Любой ценой (джен)

О хэллоуинском происшествии Миралисса узнала постфактум. Жизнь в приюте приучила к двухразовому питанию, поэтому она редко появлялась в Большом зале на ужинах, к тому же Лисса простыла из-за сквозняков и чувствовала себя не слишком хорошо, вот и отправилась спать пораньше, проигнорировав праздничный пир. И о тролле услышала только следующим утром, когда Гринграсс надоело изображать загадочность, и она поведала о пробравшемся в замок тролле.

— Что за бред! — присвистнула она, когда Дафна закончила рассказ. — И кто-то поверил, что горный тролль случайно пробрался в Хогвартс?!

Они как раз дошли до своих мест и садились за стол, поэтому её восклицание услышала не только Дафна, но и сидевшие вокруг слизеринцы.

— Гриффиндорцы поверили, — усмехнулся Малфой. — А ещё Джемма сказала, что это Поттер с дружками обезвредили тролля.

Лисса перевела изумлённый взгляд с Драко на сидящую неподалеку старосту, и та кивнула, подтверждая его слова:

— Снейп был в ярости. Сегодня рано утром он вызывал всех старост Слизерина к себе, чтобы напомнить, что мы не должны спускать с вас — первокурсников — глаз. Открытым текстом сказал, что первый курс в этом году — сплошь безголовые, много о себе мнящие кретины, и мы такими не были, — Фарли подмигнула, рассмеялась в ответ на скорченные первокурсниками обиженные гримасы и вернулась к своему завтраку.

— Жаль, что его самого тролль не пришиб, — пробурчала Миралисса себе под нос, надеясь, что никто этого не услышит, но надежды не оправдались.

— За что ты его ненавидишь? — Фарли повернулась и вопросительно посмотрела на Торн, осуждающе покачав головой: — Он единственный в школе, кто хорошо к нам относится.

— Он предатель, — отрезала Лисса. — Пусть хоть собственноручно готовит всему факультету завтрак — это ничего не изменит: предатели должны быть мертвы!

— Резко, — негромко произнесла Фарли и внимательно посмотрела на Миралиссу, словно впервые её увидела и теперь силилась определить, чего от неё ждать. — А кого он предал?

— Моего отца!

— Мы до сих пор не знаем, кто твой отец, — напомнил прислушивавшийся к диалогу Забини, а остальные согласно закивали.

— И не узнаете. Пока предатели на свободе, я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, чья я дочь. Неизвестно, к чему это может привести.

— Торн, что за паранойя? — не сдержалась Фарли, чьё терпение подошло к точке кипения. — Кому ты нужна?

— Никому, Джемма, абсолютно никому, — неприятно усмехнулась Миралисса. — Но это потому, что для всех я приютская грязнокровка. Сейчас я сирота, и ни у кого нет на меня никаких рычагов давления. Любого из вас можно шантажировать родными, а их — вами. Мне бы не хотелось однажды оказаться перед таким выбором.

Слышавшие её слова студенты были вынуждены согласиться со здравостью подобных рассуждений, а потому большинство отвернулись, демонстрируя непричастность к упомянутой категории потенциальных жертв шантажа, одна лишь Фарли недовольно поджала губы и решила предпринять последнюю попытку переубедить упрямую первокурсницу:

— Я не стану с тобой спорить, ты явно не настроена на то, чтобы прислушаться к моим словам, но позволь напомнить: Снейп наш декан. Он никогда не причинит вред никому с нашего факультета.

— Может, и так, но проверять я не стану, — пожала плечами Миралисса, жалея, что ввязалась в спор.

— Слушай, так может, у тебя проблемы с зельеварением потому, что ты боишься преподавателя? — подал голос Малфой, не меньше Лиссы желающий сменить тему.

— Не боюсь, Драко, а опасаюсь, — благодарно ухватилась она за возможность. — Джемма права: Снейп ничего мне не сделает. Он преподаватель, да и потом, своя шкура ближе к телу, не станет он рисковать свободой и остатками репутации из-за меня. Нет, зелья мне просто противны, вот и не получаются.

— Эй, мы на уроки опаздываем! — воскликнул Нотт, и разговор заглох сам собой, поскольку все поспешили на занятия.

* * *

Первые месяцы учёбы пролетели незаметно. Первокурсники Слизерина уверенно лидировали в баллах. Не каждый из них мог похвастать одинаково высокими оценками по всем предметам, всё же у каждого юного волшебника были сильные и слабые стороны, однако они быстро научились взаимодействовать, помогая и прикрывая друг друга в тех областях, в которых лучше разбирались. Так, например, Малфой был не силен в трансфигурации, зато ему не было равных в зельеварении; Нотт, наоборот, с превращениями справлялся играючи, но «плавал» в астрономии; Гринграсс плохо ладила с растениями, брезгливо морщась от одной только мысли о копании в земле, но зелья ей давались легко; а Крэбб и Гойл, напротив, радостно спешили на травологию, а на уроках декана были в числе худших; Торн была лучшей в чарах, зато без помощи Дафны не могла сварить правильно ни одного зелья; Паркинсон и Булстроуд испытывали сложности только с уроками полётов, а в остальном твёрдо держали уровень «выше ожидаемого».

У слизеринцев было преимущество перед студентами других факультетов, преимущество, о котором все знали, но которому никто так и не удосужился придать должного значения: Слизерин был един. Лисса могла бы с этим поспорить в сентябре, когда её активно игнорировали сокурсники, однако сейчас, став одной из них, на собственном опыте убедилась в правдивости «красивых слов». Любой старшекурсник готов был оказать помощь младшим. Будь то проверка эссе, отработка практики или поход в Запретную секцию библиотеки.

Общая гостиная никогда не пустовала, в любое время дня и ночи мягкие кожаные кресла и диваны были кем-то заняты. Здесь было не только удобно выполнять домашние задания, но и просто проводить вечера в кругу друзей — атмосфера располагала. А благодаря чарам даже шумные компании не мешали занимающимся — неудивительно, что все любили свою гостиную.

Миралисса оккупировала угловое кресло ещё в начале сентября. Оно стояло в отдалении от столов и книжных стеллажей, а потому все считали его неудобным… но её именно месторасположение и привлекло. С этой позиции можно было наблюдать за всей гостиной, самой оставаясь незамеченной.

Отказаться от маггловских привычек оказалось не так уж и сложно, но заменить их магическими — это требовало времени и внимательности. Проводя время в гостиной, она узнавала массу интересных и полезных вещей, но этого было, к сожалению, недостаточно, чтобы по-настоящему сойти за свою. Пока Лиссу выручала молчаливость — односложными ответами почти невозможно сморозить глупость, но общения было с каждым днём всё больше, и она волновалась всё сильнее.

Сколько Лисса себя помнила, она всегда умела читать мысли окружающих. В раннем детстве ей казалось, что делать это умеют все, и потому удивляло, как люди умудряются не понимать друг друга, но это заблуждение довольно-таки скоро развеялось, и Лисса стала скрывать свою способность, осознав, что раскрывать сокровенные мысли — последнее, чего желают люди. И лишь недавно она узнала, что это не просто её личная отличительная черта, многократно спавшая её от неприятностей, а семейный магический талант, унаследованный от родителей. Ей потребовалось две недели, чтобы прошерстить библиотеку и узнать, что способность эта называется стихийной легилименцией, и что о таких талантах распространяться не принято — по понятным причинам, — а следовательно, этой информации по-прежнему недостаточно, чтобы узнать имена родителей.

И всё же библиотечные бдения не были напрасными, она узнала о существовании методики защиты — окклюменции. Изучив несколько книжек, Лисса выяснила, что в чистокровных семьях принято учить детей защищать своё сознание, и поняла, почему ей было плохо слышно мысли старшекурсников.

А ещё неделю спустя Лисса оказалась свидетельницей выволочки, устроенной Снейпом Флинту, после которой Маркус сквозь зубы называл декана «мордредовым легилиментом». Благодаря этой оговорке Миралисса теперь могла, не вызывая ничьих подозрений, заполучить нужную литературу по ментальной магии.

Фарли выслушала Торн и без возражений согласилась помочь: окклюменция не была под запретом, хоть и не изучалась открыто, и на Слизерине каждый стремился как можно раньше научиться закрывать своё сознание от вторжения. Фарли даже предложила помощь на первых порах, но Миралисса отказалась, пообещав обратиться с вопросами позже. Избавившись от ненужной помощи, она всё свободное время теперь посвящала изучению теоритических частей окклюменции и легилименции. Из первой же главы учебника стало ясно, что ей волноваться не о чем, так как у таких, как она — стихийных легилиментов — есть природный окклюменационный блок, а значит, ни один излишне любопытный волшебник не в состоянии влезть к ней в мысли.

Книги на поверку оказались малоинтересными. Пусть Лисса и не знала правильных названий приёмов чтения и защиты мыслей, легилименцией она владела на уровне магистров — врождённый дар, используемый с раннего детства интуитивно, оточил мастерство до идеального уровня. Ей не было нужды пользоваться палочкой, произносить заклинание, поддерживать зрительный контакт и даже вообще смотреть на читаемого — она просто слышала. Что же до ментальных щитов и других техник защиты сознания, Лисса знала, что с этим стоит поработать, но пока её окружали маги, которых она читала без малейших усилий.

И вот в начале декабря она сидела на своём любимом месте в углу гостиной и сравнивала уровень защиты сознания у слизеринцев разного возраста. Ровесники были как открытая книга, лишь к пятому-шестому курсам у учеников появлялись некоторые намёки на блоки — ещё слабые и легко игнорируемые.

В процессе эксперимента Лисса совершенно случайно выяснила, что самый тупой студент первого курса вовсе не так глуп, как хочет показать. Гойл постоянно одёргивал себя, чтобы не умничать, и это казалось странным: ну кому будет приятно, чтобы его считали идиотом? Миралисса не то чтобы специально вчитывалась в мысли Гойла, однако нет-нет да и подсматривала, и уже через пару дней знала, в чём причина. Отец Грегори был некромантом. Не самоучкой, а самым настоящим потомственным некромантом! По спине побежали мурашки, и она поспешила отвернуться, чтобы изумление или вовсе испуг, которые почти наверняка проступили у неё на лице, никто не заметил. Из старых газет Лисса знала, что Джареду Гойлу с большим трудом удалось остаться на свободе после исчезновения Тёмного Лорда, да и то только потому, что кое-кому из сотрудников Аврората и членов Визенгамота своевременно дали взятку. Уже одно то, что у Гойла есть метка, было опасно, а стоило кому-нибудь даже не узнать, а заподозрить, что Гойл некромант, и всю семью тотчас же запрут в Азкабане или приговорят к поцелую дементора! Некромантов испокон веков боялись и магглы, и маги, так что вряд ли теперь станут разбираться. Скрывать семейные таланты — единственный способ сохранить свободу.

Информация была шокирующей, и ей потребовалось несколько дней, что принять её… ну и почитать о некромантах, хотя выхолощенная библиотека Хогвартса в этом плане не порадовала. К тайнам Миралисса относилась с уважением и точно не собиралась без всякой причины раскрывать чужие, но, зная, что Гойл нормальный и неглупый парень, не смогла обращаться с ним, как с идиотом, как другие студенты. Спокойный, доброжелательный, ну а то, что некромант?.. В конце концов, Гойлу всего одиннадцать лет, глупо ожидать от него чего-то ужасного. Да и в его обществе было удивительно приятно молчать, что для Лиссы много значило.

Попытки влиться в коллектив и разобраться в мире магии не оставляли времени на праздные наблюдения, а потому о Гарри Поттере Лисса знала лишь то, что было написано в «Рассвете Тёмных искусств», да ещё то, что болтали ученики — и вряд ли эти источники отражали реальное положение вещей. Не то чтобы Поттер был ей особо интересен, и всё же «врага нужно знать в лицо».

На совместных с Гриффиндором уроках Лисса пару раз прочитала Поттера и была откровенно удивлена: герой магического мира, при виде которого даже уважаемые профессора чуть ли не благоговейно замирали, оказался довольно-таки ограниченным ребёнком. Даже в сравнении с ровесниками Гарри Поттер казался глупым.

…После происшествия с троллем Лисса стала приглядывать за Поттером, не веря, что тот на самом деле может быть так прост, как ей показалось, но… Тот постоянно был окружён двумя однокурсниками: Роном Уизли — позором чистокровных волшебников, ужасно невоспитанным и, несмотря на многочисленную волшебную семью, почти ничего не знающим о магическом мире рыжим мальчиком, и Гермионой Грейнджер — нахальной грязнокровкой, мнящей себя самой умной. Стремление Грейнджер продемонстрировать знания Лисса вполне понимала, она и сама заучила наизусть учебники, ведь ей было по-настоящему интересно волшебство, а вот избранный Грейнджер метод казался откровенно глупым и обречённым на провал. Сам же Гарри Поттер был откровенно жалок.

Забитый, внушаемый, ленивый — вот черты, первыми бросающиеся в глаза. А ещё он до смешного ненавидел Снейпа.

— Ты постоянно смотришь на Шрамоголового. Ты влюбилась? — ехидно спросил Малфой как-то за обедом.

— Всё пытаюсь понять, как это ничтожество могло победить Тёмного Лорда, — честно ответила Лисса. В Большом зале было мало народа, а рядом сидели только однокурсники, так что она даже не стала понижать голос. — В хэллоуинской истории концы с концами не сходятся.

— Отец говорил, что единственное, что могло спасти Поттера — это магия Крови, — заявил Гойл.

Через секунду он осознал, что только что сказал, и побледнел.

— Расслабься, Грэг, я давно знаю, что ты не идиот, — понизив голос, с усмешкой произнесла Лисса, заметив его реакцию. — Остальные, по-моему, ничего не заметили.

— Знаешь? — тихо переспросил Гойл, пользуясь тем, что Драко отвлёкся на спор с Крэббом, в который втянулись и другие слизеринцы.

— Это твоё личное дело, я не собираюсь всех посвящать в твои секреты.

С минуту он молчал, глядя Миралиссе прямо в глаза, после чего медленно кивнул.

— Спасибо. Как ты догадалась?

— Э-э-э… — Лисса растерянно застыла, как и Грегори минуту назад жалея о вырвавшихся словах. В любом случае, сказать правду она не могла, а потому попросила отсрочку: — Ты хочешь обсудить это сейчас?

— Нет. Конечно, нет. Может, прогуляемся?

Отказываться причин не было, а потому она вынужденно кивнула. Сообщив остальным, что уходят, они вышли из Большого зала и направились к лестницам. Третий этаж показался им подходящим местом для приватных диалогов, и вскоре они зашли в старый кабинет Чар, в который, судя по слою пыли, никто не заглядывал годами.

— Я люблю читать, — не дожидаясь понуканий, начала Лисса. — А ещё я не хочу уступать никому из вас ни в чём, поэтому постаралась узнать как можно больше о людях, с которыми учусь. Я прочитала все выпуски «Пророка» с семьдесят восьмого по декабрь восемьдесят первого и знаю, кто был Пожирателем смерти, а кто — врагом.

— Я понял, ты интересовалась историей, но как ты догадалась, что я притворяюсь тупым? — Гойл не проявлял агрессии, однако был напряжён и взволнован, и смотрел на Миралиссу с подозрением.

— Ты кривишься каждый раз, когда Крэбб ляпает глупость. На практических уроках ты читаешь следующие главы учебника, и лишь перед самым звонком начинаешь колдовать…

— Ясно, — со вздохом кивнул он, признавая, что прокололся. — А зачем ты за мной следила?

— Я не следила… — воскликнула она, но поняла, что без объяснений Гойл не отстанет. — Я не только за тобой наблюдала.

— Зачем? — не отступил тот.

— Я для всех грязнокровка, помнишь?

— Никто из нас не считает тебя грязнокровкой!

— Врага нужно знать в лицо, а в случае с вами… Нужно же хоть примерно представлять уровень потенциальных союзников?

— Ты что, к войне готовишься? — ошарашенно спросил Гойл.

— Всё может быть, Грегори, всё может быть, — неопределённо пожала плечами она.

— И с кем ты думаешь воевать?

— Со всеми, — отвернувшись к окну, тихо произнесла Миралисса. — Я должна сделать что-то стоящее, доказать, что я не ошибка, а дочь, которой можно гордиться.

— Так это всё из-за отца? — присвистнул он. — Почему ты думаешь, что он передумает… Извини, — опомнился Грэг, замолкая.

— Он не бросал меня! — резко обернулась Лисса. — Может, он даже не знает, что я оказалась в приюте! Если вообще жив, — тихо закончила она и, сгорбившись, уставилась в окно.

— Я не хотел тебя обидеть, — растерявшись, Гойл неловко погладил Лиссу по плечу. — Он Пожиратель, да? Тогда всё сходится. И твоя ненависть к Снейпу, и то, что он может не знать о том, как ты жила… Я никому не скажу, обещаю. Ты можешь довериться мне.

Миралисса испуганно смотрела на Гойла. Конечно, она сама была виновата, сказав лишнее, но хоть и не считала Грегори идиотом, совершила ту же ошибку, что и все остальные — недооценила его. Подобной проницательности она совершенно точно не ожидала и не знала, что теперь делать. Обливиэйтом она не владела, а доверять просто-напросто не умела.

— Если ты кому-нибудь проговоришься…

— Не проговорюсь, — покачал головой Гойл. — Роль идиота защитит и твои секреты. А хочешь, я принесу Непреложный обет?

— Хочу! — быстро сказала она и извинительно развела руками: — Я хочу доверять тебе…

Правила принесения обета ни один из них не знал, поэтому они без раздумий направились в библиотеку. Вот только довольно быстро выяснилось, что им нужен ещё один человек, который и скрепит клятву, а посвящать третьего в свои секреты ни один из них не желал. Сидя за спрятанным среди стеллажей столом, Лисса и Грегори минут десять сверлили друг друга подозрительными взглядами, но всё же вынуждены были довериться. И если она хотя бы прочитала о честности его намерений, то доверие Гойла не было вообще ни на чём основано.

— Гарантированное взаимоуничтожение, — в конце концов нарушила она молчание. — Нам обоим не выгодно нарушать договорённость.

Гойл вздохнул и кивнул, и они пожали руки.

* * *

Необходимость доверить тайну малознакомому человеку недолго тяготила их обоих. То ли в попытках проконтролировать, то ли из-за тяги к тому, перед кем не нужно притворяться, Грегори всё чаще оказывался рядом с Лиссой на уроках и трапезах, и его общество стало не только привычным, но и начало ей нравиться. И приятельские отношения переросли в нечто большее: может, ещё не дружбу, но что-то очень к ней близкое. А поскольку Грэг с детства дружил с Малфоем, то и Лиссе пришлось общаться с Драко.

Малфой ей не очень нравился из-за избалованности, но при этом она ясно видела, что мальчик был добрым и отзывчивым, и это компенсировало его недостатки.

Вообще Лиссе начинало нравиться в Хогвартсе. Магический мир с самого начала не воспринимался как сказка, поэтому и не разочаровал со временем. Лисса была готова к сложностям, понимала, что просто так ничего не даётся в этой жизни, и радовалась тому, чего уже успела достичь. А достигла она немалого: стала своей в среде чистокровных магов, изучила массу полезных заклинаний, узнала историю недавней войны, имеющую непосредственное отношение к её собственной судьбе. Вдобавок десять месяцев, проведённых бок обок с нормальными домашними детьми, не озлобленными постоянной борьбой за место под солнцем, сделали её мягче, а профессора, готовые в любое время дня и ночи проявить заботу о школьниках, разбили сложившиеся мнение о чёрствости взрослых людей. К концу первого курса Миралисса Торн уже мало чем отличалась от однокурсников, став почти нормальным одиннадцатилетним ребёнком.

Сдав экзамены на хорошие оценки, Лисса загрустила, зная, что придётся возвращаться в приют, но заметившие её состояние старшекурсники посоветовали поселиться в «Дырявом котле», уверяя, что его владелец не станет никому сообщать о новом жильце, а она сможет нормально провести лето. Вспомнив гоблинов, которых не интересовал возраст клиента банка, лишь бы у него водились галлеоны, обнадёженная Миралисса сразу с Хогвартс-экспресса отправилась в Косой переулок, и, к счастью, предположения слизеринцев полностью оправдались. Стоило Лиссе спросить о комнате на лето, бармен вручил ей ключ от тринадцатого номера и назвал цену, так и не задав ни одного вопроса относительно взрослого сопровождения.

Деньги у неё были, а значит, о приюте можно было забыть, как о страшном сне. Устроившись, Миралисса не стала тратить время и сразу же отправилась по знакомому маршруту: каникулы словно были специально созданы для того, чтобы без помех узнавать новое.

В начале лета посетителей во «Флориш и Блоттс» почти не было, и продавец просто не мог не обратить внимания на девочку, явившуюся в гордом одиночестве.

— Я могу вам помочь? Ищете что-то конкретное?

Лисса смешалась и быстро поставила изучаемый том обратно на полку.

— Простите, я просто смотрела…

— Любишь читать? — понимающе улыбнулся продавец, мгновенно утратив серьёзность.

— Очень! Я куплю что-нибудь, вы не волнуйтесь…

— Да я и не волнуюсь, — усмехнулся тот. — Но ты ведь понимаешь, что это не библиотека.

— Понимаю, — тяжко вздохнула Лисса.

— Ты здесь одна? — после небольшой паузы поинтересовался он.

— Да, я живу в «Дырявом котле».

— Если ты так любишь читать, я мог бы нанять тебя помощником продавца. Работы здесь не много, пыль протереть да расставить по местам книги, которые брали посетители, а всё остальное время ты могла бы читать.

Миралисса радостно закивала, улыбаясь — предложение было просто замечательным.

К концу июня каникулярная жизнь вошла в удобный график, и Лисса перестала волноваться, что её могут заставить вернуться в приют — до неё никому не было дела. Работа в книжном магазине нравилась ей: десять минут на то, чтобы протереть пыль, и можно целый день читать, лишь перед закрытием потратить полчаса на расстановку книг, которые брали посетители. На стеллажах был порядок, поэтому Лиссе не приходилось мучительно разыскивать учебники — всё стояло на своих местах. Вот только содержимое книг не радовало. Она успела просмотреть все книги, ориентированные на младшекурсников, и с разочарованием отложила для более детального изучения лишь четыре штуки: справочник по трансфигурации и три книги по зельеварению. И если первое ей было интересно, то остальное она взяла из необходимости.

Зелья были единственным предметом, с которым у Лиссы возникли проблемы. Как она не заучивала последовательность добавления ингредиентов, на практике всё равно ошибалась. То она добавляла ингредиенты не вовремя, то не в том количестве, то мешала не в ту сторону… Дафна лишь скрипела зубами. Письменные работы были выполнены на «Превосходно», а вот за практику Лисса едва не получала «Отвратительно». Отношение к Снейпу и склизким червякам перекинулось на предмет.

Из мыслей посетителей магазина Миралисса узнавала, что и в каких книгах можно найти, и старательно запоминала информацию: пусть даже сейчас это было и не нужно, но вполне могло пригодиться позже. Как говорил кто-то из великих мыслителей, информация лишней не бывает.

А когда в начале августа пришло письмо из Хогвартса, Лисса покинула магазин, сославшись на необходимость выполнить домашние задания и подготовиться к школе — раньше времени встречаться с сокурсниками она не горела желанием.