Любой ценой (джен)

Остаток лета не принёс никаких неожиданностей. Тёмный Лорд так и не вызывал её, и Лисса прекрасно понимала, что ему не до мелочей, и не собиралась докучать вопросами о планах в отношении Поттера — когда сочтёт нужным, Лорд сам сообщит, что ей делать дальше. После захвата Министерства и установления власти, Тёмный Лорд вовсе не начал тотальные чистки, которых боялись, кажется, все. Грязнокровкам пришлось сильно постараться, чтобы доказать свою полезность, да и полукровок проверяли на лояльность, однако никаких показательных акций в Министерстве так и не произошло: аппарат продолжал функционировать.

Барти пропадал в Министерстве, с головой погрузившись в политику, но по вечерам рассказывал о забавных ситуациях, в которые попадали некоторые чистокровные волшебники, в том числе и Пожиратели смерти. Лорд не спешил заменять своими людьми всю верхушку, понимая, что неопытность в данный момент может обернуться большими проблемами, чем даже откровенный саботаж, однако к каждому начальнику приставил верного человека — чтобы набирались опыта и заодно контролировали, как нейтралы и бывшая оппозиция выполняет указания нового правительства. И курьёзы случались едва ли не ежедневно.

Лисса рассчитывала, что после захвата власти Пожиратели будут менее заняты, но просчиталась. Надежда на то, что ей всё же удастся хотя бы недельку погостить в Лестрейндж-холле, провалилась с треском. Сначала Рудольфус с Рабастаном приходили в себя после Азкабана, затем старший из братьев был ранен, ну а когда эти проблемы остались позади — Лорд поручил Лестрейнджам с Антонином Долоховым курировать непокорный Аврорат, и, как она поняла из пары записок Беллатрисы, времени у них не осталось ни на что, даже на сон, не то что на гостей. Белла сожалела, но приглашение больше не повторяла.

Последние числа августа Лисса бездумно слонялась по дому, не зная, чем себя занять. Полученная лицензия на аппарирование навела её на мысль, что школьный курс — недостаточная практика, так что она просто аппарировала по стране, учась не только оставаться целой, но и точности перемещения в незнакомые места. Однако уже через десяток аппараций стало вполне очевидно, что её перемещения безукоризненны и дальнейшая тренировка не требуется; домашние задания были давным-давно выполнены, учебники за седьмой курс — прочитаны, и даже вещи собраны, поэтому последние дни каникул Лисса жутко скучала.

На платформу она прибыла заранее. Сегодня крёстный немного задержался, чтобы успеть проститься с ней, однако уже в десять утра она осталась одна и, не зная, чем занять себя, оправилась на вокзал.

Читать не хотелось, поэтому Миралисса заняла купе и бездумно пялилась в окно. Народ постепенно пребывал. На неумение волшебников оставаться незамеченными она давно перестала обращать внимание, хотя мимолётное удивление её снова посетило. Крёстный, к примеру, который практически не бывал в маггловском мире, имел в своём гардеробе приличное пальто и даже кроссовки, а Беллатриса, истово презирающая магглов, в их мире хоть и выглядела бы экстравагантно в своих нарядах начала века, но никому не показалась бы сумасшедшей. Но некоторые волшебники не утруждали себя тем, чтобы хотя бы минимально соответствовать приличиям и тем самым поддерживать Статут. И на платформе девять и три четверти, и на Чемпионате по квиддичу ей довелось лицезреть магов в невероятных сочетаниях вещей, одна ночная сорочка с калошами чего стоила! Вот и сейчас она равнодушно скользнула взглядом по пожилому мужчине в сланцах, килте и смокинге и уже намеревалась отвернуться, как заметила кое-что странное.

Теперь чистокровность определялась не нелепыми одеяниями. По одной лишь походке можно было безошибочно определить происхождение людей, провожавших детей в Хогвартс. Чистокровные шагали гордо, словно делали всему миру одолжение, полукровки не очень уверенно оглядывались, а магглорождённые передвигались едва ли ни на полусогнутых и спешили проститься и покинуть открытое и небезопасное для них нынче пространство.

Наблюдая за очередной семьёй, обнимавшейся прямо перед окном её купе, Лисса вздохнула и отвернулась.

— Зато у меня самый лучший в мире крёстный! — прошептала она себе под нос и всё-таки достала книгу.