Шестнадцать (гет)

"Сириусу,

Мелиан".

Тон краткого послания Селены удивил — если не сказать, напугал, — и Сириус уже несколько минут бездумно крутил в руках пергамент, поглощенный недобрыми предчувствиями. За окнами лишь несколько минут назад стих проливной дождь, и дремавший на коленях Тевильдо подавал признаки жизни только затем, чтобы потянуться и впиться когтями в его ногу.

Он не решился рассказать Селене об эльфийской принцессе, так поразительно похожей на Луну. С этой ненормальной станется отправиться в Валинор ради тени из прошлого, а на фоне подобной перспективы даже брак с королем Тинголом не выглядел такой уж провальной идеей. Король, по крайней мере, не интересовался ничем, кроме благополучия и безопасности своего народа, а значит, держался подальше от неприятностей и не совал нос в чужие дела.

Взвесив все за и против, Сириус отправился на встречу неизбежности. Во всяком случае, риск стоил возможности снова увидеть Селену.

Она ждала на условленном месте, все в том же серебристом плаще из невесомой ткани, что мог сделать ее совершенно незаметной в лесной чаще, если бы королева пожелала скрыться от чужих глаз. Вечно юная, вечно прекрасная, словно удивительная бабочка в альбоме коллекционера, обреченная никогда не меняться.

Сириус порой ненавидел себя за неискоренимую склонность характера всегда смотреть правде в глаза. О масштабе несчастья, случившегося с Селеной, ему рассказали достаточно. С повреждениями такой степени не живут. Она бы не смогла и нескольких секунд протянуть за пределами Арды, и от осознания этого разрывалось сердце.

Предсмертное мгновение, растянутое до бесконечности. Пожалуй, по степени жестокости оно превосходило даже блуждающее сознание Алисы.

— Вот и я, — и Селене вовсе незачем знать, какая боль скрывается за его привычной беззаботной ухмылкой. — За какие же заслуги меня удостоили аудиенции?

— Болтун, — закатила глаза Мелиан. — Вот читаю я твои письма и удивляюсь, как один человек может сочетать в себе такой потрясающе рациональный ум и поразительное разгильдяйство?

— Ум мне достался со вторым рождением, в котором, на мое счастье, Блэки поучаствовали весьма дистанционно, — скромно потупился Сириус. — А вот разгильдяйство пришлось развивать путем долгих и упорных тренировок.

— Твою бы энергию да в мирных целях, — Мелиан вздохнула. — Боюсь, на этот раз мне нужна твоя помощь.

Сириус насмешливо изогнул бровь.

— И что же я получу взамен?

Мелиан только покачала головой.

— И почему же я не удивлена? Полагаю, ответ "дружественное расположение королевы Дориата" не совсем то, что ты ожидаешь?

— Сомневаюсь, — ехидно отозвался Сириус. — Королевы — народ капризный, да и слишком уж хорошо я знаю, что такое политика. Думаю, Средиземье еще помянет нас парой ласковых за наследие британского министерства магии, что мы принесли с собой. Я хочу волшебную палочку взамен той, что потерял накануне своего нежданного ареста.

Мелиан неторопливо прошлась по тропе, обхватив себя руками.

— Ты переоцениваешь мои способности. Отец научил меня всему, что сейчас знаю я. Но он не научил меня всему, что знал он.

— Значит, будем довольствоваться малым, — пожал плечами Сириус. — Я, знаешь ли, могу колдовать по старинке, при помощи металла и камней, но, к примеру, Майрона они любят куда больше. Так по рукам?

— Подожди, — остановила его Мелиан. — Ты еще не знаешь, о чем я собираюсь тебя попросить.

— Думаю, как человек сочувствующий, ты не станешь требовать того, что могло бы навредить роду Блэков, — веско возразил Сириус. — А остальное, при должных усилиях, выполнимо. Так зачем я тебе понадобился?

Мелиан не спешила с ответом — теперь, оставив в стороне подтрунивания и словесные пикировки, Сириус, наконец, обратил внимание на то, что она бледна сильнее обычного.

— Помнишь, когда-то я рассказывала тебе о видениях? — осторожно начала она. — Много лет назад, в Хогвартсе, они ужасно пугали меня. Похоже, это снова началось.

Сириус помрачнел: он ненавидел все, что не мог контролировать, а в особенности, ту сторону магии, что граничила с мистикой и разбивала его стройные представления о логично функционирующем мире в пух и прах.

— Что ты видела? — глухо спросил он.

— Мою дочь, — тихо отозвалась Мелиан. — Я знаю, ей грозит страшная опасность. Она была совершенно беспомощна... потеряна. Кругом тьма и льды, и я ничего не могла сделать, никак не могла ей помочь.

— Но послушай, Селена, — попытался успокоить ее Сириус. — Откуда тебе знать, что это не обычный ночной кошмар? Лютиен, судя по рассказам Тхури, всеобщая любимица, первоочередная задача королевского двора — заботиться о том, чтобы с ней не случилось дурного.

— Я говорю не о Лютиен, — нетерпеливо мотнула головой Мелиан. — Ты, кажется, забыл, что у меня две дочери? Если я не могу заботиться о первой, это не означает, что ей нет места в моих помыслях!

О нет, Сириус помнил о Луне слишком хорошо. Не смог бы забыть, даже если бы искренне пожелал этого.

— Но ты же видела Луну совсем малышкой, — попытался он выкрутиться, слишком поздно осознав, что ступил на неверный путь. — Откуда тебе знать, что видение было именно о ней?

— Материнское чутье, — сверкнула глазами Мелиан. — Его не обмануть и не заглушить. Но твое замечание верно по сути, поэтому я и позвала тебя. Мне нужны воспоминания о Луне — все, что ты можешь мне предложить.

Сириусу внезапно захотелось аппарировать прочь без объяснения причин: ничего хуже Селена придумать не могла.

— Я же едва ее знал, — пробормотал он. — Во время битвы в Отделе тайн мне было не до того, чтобы рассматривать девиц.

— Плохая попытка, — равнодушно хмыкнула Мелиан. — Не ты ли не так давно хвастался, как водил за нос стражей Азкабана, целый год ошиваясь вокруг Хогвартса? Знаю, Луна тогда еще не могла посещать Хогсмид, но ты ведь сумел пробраться и в замок, и на квиддичное поле... Оставь, мэллон, неужели я прошу так много?

"Мэллон" в исполнении Селены особенно неприятно резанул слух. Сириус поморщился.

— Честно говоря, мне не слишком улыбается мысль о том, что кто-то будет беспорядочно шарить по моей памяти. Даже ты.

— Не хочу даже думать о том, что могу там увидеть, — фыркнула Мелиан. — Нет, я приготовила для тебя нечто другое. Следуй за мной.

Она легко зашагала вперед, указывая дорогу. В сумраке казалось, что воздушный плащ едва касается земли, не сминая за собой ни травинки, а сама королева буквально плывет по воздуху, словно призрак.

Они проделали немалый путь вглубь леса, прежде чем достигли небольшой опушки, вершины деревьев над которой едва пропускали звездный свет, почти полностью смыкась в зеленый купол. В центре этой поляны на каменном постаменте стояла исчерченная рунами чаша, в которой Сириус моментально узнал Омут памяти.

— Откуда? — изумился он. — Неужели сама сделала?

— А то! — Мелиан не смогла удержаться от хвастливых интонаций. — Развлекаюсь в свободное время сохранением наследия Олливандеров и иже с ними, восстанавливаю по памяти древние артефакты. Сотни лет на этот омут убила, иногда просто руки опускались. Вышло так себе, но для бытового использования сойдет, а дальше я над ним еще поработаю. Если угодно, можешь поучаствовать, позже вышлю тебе расчеты.

— Лишним не будет, — рассудил Сириус. — Ладно, покончим уже с этим, все равно ты не оставишь меня в покое.

Мелиан улыбнулась и протянула ему небольшой серебряный кувшинчик. Сосредоточившись на нужном воспоминании, Сириус коснулся виска холодным аметистом, что носил на левой руке. Признаться, извлекать их при помощи волшебной палочки выходило куда проще и не сопровождалось тянущей болью над бровями, словно при работе с неопытным легиллиментом. Когда последняя светящаяся нить опустилась на дно кувшина, он вздохнул с облегчением.

Мелиан поспешно выхватила сосуд из его рук, переливая содержимое в каменную чашу и в волнении склоняясь над ней. Сириусу подумалось, что зря он даже в мыслях упрекал подругу в желании максимально отмежеваться от прошлой жизни. Этот омут памяти был воплощением любви Селены к Луне и Ксено — единственным ее возможным проявлением в этом мире.

Только он, кажется, оставался лишним в этой истории.

Для стороннего наблюдателя эти сцены могли показаться невыразительными и скучными. Первый год после побега остался в памяти Сириуса рваными черно-белыми пятнами: даже вдали от северных морей воздух казался пропитанным солью, а ночами холод приходил независимо от дементоров — а вместе с ним и удушливый страх. Что он мог запомнить о маленькой девочке, уже тогда из-за своей необычности и мечтательности существовавшей в собственном мире и почти не имевшей друзей?

Артанис мало походила на Луну Лавгуд: она не пережила потерю близких, ни минуты не находилась в одиночестве, ее не воспитывал ослепленный горем и временами теряющий связь с реальностью отец. С другой стороны, и друзей, таких, как Гарри, Рон и Гермиона, у нее не было. Сириус никому не пожелал бы вырасти среди фэйри. Легенды о вечном внутреннем непокое подмененных детей в исполнении тетушки Элладоры глухим эхом звучали у него в голове всякий раз, как он видел внучку Индис в черном кольце.

Сегодня при Сириусе не было его перстня: он оставил его Тхури, чтобы та могла поговорить с подругой. В последнее время такие беседы случались все чаще: согласно календарю, триста лет, что Мелькор должен был провести в оковах, подходили к концу, и любые новости из Валинора в Черной крепости воспринимались, как глоток живительного воздуха.

Мелиан, наконец, подняла блестящий от непролитых слез взгляд от чаши и вдруг, порывисто шагнув к Сириусу, крепко обняла его.

— Спасибо, — срывающимся голосом проговорила она. — Я так хотела ее увидеть... С самого письма, в котором ты сказал о ней. Она такая смелая... такая умница! Мерлин, она стала всем, чем так и не смогла стать я... Мой бедный Ксено... он воспитал удивительную дочь... Если это пророчество и вправду исполнится, мое сердце будет разбито...

— Ошибки быть не может? — с надеждой спросил Сириус. — Ты действительно видела Луну?

— Я видела злой рок, — Мелиан все-таки заплакала. — Я видела смерть. Сириус, ты должен мне пообещать, что вы будете осторожны. Все вы.

— Мы всегда осторожны, — горько рассмеялся он. — Знать бы, с какой стороны ждать беду. Я никогда не нападаю первым и не бью в спину, но ты поймешь меня, как никто другой. Я тоже сделаю все, что угодно, лишь бы защитить тех, кто мне дорог.

— Тогда защити их, — Мелиан сжала его руку. — Меня мало волнует Мелькор, ты знаешь мое к нему отношение, но эти бестолковые дети, которых вы так безответственно привязали к себе, не заслуживают страданий, которыми может обернуться их любовь, — она покачала головой. — Знаешь, никогда бы не могла подумать, что ты все-таки найдешь в себе силы простить Беллатрикс.

— С чего ты взяла, что я ее простил? — ощетинился Сириус. — Тхури — не Беллатрикс, при всем внешнем сходстве сложно найти двух менее похожих друг на друга людей! Тхури — преданная, искренняя, она умеет любить и превыше всего ставит семью.

Мелиан звонко рассмеялась.

— А разве Белла была не такой? В Арде нет лорда Сигнуса Блэка, Руди Лестрейнджа, Рабастана и, хвала Небесам, Того, кого нельзя называть, но думаю, Тхурингветиль неплохо справляется с тем, чтобы каждому найти достойную замену. Ты простил Беллу еще до арки, Сириус, не пытайся отрицать очевидное.

Он раздраженно отмахнулся от слов подруги — порой ее всезнание становилось поистине раздражающим, как некогда в школе.

— С Тхури все будет в порядке, слышишь? — твердо произнес он. — И с Майроном, и с Луной. И с Лютиен, хоть я никогда ее и не видел.

— Ты будешь разочарован, — развеселилась Мелиан. — Она настоящая Олливандер. Копия моего отца и деда, характером вся в них пошла. Если уж она что решила, так своего добьется любой ценой. Папа бы порадовался: наконец-то хоть одна слизеринка в семье!

Сириус невольно улыбнулся: впервые за долгие годы они непринужденно болтали, как в старые-добрые времена в Хогвартсе, и разделявшая их стена недоверия и холодного ожидания будто отступила. Позже он вернется в Утумно, и тогда снова вспомнит о Марволо, об Артанис, о короле Тинголе, о кольце с осколком палантира и о зловещих древах Валинора — но сейчас существовали лишь они двое, гриффиндорец Сириус Блэк и староста Рэйвенкло, Селена Олливандер, и их мир был прекрасен и полон радужных перспектив.

— Волшебную палочку я Тхури передам, — пообещала Мелиан на прощание и поцеловала его в щеку. — Выдающихся результатов не обещаю, но, знаешь ли, и ты мне здесь не голливудский фильм показывал, — она вдруг расхохоталась. — Помнишь, как твоей маме чуть дурно не сделалось, когда ты сообщил ей, что мы ходили в маггловский кинотеатр?

— Все лучше, чем реакция мистера Олливандера, когда по мотивам урока маггловедения тебе вдруг вздумалось изучать генетику в университете, и ты потребовала забрать тебя из Хогвартса, — тут же вспомнил он. — Он же тебя чуть ли не от рода отлучить пообещал!

— А я тогда пригрозила, что перееду к тебе, благо, у Альфарда Блэка места хватает! — прижала ладони к щекам Мелиан. — О, мой бедный папа схватился за сердце! Как же, позор дома Блэков, полный родительский провал леди Вальбурги! Как же он мне тогда Регулуса нахваливал!

— Ну, выйдя замуж за Ксено, ты ему со вкусом отомстила! — изогнул бровь Сириус. — Уверен, в тот день мистер Олливандер с тоской вспоминал и меня, и мой мотоцикл!

— Мотоцикл, как же я могла забыть! — ахнула Мелиан. — Ты обязан его воссоздать, слышишь, обязан! Это твой долг перед нашим прошлым! Я почувствую, что снова жива, только когда прокачусь на этом замечательном мотоцикле!

Они снова рассмеялись, и даже лес Нан Эльмот больше не казался Сириусу таким непроходимо мрачным. Он, как завороженный, смотрел на хохочущую Мелиан, сейчас совершенно не похожую на холодную эльфийскую королеву, и, конечно, сказал совсем не то, что собирался.

— Когда-то будущее казалось мне таким ясным, — вздохнул он. — До того, как случились пророчество, и Годрикова Лощина, и Петтигрю. Я знал, что война закончится, и рядом будут мои друзья... и ты... Что мы сделали неправильно, Селена?

Ее смех оборвался, а в глазах будто промелькнул испуг.

— Уже во второй раз твой путь проходит так близко от моего и неожиданно сворачивает в сторону, — продолжил он. — Какую ошибку я допускаю раз за разом?

— Сириус, не надо, — она поспешно шагнула назад, вырывая руку. — Слышишь, не надо.

— Почему? — его глаза сверкнули. — Не знаю, что в свое время сблизило тебя с Лавгудом, но в великую любовь к этому недоразумению Эльвэ никогда не поверю! Расчет, защита от валар, колдовство, все что угодно я готов допустить, но не любовь.

— Я никогда не клялась тебе в верности, — отстраненно заметила Мелиан. — И ждать не обещала. Тебя обвиняли в убийстве Поттеров, были свидетели, Петтигрю получил награду! Дамблдор ни слова не сказал в твою защиту! Что я должна была думать? Мой отец тайно восхищался Тем, кого нельзя называть, не верил в его смерть, строил невообразимые теории, будто его дух вселился в маленького Гарри и однажды вернется в полной силе и могуществе... А на людях клеймил его идеи, лишь бы они не повредили бизнесу! Моя дружба с тобой для него была, как клинок у горла! Мне некуда было идти, все твои прежние товарищи по Ордену, по аврорату отвернулись от меня. Тебя все считали предателем! Я уже сказала тебе, что я не Луна, я намного слабее, чем моя дочь. Она была готова поддерживать Гарри, когда все считали его лжецом, а я бы не выдержала. Я не прекрасная дама, которой стоит поклоняться и восхищаться, Сириус. Нравится тебе это или нет, но с Эльвэ у нас много общего. И я запрещаю тебе пытаться это разрушить и заставлять меня вспоминать о том, что я пообещала себе забыть.

— А что делать мне? — в упор посмотрел на нее Сириус. — Как мне забыть, когда ты постоянно в моих мыслях?

— Меня там нет, Сириус, — усмехнулась Мелиан. — Из меня не получится ни возлюбленной, ни соратницы. Поверь, ты первый бы заскучал, предложи я тебе классическое семейное гнездышко и ту размеренную жизнь, что мы ведем в Менегроте. Знаешь, я всегда считала колоссальной ошибкой женитьбу Джеймса на Лили. Просто они осознать этого не успели. Вы оба были слишком сумасшедшие для этой рутины. Белла была такой. Эти воспоминания о наших детях — они ведь бесценны. Гарри, Луна, их друзья — они воевали, чтобы наступил мир. А вы воевали ради процесса, вы представления не имели о том, что потом делать с этим миром. Мелькор такой же, поэтому ваш тандем так тревожит меня. Тревожит, потому что вы делаете таким же Майрона, и Тхурингветиль пойдет за вами хоть в самый ад. Я так не могу. Я сделала свой выбор, Сириус. И ты сделал свой. Здесь нет ошибки, просто нашим путям не суждено лежать в одном направлении.

Сириус возвращался домой, совершенно опустошенный этим разговором. Печальное лицо Мелиан так и стояло перед глазами, и стереть его из памяти Сириусу не удастся еще очень долго.

В замке на холме царило непривычное оживление — орки сновали из одного зала в другой, переговариваясь на своем языке, напоминавшем некий диалект черного наречия. Сириус остановился возле часового.

— Тхури у себя? Передай ей, что я здесь. Погощу у нее несколько дней.

Возвращаться в Утумно не хотелось — собственная компания сейчас Сириусу была противопоказана.

— Хозяюшки Тхурингветиль нет, — сообщил гоблин. — Срочно отбыла в Ангбанд. И Углук с ней. И албаи. Половина наших в Ангбанде.

— Вот как? — хмыкнул Сириус. — А что произошло, по какому поводу собрание?

— Хозяин Сириус еще не знает? — изумился гоблин. — Радостные новости от хозяина Мелькора! Все отправились праздновать!

Сириус замер. Сердце бешено заколотилось в груди: известие не стало большим сюрпризом, они ждали, они так готовились... И все же казалось, будто это происходит во сне.

— Неужели? — прошептал он. — Как... как это было?

— Хозяюшка Тхури не доложила, — пожаловался гоблин. — Пробежала счастливая до камина, сказала, сегодня хозяин Мелькор перед прочими валар предстал, и те решение в нашу пользу приняли. Вот только жить ему теперь с ними придется. Как же так, хозяин? — озадаченно спросил он. — Как же ему жить с негодными валар в этом их поганом краю?

Валинор для гоблинов явно был эквивалентом маггловского ада.

Сириус криво ухмыльнулся.

— Не стоит беспокоиться, — пообещал он. — Меня, помнится, тоже регулярно посылали на перевоспитание к многочисленным тетушкам и дядюшкам. Надолго Мелькор там не задержится.