Червь (джен)

«Брошена».

Слово появилось в сознании даже быстрее, чем я полностью пришла в себя. Словно мой мозг осознал эту концепцию раньше, чем половина его вообще очнулась.

Моего отца рядом не было. Как и адвоката. Неудивительно. Я сорвалась, ударила в полную силу без видимого оправдания своим действиям. Для них, особенно для папы, я наверняка выглядела чудовищем.

Справедливо, учитывая, что я им когда-то была. И всё ещё оставалась. Теперь с меня этот ярлык, наверное, уже не снять.

Мысли разбредались. Голова болела. Я попыталась сосредоточиться на насекомых.

И обнаружила, что почти весь мой рой исчез. Осталось в лучшем случае несколько сотен насекомых. Когда меня вырубили, все они выполняли последний отданный им приказ. В этом я была уверена. Что меня удивило, так это прочие действия, которые сейчас выполняли мои подопечные.

Они рассредоточились и сканировали окружающее пространство, неся огромные потери от дронов Крутыша. Я могла объяснить их поведение, предположив, что они активно искали последние цели, на которые я их направила. Кроме того, я могла представить что, до того, как транквилизаторы начали действовать, подсознательно хотела проверить окружение на наличие угроз и оценить поле боя. Странно, чертовски нецелесообразно, но объяснимо.

Но то, что пока я была в отключке, насекомые потратили время на создание нитей из паутины? Это было необычно, это выделялось из общей картины. В любой отдельный момент я привыкла приказывать им заниматься этим в фоновом режиме, но с чего бы я могла делать это во сне? Я была вполне уверена, что этот приказ я не отдавала, и это оставляло только три возможных объяснения. Либо моё подсознание пожелало этого, пока я спала, либо так захотел мой пассажир. Пугающе.

Больше всего пугала третья возможность — отсутствие чёткой границы между моим подсознанием и пассажиром.

Я села, и меня передёрнуло от боли, когда синяки и порезы дали о себе знать, а застонав и поморщившись, я почувствовала, что у меня разбито лицо. Кожа была рассечена до крови, о чём говорила влажная корка.

Очки были сломаны. Когда Тагг впечатал меня лицом в стол, то выбил из оправы одну линзу. Зрение было странно призрачным — размытым в правом глазу и необычайно чётким в левом. Я попыталась поправить очки и обнаружила, что на руки надеты мощные ограничители. Такие предназначались обычно для Бугаёв низкого уровня. Они полностью закрывали мои ладони, одна половина была приварена к другой.

Я была в здании СКП. И снова в камере.

Насколько я могла судить, здание опустело. Сила протянулась на пять кварталов, и… ничего. Людей не было. Компьютеры работали, экраны телевизоров светились и показывали меняющиеся изображения, на дороге стояли машины, но людей не было.

Эвакуация? Если моя сила продолжила действовать, СКП могло приказать людям покинуть область.

Должно быть, они не были уверены, что насекомые прекратят атаку, даже если меня застрелят.

Я встала и покрутила плечами, ощущая, как тело в ответ на движения стреляет, скрежещет и вспыхивает болью. Большую часть дня мои руки были скованы наручниками, за исключением небольшой передышки, когда я принимала душ.

Душ… он заставил меня вспомнить о первой ночи, проведённой с Брайаном.

Я отбросила это воспоминание, но на его месте, заполняя пустоту моего сознания, возникла Рейчел.

Словно воплощая её реакцию, я ударила в дверь ограничителями, в которые были закованы руки. Металл звякнул о металл, удар не оставил никаких повреждений на стальной поверхности двери.

Над моей головой раздался громкий пищащий сигнал. Я взглянула вверх как раз вовремя, чтобы увидеть, как разгорается сфера. Я бросилась на пол и ощутила, как электричество проходит через тело.

Я и раньше чувствовала себя неважно, но разряд в десять раз усилил боль. Я ощутила, как бледнеет сознание, как жар опаляет внутренности, словно пляшет по органам и костям. Силы покинули меня, наручники были слишком тяжёлыми, и я не смогла удержать их на весу. Они словно якорь потянули меня вниз к полу.

Мне казалось, что мышцы специально сокращаются так, чтобы вызывать наиболее болезненные ощущения.

— Не нарушайте спокойствие камеры. Эта сдерживающая мера была ограничена величиной в двадцать процентов от вашей максимальной сопротивляемости. Следующее воздействие будет в два раза сильнее. Спасибо, — сообщил автоматический голос.

Несколько долгих минут я лежала, испытывая спазмы и собирая по зданию выживших насекомых, поскольку любые другие действия были невозможны или слишком болезненны.

Мне нужно выбраться.

Как они открывали камеру и комнату для допросов? У них были телефоны. Очевидно, телефоны предоставляла СКП, они касались ими стены.

Телефоны… сотрудников СКП в здании не было.

В морге… там лежал пакет с телом. Насекомые облепили его.

Брайан? Рейчел? Кто-то ещё?

Я послала насекомых на разведку. Одна многоножка, чтобы расстегнуть молнию, другая, чтобы забраться внутрь.

Это был Тагг. Его мёртвое тело.

Я убила человека. И сделала это при помощи силы, что казалось более личным, чем пистолет, которым я застрелила Выверта. Под действием моей силы насекомые как будто становились продолжением меня самой, и с их помощью я убила человека. Это немногим отличалось от того, чтобы схватить его руками за горло и задушить, или вонзить зубы ему в глотку, вгрызаясь достаточно глубоко, чтобы убить.

Я не смогла ощутить чего-то значительного. Я хотела. Хотела вспомнить его дочерей, студенток заграничных университетов, его, безусловно, любящую супругу; хотела подумать о том, что я отняла у них члена семьи так же, как у меня отняли маму. Я хотела ужаснуться, заплакать, но не могла себя заставить. Мне было плохо, но не так сильно, как следовало.

Нет. Я видела лишь шпану, монстра, угрозу городу и миру. Угрозу моей команде.

Но была ли причина только в угрозе, которую он представлял? Может быть, в тот момент спасать их было уже слишком поздно?

Я не могла узнать время, не жертвуя насекомых патрулирующим дронам, однако с учётом того, как долго я была в отключке, остатки Неформалов могли быть втянуты в полномасштабную войну.

Я подумала о Тагге. Нужно сосредоточиться.

Его телефон лежал в кармане куртки, ключи — в кармане штанов. Доставить их ко мне будет значительно сложнее. На пути были запертые двери, вентиляция, лифт и заблокированная шахта лифта. Морг находился в отдельном здании, углом примыкающем к основному.

Что ещё хуже, бесчисленные стычки внутри, снаружи и вокруг здания стали причиной множества модернизаций и перестроек. Новые части здания представляли для насекомых особые трудности. Там не было открытых решёток, зазоров в системах кондиционирования или чего-то подобного.

Должен быть способ. Я обратилась к нескольким сотням насекомых. Едва ли достаточно для моих целей. Я не смогу пробиться грубой силой.

Я вспомнила о дыре, которую проломила Александрия во время поспешного бегства. Это был наименее прямой путь, сначала доставить насекомых из подвала соседнего здания на крышу, чтобы затем снова спустить их вниз, в подвал другого здания… но это был путь. Если и встретятся препятствия, которых я пока не вижу, я смогу разобраться с ними.

Работая сообща, насекомые начали тянуть ключи и смартфон вниз, к приёмному покою морга. Низкие окна, выходящие на парковку, без сомнения предназначались для освещения помещения, а не ради красивого вида. Даже не приближаясь, я знала, что они были открыты — по комнате гуляли воздушные потоки, которые ощущали насекомые.

Дорогу преградила москитная сетка. Несерьёзное препятствие. Одни насекомые начали перегрызать отдельные нити, в то время как другие стали оборачивать телефон и ключи шёлком, соединять их с длинной нитью.

Через несколько минут они добрались до дыры в крыше, спустились по шахте к штаб-квартире Стражей на один этаж ниже меня и приблизились к лифту.

Лестница была заблокирована, у лифта… были кнопки.

Я направила на них самое тяжёлое насекомое.

Ничего. Еле заметное нажатие.

Проводка. Можно ли закоротить провода, как при угоне автомобиля?

Забраться внутрь стены оказалось не так сложно, как можно было ожидать. Рейчел нанесла кое-какие повреждения, когда с собаками атаковала здание неделю назад. Дыры были замазаны и запечатаны, но остались щели, в которые я могла проникнуть из помещения. Примерно так же я действовала, когда отключала станцию зарядки дронов Крутыша.

Фактический контакт… чёртов механизм был сделан с запасом прочности, толстые провода и устройство с кнопками были слишком тяжёлыми, чтобы сдвинуть их с места. Сами по себе насекомые не могли сформировать живой проводник между контактами.

Обходной манёвр. Я использовала тараканов, чтобы аккуратно отгрызть изоляцию, две многоножки подползли так, чтобы их жвала расположились над нужными проводами, а хвосты сплелись друг с другом. Затем я приказала им упасть. Их тела соединили провода между контактом и проводкой кнопки.

Многоножки мгновенно погибли, но дверь открылась.

Я втащила предметы в кабину, осторожно прикрывая насекомыми щель, чтобы телефон и ключи не упали вниз, затем лифт поднял насекомых на этаж выше. Двери открылись автоматически, и я тем же путём вытащила предметы.

Насекомые начали медленный процесс подъёма телефона к достаточно высокой точке на стене. В это время я пыталась восстановиться: шевелила мускулами, убеждаясь, что они работают как надо. Мне пришлось выпустить ещё больше шёлка, чтобы укрепить нить и начать подтаскивать её, закрепив конец в углу дверной рамы, подтягивая вверх при помощи насекомых и наматывая слабину на металлический угол.

Я не преодолела и полпути, когда за своей заключённой прибыли герои. Тяжёлый модуль приземлился на вертолётную площадку на крыше, вибрация сотрясла здание. Четыре ноги, турбины вместо крыльев, голова без шеи. Из модуля вышел человек. Отступник.

Когда он подошёл к лифту на крыше, прибыла Дракон. Насекомые внутри продолжали мучительно медленный процесс поднятия телефона на нужную высоту. Оставшиеся снаружи собрались на героях. Они знают, что я здесь. Нет необходимости таиться. Нужно только не дать Отступнику убить рой одним из его электрошоковых фокусов.

Он был занят телефоном и дверью. Что-то печатал. Пароль?

Если он от телефона, то я попала, если же для доступа к определённым зонам здания…

Я запомнила последовательность. Сейчас стояла задача ввести её с использованием экрана смартфона.

Если он реагирует на давление, я смогу его использовать.

Если на тепло…

Насекомые подлетели к флуоресцентным лампам в коридоре, нагреваясь до температуры чуть меньшей той, при которой могут сгореть их ножки и крылышки.

Пара героев была на полпути к лифту на верхнем этаже, когда телефон достиг нужной высоты. Насекомые, которых я нагрела на лампах, подлетели к клавиатуре, копируя ту же последовательность движений, которую я отследила насекомыми на перчатке Отступника.

Дверь открылась.

Я встала на четвереньки, взяла телефон зубами, согнулась вниз, чтобы насекомые с ключами смогли добраться до моих ограничителей, затем поковыляла к лифту, звеня цепями на щиколотках.

Я нажала кнопку на секунду раньше, чем это сделал Отступник на верхнем этаже. Дверь немедленно открылась.

Они не отреагировали. Задержка в движении лифта не привлекла их внимание. Как только они увидят, что лифт пришёл в движение… они поймут, что я убегаю, и перекроют мне путь.

Блядство.

Нужно обхитрить их. Но проще сказать, чем сделать, ведь они не были идиотами. Если герои считают, что я рвану на нижний этаж, значит мне нужно сделать что-то другое.

Я прильнула к стене и коснулась голым пальцем ноги кнопок второго и четвёртого этажа. Затем сосредоточилась на ключах. Направляемый локтем и роем насекомых телефон скользнул в карман. После этого самые маленькие насекомые нашли замочную скважину в основании ограничителей и оценили её ширину. Другие насекомые выбрали ключ того же размера, поднесли связку к наручникам, чтобы я могла взять его зубами. Тараканы двигали ключи по кольцу, вклиниваясь между ними, чтобы я могла быстрее найти подходящий.

Герои передвигались. Дракон открыла окно и вылетела наружу, Отступник направился к лестнице. Они хотели отрезать меня от нижнего этажа.

Они общались без разговоров. Какая-то система, встроенная в маски. Так будет сложнее. Я не могла подслушивать и опережать их действия.

Как только я пересекла второй этаж, они развернулись. Я поспешила к лестнице и, прыгая через две ступеньки, забралась на третий этаж.

Войдя в помещение, я придержала дверь пальцами ног, затем пригнулась, чтобы остаться вне зоны видимости патрулирующей снаружи и заглядывающей в окна Дракон.

Я использовала подходящий ключ, просунула его в отверстие, затем повернула зубами. Губы коснулись тараканов, которые направляли мои движения. Мне было всё равно.

Болезни, грязь, отвращение: всё ушло на задний план. Я испытывала оцепенение, и вовсе не из-за электрошока. Они забрали у меня кого-то важного. Вынудили меня переступить черту. Здесь не было моего отца, моего адвоката… здесь не было моей команды.

Не уверена, что хочу знать, почему они не пришли спасать меня или почему наши наёмники не вошли в контакт.

Меня не покидало гнетущее ощущение неправильности происходящего. Чего-то большего чем то, что произошло здесь, чего-то большего, чем возможная смерть одного из тех того, кого я любила, романтически или платонически.

Я сняла наручники и положила их на компьютерное кресло, пододвинула его к столу, чтобы они не бросались в глаза.

Руки свободны, теперь мне нужны инструменты и оружие.

Я собрала с пола шёлковые шнуры, над которыми работали насекомые. Не густо. Многие были слишком коротки, но это лучше, чем ничего. Я приказала насекомым сплетать их. Одна пятиметровая верёвка полезнее, чем десять полуметровых.

Другие задачи. Эти чёртовы дроны. Я их видела, похожие на футбольные мячи с плоской стороной, они парили в воздухе на антигравитационных панелях вроде той, что была в скейтборде Крутыша. Я увидела, как один из них поменял режим, переключаясь на совершенно другие настройки и изменив цвет с белого на красный.

Заслонив насекомых своим телом и надеясь, что дрон не нанесёт им существенного вреда, когда на линии огня стоит человек, я схватила его и швырнула в ящик стола. После чего я захлопнула ящик и заблокировала его коробкой с документами.

Я как раз вовремя выскользнула из лап парочки героев. Но не приходилось сомневаться, что их технарские мозги очень скоро придумают новое решение. Я пересекла комнату, схватила мусорную корзину из-под стола, словно бабочку сачком поймала второй дрон, затем прижала корзину к полу, поставив сверху монитор.

Теперь, когда путь был свободен, рой принялся за работу. Пока я не узнаю пароль, телефон Тагга не годится ни на что другое, кроме как открывать доступ. Проверка показала, что сигнала нет. Работа Дракона?

Это был этаж, где работали сотрудники СКП. Здесь они получали инструктаж, отчитывались о проделанной работе и набирали отчёты. Пока я была взаперти, я наблюдала за ними при помощи своих насекомых и поняла, как тут всё у них организовано. Я обратила внимание, что они побросали свои вещи.

Телефон Тагга и код Отступника помогли открыть комнату снабжения. В тот же момент, как замок открылся, Дракон развернулась и устремилась к лестнице, используя реактивный ранец, чтобы набрать скорость. Через секунду Отступник тоже изменил направление.

Без сомнения, она подключена к системе безопасности. Если Отступник располагал своими старыми технологиями, он знал устройство здания. Мне не следовало предоставлять им никаких преимуществ, а если она следит за системой безопасности, то избегать её становилось практически невозможно. Я приказала насекомым грызть провода, которые подходили к зданию снаружи.

Шкафчики были закрыты, но у меня были ключи Тагга, и мне нечего было терять. Полностью осознавая, что враги приближаются, я перебирала ключи тем же способом, которым пыталась освободиться от наручников.

Неожиданно погас свет. Всего через мгновение подача электричества возобновилась, и помещение залило тусклое красное освещение. Запасной генератор. Я принялась и за него. Я-то смогу драться в темноте. Не уверена, что смогут они.

В тот момент, как шкафчик был открыт, я услышала, как они приближаются.

Гранатомёт со специальными зарядами. Я покрутила его в руках, разобралась, как открыть его и куда вставлять кассету. Каждая из них была помечена цветом и двумя буквами. Зелёная кассета с изображением лица с косыми глазами и высунутым языком, «ЯГ» снизу. Красная с буквами «ОГ» и рисунком пламени. Синяя с изображением человечка, застрявшего в липучке, «УП» — без сомнения, удерживающая пена. Жёлтая с молнией и буквами «ЭМ».

Я выбрала последнюю, вставила её в гранатомёт, открыла дверь комнаты снабжения и нажала спусковой крючок.

Ничего.

Чёрная полоска на обратной стороне приклада засветилась буквами, бегущими сверху вниз над большим пальцем: «НЕТ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ».

Либо они сделали выводы после нападения на благотворительный аукцион, либо использовали более серьёзные меры для опасного оружия.

Я осмотрела оружие, но не нашла никаких устройств для ввода кода.

Тяжёлые шаги приближались. Насекомые чувствовали Отступника, он был совсем недалеко — заглядывал в комнату переговоров в поисках меня.

«Отпечатки пальцев», — подумала я. Вот только напротив пальца не было плоской панели. Поверхность была шершавой, и ничего не говорило о том, что она может произвести сканирование.

Перчатки.

Тем же ключом, который подошёл к шкафчику, я открыла дверцу, за которой хранилась броня сотрудников СКП. Я нашла перчатки и принялась натягивать их.

В дверях появился Отступник. Он направил тупую часть копья на меня, и экран гранатомёта потух.

Он шагнул вперёд, и конец копья угодил мне прямо в ключицу. Он впечатал меня в шкафчики и прижал так, что я не могла пошевелиться.

Я бросила гранатомёт на пол.

Позади Отступника появилась Дракон и, проходя через дверь, положила руку ему на плечо. Он отступил в сторону.

Я смотрела на них, но они молчали, Отступник не собирался отпускать меня. Они общались между собой?

— Отлично, — сказала я. — Вы меня взяли. Должна сказать…

Отступник покачал головой и постучал по шлему.

Насекомые пробежались по наружной поверхности брони, но его, кажется, это не обеспокоило. Там не было отверстий, проёмов, дыхательных клапанов или щелей, в которые можно было бы запустить насекомых. Чтобы противодействовать моей силе, он использовал ту же стратегию, что и Манекен. Блядь. Я не смогу ужалить его. Очевидно, Дракона тоже.

Он не мог говорить. Не была уверена, что он мог даже слушать.

Отступник шагнул вперёд и взял меня за левую руку выше локтя, Дракон взяла за правую. Они наполовину повели, наполовину потащили меня к лестницам и лифту. Я покорно шла, чтобы избавить мои и так уже пострадавшие плечи от лишних мучений. По их хватке я поняла, что если они захотят, то смогут поднять меня в воздух.

Отступник остановился на полушаге, затем взглянул на Дракона и на меня.

Не отпуская мою руку, он создал на кончике копья разряд, который поджарил каждое насекомое в комнате. В том числе, к несчастью, и две группы, которые незаметно следовали за мной, подтаскивая специальные кассеты от гранатомёта. Я почувствовала, как из-за электричества зашевелились волосы на голове, руках и шее.

Я не была уверена, что это сработает, но надеялась сбросить гранаты им на головы после того, как мы доберёмся до крыши. Не повезло. Я повесила голову. Мы вышли к лестнице, поднялись на крышу к ожидающему модулю.

Очевидно, таким и должен быть мой конвой: герои, оснащённые инструментами, что могут обезвредить и отразить все мои типичные атаки, запечатанные в костюмы, которые насекомые не могут повредить, перегруженные вооружением, которого у меня не было.

Несправедливо. Всё это. Во стольких смыслах. Столько ситуаций, все как одна без правильных ответов. Снова и снова сталкиваться с обстоятельствами, в которых проигрывают все. Разорвать отношения с Неформалами либо помочь Дине. Оставить отца или бросить людей с моей территории. Покинуть город или позволить миру погибнуть при наступлении неизвестного конца света.

И, возможно, я смогла бы это пережить, принять, что всё несправедливо и мир испорчен, вот только не мне одной приходилось платить. Слишком часто делать это приходилось тем, кто был рядом со мной. Отец уже давно страдал из-за моих решений. А сейчас? Вот это.

Меня переполнили чувства. Злость, раздражение, отчаяние, горе.

Я несколько раз моргнула, пытаясь не дать появиться слезам.

Злость, в отличие от других чувств, утешала. Обычно именно она принуждала меня к действию, к движению, когда мне не оставалось ничего, кроме как перестать сопротивляться. Я была избита, не могла ни на кого рассчитывать и чувствовала предельное истощение. А страх, отчаяние… они были притягательны. Принуждали меня сдаться.

Насекомые перегрызли провода от генератора, освещение лестницы потухло. Я попыталась воспользоваться этим и вырваться, но Отступник и Дракон даже не замедлили шага. Их хватка не ослабевала.

Когда попытки освободиться стали отдаваться безумной болью в плечах, я сдалась. По крайней мере, у меня остаются шёлковые нити. Бегство — не вариант. Значит нападение.

Когда мы ступили с лестницы на крышу, свет на мгновение ослепил меня. Модуль Отступника представлял собой механического дракона, окрашенного в чёрно-зелёные цвета, с золотым обрамлением на щите на лбу дракона, крыльях и плечах. Прилизанные очертания отражали свет солнца, висящего над горизонтом. Казалось, что его конструкция предназначена исключительно для того, чтобы сотней ярких кинжалов вонзаться мне в глаза.

Для всех остальных людей, исключая тех, кого эвакуировали за пределы зоны действия моей силы, это было просто развлечение. Не более чем предмет обсуждения за обеденным столом, новость из поздних новостей. Эвакуированная зона, сражения, разрушения. Даже кончина директора СКП не окажет заметного влияния на среднего жителя Броктон-Бей. Те, кто заметят в небе над головой тяжёлый модуль Дракона, вряд ли уделят этому более двадцати слов в беседе с друзьями. Для большинства людей это не было настолько важно, это не изменит их привычный распорядок дня или расписание событий.

Для меня же это было всем. Мой остаток жизни, друзья, отец. Я потеряла кого-то. Брайана или Рейчел. Только кто-то из них мог поместиться в мешок. Я делала что могла, чтобы забыть об этом, и была рада, что до сих пор не знала точно, поскольку когда я вспоминала Брайана, то могла считать, что там лежит Рейчел, и наоборот.

Нельзя, чтобы всё так закончилось. Я не хотела в тюрьму. Мне нужно найти выход. План, какой бы он ни был слабый или ненадёжный, был достаточно простым в реализации с учётом того, как Отступник меня держал. Насекомые пробежали по его руке, затем перебрались на туловище, двумя группами с натянутым между ними шнуром. Было два варианта, к кому его привязать. К себе было практически бессмысленно. Оставалась Дракон.

Я привязала второй конец к её ноге. Свободная часть тянулась за нами на протяжении пары метров. Шнур, толстый как два моих пальца, сложенных вместе, прочный как сталь.

— Прежде, чем вы упечёте меня за решётку, — сказала я, — могу я поговорить?

Дракон повернулась ко мне, но ничего не ответила.

— Поговорить с Отступником, — продолжила я. — Я не собираюсь ничего выкидывать. Он не обязан ничего отвечать. Это что-то вроде последнего желания.

Маска Отступника открылась с едва слышимым звуком.

— Последнее желание, — фраза прозвучала как утверждение, а не вопрос. — Мы можем поговорить в Пендрагоне. В этом нет необходимости.

— Я весь день провела за решёткой. Я хотела выбраться на свежий воздух. Ты говорил, что действительно сожалеешь о том, что поступил со мной нечестно. Докажи, что это правда, — мой голос звучал более раздражённо и горько, чем мне хотелось.

Он взглянул на Дракон, последовавшая тишина говорила о том, что они общаются.

— Это грубо, перешёптываться, — сказала я. И снова более мелочно, чем мне хотелось.

— Она не может громко говорить, — ответил Отступник. — Сложно объяснить. Она находится под действием нескольких ограничений, многие связаны с СКП, и мы пришли к соглашению, что тогда в школе нам не нужна была такая победа. Единственный способ остановить Дракон был в том, чтобы я вмешался и заставил её остановиться. Но в результате она получила ущерб. Восстановление идёт медленно.

Вмешался и заставил остановиться? Потому что СКП надавит на неё, использует свои рычаги влияния? Могу ли я как-то это использовать? Чем они могут угрожать ей, и чего не боится герой-на-испытательном сроке?

— Спасибо, — сказала я Дракону, — за это.

Она коротко кивнула в ответ.

— С её помощью я пытаюсь стать лучше, как человек, — сказал Отступник. — Я готов слушать, но недолго.

— Ладно, — сказала я и посмотрела на Дракона. Я почти ненавидела себя за это, но я уже начала, и я не могла попасть в тюрьму. Нельзя оставлять всё как есть. — Можно поговорить наедине?

Отступник и Дракон переглянулись. Он кивнул, и она взлетела, направляясь к зависшему в воздухе модулю.

Трос натянулся, Отступника швырнуло назад, и он отпустил моё плечо. Каким бы тяжёлым он ни был, турбины Дракон были мощны, а герой не ожидал этого. Но всего через секунду он понял, что происходит, и сместил центр тяжести ниже.

Я уже приближалась к нему. Нет никакого смысла сбегать, если они будут у меня на хвосте.

Герой остановился у края крыши, но я уже была рядом, воспользовалась его неустойчивостью и толкнула его в верхнюю часть тела.

«Не в первый раз мне приходится драться с человеком-драконом на крыше, — подумала я, почувствовав, как тело Отступника, несмотря на всю его силу и броню, поддалось выполненному в нужный момент сильному толчку. — Первый бой стал началом моей карьеры в костюме, а второй, видимо, обозначит конец».

Если бы он захотел, он мог схватить меня и утащить за собой. Возможно, Оружейник так бы и сделал.

Но Отступник вывернулся, наклонился назад и одним движением нанёс удар своим сложенным копьём. Оно вонзилось в бетон крыши, наконечник разложился и обеспечил надёжное зацепление.

Я пнула копьё, надеясь выбить его, но только повредила ногу.

Через мгновение Дракон схватила меня и оттащила в сторону. Затем протянула руку Отступнику, и он, держась за Дракона и копьё, втащил себя на крышу.

Он шагнул вперёд и схватил меня за просторную тюремную футболку:

— Остановись.

Я с ненавистью смотрела на него.

— Прекрати выкидывать свои фокусы, — повторил он, словно надеясь, что повторение лучше донесёт его мысль.

— Идите в жопу, — сказала я, и мне не понравилось, как это прозвучало. Уверенность, которую мне всегда удавалось на себя напустить, испарилась. — Идите вы в жопу вместе с людьми, на которых работаете.

— Я не знаю, почему бы мне… — начал он, но внезапно замолчал. Его прервала Дракон?

— Ублюдки, — сказала я, чувствуя, как трещит по швам моё самообладание. Ещё недавно угрожавшие появиться слёзы вот-вот готовы были проступить.

— Ты, похоже, не имеешь ни малейшего понятия о том, что ты сделала, не так ли? — спросил он.

— Кое-какое имею, — сказала я. — Но нет, ваши придурки вырубили меня. Я не знаю ничего, что произошло с тех пор. Я напала на Тагга и Александрию…

— Они мертвы, — сказал Отступник.

Мертвы. Никогда бы не подумала, что Александрия сможет погибнуть так. Она же улетела. Должны были быть способы…

— Семейный человек…

— Подонок, — выпалила я, — вероятно, испорченный Симург.

— Его проверяли, — возразил Отступник. — Но речь идёт не о нём. Ты убила одного из сильнейших и самых узнаваемых героев в мире именно тогда, когда она больше всего нам нужна. Её образ, её храбрость, её помощь. Ты хоть знаешь, что теперь будет?

— Знаю, — сказала я. — Это разрушит мораль обороняющихся сил и разобьёт сердца миллиардов людей по всему миру. Я знала это, когда принимала решение, но всё равно это сделала.

— Ты обрекла всех нас.

— Она обрекла всех нас. Она это сделала, она и Тагг.

— Возможно. Вероятно. Они тебя вынудили. Я понимаю это, я пытаюсь быть снисходительным. Даже великодушным, хотя это мне не свойственно, — его тон изменился. — Ты же хочешь по-плохому и выкидываешь фокусы. Ты пыталась убить меня.

— Ты бы выжил, — парировала я. — Падение с шестиэтажного здания в таком костюме? Я бы сбежала, пока Дракон присматривала за тобой. Достала бы другое оружие или что-нибудь ещё.

Он ответил не сразу, но ничего не намекало на его общение с Драконом. Его голос звенел от сдерживаемого гнева, когда он, наконец, сказал:

— Ты могла бы всё облегчить.

— Я не хочу ничего облегчать, — сказала я. — До тех пор, пока ты работаешь на них, я буду драться с тобой. Ты хочешь знать, что сделала Александрия? Она и Тагг убедили меня, что СКП не стоит усилий. И если СКП нужна нам, чтобы победить, значит мы не заслуживаем победы.

— Ты сделала этот выбор за всех людей на планете, — сказал Отступник.

— Выбор сделали за меня. Я думаю, мы всё равно сможем преодолеть конец света, и вполне реально пока прожить без СКП.

— Так не получится.

Голос был женский, и он донёсся со стороны Дракона.

— У меня такие же сомнения.

— У нас мало вариантов, — произнёс голос. Это была не Дракон, но кто-то, говоривший через динамик на её плече. Я узнала её — Мисс Ополчение.

— Где она?

Отступник указал на судно Дракона.

— Вы здесь не для того, чтобы арестовать меня? — спросила я.

— Нет, — сказал Отступник. — Точнее мы не собирались, пока ты не решила столкнуть меня с крыши. Сейчас я в раздумьях.

— Расскажи ей план, — приказала Мисс Ополчение через динамик. — Времени у нас больше нет. Ни на раздумья, ни на что другое.

Времени?

Я взглянула через плечо на солнце, висящее над горизонтом. До заката всё ещё двадцать или тридцать минут. Меня вырубили на час или около того.

Но… крайний срок уже не важен, разве нет? Неформалы должны были уже напасть, это было практически неизбежно после атаки Александрии, а если Мрак или Рейчел…

Я замотала головой:

— Нет. Нет, нет, нет. Нет!

— Рой…

Слишком многое стало понятно.

Неформалы не пошли в атаку, не пытались спасти меня после того, как СКП заперла меня в камере.

Александрия придерживалась графика и оставляла намёки, например, подсказав мне, что её можно утопить. Наживка и давление, наживка и давление с того самого момента, как в городе появился Тагг.

Даже то, что она не пыталась остановить Выверта, остановить нас. То, как она не выступила против Девятки, или сначала против Ехидны. За всем этим стояло нечто большее.

— Зачем? Ради чего? — спросила я. — Это была уловка? Со мной играли?

— Да. С одной трагической ошибкой, за которую нам всем придётся поплатиться.