[disturbed] zero (джен)

Похоже, выходить из Сети в состоянии «ещё немного и вырублюсь» — становится для меня нормой. Нехорошей такой нормой…

Конечно, напрямую происходящее в той реальности — в этой не отражается, но и косвенных проявлений хватает за глаза. Как будто мало мне было сложностей — так ещё этот ненормальный военный AI, внезапно проникшийся заботой о недавней узнице Департамента и сама девчонка-«Архонт»…

Я потратил почти два с половиной часа, чтобы убедить её не покидать пределов зоны, что когда-то числилась моим личным пространством на «базе». Конечно, она бы и так не вышла… скорее всего, но для полной гарантии всегда эффективнее убеждать, а не заставлять. За необходимыми исключениями, естественно. К счастью, «Архонту» не пришло в голову, что на деле она сменила одну камеру на другую — только с условиями получше и большей свободой действий. Как бы то ни было, а разрешение творить что вздумается в пределах выделенного пространства она восприняла, как… да как ребёнок она это восприняла. Даже с любопытством слушала, с чего можно бы начать. И к постоянной смене настроений к концу разговора я почти привык — по крайней мере, тянулся к боевым программам не каждый раз, когда она теряла контроль над собой…

Только к следующему визиту туда нужно подготовиться лучше — кто знает, какой мир будет меня ждать. Одна радость — судя по неведомо как уцелевшим крохам воспоминаний, в бытность свою «Стратегом» она специализировалась не на «ангельских» науках… потому что выбраться из того безумия, что они называют своей математической системой, реализованного на уровне кода — нереально, зато очень даже реально сойти с ума. Были и такие эксперименты.

Мы совсем по-разному мыслим. Мы вообще слишком разные.

Полоска неба у горизонта не так темна, как остальной небосклон — скоро светает. Летом Солнце у нас вообще восходит рано, раньше, чем в низинах. Чуть ёжась на предутреннем холодке — он здорово помогает от всеохватывающего чувства полусонной усталости, неторопливо иду через парк, выстраивая последовательность действий. Сначала — поспать, нет, сначала — поесть. А потом уже поспать — часа три-четыре, не больше, дел невпроворот. Только не в парке — что найдут, шансов мало, но, во-первых, не лучшее место для отдыха, во-вторых: если всё-таки найдут, по имперским законам за бродяжничество меня не похвалят. Логика у Стражи простая: дрыхнешь вне дома по непонятной причине — бродяга и нарушитель, прячешься — нарушитель, убегаешь — нарушитель… и так далее. А комм при задержании отбирают, и в камерах кордегардии полная изоляция от Сети — так что спасибо, обойдусь. Конечно, сейчас на дежурстве Тодзи, да только Эдо-3 большой, в здании Стражи Судзухара может и вовсе не появиться, а мы хоть и планировали встречу на… ну да, уже на завтра, но не таким же способом!

Можно завернуть к Айде, но тогда он точно спросит, что случилось. До Хаары далеко, да и покоя там не дождёшься, Стэн… не. Резервные квартиры «чёрных» аж в соседнем секторе, а монорегула ещё не работает, ну и время тратить… Ладно, рискну и буду надеяться, что Аска сообразила уйти. А нет — скроюсь по-тихому и спущусь в тоннели: там тоже не сладко, но хоть уединение обеспечено.

У дома меня встречает Линкей, привычно стерегущий вход, да какой-то верзила с искусственными глазами в потрёпанной одежде, нерешительно топчущийся рядом: то ли внутрь ему путь заказан, то ли вышел и не может решить, куда податься. Это плохо: с него станется заинтересоваться — от нечего делать, а почему это какой-то парень, то есть я, попёрся не внутрь, а за дом. К счастью, Линкей мгновенно ориентируется в ситуации: даже головы не повернул в ту сторону, а уже секунды через две у меня перед глазами всплывает сообщение: «Он не видит тебя. Иди спокойно». Хмыкнув, не отказываю себе в удовольствии помахать выборочно ослепшему верзиле рукой и чуть завидую: вот так, за пару секунд, взламывать чужие глаза мне не по способностям… пока что.

Уже внутри подъёмника блок шифрования комма тихо пискнул, запрашивая прямое подключение к личному интерфейсу — кто-то хочет поговорить не в тексте. Вздыхаю и, проверив канал — есть отклик, есть защита, свои, принимаю вызов.

— На линии.

— Эст! — вдогонку за первым словом приходит личный код: Марк. — Я сделал это!

— А поподробнее?

— Нет, ты что, забыл? — его голос прямо искрится энергией. — Программа! Я написал её!

В голове что-то вертится, затуманенное усталостью: программа, программа… ага, вспомнил.

— Здорово! Результаты уже есть? — насколько я знаю Марка, специального разрешения на поиск следов того секретного военного состава ему не требуется.

— Ещё как! Сейчас сброшу данные, только… ну…

— Только — что?

— Возьми меня на акцию, а?

От неожиданности останавливаюсь, едва выйдя из подъёмника. Странно: чтобы затворник Марк захотел «в поле»? Или кто-то кого-то не понял?

— Ты осознаёшь, что от удалённой поддержки там толку не будет?

— Да, Эст. Конечно, — голос у него очень-очень серьёзный.

— И никто не поручится за твою безопасность, это тоже понимаешь?

— Да.

Немного помолчав, сдаюсь:

— И зачем тебе это?

— Понимаешь, — он явно смущён, — скоро эвакуация, и война, и вообще… а я за всё это время ни разу не сделал ничего сам, вот чтобы прям… прям… как ты. Или Силь. Только через Сеть, а это… ну, конечно, тоже не игрушки, но как-то несерьёзно.

— Ты работаешь на военных, — напоминаю я, размышляя над его словами, — и остаёшься в городе. Думаешь, не придётся рисковать?

— Дело не в риске, Эст! У военных то же самое — залезь туда, раздобудь то… А тут война. Что угодно может быть. Может, и не успею уже… ну ты понимаешь.

«Понимаю. Лучше, чем ты думаешь».

— Давай так, — наконец, решаю я. — Напиши Силь, введи её в курс дела, перешли данные и скажи то же, что мне. Непосредственно формировать команду будет она. Передай, что я свяжусь часов через шесть и всё обговорим: нужно ли нам это, и так далее. Возьмёт тебя — хорошо. Нет — извини. Если что, можешь добавить, что я не против.

— Спасибо, Эст! Я сейчас данные тебе… вот, ушли… и Силь напишу, и…

— Марк.

— Да?

— Подумай ещё раз. Я не сомневаюсь в тебе, но просто — подумай. Ясно?

— Да! Да, Эст.

— До связи.

Вырубаю соединение с коммом и отключаю блок шифрования. На экран всплывает ещё один пропущенный из учебной части. Что им надо?.. Нет, перезванивать не буду, и не потому, что сейчас даже не ранее утро и колледж пустует. Заново подключаю блок да тащусь на кухню, но на полпути разворачиваюсь: нужно проверить моё обиталище. Если Сорью там…

В комнате пусто и прохладно. Окно открыто — ветер шумит мокрой листвой деревьев поодаль, постель смята, на спинке кресла у масс-комма — большое полотенце. На столе… записка? Подбираю листок, не обращая внимания на выпавший карандаш, разворачиваю. Ничего. Уже собираюсь бросить листок на стол и всё-таки пойти поесть, когда контактник подсвечивает его и запускает программу распознавания. Что это он? Из любопытства разглаживаю бумагу и вижу, как проекция распознаёт, превращая в строки, едва заметные вмятины на линованной поверхности. «Синдзи. Как вернёшься, нужно поговорить. Мы (вычёркнуто) Я (вычёркнуто) Ты сам … (неразборчивое слово, густо исчирканное карандашом). Позвони мне. Я буду … (ещё одно замазанное слово). Позвони мне». Активирую блок управления-ввода масс-комма — ничего, на экране — тоже. Вытаскиваю из-под стола мусорный контейнер для неорганики: пусто. То ли засунула в уничтожитель на кухне, то ли унесла с собой. «Ну, раз пусто, можно считать, что никакой записки и не было!» — с внезапным ожесточением думаю я. Та-ак, выдыхай, Синдзи, ты тоже не подарок. Потом… это же Аска.

Не без труда выкидываю из головы мысли о разговоре с ней и, наскоро проглотив несколько нашедшихся в холодильнике сэндвичей да запив их просто водой из-под крана, с облегчением добираюсь до кровати и мгновенно засыпаю.

* * *

Идя тёмными тоннелями за ведущим их мальчишкой из девятнадцатого звена, или, как чаще говорили другие — «тройки», Акечи Марико, среди «чёрных» известная под именем «Силь»: выбирала дорогу, чтобы не шуметь, контролировала, не отстал ли кто из её двоих и звена Кардо, сверялась с часами и показаниями систем армейского полускафандра для десантных операций… но всё как-то машинально, и не только потому, что проделывала подобное раньше: действовать в качестве «пехотной единицы» бывшая капитан ВВС Империи начала лишь после того, как стала одной из людей Эста. Именно так — она не воспринимала себя частью «банды», хотя сам Эст не чурался этого слова. Несмотря на всё, с чем ей пришлось столкнуться, будучи усланной в отставку на крошечное пособие — в просто банду капитан Акечи, одна из выживших в Северной войне, трусливо и незатейливо названной в хрониках всего лишь «пограничным конфликтом» — не пошла бы ни за что. И уж тем более не повела бы за собой тех, кто во время той самой войны не раз спасал ей жизнь. Кобаяши и Стурлусон были её ведомыми там, в мутно-сером холодном небе, но это не давало ей права распоряжаться их жизнями теперь, когда та война закончилась. Даже если сами они с каким-то непреходящим упорством считали иначе — а поступки с мыслями у этих двоих не расходились никогда.

И вот даже сейчас, во время операции, привычно руководя отрядом, она то и дело невольно бросала взгляд вправо — туда, где чуть поодаль от остальных бесшумно скользил сквозь темноту лидер «чёрных». Вспоминала, как он пришёл к ней тогда. Что сказал и что сделал. И в который раз спрашивала себя: «Так что же такое есть человек по имени “Эст”?»

Капитан Акечи видела много разных командиров. Кто-то был хорош в технической части, как полковник Гарднер, но и людей воспринимал, как технику: работает и ладно, разладится — заменим. Кто-то мог одним взглядом повести за собой, как старый Адама, но оказался слишком прямолинеен для войны «точечных уколов» и ударов из засад. А кто-то объединял в себе все достоинства, но сошёл с ума, как адмирал Кейн, видевшая вокруг одни заговоры и отправлявшая тех, в ком сомневалась, на самоубийственные задания: если погибнет, значит, не предавал.

Но Эст отличался. Он делал, казалось бы, то же, что и все её командиры до того: отдавал приказы, распределял ответственность и предоставлял свободу в том, что прямо не обусловлено заданием. Но вот то, как он это делал…

Эст никогда никого не порицал. Не читал нотаций. Не угрожал трибуналом (в «чёрных» — в своём собственном лице), не напоминал о субординации, не распинался о том, что грозит нарушившим приказ. В общем, не делал ничего, что делает каждый командир. Что вынужден делать каждый командир. Но ему подчинялись. С ним спорили, доказывали, пытались переубедить — и он выслушивал, прислушивался и шёл навстречу, если считал нужным. А если не считал — просто непреклонно повторял распоряжения, притом несколькими меткими фразами затыкая даже самых недисциплинированных и буйных.

Капитана Акечи так и влекло узнать: а что же такого ещё непредсказуемого выкинет этот совсем непонятный командир? С какой стороны проявит себя через минуту, завтра, через месяц? И это ощущение не оставляло её: её, казалось бы, совсем растерявшую за годы службы и месяцы в мутно-сером небе Севера свойственное человеку — свойственное женщине — любопытство.

Эста хотелось слушаться. Ему хотелось подчиняться. И вот это, наверное, пугало её сильнее всего. Как офицера, как человека… как женщину. Потому что капитан Акечи, потомственный военный, видела, что при всей своей склонности рисковать — Эст прежде всего рискует собой. Потому что женщина по имени Марико знала: он, несмотря на всю свою расчётливую жестокость, дозированную холодность и пугающий талант манипулировать окружающими — скорее пойдёт на смерть сам, чем пошлёт кого-то. Потому что она чувствовала, под приросшей маской безжалостного лидера «чёрных» — без облика, возраста и принципов — на самом деле живёт идеалист, которому легче отдать свою жизнь. Не стремясь к этому, но будучи готовым. В любой миг.

Потому что она слишком хорошо знала — на войне такие долго не живут. И ей было тоскливо и неуютно даже думать о том, что станется, если Эст исчезнет. Да, «чёрные» выживут. Приспособятся. Да, наше влияние не пошатнётся, да, Кади будет прекрасным лидером — сама Силь собиралась при первой возможности уступить ей это, потому что верила, что та справится лучше, вот только…

Вот только что, если вместе с Эстом уйдёт то непредсказуемое, непонятное, хаотичное… что за какие-то недели пробудило в замкнувшейся в себе, отчаявшейся найти хоть какой-то выход, кроме последнего патрона в обойме капитана Акечи Марико, боевого офицера с дюжиной наград и переполненной стылой ненавистью да непроглядно-серой скукой жизнью — ту юную девушку, которой она была когда-то, едва выпустившись из Академии ВВС? Внимательную без приказа, активную без надрыва, не тащившую на себе груз забот по инерции летящего под откос состава, потому что просто больше некому, а с восхитительным чувством предвкушения чего-то замечательно нового планирующую каждую операцию «чёрных». Что ей делать тогда?..

Мальчишка — Марк — остановился. Оглянулся, ища взглядом не её — Эста, прошептал по внутренней связи, заметно волнуясь:

— Здесь! Ну, то есть… через сто ярдов поворот, технический отводной путь — поезд должен быть там!

Повинуясь короткому знаку, Кардо двинулся вперёд — на разведку. Вернувшись, доложил:

— Объект на месте. Часовые через тридцать ярдов по периметру, без брони, на каждой десятой платформе энерготурели, отключены, стрелков нет. Но вокруг линия эмиттеров заградительного поля.

Кто-то едва слышно выругался. Да, думала Силь, заград-поле — это проблема, но всему своё время.

— Кто в оцеплении? — там темно, однако Кардо должен был обратить внимание.

— Лилово-жёлтые шевроны с двумя косыми полосами, форма стандартная.

Стурлусон негромко присвистнул, кто-то из звена Кардо вновь сочно выругался — десант, их не исправишь. Да и не надо, к тому же он прав: императорская пехота, конечно, не гвардия и тем более не спецотряды, но достаточно серьёзно.

— Мы справимся, — это вновь Кардо. Эст молчит — он понимает, сейчас высказываются те, кто в подобном разбирается лучше. — Аккуратно и без шума. И без потерь. Там стены изгибаются, часовые дальше соседа не видят. Только...

«Только» — заград-поле. Десантные полускафандры не несут нужного оборудования, чтобы его снять. У Эста — контактник, он сможет пройти, да только в одиночку ничего не сделает.

— Силь, внутрь пойду я, — раздалось по связи: похоже, их мысли сходятся. Она покачала головой, а Эст неожиданно договорил:

— Поле не нужно отключать.

Все уставились на него, мальчишка из девятнадцатого звена шагнул ближе, видимо, что-то поняв. Объяснение не заставило себя ждать.

— Мы же не атакуем в открытую. У нас есть время. Поле не нужно отключать, если его можно перенастроить. Пройду внутрь, разыщу управляющий модуль, а потом подключится Марк. Кардо, чем эмиттеры соединены?

— Никаких проводов, Эст.

— Значит, контроль дистанционно-волновой — из штабного вагона или с центральной платформы. Скорее второе, сигнал здесь и так ослабляется стенами, чтобы защитить весь состав, они наверняка вытащили модуль наружу, за броню… слово за тобой, Силь.

Она вновь оценила, как Эст всё повернул: разобрался с проблемой, но право решать оставил за ней. Он не уходит от ответственности — нет, понимает, что в отряде должен быть только один командир. И вот теперь ясно, зачем тащили с собой мальчишку-взломщика.

— Сколько тебе нужно времени?

— Пятнадцать-двадцать минут, ещё десять-двенадцать — чтобы с Марком всё перепрограммировать, не поднимая тревоги.

Тот уверенно кивнул, подтверждая. Силь ещё раз всё обдумала и приняла решение:

— Начинаем, — а когда Эст пропал из виду, скомандовала: — Кардо, на позицию у поворота. Если что, прикроете его и отступайте.

— Есть!

Минуты шли не быстро и не медленно — обычно, как всегда бывает, когда спокойно выжидаешь. Силь была почти уверена, что проблем не возникнет: у Эста контактник, и не наш, «ангельский». На Севере ей выдался случай наблюдать, как работает там режим маскировки: в оптическом диапазоне пусто, в инфра и ультра тоже, электромагнитное сканирование ничего не даёт, радарные установки слепнут… непонятно как. Действенен только сонар — но сразу демаскирует себя.

Она так и не спросила Эста, откуда у него «ангельский» контактник — не было возможности, собрались все вовремя и сразу выдвинулись. Но спросит обязательно. От кого он его получил? Почему и для чего? Ну а следом возникает и другой вопрос, самый важный — с кем связан Эст? «Ангельский» контактник не та вещь, которую можно случайно найти.

Силь знала, что не станет ничего менять. Если даже она узнает, что Эст служит Императору, если — для неё ничего не изменится. Она тоже служила Императору и служит до сих пор — так, как это понимает: Императору, но не Империи. А Эст — тот, кто есть, и он сделал для неё, для неё лично больше, чем Империя, хоть и сам не подозревает об этом…

Мальчишка-взломщик вдруг встрепенулся, склонил голову, словно вслушиваясь, да подтвердил общую мысль:

— Он нашёл модуль.

Силь подошла вплотную, пока Марк устраивался у стены — наверное, чтобы подальше от излучения массивной стальной полосы монорегулы, заглянула под капюшон. Нижнюю часть лица он закрыл плотной тканью, но и так ясно — и вправду совсем подросток, лет тринадцати-пятнадцати, не больше. Глаза серьёзные — понимает, что это не игра. Скользнул взглядом и только, ничего не спросил, секунда — зрачки уже не сфокусированы на ней: он видит что-то, незримое для окружающих, пальцы движутся в воздухе, точно и быстро касаясь существующих только для него клавиш и сенсоров…

Силь привыкла к «дополненной реальности» ещё в Академии, но никогда не вживалась в неё, Сеть так и не стала для будущего капитана ВВС местом, куда можно уходить. Она бывала на базе «чёрных» в Сети, когда требовалось, ведь там безопасно и очень удобно проводить встречи и общаться, не тратя времени на дорогу — но и всё.

А такие люди, как Эст и этот вот — способны в той реальности творить, достигать чего-то, понятного только им и им подобным, жить. Это уже отдавало для Силь каким-то мистицизмом — словно существует совсем рядом другой мир, открытый лишь тем, кому достало способностей найти в него дорогу — и для них такой же реальный, как настоящий.

Марк внезапно моргнул, посмотрел прямо ей в глаза — словно мысли услышал, проговорил странным тоном: «Нужно полное погружение…» — и замер. Присмотревшись, она чуть не отшатнулась: в оставшихся открытыми, но уже неподвижных, словно мёртвых глазах — разгорался синеватый свет: по радужке скользили, свиваясь, переплетаясь и пропадая, тонкие полоски — будто из живого огня.

Отстранившись, она отошла, чтобы не видеть — ведь выглядело это уже совсем не по-человечески. И смотреть в такие глаза не хотелось.

…Неполный десяток минут спустя по внутренней связи прозвучал голос Эста:

— Заградительное поле перенастроено. Отправляю схему постов. Судя по информации в штабном масс-комме, везут детали какой-то огромной установки. Проверил пару вагонов — описание совпало, это не прикрытие… Нам они ни к чему, без промышленного крана всё равно не извлечь.

— Отбой? — чуть разочарованно уточнил Кардо.

— Пока нет. Данные о содержимом двух вагонов отсутствуют начисто — проверю, что там.

— Номера? — тут же потребовала Силь.

— Восьмой — два от штабного, семнадцатый, — отозвался Эст.

— В восьмом, скорее всего, ещё один взвод охраны или личные вещи. Осторожнее.

Он на какое-то время замолк, а затем тихо ответил:

— Спасибо, Силь. Так и есть — внутри пара десятков вооружённых солдат. Проверю семнадцатый. Ждите пока.

Теперь время тянулось, как смола: пять минут, десять, пятнадцать… что ж так долго? Наконец что-то щёлкнуло и голос, почему-то искажённый, с помехами, позвал:

— Силь! Ты должна это увидеть!

— Выдвигаемся! — скомандовала она. — Эст, подстрахуй нас со своей стороны.

— Хорошо.

— Кардо, часовые.

— Есть!

Полутора минут, в которые звено Силь и Марк добирались к повороту, парням Кардо хватило за глаза: один часовой уже лежал на земле с ампулой-дротиком в шее и связанными руками — на всякий случай, а второй оседал чуть поодаль, теряя сознание. Когда и его оттащили в особенно густую темноту у вагона, Силь уточнила:

— Эст? Что у тебя?

— Порядок, всё тихо.

До семнадцатого вагона оставалось всего два, но там тоже должны были быть часовые. На первого крадущийся впереди один из десантников Кардо чуть не наступил — тот лежал лицом вниз, с головой, замотанной его же курткой. Второй обнаружился в трёх шагах, ещё двое — у щитовой двери.

— Эст?..

— Я внутри. С другой стороны часовых нет, только эти пятеро.

— Пятеро?

— Один был за дверью. Давайте с Марком сюда — понадобится его помощь.

Кобаяши подчёркнуто вежливо отодвинул створку, сразу закрыв её за ними, остальные рассредоточились на случай тревоги. Пропустив Марка, Силь шагнула вперёд и остановилась: темно — хоть глаз выколи.

— Переключитесь на инфра. Светом пользоваться нельзя, — прошептал Эст сквозь помехи, — и постарайтесь слишком не шуметь.

Темнота ожила неестественными цветами. В углу светился оранжевым прислонённый к боковой стене пехотинец — видно, тот, пятый. В другом, поярче — какой-то небольшой бочкообразный предмет. Эст, наоборот, походил на смутную тень — даже с пассивной маскировкой контактник поглощал и перераспределял тепло тела.

— Так что ты хотел показать?

Вместо ответа он подошёл к «бочонку» в углу и что-то нажал. Раздался негромкий лязг и вся стена напротив нестерпимо засияла призрачным фиолетовым светом. Прикрыв рукой глаза, Силь приглушённо воскликнула:

— Это ещё что за дьявольщина?!

Ответил ей Марк — срывающимся голосом:

— Сиэн…

— Что?

— Сиэн, — отчётливо повторил за ним Эст непонятное слово, — свободно трансмутируемый сиэн в виде фемто-частиц⁽¹⁾.

— Ни слова не поняла, — спокойно признала Силь. — Можно по-человечески?

— Конечно, — кивнул Эст. — Это материя⁽²⁾, из которой выращивают нервные сети или даже аватары целиком для программ «второго слоя» и выше. Помимо прочего... хм. Стоит, как ты сказала, «дьявольски» дорого, реально ценится ещё выше. А здесь два и семьдесят пять сотых килдеркина⁽³⁾, если датчики хранилища не врут. И вот сейчас мы втроём должны решить, брать его или оставить здесь, и если хоть кто-то один будет против — так тому и быть.

— Поподробнее, — попросила начинающая что-то понимать Силь.

— Сиэн находится в ведении Императора. Есть лишь один производственный комплекс подле столицы, где его создают — по крайней мере, официально, и годовой объём производства не превышает тридцати галлонов. Тут — в полтора с лишним раза больше. Даже не учитывая, что будет очень непросто найти покупателя, тех, кто похитит столько сиэна, станут искать, и искать будут до тех пор, пока не найдут.

Силь не знала, о чём в опустившейся тишине думали остальные, но её всерьёз беспокоило только:

— Ты сказал, груз принадлежит Императору. Я не… — она замолчала, не зная, как сказать, но Эст неведомым образом догадался:

— Понимаю, Силь. И уважаю это, только — я не совсем точно выразился. Канцелярия Императора с его ведома и одобрения распределяет готовый сиэн, верно. Но те, кто его получает, возмещают казне часть затрат на производство — какую, зависит от благоволения Императора. Так что мы не посягаем на то, что принадлежит ему. Вдобавок, зная, как на самом деле используется сиэн, его стоило бы вообще уничтожить. Что я и сделаю, если мы решим, что оставим груз здесь.

— Уничтожить?! — изумлённо воскликнул Марк. — Но почему?..

— Уверен, что хочешь знать? — жёстко перебил его Эст. — За обладание такой информацией в провинциях и городах-крепостях казнят на месте, потому что если до Императора дойдёт хоть что-то…

Марк ошарашено молчал — ему, как и многим, казалось, что Император просто обязан всегда быть в курсе всего, а Силь, знавшая истинную цену сановникам, властвующим на местах, сухо проговорила:

— Я верю. Но ведь ты не завёл бы разговор об изъятии просто так?

— Определённо. У «чёрных» есть, где спрятать груз так, чтобы никто его не нашёл. И… сначала я хотел забрать всё, но часть оставим здесь — когда рванёт, понять, сколько сиэна дезинтегрировало, будет нереально. Так что я — за изъятие.

— Я тоже! — быстро подтвердил Марк. — Не знаю, на что его там тратят эти придурки, но мы-то найдём применение получше! Если из пары унций вырастить кристаллы для масс-комма…

— Будь серьёзнее, — вновь одёрнул его Эст. — Силь, ты должна знать: для нас обладать сиэном — значит достичь в Сети нереально многого. Почти беспредельно. Значит, мы пристрастны, и потому решающее слово — за тобой.

Он замолчал и даже отвёл от неё взгляд, а когда Марк попытался что-то сказать — заставил умолкнуть незнакомым ей сложным жестом. Силь собрала разбегающиеся мысли — уж очень много новостей на неё вывалилось за последние несколько минут, да ещё таких, и начала «раскладывать по стопочкам». Провести изъятие — плюсы… минусы… непонятные моменты… Уничтожить… минусов не видно, кроме одного: потеря ценнейшего ресурса. Зато плюс: он не достанется тем, к кому идёт… что бы эти люди не делали с его помощью — Эст говорил серьёзно: он готов потерять сиэн, лишь бы тот не достиг адресата. Но ведь если его забрать, тоже не достанется…

— Место, где укроем груз — надёжно?

— Да, Силь. Абсолютно.

— Кто будет знать о нём?

— Только мы с тобой. Коды доступа настроим соответственно. Марк, не кривись так — я тебе доверяю, но сам знаешь, в таком — не удержишься.

Тот досадливо вздохнул, но возражать не стал. А он взрослее, чем кажется.

— Скажем остальным о грузе?

— Нет, Силь. Нельзя… Мне тоже неприятно, но так безопаснее для них же. Придумаем что-то, например, о ценных вирусных культурах — упаковывают их похоже.

Она медленно кивнула, соглашаясь.

— Ты сказал, здесь почти пятьдесят галлонов. Как мы его…

Вместо ответа Эст подошёл к стене и с лёгким щелчком достал что-то, протянул руку к «бочонку» — сияние исчезло.

— Экран для защиты — в таком состоянии сиэн нестабилен. А теперь смотрите, — он развернулся и показал в руке что-то вроде длинной и тонкой трубки, светящейся тем же призрачно-фиолетовым. Затем осторожно отпустил её, и… «трубка» осталась висеть в воздухе. Рядом шумно втянул воздух Марк, Силь шагнула вперёд, недоверчиво проведя ладонью вокруг неё — ничего.

— Относительная компенсация силы гравитационного взаимодействия. Проще говоря, в базовом состоянии сиэн почти не имеет массы и потому гравитация на него не влияет. Тоже почти. Он сейчас «падает», конечно, но безумно медленно… а ещё действует на всё, с чем непосредственно соприкасается. В общем, — Эст взял «трубку» и протянул её Силь, — проблемы с транспортировкой нет, потребуется только защита от света и шума. Поэтому по дороге сюда я захватил в одном из вагонов пару гибких контейнеров — их никто не хватится, а уж после взрыва и «потери» ценного груза — тем более.

Она ещё раз прикинула плюсы и минусы, разглядывая вблизи сияющее нечто, не нашла в плане других слабых мест и согласилась:

— Хорошо. Берём, сколько нужно.

Теперь, когда решение было принято, дело пошло быстро. «Гибкие контейнеры» оказались обычными пластиковыми мешками — похоже, даже для органического мусора. «Трубки» сверхпрочные, так что в мешки их просто складывали одни на другие — семьдесят две штуки. Три отложили в сторону, где Эст обвязывал их клейким шнуром распадающегося в нуль детонатора — вот это он как предусмотрел? Не постоянно же с собой носит?

Марк, укладывая сиэн, поглаживал каждую «трубку» и что-то неразборчиво шептал — выглядело это почти интимно. Силь уже понимала, штука очень дорогая, но тут было что-то ещё… прав Эст — несмотря на всю свою «взрослость», тот бы не удержался.

Подняв мешки, которые и вправду почти ничего не весили, они выбрались наружу. Эст задержался у вагона, и только когда остальные преодолели завесу поля и поворот — позади что-то гулко ухнуло, а своды тоннеля на долгий миг залило ярчайшим лилово-синим дрожащим сиянием.

Оставался обратный путь.

…массивная дверь, похожая на участок каменной стены — точно такой же, как всё вокруг, с негромким шелестом затворилась, не оставив даже видимой щели. Бывший груз секретного состава лежал теперь в каверне, по виду — изолированной не хуже армейских крюйт-камер. Спросив об этом Эста, она получила подтверждение — так и есть, без специального оборудования, которое ещё нужно как-то сюда затащить, каверну не обнаружить и не вскрыть. А в список вопросов к лидеру «чёрных» добавились ещё два: откуда здесь такое и откуда у Эста доступ? Не привыкшая откладывать дела в долгий ящик, Силь развернулась к нему и попросила-потребовала:

— Поговорим?..

— Конечно, — он уселся на каменный выступ и помог ей: — Задавай свои вопросы.

— Это так очевидно?

Эст рассмеялся. Чуть повернул голову, а потом, внезапно — зыбкая поверхность контактника начала «стекать» вниз, открывая настоящий облик лидера «чёрных». Отворачиваться она не стала, прямо и открыто разглядывая его: лицо, каких тысячи, ничем особым не примечательное, тёмные волосы, взгляд чуть исподлобья… только глаза. Синие-синие, тоже тёмные, и на обычном этом лице именно они приковывали внимание сразу и прочно — каким-то пристальным, пронизывающим выражением: словно обладатель этих глаз видит тебя насквозь, и происходит такое само собой, без малейших усилий с его стороны.

— Почему ты решил…?

— Потому что после ответов на вопросы, которые хотела задать, ты могла бы вычислить меня, — он заметил её протестующий жест и пояснил: — Стала бы или нет — другой вопрос. Потому что я доверяю тебе. Потому что если ангелы в этот раз победят, они устроят такое, что доберутся или нет до твоей памяти — уже неважно: и так узнают обо мне… А теперь спрашивай. О чём смогу, отвечу.

— Кто ты такой?

Он вновь рассмеялся:

— На этот вопрос можно ответить по-разному.

— Откуда у тебя всё это? «Ангельский» контактник, это хранилище, схемы тоннелей? Откуда ты берёшь информацию? Как узнал про секретный состав? Ты…

— Да?

— Ты служишь в спецвойсках? — озвучила Силь главное своё подозрение — и наибольший страх.

— Нет, что ты… — похоже, искренне удивился он. — Туда берут ветеранов, гениев разведки и проникновения, да не просто, а кому уже нечего терять — ну кто в здравом уме зачислит в спецвойска двадцатилетнего парня?

— Тогда как ты узнал…

— О них? Это тот же вопрос, что и об источниках моей информации. Всё дело в Сети, Силь. В Сети и в том, что с ней связаны, хочешь или нет, все жители Империи, кроме обитателей сельскохозяйственных областей в низинах. Да и там — есть исключения.

— Я не понимаю. Объясни.

Эст улыбнулся — улыбка у него была приятная. Предложил:

— Устраивайся поудобнее. Это займёт какое-то время, — увидел, что она осталась стоять, как стояла, вздохнул и начал рассказ, который и спустя много дней Силь вспоминала, как один из самых необычных и значимых в своей жизни.

— Прежде всего, ты должна понять: мы не знаем, что такое Сеть на самом деле. Идей об этом много, и почти все — правильные. А может, и не «почти»… в любом случае, только хранилищем информации и средством для общения людей друг с другом, как это официально формулируют, Сеть не была никогда. Ты в курсе, как её «открыли»?.. Нет? Утверждается, что почти столетие назад группа учёных из Военной Академии Империи соединила между собой четырнадцать масс-коммов с целью совместной обработки задач… и обнаружилось, что информация накапливается в объёме большем, чем физически могло поместиться на постоянно подключённых носителях информации этих самых масс-коммов и в их временной памяти. Ну и после нескольких месяцев проверок, убедившись, что эффект реален, не является следствием какой-то ошибки и сохраняется постоянно, те учёные объявили, что то самое существующее, но не объяснимое научно пространство, в которое «уходят» и где сохраняются данные — и есть Сеть. Этому нас и учат до сих пор.

Он сделал паузу, посмотрел Силь прямо в глаза и тихо продолжил:

— На самом деле, всё… не совсем так. Та группа учёных действительно существовала, и они были военными, да. А вот остальное — удобная ложь. Начать с того, что масс-коммы, какими они были тогда, жёстко и неизменно «предназначались» и ограничивались на уровне архитектуры. Другими словами, с их помощью в принципе невозможно было обнаружить то, что они не предназначены были обнаруживать. Я изучил всё, что смог достать: те масс-коммы, зафиксировав, что объём хранимой информации превышает объём носителей, не показали б такое превышение, а вышли бы из строя. Все. Разом.

— Тогда как…

— А никак. Никак нельзя было обнаружить такой эффект, если не пытаться целенаправленно подтвердить его существование. Не с вычислительными устройствами того уровня. То есть — кто-то знал, что Сеть существует, знал, в каком направлении идти, и те учёные — по своей воле или втёмную — её не открыли и тем более не создали, а просто нашли. Пока слишком похоже на какую-то «теорию заговора», верно? Тогда слушай дальше. Следующие лет двадцать с лишним исследователи так и топтались на месте, не сумев зайти дальше экспериментов по увеличению скорости да объёмов передачи информации в Сеть и получения её обратно… и тут кое-что случилось. Догадываешься, что?

— Первая ангельская война… — словно помимо своей воли ответила она, откуда-то зная, что не ошиблась.

— Именно. А теперь скажи, чем та война отличалась от следующих двух?

Силь задумалась, покачала головой, вспоминая — ничем она не отличалась.

— Я помогу тебе, — ровно предложил Эст. — Со времён Первой войны боевые действия всегда идут определённое время, хоть и разное — но не больше и не меньше, несмотря на потери и результаты, и если спросить — ангелы ответят и ответят правду. Со времён Первой войны всё заканчивается мирными переговорами, во время которых ангельские представители передают нашим образцы своих технологий в обмен на пленных, если такие есть — всех до одного, относясь к этому предельно внимательно. Сами при этом пленных не берут — это важно. Со времён Первой войны ангелы при угрозе плена убивают себя. Со времён Первой войны во время переговоров каждый раз откровенно сообщается, что будет следующая война. Наконец…

— Всё это мне изве…

— Немного терпения, я уже перехожу к самому главному, — так же серьёзно объяснил он. — Со времён Второй войны список городов и объектов, подвергающихся атакам, не меняется.

Эст замолчал. Силь повторила про себя сказанное им раз, другой, пока не увидела отличие. Вскинула голову и хотела что-то сказать, но он опередил её:

— Ты поняла.

— Столица…

— Столица, — кивнул в ответ Эст. — Священный город Хэйан-кё. Единственный город-крепость, который ни разу после окончания Первой ангельской войны не подвергался атаке. Ни разу.

— Но почему…

— …об этом никто не говорит? Хороший вопрос. Похоже, люди как бы забывают об этом. Я даже провёл эксперимент: создал несколько тем для обсуждения на посещаемых платформах в Сети — все они заглохли очень скоро. Их словно не замечал никто, и это странно.

Силь молчала, пытаясь вспомнить, слышала ли она об этом. Может, хоть задумывалась... Нет, получается, никогда — и никто не говорил о таком. Даже в Академии, где подробно разбиралась история, тактика и стратегия во время всех трёх Ангельских войн — об этом не упоминали, а ведь преподаватели должны были, не могли не обратить внимания на столь важное отличие! Как же так? Почему?..

— Потому что, — Эст словно прочёл её мысли, — в Сети есть нечто, что влияет на всех, кто к ней подключён. Знаю, звучит дико, но у меня нет другого ответа. У моего друга был дед, а у него друзья-ровесники. Я расспрашивал их. Конечно, большинство тогда были ещё детьми, но хотя бы со слов родителей хорошо помнили ещё ту, Первую войну. Кое-кто даже жил в то время в будущей столице. И вот они легко подтверждали, мол, да, знаем, на «город камелии и плачущей ивы» ангелы нападали всего раз, после того ему и вернули статус столицы — а возведённые на месте других точек высадки ангелов города-крепости назвали в честь прежней, разрушенной и сожженной дотла… Никто из этих стариков в жизни не подключался к Сети, даже через внешнее оборудование, и когда я спрашивал их спустя полгода или больше, они помнили и то, о чём рассказывали. То же касается и наших «переселённых» из сельскохозяйственных областей. Их память не менялась. В отличие от моих ровесников. В отличие от всех остальных, от всех, кто хоть минимально подключён к Сети. Не удивлюсь, если через пару месяцев ты как-то незаметно для самой себя забудешь об этом разговоре…

— А ты? — вырвалось у неё. — Почему ты не забываешь?

Он только пожал плечами:

— Не знаю, Силь. Не имею ни малейшего представления. Но я думаю, это мог бы быть…

— Контактник? — угадала она его мысль. — Ты уверен?

— Я здесь уже ни в чём не уверен.

— Потому что он — «ангельский»?

— Силь, да не знаю я… — как-то устало повторил Эст. — Не знаю. Хочешь услышать остальное?

— А это ещё не всё? — раздражённо пробурчала она: мысль, что что-то может контролировать её память, не прибавляла настроения.

Он только посмотрел на неё каким-то ощутимым взглядом — как ни странно, это помогло взять себя в руки.

— Прости, Эст. Да. Я хочу услышать всё.

— В общем, я начал «разматывать» ситуацию. Искал осторожно: в независимых сетевых хранилищах, в «теневой» зоне, перерыл даже подшивки газет в городском архиве и труды по истории в библиотеке колледжа, запрашивал под взломанным доступом чиновников канцелярии Императора недостающее… и картинка сложилась. Не сразу и не вся, но кое-что теперь знаю точно.

Он выпрямил спину, сразу словно став выше, отрывисто, будто выплёвывая слова, подытожил:

— Задумайся. Ангелы готовы обменивать свои сверхсекретные технологии на пленных — всех до единого. Ангелы больше не нападают на столицу. Ангелы не берут в плен людей. Это с одной стороны. Небывалый взлёт науки в Империи: медицина, технологии, вооружение… энергетика. Сразу после Первой войны. Это с другой стороны.

— Причём здесь?..

— Задумайся, Силь. Не по завершении Второй войны, когда начался обмен пленных на разработки. Сразу после Первой. У тебя всё в порядке с логикой. Вспомни, что я говорил раньше — и сложи два и два.

Она уже сложила. И результат ей не понравился.

— Не может быть! — прошептала, всё ещё не веря.

— Может. Найти информацию об этом было сложнее всего — её прятали очень тщательно, только для особо посвящённых. В нападении на Империю в Первую войну участвовало около сорока трёх тысяч ангелов. Их потери — полторы тысячи убитыми, количество раненых и взятых в плен нигде не указано. Зато есть данные о флоте, прошедшем через Великий Поток — туда и обратно. Вернулись в Супрем — если смогли пройти: два линкора из трёх, пять крейсеров из семи и четыре из двадцати шести десантных кораблей — чудо, что они вообще взлетели, ведь тогда ангелы ещё и не помышляли о поражении, так что десантные суда разбирали и строили из них малые парящие и наземные крепости сразу после высадки. Сбитые линкор и крейсеры изучили вдоль и поперёк, даже смогли восстановить и расставили по музеям, а несколько десантных судов как-то захватили почти неповреждёнными. Точнее, только корпуса — ты знаешь, команды кораблей успели аннигилировать всё ценное оборудование, вооружение и так далее, чтобы не досталось нам. Так вот, если даже битком набить эти одиннадцать судов, которые ушли после окончания войны в Поток, если даже выкинуть всё вооружение, дублирующие энергоустановки и носители — на них поместилось бы двадцать пять, от силы — двадцать восемь тысяч. Из сорока-сорока с половиной.

Он помолчал. Тихо добавил, видимо, чувствуя в ней сомнение:

— Я добыл и данные о строительстве военных, научных и производственных объектов в то время, даже секретных и совершенно секретных. Кстати, девять десятых из них размещались вокруг и вблизи столицы. Поменял названия и поручил анализировать всё это нескольким специалистам — они думали, что работают по заказу Департаментов городов-крепостей. То же самое — с именами и данными на сотрудников всяких лабораторий и так далее, в то же время, после Первой и до Второй войны. Сверил с количеством ангелов, взятых в плен и проданных за информацию и разработки во Второй войне — а их было мало, очень мало. Всё сошлось. Не идеально, но сошлось.

— Эст!

— Двенадцать тысяч, Силь. Двенадцать тысяч ангелов были взяты в плен и изучены. Не так важно, что именно с ними там делали — посадили в клетки и кормили, пытаясь узнать, какая пища их не убьёт, или подвергали вивисекции. Эти двенадцать тысяч за двадцать с лишним лет обеспечили взлёт науки в Империи. И никто из них не дожил до Второй войны, а если и дожил — на родину не вернулся.

В тоннеле повисло тяжёлое молчание. Силь пыталась всё это переварить, найти хоть что-то, чтобы возразить, но не помогало. Да и Эст не стал бы ей врать в таком, зная, как его тактический командир относится к стране, в которой живёт — и к тому человеку, который ею правит.

— Кто это сделал? — наконец, спросила она сдавленным голосом.

— Какая разница, Силь?

— Кто? — потребовала она.

— В этом замешаны многие.

— Ты не хочешь говорить, потому что… — мелькнула у неё страшная догадка, — потому что решение принимали в столице?

Он поднялся, подошёл и встал рядом — глаза в глаза.

— Да. Ты права. Это решали сделать на самом верху. И информацию прятали по приказу…

— Императора, — закончила она за него почти неслышно. На душе стало горько, а внутри словно рушилось что-то, осыпалось с тихим шелестом проржавевших вмиг в чёрно-рыжий колючий песок крепостных стен. — Ты затем и рассказал мне всё?

Он покачал головой.

— Тогда для чего?..

— Потому что всё связано, Силь.

— Ты… — она справилась с собой, отбросила ощущение, что её предал тот, кому служила всю жизнь — зная, что оно ещё вернётся, и произнесла: — Я поняла, откуда у тебя всё это. Информация, ресурсы, тайники...

— Но?

— Ты так и не ответил на мой вопрос. Кто ты такой?

Он шагнул ещё ближе, почти вплотную. Не отводя взгляда, без тени улыбки ответил:

— Я — Эст.

Она изучающе вгляделась в тёмные зрачки, словно пытаясь увидеть там правду, медленно кивнула и, развернувшись, пошла обратно по тоннелю. Остановилась и почти приказала, не оборачиваясь:

— Если я забуду — ты мне напомнишь. Расскажешь заново, если нужно. Обещай.

— Даю слово, Силь, — в его голосе звучала искренность — и беспокойство. — Ты будешь в порядке?

Она прислушалась к себе и искренне заверила:

— Да. Я буду в порядке.

«Я буду в порядке, потому что знаю, в кого мне верить. Были двое, остался один. Но это ничего, ничего не меняет».

1) Трансмутация — превращение, чаще всего — превращение одного вещества в другое.

Название «сиэн» — исторически происходит от Si-N, но давно уже не является, а может, никогда и не являлось отражением химической формулы, и даже составляющих, а только применяется как условное название для всех подобных соединений.

Фемто— — приставка, обозначающая 10^−15 (десять в минус пятнадцатой) степени.

Вернуться к тексту

2) Просто в качестве уточнения — Эст использует здесь «материя» в фундаментальном физическом смысле этого выражения. Официально способ «производства» и сущность сиэна не разглашаются и содержатся в строжайшей тайне, но, по некогда просочившейся в Сеть информации, могут иметь отношение к квантовым полям.

Вернуться к тексту

3) 2.75 килдеркина = 225.0325 литра или ~49.5 галлонов.

Вернуться к тексту