Навсегда (гет)

Весенняя свежесть окутывала, как пушистое одеяло, и манила к себе своими чарующими флюидами студентов. Они не задумываясь высыпали из замка и устроились на трибунах, нахохлившись в своих мантиях, как черные птицы на ветвях деревьев. Девочки придерживали трепещущие на ветру полы юбочек и листочки книг, мальчишки, пользуясь свободой и отсутствием профессоров, пускали клубы табачного дыма и весело хохотали.

Сборная Гриффиндора по квиддичу смогла первая занять стадион, и теперь игроки резвились на поле, летая на метлах, словно бешенные пикси. Джеймс, на правах капитана команды, орал как резанный на своих игроков:

— Ты кретин, Дирк! Как можно было не поймать такой, мать его, мяч! Робинс, какого черта ты послал бладжер в Бенджи?! Да он сейчас кровью всё поле зальёт!

Лили, сидя на трибуне вместе с Мэри и Римусом, делала вид, что читает книгу, но на самом деле внимательно слушала Джеймса.

— Кричи погромче, Поттер! Тебя не слышно! — воскликнула Мэри, заулюлюкала и захлопала в ладошки.

Пуффендуйки, что тоже решили вылезти из замка, захихикали над Джеймсом, который совсем позабыв о праведном капитанском гневе, начал выделывать на метле всякие финты. Лили, украдкой глянув на девиц, разозлено сузила глаза. Вот бы они, а тем более семикурсница Джоулин Палмер, перестали на него смотреть.

— Ты бы поглядела на него, — мягко усмехнулся Римус, толкнув Лили в плечо. — Он ведь ради тебя так выламывается.

— Пусть себе выламывается, — ответила Лили, всё же посмотрела на Джеймса, сложила руки рупором и крикнула: — Хватит, Поттер! Продолжай тренировку!

Рем и Мэри засмеялись, когда Джеймс отвесил Лили благодарный поклон и вернулся мучить игроков. У тех был довольно скорбный вид (особенно у Бенджи, которому Робинс сломал нос), и только Сириус и Доркас, переговариваясь между собой, улыбались.

Мэри, следя за тренировкой, болтала без умолку, но ни Лили, ни Римус её толком не слушали. Лили снова уткнулась взглядом в книгу, иногда с каким-то противным жгучим чувством косясь над пуффендуек, что не переставали вслух восхищаться Джеймсом, а Римус старался писать эссе по истории магии, разложив на коленях пергамент. Ветер измял края пергамента, Рем посадил много чернильных клякс и ничего толком и не написал. Он никак не мог сосредоточиться и выглядел очень изнеможенным.

— Всё, я устал, — произнес он, закрыл глаза и потёр веки пальцами.

— Ты в порядке? — озабоченно спросила Лили.

Рем медленно мотнул головой:

— Да.

Лили проследила взглядом за Мэри, которая вскочила на ноги и прислонилась животом к краю трибуны, выкрикивая советы капитану, наклонилась к Рему ближе и прошептала:

— Полнолуние?

— Ну... Я просто устал. Эта учеба, эти тренировки с мисс Марлин... Сил моих нет. Не выходит у меня вызвать Патронуса. Я не могу… Это всё, о чем я могу думать в последнее время.

— Ты всё еще тренируешься с ней?

— Да, по понедельникам и средам.

— Эй, — Лили взяла Римуса за руку и заглянула в его уставшие, не по годам мудрые глаза, — всё будет хорошо. У тебя всё получится. Не сдавайся, ладно?

— Да, ладно, — слабо улыбнулся Римус.

— Эгей! — кричала Мэри, почти полностью свесившись с трибун. — Сириус и Доркас Блэк! Оторвитесь уже друг от друга и займитесь игрой!

— Мэри права! — запричитал Джеймс. — Ну-ка, разойтись! Бродяга, фу!

Сириус, прошептав что-то Доркас на ухо, отчего она улыбнулась уголками губ, ответил:

— Я знаю, что ты просто ревнуешь, Сохатый! Потому что теперь я уделяю внимание Дэр больше, чем тебе!

Лили и Римус засмеялись над друзьями.

— С каких пор Сириус называет Доркас «Дэр»? — поинтересовался Рем.

— С тех самых пор как они подружились, — ответила Мэри, присаживаясь обратно на своё место. — Я так рада за них! Это так здорово! Я уже придумала, какое Доркас наденет платье на свадьбу и как будет звать их детей.

Лили засмеялась над глупостями Мэри, а Рем с вымученным смешком закатил глаза:

— Мерлин, Мэрс! Ты просто неисправима.

— Ты молодец, Джеймс! — восхищенно вскрикнула вдруг Джоулин Палмер, подпрыгнув на крепкие ноги.

Лили от возмущения чуть книгу в неё не швырнула.

Дурацкая ревность.

Джеймс, услышав вопль Джо, поймал эффектно мяч, переданный Доркас, обернулся к пуффендуйке и залихватски подмигнул. Лили, упрямо пялясь в книгу, нервно откинула с лица прядь. И Римус всё прекрасно понял:

— Просто не обращай внимания, — прошептал он. — Это ничего не значит, Сохатый по уши влюблен только в тебя…

— Ладно, — перебила его Лили ворчливо, — ладно же!

Если честно, слова Рема мало её убедили, и в сердце крепко поселилась ревность. Казалось бы, Лили и не имела права ревновать, ведь они с Джеймсом просто друзья. Подумаешь, поцеловались несколько раз. Это не значит, что он должен теперь всецело отдать себя ей.

Хотя Лили этого ужасно хотелось.

— Эй, Бродяга! — всё критиковала игру Мэри, снова повиснув на краю трибуны. — Перестань рисоваться перед Доркас! Бенджи! Эй, Бен! Прекрасный финт Вронского! Только зря ты мяч пропустил!

Джеймс, чихвостивший маленькую Гленду Читок за то, что она упустила снитч, что прошмыгнул перед самым её носом, обратил взгляд на Мэри, поправил очки на переносице. Лили, не сдержав себя, подняла на него глаза и стала как зачарованная наблюдать за его рукой, что скользила между лохматыми прядями.

— Мэрс! Хочешь комментировать матчи?

— Что? Да! Да-да-да! — запрыгнула Мэри и едва не слетела с трибуны. Лили и Римус в последнюю секунду поймали её.

— Я поговорю с МакГонагалл.

— Ура!

Мэри с торжествующей улыбкой обернулась к Лили и Римусу:

— Слышали! Я буду комментировать игру! О! Глядите, Питер со своей Продитрисой! Эй, Питер! Проди! Как у вас дела?

По нижней трибуне шли пятикурсница Продитриса Сайрус и Питер. Он торопливо семенил за ней, таща её сумку, и вид у него был такой, будто он нёс огромную кучу галеонов.

Лили и Римус, в отличие от Мэри, не были так дружелюбно настроены к этой парочке. По одной большей причине, что оба они не доверяли бессердечной Продитрисе, что пользовалась влюбленностью Питера и таскала везде за собой, как собачку на поводке. Она безжалостно вытягивала из него все карманные деньги, которые присылала ему мать, заставляла делать уроки, а однажды даже всучила целую кучу одежды, чтобы Питер погладил её.

— Рада вас видеть, ребятки! — ответила Продитриса бодро. Её карие глаза хитро сверкнули, на губах появилась милая невинная улыбочка. — Садись, Питер!

— Не нравится мне она, — проворчал Римус, устало пялясь на спины Продитрисы и Хвоста. — Не знаю, как сказать Питеру, что она просто пользуется им.

— Судя по всему, никак, — вздохнула Лили.— Понимаешь, в чем дело: он в неё очень сильно влюбился. Она — единственная девушка, что не шарахается от него.

— Ладно, — Римус захлопнул книгу, замяв им измученный пергамент, и закинул её в рюкзак. — Это его дело. Я пытался с ним поговорить, но у меня не вышло. Раз так, я просто оставлю его в покое. До скорого! — Римус встал, закинув рюкзак на плечо. — Мне надо написать письмо Дэн…

Взгляд его серо-голубых глаз быстро метнулся в сторону Мэри. Но она, к счастью, снова увлеклась критикой команды.

Это был большой секрет, что Римус общался с сестренкой Доркас по имени Дэнисс. Об этом секрете знали только трое: он, Лили и сама Дэнисс. И никто не должен больше об этом знать. Тем более Доркас.

Тренировка была закончена, и Мэри потащила Лили в раздевалку, чтобы сопроводить Доркас до замка. Джеймс расхаживался перед уставшими игроками, что сидели на скамейке, вытирая мокрые от пота лица, и давал последние наставления:

— Во вторник игра, друзья. И мы просто не можем проиграть, серьезно. Мы должны выиграть этот чертов кубок, или я просто разорву всех и каждого в клочья!

— Оу, — молвил Сириус делано испуганным тоном. Они сидели с Доркас совсем рядом, плечом к плечу. — Я тут передумал играть. Можно я уйду из команды?

— Нельзя! — рявкнул Джеймс. — Ты отличный загонщик…

— Не нужно оваций, — махнул лениво рукой Сириус, и ребята захихикали.

— Нам нужно выложиться по полной. Всё понятно?

— Да, — вяло откликнулись игроки, уставшие и потные.

— Все, я повторяю, меня поняли? — резче переспросил Джеймс.

На сей раз ему ответили гораздо громче:

— Да, сэр!

— Отлично! Валите отсюда.

Маленькая Гленда Читок вместе с подружками, что ждали её, отправилась в замок, Фрэнк и Алиса забрали Бенджи, Робинс и Дирк ушли вместе. Сириус, несмотря на сопротивления, забрал у Доркас её метлу.

— Идем, Дэр.

— Я в состоянии сама нести свою метлу, — сказала она сурово, распуская влажные черные волосы.

— Я знаю, — просто ответил он и самым небрежным образом отвел с её лица мокрую прядь.

Мэри, ждавшая их у выхода, едва сознание от восторга не потеряла. Доркас же никак не изменилась в лице, изображая холод, но в глазах что-то загорелось.

— Дай мне хоть один раз в жизни почувствовать себя сильнее тебя.

Они ушли, Мэри увязалась за ними, и в раздевалке остались только Лили, что всякий раз поправляла сумку на плече, и Джеймс. Он засовывал в ящик квоффлы, явно делая это максимально долго, чтобы остаться наедине с Лили. У него не было ни тени сомнения, что она никуда без него не уйдет.

— Вы так страшны в гневе, господин капитан, — сказала Лили.

Джеймс поднял на неё лицо, вытер со лба растаявшие снежинки и улыбнулся:

— Надо же как-то держать этих охламонов в ежовых рукавицах.

— Идем в замок?

— Да, идем.

— Ты бы надел мантию — холодно же.

Джеймс пренебрежительно махнул рукой, встав напротив Лили. Лицо и волосы его блестели от пота и растаявших снежинок.

— Ерунда, Лилс.

— У тебя спина вся мокрая, — она завела руку за его спину, дотронулась до влажной спортивной формы и почувствовала, как он напрягся. — Ты же заболеешь!

— Ничего, — сорвалось с его губ шепотом. Он смотрел на неё как завороженный. — Ерунда.

Почти не контролируя себя, Лили встала на цыпочки и сладко поцеловала Джеймса, положив руки на его талию. Сердце забилось быстрее, кожа покрылась мурашками, когда он прижал её к себе. Больше ничего не нужно, кроме него. И это несколько пугает, потому что Лили никогда прежде такого ни к кому не чувствовала. Она впервые в жизни так сильно влюбилась, впервые в жизни теряла голову от поцелуев.

— Лили, — сказал Джеймс через неопределенное и немеющее значение время, нежно отстранив Лили от себя.

— Что? — прошептала она с улыбкой.

— Ты только сильнее начала мне нравиться.

Лили тяжело вздохнула и опустила голову, чувствуя, как пылают щеки. Этого разговора она уже давно пыталась избежать. Да-да, она по уши втрескалась в Джеймса, полностью потеряла голову, но не была уверена и в себе, и в нём. Но ей так хотелось быть уверенной! Ведь теперь он для неё больше, чем просто всё.

— Ты знаешь, как я к тебе отношусь, — прошептала она, решившись всё же поднять на него глаза. — И… Ну…

Он улыбнулся ей ободряюще и коснулся ладонью её горячей щеки. Она немного помолчала, чтобы привести в порядок мысли, которые превратились в спутанный комок. И всё из-за него. И он наверняка прекрасно знает, как легко может вывести её из равновесия лишь одним прикосновением.

— Ты знаешь, что я к тебе чувствую, и я знаю. Но… мне нужно время, чтобы подумать и решить.

— Просто время?

— Ага, — кивнула кое-как она, начиная от волнения заламывать руки.

— Ладно, — легко согласился он и крепко обнял её. Она в ответ обвила его талию руками. — Время так время. Я подожду. Я со второго курса жду.

— Ого! Я нравлюсь тебе со второго курса?

— Вроде того.

— Да быть не может!

Джеймс засмеялся и обхватил лицо Лили руками.

— Может-может, — заверил он, наклонился к ней и поцеловал.

И ей ничего больше не нужно было, кроме его поцелуев.

Они вернулись в замок и застали друзей в гостиной. Рем тихо посапывал, положив голову на плечо Питера, что пересчитывал монетки — очередное подношение прекрасной Продитрисе — Мэри, Фрэнк, Алиса и Бенджи негромко хохотали над Сириусом, который рассказывал очередную забавную историю. Доркас сидела так близко к нему, что их плечи соприкасались, и читала книгу. Она всякий раз кидала на него взгляды и улыбалась одними уголками губ.

— И вот Лунатик говорит: «Нет! Это опасно!» Сохатый рассмеялся как умалишенный. «Опасность — моё второе имя!» — сказал он и метнул в меня нож, не успел Лунатик его остановить.

— О Господи! — Мэри и Алиса одновременно прижали ладошки к губам, а Фрэнк и Бенджи захохотали громко и бесшабашно.

— Признаюсь: я чуть не отложил большую кучу страха в штаны. Думал, сегодня был последний день, когда я видел МакГонагалл. Но, к счастью, Сохатый попал прямо в цель и сбил это чертово яблоко с моей головы!

— Десять очков Гриффиндору! — весело шмыгнув носом, воскликнул Бенджи и победно вскинул кулаки, а Мэри и Алиса зааплодировали.

— Я всегда удивлялся вашим выходкам, — сказал Фрэнк. — И как вы только умудряетесь попадать в такие истории?

— Природный талант, — ухмыльнулся Джеймс, плюхнувшись на диван возле Сириуса.

Лили присела на пол между Алисой и Мэри:

— А также слабоумие и отвага. И огромное количество огненного виски в организме.

— Очень может быть, — согласился Сириус и, потягиваясь, поднялся с дивана. — А пока пора баиньки! Эй, Лунатик, вставай!

Он похлопал Римуса по плечу, помог встать и буквально взвалил на плечо. Джеймс кинулся ему помогать.

— Умаялся ты, друг, — сказал он и дал знак Питеру, чтобы он взял книги Рема, оставленные на столе.

— Да, слегка, — зевнул Лунатик.

— А знаешь, что в тебя вселить бодрость и оптимизм?

— Что?

— Шоколад! — улыбнулся Сириус. — Я вчера, знаешь, целую коробку свистнул из «Сладкого королевства». Мне нельзя шоколад — дурацкий диатез! — так что я пожертвую его тебе. Ты ведь любишь шоколад, верно?

— Верно, — сонно буркнул Рем.

Когда Мародёры скрылись на лестнице, Мэри произнесла с завистью:

— Какая у них крепкая дружба. Они друг за другом и в огонь, и в воду…

— Хочешь сказать, у нас не крепкая? — приподняла бровь Доркас.

— Ну, не такая крепкая, как у тебя с Сириусом, — игриво промурлыкала Мэри, и Лили с Алисой заинтригованно загудели.

Доркас, как всегда, холодно и равнодушно оглядела Мэри с ног до головы, встала и ушла в комнату. Мэри ничуть не обиделась, даже наоборот, обрадовалась.

— Я еще погуляю на их свадьбе и стану крестной их детей. Ну, сначала погуляю на свадьбе Лили и Джеймса…

— Что? — Лили бросило в жар.

— То! Я видела, как вы с ним целовались! — торжествующе выпалила Мэри, потирая маленькие ладошки.

Фрэнк и Бенджи округлили глаза. А вот Алиса ничуть не удивилась — ей уже давно обо всем рассказала Мэри.

— Ух ты! Целовались! Так у вас всё серьезно? — полюбопытствовал Фрэнк.

— Эм… нет! То есть… Я с ним… — растерянно залепетала Лили, резко вскочила на ноги и понеслась в комнату. — Да ну вас!

С одной стороны ей было немного стыдно и неловко, с другой — как-то легко и свободно. Ну и пусть знают. В конце концов Лили и Джеймс смогут больше не прятаться от всех. Но вдруг все будут думать, что между ними что-то серьезное? А хотелось ли Лили этой серьезности?

Кто знает… Она запуталось. И ей требовалось время. Совсем немного времени, чтобы подумать.

Утро в день матча выдалось светлым и свежим. На небе не было ни облачка, снег искрился под солнцем мириадами бриллиантов, чувствовалось наконец приближение весны.

За завтраком сборная Гриффиндора почти ничего не ела. Джеймс всё раздавал указания, требовал разгромить когтевранцев, непременно выиграть Кубок. Ребята слушали его внимательно и выглядели довольно решительно.

После завтрака студенты и профессора отправились на стадион. Питер пошел вместе с Продитрисой, Мэри потащила за собой Рема, щебеча на ходу о том, как круто будет сегодня комментировать игру, а Лили напоследок решила поговорить с Джеймсом.

Когда он с товарищами по команде вышел из Большого зала, она взяла его за руку и улыбнулась очаровательно:

— Не уделишь мне несколько секунд внимания?

— Могу даже больше, — ухмыльнулся он.

Она поволокла его в темный коридор подальше от всех глаз. Прижала к стене, удивляясь своей смелости, и нежно положила руки на плечи. Даже в темноте она чувствовала его хитрую улыбочку, заинтригованный огонь в глазах. Такая близость обоим разжигала кровь.

— Удачи на игре, — прошептала она и коснулась мягко его губ.

В ту же секунду всё внутри запылало, заиграло, трепетно зашевелилось, сердце чуть не разорвалось от счастья. Ей хотелось, чтобы этот поцелуй, такой нежный, такой ласковый и совершенно сводящий с ума, никогда не кончался.

Но прервать его всё-таки следовало — а то на матч опоздают. Капитану никак нельзя опаздывать.

Лили первая отстранилась со словами:

— Только будь осторожен. Если с тобой что-то случится…

— Всё будет хорошо, — заверил её Джеймс.

Напоследок он быстро чмокнул её в кончик носа, сказал, что они увидятся после игры и покинул убежище. Выровняв дыхание и поправив волосы, Лили вышла через пару минут и почти нос к носу столкнулась со здоровенной Джоулин Палмер. В голову пришла мысль, что она давно тут трётся и точно видела, чем они с Джеймсом тут занимались. Не то чтобы этот как-то стыдно, но уж точно неприятно. Хотя, если бы их застукал кто-то другой, было бы стыдно, но это ведь жуткая Палмер, которую Лили терпеть не могла.

— Как дела? — спросила Джо напускным любезным тоном. Её светлые глаза лихорадочно блестели.

Лили, объятая колючей ревностью и злостью, не посчитала нужным ответить. Она просто отвернулась от пуффендуйки и зашагала прочь. И тогда девушка крикнула ей вслед:

— Думаешь, он честен с тобой?

Эти слова мгновенно заставили Лили остановиться. Всё внутри притаилось в ожидании чего-то страшного, плохого, она даже дышать перестала. А Джо продолжила ядовито:

— Наверное, он говорит тебе, что ты ему нравишься, говорит, что ты для него особенная. Так ведь, я права, Лили? А ведь мне говорил такое же и… говорит до сих пор.

Лили будто пинка дали, и она сильно дернулась. Что-то больно заскреблось на сердце, а нос защипало от непрошеных слез. Всё ясно. Он ничуть не изменился. А может, Джо врёт? Не похоже. Да и зачем ей это?

Джоулин сделала несколько шагов и остановилась за спиной Лили.

— Ты знаешь, что вешает лапшу и целует он тебя, а по ночам приходит ко мне? Потому что ты из-за своей чистоты, невинности и наивности не можешь дать ему то, что даю ему я.

Лили отчаянно хотелось закрыть уши, но она этого не делала, нервно ловя каждое слово Джо. На глаза сами собой набежали слёзы.

— В этом всё дело, Лили. А что ты думаешь нужно парням таких красивых девочек, как ты? Любовь? Парни не умеет любить. У них нет этого чувства. Они врут о давней пламенной любви, делают вид, что хотят поддержать, помочь, а на самом деле нуждаются только в одном.

Тон голоса Джоулин не был злым или враждебным, скорее учтивым. И это еще сильнее подтолкнуло Лили к истерическим рыданиям, и она стала держаться из последних сил, крепко сжимая кулаки и губы. Лишь бы не разрыдаться!

— Это правда?

— Сущая правда, Лили, — даже сочувственно сказала Джоулин. — А я ведь люблю его, а ему от меня, как и от тебя, нужно только одна. Прости, что я говорю это. Пойми, что я делаю это не со зла, не потому, что ревную, хотя да — я ревную. Я делаю это, чтобы уберечь тебя. Лучше я буду страдать от него, чем кто-то еще.

В этот нелегкий миг Лили поняла, что не может злиться на Джо, насколько бы ни хотела этого делать. Зато злость появилась к Поттеру. А ведь она чувствовала, знала, что он лукавить, что вешает ей на уши лапшу, что просто разводит её на поцелуи, и она почти попалась. А потом она стала бы для него такой же Джоулин, которая терпит его пассий только потому, что любит его. Она всё это душой чувствовала, ждала, как молнии после оглушительного грома, как взрыва после вырывания чеки на гранате. И вот свершилось.

— Спасибо, Джо, что открыла мне глаза, — произнесла Лили подчёркнуто спокойно. И голос не дрожал, и даже ни один нерв на лица не дрогнул. Никак она не выдала, что всё внутри ломалось на миллион осколков. — Очень вовремя.

— Прости меня, — шепнула Джо. — Я должна была сделать это.

— Я понимаю. Теперь он будет твоим, я не буду к нему больше подходить.

Когда Лили попыталась уйти, Джо схватила её за запястье, причинив неимоверную боль. С глаз чуть было не сорвались слёзы, но Лили приказала себе не рыдать перед Джоулин. И тем более она не станет обливаться слезами перед Поттером.

— Не думай, что я хотела добиться этого, я правда хочу тебе помочь. Честно говоря, ты мне неприятна, я буквально ненавижу тебя, но… но… как это выразить правильно? Я люблю его настолько, что хочу, чтобы он причинял боль только мне.

— Правильное решение, — выговорила Лили сквозь зубы и выдернула руку из сильных пальцев Джоулин. — Вот только он этого не заслуживает. Подумай об этом.

Матч для Лили прошёл как в тумане. Стоя на трибуне среди радостно вопящих гриффиндорцев, она ничего не видела, не чувствовала, ничего не ощущала — ни холода, ни боли, ни разочарования. Она знала, что так и будет, что Джеймс так и поступит с ней.

Игра закончилось сокрушительным поражением Когтеврана и головокружительной победой Гриффиндора. После окончания матча гриффиндорцы дружно сыпанули на поле и повели своих героев в замок, скандируя имя каждого игрока и напевая гимн школы. Лили плелась позади всех, толком ничего не понимая. Мэри, блестяще комментировавшая игру своим звонким голосом, почти не выражаясь нецензурно, всё скакала радостно, а Римус даже забыл о тотальной усталости и шёл, всё нахваливая Джеймса, Сириуса и Доркас, что показали сегодня самый высший класс. Сириус и Доркас остановились на мгновение, отстав от веселящейся толпы, и долго стояли в крепких объятиях друг друга.

После матча студентам было разрешено посетить Хогсмид. Погода всё еще благоволила, и ребята рассчитывали повеселиться на славу и как следует отпраздновать победу Гриффиндора. В гостиной Лили с фальшивой радостью, которую Джеймс принял за чистую монету, обняла его, поздравила с победой и пригласила погулять. Он, конечно же, не отказался.

Сегодня она решила узнать всё окончательно и окончательно поставить точку, чтобы больше не тешить себя надеждами, чтобы больше ни в чем не сомневаться.

В Хогсмид отправились всей кучей: Мародёры, Лили, Доркас, Мэри и Продитриса. Питер и Проди быстро смылись за покупками, Рем, решивший, что не плохо бы оставить Лили и Джеймса вместе, потащил жарко обсуждающих игру Сириуса и Доркас в «Три метлы». Мэри немного погуляла по залитым ярким солнцем улицам с Лили и Джеймсом, которые молчали, выслушивая её монологи, а потом оставила их наедине. Когда она ушла, напряженная обстановка, которая в присутствии зажигательной Мэри не чувствовалась, дала о себе знать.

— Ты чего такая тихая? — спросил Джеймс и остановил Лили, мягко взяв её за руку.

Он коснулся ладонью её подбородка и приподнял лицо, чтобы заглянуть в глаза.

— Да так, — как можно спокойнее произнесла она, но на душе у неё царило бурное волнение. Благо, она всё еще могла удерживать рыдания. А ведь они так просились, так просились, что в глазах кололось и в горле першило. — Вот, поговорила перед матчем с Джоулин.

Джеймс чуток отошёл от Лили, словно испугался её, прочистил горло и небрежно поинтересовался:

— И о чем говорили?

— Думаю, ты догадываешься, — жестко ответила она, вперив в него враждебный взгляд.

Он помолчал какое-то время, не выражая особенных эмоций на лице.

— Она врала.

— Врала, что на уши лапшу ты вешал мне, а по ночам приходил к ней?

— Да.

— Это ты врёшь.

— С чего такая уверенность?

Лили стиснула кулаки и плотно закрыла глаза, стараясь удержать злость и горькую обиду. Не вышло.

— Да с того, что ты постоянно мне врешь! — закричала она с отчаянными нотками в голосе, и парочка мимо проходивших прохожих косо на неё покосились. Плевать на них. — Ты постоянно делаешь из меня дуру, постоянно пытаешься сделать мне больно, самоутвердиться за счет меня, показать, какой-то красавчик!

— Да! — таким же тоном ответил ей Джеймс и резко подступил ближе — они едва лбами не столкнулись. — Да, Эванс! Я тусуюсь по ночам с Палмер! Ты это хотела услышать?!

— Да! Да! Это!

— Я хочешь знать, почему я к ней хожу?

— Ну, потрудись объяснить!

— Да потому что ты мне очень сильно нравишься! И знаешь, как трудно терпеть, когда ты меня обнимаешь, когда прикасаешься ко мне, когда целуешь! Ты как будто издеваешься надо мной, позволяешь себя любить и заставляешь меня страдать! А к Джо бегаю, чтобы… ну… на тебе не сорваться, потому что я не хочу делать тебе больно…

— Так всё дело в «этом», да? — Лили отпихнула Джеймса подальше от себя. Он стиснул зубы так сильно, что желваки на скулах дернулись. — Всё дело в этом, да, Джеймс?

— Нет же! Просто иногда мне трудно…

— Всё ясно, Поттер! — усмехнулась она издевательски, подскочила к нему и схватила за руки. — Ну давай, Поттер! Видишь, насколько я нахожусь рядом? Так что давай, сорвись на меня! Ведь тебе только это и нужно, верно?

— Нет, Лили, — сурово сказал он, вырвавшись из её рук. — Если бы мне нужно было это, я бы не стал с тобой церемониться так долго, а уже давно бы прижал в каком-нибудь темном углу, поняла?

По щекам невольно потянулись слезы. Обида и горечь смешались с неистовой злостью и старой доброй ненавистью. Лили еще раз толкнула Джеймса в плечи и выкрикнула с напускной развязностью:

— Ну раз так, то давай! Теперь время пришло! Ну что же ты стоишь, Поттер? Давай, возьми меня! Или что там говорят? Как правильно? Прости, я не знаю. Но ведь тебе от этого только лучше, так? Ты ведь любишь быть первым, правда? Ты первый, в кого я влюбилась, первый, кого я поцеловала. Будь же первым и тут!

— Пожалуйста, Лили, перестань!

— Давай же! Тогда ты от меня отстанешь! Я знаю, что потом ты меня бросишь! Так что не будем тянуть время! Сделаем всё по-быстрому, и всё закончится!

Джеймс взял лицо Лили в руки, и она, совсем не сопротивляясь ему, не удержалась и заплакала. Все силы просто-напросто покинули её, и внутри осталась зияющая дыра.

— Прости меня, прости! — торопливо выговорил он, вытирая пальцами её горячие слезы. — Я не хотел делать тебе больно! Не хотел, правда…

— Не трогай меня… Не трогай…

— Я люблю тебя, Лили. Слышишь? Я очень сильно люблю тебя. Мне не нужны другие, мне нужна только ты.

«Парни не умеют любить», — вспомнила Лили слова Джоулин, и они больно хлестанули по сердцу. А ведь она почти поверила и открылась ему.

— За что ты так со мной? — сквозь слёзы молвила она и с большим трудом оттолкнула Джеймса от себя. Он легко поддался ей, словно все силы покинули его, опустил голову и нервно запустил руку в волосы. — За что ты меня мучаешь? Из-за любви? Разве это называется любовью? Если да, то любовь — самая отвратительная вещь в мире!

— Постой, Лили…

— С меня хватит! Хватит! Всё, довольно.