Шестнадцать (гет)

Лютиэн держалась в седле с той же грацией, что и некогда Мелиан — от внимания Сириуса не укрылись восхищенные взгляды, неизменно сопровождавшие ее всюду, где она только появлялась. В Дориате ее по праву называли красивейшей из эльдар, и принцесса бы глубоко оскорбилась, случись ее славе померкнуть спустя годы. С молчаливого попустительства Алатара, отчего-то потакавшего всем просьбам Маглора, Лютиэн согласилась выдавать себя за родовитую синдэ из рода Орофера, но не могла ничего поделать с кричащей о себе королевской статью. По мнению Сириуса, ей действительно куда больше пошло бы родиться и вырасти среди нолдор.

Впрочем, последние события несколько выбили девушку из колеи, и голос ее подрастерял привычные капризные интонации. Лютиэн скакала во весь дух — это был ее способ дать выход боли, и Сириус понимал ее, как никто другой. Он все еще помнил, как в немом бешенстве обращался в гигантского черного пса и в отчаянии носился по горам в окрестностях Хогвартса, пока и этот облик не стал узнаваемым, а следовательно — опасным.

Природа Рун отличалась от всего, что Сириусу прежде приходилось наблюдать в Средиземье, да и на родные края его это место ничуть не походило. Неудивительно, что местные жители выбрали огонь своим покровителем — казалось, неукротимое пламя раз за разом опаляло эти земли своим смертоносным дыханием, но почва не покрылась вулканическим пеплом, как в Мордоре, а иссохла и потрескалась, напоминая чешую гигантского дремлющего ящера с гребнем лысых скал на загривке. Дорога там и тут петляла среди высоких курганов, а в воздухе пахло солью, хотя до моря, как заверил его Маглор, не менее двух суток пути.

Эльф скакал почти вровень с Сириусом, потерянный в своих мыслях. Тот, наконец, припомнил его валинорское имя — Канафинвэ Макалаурэ. Не далее, как несколько месяцев назад Майтимо невольно назвал брата среди тех немногих, оставленных позади, чья судьба его тревожила, да так и не сумел скрыть разочарования по поводу того, что Маглор даже не попытался его освободить. Лично Сириус относился к подобным заявлениям со всем возможным скепсисом: только безумец решился бы предпринять в одиночку спасательную операцию такого масштаба, а Макалаурэ хоть и был не в себе, все же по природе не склонен был к заранее обреченному на провал риску.

Сосредоточившись, Сириус попытался дозваться Мелькора, но или обстоятельства вокруг не слишком располагали к сеансу легиллименции, либо другу сейчас было не до него, так как ответом Сириусу стали лишь тишина да свист ветра среди пустошей. Впрочем, вот уж о ком он практически не беспокоился. Не вызывало сомнений, что уж если Мелькор сумел беспрепятственно ускользнуть от двух майар в свое время порядком досаждавшего им Оромэ, ничто не помешает ему снова обмануть их бдительность в случае необходимости.

С легкой долей зависти Сириус подумал о том, что Мелькор сейчас, вполне возможно, прекрасно проводит время в компании Майрона, в то время как он ввязался в очередное ненужное ему приключение. Тхури об их появлении ничего не известно: тогда, в черной башне, появление Мелькора ее изумило, если не сказать — напугало, — а темный вала, посвятивший с тех пор немало сил изучению законов действия хроноворотов из уст Хамула, не станет отягощать и без того перепутавшиеся временные потоки.

Лично Сириусу оптимальное решение проблемы виделось в том, чтобы попросту аппарировать в Мордор и вытрясти из Майрона всю правду, но Маглор и, тем более, его спутники вряд ли оценили бы красоту самого простого из возможных путей. К тому же, Сириус с опаской относился к эльда, знавшему его настоящие имя и историю. И хотя своим спутникам тот представил лорда Блэка, как старинного приятеля Майтимо, недоверие, разлитое в воздухе, можно было ощутить буквально на физическом уровне.

Кроме Алатара и Палландо в путь с ними отправился еще один незнакомый старик довольно каверзного вида, и отчего-то в его присутствии Сириус ощущал странную неловкость. Маг по прозванию Астальдо утверждал, что в Валиноре служил Тулкасу, что внушало Сириусу закономерные сомнения относительно эффективности майя в задуманном предприятии. Боевая тактика Тулкаса была хороша при силовых операциях, но никуда не годилась в разведке, а Астальдо, как уже успело обнаружиться при непродолжительной беседе, унаследовал от учителя наиболее яркие его черты.

— Я немного знаю о племенах, приносящих детей в жертва божествам огня и солнца, — сообщил Сириус, стараясь не слишком выделяться необычайно глубокими знаниями о культуре, в которой по определению не мог ориентироваться человек, никогда не бывавший на Востоке. — Могу сказать со всей уверенностью, они не обрадуются нашим попыткам раскрыть им глаза на смысл истинной веры. Почему вы выбрали себе такой неудачный облик? Если вы почти не используете магию, в бою от трех стариков немного пользы.

— Не спешите недооценивать старость, — сварливо отозвался Алатар. — Наш облик не более, чем маска. В тех краях, куда мы отправляемся, старейшин принято окружать почтением.

— При условии, что они не бросают вызов богам, — язвительно напомнил Сириус. — Впрочем, из всего, что вы мне рассказали, я понял, что до старости там доживают немногие. Может, и сойдете за диковинку. А вот нам с лордом Маглором не позавидуешь.

— Вы ведь были другом лорду Майтимо? — Астальдо посмотрел на Сириуса в упор, и тому снова показалось, что он упускает нечто важное. — Канафинвэ тяжело переживает разлуку с братом. Такая страшная смерть...

Сириус всей душой преисполнился ненавистью к мерзкому старику с его несвоевременным любопытством. Право, неужели они считают, что важнее всего сейчас ворошить прошлое? Ко всему добавлялось отсутствие у него хотя бы малейшего представления об обстоятельствах гибели этого ненормального эльфа. Майтимо умудрялся доставлять проблемы даже теперь, когда их разделяли столетия.

— Нас связывали многие воспоминания, — неохотно поделился он. — Вот одна из причин, по которой я не верю в причастность Саурона к событиям в Рун. Майтимо рассказывал мне о порядках, заведенных в Ангбанде. Первое, что сделал Мелькор, направившись к людям, — это запретил человеческие жертвоприношения.

— Вот как? — Астальдо иронично заломил бровь. — Если я верно припоминаю, после похищения Сильмариллов Моргот — забавно, что вы называете его давно забытым именем, — покидал свою крепость лишь однажды. С тех пор много воды утекло. Изменился и сам Моргот, и его окружение.

— Когда Мелькор, — Сириус вызывающе вглянул на несносного мага, — обнаружил одно из кочующих племен на границе своих владений, они уже поклонялись солнцу и убивали женщин и детей, чтобы его умилостивить. Их клан раскололся, многие предпочли сдаться в плен эльфийским племенам, населяющим земли юга, но не последовать за своими братьями. Обратите внимание: их молитвы были устремлены к Ариэн, не к Мелькору.

— Я начинаю догадываться, откуда у Майтимо такие странные знакомые, — пронзительно посмотрел на него Астальдо, и Сириуса на миг пронзила страшная догадка, что он переборщил со своим праведным гневом. — Вы один из эльдар, оставшихся в Ангбанде, не так ли? — вдруг добавил волшебник, посмеиваясь в усы. — Нолдор Валинора с печалью вспоминали оставшихся за морем. Об их судьбе ходили страшные слухи.

— Дайте угадаю, — мрачно подхватил Сириус. — Их считали прародителями орков, жертвами страшных и бесчеловечных экспериментов. Именно так считал Майтимо, когда мы только встретились.

— Я долго думал о том, что с ними стало после падения Ангбанда, — не слушая его, продолжал Астальдо. — В чертоги Мандоса они, как положено квенди, не вернулись, следовательно, и по сей день живут где-то в Средиземье. Как вам удалось спастись… как, говорите, ваше имя?

— Орион, — Маглор появился быстрее, чем Сириус успел начать судорожно придумывать свою биографию в мире фэйри. — Он получил это имя от ее светлости королевы Мелиан. Довольно болтовни, господа, в этих краях рано темнеет, а курганы, если верить легендам, — обитель колдовства.

— Неужели и сюда проникли эти нелепицы о вернувшихся с того света, — рассмеялся Сириус. — Это ведь всего лишь люди. Магия жизни и смерти им не по зубам.

— Людям, может быть, и нет, — посмотрел на него Палландо бесцветными глазами. — Чего нельзя сказать о Сауроне. Сдается мне, Орион, ваша беда в том, что вы так и продолжаете жить, словно только что покинули Ангамандо. После разорения Эрегиона эльдар Запада больше не произносят имени вашего бывшего покровителя. Теперь они зовут его Некромантом, магом, способным возвращать дух в безжизненное тело. В сравнении с такой судьбой смерть покажется легкой участью.

Кольцо, проносится в сознании вспышка внезапного понимания. Конечно, дело в перстне Слизеринов. Так много лет используя его в качестве уменьшенной копии палантира, Сириус совсем позабыл о зловещих инферналах лорда Волдеморта, сеявших ужас среди волшебников и магглов во время первой войны. Теперь он еще лучше понимал Тхурингветиль, настаивавшую на удалении Хамула из крепости. В том, что идея принадлежала навязанному ему воспитаннику, Сириус нисколько не сомневался.

Место для ночлега негласно выбирал Алатар, как лидер их небольшой группы, и облюбовал для этого недостроенную башню, подходящую местным пейзажам так же, как Сириусу — эльфийский костюм для верховой езды. Он попытался угадать, кто и зачем мог возвести здесь укрепленную постройку, явно напоминающую о севере, но из своих скудных знаний истории так и не сумел воссоздать убедительную картину.

— Не забудь о своем ужине, прежде чем отправишься спать, — дернула его за рукав Лютиэн. — Раз уж изображаешь из себя эльда, веди себя естественно. Мы не можем так долго обходиться без отдыха и пищи, позволь напомнить. Астальдо с тебя глаз не спускает после твоей болтовни об Ангамандо.

— Молчали бы, леди Исфин из дома Карантира, — парировал Сириус. — Считай, что тебе повезло столкнуться с Маглором, а не кем-то из младших сыновей Феанаро. В следующий раз, когда надумаешь выдавать себя за кого-то, постарайся играть убедительнее. Твоя матушка бы посмеялась, увидев этот бродячий цирк.

— Матушку мне никогда не переиграть, — пожала плечами Лютиэн. — Маглор сказал, что она преспокойно вернулась в Валинор. А рассказать о том, что случилось в Дориате, наотрез отказался. Я все равно выясню.

— Башня — опасный инструмент, Лютиэн, — возразил Сириус. — Она способна омрачить твое настоящее, чтобы в итоге привести к тому самому будущему, которого ты страшишься, — он позволяет себе легкую ухмылку. — Ни за что не поверю, будто ты позволишь решать свою судьбу какой-то королеве Маб, кто бы ни скрывался под этим именем.

— Это была очень странная женщина, — заметила принцесса. — Чужая, холодная… и в то же время, мне показалось, что мы уже встречались. Я только никак не могу вспомнить, где именно, словно одна часть моей память заперта на замок, а ключ потерялся. И мне не будет спокойствия, пока я не смогу найти этот ключ, — она продолжала говорить, краем глаза следя за приближающимся к ним Астальдо, что нес в руках две глиняные чаши с темно-бордовым напитком.

— Разделите нашу трапезу, Орион, — радушно пригласил волшебник. — Эльфийское вино, довольно-таки неплохое. Не идет ни в какое сравнение с местным мерзким пойлом.

— Говорят, восточные маги пьют волчью кровь, — Маглор чуть дольше необходимого задерживает взгляд на Лютиэн. — Это вино изготовлено в лучших винодельнях Линдона, владениях Гил-Галада из рода Нолофинвэ. Вам не стоит смотреть на него с таким отвращением, Исфин, ничего лучше до вашего возвращения домой обещать не могу.

— Не считайте меня такой уж дурно воспитанной, лорд Маглор, — Лютиэн порывисто встала и тут же ненароком опрокинула на себя одну из чарок. — О, простите меня! Я ужасно неловкая! У вас ведь найдется еще немного такого же прекрасного вина, господин Астальдо? — с невинной улыбкой повернулась она к перекосившемуся от досады волшебнику.

— Ну и что это было? — пробормотал Сириус, стоило им устроиться у костра. — Астальдо настолько тебе неприятен, что ты готова превратить его поездку в ад? По-моему, старикашка просто хотел быть с тобой любезным.

— А по-моему, ты окончательно растерял остатки разума, — уничижительно посмотрела на него Лютиэн. — Астальдо что-то добавил в твое вино. Я не разглядела, что именно. Какое-то зелье. Надо было позволить тебе его выпить, может, тогда бы ты вспомнил, что мы здесь не на увеселительной прогулке.

— Зелье? — нахмурился Сириус. Он, конечно, не ожидал не ждал честной игры от посланников Валинора, но было бы слишком глупо увозить его за тридевять земель, чтобы потом банально отравить. — Какое зелье?

— Не могу знать, я не зельевар и не телепат, а чаша осталась у Астальдо, — в этот момент к Лютиэн обратился Палландо, и их разговор оборвался.

Сириус глаз не сомкнул после этого происшествия, но ничто не могло нарушить спокойствие ночи. Алатар по собственной инициативе нес караул, а Астальдо невозмутимо храпел, напрочь опровергая любые стереотипы о природе майя. И не было ничего сложнее, чем побороть соблазн превратиться в черного пса и тщательно обнюхать сложенную в стороне поклажу, коль скоро обыскать ее нормальным способом он не может.

Рассвет в Рун производил довольно зловещее впечатление — об этом подумал каждый из путешественников, наблюдая, как восходит солнце на багрово-алое небо с оранжевой полоской у горизонта. Леди Ариэн, если местная природа была обязана именно ей своим неповторимым колоритом, явно обладала большой фантазией. Сириус вновь попытался представить себе женщину, способную хотя бы на непродолжительное время увлечь Мелькора, но ему это не удалось. В скупом описании друга она производила впечатление некоего не вполне земного существа, и сомнения не вызывал только один факт: она была столь же красива, сколько и опасна.

— Ночь прошла мирно, — Алатар словно невзначай покосился на свой посох, и Сириус понял, что ему не случайно показалась тогда неестестественной столь пронзительная тишина над их лагерем. — Боюсь, сегодня нам уже не удастся отвлекать от себя внимание с той же легкостью. Мы въезжаем во владения клана Золотого диска. Ранее мы наблюдали за ними издалека, глазами животных и птиц, теперь же познакомимся поближе. Спешу обрадовать вас, друзья: на их территории мы располагаем одним несомненным преимуществом.

— Каким же? — мрачно спросил Астальдо, подозрительно оглядываясь по сторонам. — Тем, что в отличие от аборигенов не спешим поужинать друг другом?

— Истерлинги чтят законы гостеприимства, — укоризенно покосился на него Алатар. — У них не принято убивать странников. Во всяком случае, немедленно.