Навсегда (гет)

Полная луна, красивая, круглая, сияющая, как тысячи солнц, с удовольствием купалась в пушистых нежных облаках, озаряя их мягким серебристым свечением. Сверчки и ночные птицы затихли, словно их захватила красота ночного светила. Тишина, образовавшаяся в этот миг, приобрела какой-то зловещий оттенок. Она пугала и навивала мрачные мысли.

Полная луна.

Её лик прекрасен. И ужасен. Для Римуса.

Римус резко открыл глаза и со сдавленным криком сел в кровати. Грудь быстро вздымалась от учащенного дыхания, на лбу выступила холодная липкая испарина. Он кинул поспешный взгляд в окно, оттягивая с живота промокшую ткань майки и опасаясь самого страшного, и разглядел в небе тусклый серп луны, грубо разрезающий тонкий шлейф холодных облаков.

Приснилось. Ему просто приснилась полная луна.

Полнолуние только через две недели. Эта новость успокоила его, хотя сердце продолжало панически колотить в груди.

Питер, плохо спавший из-за наивной влюбленности — предмет его грёз настырно не покидал его и не давал покоя — очнулся от нервного сна, услыхав назойливые звуки, что издавал перепуганный Лунатик, сел в кровати и принялся растерянно потирать глаза. Его жидкие светлые волосы мокро прилипли на лоб.

— Ты чего, Рем? — спросил он, разглядев в полумраке сгорбленный силуэт друга, с отчаянием схватившийся за волосы.

— Ничего, Питер, спи, — ответил он шепотом, чтобы не потревожить покой Джеймса, спящего сном младенца и обняв подушку с таким самозабвением, будто обнимая одну небезызвестную его сердцу девчонку.

А вот скомканная постель Сириуса пустовала, что не удивительно, — должно быть, развлекается с очередной девицей, которая купилась на него. Иногда у Римуса появлялась зависть: легко же Бродяге удаётся завладеть так быстро и просто девичьим сердечком: улыбнулся, подмигнул залихватски, сказал пару фраз — и все, девчонка твоя. Но потом Рем приходил к решению, что нечему тут завидовать. Зачем нужны сотни других, если есть одна, особенная.

У Рема была Дэнисс, сестренка Доркас. Странная маленькая девочка, с который он редко виделся, но часто общался в письмах. И она много стала значить для него.

И она ничего не знала о том, кто он есть на самом деле.

Питер все смотрел на Римуса, потирая слезящиеся глаза.

— О чем ты думаешь, Рем? — спросил он шепотом.

— О полнолунии, — сразу признался Римус, утирая краем майки взмокший лоб.

— Тебе страшно?

— Мне страшно всегда, Питер, — резче, чем хотел, ответил Римус. Он уже начинал потихоньку терять над собой контроль.

Питер чуть-чуть помолчал, дергая воротник тепловой фланелевой пижамы, над которой Сириус не уставал подтрунивать, и неуверенно молвил в темноту:

— Эй, Рем?

— Да, Питер?

— Все будет хорошо, ладно?

Римус неспеша вскинул голову и посмотрел на Питера. Он теребил пухленькими пальчиками краешек одеяла и явно чувствовал себя слегка неуютно, как если бы сказал какую-то глупость.

Питер никогда никого особо не поддерживал бодрыми словами, разве что Джеймса.

Неожиданно и приятно.

— Да, Питер... Спасибо... — Рем слабо улыбнулся.

Со спокойной душой Питер лег на кровать. Мысль, что он смог утешить Рема, как он его постоянно, быстро его усыпила.

А Римусу не спалось. Он пролежал, слушая похрапывания Джеймса и сонное бормотание Питера, пока за окнами не начало светлеть. Мрачный свет сменился холодным стальным оттенком. Через час или два рассвет выльет на небо красные и золотые краски, начнется новый день, полный усталости, страха и разочарования.

Дверь тихо отварилась. Рем поднялся на локти. В комнату прокрался Бродяга. Снимая на ходу свитер, он брел к кровати и что-то напевал под нос — кажется что-то из Битлз. Едва не произошла шумная встреча с горкой шуршащих фантиков от взрывной лакрицы, которую просто обожал Питер, а Джеймс был поклонником оберток, которые трещали под ногами не хуже свежего снега. Он часто подбрасывал их под ноги мимо проходившим студентам, чтобы характерный звонкий хруст перепугал насмерть.

— О, с добрым утром, — стянув с головы свитер, лохматый Бродяга встретился взглядом с Лунатиком. — Уже проснулся? Ты сегодня рано.

— Ты тоже, — заметил Рем, садясь на кровати и внимательно разглядывая взлохмаченного и чрезвычайно довольного Сириуса. — Обычно ты приходишь, когда соня-Джеймс уже просыпается.

Сириус засмеялся, поглядев на Сохатого, поднял с пола коробочку от шоколадной лягушки и метнул в друга. Джеймс, которого не разбудишь даже Бомбардой, лишь дернулся и перевернулся на другой бок, не вытаскивая из-под подушки рук. Детская безмятежность заняла его лицо, и он уже не казался таким взрослым.

— Перестань, не трогай его.

— Отвали, Лунатик. — Сириус подобрался к окну и раскрыл одну створку. — Лучше спи.

В комнату влетел ледяной мартовский воздух и заклубился парком. Римус, уже стуча зубами, укутался в одеяло. А Сириусу, кажется, мороз был нипочем, и он спокойно устроился на подоконнике с голым торсом. По его груди и плечам растекались татуировки, некоторые из которых Рем еще не видел, — видно, Бродяга сделал их совсем недавно. И нравится же ему портить свою кожу, точно заключенный.

— У кого был?

Выудив из-за уха сигарету и из кармана брюк палочку, Сириус закурил.

— Это хороший вопрос, — ответил он, выпустив в воздух дымное колечко. — Ради того, чтобы рассказать тебе об этом, я пришёл пораньше.

— Ну не хочешь, не говори, — проворчал Рем, ложась на кровать и закидывая руки за голову. — Мог бы и без сарказма ответить.

— Это не был сарказм, дружище. Я действительно должен рассказать тебе о ней.

— Чёрт возьми, Бродяга. Ты так часто иронизируешь, что я уже не понимаю, где ты говоришь серьёзно, а где глупо хохмишь.

— Ради тебя я могу сделать таблички.

— Не стоит, — огрызнулся Римус.

Сириус усмехнулся и выдохнул в стылый воздух струю белесой дымки. Некоторое время он сидел, молча куря и глядя на утреннюю улицу. Хагрид уже был на ногах и по сугробам пошел зачем-то вместо со своим волкодавом Клыком в лес.

Скоро и они отправятся в лес, чтобы побегать с Ремом — через две недели, когда взойдет полная луна.

Потушив сигарету о подоконник, где уже и так было много подпаленных черных отметин, и выбросив окурок в окно, Сириус откинул с лица волосы и повернулся к Рему, готовый поведать о девушке, с которой всю ночь развлекался. Лунатика это на самом деле ни капли не интересовало, но пусть Бродяга выговорится. Может, тогда из его серых глаз пропадет этот лукавый, проказливый огонёк.

— Я был с Зои Белби.

— Кто это?

— Из Пуффендуя, пятый курс. Однокурсница подруженьки нашего малыша Питера.

— А.

— Хорошенькая, довольно милая, весёлая, наивная, чистая… невинная... Была, по крайней мере.

— Это мерзко, Сириус. Как ты мог?

Сириус ухмыльнулся нагло, спрыгнул с подоконника и закрыл окно. Его спину, исполосованную ноготками Зои Белби, оккупировали мурашки.

— А что тут такого, Лунатик? Рано или поздно с ней это должно было случиться. Пусть уж это произойдет с человеком, который гораздо привлекательнее половины населения Англии и действительно хотел её.

Римус не мог судить Сириуса. Он давно делает такие глупости, абсолютно не чувствуя стыда и не слыша совести. Бродягу не изменить, и он будет настырно делать то, что хочет.

— Знаешь, — вздохнул Рем, потирая виски, которые вдруг запульсировали, — когда-нибудь ты по-настоящему влюбишься и…

— О, не приведи Мерлин! Итак, Зои Белби.

— Я слушаю.

Рем от нечего делать взял свой альбом с прикроватной тумбочки и принялся рисовать то, что ему снилось.

— У Зои есть старший брат. Вообще-то у нее их двое, один совсем недавно закончил Хогвартс, но не суть. Старший брат у неё какой-то выскочка-профессор, который — внимание! — изобрел Волчье противоядие.

На листе появилась полная луна, окруженная пухлыми облаками, тени которых ложатся на Гремучую иву; стая птиц в панике улетает в черное небо от того, кто обитает в лесу.

— Ты слышишь меня?

— Да-да. Волчье... хм... противоядие.

Сириус, утомленно вздохнув, будто его вывело из себя, что Лунатик не слушает его, а что-то сосредоточенно чиркает в своём дурацком альбоме, плюхнулся на его кровать.

— Волчье противоядие, волчонок. Понимаешь, о чем я?

— Нет, сэр. — Теперь Римус нарисовал себя: длинные лапы и морда, хвост, дикие глаза — вот кто он, чудовище. Вот кого испугались птицы.

Сириус раздраженно выдернул из рук Рема альбом и швырнул его на пол. Он шлепнулся так звонко, что Питер подскочил в кровати и уставился на друзей широко открытыми глазами.

— Вы чего это тут делаете?

— Спи, малыш Питти, — подражая Продитрисе, тонким голоском пропищал Сириус. — Милая пижамка. Ты всё еще носишь её?

Обиженно фыркая, Питер залез под одеяло с головой.

— Волчье противоядие, — повторил Сириус многозначительным тоном, пристально взглянув Римусу в глаза. — Рубишь фишку, приятель?

— Э-э... Нет. Что ещё за противоядие? От волков что ли? Чтобы зайчишек не трескали или...

— Нет, это зелье. Зелье, которое позволяет оборотню контролировать себя во время трансформации. То есть ты лакнешь этого чудо-зелья и сможешь в полном здравом уме сидеть в Визжащей хижине. А? Как тебе идейка?

Рем замер, напряженно всматриваясь в одухотворенное лицо Сириуса.

— Такого зелья нет.

Он был в этом уверен, ему не могло так повезти.

— Есть! Зои мне рассказала, что её брат его готовит. Оно пока, конечно, на стадии разработки...

— Она врала тебе.

— Чего ради? Я бы и без этой информации её...

— Ладно, — прервал Римус и, закрыв глаза, принялся потирать дрожащей рукой лоб. — Хм... Ладно. Допустим, противоядие почти существует. Но какое мне до этого дело?

У Сириуса сделалось такое выражение лица, будто Рем отвесил ему хлесткую пощечину.

— В смысле какое дело? — захлопал он глазами. — Самое прямое, Лунатик! Ты, гиппогриф тебя раздери, должен его попробовать! Испытать на своей лохматой, мать ее, шкуре!

Лунатик жёстко сузил глаза и заговорил саркастично:

— Да, конечно! Я согласен! Тащи чёртово противоядие!

Бродяга обиженно пихнул его в плечи, и он безвольно повалился на подушки, до рези в щеках зажмурившись.

Нет, ему не может так повезти, нет никакого зелья!

— Пошёл ты, Лунатик! — зашипел Сириус. — Да, сейчас у меня его нет, и вряд ли оно поступит в продажу ближайшее пару лет...

— Все ясно.

— Но я могу достать формулу приготовления.

Римус усмехнулся не без злой иронии:

— Ага, конечно!

Луна будет вселять в него сумасшествие до конца дней его.

Сириус схватил Римуса за запястье и посадил напротив себя, чтобы видеть его чертовы глаза, как обычно, мудрые, вдумчивые, но невероятно грустные.

— Я достану формулу зелья, клянусь, Римус. Я клянусь, всем, что есть, всеми богами на свете. Если есть способ уменьшить твои страдания, я сделаю все, чтобы найти его.

— Зачем? Почему? Ради чего ты подвергаешь себя опасности?

Время Серьёзного Сириуса прошло — его хватило ровно на одну реплику. Пришло время Сириуса — Королевы Драмы.

— Потому что я твой потерянный брат-близнец, — сказал он драматично и шмыгнул носом. Даже почти слезу пустил, артист! — Мы всегда должны быть вместе, мы должны быть неразделимы!

Пытаясь не выдать улыбки, Рем оттолкнул от себя Бродягу и снова плюхнулся на подушки.

— Ты всё испортил!

— Я серьезно, — сказал Сириус.

— А я Римус, приятно познакомиться.

— Ха-ха, очень смешно, лунный волчонок. — За неуместную шуточку Рем получил славную оплеуху. — Я правда смогу достать формулу.

— И как, скажи мне на милость? Не думаю, что Белби подаст формулу твоему величеству на блюдечке.

Только сейчас Сириус по-настоящему решил пораскинуть мозгами. И еще никогда в его надменно-красивом лице не было такой глубокой задумчивости. Видимо, в его грезах его гениальная идея абсолютно не имела изъянов, и только сейчас он начал вычислять недочеты.

— Ну, у меня несколько вариантов, — пробормотал он, почесывая кончик носа.

— Сколько из них травмоопасные?

— Все.

— А менее опасные?

— Думаю, одна.

— Излагай.

— Я заберусь в дом Белби-старшего и выкраду формулу зелья.

— Гениально, — желчно молвил Римус, скрещивая руки на груди. — Бесподобно.

Сириус раздраженно закатил глаза. Его самоконтроль начал сходить на нет — Римус это чувствовал.

— Если ты такой умный, то давай подкидывай идейки!

— Я предлагаю оставить всё как есть.

— Ты, кучка драконьего дерьма, просто не… — В глазах Бродяги заплясал злой огонь.

Окончание его фразы был прерван зевком проснувшегося Джеймса. Он сел в кровати и сонно потянулся, смахивая на маленького ребеночка, которого мамочка заботливо уложила той ночью спать. Рассвет окрасил его темные лохматые волосы в рыжеватый оттенок.

— Я проснулся! — сообщил он бодро и, нашарив на тумбочке очки, водрузил их на нос. В линзах ярко отразилось восходящее солнце. — Бродяга, тащи мои тапки.

В него полетела подушка Лунатика, прицельно пущенная Бродягой.

— Ну хотя бы газетку? Давай, будь хорошим пёсиком.

Сириус, потеряв к Римусу интерес, повернулся к Джеймсу, обернулся в своё анимагическое обличие — огромного лохматого черного пса — и с грозным рыком кинулся на Сохатого. Тот в последний момент закрылся подушкой Лунатика, защищаясь от когтистых лап. И между ними завязалась шуточная борьба, но если бы не веселый смех Джеймса, можно было подумать, что Сириус серьезно решил сожрать его на завтрак.

Римус, хлопнув себя ладонью по лбу, ничком плюхнулся на матрас, чтобы не было слышно его смеха. Единственное, с чем ему повезло, — это с друзьями. Ах, и да, у него потрясающие родители, милая девушка.

Но луна точно ему не друг, и он точно никогда не сможет отвязаться от её влияния.

Хотя в целом не в луне-то дело. Она не виновата, что его, Римуса, укусил в детстве оборотень.

Драка была окончена абсолютным уничтожением подушки. Белые перья подобно снегу летали над Сохатым и Бродягой, что лежали в изнеможении и всё еще обменивались не очень энергичными ударами. Кажется, впервые за столько дней после ссоры с Лили Джеймс улыбался счастливо и вёл себя как обычный заносчивый Джеймс Поттер.

И он до сих пор не рассказал им, в чем причина его ссоры с Лили.

— Питер еще спит? — спросил Джеймс, покосившись на Питера, и наградил Сириуса смачной пощечиной.

— Ага, — Сириус в ответ щелкнул его по носу. — Удивительно, что он не проснулся раньше. Я тут случайно альбом Лунатика уронил на пол, так он мне чуть не вмазал.

Джеймс взглянул на Сириуса с азартом и предвкушением. Ухмылочка сама собой растянулась на его губах.

— Ты думаешь о том же, о чем и я?

Они поняли друг друга с одного взгляда. Рем всегда по-доброму завидовал этой их такой связи: они могли вести целые беседы, лишь глядя друг на друга.

— Всё, что нам нужно, это любовь, не так ли? — уточнил Сириус и осклабился коронной, ничего хорошего не предвещающей улыбочкой.

— Любовь и ничего больше, мистер Леннон.

И парни громко затянули «All you need is love! All you need is love!» Хвост ошарашенно подорвался с кровати, не успели они закончить припев, и вылупил глаза.

— Где Джон? — глупо пискнул он.

— Не знаю, — серьезно ответил Джеймс. — Должно быть, в Ливерпуле.

После того как подушка была починена, а у Питера нормализовалось давление, Сириус, переодеваясь в школьную форму, поведал Джеймсу и Питеру о Зои Белби и её брате. Волчье противоядие не нашло отклика у Хвоста, который испугался, что его формулу еще надо своровать, а вот у Джеймса загорелись глаза.

— Просто сделаем это! — заявил он таким тоном, будто снова гонял свою команду по квиддичу, и грохнул кулаком по своей ладони.

Сириус протянул ему кулак, и он стукнул об него своим с видом победителя.

— Я знал, приятель, что эта часть понравится тебе больше всего.

— На то мы и Мародёры, чтобы всё похищать.

— Знаешь, я почти уверен, что мародёры — это те, кто грабят что-то или кого-то после, скажем, какой-то катастрофы. Так что мы просто воры.

— Похитители!

— Похитители зелий!

Римус и Питер слушали их дискуссию без особого энтузиазма. Лунатик всё еще надеялся, что парни забудут об этой дурацкой идеи. Потому что ему уже ничем не помочь, с этим он давно смирился, так что нет смысла подвергать друзей опасности.

Думая о своей беспомощности и автоматически собирая у тумбочки учебники в рюкзак, Римус поднял голову и увидел свои глаза в зеркале. Безнадежные, отчаянные, будто его голову с минуту на минуту засунут под гильотину.

В спасении нет смысла, если ты сам не хочешь спастись.

Римус всё же решил сказать друзьям, чтобы они забыли об идеи похищения у старины Белби формулы Волчьего противоядия, но только он заикнулся об этом, как Сириус безапелляционно вскинул руку:

— Мы всё решили, Лунатик. Мы не оставим тебя с этим дерьмом. А теперь идемте на завтрак, я такой голодный, что готов съесть целого оленя. Оленя, ага, Сохатый.

Сириус и Джеймс с королевской важностью вышли из комнаты и двинулись в гостиную, а Римус и Питер вяло последовали за ними. Рем всё продумывал причину, по которой его неугомонные друзья не станут воровать формулу зелья. Хоть что-то же должно их остановить! Хотя о чем это он! Ведь его друзья Джеймс Флимонт Поттер и Сириус Орион Блэк! Их не остановит даже смерть.

В гостиной парни, помимо прочих, встретили Лили, Мэри и Доркас. Стоило Лили увидеть Джеймса, как она тут же выпрыгнула за портрет. Сохатый только мрачно шмыгнул носом, опустил голову и засунул руки в карманы. Римус, толком не знавший, по каким таким веским причинам общение Джеймса и Лили так резко прекратилось, сочувственно похлопал друга по плечу:

— Ничего не хочешь мне сказать?

— Нет, — ответил хмуро Джеймс и вышел за портрет.

Питер скоренько отправился за ним. А Сириус уже вовсю вертелся перед Доркас.

— Не возражаете ли вы, мисс Мэдоуз, если я вас сопровожу на завтрак? — вежливо и важно предложил он, отвесив ей поклон.

Доркас не изменила привычному для неё холодному высокомерию, но в глазах у неё загорелось то, что Рем часто видел в газах её сестренке, когда они тайно от всех на свете встречались после долгой разлуки. Сестры Мэдоуз были очень похожи, только Доркас — это сила и мощь, а Дэнисс — нежность и мягкость.

— С радостью, мистер Блэк, — ответила Доркас и подала лениво Сириусу руку.

— Идем и ты, Мэрс. И, так и быть, Лунатик, пойдем с нами. Я позволяю.

В Большом зале Джеймс и Лили подчеркнуто сидела очень далеко друг от друга. Мэри и Доркас не стали мешкать и отправились к подруге, хотя ясно было, что Доркас была бы не прочь остаться с Сириусом. Теперь их редко можно было увидеть не вместе, что приводила Мэри буквально в экстаз. Она нарадоваться не могла, что огонь и лёд немного успокоились и подружились. Римус же оставался при мнении, что они совершенно не пара, но нельзя было не заметить, что именно Бродяга вытащил Доркас из страшного состояния и только он поддерживает её на плаву.

Сев рядом с Питером, что жадно поедал глазунью, Рем без особого энтузиазма пододвинул к себе кубок с соком и тарелку с хлопьями. Есть не хотелось. Хотелось спрятаться, чтобы не слышать этого гомона студентов. В голову будто начали медленно всаживать острый шип.

Полнолуние уже рядом. Его вторая сущность уже просыпается.

К счастью, до него друзьям дела не было, и он мог спокойно помучить себя. Питер был больше заинтересован в завтраке, а Сириус, попивая чай, озабоченно поглядывал на Джеймса, что жевал тост с таким видом, будто скорбел над злаками, из которого он приготовлен.

— Так, — начал довольно сурово Сириус, грохнув кубок на стол. — Или ты мне рассказываешь по какой причине распускаешь тут сопли или я начну допрашивать, причем с пристрастием, Эванс.

Рем послал ему взгляд под названием «Нельзя быть таким бестактным! Идиот!» и мягко посмотрел на Джеймса:

— Мы тут заметили, что вы с Лили немного… хм…

— Перестали дружить, — подсказал Питер.

— Да, и, знаешь, нам кажется, что тут есть какая-то причина, что ли…

Джеймс с ожесточением воткнул вилку в картофелину, Питер аж испуганно отшатнулся, округлив водянистые глазки.

— Нет никакой причины.

— Да ладно тебе! — закатил глаза Сириус. — Мы же видим, как ты сопли на кулак наматываешь и вздыхаешь, как баба, которую бросил её мужик.

— Я не…

— Колись, старина! — Сириус хлопнул Джеймса по спине так, что тот едва не клюнул носом стол. — Или я сварю отменную сыворотку правду и узнаю не только об этом, но еще и том, куда ты дел моё черную футболку…

— Я трахался с Джо Палмер! — хлопнув кулаком по столу, вдруг выпалил Джеймс громко, и недалеко сидевшие первокурсники пооткрывали рты то ли в шоке, то ли в страхе, то ли в восторге от нового слова, который непременно войдет в их лексикон.

Сириус заухмылялся гаденько, будто подумывал каким бы еще неприличным словам научить детей, а Римус начал лихорадочно придумывать как бы выкрутиться.

— То есть… — залепетал Джеймс, растерявшись перед детьми, что не отрывали от него взгляда, — я… я хотел сказать… ну… это слово… Да идите вы, мелочь пузатая!

Рывком он встал с места и вылетел из зала.

Первокурсники зашептались:

— Как он сказал?

— Трамрался… Трахвал… Э… Что-то так…

— А что значит это слово?

Сириус, наблюдая за детьми, довольно улыбнулся:

— Любопытное поколение растет. Есть, кому сменить нас.

После завтрака парни отправились на трансфигурацию. Джеймс стоял у класса с довольно скорбным видом и невидящими глазами смотрел на Джоулин Палмер, крупную семикурсницу, чьи габариты превышали габариты Сохатого в два раза. Она что-то рассказывала ему, но он её не слушал. Лили, подошедшая было к классу с подругами, тотчас умчалась прочь. Мэри и Доркас лишь грустно посмотрели ей вслед.

— Вы тоже не знаете, почему они поссорились? — спросила Мэри, когда они с Доркас подошли к мальчикам.

— Нет, — мотнул головой Римус, поглядывая на Джеймса. — Но думаю, тут как-то замешана Джоулин Палмер.

Сириус самым небрежным образом приобнял Доркас за плечо:

— Что за дурацкое имя? Джо-о-оулин! Прямо фу!

— Тебе оно тоже не нравится? — взглянула на него Доркас, даже и не думая выкрутиться из его объятий.

— Не-а, — мотнул головой он, заколдовывая её взглядом.

— Обожаю, когда ты соглашаешься со мной.

Звонок погнал студентов в класс. Сириус похитил Джеймса у Джоулин, втащил в кабинет и посадил рядом за предпоследнюю парту. Рем сел за ними, достал пергамент и принялся тупо выводить всякие завитушки, лишь бы успокоить расшалившиеся нервишки. Питер опустился рядом и дернул пальцами воротник:

— Кажется, я неверно сделал домашнее.

— Ты списывал у Лунатика, Питер. Ошибок быть не может, — произнес Сириус, обернувшись к друзьям, и подмигнул Хвосту. — Когда ты сам делал свои уроки? Ах да, кажется уже очень давно. Ты только домашку Продитрисы сам выполняешь.

— Оставь её в покое, — несмело буркнул Питер, покраснев густо. У него впервые хватило смелости перечить Бродяге.

И ему это не понравилось. Сириус разозлено сузил глаза:

— Что ты сказал?

Вылезший из мрачных раздумий Джеймс дернул его за рукав мантии:

— Отстань от него.

— О! Сохатый! С возвращением! Может, расска…

Тут в класс вошла МакГонагалл, и урока начался.

Сегодня повторяли пройденный материал и превращали кубки в животных. Рем справился на раз-два, а вот Питер долго пыжился, краснел, лопотал что-то под нос, с него сошло три пота. Чтобы ему не досталось от МакГонагалл, Рем помог и превратил его кубок в крысу. Впрочем, профессора МакГонагалл не так-то легко надуть. Она прекрасно знала, на что способен Питер, и, узрев его работу, сразу поняла, что это сделал не он.

— Вам стоило самому справиться с заданием, мистер Петтигрю.

— Я… я… ну… — пискнул Питер, почесывая сзади шею.

— В последнее время вы крайне не сосредоточены на моих уроках. Я вынуждена написать вашей матери…

— Нет!

— Увы. Раз вы не слышите меня, возможно, ваша мать сможет до вас достучаться. Мистер Поттер! Отличная работа! Мистер Блэк, перестаньте дурачиться.

Профессор прошла мимо парты Сириуса и Джеймса. Красивый филин Сохатого грациозно чистил перышки, а крошечный енотик Бродяги с усердием натирал в маленьких ручках пергамент создателя и что-то тараторил на своем языке.

— Глянь, Сохатый! А? Шедевр? — воскликнул Сириус и пихнул приунывшего товарища в плечо, указывая на своего зверька. — Красавец! Знаешь, он мог бы стирать наши носки или, скажем, вытирать пылюку. А из чайного сервиза можно наколдовать еще таких, и у нас будет империя енотов!

Питер за их спинами захихикал, а вот Джеймс даже не улыбнулся. Печально он смотрел на спину Эванс, у которой никак не получилось превратить свой кубок даже в маленькую мошку. Доркас рядом с ней поглаживала черного кота. Оглянувшись через плечо, она улыбнулась Сириусу, и он улыбнулся ей в ответ.

— Да отстань ты от меня, — проворчал Джеймс и дернул плечом, когда Сириус тыкнул в него палочкой, чтобы пощекотать и хоть как-то развеселить. — Просто отвали, дружище.

— Слушай, — сказал Сириус, откинув из голоса привычные насмешливые нотки, и придвинулся ближе к Сохатому. — Хватит уже молчать. Говори. Ты спал с Палмер, верно?

— Возможно.

— И Лили это узнала и обиделась? По какой причине? Вы ведь с ней не встречались. Так, ты её чмокнул пару раз. Неужто она решила, что ты теперь всецело принадлежишь только ей? У вас был такой уговор?

— Нет, — так же мрачно и односложно ответил Джеймс, отчаянно пялясь на Лили.

— Вот поэтому я стараюсь не связываться с девственницами, которые даже никогда не целовались, — тоном знатока вставил Сириус и откинул со лба волосы. — Потому что они, стоит один раз её поцеловать, ну или сделать то, что никогда не делали другие, сразу начинают думать, что это навсегда.

— Святые лодыжки Мерлина, Сириус! Заткнись! — взвыл Сохатый и уткнулся лбом в парту. — Ты ничего не понимаешь!

— Понимаю! Я понимаю, что девушки очень сложные. Ты ведь ничего такого Эванс не обещал, так какого черта она снова отшила тебя?

Джеймс ответил в парту:

— Можешь спросить у неё.

— Глупая Эванс, — проворчал Сириус. — А я считал её умной девушкой. А тут она заставляет моего друга распускать нюни. Непорядок.

— Молчи же!

— Сообразить не могу, почему она обиделась.

Джеймс вздохнул, закрыл глаза и взъерошил двумя руками волосы.

— Я тоже не понимаю, какого черта она взъелась на меня. Дело в том что, да, я был с Палмер, но это было до того, как мы с Лили начали… как сказать… так тесно общаться. То есть я тогда еще не думал, что Лили так быстро сдастся мне. Мне кажется, узнав о Джо, она подумала, что я просто, ну, знаешь, отношусь к ней как ко всем другим девушкам.

— Просто переспать с ней хочешь?

— Ага, — сквозь зубы выговорил Джеймс и сжал палочку в руке так сильно, что она даже захрустела, а из кончика посыпались искры. — Не то чтобы я её не хотел, но, чёрт возьми, не только это было моей целью.

Сириус немного помолчал, а потом хлопнул товарища по плечу:

— Просто расслабься. Может, Эванс еще одумается…

— Нет, — молвил Джеймс, с равнодушием посмотрев прямо перед собой. — С меня довольно. Я больше не буду лезть к ней. Хватит с меня. Набегался уже.

— Джеймс…

— Это моё окончательно решение, Сириус. Иди ты к чёрту.

* * *

Строчки всё сильнее расплывались перед глазами. Вот и слезинка сорвалась с ресницы и разбилась о желтую страничку книги. Лили как можно тише шмыгнула носом, чтобы библиотекарша мадам Пинс не услышала, и быстрым движением стерла каплю с листа.

Чертов Поттер.

Предатель.

Никчемный лгунишка.

Она думала о нем без остановки.

— Вот ты где, Эванс, — раздался не очень дружелюбный голос Сириуса.

Лили, чертыхаясь, быстро вытерла мокрые глаза и щеки и медленно подняла голову. Сириус и Доркас направлялись прямо к ней, игнорируя пристальный взгляд мадам Пинс. Студенты с любопытством поглядывали на парочку; стайка пуффендуек, среди которых находилась бывшая девушка Сириуса Энни Эдвин, зашушукалась. Такой союз их явно не радовал.

Достигнув стола, за которым, спрятавшись за горой книг, сидела Лили, Сириус и Доркас оперлись спинами на соседний стол. Оба в этот момент выглядели не весьма приветливо. Похожие, словно брат и сестра, на их надменно-красивых лицах обозначилась одинаковая суровость.

— Какого черта ты делаешь, Эванс? — спросил Сириус, сузив глаза и сложив руки на груди.

— В смысле? — уточнила Лили, обратив взгляд обратно на книгу и начиная её ускоренно и нервно листать.

— Какого черта ты в очередной, кажется, уже в тысячный раз отшила Джеймса?

Рука дернулась, и Лили чуть не выдернула из книги страницу.

«Потому что он обманывал меня»

— Не ваше дело.

— Послушай, Лили, — сказала Доркас более мягко, чем Сириус. — Ты даже не дала ему ничего объяснить. Может быть, если бы ты его выслушала, ты бы поменяла решение.

Держась из последних сил, Лили холодно вымолвила:

— Я не собираюсь его слушать и менять решение. И вообще, Доркас, я думала, ты на моей стороне.

— На твоей, — легко согласилась Доркас. — Но я и на стороне Джеймса.

— Прекрасно.

— Давай без иронии, Эванс, — закатил глаза Сириус, уткнулся кулаками в стол и приблизился к Лили, обдавая её острым запахом одеколона и сигарет. Лили постаралась посмотреть в его серые глаза, которые находились совсем близко, с гордостью, точнее с их остатками. — Ты не дала ему ничего толком объяснить. И он мучается…

— Мне плевать на него.

— Если плевать, почему ты бежишь, стоит ему появиться?

Не в бровь, а в глаз. Но у Лили хватило сил не показать всех чувств.

— Потому что мне тошнит от одного его вида, — молвила она, не сдаваясь под пристальным взглядом Сириус.

Несколько долгих секунд он смотрел на неё с презрением, сузив глаза и сложив губы в полосу. Он, очевидно, был не прочь врезать ей. Потом он разомкнул губы, и Лили уже приготовилась выслушать разного рода оскорбления, но он произнес, всё так же прямо глядя на неё:

— Идем, Доркас.

Он двинулся к выходу первым. Доркас, сухо, но сочувственно улыбнувшись Лили, верно последовала за ним.

Хуже огня и льда, противостоящих друг другу, может быть лишь то, когда они становятся на одну сторону.

* * *

Мотоцикл промчался по ночной улице с такой скоростью, что голые кустики, росшие вдоль дороги, низко склонились к земле и скинули с себя весь легкий снежок.

— Взлетай-взлетай-взлетай! — проорал Джеймс, схвативший Сириуса мертвой хваткой, как какая-нибудь до безумия влюбленная в него девица. Паника в его голос каким-то образом смешивалась с весельем, и непонятно было точно: страшно ли ему или, напротив, невероятно весело. — Дракон тебя раздери, взлетай, Бродяга! Иначе они нас достанут!

— Да не могу! — рыкнул Сириус, чьи волосы шквалистый, бьющий в лицо ветер трепал безжалостно и жестоко. — Что-то сломалась!

— А-а! Твоя дурацкая консервная банка! — выругался Джеймс досадливо. — Осторожно! Столб!

Дико взревев, мотоцикл резко вильнул влево от фонарного столба и едва не встретился с телефонной будкой. К счастью, Бродяга рванул руль влево, и железный конь, жалостливо булькнув мотом, избежал столкновения и с мусорными баками и дальше помчался по улице, вдоль которой простирались сонные магловские жилые дома. Джеймс всё оглядывался через плечо взволнованно и испуганно, но глупая ухмылочка не сходила с его губ.

— Кажется, оторвались, — сообщил он Сириусу, стараясь перекричать свистящий в ушах ветер. — Сбавь чуток скорость, иначе ты увидишь, что я стащил из холодильника старины Белби.

— Ну уж нет! — азартно заулюлюкал Сириус и стал только больше накручивать ручку газа. — Наконец-то ты забыл о своей бесценной Эванс и просто веселишься! Значит, мы будет продолжать поддерживать твоё хорошее настроение! Впере-е-ед!

Мотоцикл, встав на дыбы, дико рванул по улице. Джеймс и в самом деле позабыл об Эванс. Да и некогда о ней думать, если пробираешься незаконно в чужой дом и тыришь формулу зелья.

Дело было так. Из замка парни сбежали весьма успешно, захватив с собой мантию-невидимку и оставив Питера стеречь Римуса и в случае чего привести его в нокаут, если он внезапно проснется. Дом Дамокла Белби отыскали с огромным трудом, почти разорвав в клочья карту и магловский телефонный справочник, который Джеймс стащил в каком-то ночном пабе.

Белби оказался довольно запуганным мужчиной (конечно, теперь каждый боялся Пожирателей, которые шастали туда-сюда, маня на свою сторону или безжалостно убивая), поэтому снабдил дом не только магической защитой, но и самой простой. Дверь была закрыта не несколько замков, и Сириус три часа торчал под ней, ковыряясь ножиком, прежде чем ему удалось справиться с замочной скважиной. Войдя в дом, они обнаружили на полу целую сотню — а то и больше — мышеловок. Пройти и не задеть их — задачка не из легких, но парни справились и даже не пострадали, лишь пару раз мышеловки покусали мантию-невидимку, которую они предусмотрительно накинули на себя, перед тем как незаконно забраться в чужое жилище.

Старина Белби, выряженный так, словно готовился штурмовать вместе с военными здание, занятое врагами, мирно посапывал у двери какой-то комнаты, держа на изготовку не только волшебную палочку, но и дудку довольно устрашающего вида.

— Пистолет, — шепнул Сириус. — Дырок на нас наделает таких, что Помфри замучается лечить.

— Ну и напридумывали маглы вещиц.

— Сдается мне, Белби стережет лабораторию. Там его противоядие.

Джеймс остановился, придержав за руку Сириуса.

— Выруби его своим фирменным успокаивающим заклятием. Помнишь, однажды ты пытался успокоить Доркас и ввёл её в такой глубочайший сон, что она до утра без задних ног проспала и не слышала, как Питер под одеялом шебуршит.

Сириус с энтузиазмом достал из кармана палочку:

— Ну это всегда пожалуйста.

Он вылез из-под мантии, подкрался к Дамоклу Белби, сел перед ним на корточки.

— Ад инфинитум отиум, — прошептал он, и жёлтый луч, сорвавшийся с его палочки, проник в грудь старины Белби. Он всхрапнул и, уронив палочку и ружьё, повалился на бок. — Готово.

Парни оттащили мужчину от двери, снова долго провозились с дверью. За ней действительно находилась небольшая лаборатория. Склянки с цветными жидкостями то и дело подпрыгивали, вспенивались, выплевывали пузыри; самопомешивающийся котел кипел, выпуская густой сиреневый пар.

— Так, — Джеймс вскинул палочку, сбросив с себя мантию-невидимку. — Акцио, Волчье противоядие!

Ничего не произошло. Сириус, ковырявшийся в шкафе с ингредиентами для зелий, чертыхнулся:

— Его здесь нет.

— Постой-ка. А если так: акцио, формула приготовления Волчьего противоядия.

И снова ничего не произошло. Только вдруг по картине с красивом лугом, что висела на стене напротив шкафа с ингредиентами, кто-то постучал.

— Открой свои тайны, — приказал Сириус, указав палочкой на картину.

Картина податливо отодвинулась в сторону, обнажив небольшую железную дверцу. С той стороны по ней что-то колотило.

— Гоблины зеленые! — ругнулся Джеймс, осмотрев дверцу, приподняв очки на лоб. — Тут какая-то крутилка.

Он повертел крошечную ручку, рядом с которой были написаны цифры.

— Что это?

— Это магловский сейф, — ответил Сириус, припоминая, что такая же штучка есть в доме его дядюшки, где он хранит магловские деньги. — Может, получится.

Он вытащил ножечек из кармана джинс, откинул с лица мешающие волосы и принялся открывать дверцу.

— Да брось, — усмехнулся Джеймс и покрутил в пальцах палочку, как барабанщик крутой рок-группы. — Это же магловская система! У них всё просто. Сейчас я вспомню заклинание. Так, хм, как же оно… Что-то вроде Ревелио… нет… Аперте… Я не помню заклинание. Сейчас бы присутствие Рема нам не помешало!

— Поэтому я всегда ношу с собой нож, — проворчал Сириус, сосредоточенно продолжая своё дело. — Где записка?

— Вот.

Джеймс выудил из рюкзака клочок пергамента, на котором они заблаговременно нацарапали: «Мы спишем состав вашего Волчьего противоядия. Не беспокойтесь, мистер Белби, мы не собираемся торговать им или делать что-то подобное. Всё исключительно в благих целых — мы хотим помочь нашему другу-оборотню. Если с ним что-то случится, ответственность полностью лежит на нас!

С огромной благодарностью,

Мародёры

P.S. Мы одолжили у вас несколько ингредиентов. Если они нам будут не нужны, мы вышлем их обратно»

— Так, вооружайся пером, приятель, — вымолвил уже обливающийся от натуги потом Сириус, почти заканчивая ковырять кодовый замок.

Джеймс отыскал среди склянок кусок пергамента и магловскую ручку.

— Ха! А я думал, это враньё! Думал, Лили обманывает меня! А эта штука действительно может писать на любом материале! Ух ты! Чернила высохли моментально, Бродяга!

— Старик, — закатил глаза Сириус, — это просто магловская… как бишь там её?

— Ручка.

— Точно. Поменьше восторга. У тебя секунд десять, чтобы списать формулу. Готов?

— На все сто, — кивнул Джеймс, хрустнув костяшками пальцев. — Погнали!

Сириус сделал последнее движение ножом, и в дверце что-то щелкнуло. Она медленно приоткрылась, и… завизжала сирена! Сириус и Джеймс замерли на миг на месте, не понимая, что происходит.

— Скорее! — очухался Джеймс первым и принялся запихивать в рюкзак все колбочки и склянки с ингредиентами, что попадались под руки. — Бродяга! Отомри, Мерлинова мать!

— Да-да!

Под надрывные крики сирены Сириус вытащил из сейфа сложенный пергамент и кинул его Джеймсу, а тот швырнул ему рюкзак. Пока Джеймс переписывал состав, Сириус продолжал воровать ингредиенты. Он чуть не выронил баночку с жабьей икрой, когда вдруг за дверь лаборатории послышались голоса:

— Дамокл в отключки!

— Да, может, это снова ложная тревога! Опять этот мнимый старик надумал себе что-то!

— Пока он нам платит, мы будет заявляться по любому сигналу. Осмотреть дом!

— Сохатый! — прошипел Сириус, закидывая на плечи пузатый рюкзак.

— Сейчас-сейчас! — отвечал Джеймс, приплясывая то ли от торопливости, то ли от волны адреналина. — Сейчас!

Наконец он закончил списывать состав, засунул свой пергамент Бродяге в рюкзак, а белбинову писанину отправил броском на место. Они накинули мантию-невидимку и тихо вышли за дверь. Сердца у обоих бились очень быстро, им хотелось в голос рассмеяться.

— Осмотреть лабораторию! — выкрикнул голос на втором этаже.

— Стой! — Сириус вытащил из-за мантии кончик палочки и нацелился на лестницу: — Депримо!

На каждой ступеньке появились глубокие зияющие дыры.

— Это их задержит! Идем!

Но перед тем как уйти, Джеймс, вконец осмелевший и потерявший страх, еще заглянул на кухню, где вытащил из магловского холодильница парочку бутербродов. Только он хотел запить всё это дело молоком, как раздалась громкая ругань:

— Чёрт возьми! Что с лестницей?!

— Здесь кто-то есть! За ними!

— Уходим! — Сириус потянул подавившегося Джеймс к выходу.

Выскочив из дома, они скинули мантию, Джеймс залез в коляску, Сириус запрыгнул на мотоцикл и с одного удара завел его. На рёв мотоцикла на порог вылетели четверо мужчин в черных мантиях.

— Эльвендорк, Батшеба, Клайв! На метлы! За ними!

— До скорого! — отсалютовал Джеймс, и мотоцикл резко стартанул с места.

Так вот и начался их головокружительный побег от охранников белбиного добра. Около двадцати минут парни удирали от них по воздуху, но мотоцикл дал осечку, и они продолжали избегать преследования на земле. И это была не последняя на сегодня погоня.

Джеймс и Сириус были так увлечены скоростной ездой, что не заметили притаившийся в конце улицы патрульный автомобиль полиции. Они беззаботно пролетели мимо него, и только когда заревела сирена — точь-в-точь сирена в доме старины Белби — поняли, что попали в очередную историю.

И полицейским парни не стали сдаваться. Они удирали от них до самого того момента, пока Бродяга не завернул в узкий переулок, который кончался тупиком.

— Приехали, — заметил Джеймс, улыбаясь от уха до уха.

— Ага.

Тут их облило ярким светом фар патрульной машины, что остановилась прямо напротив них. Парни и не подумали слезть с мотоцикла и так и продолжали вальяжно сидеть на нем, будто ничего не произошло и они оказались тут крайне случайно.

— Сейчас начнется, — подмигнул Сириус Джеймсу, когда двери машины открылись и оттуда начали выбираться полицейские.