Возрождение Феникса (гет)

В последнее время в мире происходило что-то странное. Волдеморт чувствовал это, но не понимал, что же не так. Казалось, что помимо его сподвижников и министерских крыс во главе с Дамблдором в Англии появилась третья сила, действующая и против него, и против Альбуса одновременно. Что это за сила, откуда она взялась, и кто ею движет, он, как ни старался, не смог ни узнать, ни понять. Ни осведомители в Министерстве, ни Снейп, шпионящий в Ордене Феникса, так и не смогли вынюхать никакой информации.

Паранойя Волдеморта развивалась все сильнее. Теперь в каждом из Пожирателей виделся предатель. О том, что в их рядах затесался шпион, Волдеморт уже давно догадывался, но с выходом статьи Скитер эти предположения переросли в стойкую уверенность. Однако, как бы ему ни хотелось, он понимал, что не сможет допросить с пристрастием все окружение, ведь тогда у него совсем не останется людей, но он больше не мог никому доверять.

— Повелитель! — вырвал его из раздумий испуганный голос Рудольфуса. Белла, как ни странно, в последние дни почти не попадалась на глаза, и это единственное, что приносило хоть какое-то облегчение в череде происходящих событий, потому что ее навязчивость уже порядком надоела.

Волдеморт плавно повернулся в сторону Лестрейнджа и недовольно, на грани слышимости произнес:

— Надеюсь, у тебя достаточно веская причина, чтобы тревожить меня.

— Я… я… — тот начал заикаться, но потом глубоко вздохнул и взял себя в руки. — Там Петтигрю в подвале пытался повеситься.

— Ш-ш-што?! — Такого Волдеморт не ожидал: единственный из магов, которому он мог хоть немного доверять из-за воздействия рабского ошейника и тот попытался предать его! — Как посмел? Кто дал ему веревку?

— Он на мантии, — быстро принялся объяснять Рудольфус, с опасением поглядывая на него. — Но не успел до конца задохнуться. Мы как раз шли с братом из пыточной и услышали его хрипы. Мы применили Энервейт, но восстанавливающее зелье не давали, ожидая ваших распоряжений. Рабастан остался с ним внизу, а я побежал сюда.

— Давай! — Волдеморт протянул руку. Встретив непонимающий взгляд Рудольфуса, он нервно дернул головой и злобно прошипел: — Зелье давай! И не ходи за мной!

Оставив почтительно склонившегося Лестрейнджа за спиной, Волдеморт устремился в сторону подземелий. После статьи в «Ежедневном пророке» он приказал Петтигрю затаиться до тех пор, пока не решит, что с ним делать дальше. Логичнее было бы убить эту крысу, но раб со скованной волей никогда не осмелится ослушаться или предать, полностью повинуясь приказам господина. Только Волдеморт забыл, что Петтигрю, в отличие от других Пожирателей, вовсе не его сторонник. Магия ошейника не позволила бы крысенышу предать, сбежать или как-то напакостить своему господину, но приказа не вредить себе Волдеморт ему не давал. Он даже не мог подумать, что кто-то в здравом уме захочет добровольно расстаться с жизнью. Такого он не понимал.

Спустившись в подвал, где многие камеры были заняты пленными грязнокровками, он быстро отыскал ту, где нашел себе пристанище Петтигрю. Она была освещена ярче всех. Зайдя внутрь, Волдеморт кивком головы отпустил Рабастана и остановился возле лежанки, на которой, скрутившись в комок, лежал Петтигрю.

— Тоже предать решил меня, тварь?! — зло прошипел он, склоняясь над крысенышем. — Отвечай!

— Я бы… не… пос-смел… — с трудом просипел тот.

— Кто позволил тебе самостоятельно решать: жить тебе или умереть? Ты раб! Мой раб! И только я решаю, когда и как оборвать твою никчемную жизнь!

— Да, хозяин…

— На, пей! Ты мне еще нужен, — он протянул Петтигрю флакон с зельем, побрезговав поить его самостоятельно. Тот дрожащими руками схватил зелье и попытался выпить. Волдеморт с отвращением наблюдал, как зеленоватая жидкость, не попавшая в рот, стекает по заросшему щетиной подбородку Петтигрю и марает и без того грязную мантию. Спустя несколько мгновений крысеныша перестало колотить, и он, казалось, расслабился. — Очухался? А теперь поднимись и на колени! — Петтигрю неловко выполнил приказ, и Волдеморт подцепил его кончиком палочки за ошейник. — Я запрещаю тебе умышленно причинять себе какой-либо вред без моего прямого распоряжения! Запрещаю провоцировать других, чтобы они сделали это за тебя. Лишь я могу забрать твою никчемную жизнь! А теперь отвечай — и не смей лгать! — кто подбил тебя на мысль о самоубийстве?

— Никто, повелитель. Я сам… сам… я думал, что после этой статьи уже не нужен вам, что я угроза… — залепетал тот.

— Это моя привилегия — думать, а твое дело — выполнять приказы, — уже более спокойно произнес Волдеморт, зная, что под магией ошейника Петтигрю не мог солгать, и такая жертвенность оказалась приятной. — Сиди пока тут. Еду тебе будут приносить Лестрейнджи, я прикажу им. И чтобы больше никому на глаза не попадался! Но долго прохлаждаться я тебе не дам. Когда все успокоится, продолжишь слежку за Малфоем. И за… — Он задумался. Подозреваемых было множество, а Петтигрю с его анимагическими способностями — один. — Об остальных я тебе потом сообщу. Понял?

— Да, повелитель, — кивнул тот, повесив голову.

Волдеморт внимательно осмотрел скорчившегося на полу раба — тот представлял собой весьма жалкое зрелище — и, развернувшись, молча вышел из камеры, не потрудившись закрыть за собой решетку. Петтигрю не был заключенным, но покинуть подземелья ему, скованному приказом, было еще сложнее, чем узникам, прикованным цепями.

Вернувшись в кабинет, Волдеморт уселся в кресло и мрачно глянул на газету с интервью Скитер. Ему хотелось увидеть воспоминания, на которые она ссылалась в статье. Ими поделился явно кто-то из Пожирателей, потому что Петтигрю в человеческом облике из мэнора никогда не отлучался, а в крысином узнать его могли только бывшие дружки, которые и сами были не в ладах с законом. Волдеморт не знал, остался ли хоть кто-то достойный доверия, но выявить предателя стоило как можно скорее. А эти воспоминания позволили бы сузить круг подозреваемых, ведь по ним было бы понятно, где именно находился предатель в тот момент. Он подобрался: следовало отправить людей, чтобы нанесли визит журналистке, а лучше посетить ее лично.

Обдумав, как это можно осуществить, Волдеморт вызвал через метку Долохова и, когда тот влетел в кабинет спустя несколько минут, приказал ему отыскать обиталище Скитер. Стоило тому скрыться за дверями, как он призвал Розье и отправил следом, с заданием сообщать обо всех перемещениях Долохова, подстраховавшись таким образом от очередного предательства.

Оставшись один, Волдеморт потянулся и несколько раз согнул и разогнул пальцы, ощущая скованность мышц и плохую подвижность суставов. Тело приобретало все больше змеиных свойств, а постоянные сонливость и слабость не позволяли четко мыслить. Ко всему прочему головная боль, которая началась несколько минут назад, когда он разговаривал с Розье, внезапно усилилась.

Волдеморт с силой сжал виски, надеясь перебить неприятные ощущения, но они становились все интенсивнее. Вдруг в голову хлынули какие-то неясные образы. Тело охватил странный жар. Волдеморту казалось, что он пылает, заживо сгорая в рвущихся изнутри языках пламени. Он скорчился, надеясь укрыться от этой боли, но ничего не помогало. Когда терпеть стало невозможно, он закричал, и внезапно осознал, что вместе с ним кричит кто-то еще. Поттер! Каким-то невероятным образом он вновь провалился в ощущения Поттера.

Однако жар, приносящий невыносимые мучения, не давал сосредоточиться и закрыться от мальчишки. У него не было сил даже на то, чтобы удивиться, как Поттер опять смог пробиться свозь надежно возведенные после последнего такого раза щиты.

А боль становилась все сильнее. Измученный постоянными недомоганиями Волдеморт наконец не выдержал, и провалился в черноту.

* * *

— Я думал, что прикончу его прямо там, в кабинете, — прикрыл глаза Северус, наслаждаясь тем, как Лили мягко поглаживала его голову, пропуская пряди между пальцами и слегка массируя кожу. — Не знаю, как сдержался.

— Тш-ш-ш, успокойся, все позади, пока все нормально, — прошептала она, но и ее тихий голос слегка дрожал от пережитых эмоций.

— Пока Гарри находится в пределах досягаемости Дамблдора, может произойти все что угодно! В этот раз я успел, но мы не знаем, что взбредет директору в голову в следующий раз. Честно говоря, я уже и сам готов осуществить задание Темного Лорда, да только к Дамблдору совсем не просто подступиться. Хотя… есть один яд… — Северус резко открыл глаза, вспоминая. — Да, это может стать выходом из сложившейся ситуации.

— Ты о чем?

— Яд… Я, правда, его никогда сам не готовил, но рецепт запомнил. Это очередное наследие моего учителя. Раньше мне бы и в голову не пришло его использовать, но сейчас… я готов попытаться.

— Что за яд? — напряженно застыла Лили.

— Его невозможно определить практически никакими артефактами, потому что он действует не через еду или питье, и не через одежду, а при переносе с кожи на кожу. Отравить им можно только соприкоснувшись с человеком. И для этого достаточно простого рукопожатия или одного прикосновения.

— То есть, тебе придется наносить его себе на руки? — Северус кивнул и Лили резко выпрямилась. — А… противоядие от него есть?

— Есть, — он нахмурился и отвел взгляд.

— Но?..

— Но яд слишком быстро распространяется по тканям и органам, и времени на принятие противоядия может не хватить, — с тяжелым вздохом закончил он.

Северус знал, что этим ядом обычно пользовались лишь от полного отчаяния, потому что, как правило, и сам отравитель умирал одновременно со своей жертвой. Он отдавал себе отчет, что своей смертью погубит и Лили, но пока не видел других путей для спасения сына.

— Гарри не уйдет за нами, потому что у него есть пара, — после продолжительного молчания, произнесла Лили, вновь возобновив массаж.

— Знаю, — Северус повернулся и резким рывком прижал ее к себе, — знаю… Но не хочу, чтобы ты тоже…

— Ты же понимаешь, что я не выживу…

— Понимаю, но я хочу, чтобы ты жила! — Он поцеловал ее в макушку и вздохнул: — В любом случае, принимать такое ответственное решение нужно не под влиянием момента, а серьезно все взвесив. Может, удастся вывести Дамблдора из игры другим способом. Нужно подумать. Хотя, после его выкрутасов мне совершенно не хочется поступать с ним гуманно, но и тобой рисковать я не хочу. Завтра я попробую укорить его, напугав состоянием здоровья Гарри, может, он хоть на время успокоится. Это даст нам передышку. А там, глядишь, или авроры до чего-нибудь докопаются, или Рита, наконец, разродится своей сенсационной книгой.

— Надо предупредить Гарри, чтобы он пока не ходил к Дамблдору. Думаю, сегодняшний срыв послужит хорошей отговоркой. По-моему страх — веская причина для отказа от занятий с директором.

— Можно попробовать, конечно, — с сомнением покачал головой Северус. — Но когда его интересовали чувства других? Нужно обязательно, чтобы Гарри сообщал мне о вызовах Дамблдора — я его подстрахую.

— И знаешь что, — оживилась Лили, — может, еще домовиков подключить? В свете того, что мы узнали об их возможностях, в данной ситуации этим грех не воспользоваться. Пусть они понаблюдают за Гарри. Я поговорю с Милли, она подскажет, реально ли это.

— Хорошо, но я все равно буду за ним приглядывать.

— Да, обязательно, — зевнула Лили. — Что-то меня разморило. Давай спать? А то вам с Гарри утром рано в школу возвращаться.

— Это у тебя реакция на стресс, — усмехнулся Северус и лег рядом с любимой, обнимая ее. — Спокойной ночи.

Она невнятно угукнула в ответ и уже через несколько мгновений глубоко задышала, видимо, провалившись в сон.

А Северусу не спалось. У него перед глазами стояла страшная картина, которую он застал, ворвавшись в кабинет Дамблдора: корчившийся от боли на медленно тлеющем ковре Гарри, весь в жутких волдырях и ожогах, и Альбус, бестолково суетящийся вокруг. Северус уже привык, что у Фениксов температура кожи выше человеческой, но не удержался от проклятий, прикоснувшись к сыну: тот был очень горячий! Казалось, что он сейчас вспыхнет, как спичка. Северус готов был благословлять всех богов — существующих или нет — благодаря которым у него в аптечке нашлось зелье, купирующее магические всплески. Оно было несложным в приготовлении и продавалось даже в аптеке, и использовалось как в быту, родителями слишком активно одаренных магией малышей, так и аврорами, для усмирения магически-нестабильных заключенных. Поняв, что у Гарри пытается пробиться наружу истинная сущность, Северус понадеялся, что зелье сможет усмирить и стихийную магию. К счастью, он не обманулся в своих ожиданиях.

А потом было перемещение камином с потерявшим сознание Гарри, безвольно обвисшим на его руках. Этот обморок напугал Северуса до дрожи, потому что первая паническая мысль была о том, что сын умер. Однако убедившись, что тот жив, он вздохнул с облегчением, потому что так Гарри хотя бы был избавлен от лишних мучений.

Эти картинки раз за разом возникавшие перед внутренним взором так и не позволили Северусу уснуть до самого утра, пока не пришло время вставать и отправляться в школу, куда после вчерашнего инцидента возвращаться совсем не хотелось.

* * *

Гарри зашел в Большой зал, быстро осмотрел завтракающих студентов и преподавателей, с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть при виде Дамблдора и поспешил присоединиться к Ромильде за гриффиндорским столом.

— Где ты был?! — возмущенным шепотом поинтересовалась Гермиона, стоило ему сесть рядом с ней на скамью.

— С тобой что-то случилось? — взволнованно спросила Ромильда.

— Тише, все уже в порядке, — шикнул на них Гарри, потому что они явно привлекали к себе ненужное внимание. Он дотронулся до руки Ромильды и слегка пожал ее. Больше он никак не мог выразить свою радость от встречи с любимой на глазах у всей школы.

— А было не в порядке? — тут же уловила суть его ответа Гермиона, еще больше понизив голос.

— Ну… немного. — Он в раздражении глянул в сторону преподавателей и заметил, что Дамблдор буравит его пристальным взглядом. Рядом с ним сидел Северус и что-то напряженно говорил, прикрыв рот рукой. Вздохнув, Гарри отвернулся и ответил: — Мне стало плохо вчера у директора, и он вызвал Снейпа, чтобы тот оказал помощь.

— Снейпа?! — удивленно воскликнула Гермиона, в то время как Ромильда лишь осторожно прикоснулась к его ладони. — Но почему не мадам Помфри?

— Потому что у нее имеется только стандартный набор лечебных зелий, а они мне были не нужны. Ты не могла бы не кричать? — упрекнул подругу Гарри, заметив, как несколько гриффиндорцев непроизвольно повернулись на ее возглас.

— Прости. Я просто не понимаю, почему именно Снейпа. Ведь у мадам Помфри есть соответствующая квалификация, чтобы лечить студентов, в то время как Снейп…

— Обладает гораздо более высокой квалификацией, — закончил за нее Гарри, и слегка улыбнулся в ответ на встревоженный взгляд Ромильды. — Насколько я помню, во всех случаях, более тяжелых, чем физическое увечье или обычная простуда, директор всегда зовет именно его.

— И все равно…

— Гермиона, хватит, — вмешалась Ромильда. — Какая разница, кто ему помог, главное, что Гарри в порядке и чувствует себя хорошо. Ведь так?

— Да, спасибо, — улыбнулся ей Гарри. — А как ваши дела? Я что-то пропустил?

— У нас все хорошо. А с тобой, значит, произошло что-то серьезное? — внезапно нахмурилась Ромильда.

— Ничего страшного, просто спонтанный магический выброс. Благодаря Снейпу я уже чувствую себя отлично.

— Слава Мерлину, а то я волновалась, — вздохнула с облегчением Ромильда.

— Ага, металась по гостиной до полуночи, — подтвердила Гермиона.

— Ты и сама порывалась бежать к директору среди ночи, — сдала подругу Ромильда.

Гарри чуть иронично взглянул в ответ, на что Гермиона только закатила глаза.

— Ну да, я тоже волновалась! Мы решили, что подойдем к директору, если ты не появишься на завтраке, — фыркнула она, вызвав смешок Ромильды. — А еще я вчера договорилась с профессором МакГонагалл, что она сходит со мной в аврорат.

— О, это хорошая новость, — кивнул Гарри. — И можешь не коситься на Ромильду, она знает про Сириуса.

— Я почему-то и не сомневалась, — с легкой улыбкой покачала головой Гермиона.

— А при чем тут аврорат и Сириус? — удивленно посмотрела на них Ромильда.

— Ох, ты же не знаешь еще! — Гарри вспомнил, что не рассказывал ей о вчерашних событиях. — Давай только не здесь… — начал было он, но договорить не успел.

— Гарри, привет! — возник за его плечом Денис Криви. — Тебя профессор Дамблдор просил зайти.

Гарри тряхнуло от воспоминаний о минувшем вечере, но он постарался взять себя в руки, чтобы скрыть от окружающих свой страх перед этим визитом. Он оглянулся на преподавательский стол, но директора за ним уже не было, только Снейп оставался на месте и внимательно следил за происходящим. Заметив взгляд Гарри, он быстро мотнул головой, указывая на выход, и сам поднялся из-за стола.

— А где Дамблдор?

— Только что пошел к себе, — ответил Денис.

— Побегу, догоню, — подхватился Гарри, предпочитая перехватить Дамблдора в людных коридорах, где мала вероятность остаться с ним наедине.

Он вскочил, поискал взглядом свою сумку, потом вспомнил, что она осталась в спальне, куда закинула ее вчера вечером Гермиона, и бросился догонять директора, надеясь, что правильно понял знак отца.

К счастью, Дамблдор передвигался не так стремительно, как Гарри, несколько раз срезавший путь потайными переходами.

— Профессор, — окликнул он директора, — вы хотели мне что-то сказать? А то я на урок опаздываю, а сумка с учебниками еще в спальне. Да и домашнее… из-за вчерашнего я так его и не сделал.

— Ох, прости, Гарри, — Дамблдор взмахнул рукой, и их накрыло куполом тишины, — как ты себя чувствуешь?

— Уже лучше, но… Профессор, что со мной было? — Гарри замялся, маскируя страх перед Дамблдором показной нерешительностью. Родители подсказали ему, что говорить и как вести себя при первой встрече.

— А что, Северус тебе не объяснил? — участливо спросил тот. Гарри помотал головой, и директор глубоко вздохнул. — Ну тогда слушай. Я так полагаю, что от шока у тебя произошел магический выброс. Только это не та тема, которую стоит обсуждать посреди коридора, пусть и под чарами. Но ты не пугайся. Ты сейчас находишься в том возрасте, когда с организмом могут происходить странные, необъяснимые изменения, и если ты почувствуешь себя как-то непривычно, или вдруг твое тело примет другой облик, то я прошу тебя: сразу же сообщи об этом мне. Ты должен знать, Гарри, что это не опасно и не смертельно, но чтобы избежать нежелательных последствий, лучше поставить об этом в известность компетентных людей. Не стоит доверять подобную информацию кому попало, это может спровоцировать панику и неуместный страх среди учеников. Ты же помнишь, чем обернулись твои откровения в прошлом году? Всеобщей травлей и дисциплинарным расследованием. А когда на втором курсе школа узнала о твоем владении парселтангом? Вот то-то же! Поэтому обо всех странностях лучше сразу сообщать мне.

— Но я…

— Гарри, я настаиваю, — мягко прервал его Дамблдор, чуть приобняв за плечи, от чего Гарри не смог сдержать нервную дрожь. — Поверь, я более компетентен в таких вопросах, чем кто-либо из профессоров Хогвартса, и уж тем более из студентов. При своевременном обращении я помогу тебе принять соответствующие меры, чтобы странные симптомы не нанесли тебе и твоей магии вреда. Понимаешь?

— Да, профессор, хорошо, — кивнул Гарри, высвобождаясь из объятий. — Можно я пойду уже? А то мало того, что я не сделал уроки, так еще и опоздаю. А у меня первой парой трансфигурация. Профессор МакГонагалл точно назначит мне отработку.

— Не переживай, Гарри, — улыбнулся Дамблдор, — я напишу записку, чтобы тебя не ругали за невыполненное задание.

— Было бы неплохо, — вздохнул он.

— И постарайся сегодня не использовать магию. Я предупрежу преподавателей.

Дамблдор буквально из воздуха достал белое перо и лист пергамента, отошел к ближайшему подоконнику и, быстро написав несколько слов, свернул трубочкой и вручил Гарри.

— Спасибо, профессор, — кивнул он и, схватив записку, припустил по лестнице вверх.

— Береги себя, — донеслось ему вслед, и Гарри с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Звук сигнального колокола подсказал ему, что он уже опоздал на трансфигурацию.

* * *

Волдеморт резко вскочил, обернув чернильницу. Он уже пару дней не мог выкинуть из головы свой странный припадок, прекрасно понимая, что вновь обязан им Поттеру. Казалось, что произошло нечто важное, но в тот момент все прочие мысли затмила боль. В голове вертелись какие-то образы, которые никак не желали складываться в цельную картинку. Воспоминания путались, ускользали, и он не мог собрать их воедино.

— Почему самую сильную боль в своей жизни я всегда испытываю по вине этого мальчишки? — гневно выкрикнул он в пустоту, запустив в стену уже пустой чернильницей.

Прошлой весной ему чудом удалось достучаться до мыслей Поттера, но тот так и не клюнул на тщательно сфабрикованные видения. С тех пор Волдеморт ни разу больше не ощущал присутствие того в своей голове. Впрочем, и он сам, сколько ни пытался, так и не смог пробраться в мысли мальчишки. Это могло означать, что их связь разрушена, но странный сон, приснившийся ему в день рождения Поттера и недавняя вспышка боли свидетельствовали об обратном — она все еще существовала. Однако Волдеморт в последнее время вообще не чувствовал Гарри. Это могло бы тревожить, но он не любил необъяснимых явлений и даже боялся их, поэтому отсутствие намека на чужие эмоции в какой-то степени радовало. В первое время он тщательно закрывал свои мысли крепкими ментальными щитами, когда понял, что Поттер может свободно проникать в его сознание. Но постепенно Волдеморт ослабил защиту, перестав замечать постороннее присутствие. И вот опять его против воли втянуло в сознание Поттера. С этим следовало что-то делать. Его снедало любопытство от желания узнать, что же произошло на самом деле, и Волдеморт надеялся, что в этом ему поможет Снейп.

Он туда-сюда прошелся по комнате и, тщательно взвесив все за и против, решил все-таки вызвать Снейпа.

Тот появился спустя пару часов, заставив Волдеморта в ожидании нервно расхаживать по кабинету, прокручивая в памяти воспоминания.

— Ты не торопишься, — зло бросил он Снейпу, когда тот переступил порог.

— Простите, повелитель, — без подобострастия поклонился он, — сегодня вечер пятницы. А у меня дежурство по школе. Пришлось срочно искать замену, на которую никто не соглашался.

— Думаешь, мне интересны твои проблемы? — зло прошипел Волдеморт и, отметив отрицательный жест, продолжил: — Что нового в школе? — Он пристально посмотрел на Снейпа, но тот был как всегда безэмоционален и совершенно закрыт.

— Что повелитель желает услышать?

— Я желаю услышать, как продвигается ваш с Драко блестящий план, чем занят Дамблдор и как там поживает Поттер. Зачем, спрашивается, мне человек, максимально приближенный к Дамблдору, если он не приносит никаких новостей? Или ты решил сменить сторону?

— Я верен вам! — Снейп открыто глянул ему в глаза и Волдеморт смог считать его поверхностные мысли о планах Драко на починку Исчезательного шкафа. — У мистера Малфоя пока переменные успехи, но подвижки есть. Шкаф успешно переносит неодушевленные предметы. Но до пасхальных каникул, надеюсь, он в своих изысканиях продвинется.

— Мне может надоесть ждать…

Снейп не отреагировал и продолжил свой доклад:

— Дамблдор вчера зачем-то вызывал Поттера. — Волдеморт резко дернулся, невольно выдав свой интерес. — Не знаю, что этому предшествовало, но мальчишке стало плохо. Я случайно зашел к директору по учебным вопросам, а Дамблдор квохтал над потерявшим сознанием Поттером как наседка. Ну и привлек меня к оказанию помощи.

— И что, Северус, — вкрадчиво прошептал Волдеморт, прекрасно зная, что тот ненавидит мальчишку со страшной силой, — не охватил тебя соблазн влить в Гарри вместо целебного зелья смертельный яд?

— Если бы я совершил подобное на глазах у Дамблдора, боюсь, что моей судьбой стал бы даже не Азкабан, а поцелуй дементора. И вряд ли в таком состоянии я смог бы приносить пользу нашему делу, — совершенно бесстрастно ответил Снейп.

— Тебе повезло, что ты мне нужен живой и вменяемый… пока у меня нет другого личного зельевара, — не смог сдержать злорадства Волдеморт.

— Я всегда верой и правдой служил вам, повелитель, — склонился Снейп.

— Ну-ну, неужели всегда? Что ж… ты не закончил доклад.

— Поттер пришел в себя, провел ночь в больничном крыле и сегодня на завтраке выглядел вполне свежим и здоровым.

— Хм… А что Дамблдор, так и не объяснил тебе, что случилось с мальчишкой? — едва скрывая охватившее его нетерпение, поинтересовался Волдеморт.

— Сказал, что Поттер разволновался и у него произошел стихийный магический выброс. Что послужило причиной — не сообщил и, судя по всему, не собирается.

— Хорошо, можешь идти. И будь добр в следующий раз, когда я тебя вызываю, поторопись отыскать себе подмену.

Снейп кивнул и, поклонившись, вышел за дверь.

Волдеморт принялся нервно расхаживать по комнате. Ему казалось, что он знает причину внезапного стихийного выброса у Поттера, но мысли упорно возвращались к тайнам директора.

— Дамблдор, Дамблдор, что же ты такого мог?.. — Он вдруг резко замолчал, остановившись посреди комнаты. — Нет! Не может быть!

В мыслях вновь замелькали смутные образы, предшествующие обмороку. Постепенно они стали обретать ясность и четкость. Он видел глазами Поттера знакомый кабинет директора и самого Дамблдора, вещающего с важным видом. Что-то… что-то о крестражах?

Мысли Поттера скакали как заполошные, и трудно было вычленить суть разговора, но вдруг среди всей этой сумятицы возник отчетливый образ с медальоном Слизерина. Волдеморт почувствовал, как его охватывает озноб.

— Нет! Этого не может быть! — он в страхе ухватился за спинку стула, стоящего у стены, не доверяя вмиг ослабевшим ногам.

О способе, которым ему удалось приблизиться к бессмертию, знал только один человек, исчезнувший много лет назад. И даже тот знал не всю правду, а лишь ее часть. Регулус Блэк, поспособствовавший удачному налету на поместье Поттеров, показался Волдеморту достойным претендентом, из которого можно было бы вырастить преданного и толкового последователя. Послушный сын, верный делу мальчик был еще слишком юн и не охвачен желанием урвать свою выгоду и пробиться ближе к трону. Уже тогда Волдеморт не доверял многим Пожирателям и правильно делал, потому что ни один из них, кроме Лестрейнджей и Барти, даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь ему вернуться. Но Регулус был еще как кусок сырой глины, из которого можно слепить что угодно и воспитать достойного помощника. И тогда Волдеморт занялся обучением мальчишки лично. Младший Блэк зарекомендовал себя умным, исполнительным и весьма преданным делу, за одним исключением: он был чересчур щепетильным и не любил насилия. Это и привлекало, и настораживало, но Волдеморт надеялся, что со временем сможет перевоспитать мальчишку и выбить из него эту чрезмерную гуманность и жажду справедливости.

Стремясь привязать его как можно крепче, Волдеморт даже частично приоткрыл ему свою самую сокровенную тайну, правда, не полностью, так как здравый смысл и паранойя не оставляли его никогда. Он рассказал Регулусу только об одном якоре, о том, до которого добраться было сложнее всего. Естественно, Волдеморт подстраховался и потребовал клятву на крови, чтобы Регулус ни одной живой душе не смог сообщить полученные сведения. Вздумай мальчишка поделиться с кем-то своим знаниями, магия бы прикончила его мгновенно. Но спустя несколько месяцев после начала обучения Регулус бесследно исчез. Ни опросы, ни пытки Блэков не дали результата: никто не знал где он — мальчишка как сквозь землю провалился.

Волдеморт не понимал, откуда Поттер узнал о спрятанном в пещере медальоне. Он не верил в совпадения и случайности, и решил, что Регулус, несмотря на клятву, все-таки рискнул и открыл кому-то местонахождение якоря, после чего тут же умер. Скорее всего, в наперсники он выбрал брата, который преданными глазами вечно смотрел в рот Дамблдору. А тот в свою очередь мог уже рассказать Поттеру.

Только он не понимал, почему Дамблдор, знавший о якорях, затронул тему крестражей, при помощи которых Волдеморт мечтал достичь бессмертия, но так и не решился, прочитав в одной неприметной книжонке, к чему приводят подобные ритуалы.

То, что кто-то знал о его самом сокровенном секрете, выбило Волдеморта из колеи. Нужно было срочно что-то предпринять, но от накатившего страха, его прошиб холодный пот и тело охватила сильнейшая слабость. Присев на ближайший стул, он позвал Нагайну, которая все это время грелась возле жарко натопленного камина, свернувшись огромным клубком. Едва начавшаяся весна еще не давала хладнокровным желанного тепла, и Волдеморт мерз не меньше змеи. Прикосновение ее прохладной мягкой кожи всегда успокаивало, видимо, сказывалось влияние проведенного при помощи змеиного яда ритуала.

Поглаживая бок Нагайны, он постепенно успокоился и смог мыслить здраво и рационально. Первым делом следовало проверить тайные хранилища своих якорей. Единственное место, которое пока было недоступно — это Хогвартс, но Волдеморт рассчитывал к пасхальным каникулам попасть и туда. Ну а если же Снейп с Драко не выполнят своего обещания, то он, наказав их хорошенько, прикажет младшему Малфою отыскать и принести якорь, чтобы укрыть его где-нибудь в надежном месте. Волдеморт не понимал, как, будучи в здравом уме, придумал спрятать такой важный для себя артефакт под самым носом у Дамблдора. С одной стороны это должно было гарантировать безопасность якоря. Скорее всего, Альбус не представлял, что Волдеморт рискнет сделать нечто подобное. Но с другой — он теперь не имел возможности проверить его сохранность. Трудность состояла в том, что якорь нельзя было перемещать на большие расстояния, чтобы нити заклинания не перестали работать. А для этого нужно было поспешить и исследовать кромку запретного леса и берег озера, чтобы выбрать надежное место для хранения столь ценного артефакта. Однако, кроме того, что лежал в Хогвартсе, все остальные якоря он мог проверить совершенно беспрепятственно.

Собравшись с мыслями, Волдеморт решил отправиться завтра утром, сразу после приема очередной порции варева, изготовленного Снейпом, которое нужно было пить строго по графику. Он самостоятельно проверит артефакты в пещере на побережье и в старом доме Гонтов. В банк придется идти вместе с кем-то из Лестрейнджей, и это они сделают сразу после обеда.