Шестнадцать (гет)

Разумеется, он не поверил его рассказу ни на йоту. Возможно, потому что слишком рано убедился в том, что ангелы — суть красивые сказки и шоколадные игрушки под рождественскими елками. Если посланцы воли высших сил где-то и существовали, жизнь Сириуса явно не подходила для того, чтобы они приняли в ней осязаемую форму.

Тринадцать лет он ожидал появления ангела, но те, что являлись ему, носили черные плащи и никогда не показывали своих крыльев.

Вальбурга тоже не пела колыбельных об ангелах. Вместо этого она рассказывала сыновьям о могущественных волшебниках древности, кровавых магических ритуалах и великих баталиях, нашедших отражение в эпосах ушедших времен. Похоже, настало время подумать о матери с признательностью, ибо цену пантеонам языческих богов Сириус знал еще лучше, чем ангелам.

— Так ты утверждаешь, что был рожден от негасимого пламени? — нарочито серьезно поинтересовался он. Вряд ли стоило щеголять фамильным сарказмом, пока он не обретет почву под ногами — в буквальном смысле слова. — И есть еще и другие?

— Множество айнур составляет многоголосие великой песни, — манера Мелькора выражаться отвечала лучшим традициям профессора Биннса и ветхих портретов из родительской коллекции. — Я бы принял тебя за одного из них.

Сириус насмешливо хмыкнул.

— За последние пару часов я разругался с домашним эльфом, чуть было не проклял старого школьного врага, сбежал из дома, несмотря на то, что меня разыскивают аврорат и маггловская полиция, ночью проник в закрытый отдел министерства магии, сразился с приспешниками самого опасного черного колдуна столетия, проворонил заклятие психопатки-кузины и, в результате, провалился из одной реальности в другую. Боюсь представить, за кого бы я сам себя принял, если бы мне удалось найти тут зеркало.

Мелькор рассматривал его с нечитаемым выражением лица, и Сириус устало вздохнул — если его прикидки верны, и в новообретенном мире все пока что замерло на стадии сотворении материи, на одни лишь примерные объяснения смысла его тирады уйдут десятки лет.

— Ты похож на моих братьев, но это лишь видимость, — откликнулся Мелькор, наконец. — Илюватор открыл тебе знание, от нас скрытое. Он сотворил и другие миры, о существовании которых нам неведомо, и их песнь поют другие айнур, такие, как ты, верно?

Сириус не был силен в теологических вопросах и опыт в общении с адептами религиозных культов имел минимальный. В Хогвартсе по понятным причинам тема эта популярностью не пользовалась. Раннее осознание собственной магической мощи многим неслабо ударяло в голову, нередко приводя к отрицанию даже очевидных авторитетов, находящихся на расстоянии вытянутой руки. В сочетании же с путаными представлениями о духовности магглорожденных волшебников оно давало на выходе доморощенных идолов нового времени — наподобие того, в которого на старости лет уверовала мать, увлекшая за собой на выбранный путь почти всю семью. Именно поэтому теперь он не знал, что ответить Мелькору.

— По крайней мере, есть еще хотя бы один мир, — он с досадой поморщился, взглянув на полученную в бою саднящую рану на запястье. — Не могло ведь все это быть кошмаром длиной в тридцать шесть лет… Там, правда, еще не договорились о том, кто нас создал и каким образом, имен у него больше, чем в состоянии запомнить нормальный человек, но версию о пении я не слышал.

— Илюватор не явил вам своего присутствия? — искренне изумился Мелькор. — Как же, в таком случае, вам стало известно о Его замысле?

— О, вопрос “зачем” — следующий, что возникает после вопроса “как”, — рассмеялся Сириус. — Фокус в том, что никто ни о чем не знает наверняка. Моя подруга однажды целое эссе написала о том, будто бы вокруг нашей вселенной вращаются тысячи паразитических образований, вроде вашего, и питаются ее энергией и магией, но профессор Макгонагалл посоветовала ей перестать фантазировать.

Похоже, теория Селены произвела настоящий переворот в разуме и без того сбитого с толку Мелькора.

— Она осталась в твоем мире? — с жадным интересом спросил он. — Эта валиэ?

— Она умерла, — помрачнел Сириус. — Много лет назад. А я узнал совсем недавно. Не смог даже проститься с ней по-человечески.

— Умерла? — медленно переспросил Мелькор. — Что означает “умерла”?

Сириус недоуменно воззрился на него.

— Перестала существовать. Ее душа покинула тело.

— Но почему? — продолжал допытываться Мелькор. Сириус догадался, что на данном этапе развития мира смерти еще попросту не существовало, как явления. Угораздило же его найти себе пристанище…

— Селена увлекалась экспериментами, превращениями, — все же рассказал он. — Одно из них вышло из-под контроля. Она так и не смогла справиться с последствиями. Не успела. По словам целителей, в ее теле произошли необратимые изменения, — он помолчал. — У нее дочка осталась, Луна. Похожа как две капли воды. Я ведь даже повидался с ней перед тем, как попасть сюда. Видел, как она сражается… Смелая девочка.

— Селена пыталась изменить замысел Илюватора? — повторил Мелькор, явно заинтригованный этой мыслью. — А что такое “дочка”?

Сириус утомленно прикрыл глаза. Их беседа грозила затянуться — а ведь он еще даже толком не представлял, как ему жить в этой развивающейся по стихийным законам пустоте, где нет ни земли, ни воздуха, ни, судя по его ощущениям, даже времени.

— Дочка, ребенок, — попытался ответить он. — Маленькая девочка, которую она произвела на свет. Теперь она выросла. Пройдут годы, и у нее появятся свои дети.

— Илюватор позволил этой валиэ дать бытие собственным творениям? — глаза Мелькора еще больше потемнели. — Разве ваш мир настолько совершеннее нашего, что айнур в нем обладают такой великой силой?

— Говорю тебе еще раз, мы не айнур, — утомленно возразил Сириус. — Хотя дементор его разбери, кто я теперь. Может, это мой ад выглядит так странно.

И еле слышно застонал, заметив уже знакомый интерес в глазах Мелькора.

— А что такое “ад”?