Возрождение Феникса (гет)

Гарри неверяще смотрел на знакомого до красных кончиков перьев феникса. Мысли его метались, и он никак не мог понять, что делает эта птица в комнате на том месте, где еще мгновение назад стояла мать. Мозг отказывался воспринимать происходящее, верить в то, что его мама все эти годы была рядом. Как часто он гладил ее по золотистым перьям, находясь в кабинете Дамблдора, сколько раз она лечила его слезами и успокаивала одним своим присутствием. Оказывается, птица, вернее, Лили, на самом деле была Фоуксом — фамильяром директора. Получалось, Дамблдор знал, что Лили жива, но почему-то не сказал об этом.

— Не-е-ет, — потряс головой Гарри. — Это невозможно!

Феникс печально курлыкнул и, взмахнув крыльями, приземлился к нему на колени. Гарри в который раз поразился тяжести небольшого на вид Фоукса. Но теперь он знал, что под ярко-алым оперением феникса скрывался самый близкий для него человек. Сомнений не осталось. Несмотря на птичью ипостась, взгляд зеленых глаз с золотистым ободком по краям казался слишком печальным, человеческим. Гарри несмело протянул руку и погладил Феникса по топорщащемуся хохолку. Птица — он пока не мог заставить себя называть Фоукса матерью — довольно чирикнула и положила голову ему на плечо.

— Но зачем это Дамблдору? — Гарри осторожно повернулся к Снейпу, стараясь не потревожить Фоукса.

— На этот вопрос тебе сможет ответить только Лили, — покачал головой Снейп. — Ты же помнишь ее рассказ о способностях Фениксов? Может, ради этого?

— А может, он просто не знал, что Фоукс — это мама? — с надеждой спросил Гарри. В тот же миг Феникс вырвался из его рук и перелетел на спинку дивана, усевшись там с недовольным видом. Перья на его голове встопорщились. Он издал возмущенную трель, нервно перебирая ногами и хлопая крыльями.

— Она не любит, когда ее называют этой кличкой, — объяснил Снейп беспокойное поведение Феникса. — А на твой вопрос могу лишь сказать: Дамблдор — знал…

— Не может быть! — Гарри вскочил и нервно прошелся по комнате, время от времени поглядывая на настороженно наблюдающего за ним Феникса. — Не могу поверить! Если Дамблдор все эти годы знал, что мама жива, то почему ни разу не сказал мне об этом? Не важно, что она была птицей, главное ведь, что она не умерла тогда…

— Гарри, — неожиданно мягко позвал его Снейп, — ты слишком идеализируешь Дамблдора.

— Но он был так добр ко мне, — зажмурился Гарри, качая головой. В сознании не хотела укладываться озвученная отцом истина. — Может, он не говорил мне про маму, потому что знал, что она не может вернуться назад в человеческий облик?

— Хм… как непросто разрушать сложившиеся за годы стереотипы, — покачал головой Снейп, затем поднялся и прошел к комоду. Открыв его, он взял какой-то тонкий серебряный ободок. — Вот это мне чудом удалось снять с Лили, когда она нашла меня. — Он протянул странную вещицу Гарри, застывшему возле дивана. — И одел его сам Дамблдор!

В тот момент, когда Снейп протянул ему тонкую полоску металла, Феникс с полным горечи криком взметнулся к потолку и, заложив вираж по комнате, забился в самый дальний угол, примостившись на спинке стула.

— Мама! — Гарри почувствовал исходящие от Лили страх и отчаяние. — Что случилось?

— Лили боится этого ошейника, — Снейп бросил ободок на диван и подошел к Фениксу, который тут же доверчиво спрятал голову у него подмышкой. — С помощью этого артефакта она была заключена в птичьем теле с заблокированной памятью несколько долгих лет.

Гарри взял в руки ошейник и тут же откинул его обратно: тонкая серебряная полоска навевала дикий, первобытный страх. Он вдруг ощутил, что этот артефакт для него очень опасен. Гарри с осторожностью отошел поближе к Снейпу. Тот ласково поглаживал напуганного Феникса.

— А почему мама не превращается обратно в человека?

— Потому что она еще очень плохо владеет этой способностью, — не поворачиваясь и сосредоточив все внимание на том, чтобы успокоить дрожащую Лили, ответил Снейп. — Я вообще удивляюсь, как ей удалось обернуться сегодня. Наверное, слишком хотела доказать тебе, что ее слова вовсе не выдумка и не наговор на так любимого тобой Дамблдора.

Гарри задумчиво посмотрел на родителей, потом перевел растерянный взгляд на диван, где валялся ошейник, и, развернувшись, пошел к двери.

— Я не… мне нужно подумать.

Феникс недовольно хлопнул крыльями. Гарри, чувствуя отчаяние и раздражение матери, вновь вернулся к родителям. Протянув руку, он погладил Лили по крылу.

— Не переживай, я верю тебе, — тихо проговорил он. — Но мне… мне нужно побыть одному. Это все слишком тяжело…

— Завтра… — начал Снейп.

Но Гарри не дал ему договорить:

— Завтра после отработки у Амбридж я обязательно приду, — он посмотрел Фениксу в глаза. — Нам еще так много нужно обсудить.

— И какую причину ты придумаешь на этот раз? — скептически глянул на него Снейп. — Слишком частые отработки могут вызвать ненужные разговоры.

— Скажу, что начал делать успехи в окклюменции и вы… ты решил, что нужно заниматься чаще. Нормальная причина?

— Ну, для твоих друзей — да, но не для всех остальных. Посокрушайся за столом в Большом зале о дополнительных занятиях по зельеварению, и никому не нужно будет ничего объяснять.

— И все будут считать меня непроходимым тупицей, — недовольно буркнул Гарри. — Ладно, скажу. — Он еще раз погладил на прощание мать, кивнул Снейпу и пошел к себе.

Поднявшись на первый этаж, Гарри нерешительно остановился. Идти в факультетскую гостиную категорически не хотелось. Там друзья начнут расспрашивать о том, как прошла отработка, а сейчас ему тяжело было что-то выдумывать. К тому же он чувствовал себя слишком взвинченным и боялся сорваться на них.

Можно было подняться в Выручай-комнату, но после облавы Амбридж Гарри предполагал, что еще долго не захочет там оказаться. В задумчивости он принялся бродить по коридорам, оттягивая момент возвращения в гостиную.

В голове не хотели укладываться мысли о том, что Дамблдор мог так поступить с ним. Зная, что Лили жива, директор ни разу даже не обмолвился об этом. Наоборот, неоднократно повторял, что мертвых вернуть нельзя. Еще с первого курса, после происшествия с зеркалом Еиналеж, он знал, что Гарри больше всего мечтает о живых родителях и своей семье.

— Но почему?! — забывшись, в отчаянии выкрикнул Гарри и тут же услышал чьи-то шаги в соседнем коридоре.

Попасться Филчу или Амбридж с ее подпевалами после отбоя не хотелось, и он быстро юркнул в находящийся неподалеку потайной переход. Пройдя немного вверх, Гарри очутился на другом этаже. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что в коридоре никого нет, он устремился в факультетскую гостиную, не желая быть пойманным.

Добравшись без приключений до гриффиндорской башни, Гарри быстро отчитался друзьям, что в процессе отработки драил полы в тренировочном зале слизеринцев, и, пожелав всем спокойной ночи, ретировался в спальню. Там, быстро раздевшись, он улегся в кровать, отгораживаясь от мира бордовым пологом.

Засветив слабенький огонек Люмоса, Гарри невидящим взглядом уставился в потолок. На него накатила странная апатия. Он чувствовал себя последней сволочью: своим неверием сегодня расстроил мать, который день обманывал друзей. К тому же, Гарри никак не мог принять тот факт, что Дамблдор оказался не добрым дедушкой-волшебником из чудесной сказки.

Он потряс головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли, но это не помогло. Гарри не понимал — зачем? Зачем Дамблдору понадобилось врать и держать Лили в заточении? Тут же на ум пришли постоянные недомолвки и недосказанность, которыми чаще всего заканчивались их встречи. Возможно, директор чувствовал себя неловко из-за вынужденного обмана. Вспоминая доброе отношение Дамблдора и внимание, которое тот проявлял к нему, Гарри недоумевал. Директор явно выделял его среди остальных учеников. И Гарри пытался понять, с чем это было связано. Он не верил, что Дамблдор принимал его за «героя», как прочие маги. А вот чувство вины вполне могло того толкнуть на подобное поведение.

— А может, он просто не знал, как этот ошейник снимается? — тихо, чтобы не разбудить спящих одногруппников, прошептал Гарри.

Он решил завтра же расспросить у мамы в подробностях, как она попала к Дамблдору и что помнит о своей птичьей жизни. И тут резко сел в постели, едва не свалившись в проход, вспомнив, что оставил мать в птичьей ипостаси. В памяти всплыли слова Снейпа, что Лили еще плохо контролирует свои обращения. Гарри надеялся, что она все-таки сможет с этим справиться и к завтрашнему дню вернется в свой человеческий облик.

Уже третий вечер подряд оказывался для Гарри полным потрясений и шокирующих откровений. Он нервно хмыкнул. С появлением в его жизни родителей стало только больше тайн, всевозможных загадок и непонятных интриг. Но он не променял бы эти вечера, полные тревог и раскрытия невероятных секретов, на спокойные посиделки с друзьями. У него появилась почти настоящая семья! Снейпа он пока с трудом воспринимал отцом, а вот воспоминания о теплых материнских объятиях Гарри уносил с собой, чтобы они согревали его перед сном.

В глубине души он понимал, что мать не врет про Дамблдора, но продолжал сомневаться. Ведь Лили тоже могла как-то не так понять действия директора, или же просто не все знала о его мотивах. Что-то в этом рассказе не сходилось. Защищая его, Дамблдор отправился в тюрьму, даже не попытавшись спастись. Получается, что он не желал Гарри зла. Но почему при этом столько лет держал у себя Лили, объявив ее своим фамильяром?

Гарри потряс головой. Вечно заботящийся и переживающий о нем добрый волшебник и тюремщик, удерживающий в неволе живого человека, пусть и магическое существо, — эти два образа Дамблдора никак не желали объединяться в один. Для создания целостной картинки ему явно не хватало информации, и Гарри уже пожалел, что так быстро убежал от родителей.

Погруженный в свои мысли, он даже не заметил, как уснул. Ночью ему опять приснилась знакомая уже черная дверь в Министерстве магии. А сам он испытывал сильнейшее, практически, неконтролируемое любопытство и желание проникнуть за нее.

Гарри очень беспокойно спал и проснулся в полностью разворошенной кровати. Неудивительно, что после тревожной ночи, наполненной собственными сомнениями и странным желанием Волдеморта попасть в одну из комнат Министерства, Гарри встал в таком состоянии, словно и не спал вовсе. Голова болела, особенно в области шрама, тело ломило, словно он всю ночь драил вручную Зал славы, да и спать хотелось неимоверно. Судя по пустующей спальне, утро уже было в самом разгаре — никто из соседей не вставал в субботу раньше середины завтрака.

Широко зевая, Гарри прошел в душ и скептически хмыкнул, глядя на свое отражение.

— Да уж… живой покойник, — пробормотал он, разглядывая себя в зеркале. Волосы были всклокочены, под глазами залегли темные тени, кожа какого-то нездорового, синюшно-бледного цвета. Попытавшись привести себя в порядок, чтобы не напугать своим видом мать, Гарри вскоре понял, что это бесполезно. Махнув рукой на свой внешний вид, он быстро оделся и выскочил из спальни, спеша в Большой зал, пока эльфы не убрали со столов остатки еды.

После завтрака он поднялся с друзьями в гостиную. Те, ссылаясь на вечерний рассказ Гарри, опять затеяли перепалку из-за имеющегося в распоряжении слизеринцев тренировочного зала. Рон, естественно, возмущался вселенской несправедливостью, а Гермиона приводила множество доводов, почему не стоит завидовать «этим несчастным». Увлекшись спором, они попытались втянуть в свое обсуждение и Гарри, но он отвечал вяло, витая в своих мыслях и время от времени наблюдая за часами. Когда стрелка показала без четверти полдень, он вскочил.

— Чертова Амбридж со своими отработками! — недовольно буркнул он себе под нос.

— Надеюсь, она не задержит тебя надолго, ведь сегодня суббота, — с сочувствием посмотрел на него Рон.

— Ты что, не знаешь Амбридж? — фыркнула Гермиона. — Да она специально сделает все, чтобы Гарри не смог насладиться выходным днем.

— Угу, — кивнул Гарри, понимая, что подруга права. И добавил тише, чтобы слышали только друзья: — А потом мне еще к Снейпу на окклюменцию идти.

— Так ты же уже был на этой неделе? — удивленно и настороженно посмотрела на него Гермиона.

— Времени мало, потом объясню, — кинул Гарри и поспешил на выход из гостиной. Опаздывать на отработку к Амбридж было так же опасно, как и к Снейпу, если не хуже.

На удивление, розовая Жаба не стала мучить его никакими пыточными приспособлениями. Она лишь ограничилась лекцией о недопустимости опозданий и необходимости неукоснительно выполнять домашние задания. Выговаривая Гарри, она словно невзначай намекнула на то, что Дамблдора, защитника смутьянов и отщепенцев, в школе больше нет, и теперь только от ее благостного настроения зависит судьба Поттера. Затем, с приторно-сладкой улыбкой, попыталась напоить Гарри чаем, попутно задавая какие-то каверзные вопросы, на который тот, как заведенный, твердил: «Не знаю». Вспомнив слова Снейпа о том, что Амбридж просила у него Веритасерум, Гарри от угощения отказался, сославшись на то, что поздно позавтракал, вызвав недовольную гримасу на лице директрисы. Издав мерзкий смешок, она пригласила Филча и с довольным видом передала Гарри в полное распоряжение завхоза до вечера.

Филч заставил его без магии скрести полы в коридорах второго этажа, как раз недалеко от туалета Плаксы Миртл, и явно по наказу Амбридж собирался третировать до самого отбоя.

Вымыв большую часть коридора, Гарри крикнул маячившему неподалеку Филчу:

— Вы не могли бы передать профессору Снейпу, что я не смогу сегодня придти к нему на дополнительные занятия в связи с отработкой?

При упоминании этой фамилии Филча слегка перекосило, и он недовольно проворчал, что отпустит, когда Поттер закончит мыть коридор. Гарри постарался скрыть радостную улыбку и с притворным вздохом вновь принялся за работу.

Когда завхоз все же отпустил его, Гарри понял, что обед давно закончился. В животе урчало, но он решил, что потерпит до ужина, и поспешил в комнаты к Снейпу.

Дверь открылась практически после первого удара, и Гарри с облегчением увидел встречавшую его Лили.

— Мама! — он кинулся к ней в объятия, и тут же ощутил ее настороженность. — Я так рад, что ты смогла перекинуться обратно, а то Снейп говорил…

— Отец, Гарри, — мягко упрекнула его Лили, провожая к дивану. — Северус — твой отец.

— Да помню я, — отмахнулся он. — Но не так-то это просто…

— Я понимаю, — улыбнулась мать, потрепав его по волосам. — Ты какой-то бледный. Что-то случилось?

— Ничего страшного… — Гарри неловко поерзал. Ему была непривычна подобная забота. — Спал плохо. А потом отработка у Амбридж. Она, слава богам, перепоручила меня Филчу.

— Ты хоть обедал? — участливо заглянула ему в глаза Лили.

— Не успел. Сразу после Филча сюда побежал.

— Так дело не пойдет! — она недовольно нахмурилась и вызвала домовика. В комнате тут же появился незнакомый Гарри эльф. Лили распорядилась на счет обеда, и домовик сразу же исчез, чтобы спустя несколько мгновений появиться с подносом, полным всяких деликатесов, от запаха и вида которых у Гарри опять заурчало в животе.

— Поеф фо мной? — набив рот, спросил он у матери.

— Ешь уже, — усмехнулась она, — и не разговаривай с полным ртом.

Уплетая за обе щеки, Гарри ловил на себе ее насмешливые взгляды.

— Фто? — не удержался он от вопроса.

— Я же просила, — хмыкнула Лили. — Просто рада, что у тебя хороший аппетит.

Когда Гарри поел и домовик убрал посуду и остатки еды, Лили поинтересовалась:

— Ты говорил, что плохо спал. Это из-за моего вчерашнего рассказа?

— И да, и нет, — мотнул головой Гарри. — Я думал о Дамблдоре и его отношении. Долго не мог уснуть. Но когда все же уснул, мне опять приснилась эта проклятая дверь!

— Какая дверь? — с удивлением глянула на него Лили.

Гарри рассказал о своей странной связи с Волдемортом и о том, что частенько, особенно во сне, погружается в его сознание. А тот несколько месяцев подряд одержим идеей проникнуть за какую-то дверь в Министерстве магии.

— С этим нужно разобраться, — задумчиво постучала пальцами по подлокотнику дивана Лили. — А Северус знает об этой твоей способности?

— Ага, — кивнул Гарри, — именно поэтому Дамблдор и поручил ему заниматься со мной окклюменцией. Только Снейп не хочет объяснять, что все это значит.

— Ладно, я поговорю с ним. Но тебе сейчас не до Волдеморта и его навязчивых желаний. Я чувствую, как тебя распирает от вопросов, — хитро усмехнулась она.

— В общем, да. Я хотел…

— А, Гарри, ты уже пришел? — в комнату зашел Снейп.

— Уже минут сорок как. — Лили поднялась с дивана и подошла к Северусу, подставив щеку для приветствия.

Гарри заметил, как Снейп прикрыл глаза, вдохнув запах волос Лили. Легко и непринужденно он поцеловал ее, никого не смущаясь. Гарри был поражен, видя обычно строгого и надменного профессора таким непривычно-домашним и нежным. Осмыслить это было трудно, но постепенно он начал понимать, что отец такой же человек, как и другие, и тоже способен на простые человеческие чувства и эмоции.

— Гарри как раз хотел поделиться своими сомнениями про Дамблдора, — объяснила Снейпу Лили и вновь вернулась на диван. — Ну, так что ты хотел спросить?

— Просто… я не понимаю, — Гарри задумчиво почесал кончик носа, — если Дамблдор специально держал тебя в клетке и в том дурацком ошейнике, то почему тогда так хорошо относился ко мне? Ведь он всегда уделял мне внимания больше, чем остальным ученикам, — он перевел вопросительный взгляд на Снейпа.

— Да, есть такое, — кивнул тот, направляясь к двери в спальню. — И именно это вызывает опасения. Пойду, переоденусь.

— Присоединяйся к нам, — позвала его Лили, и обернулась к Гарри. — Пока Северус переодевается, давай, я подробно расскажу о том, что произошло тогда в Годриковой Лощине, а потом вместе постараемся найти ответы на все твои вопросы.

Она начала свой рассказ с появления Волдеморта. Смотря прямо перед собой, Лили вспоминала, как тот истлел в бушующем магическом огне, а она, истратив все силы, обернулась в птицу и была не в состоянии пошевелить даже крылом. О появлении Дамблдора Лили рассказала очень подробно. Слышать все это было для Гарри неприятно и больно. Теперь он знал, что Дамблдор забрал его мать, даже не удивившись, что она Феникс, и уже в школе надел на нее магический ошейник, удерживающий в птичьем теле и полностью блокирующий память о прошлой жизни. Говоря о последующих годах, проведенных в директорском кабинете, Лили плакала. И Гарри всей душой ощущал ее боль и отчаяние.

Чувствуя раздирающие маму эмоции, Гарри придвинулся ближе и неловко обнял, пытаясь поддержать. Но, несмотря на подробный рассказ, растерянность так и не покинула его. Когда Лили замолчала, он спросил:

— Я все равно не понимаю. Неужели Дамблдор настолько хотел иметь ручного Феникса, что мог поступить так жестоко? Но почему же тогда он был так добр ко мне? Что это: чувство вины за то, что скрывал от меня твое существование, или что? Я не понимаю…

— А ты не думаешь, — спросил Снейп, давно уже обосновавшийся в своем любимом кресле, — что, зная о наследии и крови Фениксов, он просто хотел заслужить твою признательность и доверие?

— Но зачем ему это? Ведь у него же уже была мама?

— Лили находилась у него против воли, а держать какое-то магическое существо под влиянием артефакта — весьма рискованно. И, как видишь, сущность Фениксов в Лили все же смогла одолеть действие ошейника. А с тобой Дамблдор неплохо потрудился, и ты предан ему по собственной инициативе. Смотри, ты даже назвал в его честь свой эм… кружок по обучению ЗоТИ. И сейчас, зная, что Альбус причинил Лили, ты все равно пытаешься искать ему оправдания.

— Я вовсе не…

— Ищешь-ищешь, — безапелляционным тоном заявил Снейп. — И это несмотря на все доказательства, которые предоставила тебе мать. Даже учитывая вашу тесную эмоциональную связь, и зная, что Лили говорит правду, ты все равно свято уверен, что что-то тут не так и поведению Дамблдора есть какое-то логическое объяснение. — Гарри почувствовал, что краснеет от слов Снейпа, понимая, что тот каким-то непостижимым образом прекрасно догадался обо всех его чувствах и сомнениях. Он попытался перебить отца, но тот не дал, властно взмахнув рукой и не прекращая своей речи: — Тебе уже пятнадцать лет, Гарри, и пора понимать, что в жизни присутствуют не только черные и белые цвета. Существует еще множество полутонов и всевозможные оттенки. Поступок Дамблдора ужасен. И что бы ни было причиной хорошего к тебе отношения, это не объясняет его эгоизма и, можно сказать, жестокости. Но при этом он действительно пытается бороться против сил зла и даже противостоит Министерству. Но и здесь мы не можем быть уверены в его благих целях. Он очень умный и хитрый политик, который долгие годы держался в тени, исподволь оказывая влияние на магическое общество Британии. Его истинных целей не знает никто. В то же время, как оказалось, Темный Лорд тоже не абсолютный злодей, как привыкло преподносить нам общество, опять же с подачи того самого Дамблдора. Как видишь, все же младенца, тебя, то есть, убивать он не собирался. Но этот благородный порыв не умаляет его жестокости по отношению к Лили, Поттеру и другим магам.

— Северус прав, Гарри, — поддержала Снейпа Лили. — Не бывает абсолютно хороших и абсолютно плохих людей. Я вот тоже обманула Джеймса, фактически, ради собственной выгоды.

— Но ты же сделала это из страха за свою и мою жизнь, — уверенно произнес Гарри, пытаясь приободрить мать. Слова Снейпа многое объясняли и заставляли задуматься. Но ему нужно было время, чтобы до конца осознать и смириться с этой мыслью.

— И, тем не менее, это было подло по отношению к Джеймсу, — мотнула головой Лили. — Ну да ладно, речь сейчас не обо мне. У тебя есть еще какие-то вопросы про Дамблдора?

Гарри покачал головой, решив, что позже еще раз попытается осмыслить поступок и поведение директора. И если в процессе у него появятся вопросы, то он теперь знает, к кому с ними можно обратиться. Теперь у него есть мама! Ну, и отец…

В порыве чувств он вновь кинулся обнимать Лили. Та ласково погладила его по волосам.

— Гарри, — позвал его Снейп, и, дождавшись, когда тот обернется, предупредил: — Может быть, я сейчас напомню тебе Грюма, но он был прав, говоря: «Постоянная бдительность!» Ситуация в стране очень нестабильна. После возрождения Темного Лорда маги разделились на три лагеря: Пожиратели и сочувствующие им, люди Дамблдора — так называемое сопротивление, и прочие обыватели во главе с Министерством. Последняя группа магов самая многочисленная. Они готовы верить любой лжи и сидеть, спрятав голову в песок в надежде, что беда обойдет стороной. И они так же легко заклюют тебя, если ты своей «правдой» попытаешься нарушить их покой. Поэтому прошу — не доверяй никому, кроме самых близких людей! То есть тех, в ком ты абсолютно уверен. И постарайся не слишком лезть на рожон. Я понимаю, тебе, в силу «известности», это трудно, но ты не прилагаешь никаких усилий для того, чтобы не выделяться. И даже более того — специально провоцируешь оппонентов.

— Что я такого делаю? — возмутился Гарри, выпрямляясь на диване.

— Ты провоцируешь Амбридж! — отрезал Снейп. — А ее устами говорит сам министр. Настраивая против себя Министерство, считай, что ты идешь против подавляющего большинства серой массы обывателей.

— После ареста Дамблдора я вообще веду себя тише воды, — насупившись, парировал Гарри.

— А в чем причина твоей отработки у Амбридж? — прищурившись, едко поинтересовался Снейп.

— Проспал на урок и не сделал домашнее задание, — чувствуя, как краснеет, буркнул Гарри.

— Ох, — всплеснула руками Лили, — это из-за наших встреч! Тебе некогда делать уроки, а мы уже несколько вечеров засиживаемся допоздна.

— Но мы же не просто так болтаем, — покачал головой Гарри, который эти вечера с матерью не променял бы ни на какие уроки.

— И, тем не менее, домашние задания никто не отменял, — наставительно заметил Снейп. — А у тебя еще и экзамены скоро. К ним тоже нужно готовиться.

— Ты говоришь так же, как Гермиона, — недовольно проворчал Гарри.

— И мисс Грейнджер абсолютно права! — кивнул Снейп. — Она, конечно, бывает невыносима, когда строит из себя этакую всезнайку, но ее отношение к учебе все же вызывает уважение.

— А что если ты будешь приходить к нам с учебниками и готовиться здесь? — предложила Лили. — И если вдруг возникнут какие-то вопросы, мы с Северусом всегда сможем тебе помочь.

— Во-первых, ученики должны самостоятельно делать домашние задания, — возразил Снейп. — А во-вторых, слишком частые посещения Поттером моих личных комнат могут вызвать ненужные вопросы. Нет, я не против того, чтобы Гарри приходил к нам, — тут же поправился он, — но нужно придумать что-то, чтобы это не бросалось в глаза.

— Я могу приходить под мантией-невидимкой, — предложил Гарри. Он не был в восторге от того, чтобы каждый день видеться с отцом, но не мог отказаться из-за этого от общения с матерью.

— А что ты скажешь друзьям? Вы же все время, насколько я знаю, были неразлучны, — изучающе посмотрел на него Снейп.

— Я не обязан им отчитываться, — с вызовом глянул в ответ Гарри. — Но если ты не хочешь, чтобы я приходил…

— Вот только не нужно меня шантажировать! — поднялся Снейп.

— Тихо-тихо, мальчики, не ссорьтесь. — Мать погладила Гарри по руке и укоризненно посмотрела на Снейпа. — Северус, ну что ты, в самом деле?

— Нужно соблюдать осторожность, а Гарри, судя по всему, совершенно не понимает, что это такое, — не уступал тот, но все же сел обратно.

— Конечно не знаю, — ехидно протянул Гарри. — Только нам полгода удавалось собираться прямо под носом у Амбридж, и если бы нас не предали, то фиг бы она нас поймала.

— Выбирай выражения! — строго произнес отец.

— Так! Успокоились! Оба! — Лили выпрямилась на диване и сразу стала напоминать Гарри строгую учительницу. — Какая муха вас укусила? На эти бессмысленные споры мы тратим драгоценное время, которое могли бы провести с большей пользой. У Гарри есть мантия-невидимка. Вот и отлично, сын, используй ее. А ты, Северус, успокойся и не делай из мухи слона! Не надо утрировать — сейчас все не так уж плохо. Будь Дамблдор на месте, нам пришлось бы вести себя гораздо осторожнее.

Гарри невольно передернулся от последних слов матери. Он все еще не мог привыкнуть, что она воспринимает Дамблдора врагом. Но то, как Лили несколькими словами утихомирила отца, вызвало восхищение. Гарри еще никогда не видел, чтобы кто-то мог так ловко осадить Снейпа. Тот же в ответ на выговор Лили лишь закатил глаза, однако не стал больше спорить. Гарри с трудом подавил желание улыбаться, чтобы не спровоцировать новую ссору.

— Гарри, — обратилась к нему мать, — постарайся все же не раздражать Амбридж без причины. Она, конечно, та еще мразь, но власть в школе принадлежит ей. К тому же, тебе сейчас совершенно не нужно привлекать лишнее внимание. Хорошо? Поверь, я знаю, как тяжело изображать нормальное отношение к человеку, которого ненавидишь. Но я уверена, ты сможешь. Ты же наш с Северусом сын!

— Я постараюсь, — улыбнувшись матери, кивнул Гарри. Ради нее он готов был даже создавать видимость любви к розовой Жабе, но надеялся, что такие жертвы не понадобятся.

— Вот и хорошо, — потрепала его по волосам Лили. — До ужина осталось не так уж много времени. Если ты не устал, мы бы с Северусом хотели узнать поподробнее, что произошло на кладбище при возрождении Волдеморта?

— Да, — подтвердил Снейп, — а потом нам с тобой нужно быть на ужине.

— А может, я не пойду…

— Нет, Гарри, — покачал головой отец, — к сожалению, нельзя.

— Мне тоже хочется видеть тебя как можно чаще, — Лили подхватила пальцами его за подбородок, заметив, что Гарри от разочарования опустил голову. — И я надеюсь, что у нас будет на это достаточно времени летом. А сейчас необходимо соблюдать меры безопасности.

Гарри опять кивнул, все еще пребывая в унынии. Он думал, что сегодня сможет побыть с матерью до глубокой ночи, ведь завтра не нужно рано вставать. Но, видимо, у родителей были другие планы, в которых ему места не было.

— Эй, ты чего там себе надумал? — похлопала его по руке Лили, вырвав из невеселых мыслей. — Северусу по долгу службы положено присутствовать на всех приемах пищи в Большом зале, все же, он декан. А тебе, наверное, тоже нужно иногда проводить время с друзьями?

— Да, конечно, — с сарказмом произнес Гарри, — я все понял. Так что вы там хотели про Волдеморта узнать?

— Гарри! — начал Снейп.

Но Лили не дала ему договорить.

— Не нужно обижаться на нас, — покачала она головой, сжав ладонь сына. — Мне просто кажется, что из-за нас ты забросил своих друзей. Но если хочешь побыть с нами, то сразу после ужина прибегай. Только постарайся соблюдать осторожность.

— А я точно вам не помешаю? — все еще настороженно спросил Гарри.

— Конечно нет, — фыркнула Лили, и он в который раз поразился тому, как же молодо она выглядит. — Северус, скорее всего, закроется в своей лаборатории или засядет за проверку ваших работ, а мне все равно будет нечем заняться.

— Ну, тогда я приду, — не в силах скрыть радость в голосе, пробормотал Гарри.

— Приходи-приходи, — хмыкнул Снейп, — я как раз собираюсь проверять эссе пятого курса. — И тут же добавил, заметив испуганный взгляд Гарри: — Что там? Совсем беда? Вот и разберем твои ошибки на месте.

— Мне кажется, не все так плохо. — Гарри смущенно отвернулся. — Когда я перестал цепенеть от одного твоего вида, мне стало как-то легче думаться на зельеварении.

— Ай-ай-ай, Северус, — помахала Лили пальчиком у Снейпа перед носом, — это же надо так запугать учеников, чтобы у них в твоем присутствии все знания из головы вылетали.

— Вообще-то, на большинство студентов методы запугивания действуют с точностью до наоборот: они вспоминают даже то, чего никогда не знали. Это только Гарри и Лонгботтом почему-то все забывают, — хмыкнул он. — Хотя, нужно еще проверить, а знали ли они что-то…

— Между прочим, все зелья я всегда варил сам, и только ты…

Но договорить Гарри не успел. В комнату прямо через стену влетела какая-то призрачная птица, отдаленно напоминающая Феникса, и, зависнув прямо перед Снейпом, произнесла голосом Дамблдора:

— Северус, не забудь покормить ужином Бродягу. Он будет ждать в конуре, — оставив сообщение, Патронус тут же растаял в воздухе.

— Чтоб его дементор в зад поцеловал! — выругался Снейп и, вскочив, нервно прошелся по комнате.

— Бродяга — это же Сириус? — Лили задумчиво смотрела перед собой.

— Ну да, — Снейп мотнул головой, словно отгоняя назойливую муху. — Значит, Дамблдор будет ждать меня на Гриммо… Так вот где он окопался.

— Зачем ты ему? — взволнованно посмотрела на него Лили. — Может, он о чем-то догадался?

— Сомневаюсь… — он продолжал нервно вышагивать по комнате. — Скорее всего, ему нужна информация о Темном Лорде или же о Гарри. Вот тебе и поужинал спокойно! Ладно, что гадать. Нужно пойти быстро перекусить и отправляться. Еще у Амбридж отпрашиваться.

— Зачем? — в один голос произнесли Лили и Гарри.

— Потому что и.о. директора обязала всех преподавателей отчитываться, когда они соизволят уходить из школы, — передернул плечами Снейп.

— Весело! — фыркнул Гарри.

— Совсем мозги поплавились от важности? — возмутилась Лили.

— Ладно, что сейчас обсуждать, — мотнул головой Снейп. — Нужно идти. Пойдем, Гарри, ты первый.

Гарри обнял мать, шепнув ей, что после ужина вернется, и выскочил за дверь. Зайдя за угол, он услышал хлопок двери и торопливые шаги отца. Гарри прибавил ход, не желая идти вместе с ним. Ему было интересно, что стало причиной вызова Снейпа. Рассказ родителей серьезно поколебал его веру в Дамблдора, и сейчас Гарри с опасением ждал результатов встречи отца и директора. Но с другой стороны, ему и самому хотелось встретиться с Дамблдором и выявить в его поведении какие-то странности, чтобы отбросить последние сомнения.

Вдруг Гарри вспомнил, что после ужина Лили останется одна, и они смогут впервые поговорить без присутствия Снейпа. Эта мысль вызвала радостную улыбку, и он почти вприпрыжку побежал в Большой Зал, стремясь скорее поужинать.

* * *

Дамблдор раздраженно расхаживал по гостиной дома Блэков. Днем он вызывал к себе МакГонагалл и остался недоволен новостями, которые она принесла. Амбридж вовсю пыталась захватить в Хогвартсе власть, третируя учеников и преподавателей. Собственно, Дамблдору было начхать на большую часть учеников. Ему даже была некоторая выгода от произвола Амбридж. Ведь рано или поздно все школьные происшествия доходят и до родителей. И он очень рассчитывал, что происходящее в Хогвартсе даст ему дополнительные очки в предстоящей борьбе с Фаджем.

Однако Альбуса совершенно не устраивало, что Поттер остался на растерзание этой министерской подпевале. Дамблдор прекрасно знал вспыльчивый и немного бесшабашный характер Гарри. И справедливо опасался взрыва с его стороны и каких-то необдуманных поступков, которые могут привести к исключению из школы или же административным взысканиям. Как бы Поттера ни пугали, уж Альбус-то знал, что никакой Азкабан ему не грозит, ведь мальчишка был еще несовершеннолетним. Но Дамблдор опасался, что без присмотра Гарри может вновь увязнуть в какой-нибудь глупой авантюре. А это было бы нежелательно. Ведь он собирался растить из Поттера последователя и личного помощника, поэтому «герой» с подпорченной репутацией был ему невыгоден. А пока его можно отлично использовать как щит между магическим обществом и угрозой в лице Волдеморта.

Хмыкнув пришедшей в голову идее, Дамблдор остановился у стола и, обмакнув перо в чернила, быстро написал на пергаменте несколько строк. Мысль о щите прекрасно ложилась в основу очередной статьи, которая описывала бы заслуги Гарри перед магами. С грамотной подачей эта публикация послужит хорошим щелчком по носу Фаджу, который весь год беспрерывно проходился в прессе по вменяемости Поттера.

От написания статьи Дамблдора отвлек шум в прихожей: портрет Вальбурги опять исходил ядом, поливая потоком отборной брани пришедшего посетителя.

Дамблдор вышел из гостиной и перегнулся через перила. Внизу стоял Снейп и с невозмутимым видом выслушивал перемежающуюся ругань Блэков: Сириуса, гневно размахивающего руками, и его матушки, злобно притопывающей ногой.

— Если ты закончил, — в наступившей паузе раздался спокойный голос Снейпа, — позволь пройти. Меня вызывал Альбус. — С этими словами он поднял голову вверх, словно почувствовав направленный на него взгляд.

— Северус, мой мальчик, — быстро изобразив на лице дежурную улыбку, радостно проговорил Дамблдор, — я давно тебя жду, поднимайся.

Насмешливо хмыкнув ошарашенному Блэку и полностью проигнорировав очередной вопль Вальбурги, Снейп с ровной как палка спиной быстро поднялся на второй этаж.

Альбус недовольно покачал головой, заметив, что Северус смело зашел в гостиную и занял его кресло. Дамблдор специально поставил его боком к огню, чтобы удачнее наблюдать за собеседником. Теперь же ему с тяжелым вздохом пришлось сесть прямо напротив камина.

— Чаю? Свежей сдобы? — вежливо, словно хозяин дома, предложил он. Но Снейп отрицательно мотнул головой. Альбус с трудом сдержал порыв закатить глаза: Северус, как всегда, демонстрировал свой упрямый и независимый характер. — Ну что же, тогда перейдем сразу к делу. Я пригласил тебя, чтобы узнать, как обстановка в школе и в стане Волдеморта.

Снейп не стал манерничать. Он кратко и сухо изложил известную ему информацию. По поводу поведения Амбридж он практически слово в слово повторил рассказ МакГонагалл, за исключением того, что говорил безэмоционально, сообщая только факты. Впрочем, все это Дамблдор и так уже знал. Его немного напрягало затишье в стане Волдеморта. Тот явно затаился, что-то выжидая, и это Альбусу категорически не нравилось. Сейчас, когда обстановка в Британии накалилась до предела, любой ход со стороны Тома послужил бы очередным камнем, брошенным в крышку гроба «Министра Фаджа», и был на руку Альбусу.

Когда Северус закончил отчет, Дамблдор покачал головой.

— Во всем этом, конечно, мало хорошего. Ну да ладно, время покажет, кто прав… — он сделал многозначительную паузу и продолжил доверительным тоном: — Я очень рад, что ты так быстро откликнулся на мой зов, потому что хотел поговорить с тобой о Гарри.

— Поттере? — Снейп весь подобрался в кресле, словно перед прыжком.

Альбус с трудом удержался, чтобы не скривиться. Временами бескомпромиссность Снейпа доставляла ему немало проблем.

— Да, Северус, о Гарри Поттере. Насколько мне стало известно, вы с Амбридж чуть ли не соревнуетесь, кто из вас назначит Гарри больше отработок, — укоризненно покачал головой Дамблдор. — И, судя по всему, ты лидируешь в этом противостоянии. Тебе не кажется, что после всех перипетий последнего года стоило бы относиться к мальчику более лояльно? Он и так немало вытерпел.

— Я не собираюсь делать поблажек провинившемуся студенту, будь он хоть трижды героем и кавалером ордена Мерлина первой степени, — медленно и отчетливо выговаривая каждое слово, недовольно произнес Снейп.

— Мерлин упаси, я и не прошу, — махнул рукой Дамблдор, пристально вглядываясь в спрятанное в тени лицо Снейпа. — Но, может быть, ты относишься к нему несколько предвзято из-за его фамилии? Только не забывай, что он и сын Лили тоже.

— При чем тут фамилия? Если человек провинился и заслужил наказание, то он его получит, кем бы он ни был, — судя по интонации, недовольно скривился Северус. — Что же до Поттера, то ваши сведения неверны, и ходит он ко мне не только на отработки. На этой неделе я дважды приглашал его на занятие окклюменцией. Кажется, наши уроки наконец-то сдвинулись с мертвой точки. Я не понимаю, почему Поттер не пресек слухи об отработках, но мы условились, что он будет говорить всем о дополнительных занятиях по зельям.

— О! — Дамблдор еще не понял, радоваться ему или огорчаться подобной новости. С одной стороны, ментальные науки давались далеко не всем, и успехи в этой сфере означали, что у мага очень неплохой потенциал. Но с другой — теперь Альбус лишался возможности в любой момент заглянуть в сознание Гарри, чтобы направить того в нужное русло. — Это хорошая весть! Но постарайся не слишком нагружать его дополнительными занятиями, все же у Гарри экзамены на носу. И да… — Дамблдор встал и прошел к столу. Порывшись в стопке пергаментов, он извлек оттуда заранее приготовленное письмо. — Я хотел передать его с Минервой, которая приходила чуть раньше, но не успел написать. Не мог бы ты отдать это послание Гарри, когда тот придет на следующее занятие. Думаю, он будет доволен.

Северус поднялся и спрятал свиток в карман.

— Если это все, то я, пожалуй, пойду.

— Пока да, — кивнул Дамблдор и сел обратно в кресло. — Ты уж прости старика, не пойду тебя провожать, что-то сегодня слишком разболелась спина.

Снейп кивнул, попрощался и вышел за дверь, плотно прикрыв ее. Альбус тяжело вздохнул. С Северусом всегда было нелегко, слишком уж он своеволен и независим. Причем, в отличие от того же Блэка, его слова и поступки всегда логически обоснованы, и уговорить Снейпа отступиться от некоторых принципов практически невозможно.

Дамблдор задумчиво смотрел в огонь, пытаясь оценить последнюю новость. Успехи Гарри в окклюменции оказались для него неожиданностью. Зная о многолетней вражде Снейпа и Поттера, он надеялся, что при такой антипатии им не удастся добиться результатов при изучении этой тонкой ментальной науки. Теперь оставалось только пожалеть об упущенных возможностях и о том, что не стал обучать Поттера самостоятельно. Но с другой стороны, в этом был и некоторый плюс: теперь Гарри не сможет подвергнуться отрицательному внушению недругов и «доброжелателей», что пойдет ему только на пользу.

Сделав подобные выводы, Альбус решительно пересел за стол, обдумывая дальнейший план статьи о мужественном юноше Гарри Поттере, не признанном магическим миром. И лишь он — Альбус Дамблдор — смог оценить истинный потенциал этого одаренного ребенка. Хмыкнув, он быстро принялся записывать пришедшие в голову мысли. Время от времени Дамблдор кривился от боли в пояснице. Эти неприятные ощущения заставляли его с досадой вспомнить маленький фиал со слезами Феникса, оставленный в его личных комнатах в Хогвартсе.