Навсегда (гет)

Экзамены подошли к концу, как и учебный год, и студентам осталось провести в Хогвартсе всего лишь несколько дней. В честь прошедших СОВ пятикурсники решили устроить в Хогсмиде праздник, и явка для всех была обязательной.

— Я не пойду, — сказала Лили, перебирая исписанные пергаменты. Учеба подошла к концу, поэтому девочки разбирались с книгами и тетрадями, складывали вещи и убирались в комнате.

Мэри от возмущения едва с кровати не свалилась.

— Как это не пойдешь?! Лили! Так нельзя! — заголосила она.

— Отстань от неё, — проворчала Доркас, очищая сумку, в которую залезла чуть ли не по локоть, от хлама. — Не пойдет, значит, не пойдет.

Мэри скрестила руки на груди и буркнула:

— Ты уже целую неделю ни с кем не разговариваешь, Лил. Ты совсем не контактируешь с окружающим миром. Хватит! Пойдем завтра со всеми и развеемся. Тебе это требуется больше всех.

— Ничего мне не требуется! — запротестовала Лили. — Всё в порядке, ясно? И я никуда не пойду.

— Тогда я обижусь и никогда больше с тобой разговаривать не буду!

Лили вздохнула и, отставив в сторону огромную пачку исписанной бумаги, устало взглянула на Мэри. Что не сделаешь ради того, чтобы порадовать эту маленькую милую девочку.

— Ладно, ладно же! Пойду!

Мэри, широко улыбаясь, захлопала в ладоши.

— Ура! Здорово! А ты, Доркас, пойдешь? — перевела она сияющий взгляд на Доркас.

— Эм… Не знаю, — выговорила та, остро заинтересовавшись книгой по травологии. Она явно колебалась, ведь еще никогда Лили и Мэри не слышали в её голосе столько неуверенности и не видели столько рассеянности в лице. — Пойдут все-все-все?

— Все факультеты, если ты об этом, — произнесла Мэри, пристально рассматривая Доркас. — Кроме Слизерина, разумеется.

«Ну и хорошо», — подумала Лили и сказала:

— Я без тебя не пойду.

— Ставишь меня перед выбором? — приподняла бровь Доркас.

— Ну да, — кивнула Лили и даже улыбнулась, чуть ли не впервые за неделю.

— Хорошо. Только лишь для того, чтобы ты, Эванс, не кисла.

Мэри вскочила на ноги и начала прыгать на кровати, напевая:

— Мы все идём веселиться и провожать этот дурацкий учебный год! Экзамены наконец-то прошли! Они длились целую вечность и наконец закончились! Ура!

Лили же показалось, что экзамены пролетели как во сне. Ей каким-то образом удавалось вставать по утрам, иди в Большой зал и отвечать на все вопросы идеально. Она даже не помнила сейчас, как всё это преодолела, как вынесла предательство Снейпа, как это не разбило её и не выбило все знания из головы. Ей казалось, что она уже оправилась и Снейп ушел в историю вместе с СОВ. По крайней мере она уже не чувствовала настолько жгучую боль и не плакала, хоть почти ни с кем не разговаривала — не было особого желания. Гриффиндорцы до сих пор косо поглядывали на неё, а братья Пруэтты всё грозились проучить Снейпа. Хорошо, что Доркас останавливала их. А Лили молчала, делая равнодушный вид, но на душе кошки скреблись.

После того как Мэри ушла, напоследок исполнив еще одну песню об окончании учебного года, Лили устало рухнула на кровать.

— Может, убежим и не пойдем завтра на вечеринку? — прохныкала она.

— Поздно, мы уже согласились, — сказала Доркас, хотя в её голосе не было ни капли энтузиазма. С каким-то напускным рвением она перебирала пергаменты.

— Ты не хочешь идти? Почему? — спросила Лили.

— Просто так, — отрезала Доркас, давая понять, что больше не собирается разговаривать на эту тему.

Потом она силком потащила Лили на ужин. Лили упиралась изо всех сил и готова была отбиваться ногами, ведь категорически не хотела показываться на людях. Последнюю неделю она редко появлялась в Большом зале и в гостиной, просиживая всё свободное время в комнате. Добродушная Мэри таскала ей пищу, а Доркас была крайне недовольна таким раскладом. Она всё пыталась вразумить Лили, но у неё плохо получалось.

— Ведешь себя как ребенок! — сказала она в этот раз, вытаскивая из комнаты настырно упирающуюся Лили. — Говоришь, что всё хорошо, а сама прячешься от всех.

— Я не прячусь! — воскликнула Лили, но, вообще-то, она действительно просто пряталась. Ей не хотелось видеть сочувствующих физиономий гриффиндорцев, насмешливых слизеринцев, и уже тем более она не вынесет, если увидеть Снейпа, которого за последнюю неделю еще ни раз не встречала. — Всё в порядке! Всё отлично!

— Нет, Лил! Я же вижу. Все видят.

— Меня уже раздражает твоя забота. Уж лучше бы ты, как прежде, беспокоилась только о себе.

— Хватит, Лил. Идем!

И в итоге Лили сдалась. Доркас крепко взяла её за руку, опасаясь, что она убежит, и повела вниз. В гостиной было людно — остальные гриффиндорцы тоже собрались на ужин. Среди прочих Лили встретила Мародёров, весело гогочущих над Питером, который пытался пригладить волосы, вздыбленные так, будто его ударило током. Очевидно, это учинил Сириус, который смеялся громче всех. Встречаться с ними Лили совсем не хотела, тем более не желала пересекаться с Джеймсом, которого избегала особенно старательно. Видеть его было так же неприятно, как появиться абсолютно нагой перед огромной публикой.

Надеясь, что Мародёры её не заметили, Лили пулей выскочила через портрет и торопливо зашагала по лестницам. Доркас еле за ней поспевала, ворча что-то под нос. Мэри догнала девочек в вестибюле.

— Все удивлены и взбудоражены твоим появлением, Лил, — сказала она воодушевленно, подмигнула и добавила: — Наконец-то ты вышла из своей Тайной комнаты.

Лили скрестила руки на груди, чувствуя, как сильно на неё давит слишком большое скопление студентов вокруг, и решила не отвечать, а Доркас закатила глаза со словами:

— Говорю тебе, отстань от неё!

— А что я такого сказала? Лили уже давно нужно было вылезти из депрессии.

Лили от возмущения подавилась воздухом. Уставившись на Мэри испепеляющим взглядом, она выговорила сквозь сжатые зубы:

— Нет у меня депрессии!

— Отрицание проблемы не решает саму проблему, — умно произнесла Доркас, и Мэри ретиво закивала.

— Мы волнуемся о тебе!

Лили снова решила ничего не отвечать. Не было у неё никакой депрессии! Подруги просто выдумывают. Да, она сидела в одиночестве большую часть времени, никого к себе не подпуская, но это не значит, что у неё проблемы. Просто она нуждалась в покое, в котором смогла бы расставить мысли по полочкам. И Лили была почти уверена, что ей удалось это сделать.

Девочки молча вошли в Большой зал и устроились возле Алисы Ричи и Берты Джоркинс. Берта, завидев Лили, удивленно выпучила глаза и начала выражать сочувствие, в котором Лили совершенно не нуждалась, поэтому она поспешила заткнуть болтливую гриффиндорку. Благо, Алиса оказалась более тактичной и лишь сказала, что рада возвращению Лили. Её слова были приятнее, чем фальшивые речи Берты.

— Ешь, Лили, — приказала Мэри, передвигая к ней тарелку с запеченным картофелем. — Исхудала так, что мне аж завидно.

— Рецепт прост, — сухо произнесла Лили, царапая вилкой стол. — Тебя должен предать лучший друг.

Доркас и Мэри озабоченно переглянулись, а Алиса будто даже испугалась. Лили осознала, что сказала лишнее. Она так упорно уверяла подруг, что всё хорошо, что теперь, сказав о предательстве вслух, убедила их в обратном. Они поняли, что отвратительный поступок Снейпа тревожил её больше, чем она пыталась показать.

— Хватит, Лил. Возьми уже себя в руки, — настоятельно попросила Доркас. — Не мучай уже себя из-за него. Неужели он до такой степени тебя сломил?

— Ты так изменилась, — тихо сказала Мэри. — Ни с кем не разговариваешь, постоянно в комнате сидишь. Куда делась та веселая улыбчивая девочка, которая бросала все свои дела, чтобы помочь другим? Где твой коронный блеск в глазах?

— Да что вы ко мне пристали? — разозлилась Лили. — Я же говорю: всё хорошо! — В первую очередь она пыталась убедить себя.

— Ничего не хорошо! — заявила Доркас. — Мы волнуемся о тебе, мы пытаемся помочь!

Доркас и Мэри правда пытались помочь. Они ни на шаг от Лили не отходили, будто боялись, что она что-то сделает с собой. Они днями и ночами развлекали Лили, отвлекая её от тяжелых мыслей. Всё это, конечно, было очень трогательно и мило с их стороны, но Лили уже начала бесить такая забота. Ей совсем не хотелось тревожить подруг, не хотелось, чтобы они зацикливались на ней, будто она — центр вселенной. Ей требовались тишина и покой, а не сочувственные взгляды и ободряющие беседы.

Впрочем, это было трудно объяснить подругам. Они считали, что Лили в крайне отвратительном положении, ведь она перенесла такое, такое! Самой же Лили казалось, что всё это чушь и она уже оправилась, так что участливость подруг — излишняя мера. Ну и что, что Снейп, которому она доверяла, вдруг променял её на Того-Кого-Нельзя-Называть и назвал грязнокровкой? Вот так проблема! Она всё решила, оборвала и закончила то, что было между ними.

— Мне не нужна ваша помощь! — прорычала Лили. Она не хотела обижать подруг, но горячие слова сами вырвались из неё. — Оставьте меня в покое! Вы достали со своей дурацкой опекой! Мне просто нужно время, ясно вам?

— Лили, — жалобно протянула Мэри.

— Всё прошло! То, что случилось, просто ерунда. Не надо всё делать так, будто это проблема мирового масштаба…

— Это и есть проблема мирового масштаба, — безапелляционным тоном заявила Доркас, в упор взглянув на Лили. — Если бы это было не так, ты бы не закрылась от всех.

— Я не закрылась! — запальчиво ответила Лили. — Просто мне так удобней!

— О чем так громко спорите?

От этого голоса у Лили пробежались мурашки по коже. Странные мурашки, неприятные, но волнительные и трепетные. Когда Джеймс сел возле неё, она, скривившись от непонятных чувств, которые больше всего напоминали раздражение и досаду, отодвинулась подальше, чуть ли не прижавшись к Доркас.

— Клянусь, вас даже в гостиной слышно, — произнес Джеймс и посмотрел на Лили. — В чём проблема?

Она не продержалась под его пристальным взглядом и двух секунд.

— Не твоё дело, — грубо выговорила она, ощущая, как щеки залились румянцем. Она тут же подскочила на ноги, намереваясь бежать прочь.

— Куда ты? — хлопая испуганно округлившимися глазками, спросила Мэри.

— В комнату.

— Тебе надо поесть!

— Я не голодна.

И игнорируя любопытные взгляды, Лили вылетела из зала, и нос к носу столкнулась с тем, кого встречать не хотела больше никогда в жизни. Это был Снейп, за его спиной которого возвышались Эйвери и Мальсибер. Она на секунду опешила, снова так близко встретив старого друга. Его глаза, как и прежде, сверкали чернотой, наполненной чем-то тревожным и печальным. По сердце как ножом резанули. «Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок!»

— Смотри куда прешь, Нюниус, — с внезапной даже для себя озлобленностью прорычала Лили и оттолкнула Снейпа с дороги. На самом деле она не хотела быть настолько жесткой, но злость сама образовалась внутри.

— Следи за языком, — прошипел Мальсибер, подступив ближе, когда как Снейп отступил назад. Он, как всегда, не изменил себе: друзья рядом — и они друг друга знать не знают.

— Посоветуй следить за языком своему дружку, — горячо ответила Лили, презрительно оглядела Снейпа, который не отрывал от неё взгляда, полного мучения и боли, обошла слизеринцев и двинулась прочь, едва не разрыдавшись.

Всё на самом деле было не хорошо. Лили на самом деле страдала больше, чем показывала. Она правда изменилась. На самом деле она ни капли не справлялась, ничего не перенесла и уж тем более не оправилась. Это просто глупое самовнушение. Еще ничего между ними закончено не было, и сознание этого факто делало невыносимо больно. Она пряталась в комнате, чтобы не видеть Снейпа, чтобы не видеть тех мест, которые напоминали ей о нем. Она действительно замкнулась, закрылась, заслонилась от всего, пытаясь разобраться в себе, в бывшем друге, во всем.

В гостиной Гриффиндора остался только Римус, который сидел в кресле у камина, читая книгу. Лили хотела прошмыгнуть мимо, но он заметил её, вскинул голову и тепло улыбнулся.

— С возращением в общество!

— Спасибо, — ответила прохладно Лили, нервно хватаясь за плечи. — Все так и радуются моему возвращению. Не понимаю, почему.

— Ты неделю с лишним сидела в четырех стенах и ни с кем не разговаривала, а ведь мы привыкли видеть тебя веселой и неунывающей, — произнес Римус, закрыл книгу и жестом пригласил присесть. — Тебя многие ценят и уважают, поэтому твой затворнический образ жизни несколько пугает.

Лили нехотя опустилась в свободное кресло. Рем не отрывал от неё внимательного, понимающего взгляда. Недавно прошло полнолуние, и он выглядел несколько помятым и уставшим, но глаза горели всё той же добротой и заботой. Лили даже почувствовала облегчение. Честно говоря, ей его не хватало, хотя она настырно избегала его, а он к ней очень сильно рвался.

— Моей личности уделяют внимания больше, чем я того заслуживаю, — проворчала Лили, заинтересовавшись огнем в камине. — Это меня ужасно злит.

— Просто ты… — начал было Рем, но Лили покачала головой.

— Не будем говорить обо мне!

— Ладно, — согласился Римус, улыбаясь уголками губ.

— Почему не на ужине? — недолго помолчав, спросила Лили.

— Мне не хочется.

— Всё в порядке?

Рем кивнул и спросил:

— Идешь завтра в Хогсмид?

— Я пыталась избежать этого мероприятия, но Мэри пригрозила мне бойкотом. Мне не хочется её обижать, так что придется пойти.

— Иногда Мэри бывает очень настойчивой, — усмехнулся Римус.

— Это да. Если бы не она и Доркас, я бы уже покрылась плесенью.

Рем засмеялся, и Лили тоже не удержалась от смешка. Сидя в замкнутом пространстве и общаясь с узким кругом лиц, она замкнулась в себе и забыла, что умеет смеяться. Казалось, все радостные эмоции ушли, исчезли, но вот вернулись, внезапно и случайно.

— Я рад, что ты снова ожила, — сказал Римус и взял Лили за руку. Впервые она почувствовала настоящее сочувствие, и впервые её это не разозлило. Как же здорово, что есть такой славный человек, как Рем.

— Снова разговор уперся в меня, — буркнула Лили, встала с места и благодарно улыбнулась Рему. — Я лучше пойду, пока ты не решил рисовать мой портрет или сочинять оду в мою честь.

Римус весело засмеялся.

— Оставайся такой же, ладно?

— Если ты останешься таким же, — улыбнулась Лили, помахала рукой на прощание и снова отправилась в свою Тайную комнату, но уже с прямой целью не пребывать там настолько долго и настолько в унынии.

* * *

На следующий день Мэри с самого утра бегала по комнате как заведенная. Она с вожделением ждала начала предстоящего торжества в Хогсмиде, собираясь хорошенько повеселиться и обворожить всех парней. Лили и Доркас восторг Мэри не разделяли и, вместо того чтобы помогать ей выбирать платье, отправились сдавать библиотечные книги. Вернувшись в комнату, они застали Мэри с волшебной палочкой в руках — с помощью заклинания она завивала кудри. Доркас тут же выудила из-под подушки книгу, которую отказалась сдавать и взяла на всё лето, а Лили попыталась сосредоточиться на Мэри, чтобы не рухнуть в пучину мрачных мыслей. Из головы со вчерашнего дня не выходил Снейп и короткая встреча с ним.

— Знаете, что я решила? — сказала Мэри, заскучав из-за тишины.

— Что же? — спросила Лили.

— Хочу возобновить отношения с Сириусом, — просияла Мэри, распуская очередной локон. На её плечах уже покоилась копна веселеньких кудряшек, которые ей очень шли. Она походила на маленькую фарфоровую куклу.

— Может, не стоит бередить старые раны? — предложила Лили, наконец чувствуя, что может помочь подруге, дать ей совет, подсказать что-то, как в старые добрые времена. — Он, мне кажется, поставил точку окончательную.

Мэри игриво улыбнулась:

— Брось! Мужчины всегда так себя ведут: то им что-то не нужно, то они остро в этом нуждаются. Ты как считаешь, Доркас, дорогая?

Доркас даже не оторвалась от книги, хотя лицо её едва заметно изменилось, наполнившись ядовитым холодом, а глаза застыли. Голос её прозвучал сталью:

— Мне совершенно всё равно.

— Кто бы сомневался, — хмыкнула Мэри и тут же пожалела, потому что Доркас взглянула на неё своим коронным тяжелым взглядом, который вызывал дикое желание выйти из комнаты через окно.

— Тебя что-то не устраивает? — Предостережение звенело в её голосе, и Мэри его уловила.

— Нет-нет, что ты, — пролепетала она, заискивающе улыбаясь. — Просто ты иногда бываешь слишком безжалостной к Си…

— Хватит о нем говорить, — жестко выделила каждое слово Доркас. Пальцы её так и впились в книгу.

— Эй, девочки, остыньте, — воззвала Лили. Как здорово, что всё вернулось на круги своя, и они больше не опекают её, как курица цыплят. — Поговорим о другом, ладно?

Но девочки разговаривать больше не хотели. Хмурая Доркас ускакала из комнаты в ту же минуту, а Мэри молча продолжила завивать волосы. Вскоре вся её голова была окружена мелкими кудряшками, которые подпрыгивали от каждого движения. Потом она выудила из сумки толстенную косметичку и принялась краситься. Лили, утомившись наблюдать за ней, легла на подушки, закрыла глаза и неожиданно уснула. Мэри разбудила её через какое-то время и весело сообщила, что через двадцать минут пора на выход. Было четыре часа.

— На улице жара! Ну какие джинсы! — возмутилась Мэри, завидев, как Лили достала из чемодана пару неновых, но довольно симпатичных джинс. — Ты свихнулась?

— А что? Мне в юбке идти, по-твоему? Мне будет некомфортно, а в джинсах и рубашке — самое то.

— Хорошо, — критично осмотрев Лили, согласилась Мэри и обернулась к зеркалу. Она, как всегда, выглядела превосходно. Кудряшки и синие платье превратили её в прекрасную фею. — Надеюсь, хоть Доркас принарядится к такому случаю.

Но Доркас тоже была не из тех, кто любит блеснуть красотой своего гардероба. Она решила остаться в школьной форме, только ало-золотой галстук стянула. Мэри чуть в обморок не упала, завидев её прикид.

— Учеба закончилась, а ты, как настоящий ботаник, в форме расхаживаешься! Ну как так можно!

Доркас окатила её жестким взглядом.

— Если у тебя есть какие-то претензии, отправь мне их с совой.

Так девочки и спустились в гостиную, где уже собрались остальные их однокурсники. Мэри всё приглаживала платье и подправляла волосы, Лили и Доркас тяжело вздыхали, прикидывая, удастся ли им поскорее покинуть предстоящий праздник.

— Ух ты! С нами Лили! — удивленно воскликнула Эммелина Дэй и озадаченно переглянулась с Майклом Ричардсом. Тот пожал плечами, а на Лили снова накинулось раздражение.

— Ничего себе! — изумился Сириус не меньше их и, подскочив к Лили, приобнял её за плечо. Доркас, недовольно скрестив руки на груди, отступила подальше. — Я было подумал, ты уже паутиной затянулась. Уверена, что не хочешь остаться и погоревать еще?

Лили через силу улыбнулась, не замечая пристального взгляда Джеймса, сидевшего в кресле. Стоявший возле него Питер, отчего-то краснея, дергал воротник мантии.

— Да, уверена, — ответила она. — Пошлите, пока я не передумала.

— Да! Идемте! — весело воскликнула Мэри, стараясь подойти ближе к Сириусу.

— Чудно, вся компания в сборе, — бодро сказал Джеймс и поднялся с кресла, азартно потирая руки. Однокурсники возбужденно заулюлюкали. — Учебный год почти закончился — через два дня банкет по случаю окончания учебного года. Посему я надеюсь, что наши превеликие старосты дадут нам хорошенько повеселиться сегодня и не будут слишком сильно брюзжать. — Он многозначительно покосился на Римуса, который добродушно улыбнулся и махнул рукой, а потом посмотрел на Лили.

Под таким внимательным взглядом красивых карих глаз она в ту же секунду испытала скованность вкупе с раздражением. На ум пришел тот вечер, когда она разразилась истерикой прямо перед ним. Стыдно, обидно и неловко до ужаса. Однако же только Джеймс смог успокоить её. Только после его слов она решила больше никогда не рыдать по Снейпу.

— Повеселимся, — позволила Лили, обведя однокурсников нравоучительным взглядом, — но не будем забывать об ответственности и…

— Старая добрая Эванс вернулась! — перебил Сириус под смех однокурсников и по-братски прижал Лили к себе. — Признаюсь, я скучал по твоей правильности. Мне так не хватала твоих поучительных монологов!

Во дворе школы гриффиндорцы встретили собравшихся когтевранцев и пуффендуйцев. Студенты из Слизерина тоже собрались в Хогсмид, но, разумеется, идти на общую вечеринку они не собирались, потому что ни они, ни другие этого не желали. Это даже хорошо. Лили с некоторых пор возненавидела всех слизеринцев поголовно и видеть их не хотела.

Шумной толпой пятикурсники отправились в деревню. Впереди всех шествовали Мародёры, проводя шуточную экскурсию, от которой ребята покатывались со смеху. Мэри окружила стайка мальчишек, и она назло Сириусу, которому, к слову, было совершенно всё равно, премило болтала с каждым. Лили и Доркас, объединившись с оживленно щебечущими пуффендуйками, шли молча. Казалось, только они не были рады — у всех остальных настроение было на высшем уровне.

— Уйдем пораньше? — предложила Лили, вымученно взглянув на Доркас.

— Нет-нет! Исключено! — произнес Джеймс, ровняясь с девочками.

На его губах играла лукавая улыбка, по которой Лили, честно говоря, соскучилась. Она вдруг вспомнила, что вчера довольно грубо с ним обошлась, и ей стало совестно. Почему она всегда перед ним виновата? Почему рядом с ним ей всегда или стыдно, или неприятно, или неловко?

— Никто не заметит, если мы уйдем, — выговорила Лили, стараясь отодвинуться подальше от него. Благо, Доркас была умной девочкой и всё поняла. Она притянула Лили к себе, схватив её за локоть, чтобы как бы не упасть, идя по ухабистой проселочной дороге.

— Я замечу, — ответил Джеймс, с улыбкой ероша волосы. — Останься, будет весело.

— А меня, значит, ты остаться просить не будешь? — с притворной обидой спросила Доркас, и Джеймс дружелюбно улыбнулся, приобняв её за плечи.

— А ты, сестренка, главный и самый важный гость! Куда мы без тебя!

Потом он вернулся к обязанностям главного шута и ушел к друзьям. Лили облегченно выдохнула. Доркас посмотрела на неё с хитроватой улыбкой.

— Сегодня уже лучше. Ты на него не наорала и даже не убежала.

— Заткнись, — бросила Лили, глядя прямо перед собой.

— После того вечера слез ты так и шарахаешься от него, — не унималась Доркас, снова напомнив Лили тот злополучный день. Зря она рассказала подругам, что Джеймс утешал её тогда. Ей до сих пор было стыдно, хотя в глубине души как-то трепетно приятно.

— Не будем о нем, ладно? — взмолилась Лили. — Ты же знаешь, что меньше всего на свете я хочу говорить о нем.

— Он милый.

— Я всё сказала.

Вскоре ребята добрались до деревни и, не сговариваясь, отправились прямиком в «Три метлы», где, по словам Сириуса, всё уже было готово к их торжеству.

— Я обо всем договорился. Правда, мадам Розмерта ничего крепче сливочного пива нам не нальет, но у нас есть Хвост! — широко ухмыльнулся Сириус, и тут Лили заметила, что Питер был единственный в стане, кто тащит на плечах довольно крупный рюкзак. Там что-то подозрительно позвякивало.

— Если это то, о чем я думаю… — начала Лили строго, на что Джеймс и Сириус синхронно закатили глаза, будто заучивали воспроизводить этот жесть одновременно.

— Не будь занудой хоть один вечер, Эванс! — пренебрежительно махнул рукой Джеймс и, подмигнув ей, улыбнулся. — Мы будем помнить об ответственности.

— Ты и ответственность — вещи не совместимые, — сказала Лили с легким намеком на укор, и ребята, сочтя её слова смешными, засмеялись. Громче всех хохотал, конечно же, Сириус, а Джеймс, робко улыбаясь, опустил голову и взъерошил волосы. Было что-то странно-прекрасное в этой его привычке.

— Для этого мы здесь с тобой, Лили, — произнес Римус, поймав её взгляд и тепло улыбнувшись. — Чтобы сдерживать тех, кого невозможно сдержать.

— Вам, двум святошкам, это под силу, — улыбнулся Сириус. Девочки из Пуффендуя благоговейно ловили каждое его слово. — Всё продумано!

Не только Лили и Римус решили сухо отпраздновать окончание учебного года. Человек десять прямо отказалось, когда в пабе Мародёры начали тайком разливать что-то из рюкзака Питера.

— Гоблинская медовуха, — отрекомендовал Сириус. — Стащил у моей больной мамашки.

— У твоей мамашки замечательный вкус, — закивал Бенджи Фенвик, залпом опрокидывая в себя полный стакан.

Вечер начал развиваться очень весело и интересно, и отчасти в этом была виновата медовуха (впрочем, запасы Питера быстро иссякли). Ребята смеялись, рассказывали истории, делились планами на будущее. Так, Эмми Дэй серьезно решила стать ликвидатором, Бенджи пьяно уверял, что будет министром магии, а Фрэнк Долгопупс считал, что можно попытаться пойти в мракоборцы.

— Хочешь стать мракоборцем? — неподдельно заинтересовался Джеймс. В отличие от Сириуса и Питера, которые налегали на медовуху так, будто только что пришли из пустыни, он уже около двадцати минут хлебал один стакан.

— Ну да, — кивнул охмелевший Фрэнк. — Как думаешь, у меня получится?

— А черт его знает, — пожал плечами Джеймс. — Мой отец — мракоборец. Говорит, что отбор у них очень жесткий. Даже по блату не пройдешь. А жаль.

— Попытаться всё равно стоит.

Мэри весь вечер пыталась завязать с Сириусом беседу, но он очень открыто игнорировал её, ясно давая понять, что всё давным-давно закончено. Он сладко болтал с окружившими его девчонками, уделяя внимание каждой. Доркас сидела ниже травы и тише воды, с глубоко раздраженным видом попивая сливочное пиво. К ней настырно подмазывался парень из Пуффендуя, но она одним лишь жестким взглядом спровадила его. Лили старалась поддерживать разговор с Эмми и Майклом. Они счастливо осведомили её, что встречаются.

— Здорово, я рада за вас, — сказала Лили, искренне улыбнувшись.

— Ты так много пропустила, пока десять дней взаперти сидела, — выразилась Эмми сочувственным тоном. — Не делай так больше, Лил!

— Что ж, я постараюсь.

Когда Эмми и Майкл увлеклись друг другом, Лили заговорила с Римусом. Он смеялся над шутками своих несносных друзей и упорно не замечал симпатичную когтевранку. Лили отметила, что он не обращал на эту девушку ни малейшего внимания уже очень давно — она за ним уже целый год бегала.

— Так и будешь её мучить? — поинтересовалась Лили у Римуса.

Тот удивленно захлопал глазами.

— О чем ты?

— О той девчонке, — сказала она и невзначай кивнула на когтевранку, которая разговаривала с подругой и всякий раз робко поглядывала на Рема. — Она уже битый час от тебя глаз не отрывает.

Римус быстро посмотрел на девушку, а потом взволнованно уставился на стакан в руках.

— Ты знаешь причину. Я…

— Да брось ты, Рем! — Лили пихнула Римуса в плечо, и тот слабо улыбнулся уголками губ. — Это не помеха. Ты классный, и она вроде ничего. Дерзай, не мучай наивно влюбленную.

— Не знаю, — медленно покачал он головой и, сузив глаза и улыбнувшись, добавил: — Скажу, что не один я сегодня мучаю наивно влюбленных.

Лили, не имея сил скрыть внезапно появившуюся улыбку, закатила глаза. Разумеется, Римус имеет в виду Джеймса. Он поглядывал на Лили слишком часто, ероша волосы и стеснительно улыбаясь. К нему навязчиво клеилась Мэлани Флоренс, и он как-то принужденно обменивался с ней фразами и улыбками.

Лили поймала себя на том, что была бы не против поболтать с Джеймсом. Правда, вряд ли у неё получится не выражаться гневным тоном. А может, она и вовсе слова сказать не сможет из-за неловкости и чувства вины. Всю неделю она пряталась от Джеймса, потому что показала перед ним все свои чувства, раскрыла ему душу, а ведь он не входил в круг её доверия. Признаться, после того случая она несколько поменялась во мнении о нем, но всё равно избегала и сводила встречи к минимуму.

Ребята сидели в пабе уже около трех часов. Солнце еще не спряталось, но уже начало окрашивать небо в предзакатное золото. Мэри плюнула на Сириуса и убежала гулять с пуффендуйцем, Сириус, заскучав из-за кончившейся выпивки, пудрил мозги девочкам, Питер заснул, подперев голову рукой. Бенджи и Фин Макмиллан принялись тыкать в него пальцем, гогоча, как угорелые. Римус всё же решил поболтать с той когтевранкой. И вдруг в «Три метлы» заглянул Снейп. Его вроде никто заметил, кроме Лили, в глаза которой он бросился моментально. Она тут же позабыла о Доркас, с которой болтала, и в упор уставилась на бывшего друга. Стоя в дверях, он осмотрел зал и тут встретился с Лили. Едва заметно кивнул в сторону выхода и вышел.

Лили заколебалась. Это он не её подзывал. Это просто нервный тик. Ей просто показалось. Да, наверняка! А может… Лили было стыдно признаться, что ей отчаянно хотелось поговорить со Снейпом. Однако она удерживала себя, выдумывая всякие отговорки, чтобы не выйти вслед за ним и не дать себе шанса простить его. И всё-таки она решилась.

— Сейчас вернусь, — сказала она Доркас, которая хмуро таращилась на Сириуса, обнимающего хихикающую девчонку, встала и двинулась к выходу.

Напоследок Лили обернулась и увидела Джеймса. Он смотрел на неё, и в прищуренных глазах плескались презрение и злость. Ну и пуст!

Снейп поджидал Лили у дверей. Как только она вышла, он молча двинулся куда-то вперед, и она пошла следом, чувствуя себя собачкой на поводке. Ей бы уйти, гордо вскинув голову, но она этого не делала, зная, что сегодня надо всё окончательно решить. Точно и уже навсегда. Иначе она так и будет прятаться от него, утопая в неуверенности, недосказанности и разочаровании.

Они остановились на пустой безлюдной улице. Тонкая тропинка уходила в рощу, где шуршали деревья, покачиваясь на теплом ветру. В высокой траве стрекотали кузнечики, а Лили и Снейп молчали. Она чувствовала крайнюю степень неловкости, смешанную с болью, а он, наверное, думал, как бы еще её обозвать.

Наконец Снейп посмотрел на Лили и тяжело вздохнул. Он как будто похудел и осунулся, даже стал ниже ростом. Впрочем, Лили было всё равно. Её друг, которого она любила и уважала, умер. Она вышла вслед за призраком своего лучшего друга, а теперь перед ней стоял некто другой, чужой и далекий.

— Ты ведь меня не простишь? — тихо спросил Снейп. Его лицо, бледнее обычного, ровным счетом ничего не означало. Это несколько задело Лили.

— А сам как думаешь? — Она не понимала, откуда у неё появилась такая озлобленность, но сейчас ей нравилось этим пользоваться.

— Прости.

— Нет.

Снейп опустил глаза, сжал кулаки.

— Я… Мне очень жаль. Правда, очень. Я бы хотел, чтобы всё было не так, но я слишком глубоко залез в…

— В ту ерунду, которую творит Волан-де-Морт, — закончила за него Лили, ощущая, как слезы предательски закололи глаза. — Зачем же ты с самого начала в это полез?

— Я не знаю, — тихо ответил он, стиснул губы, и на его лице промелькнуло страдание. — Я просто… Тебе не понять.

Лили горестно усмехнулась:

— Куда уж мне! Я же паршивая грязнокровка!

— Не называй себя так.

— Ты так меня назвал! Не будем отрицать правды. Мы оба её избегали, и ты всё сделал правильно, назвав меня грязнокровкой. Ведь я и есть грязнокровка.

— Это было случайно, понятно? — яростно вскричал Снейп, посмотрев на Лили. Лицо его стало красным и исказилось в кривой гримасе. — Меньше всего на свете я хотел сделать тебе больно…

— Черт возьми, но ты это сделал! — раздосадовано всплеснула руками Лили и зажмурилась, чтобы не пустить ненароком слезу, которая так и просилась наружу. Все звуки природы исчезли, она слышала только своё тяжелое дыхание и неспокойное сопение Снейпа.

— Мне жаль.

— Ничего тебе не жаль! Ты лгун! Грязный лицемер! Ты врал мне! Ты всегда считал меня грязнокровкой! Ты всегда считал меня хуже себя! — Лили невольно подступила ближе к Снейпу. Ей казалось, что она говорит сущие глупости, но ей хотелось сказать это, чтобы он её переубедил.

И он это сделал.

— Да нет же! Я не врал тебе! Я всегда считал тебя лучше меня, лучше всех людей в этом мире! Такая, как ты… ты такая хорошая и добрая, что тебе самое место где-то в другом месте, чистом и прекрасном, как ты сама.

Он замолчал, задохнувшись от эмоций, а Лили пыталась найти нужные слова. Она была до глубины души тронута, но всё меркло на фоне «грязнокровка», на фоне того, что Снейп — Пожиратель смерти, что он слепо идет за тем, кто приносит смерть, кто считает, что грязная кровь — самая отвратительная вещь в мире.

— Я больше не хочу тебя слушать, — прошептала Лили, пятясь от Снейпа. Сердце наливалось болью, а в душе маленькая одиннадцатилетняя девочка, которая до сих пор наивно верила Снейпу, вопила, что нужно всё ему простить.

— Нет, постой! — Он схватил её за запястье. Рука у него была ледяной, чужой, больше не родной. Лили скривилась от отвращения. — Это еще не конец! Я…

— Нет, конец, — покачала головой Лили. — Это всё должно было кончиться, даже не начинаясь. Не понимаю, как мы продолжали дружить, ведь все были против: мои друзья, твои, твой хозяин…

— Нет, подожди. Прости меня!

— Слишком поздно, — выговорила сквозь зубы Лили, дернула рукой, вырываясь из пальцев Снейпа. Только сейчас она поняла, что по щекам тянутся слезы. — Ты мне больше никто. Прощай.

— Подожди! — Снейп снова попытался схватить Лили, но на сей раз его остановил жесткий голос.

— Отвали от неё.

Они одновременно оглянулись и увидели Джеймса. Лили отчего-то почувствовала облегчение, даже радость. Хорошо, что он пошел за ней хвостом. Снейп же, судя по всему, в восторга не испытал. Все мучения и боль смылись с его лица, он озлобленно сузил глаза.

— Проваливай, Поттер!

Джеймс остановился возле Лили и вопросительно поднял брови. Она сглотнула и отступила назад, схватив себя за плечи, чтобы унять дрожь. Ей совсем не хотелось участвовать в этой потасовке, хотя именно она была её зачинщицей. Ей хотелось убежать и спрятаться от всей этой мыльной оперы, хотелось не ввязывать в это Джеймса, хотелось, чтобы всё это закончилось прямо здесь и сейчас.

— Что тебе от неё надо? — вполне мирно спросил Джеймс, держась на приличном расстоянии от Снейпа. — Она же ясно тебе сказала, что не хочет тебя слушать. Ты что, тупой? Не понимаешь?

— Тебя это вообще не должно волновать! Пошел вон! — неприятно забрюзжал Снейп, скривив губы.

— Я уйду, если она меня об этом попросит.

И Лили молчала, сильно зажмурившись и стараясь сохранять спокойствие. Внутри бились противоречия: с одной стороны она должна была послать Поттера прочь, а с другой стороны Снейп не оставит её в покое. И она, кстати говоря, тоже не оставит себя в покое. И это будет длиться между ними вечность. А раз уж надо ставить точку, то пусть Джеймс в этом поможет, тем более она без него не справится. Как и в тот день, когда Снейп назвал её грязнокровкой. Как и в тот раз, он был ей нужен.

— Я тебя не позволю, — зашипел зло Снейп, видимо, поняв, что Лили не прогонит Джеймса. — Не позволю, чтобы ты сцапал её в свои сети. Ты её недостоин!

— Может быть, — сказал Джеймс и подошел ближе к Снейпу. — Но я, по крайней мере, её никогда никак не обзывал.

Оба они оказались одного роста, но Джеймс был крепче и шире в плечах, и Лили никогда этого не замечала. В её глазах Северус всегда был выше, сильнее, лучше этого несносного Поттера, однако сейчас она явственно увидела разницу: высокий, сильный, с сияющими глазами и лицом Джеймс Поттер, и угловатый, худой, бледный, зажатый, как загнанный в угол зверек, Северус Снейп.

— Такой, как ты, недостоин даже дышать с ней одним воздухом, — враждебно процедил Снейп, пуще прежнего исполнившись злобой, и Джеймс взбешенно схватил его за грудки.

— Еще слово…

— Люпин оборотень! — закричал вдруг Снейп, взглянув на Лили. — Он оборотень, а эти трое его покрывают! Они не такие хорошие, как все считают!

Джеймс, не отпуская Снейпа, немного повернул голову в сторону Лили, чтобы расслышать её ответ. Она недолго помолчала, всматриваясь в побагровевшее лицо бывшего друга. Какой же он всё-таки… Сколько же желчи в нем! Когда он успел так измениться?

— Я знаю, — произнесла она спокойно. — Я всё знаю. И я не думаю, что всё настолько плохо, насколько считаешь ты. Это напоминает ситуацию с грязной кровью: ты думаешь, что это плохо, а я и Мародёры — нет.

Снейп подавился от возмущения:

— Ты знала? Знала и молчала! Ты такая же, как и все! Наивная, глупая дурочка…

— Еще и грязнокровка, — подсказала Лили не без горечи.

— Ты не должна вестись на все это! Не иди у них на поводу! — закричал зло Снейп, и Джеймс сильнее сцапал его за мантию.

— Скажу тебе то же самое насчет Волан-де-Морта, но ведь ты меня не послушаешь, тогда и я тебя слушать не стану! — горячо ответила Лили.

— Это ты виноват, — прошипел Снейп, устремив полный злобы взгляд на Джеймса. — Это ты её испортил.

— Мне еще предстоит её испортить, уж поверь, — ответил тот.

Лили эта вызывающая фраза несколько возмутила, затронув и странно-трепетное чувство, но она не стала ничего говорить: сейчас она выясняет отношения не с Джеймсом, а со Снейпом.

— Ты у меня получишь…

И тут Лили поняла, что надо остановить эту сцену немедленно, потому что она начала набирать нешуточные, опасные обороты. Это снова происходит из-за неё. Снова Снейп, снова Поттер и она. Снова она стоит перед выбором. Однако теперь нет смысла сомневаться, ведь выбор очевиден. Она не то чтобы должна так поступить, она хочет так поступить.

— Джеймс, — позвала Лили. Она так редко называла его по имени, что даже удивилась. Удивился и Снейп, который выкатил на неё глаза. — Джеймс, прошу, оставь его. Пожалуйста, не трогай его.

— Ты снова его защищаешь! — взревел он, метнув в неё рассерженный взгляд.

Она, терпя необычное нежное чувство, глубоко вздохнула.

— Я не его защищаю, — покачала головой она и, нисколько не колеблясь, протянула ему руку. — Идем со мной, пожалуйста. Оставь его. Пошли, уйдем отсюда вместе.

Лили вспомнился тот случай, произошедший в Пустом переулке, на пустыре за «Кабаньей головой». Тогда она протянула руку Снейпу, чтобы они ушли вместе. Он долго ломался, смотрел на пораженных друзей, а Джеймс не отводил взгляда от её руки. Теперь они поменялись местами. Вот только Джеймс не стал мешкать. Он отпихнул от себя Снейпа и взял Лили за руку. Она была рада почувствовать тепло его ладони, ощущать его присутствие так близко. Ей стало спокойнее, даже странно, ведь обычно он вызывал у неё только ненависть и отвращение.

— Ладно, хорошо, — дрожащим голосом произнесла Лили, не решаясь взглянуть на Джеймса. Она просто сильнее сжала его ладонь и нервно вздохнула. — Идем.

На самом деле это не Лили держала Джеймса за руку, а он её, оберегая и защищая от всего. Он повёл её прочь от ошеломленного Снейпа. Она сильнее вцепилась в его руку, невольно уткнувшись лбом в его плечо. Она чувствовала, как Снейп прожигал её спину злостным взглядом. Теперь это уже неважно. Взяв Джеймса за руку, Лили дала понять, что сделала свой выбор.

Они не спешили возвращаться в «Три метлы». Лили сказала, что ей надо успокоиться и в тишине всё обдумать. Джеймс попросил разрешения остаться, она согласилась, и вот они уже около получаса молча прогуливались по улицам Хогсмида. Солнце скрылось, оставив красно-золотое небо неторопливо темнеть. Всё еще было тепло, но Лили почему-то было холодно.

— Теперь ты на моей стороне? — нарушая тишину, спросил Джеймс.

Лили подумала и коротко ответила:

— Теперь да.

— Чтобы понять это, тебе надо было пройти через всю эту чертовщину.

— Надо было, — вымученно согласилась Лили и присела на лавочку возле фонаря. Джеймс стоял на месте, внимательно глядя на неё, тем самым смущая и заставляя пялиться на землю. — Когда я говорила, что я на своей стороне, на самом деле я была на его стороне. Мне стало понятно это только сейчас.

— А я говорил, что так и будет.

— Говорил, — кивнула Лили, горестно усмехнувшись. — Прости, что не верила тебе.

— Ты ни в чем не виновата.

— А такое чувство, будто виновата.

— Как же меня всё это достало, — выдохнул Джеймс, садясь возле Лили. И она не отодвинулась, как сделала бы раньше. Здорово, что он рядом. Вроде бы он ничего такого не делал, но его присутствие приободряло. — Вся эта чушь, что происходила между тобой и Снейпом, так и сводила меня с ума. Теперь-то он оставит и тебя в покое, и, скорее всего, моих друзей.

— Я бы не была так в этом уверена. Кто знает, что еще взбредет ему в голову, — произнесла Лили и боднула Джеймса в плечо. — Спасибо, что так вовремя появился. Боюсь, мне пришлось бы его прикончить, чтобы он понял, что мы больше не друзья.

Джеймс невесело улыбнулся:

— У меня талант оказываться там, где надо и где не надо.

Лили невольно засмеялась.

— Да, так и есть. Иногда твой талант просто выводит из себя, а иногда он очень даже кстати.

— Ну наконец-то я дождался хоть одного хорошего слово от тебя! Обычно ты не слишком меня жалуешь.

— Предположим, кое-что изменилось, — туманно заметила Лили. Хорошо, что она однажды не убила его на почве бескрайней ненависти. Кто бы тогда помог ей выбраться из этого ада?

— Но мы как прежде не друзья?

— Может, если постараться… — неуверенно протянула Лили, совсем не веря своим словам. — Если ты не будешь играть на нервах и бесить меня своим присутствием.

— Это трудно, конечно, но исполнимо, — кивнул Джеймс, сдерживая улыбку.

Они замолчали. Лили, к своему удивлению, не чувствовала неловкости из-за безмолвия. Еще никогда она не проводила с Джеймсом так много времени наедине, и, признаться, в этом не было ничего тягостного или отвратительного, как она считала раньше. Удивительно, сколько лет ей потребовалось, чтобы осознать, что иногда он бывает очень даже милым и не настолько спесивым и заносчивым. Ей потребовалось много времени, чтобы понять, кто друг, а кто враг.

— Вернемся к ребятам? — предложила Лили, подняв глаза на Джеймса и взяв его за руку. Он улыбался, глядя на их переплетенные пальцы.

— Если ты хочешь, — прошептал он.

— Хочу.

— Ну тогда пошли.

* * *

Тем временем небольшая вечеринка в «Трех метлах» продолжалась. Мэри всерьез задумала охмурить пуффендуйца, Питер видел уже третий сон, а Римус неловко разговаривал с девочкой из Когтеврана. Было видно, что разговор у них не особо клеился, — оба они безумно стеснялись. Доркас, заметив, что Лили и Джеймса нет уже очень долго, заволновалась. Она оглянулась вокруг, рассчитывая увидеть их в пабе, встала и услышала голос, от которого заметно скривилась.

— Уже уходишь? Наконец-то.

Она обернулась и увидела самодовольное лицо Сириуса. Его окружили девочки, пустоголовые и неразумные, которые повелись на его псевдоочарование. Как же глупо с их стороны! Но Сириусу такое внимание очень даже льстило.

— Если ты хотел, чтобы я ушла, то мог бы сказать мне об этом, — холодно отозвалась Доркас, буравя его пронзительным взглядом.

Сириус презрительно фыркнул и откинулся на спинку стула. Он был не сильно пьян, но выпил достаточно, чтобы сказать пару ласковых, не отдавая себе адекватного отчета.

— Я и вовсе забыл, что ты присутствуешь тут. Но вот я увидел твою физиономию, и меня чуть не вырвало, клянусь.

Девочки, окружавшие его, захихикали, а Доркас сузила глаза.

— Что ты ко мне опять привязался?

— А что, нельзя? — заносчиво поинтересовался Сириус.

— Нельзя! — таким же тоном ответила она.

На них уже начали заинтересованно поглядывать однокурсники. Римус недовольно уставился на Сириуса, оторвавшись от когтевранки.

— Заткнись, Бродяга, — сказал он строго.

— Она мне мешает! — пожаловался ему Сириус. Пуффендуйцы захихикали, гриффиндорцы, привыкшие к перепалкам Доркас и Сириуса, продолжали свои разговоры.

— Ах, значит, мешаю. Что ж, отлично, — произнесла Доркас, презрительно глядя на Сириуса. — Тогда я пошла.

— Скатертью дорога!

— Бродяга! — укоризненно протянул Римус, проводив взглядом Доркас, которая шустро выскочила на улицу, чуть не сбив с ног мадам Розмерту с подносом в руках. — Зачем ты к ней на этот раз пристал?

Сириус небрежно подмигнул пуффендуйке и ответил:

— Я её ненавижу.

Римус подался ближе к Бродяга, воззрившись на него с учительской строгостью.

— И думаешь, это дает тебе право обижать её?

— Ты вообще на чьей стороне? — возмутился Сириус. Его уже начало трясти от злости.

— В данный момент на её! Ты весь год её мучил…

— Как и она меня!

— Может, ты извинишься? Может, как-то разберетёсь с этим?

Сириус закатил глаза, а потом грохнул кулаком по столу. Однокурсники испуганно шарахнулись, Питер, очнувшись, вскрикнул.

— Во мне еще не настолько много медовухи, чтобы я извинялся перед кем-то!

— Иди за ней, — настаивал Римус.

— Что?! Я? За ней? Иди ты лесом, Лунатик!

Римус закатил глаза.

— Только не думай, что я ничего не понимаю. Иди за ней, живо!

Не отрывая от Лунатика недовольного взгляда, Сириус пробарабанил пальцами по столу, а потом, немного покачиваясь, поднялся на ноги. Казалось, он и без наставлений Лунатика хотел пойти вслед за Доркас.

— Ладно. Так и быть, я снизойду до неё.

Он вышел на улицу и огляделся по сторонам. Улицы начали потихоньку пустеть, люди расходились по домам, вскоре и студенты потянутся обратно в замок. Не мешкая, Сириус двинулся по улице, обогнул несколько домов и увидел стройную фигуру Доркас. На секунду он залип, но потом, очнувшись, побежал к ней.

— Эй, Мэдоуз, стой!

Она не особо спешила, но шагала остервенело. Он догнал её довольно быстро. Бесцеремонно схватил за плечо, повернул к себе и получил отменную пощечину.

— Ладно, заслужил, — после несколько секундной заминки проворчал Сириус, стиснув зубы.

— Заслужил, — подтвердила Доркас, хотела было отвернуться, но он не дал, взяв её за руку. Она посмотрела на него зверем и, казалось, была готова убить прямо здесь.

— Я извиниться хочу.

— Продолжай хотеть, а пойду, — зловредно прошипела Доркас.

Сириус, трясясь от злости, шумно втянул воздух. Не без отвращения он отпустил её руку и сказал:

— Я, знаешь ли, нечасто извиняюсь, так что имей совесть выслушать меня.

— Я не собираюсь тебя слушать!

— О Мерлин! Не будь такой мерзкой хоть пять минут!

Они непроизвольно подступили ближе, впиваясь друг в друга взбешенными взглядами. У обоих были поразительно серые глаза, только у Сириуса в них плавали смешинки, а у Доркас снежинки.

— Пять минут пошли, — выговорила скупо Доркас.

— Вот только одолжений мне делать не надо! — Сириус оттолкнул её и грубо зарычал: — Извини меня, черт возьми! Мне жаль! Ясно?! Ты постоянно выводишь меня из себя! Рядом с тобой я становлюсь хуже, чем есть на самом деле!

Она издевательски усмехнулась:

— Меня обвиняешь в том, что ты психопат?

Он стиснул кулаки и закрыл глаза. Через несколько секунд он смог себя успокоить и заговорил спокойно:

— Прости. Я не хотел тебя обижать, но я почему-то всегда это делаю. Не знаю, почему. Знаешь, у меня принципы не обижать девушек, но ты ведь… ты сильная, поэтому… не знаю, может, именно поэтому я не рассматриваю тебя как представительницу слабого пола, потому что ты не слабая.

— Ну спасибо.

Сириус невольно усмехнулся своим нескладным словам.

— То есть ты девушка, это я вижу отлично, но ты слишком… Короче, я готов поклясться, что больше не буду тебя обижать. Прости, ладно?

— Я тебя прощу, — согласилась Доркас холодно и безразлично. Ни один мускул не дрогнул на её красивом лице. — С одним условием.

Пытаясь не показывать всего раздражения, Сириус приподнял бровь.

— Ну?

— На следующий год мы будем вести себя так, будто не знаем друг друга. Для тебя не будет существовать меня, для меня больше не существуешь ты. Ты меня не трогаешь, я тебя не трогаю. Согласен?

— Согласен, — кивнул Сириус в ту же секунду, не глядя Доркас в глаза. Впрочем, она тоже этого делать не собиралась. — Отличное предложение. Надо было договориться об этом раньше.

— Наконец-то я задышу спокойно, — сказала Доркас и даже улыбнулась, слабо и жадно.

Она попятилась, сложив руки на груди.

— Пять минут прошли. Я пошла.

— Куда ты?

— В замок.

— Брось, вернемся к ребятам.

— Я же тебе мешаю!

— Вовсе нет, — улыбнулся как можно искреннее Сириус. Доркас же подозрительно сощурила глаза. — Я пошутил.

— Я не хочу.

— Значит, я тоже не пойду.

Доркас попыталась скрыть изумление, но у неё плохо получилось. Сириус невольно заулыбался шире.

— Нет-нет, — тут же закачала головой она, наконец совладав с собой и приняв привычное хладнокровие. — Возвращайся, повеселись, а я ухожу.

— Или мы возвращаемся вместе, или вместе идем обратно в замок.

Они снова уставились друг другу в глаза, только теперь уже без той ядовитой злости. Теперь их сероглазые взгляды выражали мягкость, так не свойственную им обоим. Немного сомневаясь, Сириус протянул руку и сказал:

— Идем?

Критично глядя на его ладонь, Доркас прикусила губу. Он пошевелил пальцами.

— Ну же, я не кусаюсь. Новый учебный год пока не начался, так что ты для меня всё еще существуешь.

Прошло не меньше минуты, прежде чем Доркас кивнула, потупив взгляд.

— Ладно, возвращаемся к ребятам, — произнесла она и нерешительно взяла Сириуса за руку.