ответить, Эмили взглянула на Малфоя, пытаясь определить по его выражению лица, известно ему о том, что Добби предупреждал её об опасности, или нет. До неё только дошло, что это Люциус что-то собирается организовать, иначе как бы домовик узнал? А если не Малфой, то кто-то из его окружения, но он всё равно в курсе грядущей операции. Поттер пыталась понять, насколько опасно показывать сейчас свою осведомлённость, и пришла к выводу, что лучше не выдавать ни себя, ни Добби. Сказал тот Малфою или нет, это вызовет новое разбирательство, чего Поттер сейчас совершенно не хотелось. Люциус, по крайней мере пока, ни словом не дал понять, что допросил домовика по всем пунктам. Но если Малфой знает о предупреждении, то она явно будет ему помехой.

Эмили решила не рисковать.

— Нет, мадам. Я не поняла, почему Добби хочет, чтобы я оставалась в мире магглов. Тогда я хотела поскорее вернуть связь и успокоить домовика, так что сказала, что мы с ним договорились.

— Мистер Малфой, что ваш домовик сообщил вам?

— Я так же не имею ни малейшего представления, — пожал тот плечами, насколько могла судить Эмили, вполне искренне. — Не скрою, в нашей семье обсуждались те неприятные события, в которые мисс Поттер имела несчастье попасть в прошлом году. Разумеется, нам это известно со слов Драко, который тесно дружит с мисс Поттер. Полагаю, Добби излишне перенервничал.

— Что ж, по-моему, всё ясно! — хлопнул в ладоши Корнелиус Фадж. — Люциус, вы, конечно, как хозяин этого домовика несёте ответственность за его поступки. А ведь у нас жертвы... два невинных маггла.

— Два? — воскликнула Эмили неожиданно даже для себя. — Папа тоже умер?

— Папа? — глупо повторил Фадж, в то время как остальные переглянулись в смятении.

— Мисс Поттер имела в виду Вернона Дурсля, что биологически приходится ей дядей, но официально — отцом по маггловским законам, — пояснил Флитвик, за что Эмили была ему благодарна. Она изрядно устала объяснять это каждому новому лицу.

— А, нет-нет, мистер Дурсль находится в специальном отделении Святого Мунго. Его жизни ничто не угрожает. Я имел в виду Марджори Дурсль и Питера Хита. Это тот несчастный машинист, — добавил он, заметив вопросительный взгляд Эмили.

— Я понимаю, — Малфой склонил голову. — Я покрою все расходы, которые потребуются. Это даже не вопрос. Главное — мы достигли взаимопонимания и выяснили, что я не представляю угрозу жизни мисс Поттер. Верно?

Он посмотрел на Эмили, и она настороженно кивнула ему в ответ.

— А что с Добби будет? — выпалила она.

— С ним? Я назначу ему такое суровое наказание, чтобы он позабыл, где вы живёте. Гарантирую, до вас он более не доберётся.

«Либо он знает о предупреждении, либо боится, что Добби снова попытается мне рассказать то, что знает, и поэтому хочет, чтобы мы больше не пересекались!» — решила Поттер и непроизвольно сжала руку, что всё ещё держала за спиной, в кулак.

— Ваш домовик доставил мне много неприятностей, мистер Малфой, — Эмили сама ещё не поняла, что хотела сделать. Действовала по странному наитию, надеясь сымпровизировать, зная, что отпускать просто так Малфоя было бы неправильно: шанса потом исправить не будет, что бы ни случилось.

— Да, ещё раз извините. Поверьте, он своё получит.

— Я хочу сама решить, какого наказания он заслуживает, — Эмили начало трясти: ещё бы, столько народу сейчас смотрело на неё во все глаза, а она и понятия не имела, правильно она поступала или нет.

— Что же... Я не против. Говорите, и я исполню тот вид наказания, который вы посчитаете нужным.

— Вы меня не поняли, мистер Малфой, — Поттер, чувствуя жар на щеках, страшно надеялась, что она не такая красная, какой себя представляла. — Вы покроете расходы, а что насчёт моральной компенсации?

Она взглянула на Флитвика, ища поддержки. Ей было остро необходимо, чтобы кто-то сейчас вступился за неё, оказался на её стороне, иначе она просто не выдержит противостояния. Весь жизненный опыт Волдеморта гас под напором сильных эмоций двенадцатилетней девочки, вынужденной отвечать за всю пострадавшую сторону.

— Верно. Верно! Мадам Боунс, наша ученица должна получить и моральную компенсацию тоже.

— Что вы хотите, мисс Поттер? — Амелия в очередной раз подняла голову только для того, чтобы задать вопрос, хотя было видно: она слушала их очень внимательно.

— Я хочу... ну... — нерешительно начала она, но, собравшись, произнесла, обращаясь к Малфою, требовательно и, как к её стыду показалось, довольно нагло: — Хочу, чтобы вы передали мне домовика. Чтобы я была его хозяйкой.

Кто-то произнёс «ого» и этим окончательно смутил Поттер. Она с силой закусила губу, но приказала себе быть твёрже. Малфой, напомнила она себе, не тот человек, перед которым можно позволить себе разреветься. Такие, как он, внушаются исключительно силой.

— Какая неожиданная просьба. Если дело лишь в уверенности наказания, то я вам гарантирую это.

— Мы ведь говорили о моральной компенсации, — Волдеморт внутри говорил ей не мямлить, и она делала всё возможное, чтобы её голос звучал твёрдо. Но имела ли она право в принципе просить о таком? — Это удовлетворит меня полностью. Я хочу сама назначить наказание и следить за его исполнением.

Эмили видела, с каким интересом прищурился Малфой, но уже не успевала обработать приходящие в мозг сигналы об его эмоциях и мимике. Остальные не вмешивались и наблюдали за происходящим.

— Добби, ты свободен, — Малфой, не смотря на домовика, кинул в его сторону перчатку, снятую с одной из рук.

Эльф поймал предмет одежды и некоторое время отрешённо пялился на него, что-то неразборчиво бормоча маленькими губами. Наступило молчание. Эмили смотрела исключительно на домовика, ощущая на себе прожигающий взгляд Малфоя. Ей казалось, он усмехался. Ну да, верно: теперь нужно было как-то приручить Добби.

— Мисс Эмилия Поттер хотела стать хозяйкой Добби? Это правда? Добби и не мечтал... Добби так виноват, а мисс так добра, — он поднял на неё взгляд слезящихся глаз.

— Да. Я хочу, чтобы ты служил мне, — подавляя дрожь, ответила она, удовлетворённо заметив, что Малфой поджал губы.

— Добби обещает служить мисс Эмилии Поттер до тех пор, пока не получит одежду, — торжественно произнёс он и, прошлёпав по паркетному полу прямо к ней, протянул крохотную ручку.

Эмили, не раздумывая, взялась за неё, думая, что это элемент ритуала, и посмотрела на Малфоя. Кажется, всё получилось. Как же спокойно стало на душе!

— Если это всё, я бы хотела навестить родственников и наконец отправиться в Хогвартс, — она обратилась к министру, выдохнув воздух из болевшей груди.

— Да-да, конечно! Вы можете воспользоваться этим камином, — он указал рукой на противоположную стену. — Мистер Флитвик, вы проводите? Отлично, предлагаю остальным завершить бумажную волокиту и проконтролировать уборку на месте катастрофы. Мистер Малфой, счёт вам пришлют совой.

Распрощавшись со всеми, Эмили шепнула Добби погулять, пока она не позовёт его, и шагнула в камин. Хоть она и знала о его назначении, пользовалась им в этом теле впервые, поэтому несколько неуверенно брала горсть Летучего пороха и очень чётко произносила место назначения. Перед тем как вихрь подхватил её и потянул за собой, она встретилась взглядом с Люциусом Малфоем, что, разговаривая с министром, посматривал на неё искоса. В его глазах отчётливо читались не только удивление и заинтересованность, но и опаска. Волдеморт часто видел этот взгляд, его ни с чем не перепутаешь.

* * *

Толком с Дурслями пообщаться не удалось. Ждущие окончания медицинских мероприятий, ответственные за стирание памяти сидели в коридоре на скамье. Они сообщили, что эта процедура необходима, хотя Эмили не хотела, чтобы только она одна оставалась со знанием о катастрофе и смерти Мардж. Но после того как тётя Петуния высказала ей всё, что думала по поводу случившегося, Поттер изменила решение.

Выйдя из палаты, она кивнула министерским работникам в знак того, что одобряла стирание памяти, и быстрым шагом направилась в сторону лестницы, чтобы спуститься к камину и отправиться в школу. Пока они шли, Флитвик рассказал ей о том, что использование личного домовика в стенах Хогвартса должно быть минимальным, поскольку такая роскошь традиционно не поощрялась. Из этого Эмили сделала только один вывод: никто не должен видеть, как она использует эльфа.

Они без препятствий переправились прямиком в кабинет директора. Никогда ещё его круглый кабинет не казался самым тёплым и надёжным убежищем в этом мире. Эмили не выдержала. Увидев седовласого старика, мягко глядевшего на неё сквозь очки-половинки, она дала свободу слезам. Она знала: перед этим человеком было не стыдно показать свои истинные чувства. И всё же она отошла от камина и направилась к окну, зарыдав в ладони.

Краем уха она слышала, как Дамблдор тихо благодарил Флитвика за то, что он позаботился о её доставке, а затем ненавязчиво и совершенно не акцентируя на Эмили внимание, — в истинном своём духе — спровадил его из кабинета. Поттер спиной чувствовала присутствие директора. Тот чем-то шелестел за своим столом, а потом, мягко ступая, приблизился к ней.

— У тебя был тяжёлый день, — негромко произнёс он, находясь в двух футах от неё. — И ты достойно справилась с этими трудностями. Право, тебе есть чем гордиться.

Эмили, расслышав в его голосе неподдельную заботу, разрыдалась сильнее, сложив ладони вокруг пазух носа. Она испытывала стыд за то успокоение, которое, как ей казалось, она вытягивала из Дамблдора. В детстве особо не наплакаться было — она привыкла сдерживать слёзы при дяде и даже при тёте, но вдоволь рыдала у себя в комнате. И сейчас она пыталась взять себя в руки, но эмоции хлестали изнутри, не давая и шанса остановить их поток.

Столько всего случилось за каких-то четыре часа. Эмили искренне скорбела по умершей тётушке Мардж. Как бы ни были плохи их отношения, как бы она ни мечтала расстаться наконец с той, она не желала ей внезапной смерти в катастрофе. И всё же испытывала горячий стыд за давние мысли о скорейшей кончине нелюбимой тётушки.

Последующее расследование выжало её и едва ли не растоптало. Давление, которое она испытала на себе, вызывало взрыв слёз уже давно, и настало время, когда можно было дать слабину. Поэтому она продолжала выплакивать пережитый стресс, почти не обращая внимание на то, что Дамблдор всё ещё находился рядом.

— Ты молодец, — старик погладил её по плечу, отчего она непроизвольно вздрогнула. — Нужно сходить проверить работу наших поваров. Мой кабинет в твоём распоряжении. На столе вкусный сэндвич и какао. Уверен, ты голодна.

Он тихо ушёл. По инерции всхлипнув пару раз, Эмили прислушалась к тишине вокруг. Она оглянулась: портреты были так же пусты, как и кабинет, если не считать её. В этот момент у Поттер в душе растеклось очередная порция уважения к Дамблдору, который позволил ей побыть со своими чувствами наедине. Её уже давно не надо было успокаивать. Она привыкла, что это в тягость: Дурсли не раз говорили об этом. Но что делать с эмоциями? Их ведь не запрёшь. И она была благодарна директору за то, что тот проявил невероятный такт и не только не начал утешать её ненужными дежурными фразами, но и позволил выражать себя так, как ей было необходимо.

Не стесняясь больше никого, Эмили села на пол и завыла в голос. Она уже давно знала: чем больше скрываешь эмоции, тем сильнее они поджимают изнутри. Всё, что было нужно, — дать им выход. Она разрешила себе выплёскивать всё накопившееся напряжение ещё несколько минут. Затем, резко утихнув и почувствовав, что слёзы не льются больше, Поттер встала с твёрдой решимостью. Всё закончилось. Она жива, а расследование дало результаты.

Отпустив душевную бурю, Эмили могла теперь разобраться с Добби.