Родственные связи. Поддержка (джен)

Корита вновь уселась на перила, провожая взглядом Гарри, шагающего к "Трем метлам". Джей шел сутулясь, глубоко сунув руки в карманы. Спина напряжена, пальцы наверняка сжимаются на волшебной палочке. И без привлечения эмпатии было ясно: что-то случилось. Что-то дерьмовое. Но он не хочет говорить, чтобы не портить её свидание.

Свидание. Это было странное слово с зефирным привкусом. Кор до сих пор испытывала непонятный дискомфорт при мысли, что она и Ли... Встречаются. Дурацкое самолюбие требовало это отрицать, не сформировав ни единого логичного довода, почему ей нужно это делать. Ей и не было нужно, она это знала. Все было так, как и должно было быть. И Корите действительно было тепло и цельно рядом с Ли. Во многом если бы не он, обеспечивающий ей регулярный приток положителильных эмоций — этот год ей с большой вероятностью пришлось бы заканчивать в Шармбатоне. Уж больно тяжело проходил сейчас рост эмпатической чувствительности.

Вообще, не только Джей старался не говорить о своих проблемах.

Корита сама перестала лезть в чужие проблемы. Стоило больших усилий останавливаться и не лезть со своей помощью в том, что она ощущала до того, как ей расскажут, но нужно было к этому привыкнуть. Однажды на неё уже обижались нарушение личного пространства, снова таких проблем Корите не хотелось.

Вот она и не лезла. Не лезла к Джею, который таскал в кармашках мелкие камушки обсидиана, лишь бы она не видела, что он ощущает. Это, кстати, уже был показатель того, что друзей она напрягает. Не она сама — но её способность. А меж тем, способность сейчас доставляла больше неудобств, чем пользы.

Да и не одному Гарри не хотелось напрягать друзей проблемами. Сейчас Корита тоже ему солгала. Это не Ли её тут оставил, это она сама осталась здесь, попросив Ли захватить по пути несколько шоколадных лягушек. Потому что после того, как мадам Паддифут захлопнула за ними дверь, у Кориты потемнело в глазах. Без особой очевидной причины — ну кроме того, что не стоило так усердствовать с чечеткой. Ли даже хотел сразу потащить её в Хогвартс, но Корита и сама знала, что ей пропишет мадам Помфри. Посидеть и поесть шоколада Корита могла и в Хогсмиде.

Ли где-то застрял, видимо, в Сладком Королевстве были пробки, поэтому Корита соскочила с перил, подошла к двери кафе и постучала. Мадам Паддифут выглянула из-за двери и возмущенно нахмурилась.

— Не пущу, — сердито сказала она.

— А чай нальете? — вежливо спросила Корита.

Мадам смерила её взглядом от головы до ног, затем обернулась внутрь зала, и к рукам Кориты подлетел поднос с чашкой, чайником и сахаром.

— Четыре сикля, мисс...

— В меню чай по три сикля, — заметила Корита, тем не менее выуживая из кармана монетки.

— Это для гостей кафе, — ехидно улыбнулась мадам Паддифут и захлопнула дверь. Корита подтолкнула парящий поднос к перилам, закинула в чашку семь кусков сахара, залила их чаем. Гадость получалась приторная, но слабость чуть отступила. Куда там запропал Джордан?

— Ты ждешь Ли, — вдруг раздался со стороны улицы голос девушки.

Корита повернулась и уставилась на собеседницу. Высокая пятикурсница-квиддичистка, из тех девушек, кому тощая Корита завидовала со страшной силой, потому что у них была... фигура. Да и волосы были шикарные — светлые и пышные, не то что торчащие во все стороны по-мальчишески короткие вихры, которыми могла сейчас похвастать сама Корита. Она не стала их отращивать чарами из принципа, да и сами они росли довольно неплохо. Но все равно на гривастых красоток Корита поглядывала с завистью.

— Допустим, жду, — отозвалась она, делая глоток чайного сиропа. Язык чуть к небу не прилип.

— Он... Он... Он решил над тобой посмеяться, — протараторила девушка, — я видела его в Трех метлах, с Уизли, они там издевались над тобой. Ли сказал, что не вернется, и я... решила тебя предупредить, чтоб ты здесь не ждала как дурочка.

Девушка выглядела взволнованной и смущенной.

— Интересно, — отозвалась Корита, выуживая из сахарницы последний кусок сахара, — ты реально думаешь, что я в это поверю, да?

— Я хотела тебе помочь, — с обидой воскликнула девушка, — не хочешь — не верь, сиди тут тогда до посинения.

Корита вздохнула, подавляя раздражение. Ей в этой ситуации даже не нужно было прибегать к эмпатии, хотя эмпатия никуда и не делась.

— При чем тут не хочешь, ты просто не в курсе, что в Трех метлах сидит мой друг, — сироп в чашке кончился, а озноб не унимался, — если бы он услышал что-то подобное, то он сначала бы предупредил меня, а потом попытался бы... за меня отомстить. Так как сидит он там не один, а с другими моими друзьями — скорей всего им бы это удалось.

Гримаса обиды сменилась выражением раздражения.

— Самая умная, да?

— Нет, Кэти, не самая, — Корита пожала плечами, — но, честно говоря, не настолько я тупая, чтобы верить тебе. Особенно после того, как ты устроила мне ту мерзость с шампунем.

— Ты не докажешь, — быстро возразила Кэти Белл.

— Я не буду доказывать, — Корита с тоской глянула в конец улицы. Никто не шел, не было никаких потенциальных спасителей от этого идиотского и жутко раздражающего разговора.

— Да, я не буду доказывать, — повторила Кор, растирая пальцы, пытаясь их разогреть, — потому что не хочу неприятностей для Габриэль.

Она и вправду их не хотела. Габби была маленькой влюбленной девочкой, попавшей под обаяние Джея. Уж Корита-то знала, каким Гарри Поттер был симпатичным засранцем. Но после того как Ник с Коритой презентовали Гарри амулет от вейловых чар в виде значка квиддичной сборной Ирландии, стало ясно, что хоть Габ и практиковалась в очаровании, но Гарри она нравилась и сама по себе. А Корита помнила, как Габ светилась чувством вины перед балом. Предъявлять к ней претензии было и мелко, и жалко. Ну засадят Габби за отработки. И какой в этом прок для Кориты?

— Ты же ей не сказала, да, что конкретно за чары в том зелье? — спросила Корита, раз уж Кэти все стояла напротив нее и пыталась наскрести хоть сколько-нибудь самообладания и начать дуэль. — Сказала, что это всего лишь шутка, что меня надо поставить на место, и вообще что мне ничего не угрожает, да?

— И с тобой ничего не случилось, — равнодушно отозвалась Белл, — даже больше ничего не случилось, чем мне хотелось.

— Ты же хочешь, чтобы я "отстала от Ли", да? — насмешливо уточнила Корита. — Хочешь нагнать какой-нибудь лажи, мол ты влюблена в него с первого курса, а он вроде бы тебе и симпатизировал, а потом вдруг появилась я?

Она видела, как Кэти пытается разозлиться. Даже с издевкой Корита говорила специально, чтоб Белл испытала желание взбеситься еще больше. Но у нее для нападения не доставало решимости. А у Кориты была умиротворяющая "аура". Кэти проигрывала аж дважды. И это было приятно знать.

Недостаточно приятно. Корите хотелось швырнуть в Кэтти чашкой, вцепиться в волосы и прорычать, собственно, где она видела чьи-то пожелания по поводу своей личной жизни. Что-нибудь с такими красочными маггловскими эпитетами, чтоб за много километров отсюда перевернулся в своей постели Люциус Малфой.

На первом курсе она учила Гермиону примиряться со своей эмоциональной стороной. То есть — прекратить дистанцироваться от собственной злости, принять её и пережить. Сейчас Корита как никогда понимала, почему так искусительно сказать про это чувство "не я". Это освобождало от ответственности. На первый взгляд, да.

Так хотелось закрыть на себя глаза и отвернуться, чтобы не смотреть. Так хотелось вернуть сторицей тот незабываемый вечер перед балом. Нет, нужно удержаться. Как бы она себя ни оправдывала, как бы ни закрывала глаза на происходящее, но если она сорвется, то это будет именно она — а не кто-то другой, и именно ей разбираться с последствиями.

Слабость не проходила, в висок все отчетливей стучалась мигрень. Придется все-таки ползти в сторону Сладкого Королевства, чтобы встретить Ли по пути и съесть его вместе с шоколадными лягушками. Корита выпрямилась, махнула палочкой, оставляя поднос с чашкой на подоконнике, и спустилась с веранды кафе. Она бы и хотела пройти мимо Кэти спокойно, но та стояла слишком близко к крыльцу, и пихнула Кориту в плечо. Не то чтобы Корита прямо очень сильно ударилась о перила, но все же... Злость снова накатила — еще одна волна, норовящая опрокинуть самообладание на спину. Корита бы даже сказала, что у нее это почти получилось. Соперницу хотелось ударить, желательно кулаком и по носу, а можно Воробьиным сглазом, чтобы уж точно мало не показалось.

— Оставь меня в покое, — процедила Корита сквозь зубы.

— Тебя, тупица?

Белл окатила Кориту даже большей волной презрения, чем ей бы хотелось. Просто потому что Корита видела не только выражение лица, но и эмоциональный фон.

Корита прикусила губу и как можно быстрее зашагала прочь. Вспыхнуть сейчас ей бы удалось куда легче, чем обычно. Но... Но пока еще находились причины не давать эмоциям волю. Сколько времени удастся к ним прислушиваться? Впрочем — три шага в сторону, и она снова споткнулась — на этот раз уже из-за заклинания подножки. На этот раз ударилась больно — под колено попался камень.

— Как вообще Ли мог обратить на тебя внимание, minger⁽¹⁾, — небрежно бросила Кэти, — впрочем, ты не переживай, ты уедешь в свою Францию, и я уж тут его успокою.

Где-то внутри лопнула последняя струна. Корита поднялась, расправляя плечи.

— Успокаивай, — отстраненно произнесла Корита и развернулась к Кэти, и та, увидев её лицо, попятилась, — если доживешь.

1) Слово для обозначение кого-то очень отвратного, противного, гадкого. Табуированная лексика. Англ.

Вернуться к тексту