Клиент (джен)

– Хуясе, – прифигел внимательнейший Уизли.

Он, понятное дело, никакого кармана не видел, и вопросов таких ему задавать и в голову не пришло. Может, мантия подержанная, от более богатой хозяйки?

– Мантия у нее своя, – авторитетно уточнила Кристи, как будто услышала его мысли. – Из магазина готового платья «Эмбер и Крэбб», и хорошо подобранная, почти по фигуре.

И как бабы такие вещи замечают… Ронни подумал, что не в состоянии даже предположить, какие мантии носит Герми. А тут только что увиденная потерпевшая…

– Так может, там и карман пришит изначально, если готовые? – зацепился за другое Джулли.

– Не, – покачала головой эксперт, – у них такого нет, представь, мало того, что мантии по фигурам делать, так и карманы на разные палочки? То есть, там можно готовый карман купить, но пришивать его все равно самой придется.

– Товарищи начальники, мы возвращаемся или нахуй домой едем? – не выдержал Робинсон, которому явно осточертело морозить жопу в дырявом и потому продуваемом всеми ветрами газенвагене, покуда группа упражняется в дедукции.

Ронни хотел запросить совета у старших товарищей, но вовремя сообразил, что взгляды устремлены на него. Ебать, да он же следователь!.. Это он здесь главный!..

Даже если девица соврала, сейчас уже собралась с силами и нервами. Нет, надо про нее поговорить подружками по притону, к бабушке Сэнджер опять же наведаться… С другой стороны осмотр – на то и неотложное следственное действие, что потом его не повторить. Может, уже сейчас терпила, которая, сдается, и не терпила вовсе, спрятала «сучок» так, что хуй кто найдет…

– В Мунго, – сказал великий следователь решительно.

В Мунго было хорошо. Нет, то есть, там был пиздец, покруче чем в ДМП, но к Ронни-бою и честной компании он не имел ни малейшего отношения, что было просто неимоверно приятно. Старший, средний и младший медперсонал носился, как в жопу ужаленный, пациенты в приемном покое уныло и покорно ждали, пока их наконец примут, а следственно-оперативная группа, наслаждаясь бездельем, оккупировала киоск со съестной мелочевкой и Ужастиками Умников Уизли. Гермиону пришлось ждать не меньше получаса, да и то, не отвечавшая на вызовы девушка просто побежала мимо, не замечая Рона. Тот, конечно, своего не упустил – вытянул руку и поймал Герми за рукав мантии.

Рукав оглушительно треснул в районе шва.

Девушка остановилась, круто разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Лицо ее отразило всю глубину разочарования в парне.

– Рональд Уизли!.. Ты… ты…

– Жду тебя уже миллион лет, – охотно подсказал Ронни, притягивая ее к себе (во избежание повторения – уже за руку). – Где там твои малолетки?

– Одного выписали сегодня, я тебе записала, кто он и где его искать, двое других, Томас Хорст и Бахус Динсон – в отделении немагических болезней, это шестой этаж, шестьсот восемнадцатая палата… ох, Рон, вот же ты не вовремя…

– Любовника выгнать не успела?

– Пошел нахуй… о-ой, то есть, иди работать, Рон Уизли!

Воспитаннейший Ронни-бой ухмыльнулся, звучно припечатал девушку пониже спины, и не обращая внимания на возмущенную тираду, двинулся к лифтам. Рядом моментально примерился к его шагу Джулли. Под полами идиотской шляпы мерцала загадочная улыбка чеширского кота.

– Кто хороший? – привычно просил Рон.

О том, что он не детектив, Удивительный Уизли ни капли не жалел – все равно бегал не меньше любого розыскника, в то время как иные его коллеги душевно плющили зады в кабинетах.

– Кто герой, тот и хороший. – Многообещающе улыбнулся Тальберг и надвинул пониже на глаза шляпу.

Ронни-бой мог возразить, что в этом районе он уже давно утратил героический лоск, и если его как и вспоминают, так только и исключительно матом. Да и вид у него был исключительно негероический – приобретенная только по весне форменная мантия, конечно, уже подозрительно жала в плечах, но на этом героизм кончался. Из рукавов показались обтрепанные манжеты отцовской рубашки, а из-под подола – подпаленные дырявые кеды, и хуже того, низ джинсов, представляющий собой грязную и мокрую махру. Спорить, тем не менее, он с опытным детективом не стал – тем более что Джулли пока ни разу не накосячил и, что для великого следователя было более важным, не ударился в показательное палкорубство.

– Как скажешь, кэп. Ничо, что они малолетки?

– Не учи ученого, начальник. Это допрашивать мы их без адвоката и мамашек не можем, а дружески побазарить за все хорошее – за милое дело.

Палата пряталась за рассохшейся от времени деревянной дверью, на которой чернилами и от руки был написан номер. Отделение немагических болезней не финансировалось со времен Первой войны, да и наполняли его обычно магглорожденные и полукровки, реже – утырки с Портового района и подобных ему свинарников, которые чисто физически могли поиметь дело с магглами и сквибами. Поэтому на шестом этаже было пустынно, безлюдно и уныло (в перемежающихся темномагических проклятиях, например, мест не хватало настолько, что там пациентов клали даже в коридоре).

Стучаться офицеры ДМП полагали нелишним только при входе в кабинет начальства, как впрочем, и утруждать себя формальностями типа халатов, поэтому постояльцы номера не имели никакой возможности впасть в добросовестное заблуждение на счет посетителей.

Выяснить, у кого из цвета трущоб родители с оригинальным чувством юмора, возможным не представилось: бухали малолетки оба. Когда дверь распахнулась, тощий и белобрысый, со следами легкой дебильности на лице пацан как раз наливал в больничный стакан мутноватое вонючее пойло неизвестного, но оч-чень подозрительного происхождения. Второй, с перекачанными бицухами и сросшимися бровями, сделавшими бы честь и Маркусу Флинту, и настоящему троллю, ждал своей очереди, бдительно поглядывая, чтоб дележка шла честно.

– Здорово, недоноски, – дружески поприветствовал болезных «хороший следователь» Уизли.

Белобрысый поперхнулся и расплескал пойло. Остро запахло паленой спиртягой.

– Режим нарушаем? – недобро осведомился Тальберг, не давая мальчишкам усомниться в том, кто здесь все-таки плохой. – Самогонку пьянствуем?

– К тому же, хуевую самогонку, – Ронни-бой в заботах о молодом поколении изъял стакан, понюхал и скривился. – Попробуй, Джулли, никак Мэгги-потница гнала.

Детектив, в отличие от старшего группы, попросту сцапал из ослабевших рук белобрысого банку и отхлебнул.

– Как же! У Мэгги, по крайней мере, сивухой разит, а тут, походу, на кишках флоббер-червей, если не тухлых жаброслях сырье. Это Синего деда работа.

– Фу, блядь, пацаны, вы б хоть взрослых спросили, почему он синий – в прямом смысле, ептить, – скривился Ронни-бой, отставляя тару подальше. – Заканчиваем, короче, лирику, начинаем за прозу жизни нашей.

Эту умную фразу блистательный Ронокоп услышал от Гермионы, которая жаждала, чтобы ношенные носки парня обитали только и исключительно в корзине для грязного белья, но будучи человеком незаурядного ума, быстро сообразил, что на допросах звучать будет не хуже.

– Грибы откуда взяли?!

– Ка…какие грибы? – наконец подал голос Мистер Брови. Голос оказался неожиданно тонким и писклявым.

– Волшебные, блядь. Которые привели вас в это гостеприимное заведение.

– Ребята хотят сказать, господин лейтенант, – с ледяными Волдемортовскими интонациями подсказал Джулли, – что они ни о каких маринованных грибах слыхом не слыхивали, а их поразило загадочное и необъяснимое проклятье. Видимо считают, что человеку, расколовшему хоркрукс Того-Кто-Наконец-Упокоен, не под силу расколоть двоих малолетних врунишек.

– Грибы когда жрали?! – на контрасте богатырский рявк Ронни-боя получился особенно впечатляющим.

– Та… так это Джойси Хедвигсон нас угощала, – поплыл белобрысый.

Заикание его бровастого товарища явно оказалось заразным.

– Когда, кто такая, как найти?!

– Так Первый портовый тупик, дом один!

– Да, у самого порта, – зачастили мальчишки наперебой.

– Она сказала, сама делала, ну, типа, чтоб перед Лесли прогнуться!..

– Ага, он ей нравится!.. А сама, блядь, даже жарёху не умеет…

– А теперь тихо, бандерлоги, – все с той же ледяной змеиной вежливостью протянул Джулли. – Умолкаем и медленно, аккуратно объясняем дядям, кто такая Джойси, кто такой Лесли и откуда все-таки взялись грибочки. И не врать, а то у меня у веритесарума срок годности к концу подходит, надо его уже кому-то скормить.

Бандерлоги переглянулись, и во взглядах их был ужас.

В итоге оказалось, что жертвой подозрительных консервов пали лица вроде бы и вправду непричастные. Пили в тот вечер малолетки всем проулком у местного секс-символа мисс Хедвигсон, отчим которой в очередной раз запил, а матушка, безмерно оскорбившись, уехала к сестре, предоставив любимой дочке шикарную возможность широко отметить собственное шестнадцатилетие. Позвали всех, даже не особо уважаемую шоблу типа Хорта с Динсоном. В процессе вечеринки хозяйка ненадолго вышла, а позже вернулась и кстати вспомнила, что богата отличной закуской – маринованными грибочками. Правда, большая часть переулочного бомонда напилась уже до того, что закуской не интересовалась, но Том с Бахусом успели не только набухаться, но и проблеваться, так что хавку оценили, употребив по полной миске грибочков с хлебом.

– Молодцы, – резюмировал Джулли безразлично. – Продолжайте в том же духе, и приличными людьми точно не вырастете. Не успеете. Аста ла виста, мальчики.

Ронни-бой хотел добавить тоже что-нибудь эдакое, но красивые фразы от ненаглядной заучки закончились, а самому в голову, как назло, ничего не приходило. Так что он ограничился тем, что цапнул со стола недопитую банку самогона и назидательно сообщил:

– Слишком много поводов сдохнуть на одну палату. Лечитесь, ребятки.

После чего крутые сыскари кинематографично удалились в коридор и только там позволили себе проржаться.

– Блядь, Джулли, ты что, с Нагайной знаком?! Я прям слышал, как она шипит!..

– Нет, с Каа, тоже недурный экземпляр, – усмешкой отозвался детектив. – Ты тоже молодец, технично на них наехал. А главное, самогонку грамотно забрал, у меня она как-то из головы вылетела.

– Ты ж сказал, она на флоббер-червях, – скривился неприхотливый Уизли, мигом вспоминая всю прелесть уроков Хагрида и Снейпа.

– Мало ли какую хуйню я сказал, по запаху – нормальное пойло. Синий дед на продажу вполне приличное фуфло гонит, имел возможность дегустировать.

– Дегу… дергу… тьфу, блядь. Короче, ты уверен, что это – нормально?

– Вот завтра утром и убедимся, – философски пообещал детектив. – И вообще, сутки без синьки – время впустую. Нам так-то по-хорошему надо дальше думать, к этой Джойси попиздовать, или на базу возвращаться.

– Да успеем поди, – заявил блистательный Ронокоп. – Скажи мне вот еще чо, как оформляться будем?

Если Тальберга этот вопрос мог и не волновать, для величайшего следователя, над которым тяжко довлел процессуальный порядок, он был очень даже больным.

– Как Мерлин на душу положит, – усмехнулся детектив, но тут же посерьезнел. – Не ссы, если инфа дельная окажется, допрашивать, как следует, будем уже Хедвигсон, а сигнал оформим как добровольную и анонимную помощь добровольного помощника с повышенной гражданской сознательностью.

Ронни-боя этот ответ вполне успокоил, и он задумался о том, что неплохо бы найти еще и Герми (и чем дракклы не шутят, вправду запереться в какой уютной кладовочке!), но в кармане брюк в который раз за недавно начавшиеся сутки завибрировало зеркало.

Жирную ряху Фака маленькое стекло едва вместило, и человеколюбивый Уизли дал себе зарок непременно помдежу об этом напомнить.

– Рыжик, ты где шароебишься? – поинтересовался тот с подъебом в голосе.

– Работаю, ептить, – поспешно отозвался величайший следователь, стремительно жалея, что сам он весьма строен и по этой уважительной причине вряд ли сможет загородить типичный мунговский коридор своей физиономией.

– Хули ты там вату катаешь, тебя человек ждет.

– Чо, заявитель? – огорчился Ронни.

Сутки начались и продолжались как-то уж слишком томно.

– Не, бабка к тебе. Говорит, с важной информацией.

– А я ей чо, детектив? – разом успокоился трудолюбивый Уизли. – Они там сидят, нихуя не делают, пускай примут сигнал от населения.

– Я ей предлагал, – отозвался помдеж, уже не скрывая торжества. – Но миссис Кверул хочет видеть только тебя.

Жуткое узнавание авадой вспыхнуло в голове величайшего следователя.

– Волшебная овца?!

– Она самая, Рыжик, она самая…