Шестнадцать (гет)

Сириус направил волшебную палочку на бесчувственное тело, что лежало перед ним на набитом соломой матрасе в темнице, которую некогда занимал младенец-Волдеморт, и неслышно произнес несколько диагностирующих заклинаний. Затем он повернулся к сопровождавшей его Тхурингветиль и распорядился:

— Попробуй то зелье от ожогов, что сварил Хамул, помню, что оставалось немного в аптечке. Как же непросто обходиться без штатного зельевара и за каждой мелочью отправляться в Дол Гулдур.

— Ты и сам в состоянии противоожоговое сварить, ни к чем жалобы, — сурово отрезала Тхури. — Я вообще не понимаю, почему должна лечить этого неблагодарного эльфа. Можно подумать, он скажет мне спасибо, когда придет в себя.

— Мы захватили его в плен, низко издеваться над поверженным противником, — возразил Сириус. — К тому же, к ритуалу он нужен мне живым и здоровым. Ты единственная, кого я могу попросить позаботиться о нем, Тхури. Майрон, боюсь, воспримет его, как бесплатный материал для своих экспериментов.

— Мелиан снова прислала сову, — напомнила ему Тхури. — Ты не можешь продолжать игнорировать ее письма, она только еще больше разозлится. Не забывай, пока ей ничего достоверно не известно об Альквалондэ, это вы в ее глазах нарушаете договор. На переговоры явились с отрядом воинов, захватили заложника, угрожаете, шантажируете…

— Убеждать будешь Мелькора, это он просил меня не вмешиваться, — развел руками Сириус. — Моя первоочередная задача — защитить род. Проклятие Намо будет тянуть нашу силу, если не разорвать все связи с наследниками Финвэ. Теперь это уже не соображения благородства, я попросту не хочу снова становиться донором магии для фэйри. Хватило с нас и светильников.

Майтимо, кажется, начал приходить в себя: он неловко повернулся и застонал. Тхури возвела глаза, но поправила подушки и поднесла к его губам чашу с водой.

— Тихо, тихо, — не позволила она ему порывисто подняться. — Тебе нужно отдыхать. Вот, выпей. Выпей до конца, это лекарство.

Майтимо неловким движением оттолкнул ее руку и часть зелья выплеснулась на пол.

— Убери… свою отраву… Я не приму от тебя ничего, отродье Моринготто.

Тхурингветиль резко поднялась и с силой бросила чашу о стену в изголовье его ложа.

— Прекрасно, — процедила она. — Значит, сдохни здесь от ран. Что мы с ним носимся, отец, у Куруфинвэ еще осталось предостаточно сыновей, и все они, должно быть, тоскуют по отцу.

— Тхурингветиль, — послышался из коридора голос Мелькора. — Не стоит беспокоиться о нашем госте, к счастью, для эффективного лечения его добрая воля не требуется. А теперь оставь нас.

Тхурингветиль бросила не предвещающий ничего хорошего взгляд на тяжело дышащего Майтимо, но послушно вышла. Мелькор закрыл за ней дверь и небрежно прислонился к косяку.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он. Майтимо злобно прищурился.

— А ты как думаешь? Почему вы меня не убили?

— Если всех врагов убивать, жизнь становится слишком скучной, — хмыкнул Мелькор. — Вот мой братец тоже так считает, поэтому я здесь. Вы же изначально светлые создания, почему вы позволяете природе фэйри взять над собой верх?

— Ты такими разговорами склонил на вашу сторону тех квенди? — усмехнулся Майтимо. — Если рассчитываешь уговорить и меня служить тебе, избавься от иллюзий. Я клянусь, что выйду отсюда на своих ногах и с Сильмариллами в руке.

— Сомневаюсь, — весело покачал головой Мелькор. — Нет, калечить тебя никто не собирается, если, конечно, воздержишься от глупостей. Вот только Сильмариллов здесь нет. Ты что же нас, за идиотов принимаешь?

— Как это нет? — одними губами спросил Майтимо и закашлялся даже от такого мизерного усилия. — А как же железная корона? — отдышавшись, добавил он.

Сириус вздохнул и, подняв с пола чашу, снова наполнил ее зельем.

— Выпей, не упрямься, иначе не сможешь убить даже комара. Железная корона существует, хоть я никогда и не понимал эту страсть Мелькора к дешевой атрибутике. Но кто тебе сказал, что камни в ней — Сильмариллы? Сдается мне, никто из наших толком и не разглядел эту корону, а Мелькор не имеет обыкновения без весомых причин покидать крепость.

Руки Майтимо все еще дрожали, когда он отставил в сторону пустую чашу.

— Кто ты такой? — снова спросил он. — Ты единственный говоришь о Моринготто, как о равном тебе, даже с некоторым пренебрежением. Но ты не числишься среди валар, иначе я бы слышал о тебе. Ты его майя? Такой же, как Саурон?

— В нашем доме гости не оскорбляют хозяев, — с нажимом проговорил Мелькор. — Еще раз назовешь так Майрона, скажешь что-то неприятное Тхурингветиль или другим жителям крепости, и я сделаю все, чтобы ты пожалел о том, что Готмог не прикончил тебя в пещере, — выдержав паузу, он произнес: — В одном ты прав. Мой друг действительно не был включен в круг валар и даже в план этой вселенной в целом. Много раз он должен был умереть, но выживал всем назло. Впрочем, в Валиноре его считают покойником, иначе Ангбанд осаждала бы не одна армия.

— Чем ты умудрился всем им досадить? — изумился Майтимо. — В Арде нет существа, способного на большее зло, чем Моринготто.

— Его имя Мелькор, — автоматически поправил Сириус. — Гарантирую, рано или поздно ты это запомнишь. А мое имя, — он ухмыльнулся, — мое имя ты тоже запомнишь, хотя для тебя же безопаснее было бы навсегда его забыть. Я — лорд Блэк.

Майтимо распахнул глаза в неподдельном шоке.

— Ложь, — выпалил он, наконец. — Враг издевается надо мной! Мне известно, кто такой Сириус Блэк! Он навсегда сгинул в чертогах Мандоса. Валар приговорили его к вечному скитанию между мирами! Оттуда не возвращаются без позволения валы Намо, а если и возвращаются, то уже никогда не становятся прежними!

— А кто тебе сказал, что я вернулся прежним? — хладнокровно отозвался Сириус. — Тебе, конечно, не нравится находиться в темнице, Майтимо, не так ли? Да, я по горло сыт россказнями о свободолюбивом духе квенди, наслушался от моей подруги Селены, этой чертовой идеалистки, как бы она ни старалась производить обратное впечатление. Так вот представь, что меня в темницу бросали дважды. Никто не приносил мне лекарств, не удостаивал объяснениями и поддержкой, не оставлял ни малейшего шанса на освобождение — и это при том, что я не был виновен в преступлениях, в которых меня обвиняли. Во второй раз так со мной поступили валар. Разумеется, я не простил и не забыл. Да и как можно после такого остаться прежним?

— Как тебе удалось ускользнуть от них? — жадно спросил Майтимо. — Как удалось обойти могущество Намо? Ты и в самом деле такой великий колдун, что совершил то, что не удалось Моринготто?

Мелькор только рассмеялся в ответ, а вот Сириус медленно покачал головой.

— Не удалось? Знаешь, Майтимо, много столетий назад у меня был учитель. Довольно паскудный старикашка, встретил его недавно, так в мыслях пожелал подавиться собственной бородой. Он любил повторять, что если волшебник не пользуется определенным видом магии, это вовсе не говорит о том, что он ею не владеет. Ты понимаешь, о чем я?

— Ты блефуешь, — с тенью сомнения ответил Майтимо. — А я еще называл Саурона главным трусом в окружении Моринготто. Это ты прячешься здесь, как червь, боишься даже заявить о том, что ты жив. Все, на что вы способны — это править людьми, слабыми, смертными, и этими огненными тварями, которые нигде больше не найдут себе приюта, — он рассмеялся, — Сдается мне, единственный мужчина в крепости — эта сумасшедшая ведьма, что вы выставили отсюда.

Сириус тенью метнулся к изголовью ложа, схватив наглого эльфа за волосы.

— Эта сумасшедшая ведьма, как ты выразился, — отчетливо проговорил он, — моя дочь и наследница. Попытаешься перейти ей дорогу — и сам Эру тебе не поможет, — он ухмыльнулся, — если я захочу убить тебя за это, мне придется встать в очередь.

— Вы ведь все равно убьете меня, рано или поздно, — размеренно проговорил Майтимо, морщась от боли. — И у братьев появится еще один повод для мести. Эта война никогда не закончится, или погибнем мы, или вас сотрем с лица земли.

— И как же, позволь узнать, — вкрадчиво проговорил Мелькор, — ты собираешься уничтожить двух валар и десятки могущественных майар, а также множество волшебных рас, не менее разумных, чем нолдор… а во многом, пожалуй, их превосходящих? И если бы даже вам это удалось, Майтимо, чем бы тогда ты отличался от тех, кого так ненавидишь? Король Финвэ погиб по собственной глупости, а золото из сокровищниц Форменоса стало платой за все, что мы потеряли в войне, вспыхнувшей во многом по вашей вине. Феанаро погиб в бою и прежде уложил немало наших воинов. Эта месть глупа, и ты глупец, если считаешь, что сможешь править огнем и мечом всю свою бесконечную жизнь. Ты здесь никому не нужен, Майтимо, ты не был рожден на этой земле, и какие бы благозвучные оправдания ты для себя не измыслил, вы навсегда останетесь здесь пришельцами и захватчиками. Твои братья не отступят, стой даже на кону твоя жизнь, потому что они такие же глупцы и убийцы.

— Валар были правы насчет вас двоих, — тихо ответил Майтимо. — Вы не уступаете друг другу в подлости и умении переворачивать события с ног на голову. Но это не значит, что вас нельзя победить. И если это не сделаю я, родится однажды такой нолдо, который не перед чем не остановится.

— Надеюсь, мысли об этом скрасят твое заключение в этой темнице, — осклабился Сириус. — К ритуалу ты должен быть в отличном расположении духа.

— К ритуалу? — по лицу Майтимо скользнуло подобие страха. — К какому еще ритуалу?

Мелькор злорадно улыбнулся.

— Ты назвал меня повелителем рабов там, в пещере. По-хорошему, следовало бы вырвать тебе язык за такую непочтительность, но ирония в том, что ты даже сам не представляешь, насколько оказался прав. Думаю, пришло тебе время узнать, как на самом деле погиб король Финвэ.