Пять друзей Поттера (джен)

На следующий день в Большом зале царила суматоха и ажиотаж: через пару часов должен состояться первый квиддичный матч. Слизерин — Гриффиндор.

Все смеялись, перебрасывались шутками и делали ставки.

Гарри сидел за факультетским столом, размазывал пресную овсянку по своей тарелке и никак не мог понять происходящее: «Мадам Пинс еще даже не похоронили, но все уже забыли о ее смерти. Это неправильный мир, с неправильными учениками. Где траур, где речь о том, что она была прекрасным человеком?» — думал он.

Речь состоялась. Короткая. В виде приглашения директором на стадион.

Назло врагам, Гарри Поттер поймал снитч через две минуты после начала игры. Правда, радости от этого не испытал.

Переодеваясь в повседневную одежду в своей спальне, он вспомнил, что хотел посмотреть подробней о протеевых чарах. И это было интересней вечеринки в честь «победы». Рон также не собирался никуда идти. Завалившись на кровать, он открыл тоненькую книжечку и с интересом уставился в нее.

Поттер почесал затылок.

— Не хочешь сходить в библиотеку?

— Она закрыта. Слышал, как рейвенкловцы жалуются.

— Ясно, а что читаешь?

— «Старик и море».

Гарри выразил на лице весь скептицизм, какой у него имелся в запасе.

— Не корчи рожи. Мне Гермиона дала. И назвала произведение — занудством. Дура. Это шедевр! — фанатично потряс рукой Уизли.

Гарри пару раз моргнул и решил поспрашивать семикурсников, у кого из них есть книга за авторством некого Ильдефонса Толедского — создателя протеевых чар. В гостиной семикурсники поздравили его с победой и отослали прочь: в субботу никто не хотел думать ни о каких чарах.

Он развернулся, показал всем мысленный фак и пошел трясти Чудо-Комнату на предмет имеющихся книг. Комната выдала десять талмудов, где упоминаются чары. Гарри сел читать.

Спустя два часа он нарезал круги по помещению.

— Чары объединяют набор вещей в единое целое, если воздействовать на одну, то влияние будет на все... Как же это убрать? Нужно, чтобы каждая могла выборочно действовать на другую. Это как те сообщающееся сосуды из эксперимента... Их можно закупорить или... Ограничить!

Поттер вылетел из Комнаты. Подождал пока не растворится магия и забегал туда-сюда с мыслью:

«Книги по ограничению магии, книги по ограничению магии...»

В стене появилась дверь, более старая и ободранная, чем до этого. Внутри Комнаты стало темнее, а на столе лежал всего один большой фолиант. Гарри, не торопясь, подошел к нему. Обложка была кожаной, с бордовыми разводами как от засохшей крови. Брать в руки это не хотелось.

— Все ради науки, — выдохнул он.

Текст повествовал о ритуалах ограничения магии, завязанных на крови. Правда, ритуалы ограничивали магию людей — злобных и нелюбимых родственников. Но была парочка, что распространялась и на предметы.

— Если сначала ввести руну «Доброжелательности», то уберем возможность проклясть кровь. А вот здесь нужна руна «Единства», чтобы можно было включить функцию «сообщить всем». И... Связка рун, действующая по голосовой команде. Отлично!

Не откладывая в долгий ящик открытие, Гарри взял пергамент и опробовал только что созданный ритуал.

— Нужно еще пару человек... — через пару десятков минут сообщил он в пустоту и выбежал.

Тут же в коридоре, увидев удаляющиеся спины друзей, он прокричал:

— Боунс! Малфой! Вы-то мне и нужны!

Ребята обернулись и направились навстречу.

— Поттер, ты в курсе, что сюда нельзя попасть, когда кто-то внутри?

— Это же замечательно! Так, — он снова начал выклянчивать у магии замка прошлое место дислокации, — Прошу за мной!

Дети встали вокруг стола с фолиантом. Командир кровавых ритуалов нарисовал на трех пергаментах руны.

— По маленькой капли крови, господа и дамы! В кружочек, пожалуйста, не промахнитесь, — положил перед ними экспериментальные артефакты и первым проколол палец.

— Ты сдурел что ли? Что ты делаешь, Поттер? — возмутился Малфой.

Боунс тоже была заинтересована в ответе и не спешила выполнять требование.

— Гарри, — укоризненно посмотрела она на него, — кровная магия уже как семьдесят лет считается запрещенной, тебе светит от пяти до двадцати лет Азкабана.

— А? — взгляд был дикий: люди в творческом поиске редко бывают вменяемые. — В каком смысле? Это наше будущее средство связи!

— Связи?

— Да, протеевы чары не очень подходят, я решил найти новые. Что вы ломаетесь? Вашу кровь никто не сможет проклясть, я позаботился. И никто не сможет воспользоваться связью кроме вас, потому что она завязана на крови. Давайте капайте, мне тоже нужно намазать свою на пергаменты.

Дети с опаской проделали требуемое. Поттер с недовольным лицом забрал бумагу, и на трех экземплярах нарисовал вокруг пятен крови три руны, скрепив их чарами. Потом поменял местами листы.

— Еще раз. И на мой капните. Отлично, — разложив их в линию, он начал плести еще одно заклинание. — Testes invoko Гарри Поттер. Testes invoko Сьюзен Боунс. Testes invoko Драко Малфой. Теперь дотроньтесь до своих листов волшебной палочкой и назовите свое имя. Гарри Поттер.

— Драко Малфой.

— Сюзен Боунс.

— Попробуйте написать сообщение кому-то из нас. В конце произнесите имя адресата, касаясь рукой пергамента.

Последовал нестройный хор двух голосов:

— Гарри Поттер.

— Гарри Поттер.

«Поттер — дурак!»

Драко Малфой

«Проверка связи»

Сьюзен Боунс

— Ни ума, ни фантазии, Малфой! — покачал головой он и сам взялся за перо. — Разослать всем.

Драко и Сьюзи посмотрели на свои пергаменты.

«Бумага не подходит»

Гарри Поттер

— Почему, Гарри? Замечательная идея!

Малфой согласно покивал головой.

— Мы можем их потерять, отдать, случайно поменять с эссе... Представь, что сдашь это, — потряс он листком, — вместо контрольной Снейпу!

Драко глубоко вздохнул.

— К слову о Снейпе... Он в категоричной форме сказал, чтобы я с тобой и сопутствующей компанией не общался.

— А с чего твой декан тебя так опекает?

— Друг семьи, почти родственник... когда-то был. А опекает по старой памяти. Но его предостережение подтверждает твою теорию об Игре.

— О, ты только сейчас мне поверил, Малфой?

— Нет, придурок. Я тебе и до этого верил. Просто сейчас... — он неопределенно помахал рукой, — Здесь реальная опасность. И Северус ее никак не может контролировать, хотя в курсе Игры и, я так думаю, участвует. В числе Игры — его отношение к тебе. Я знаком с ним всю жизнь: на отстающих студентов ему глубоко плевать, он обращает внимание только на талантливых и то, на старших курсах. Гнобить первака ему незачем. Значит, он это делает по приказу: Темного Лорда — нет, остается Дамблдор. Хотя, я смутно понимаю, почему директор в принципе может ему отдавать приказы, — Драко отвернулся. — Я тебе к чему все это говорю. Я не выхожу из команды, а предупреждаю — за нами хвост. Нормальный такой, злобный, носатый хвост. Из которого торчит седая борода.

— Не проблема, — хмыкнула Боунс, опираясь бедром о стол. — Чары невидимости, не болтать при портретах, избегать МакГонагалл и миссис Норисс. И призраков. Дело в шляпе!

Слизеринец пожал плечами.

— Как вариант.

— Завтра поучим их здесь. Только библиотека закрыта.

— Комната выдает книги.

— О.

— Осталось решить проблему коммуникации, — Гарри засунул руки в карманы мантии и вытащил все, что там было: сломанное перо, обертка от шоколадной лягушки, пара записок, несколько сиклей и один галлеон.

Сьюзи взяла из кучи мусора галлеон и повертела в руках.

— Мы можем с кем-нибудь им рассчитаться. Нужно что-то более личное, — задумчиво прикусил губу Драко.

— Наручные часы?

— Маги ими не пользуются, если только магическими, которые, к примеру, показывают расположение звезд, — снисходительно ответил Малфой.

— А мне нравится.

— Тогда завтра на голосовании решим, — заключил Гарри.

Наступила неуютная пауза. Прервал ее Драко:

— Как говорит Ронни, пожрать бы... Пойдемте на обед. Только вы отдельно. Большой Нос следит за мной!

Поттер спускался по лестнице с мыслью, что Дело у них выгорит.

Вечером он рассказал другой половине тайного сообщества о результатах дня. Всё одобрили, включая идею, как держать контакт.

Из Хогвартса к миссис Грейнджер полетела сова с письмом, в котором дочь требовала как можно быстрее прислать двенадцать наручных часов в стиле унисекс.

Утро воскресенья провели разучивая дезиллюменационное заклинание. К обеду получилось выполнить чары только у Гарри и Гермионы. Потом ребята взялись за доработку Плана. Общими усилиями уговорили Драко начать варить сонный порошок для Аврората и Отдела Тайн. Он долго возмущался и потребовал себе в помощники гриффиндорку: варить его две недели, а последующие две недели — каждый день обрабатывать получившуюся смесь заклинанием, пока не станет рассыпчатой. Девочка не отказалась; одним котлом можно было усыпить только одного человека, а им нужно как минимум десять — двадцать. Осталось только достать ингредиенты: некоторое количество у них было, часть — слизеринец возьмет у Снейпа, другую — Гарри попросит у Невилла, а если не хватит — будут заказывать в «Травяной Лавке».

Рон выдвинул идею, что помимо этого зелья им еще понадобится оборотное. Ребята занесли его в список «дел на потом». Сьюзи напомнила Поттеру о нумерологии. Гарри спросил, отправила ли она уже письмо мадам Боунс с проникновенной речью о работе невыразимцев. Сошлись на том, что оба выполнят свои задания завтра.

Изобретение магического жучка не продвигалось: никто не мог вспомнить ничего подобного у магов.

Казалось бы, теперь осталось варить зелья и ждать, когда появится план этажей Министерства. Но это был бы слишком легкий расклад и пуффендуйка спустила друзей на землю.

— Если я попаду в Отдел, с меня возьмут Обет о неразглашении. Скорей всего, я вообще не смогу сказать, что там была, а может быть, и вспомнить. И перед этим меня проверят на все известные чары прослушки.

Это ставило весь план с пророчеством под удар.

— Поттер, тебе за полтора месяца нужно изобрести то, что облапошит лучшие умы Англии. А теперь по кроватям.

Всю неделю преподаватели устраивали контрольные, которые не поднимали настроения и не вдохновляли на научные открытия. Гарри разрывался между учебой, дополнительной практикой у Флитвика, собственными изысканиями и тренировками, количество которых, слава Мерлину, сократилось в два раза. Но, помня про портал, все-таки нашел время сходить к преподавателю Нумерологии.

Септима Вектор, а так звали эту училку, была женским воплощением Снейпа. Не в плане внешности, а в плане отношения к ученикам. Определенным ученикам.

Но Поттер не расстроился и не отступился от цели. Он наивно полагал, что к концу недели женщина оттает, и даст сказать больше трех слов. (Не тех, что вы подумали) Наивность сыграла с ним злую шутку: профессор так и не выслушала его, заявив, что он станет для нее стоящим внимания только на третьем курсе, и то, если выберет ее предмет.

«Хрен там был», — хмыкнул Поттер, провожая взглядом нескольких семикурсников, которые направлялись в логово злой профессорши.

Шестеренки в мозгу быстро завертелись.

Догнав старших студентов, Гарри спросил:

— Кто желает стать моим преподом по нумерологии за хорошее вознаграждение?

Некоторые из них заинтересовались предложением, другие снизошли лишь на оскорбительное: "Зарвавшийся малолетка". Но Поттер был не пальцем делан, и, в итоге, договорился со смуглым парнем из Рейвенкло — Арчи Гудвином — за десять галлеонов в месяц.

На следующий день он думал, как подкатить к Невиллу насчет травы... и прочего. После разговора в теплице они почти не общались. Но все выстроенные планы рухнули: он вместе с Роном загремел на отработку к МакГонагалл. Женщина-кошка не оценила их шутку Гарри руки-ножницы. А все потому, что Уизли был невероятно крут в ее предмете, а Поттер не очень: талантливому студенту не интересно траснсфигурировать кусок древесины в ножницы, а вот руку скучающего соседа — совсем другое дело.

Но все закончилось гораздо лучше, чем ожидали ребята. За двадцать минут до начала отработки Невилл подошел с запиской, в которой говорилось о том, что этот незабываемый вечер Поттер проведет среди грядок, под контролем профессора Спраут. Лонгботтом же, добрый самаритянин, будет там по своей воле. Но во время отработки профессор неожиданно растворилась в вечерних сумерках, и его «надзирателем» стал однокурсник.

Гарри поспрашивал о лютиках-цветочках из списка Малфоя, Невилл подозрительно сощурился, но требуемое выдал. А потом провел экскурсию:

— Это «Лабазник дланевидный», любит тень и соседство нарциссов. Там, у стенки — «Элеутерококк колючий», не терпит других саженцев и предпочитает яркий солнечный свет, а здесь... Снова убежала! Здесь у нас растет «Раффлезия Арнольди», когда не убегает в другое место. У этого растения нет корней, нет и зелёных листьев, где шёл бы процесс фотосинтеза. Раффлезия не способна самостоятельно синтезировать необходимые органические вещества, поэтому все нужное для своего развития она получает, паразитируя на поврежденных корнях и стеблях лиан из рода циссус, — Невилл посмотрел на Гарри. — Паразит, в общем. Но у нее очень четкий магический след, ни у одного животного или растения в мире такого следа нет. По нему мы ее и находим.

Юный герболог достал волшебную палочку и прочитал заклинание:

— Rafflesia Arnoldii Aure! — никаких видимых нитей не появилось, но он целенаправленно пошел в обратную сторону. — Вот!

Перед Поттером был огромный цветок в два фута высотой и пятью толстыми лепестками ядовито-красного цвета с белыми наростами вроде бородавок.

— А как ты ее нашел?

— Незримая нить магии. Не видишь, но чувствуешь.

— А если цветок, допустим, будет в двадцати километрах от тебя. Ты найдешь?

Лонгботтом покачал головой.

— Нет. В заповедниках делают специальные карты, на основе сока Раффлезии, чтобы знать ее местоположение, но здесь такое ни к чему. На теплице стоят чары, через которые она не пройдет.

— Как интересно, — протянул Гарри. — А ее сок в течение какого времени действует?

— Э-м... Точно не знаю. Но в заповедниках такие чары раз в полгода обновляют.

— Ты реально фанатик!

— Это точно. Пошли в замок, а то ночь скоро...

Вдыхая свежий морозный воздух, Гарри думал о том, что заготовка «магического жучка» у них есть.

В гостиной Рон сообщил, что декан взяла его на дополнительные занятия, и так как он теперь птица важная, то будет списывать у Грейнджер эссе по зельям.

Гермиона Грейнджер, не постеснявшись присутствующих студентов, показала ему фак.

А в субботу пришла посылка с часами.

Авантюристы двинулись на восьмой этаж.

Начало собрания посвятили отчету о найденных ингредиентах — все справились. Флоры и фауны должно хватить, чтобы приготовить двадцать котлов сонного порошка.

Далее Поттер поведал об открытии «магического жучка», чему зельевары очень обрадовались, а Боунс пообещала, что найдет информацию о заповедных картах.

Последовал вопрос, как обойти Обет, на что Гарри пожал плечами.

Аудитория же не оценила.

— Гарри, это сейчас важней всего, — вразумляла его Сьюзи.

— Да, Поттер, или пан или пропал. Я думал, что у меня получится подстраховать Боунс, но отец решил устроить на Рождество бал, а из этого следует, что две недели он будет невменяемый.

— Бал — это так романтично! — заулыбалась Гермиона.

— Бал у аристократов — это что угодно, но точно не романтика, — с ноткой презрения ответил Драко.

Но презрение его было направлено не на нее, а на сам бал.

Дети из маггловского мира не поняли, что в этом плохого, им взялась объяснять Сьюзен:

— У бандитов и аристократов много общего: и те, и другие эгоистичны, быстро пресыщаются и разбрасываются деньгами, которые им не пришлось зарабатывать честным трудом. Но главное — ни у тех, ни у других нет желания ограничивать себя рамками морали.

— Точно. Как сказал бы Билл, не поворачивайся к ним задом — они тут же этим воспользуются.

Малфой неприлично заржал.

— Абсолютно верно! — отсмеявшись, он продолжил: — Открытие бала приличное, с тем условием, что за «приличие» берем лицемерие, подлость и интриги. Где-то в середине мероприятия планируют или подкупы, или заказные убийства. Если через пару часов не совершается политический переворот, то особо щепетильные дамочки уходят, и начинается настоящий хардкор: наркотики, проституция и все этому сопутствующее. Лично не видел, но слышал четко.

— Лучше бы политический переворот, — сказала задумчиво Грейнджер. — У магглов тоже самое, только они называют это VIP-вечеринками.

— И в правительстве магической Британии, — кивнула Боунс.

— У вас больше тем для разговора нет? — мрачно спросил Поттер. — Давайте связные часы делать.

Волшебники вздохнули: даже если об этом не говорить — от этого оно не исчезнет.

— Все выходим из Комнаты, мне нужны отвертки и иголки.

Ребята переглянулись, но команде последовали.

Спустя сорок минут перед ними было пять полуготовых артефактов.

— Сейчас вам нужно выбрать цифру — это будет вместо имени, так надежней.

— Три, — ответил Рон.

— Шесть, — сказала Гермиона.

— Девять, — завела за ухо прядку волос Сьюзи.

— Двенадцать, — пожал плечами Драко.

— Я семь, тогда. Проколите палец, иголкой нанесите на руну вашей цифры кровь.

Ребята, морщась, все проделали.

— Внимание! Вам нужно сказать «Testes invoko» и свое имя, но мысленно, а не вслух, затем цифру так же.

Наступила пара секунд тишины: конспираторы завязывали чары часов на себя.

Ронни Уизли неожиданно подозрительно заулыбался.

Гарри покосился на него.

— Теперь отойдите от стола и не отвлекайте.

Нарисовав на часах пять связок рун, он, зазывая, махнул рукой.

— По очереди, на каждый циферблат по капле, — Сьюзен Боунс тоже заразилась плохо сдерживаемым смехом. — Отлично. Пятнадцать минут вашего молчания и все будет готово.

Через пятнадцать минут он обернулся и увидел, что трое ребят румяней чем обычно, кусают губы и зажимают себе рты. Не гримасничал только Драко — он листал книгу.

Гарри Поттер на мгновение задумался. Взял часы, на которых цифра двенадцать отсвечивала чуть красным, и сказал:

— Поздравляю, Малфой, теперь ты официально стал Раз-Два.