Драконовские сказки (джен)

На птенца нельзя было смотреть без ужаса. Он вылупился очень маленьким, меньше, чем обычно бывают птенцы, но все же был довольно крепким и бойким, громко пищал и с любопытством смотрел на мир. Но уже через несколько дней он, вместо того чтобы расти, как положено птенцам, стал таять на глазах. Через пару недель он перестал пищать и не шевелился без необходимости. Через месяц, взглянув на него, можно было рассмотреть все кости его скелета.

Мать, пребывавшая сначала в тихой панике, постепенно впала в громкую истерику. Она носила своему птенцу собранную в листья росу, она собирала ее столько, что не всегда успевала насытиться сама, она пристально следила за ним, пытаясь понять, не болен ли он. Он не был болен. Он пил росу, но она будто не шла ему впрок. Он медленно угасал, чередуя периоды апатичного бодрствования с забытьем.

— Не переживай так, — говорили матери. — Даже если ему суждено погибнуть, он скоро возродится, наверняка избавившись от мучающего его недуга. Все будет хорошо.

Но мать не хотела, чтобы птенец умирал. Она сидела рядом с ним день и ночь и заботилась о нем как могла. Неизвестно, сколько времени продолжались бы их мучения, но однажды какой-то жук то ли задумался о чем-то жучьем, то ли просто умер недалеко от птенца. Птенец оживился, подвинулся поближе и съел его. После этой сцены птенец немного повеселел,а у мамы появилось первое серебристо-седое перо. Ее ребенок — чудовище, поедающее живых существ, пусть даже и мертвых! Она смирилась с тем, что таков был ее отец, но от собственного сына — не ворона, а феникса! — не ожидала подобного.

— Он же не ест живых, а насекомые — это не так уж страшно, — оправдывалась она позже перед родными, с изумленным осуждением наблюдавшими, как птенец ковыляет по полю в поисках вкусненького. — Что поделать, если это нужно ему для жизни! Вы же помните, он чуть не умер, когда питался одной росой.

— Он же не ест живых, только падаль, им же уже все равно, — оправдывалась она, пока ее подрастающий сын кружил по округе в поисках новых трупов.

Когда же его увидели поедающим свежепойманную и еще почти живую мышь-полевку, оправдания у нее закончились.

Сначала фениксы — всей стаей — пытались уговорить отступника питаться росой. Он обещал, но рано или поздно они обнаруживали его поедающим очередного жука.

Тогда они попытались его заставить, посадив под стражу и поставляя только росу. Он протянул два месяца — да и то, видимо, только потому, что все-таки был фениксом. А через два месяца он сгорел.

Когда он возродился, оказалось, что могила его не исправила: росы ему по-прежнему было мало. Фениксы дали ему три дня на реабилитацию, а потом изгнали. Все-таки чудовищу не место среди приличных птиц.