Из-за стены (джен)

— Альбус, можно? — Северус остановился в дверях директорской и, дождавшись молчаливого кивка прижимающего к уху телефонную трубку Дамблдора, опустился в кресло напротив.

— Да. Конечно. Я все улажу. Нет, не считаю. До свидания. — Произнес Дамблдор в кричащую трубку и, разорвав, наконец, связь с несдержанным оппонентом по ту сторону провода, вопросительно уставился на Снейпа. — Да, Северус?

— Видите ли, Гарри Поттер…

Телефонный звонок.

— Одну минуточку, — Дамблдор, вздохнув, поднял трубку. — Директор школы номер тридцать четыре слушает. Нет, не принимал. Прошу прощения? Нет! Я не позволю. Нет, я не возглавлял никаких митингов. И не собираюсь. И вам, молодой человек, не советую. До свидания.

Вдруг в дверях послышалась странная возня. Северус обернулся, чтобы увидеть… мисс Амбридж. В руках секретарша держала кораллового цвета телефон, от которого тянулся длинный шнур. Лицо Долорес было искажено праведным гневом. Она сделала шаг вперед, когда комната сотряслась от противной электронной трели. Амбридж быстро подняла трубку и протянула ее Дамблдору.

— Извольте узнать, кто это, — попросил директор утомленно.

— Кто это? — процедил та в трубку, злобно сверкая глазками.

— Мистер О'Коннери, — отрапортовала она нехотя, подойдя впритык к письменному столу Дамблдора и теперь откровенно тыча в начальника телефоном.

— Скажите мистеру О'Коннери, что я сейчас занят и перезвоню ему в шесть часов.

— Он занят, — небрежно бросила Амбридж и положила трубку.

Однако стоять над Альбусом с телефоном, будто ширпотребская статуэтка-вазон с амфорой, не перестала.

— Северус, если у тебя что-то срочное, давай побыстрее, пожалуйста, — Дамлдор послал Снейпу грустный взгляд.

— Гарри Поттер — сирота. Живет с родственниками. Они уже выплатили один штраф. Может…

Зазвонил телефон на столе.

— Алло, директор Альбус Дамблдор слушает. Да, миссис Скорфулдт, я весь во внимании. Ваш сын участвовал в организованным митинге, включающем порчу имущества. Школьный фонд не имеет средств, достаточных для выплаты таких серьезных повреждений здания. Если вас не устраивает указанная сумма, вы можете обговорить с сыном серьезность участия в подобных предприятиях. До сви…. Бросила трубку? — Дамблдор кинул на устройство связи изумленный взгляд и опять обратился к Снейпу: — Так… что ты говорил?

Северуса уже порядком достало все это. Когда тишину вновь сотряс пронзительный звон, он потянулся к телефону и, на секунду приподняв трубку, аккуратно опустил ее на место, не отрывая при этом выразительный взгляд от глаз Дамблдора.

Тот кивнул и наклонился чуть вперед, давая понять, что вот теперь он внимательно слушает своего подчиненного. Северус еще полсекунды как-то удрученно рассматривал усталое лицо старика, а потом сказал:

— Хочу поговорить о Гарри Поттере, футбольном символе школы, которого ты так любишь хвалить и поить чаями, часто в ущерб кропотливой педагогической работе, которую проделывает весь школьный состав.

— Да, Гарри талантливый мальчик, — согласился директор, глаза его сверкнули теплом. — Мисс Амбридж, будьте добры, оставьте нас наедине.

Амбридж запустила в него полным слащавого яда взглядом и прошествовала вон, то и дело сбивая на ходу назойливые звонки.

— Я рад, что ты так считаешь, — не без сарказма заметил Снейп, когда за ней затворилась дверь. — А известно ли тебе о том, что опекуны Поттера — люди весьма… строгие? В прошлый раз, когда мальчишка размалевал жилой дом, его побили. Я должен был сообщить об этом раньше и настоять на прекращении всего этого, но… я, как последняя скотина, убедил себя самого, что мальчишка наверняка наломал дров покрупнее. Мне совсем не хотелось лезть в его семейные дела. Не знаю, почему я молчал. Это неправильно, ведь так, Альбус?

Директор помрачнел.

— Я уже почти сорок лет работаю с детьми, — произнес он тихо. — Мне многое приходилось видеть: первые десять лет я сражался с такими родителями, не желая терпеть подобные вещи, и думал, что делаю для этих детей благо. Может быть, с единичными случаями, кто помоложе, мне что-то и удавалось, но большинство, Северус, — директор горько вздохнул. — Большинство после громкого скандала, чудовищного стресса, судебных тяжб, которые просто ломали детей, ведь им приходилось рассказывать совершенно чужим людям о том, как жестоко с ними обходились… это большинство отправлялось в приют. И если только дети были старше десяти лет, им уже не светило найти новых родителей. Они кочевали из одного детского дома в другой до совершеннолетия. Восемь из десяти ребят после сиротского детства оказывались в тюрьмах. Последним таким ребенком был Том Риддл, тот самый серийный убийца, о котором до сих пор ходит молва, хотя прошло уже столько лет. Это была последняя капля. Я больше не смогу вмешиваться в чьи-то личные дела.

Северус прокашлялся и, сохраняя мнимое спокойствие, сказал:

— Не думаю, что родственники мальчишки положительно отреагируют на новый штраф.

Взгляд Дамблдора излучал всемирную тоску. Бессилие. Но это неправильно, черт побери!

Телефон в очередной раз дал о себе знать. Рука Снейпа опять потянулась к трубке, однако Альбус его остановил.

— Мне очень жаль, Северус, но я должен ответить на звонок.

Преподаватель резко отдернул руку и, поднявшись с сидения, покинул кабинет. Дамблдор лишь грустно смотрел ему вслед.

На пути Северусу повстречалась мчащаяся в открытые двери директорской Амбридж все с тем же жутким телефоном в руках. Снейп на всякий случай послал ей презрительный взгляд и проследовал дальше.

Он шел так быстро, что полы пальто лихо развевались позади. Мысли отчаянно скакали в голове, будто кузнечики в стеклянной банке. Снейп пытался найти адекватный выход из ситуации.

Но что же, что он может сделать? Испортить мальчику жизнь? Похоже, иного варианта нет.

Впрочем, все логично. Он должен был сделать это давно.

В любом случае, нужно попытаться действовать как можно осторожней, ведь, если вдруг ведьма-судьба смилостивится над ребенком, все еще удастся исправить. И Поттеру не придется гнить следующие четыре года в приюте или продолжать терпеть голод и побои от опекунов.

С такими мыслями Северус отыскал в одном из коридоров очень несчастного молчаливого Гарри и утащил за собой.

Погода стояла хорошая. Солнечные лучи жизнерадостно отбивались от окон машин, витрин магазинов и гладей наплаканных ночным дождем луж. Тепло, заставляющее прохожих стягивать куртки и шарфы, создавало странные ощущения в сочетании с только что «полысевшими» веточками деревьев.

Северуса Снейпа страшно раздражал такой расклад. Для его настроения сейчас больше подошла бы гроза или промозглый ветер, чтобы до костей пробирал. А лучше — объединить эти две гадости в один милый катаклизм — для пущей яркости ощущений. Однако не судьба.

* * *

— Пошли, мальчишка, — гаркнул Вернон Дурсль на Гарри. Тот, по всей видимости, пошел бы и сам, но дядюшка решил помочь подопечному, крепко схватив за плечо и потащив вверх по лестнице.

— Позже с тобой разберусь, — послышался со второго этажа приглушенный рык Вернона, затем хлопнула дверь. Несколько щелчков, и тучный глава семьи возвратился уже без Гарри.

Северус едва оторвал взгляд от вечерней темноты, сгустившейся на верхних ступеньках. Не нравилось ему все это.

— Может быть, вы пройдете в гостиную? — вступила доселе молчавшая Петуния. Она пыталась быть вежливой, но дальше попытки это не заходило.

Вернон посопел немного в пышные усы, после чего проводил гостя к вышеуказанному помещению.

Гостиная: светлая, уютная, своим интерьером словно вертелась вокруг телевизора. Все было оборудовано так, чтобы домочадцы могли в полной мере насладиться происходящим на экране этого идола. Только сейчас «идол» серел пустым экраном, стимулируя ощущение, что чего-то здесь не хватает.

Северус без промедлений опустился в предложенное кресло. Потратил секунду-другую, чтобы разглядеть хозяев дома.

Злятся, нервничают. А так — обычные люди. Ничего тебе сверхъестественного. Встретил бы на улице — не подумал бы, что могут быть с кем-то жестокими или халатными. Нормальные, ей-богу. Может быть, даже слишком.

— Так что он натворил на этот раз? — грубо разорвал затянувшуюся тишину мистер Дурсль.

Северус вдохнул поглубже, а затем в двух очень аккуратных словах объяснил опекунам Гарри Поттера суть дела.

Сказать, что так называемый Поттером «дядя Вернон» пришел от речи Снейпа в ярость, значит не сказать ничего. В гневе он покраснел, маленькие глазки сощурились от жгучей ненависти (к чему или кому, интересно?), толстые ручищи сжались в кулаки.

Петуния умчалась на кухню, чтобы сделать чай.

— Да я его!.. Да я ему!.. Негодный мальчишка получит по заслугам! — воскликнул Дурсль в бешенстве.

Северус нахмурился и спросил холодно:

— Хотите его побить?

Вернон бросил на него полный подозрения взгляд.

— Я не потерплю такого отношения к ребенку, — так и не дождавшись ответа, выпалил Северус без прелюдий.

— Вы. Да кто вы вообще такой, чтобы указывать мне в моем доме, что делать, а что нет?!

— Странно, мне казалось, я уже представился. Северус Снейп, преподаватель естествознания в школе, которую посещает ваш племянник, — съехидничал Северус.

— Подопечный. Мой подопечный, — поправил его Дурсль. А секунду спустя его рожу озарило узнаванием.

— Вы тот учитель, — промолвил Вернон, сощурившись на Снейпа, — о котором рассказывал мальчишка. Занимаетесь с ним какими-то глупостями после уроков?

— Футболом, мистер Дурсль, — почти скромно ответил Северус.

— Футболом, значит. Так что же вы от меня хотите, мистер, который занимается футболом с моим подопечным? — не без презрения поинтересовался Дурсль.

— Во-первых, чтобы вы отменили рукоприкладство как метод воспитания. Во-вторых, мальчику надо обеспечить нормальное питание. В нашем государстве таким являются: завтрак, лэнч, обед и ужин. Если мальчик ходит в школу, ему надо давать карманные деньги на еду. Или бутерброд какой-нибудь с собой. Это минимальные затраты. Но я обещаю следить впредь, чтобы вы действительно исполняли свой попечительский долг.

Северус замолчал, а Дурсль, который во время монолога первого с каждым словом все больше краснел и все сильнее сопел, наконец выплюнул:

— Вы что, туго соображаете? Я — опекун мальчишки, хозяин этого дома. Вы же — простой учитель из этой захудалой школы. Зачем мне прислушиваться к вашим словам?!

— Ну, знаете, — протянул Северус, пронизывая Дурсля убийственным взглядом. — На дворе конец двадцатого века. Демократическая эпоха, в конце концов. Да и живем мы далеко не в Африке. Даже простой учитель из захудалой школы может обратиться в полицию с просьбой избавить ребенка от отвратительных опекунов.

Тишина, последовавшая после этих слов, была довольно фиктивной — ведь Вернон сопел так, будто только что пробежал стометровку со скоростью торпеды.

— Ну, ладно, мистер Снейп, — сделав особенно неприятный акцент на фамилии преподавателя, опекун Поттера все-таки заговорил, плюясь каждым словом прямо в лицо собеседнику: — Я постараюсь… улучшить жизнь мальчишки, но взамен, — глаза Дурсля хитро прищурились, — вы должны выполнить мои условия.

Снейп изогнул бровь и чуть наклонил голову набок, демонстрируя свое внимание:

— И какими же будут ваши условия, мистер Дурсль?

— Итак, — упитанный опекун старательно скопировал интонацию Северуса. — Вы больше не будете общаться с мальчишкой. Вы на него плохо влияете. И вообще никогда больше не перешагнете порог нашего дома.

В это же время на близстоящий журнальный столик опустился поднос с золоченным фарфоровым сервизом Петуньи, весело позванивая чашечками, что еще больше подчеркнуло пафос последних слов Вернона.

Миссис Дурсль примостилась на диванчик рядом с мужем и вражеским взглядом уставилась на Северуса.

Из чашек валил белесый пар, будто накаляя атмосферу еще больше.

— Ну, вот и договорились, — сказал Снейп спокойно. — Я не общаюсь с Гарри, не посещаю ваш прекрасный дом, не обращаюсь в полицию или какие-либо другие службы с жалобой на вас, но вы мальчика кормите, одеваете, обеспечиваете всем необходимым и ни в коем случае, ни при каких условиях не бьете. Поверьте, если вы не будете соблюдать нашу договоренность, я об этом обязательно узнаю. Если только вам не нужны проблемы с родительскими правами… на обоих детей.

Дурсли переглянулись почти панически.

Рукопожатие с Верноном было самым неприятным за всю до сих пор прожитую жизнь Северуса. Чай на журнальном столике остался нетронутым.

* * *

Гарри мерил комнату шагами, не в силах остановиться хоть на секунду.

Почему так долго? Ожидание — это хуже всего. Оно сводит с ума.

О чем Дурсли могут целый час говорить со Снейпом?

Почему на окне стоят эти чертовы решетки? Так хочется убежать! Чтобы не пришлось снова вжиматься в стену под ударами.

Гарри сдавил в руке свои тепло любимые электронные часики. Цифры на малюсеньком экранчике менялись слишком медленно. Или слишком быстро? Во всяком случае, не так, как хотелось Гарри.

Когда до слуха Поттера донесся звук открываемых замков, он встрепенулся и отошел к дальней стене.

— Иди есть, — недовольно сказала заглянувшая в помещение тетя Петуния, после чего развернулась и направилась к лестнице.

Гарри, шокированный таким поворотом событий, несмело выскользнул в коридор и спустился на первый этаж, то и дело готовясь принять удар или встретить Снейпа.

Но ни то, ни другое не случалось. А пахло вкусно.

Гарри в изумлении уставился на полную еды тарелку, которую поставила перед ним Петуния. Желудок забурчал в предчувствии вкусной и сытной трапезы.

— А мистер Снейп уже ушел? — спросил Поттер прежде, чем накинуться на, о, чудо, весьма аппетитную отбивную.

— Да, — отрезала тетя, поморщившись. — Больше не общайся с ним.

— Что? — переспросил Гарри тихо.

— Ты плохо слышишь? — ответили ему вопросом на вопрос.

Еда показалась пресной, как трава.

* * *

Солнце едва заметно проглядывалось из-за густых сероватых туч. Ветер бросался в лицо уверенными волнами холода. Даже не волнами, а ударами.

Лужи у дорог покрылись твердыми ледяными корками. Ровные, темные, почти матовые, они так и просились, чтобы по ним кто-нибудь прыгал, скользил и съезжал. Однако Гарри Поттер, шагающий сейчас меж этих заманчивых гладей, даже и не думал о подобных забавах. Его терзали нехорошие мысли.

В школе, когда он туда приплелся, уже царила таинственная атмосфера задуманной пакости. Класс Гарри все десять минут до урока перешептывался, то и дело срываясь на смех и крик, а потом вновь затихая до почти полной тишины. Время от времени к ним забегали мальчики из соседних кабинетов, что-то переспрашивая и сообщая.

А для Гарри все это не имело никакого значения. Он занял свое законное место в конце левого ряда и абсолютно абстрагировался от однокашников. Несколько раз его пытались дернуть, стукнуть или же посвятить в суть дела, но Поттер был слишком далек от внешних раздражителей, чтобы как-либо на них реагировать.

Первый урок был прожит как-то незаметно, Гарри разглядывал садящихся на провода птичек и облизывающегося на них кота за окном.

А потом прозвучал звонок, и Гарри очень быстро зашагал к подвальному этажу.

Зайдя в класс первым, огляделся в поисках учителя, но тщетно — тот еще не пришел. Гарри уселся за парту, в ожидании кусая колпачок ручки.

Снейп влетел в класс как всегда неожиданно и зрелищно. В школе №34 «зрелищным» появлением чаще всего считали что-то типа полета носом в пол после столкновения с удачной подножкой, однако Гарри Поттер расширял этот термин на более тонкие градации. Вот, например, как Снейп — зайти в класс быстрой спешащей походкой, чтобы полы черного пальто развевались сзади аки плащ Супермена. Или все же Бэтмена?

Урок был абсолютно и нераздельно посвящен внезапной контрольной. Гарри смотрел на свою карточку с заданиями, готовый расплакаться от бессилия. Ну, ладно, первые три вопроса он не оставит без ответа, это он учил, походу. Но что делать с остальными?..

Он попытался поймать взгляд замершего возле учительского стола Снейпа. Не потому, что искал подсказки. Просто, раз контрольная уже и так безнадежна, надо было хотя бы удостовериться, что школьника Поттера теперь действительно официально ненавидят за нарушение всех обещаний. Однако преподаватель естествознания не стремился обращать на него даже негативное внимание.

Гарри возвратился к работе, чтобы поставить случайные буквы в тестах и поломать голову над вопросом, что ж за тайна имеется в виду под словом «фауна». Это было на слуху, но не в мозгу.

Остаток урока он «лил воду» в последних заданиях, надеясь попасть хоть в одну десятую какой бы то ни было истины. То и дело бросал на учителя короткие взгляды из-под челки, но Снейп его игнорировал, будто это был не Гарри, а кусок прозрачной стены. Да Гарри и не смел жаловаться, понимая свою вину. Но все равно было обидно.

А потом психанул — потянулся к сумке, где покоилась тетрадь с конспектами.

— Мистер Поттер! — окликнул его резкий голос. — Прошу немедленно сдать контрольную.

Гарри почти не скривился в гримасе скорби — и так больше ничего не знает, что уж там. Главное — чтоб оценку не снижали, а то минусовые баллы ему совсем ни к чему. А, в общем-то, и на это плевать. Теперь.

Больше Снейп не тратил время даже на случайный взгляд в сторону Поттера. Оно, в принципе, и логично, ведь в классе еще тридцать бравых идиотов, каждый с целыми гармошками шпор в карманах и трусах, каждый с исписанными корявыми буковками манжетами.

Но после звонка Гарри, ступая чуть несмело, подошел-таки к Снейпу.

— Могу я с вами поговорить, сэр?

Снейп посмотрел на него недовольно и ответил:

— Переписывать контрольную я вам не позволю. А на разговоры у меня нет времени. Прошу не мешать мне и отправляться на следующий урок.

Гарри будто дали пощечину. Почему так больно слышать такие справедливые, логичные слова? Может быть, потому, что они просто ледяные? Отчужденные и убивающие.

— Да, конечно. Извините, — выдавил он и вышел из класса.

Глупый. Неужели непонятно, что ничего не может быть по-прежнему после того бунта? Это оказалось последней каплей. До сих пор Снейп прощал ему все грехи, но это было уже слишком. Возможно, участие в той заварушке оказалось и не страшнее испорченной скульптуры или разрисованного дома. Но у каждого человека есть определенный лимит терпения. И у Северуса Снейпа он, похоже, совсем истощился по отношению к Гарри Поттеру...

А ведь Гарри сам во всем виноват. Это надо просто принять.

После уроков школьная интрига сама раскрылась для Поттера, несмотря на его безразличие и даже некоторое сопротивление. Его просто схватили, будто мешок, и потащили головушкой по траве футбольного поля к раздевалке славных спортсменов. Оказалось, передвигаться таким образом — не слишком удобная и безболезненная процедура, но парни были неумолимы.

А в раздевалке их уже ждали девчонки. Почти тот же состав, что и в первый раз, когда мальчики после тренировки обнаружили у своих шкафчиков с грязными кроссовками несколько гостей из школы св. Анны. Впрочем, представителей сильного пола тоже было всего десять-пятнадцать, по минимуму из каждого класса. Какого лешего его сюда притащили, Гарри не знал.

— Кто будет записывать? Кто пишет? — разносилось по всему помещению.

Поттер пошел открывать окна, чтобы никто не задохнулся ненароком в заботах нового приключения.

— Я пишу! — заявила Гермиона, вскинув к потолку руку с механическим карандашом и блокнотом.

Гарри немного успокоило ее присутствие. Он подошел ближе, быстро заняв последний свободный участок скамейки.

Рон, одним выработанным движением cтолкнув на пол соседа Гарри, опустился на освобожденное место.

— Что происходит? — поинтересовался Поттер довольно мрачно.

— Письмо пишем. Министру образования, — ответил Рон, заедая яблоком счастье быть участником таких увлекательных подвигов.

Дальше Гарри расспрашивать не стал. Было слишком плохо морально. Нервировало, что он не может чувствовать удовольствия от своей сытости. На кой черт жрать, если ты гребанный неудачник?

— Уважаемый господин министр, — бормотала себе под нос Гермиона, водя карандашом по бумаге. Все вокруг затихли, чтобы не мешать ей строчить послание.

— Просим… А что мы просим, собственно говоря? — обратилась Грейнджер к залу.

— Аудиенции! Свободы! Денег! Объединения! Вольного графика! Еды! ¬— раздались множественные крики, взрываясь гулом под потолком раздевалки.

— Так и запишем. Объединения наших школ, — решила Гермиона, когда все вновь замолчали. — А зачем?

— Это как это зачем?! — негодующе воскликнула девчонка с розовым бантом в волосах. — Сама же знаешь, что надо!

— Так я-то знаю. А вот министру это нужно как-нибудь доступно объяснить, — ответила довольно жестким тоном прекрасная владелица блокнотика и карандаша. — Почему мы хотим объединиться?

— Потому что нам надоело быть порознь, — с умным видом изрек до невозможности кудрявый юноша.

— Логично, — согласилась Гермиона.

— Потому что нас достали чертовы стены и колючие проволоки! — возопил маленький такой мальчик с задних рядов.

— Вот это верно, — кивнула Гермиона, рисуя на краях блокнотика виселицу.

— Потому что с девчонками веселее, — пробормотал Рон и тут же залился краской.

Гермиона посмотрела на него с улыбкой и пририсовала в петле голову неведомого человечка.

— Мы считаем, что нам просто необходим опыт общения с парнями, а они тоже так считают, — заявила Джинни с широкой улыбкой.

— Молодец, Джинни. Ты просто прелесть, — поздравила ее Гермиона, одаривая рисованного смертника овалом-туловищем и палочками-конечностями.

— Чем больше в школе людей… — начал Фред.

— … тем больше спроса на травку и шампуни, — закончил Джордж.

— Так. Всё. — Гермиона захлопнула блокнот. — Вы все абсолютно безнадёжны. Сама что-нибудь сочиню, так уж и быть.

Когда все начали потихоньку разбредаться, она подошла к Гарри и пригласила прогуляться вместе к их скверику. Гарри согласился, ясное дело.

Погода стояла такая веселая, что никакие куртки не спасали. Решено было идти в какое-нибудь кафе, чтобы не помереть от холода молодыми. Безусловно, ближайшим посильным для карманов ребят заведением оказалась «Люменисцента».

— Что случилось? — мягко спросила Гермиона, когда им принесли по чашке горячего-прегорячего какао.

Гарри вздохнул. Ему так жутко нравилось сидеть за одним столиком с этой девочкой! Даже хотелось рассказать ей всё, от начала до конца, вместе с лирическими отступлениями, но слова подобрать не мог.

Наконец, решился попробовать:

— Снейп… поговорил о чем-то с моими родственниками и… не знаю, — он замолчал, когда голос сорвался. — Думаю, наши тренировки и… и всё это… Больше не будет ничего этого.

Гермиона поднялась на ноги и, сделав шаг, осторожно обняла Гарри сзади за плечи.

Это было неожиданно, тепло, совершенно невинно, трепетно, по-детски, искренне, приятно до мурашек. Гарри даже не ощущал дискомфорта, хотя они были не единственными посетителями кафешки. Прикрыл глаза и просто поддался немому наслаждению.

А ведь… ведь это второй раз. Гарри Поттера обнимали второй раз за всю его память. Первый был, когда он приперся на урок Снейпа с разбитой мордой.

Просунув пальцы под очки, Поттер быстро смахнул с ресниц проклятую влагу, пока Гермиона не заметила. Еще несколько секунд вдыхал свежий запах пышных коричневых волос.

А потом она дала ему свой блокнотик и попросила нарисовать там что-нибудь. Гарри ломался какую-то минуту — кремовые листики выглядели слишком соблазнительно.

Он попытался сделать портрет Гермионы, а она обиделась. Правда, ненадолго — спустя пять минут уже вовсю заливалась звонким смехом, глядя на его творчество. Гарри тоже ржал, потому что отнюдь не считал себя Леонардо да Винчи.

* * *

На следующее утро Гарри проснулся с мыслью, что нельзя так. Нельзя ничего не делать. Нельзя опускать руки. Он должен искупить свою вину любой ценой. Он сделает что угодно, но возвратит своего тренера, своего… друга?.. Наставника? Снейпа.

Его решимость была непоколебимой, его сердце всё утро стучало о грудную клетку вдвое быстрее обычного. Гарри пытался не думать ни о шансах, ни о последствиях, полностью окунувшись в силу боевого настроя.

К школе несся так энергично и быстро, что казалось вот-вот взлетит. Естествознания у них в этот день не было. Но Гарри знал, что Снейп в школе разве что не ночует, а ждать хотя бы до конца урока сил не нашлось.

Поэтому он сбежал по ступенькам вниз и остановился перед дверью заветного кабинета. Пытаясь отдышаться, заодно откинул челку, чтобы не так сильно на глаза нависала. Взлохматил волосы. Поправил очки. Снова взлохматил свою ужасающую шевелюру, проверил на аккуратность костюм. Осторожно постучал.

Ни звука из-за двери.

Гарри повторил попытку, теперь более смело.

Но нет. Никто не отзывался.

Нажал на ручку, а дверь не поддалась — закрыто.

Это было как минимум странно. Кажется, у Снейпа сейчас даже должен быть урок с каким-то там… шестым А. Может, заболел?

Гарри вынул любимые электронные часики. Уже почти пятнадцать минут, как начался урок. Идти с позором опаздывать на английский язык как-то не хотелось.

Размышлял Поттер недолго. Путь на третий этаж занял у него от силы полторы минуты.

Дверь «Директорской» была приоткрыта. Гарри остановился на безопасном расстоянии и скользнул взглядом по доступному взору интерьеру. Большое розовое пятно, оно же мисс Амбридж, оказалось на месте. Вот невезуха!

Гарри постучал и зашел, не дожидаясь ответа. Секретарша оторвалась от разрисовывания собственных ногтей в свекольный цвет и подняла на посетителя полный недоброжелательства взгляд.

— Добрый день, — сказал Гарри, прокашлявшись. — Я хотел бы поговорить с директором.

— Мне кажется, у тебя сейчас должен быть урок, — процедила она, прищурив и без того небольшие глазки.

Гарри сглотнул. С какой же стороны обойти этого розового дракона?

— Но у меня срочное дело, — заявил он, собрав в кулак всю свою смелость.

Амбридж закрутила баночку с лаком и потянулась за растворителем. Гарри, тем временем, философствовал о ее физических способностях. Если он сейчас рванет к кабинету Дамблдора, успеет ли женщина поднять свои телеса и перекрыть путь? Малоизученная она особа, эта госпожа секретарша. Кажется, ее коварство безгранично. Слишком опасный план.

— У тебя есть письменное разрешение от классного руководителя на право пропустить урок? — поинтересовалась мисс Амбридж, открывая баночку с какой-то очень токсичной прозрачной жидкостью.

А что, если он «дракона» сразит? Если Гарри сперва запустит в розового монстра рюкзаком, то выиграет время и точно успеет добежать до двери.

— Дорогая моя Долорес, хватит терроризировать учеников. Вы же знаете, что в нашей школе не существует подобных форм, — проговорил директор, стоя на пороге своего кабинета. — Входи, Гарри.

Когда дверь за ними затворилась, Поттер вздохнул с облегчением.

— Так о чем ты хотел поговорить? — спросил Дамблдор после того как ученик традиционно отказался от казенных сладостей.

— Э-э… — замялся Гарри. — Я… хотел спросить…

— Может, чаю? — предложил Дамблдор, потому что Гарри как умолк, так не открывал рта уже почти пять минут. И жутко нервничал, что немаловажно.

— Нет, спасибо, сэр.

— Ты хотел спросить… о чем? — осторожно допытывался глава школы. — Не стесняйся, Гарри. Я отвечу тебе честно, если только мне будет известен ответ.

— О мистере Снейпе, — наконец выпалил Поттер. — Почему его кабинет закрыт?

Дамблдор мигом посерьезнел. В его холодных глазах мелькнуло что-то похожее на задумчивость или даже печаль.

— Мистер Снейп уволился, Гарри.