Сила есть, но и ум тоже пригодится! (джен)

Теплый июльский день подходил к концу, на улице сгущались сумерки. Того гляди, припустит мелкий дождик. Гарри Джеймс Поттер с неохотой возвращался с вечерней прогулки, состоящей из бесцельного шатания по улочкам с целью хоть как-то убить время, в ненавистный дом под номером четыре. По пути он, само собой, наткнулся на своего любимого кузена Дадли с его бандой, состоящей из таких же тупоголовых верзил, любящих, как и сам Дурсль-младший, поглумиться над слабыми. Едва завидев эту громкоголосую компашку, Гарри поспешил свернуть в темный проулок, пока его кузен со своими прихлебателями не заметили свою любимую "грушу-Поттера".

За все время своего проживания-выживания у Дурслей в качестве излюбленной жертвы Дадли и его друзей, Гарри успел изучить все проулки, переулки, темные углы не только своей улицы, но и близлежащих. Поэтому сейчас, немного переждав, он без труда нашел обратную дорогу. Поттер знал, что получит сегодня нагоняй от тетушки Петунии за то, что явился домой позже их ненаглядного любимого сыночка Дадлика. Его аж передернуло при воспоминании о противном, извечном сюсюканьи тети Петунии с её китоподобным сыном. Мерлин, как же он был рад, что он не её сын! Даже просто представив себе растолстевшего до невообразимых размеров, избалованного в край, изнеженного задаваку-хряка, Поттер чувствовал себя нехорошо. Лучше уж как есть.

Между тем гриффиндорец несколько ускорил шаг, потому что знал, что если он придет домой позже Дадлика, то Дурсли не только нагоняй устроят, но могут и вовсе не впустить его в дом до утра, оставив ночевать на улице. Благо, такой печальный опыт у него уже был — не далее, как в прошлом году. Он тогда тоже припозднился, и дядя Вернон отказался впускать его домой, так что пришлось ему, бедолаге, ночевать на коврике возле парадного входа, как какой-то собаке.

Быстренько добежав до дома, он дернул его ручку. Та оказалась заперта. Тогда он позвонил — никто не ответил, хотя в окнах горел свет. Разозлившись, Гарри начал неистово пинать ни в чем не повинную дверь. Это возымело результат — вскоре послышались шаги. Затем за дверью раздался противный голос дяди Вернона:

— Поттер?

— Да, это я, дядя Вернон. Впустите меня, пожалуйста, этого больше не повторится, обещаю!

— Ну, уж нет, парщивец! Ночуй на улице, неблагодарный мальчишка! И пусть это будет тебе уроком!

— Но, дядя Вернон... — начал было Гарри, при этом прекрасно понимая, что уговоры тут бесполезны и придется, видимо, ему сегодня ночевать на улице.

Потоптавшись ещё несколько минут возле порога, впрочем, особо ни на что не надеясь, Гарри все же побрел в парк, намереваясь переночевать там на скамейке, это, по крайней мере, было не так позорно, как ночевка на коврике возле двери.

Между тем сумерки сгущались, тьма заслонила весь горизонт, резко стало холодно и Поттер, на котором была лишь одна тонкая футболка, весь продрог. Вскоре он нашел более или менее симпатичную скамеечку и, сжавшись в комочек, прилег на неё.

Прошло немного времени, на небосвод уже взошла красивая полная луна и подмигнула Гарри, к которому совершенно не шел сон — его не покидало плохое предчувствие. А если учесть, что сейчас ночь, а он, Герой Магического Мира, совершенно один в пустынном парке, даже без волшебной палочки, то ничего удивительного. Сейчас он был уязвим как никогда... В то, что его в парке сможет найти Волдеморт или кто-то из его приспешников, Гарри сомневался, но и в обычном мире хватает убийц и маньяков.

"Интересно, а Волдеморт сильно расстроится, если меня вместо него убьет обычный маньяк-магл?" — подумал Поттер и разразился истерическим смехом, эхом отразившимся в безлюдном парке.

Нет, ему не было страшно, только если самую малость, но это естественно. Гриффиндорец как раз призадумался о том, каковы же его шансы дожить до утра, как вдруг ближайшие кусты зашевелились, и из-за них выплыли два дементора.

Рука Гарри инстинктивно потянулась за палочкой, но нащупала лишь пустоту. Он забыл её в доме у Дурслей... Он был обречен — с дементорами голыми руками не управишься. Однако жить хотелось очень сильно, поэтому наш герой очертя голову побежал куда глаза глядят.

Где-то с полчаса он петлял по парку, пока совсем не выбился из сил и, запнувшись о ветку, не упал. Сил подняться и вновь бежать не было, а дементоры все приближались... Он уже чувствовал исходящий от них лютый холод, в мозгу начали появляться худшие воспоминания, но они были не его или все же...

Какая-то пыльная лавка, битком набитая разными непонятными железячками и двое посреди неё: маленький мальчик, лет десяти, с невероятными глубокими синими глазами, и красивая девушка, та самая, из его снов, только тут она выглядит куда моложе.

— Ты ангел? — набравшись смелости, спросил мальчуган.

— Кто? — искренне удивилась девушка, поворачиваясь к нему.

— Ты — ангел, — уже уверенно проговорил паренек, — о них рассказывали пилоты. Это самые красивые создания во всей Вселенной! Они живут на лунах Иего, кажется.

— Ты очень забавный. — Улыбнулась ему собеседница. — Откуда ты всё знаешь?

— А я слушаю торговцев и пилотов, которые сюда заходят. — Мальчик что-то старательно натирал, видимо, пытаясь скрыть свое нарастающее волнение и интерес. Но по одному его взгляду было видно — парень впервые безнадежно влюбился. — Знаешь, я и сам пилот, и когда-нибудь я отсюда улечу.

— Ты пилот?

— Угу, — подтвердил мальчик — всю свою жизнь.

— Ты давно здесь? — продолжала допрос девушка.

— Когда мне было мало лет, три, кажется, нас с мамой купил Гардулла Хатт. Но он нас проиграл на гонках…

— Так ты раб? — лицо незнакомки приобрело странное выражение при этих словах. Смесь жалости и удивления...

— Я — человек! И моё имя — Энакин! — уверенно, даже чуть резко сказал мальчуган. Во взгляде это ребёнка ясно читалось то, что порой не знакомо даже взрослым.

Хлоп. Воспоминание поменялось.

Теперь уже он стоял в окружении восторженной толпы, приветствовавшей победителя, то есть его. Он выиграл гонки. Теперь он может помочь своим друзьям. Мастеру Джинну и Падме...

Хлоп.

Все тот же мальчик стоит посреди какой-то песчаной улочки, песчаного городка, на песчаной планете. По щекам мальчугана бегут слезы. Ему не хочется расставаться с матерью, но и оставаться здесь он больше не может. Ему пора навстречу новой жизни, навстречу звездам, неизведанным планетам и системам. Мастер Джинн пообещал его матери, и он будет джедаем. Воином Света, защитником Республики, Рыцарем справедливости... Он не может смотреть назад — только вперед. Прощай, мама...

Хлоп. Воспоминание вновь переменилось.

Он вновь смотрит на звезды... Раньше, дома, на Татуине, он смотрел в небо и мечтал, мечтал побывать на каждой из них... Теперь же, когда его мечта была в шаге от осуществления, все было кончено. Джедаи не взяли его. "Слишком стар для обучения". — Сказал зеленый магистр Йода. И это стало для него приговором. Сколько ни распинался насчет его избранности мастер Джинн, все кончено. Наверное, его вернут на Татуин... Ну, по крайней мере, он больше не раб. Он будет работать, много работать, и выкупит маму рано или поздно.

Хлоп. Перед глазами всё вновь закружилось и остановилось.

Взрыв... Громоздкая станция управления дроидами распалась на миллиарды мелких частиц. Её взорвал он. А ведь мастер Джинн сказал ему найти безопасное место и сидеть на месте. Он же не виноват, что безопасное место нашлось в кабине пилота истребителя-однопилотника. Не виноват. Да и он никуда из кабины и не выходил, так, слетал на разведку, уничтожил стратегически важный объект врага... В том-то он и весь Энакин Скайуокер...

Хлоп.

Судьба распорядилась иначе. Он станет джедаем. Совет магистров решил исполнить последнюю волю мастера Джинна — его будут обучать, да. Он стал учеником вчерашнего падавана — Оби-Вана Кеноби, убившего в неравной схватке невесть откуда взявшегося ситха-забрака.

Хлоп.

Дальше шли воспоминания о совместных миссиях, битвах и прочих приключениях. проведенных бок о бок с учителем. Оби-Ван Кеноби был хорошим другом и джедаем, но наставник из него явно был неважнецкий.

Хлоп. Ещё одно воспоминание.

Мать... Песчаные разбойники похитили её и замучили до смерти... Он опоздал... За все эти долгие десять лет он так ни разу и не навестил её — в Ордене не позволяли. И вот теперь он держит её остывающее тело в судорожных объятиях... Он ничего не может сделать. Уже ничего. Только... Мстить... Так был сделан первый шаг Энакина Скайуокера в сторону Темной Стороны.

Хлоп.

Далее было множество воспоминаний, связанных с Падме... Теперь появилось имя. Падме Амидала Набиррие. Таинственная незнакомка, так часто являющаяся к нему во снах... эта была история короткой, но сильной любви двух юных сердец. Джедай и сенатор, королева и раб — им не суждено было быть вместе, но, тем не менее, они были...

Хлоп. Ещё одна страница его жизни перевернута.

Тайная свадьба на прекрасной планете Набу. В качестве свидетелей два дроида — секретарь и астромеханик. Он был счастлив, как никогда...

Хлоп.

Далее шла война. Война клонов. Гибли джедаи, гибли клоны, сражаясь с многочисленной армией дроидов сепаратистов. Каждая сторона думала, что сражается за свою правду, но все они были неправы. И джедаями, и республиканцами, и сепаратистами — всеми умело играл некий почти мифический ситх, Дарт Сидиус, более известный, как Верховный Канцлер Палпатин...

Хлоп. Ещё одна страница жизни осталась позади.

Темная сторона таила в себе много соблазнов... Очень много. Противостоять её натиску было очень сложно, почти не возможно. Это было падение, постепенное падение рыцаря без страха и упрека. Падме была беременна, обстановка в галактике накалялась, война перешла в заключительную фазу, всем, начиная с жены, заканчивая советом джедаев и его другом канцлером, нужно было что-то от него. Энакин разрывался... А тут ещё и эти проклятые сны... Он боялся потерять Падме, так же, как потерял мать. Безумно боялся. Это и привело его к... тому, к чему привело.

Хлоп.

Наживка в виде красивой сказочки о великом ситхе Дарт Плегиусе Мудром, умевшем спасать людей от верной смерти, была им проглочена. Джедай был готов стать ситхом. Мессия, призванный восстановить равновесия, разрушил его... И все ради женщины... Он слишком любил её, чтобы позволить себе потерять... Но мог ли он подумать, что Палпатин обманет его, что легенда о Плегиусе не более, чем сказка?

Хлоп.

И вот он, сломленный джедай, дрожа всем телом, стоял на коленях перед ситхом, покорно склонивши голову.

— Теперь твоё имя Дарт Вейдер. И теперь я — твой учитель, и ты будешь исполнять все мои приказы! — проскрежетал жуткий голос Сидиуса.

— Да. — с трудом произнес Вейдер, видимо, наконец-то поняв, как сильно он влип.

— Не просто «Да», а «Да, Учитель», или Повелитель! — поправил его недовольный таким ответом Палпатин.

— Хорошо, Учитель.

— Отлично. А теперь встань, Владыка Вейдер, бери 501-ый легион клонов и иди, уничтожь всех джедаев в Храме. Клоны уже получили приказ 66, в котором им приказано ликвидировать всех джедаев.

— Даже детей? — задал робкий вопрос Скайуокер.

— Особенно детей, Вейдер. Проследи, чтобы ни один джедай в Храме не остался в живых! Ты меня понял?

— Да, Учитель. — Тяжело произнес он, сжав кулаки. Все ради неё. Ради Падме, если она отвергнет его, после того, что он сделал, то он... он... Нет, нельзя думать об этом, но дети... У него нет выбора. И пути назад тоже больше нет. Он помог Палпатину убить Мейса... Нет пути...

— Иди. — Холодный приказ. Он на ватных ногах подымается с пола...

Хлоп.

Он пришел разрушить свой дом... Древние стены старинного храма стонали в огне. Предсмертные крики, крики боли, крики отчаянья, выстрелы, непрерывная пальба и яростный гул световых мечей так упорно не желающих умирать защитников Храма, треск бушующего пламени — всё это не смолкало ни на секунду с самого начала штурма, образуя целую канонаду звуков. Обычно тихую и умиротворенную обитель джедаев ныне обуял самый настоящий хаос: некогда великий Орден погибал, и защитники Света вместе с ним.

Шаг. Ещё шаг. Вспышка синего светового меча, и замешкавшийся рыцарь уже мертв. Темный плащ развевается за его спиной, а тяжелые сапоги ровно чеканят шаг, то и дело переступая через трупы, через обезображенные, искореженные и окровавленные трупы своих и чужих... Хотя ещё какой-то час назад эти "чужие" были своими, братьями по оружию... А этот древний Храм, пылающий, сотрясающийся, погибающий в агонии по его приказу, был его домом. Те стены, что сейчас разрушают его солдаты, эти стены родные, родные до боли... В них он пробыл большую часть своей жизни... Даже этот каменный пол, что сейчас усеян обломками и пылью, что заляпан кровью, и тот вызывает целую бурю воспоминаний. Ещё бы, ведь он в свою бытность падаваном в наказание за различные проступки выдраил, наверное, весь пол в Храме... Сердце ныло, рвалось на части. Нереальность происходящего до сих пор дурманила его мозг. Казалось, это не он сейчас разрушает свой дом, не он убивает бывших соратников и друзей, не он отдает холодным, совершенно лишенным эмоций и чужим голосом приказания солдатам. Нет, не он...

Теперь его имя — Дарт Вейдер. Вроде бы имя как имя, даром, что ситхское, но все же... Ему и старое нравилось. Да, долго же он теперь будет к этому привыкать, если это, конечно, вообще возможно. Ведь на нем теперь клеймо, клеймо предателя. И кровь, кровь всех этих людей теперь на его руках, которые и так уже были по локоть в крови.

Хлоп. Воспоминания калейдоскопом закружились вокруг него.

Вот уже он с перекосившимся от злобы лицом в слепой ярости душит ту, ради которой продал душу ситху. Он убил её и детей. Свою плоть и кровь... Он чудовище... И вновь дуэль на Огненной планете, вновь отголоски той боли, сгорания заживо. Это сгорал он сам.

Республика пала — на её пепелище возникла Империя Палпатина. Энакин Скайокер умер, сгорел в своей ненависти и боли, возродившись, подобно фениксу, Дартом Вейдером...

Хлоп. Хлоп. Воспоминания замелькали с удвоенной скоростью...

Вот его буквально собирают по кусочкам, заковывают в черную броню и надевают страшную маску... Гарри уже начал ощущать хриплое дыхание дементора, когда он полностью осознал, что это были именно его воспоминания, и это был он, всё он. И он вспомнил всё, всю свою прошлую жизнь — жизнь Энакина Скайуокера, Дарт Вейдера. Воспоминая, море боли, вины и ненависти обрушились на него...

Наш герой вспомнил, как сбрасывает Палпатина в шахту, как молнии старика прожигают все его истерзанное тело, как Люк, его сын (подумать только!!! Сын!!!) снимает с него маску, как Вейдер говорит ему что-то ободряющее, затем умирает у него на руках... Он вновь видит белый потолок палаты, он вспомнил и то, как чей-то голос сказал: "Поздравляю, миссис Поттер, у вас мальчик!" Вспоминает свою собственную мысль: "Спасибо, что хоть не девочка!", а дальше наступила полная темнота, видимо, его память заснула до поры до времени, а сейчас пробудилась вместе со способностями.

Когда Гарри (или кто?) очнулся от воспоминаний, дементор уже успел обхватить своими скользкими мерзкими кистями его лицо и откинуть свой капюшон. Зрелище было явно не для слабонервных, но парню было некогда об этом думать, поэтому он быстро вытянул руку и при помощи Силы отшвырнул от себя дементора. Того отбросило на приличное расстояние, и он, запутавшись в балахоне, свалился на своего "товарища". Получилась свалка из двух запутавшихся в своих плащах дементоров. И наш Поттер-Скайуокер-Вейдер, пользуясь случаем, вскочил и опрометью побежал на Тисовую улицу.