Дом для Лолы - 2. The Beyond (гет)

"Где я? А-а, опять это место. И Дом черный, да. Как же больно!"

Мысли текли медленно и бессвязно, так часто происходило в последнее время. Она села, с трудом опираясь на подламывающиеся руки. Спину дергало и болезненно тянуло, но Лола уже который день не прикасалась к ранам. Она потеряла надежду, когда худшие догадки подтвердились: то, что ее убивает, спрятано в ней самой. Нет никакой внешней угрозы ─ зачем?

Она пыталась держаться ради Доминика, но сил не осталось. Похоже, ее лимит выносливости исчерпан.

Продолжая двигаться на чистом упрямстве, Лола подсознательно надеялась, что что-нибудь случится. Хорошее ли, плохое ли ─ плевать! Но ничего не происходило, ландшафт не менялся, ширина реки оставалась прежней… Возможно, они бродили по кругу, кто знает?

Доминик срывал ветки и клал их на дороге, чтобы быть уверенным, что они не проходят сотый раз по одному и тому же месту. Таким образом он просто давал себе формальное успокоение, ведь вряд ли та сила, что держала их здесь, спасовала бы перед несколькими отломанными ветками.

─ Ты в порядке? ─ раздался хриплый голос, тут же сменившийся кашлем.

На Лолу моментально накатил собственный разрывающий остатки легких приступ, и это не дало ей огрызнуться на самый идиотский вопрос из всех возможных. Каждое утро Дом спрашивал, в порядке ли она. Уже несколько месяцев, как нет. Он специально ее бесит.

Злость сменилась раскаянием, когда она заметила, что он украдкой массирует шею. Вчера она чуть не задушила его. Снова.

* * *

Горло опухло, глотку как будто набили ватой.

Он не имел ничего против жесткого секса, но это уже был настоящий садизм.

Пару недель назад Лолу снова сорвало в истерику, и Доминик, прекрасно зная, что в такие моменты утешать бессмысленно, спровоцировал ее на секс. Это было глупо, но он ничего не мог поделать ─ уж слишком хотелось. И когда она, отчаянно насаживаясь на него, в ответ на какое-то невинное замечание ударила по лицу, он почувствовал, что ей стало легче. И стал специально подстегивать ее, пока сожаление в темных глазах не переросло в ярость.

На следующий день левый глаз не открывался и, имей Доминик другой цвет кожи, она была бы вся покрыта синяками. Зато Лола спокойно проспала целую ночь и выглядела намного лучше. Она пыталась извиниться, но он сказал, что сам напросился, и в первый раз инцидент был исчерпан…

…чтобы снова повториться через пару дней. Доминик задавался вопросом: было ли в Лоле раньше жестокое начало. Месяц назад он ответил бы категорическим "нет", но сейчас уже не был в этом так уверен. Может, раньше она не хотела показывать эту сторону своей натуры, и такая беспощадность проявилась только теперь, когда она не могла контролировать свои поступки?

Он был готов поклясться, что это помогало, поэтому разрешал делать с собой все, что приходило ей в голову. Коль скоро тело завернуто в резиновый скафандр, то не все ли равно, как оно выглядит? Поэтому Доминик покорно сносил побои, а если и останавливал увлекшуюся Лолу, то старался делать это как можно мягче. Он не сопротивлялся, но начинал уставать от этой ситуации: приходя в себя, Лола плакала, просила прощения, уверяла, что на самом деле вовсе так не думает. Ни до, ни после приступов адекватностью в ее поведении и не пахло.

А на следующий день все повторялось. И, бережно отводя от своего горла тонкие руки, Доминик вновь и вновь выслушивал, почему не стоит таких страданий.

Иногда ему хотелось, чтобы эта Лола оказалась очередной фальшивкой.

* * *

Прокашлявшись, Лола потянулась к нему, с болью заметив, как он инстинктивно сжался в ожидании удара.

─ Если ты снова начнешь нести этот невразумительный покаянный бред, я сам тебя побью, ─ Доминик отбросил назад челку, встряхнулся и встал. Предложил: ─ Коленом в пах, ребром ладони по горлу? Нет желания размяться? Тогда пойдем.

Он взял ее за руку и потащил за собой.

─ Я тебя люблю, ─ вдруг сказала Лола.

─ Вечером докажешь, ─ буркнул он, не оборачиваясь. ─ Этот гребаный куст нас преследует!

По ее мнению, куст, в чью сторону так безапелляционно ткнул пальцем Доминик, ничем не отличался от тысяч таких же, попадавшихся им в течение дня.

─ Я буду звать тебя Дик, ─ сказал он растению, выламывая снизу большую ветку и бросая за спину. ─ Вот так-то, мой друг, это тебе не химическая кастрация.

Лола засмеялась и он тоже улыбнулся, довольный тем, что поднял ей настроение.

* * *

Количество приступов увеличивалось в геометрической прогрессии, их длительность также возрастала. Держа на руках Лолу, второй раз за пять минут потерявшую сознание от боли, Доминик думал, что еще несколько дней назад раны на ее спине были поуже где-то на ширину ладони.

Наученные горьким опытом, они больше не пытались трогать повязку, зафиксировав ее так крепко, как только смогли. Лола повторяла, что за "просто так" не покажет ему свой богатый внутренний мир, беспрестанно жалуясь на песок, из-за отсутствия белья оказывавшийся в не самых подходящих для этого местах. Когда открытые раны вылезли за пределы повязки, они пару дней тщательно их промывали, а потом Лола сказала, что охрипла от постоянного крика и лучше умрет от сепсиса, чем будет терпеть дополнительные пытки.

Тело в его руках пошло судорогами. При взгляде на разодранную изнутри узкую спину Доминик почувствовал тошноту. Больше всего это напоминало ему фильм о "Чужих". Когда из грудины человека вылезала та мерзкая тварь, оставшиеся ошметки плоти очень смахивали на то, что осталось у Лолы от спины. Вот только это был не реквизит.

Как она держится? Как ухитряется подниматься, оскальзываясь на натекшей за время сна крови и тут же распекая себя за неуклюжесть? И что он будет делать, когда она все-таки не сможет подняться?

Доминик намеренно избегал даже самых осторожных мыслей о том, что если они не дойдут до того озера в ближайшее время, Лола может… Нет, они справятся, другого не дано!

Но противный внутренний голосок ставил другой вопрос, ответа на который Доминик не знал: вот выберутся они отсюда, неважно куда; дальше что?