О пользе слухов (гет)

— День добрый, мистер Поттер.

На Гарри из присланного назад зеркала смотрел сурового вида мужчина с короткими тёмными волосами, чуть тронутыми у висков сединой. Его аккуратная тёмно-синяя мантия вызывала воспоминания о банковских служащих или продавцах в магазинах мебели, в которых Гарри однажды не повезло побывать вместе с тётей Петунией и сестрой дяди Вернона, вызывая неприятные ассоциации — они каждый раз следили за каждым движением мальчика, по-акульи хищно улыбаясь покупательницам, почуяв вкус покупателя при деньгах.

— Мистер Грэмстон. Рад наконец увидеться с вами, — Гарри, насколько позволяла сидячая поза, поклонился.

— Итак, просмотрим ваши ошибки. Вы не установили защиту от магглов. Первый же прохожий мог случайно узнать о нашем мире из-за вашей безалаберности, — мужчина прожёг юного мага недовольным взглядом. Гарри непроизвольно втянул голову в плечи, повторяя про себя, словно мантру: "нет-нет-нет". — Вы не настроили его только на себя, и им пользоваться мог бы любой нашедший. Я же в своём задании чётко указал, что это будет в первую очередь средство для нашей связи. И, конечно, совсем не продумана система вызовов, поскольку...

Гарри отвёл взгляд, чувствуя, как щёки заливает румянец. То, о чём говорил мистер Грэмстон, казалось настолько очевидным, что любой первокурсник, казалось, справился бы с заданием лучше. Надо было изначально всё обдумать, может, нарисовать несколько схем взаимодействия заклинаний, посоветоваться с Терри, рассчитать...

— Однако, в целом весьма неплохо, — Гарри с надеждой поднял взгляд на мужчину. Старший маг, казалось, не поменялся в лице, но теперь выглядел довольным и окинул Гарри озорным взглядом, подбадривая его и будто извиняясь за предварительное "запугивание" и "доведение до нужной кондиции". — Поздравляю, я принимаю вас в свои ученики. Текст взаимной клятвы будет готов через пару дней. А пока давайте рассмотрим ваши ошибки более подробно...

* * *

Сэмьюэл Грэмстон очень понравился Гарри как преподаватель. Он понятно объяснял, советовал литературу почти на все случаи жизни, даже мало похожие на школьные, рассказывал разные подходы и методы создания артефактов, говорил, как бы он сделал с высоты своего опыта. И, конечно, высылал тренировочные задания, а позже подробно разбирал ошибки.

Как только были принесены клятвы ученичества, девочки вернулись к идее с артефактами по заказу.

Что удивительно, больше всего заказов было сделано на бытовые артефакты — словно волшебники считали изучение подходящих чар или их применение ниже своего достоинства. Гарри сравнил это с маггловскими зонтиками: было время, когда их использовали исключительно как защиту от солнца, от дождя же предполагалось прятаться в карете. Использующие зонты при дожде считались недостаточно богатыми, чтобы позволить себе нанять карету — а, значит, снижался их статус. Возможно, тут действовал похожий принцип.

Не рискнувший делать полную копию перчаток Филча и тем самым выдать смотрителя, Гарри сосредоточился на кольцах и кулонах с одной-двумя функциями. Работали они даже у сквибов, подпитываясь от нескольких «заряжающих» рун. Это была идея Дафны, увидевшей во время летних каникул в маггловском мире технику с батарейками. Благодаря её предложению, пользоваться такими артефактами могли даже сквибы, а не только волшебники, которые вкладывали в предмет свою силу. Но энергия со временем расходовалась, и покупатель вынужден был возвращаться и «подзаряжать» его. За отдельную плату, конечно. К тому же, по настоянию Сьюзен, Гарри добавил своим творениям своего рода защиту от копирования — едва артефакта касались определяющие или выявляющие чары, волшебство тут же бесследно покидало объект.

Лаванда придумала использовать пополняемый каталог. Его бесплатно выдавали и высылали по почте всем желающим. Главный каталог, хранившийся у Гарри (теоретически, хотя обитал он попеременно у женской части клуба), мог редактироваться при помощи обычного набора перьев и нескольких заклинаний. Копии же обновлялись раз в неделю и всегда отражали актуальную информацию — о новых товарах и их ценах. Правда, стоили они недёшево — всё тот же хитрый мастер не пожелал делать скидку своему конкуренту, и, если бы не отец Дафны, финансово поддержавший задумку дочери, Гарри вряд ли смог позволить себе так легко тратить деньги на будущие покупки к школе, если верить недавно пришедшему в конце января письму из Гринготтса.

По задумке подруг, маги сами будут присылать Гарри заказы, а он будет добавлять наиболее перспективные идеи в свой каталог, оформление которого взяли на себя девочки. Они же и выдали Гарри целый список того, что он должен был создать для начала, чтобы показать себя волшебной Англии. Тут была брошь, придающая ткани, к которой была приколота, любой цвет по желанию владельца, от Лаванды; кулон, позволяющий на несколько секунд становиться невидимым, от Дафны; небольшие браслеты с запасом самых необходимых зелий от Падмы или с некоторыми целебными чарами от Парвати; аналог маггловской лампы солнечного света от Ханны; браслет, подающий сигнал опасности родным, от Сьюзен. Девочки пообещали, что как только Гарри справится с этим «тестовым заданием», они придумают что-то ещё.

Гарри решил пожаловаться и показал этот список друзьям. Терри, задумчиво почесав голову, достал перо и дописал пару строчек. Гарри мог только с изумлением смотреть, как список «его» будущих творений становится всё длиннее и длиннее.

С другой стороны, это был своего рода вызов его возможностям. Мысленно сжав зубы, Гарри начал придумывать, что можно сделать в том или ином случае, пробовать различные варианты чар и плетений. Первое время было тяжело. У Гарри опять появилось ощущение, что от тебя хотят чего-то, чего ты сделать не можешь — и при этом были уверены, что справишься ты наилучшим образом. Откуда взялась эта уверенность в го силах, мальчик не знал. Когда он спрашивал об этом подруг, они лишь отвечали "Потому что это ты. Ты сможешь всё", трепали его за щеку, будто младшего брата, взъерошивали волосы, обнимали, тащили к другим — но никогда не объясняли нормально. Приходилось раз за разом пробовать, просить советов у профессоров и часами искать ответы в книгах, ошибаться и восстанавливать разрушенную мебель, получать незапланированные эффекты и заполнять журнал наблюдений, отдыхать и пробовать снова. Подходя вечерами к общей комнате, Гарри чувствовал себя по-настоящему нужным. Что бы он не сделал, какие бы не были результаты его работы и место в неофициальном школьном соревновании — было место, где его всегда ждали. Где в нём не сомневались.

Потихоньку всё вошло в своё русло, и в магической Англии появился начинающий артефактор Гаррет Вебер, принимающий заказы по почте на адрес небольшой лавочки артефактов в Косом Переулке.

* * *

Дни шли своим чередом. Всё чаще Гарри замечал, что некоторые предметы становятся для него всё скучнее, а некоторые, наоборот, так захватывают, что стандартного академического часа явно не хватает для удовлетворения его любопытства. Так он с неохотой покидал ставшие любимыми лекции по Чарам, после которых маленький профессор всегда с удовольствием отвечал на вопросы мальчика, показывал некоторые недавно разработанные модификации чар или поправлял движения палочки, которым, по его словам, каждый порядочный маг должен был учиться на протяжении всей жизни. Однако Гарри с радостью занимался своими делами на Истории Магии и Астрономии, в пол-уха слушая рассказы девочек, вычерчивая произвольные линии и завитушки на пергаменте, а так же старался оказаться поближе к двери на уроках Травологии.

— Почему ты вечно пытаешься сбежать отсюда? — с любопытством спросил как-то Невилл после очередного занятия в оранжереях, еле догоняя девочек по дороге в Замок, вцепившихся в решившего прогулять сегодняшнее занятие по Защите Гарри. — У тебя же хорошо получается ладить с растениями.

— Не знаю, — пожал плечами тот. — Они такие… непредсказуемые, что ли. И любят швыряться землёй и слизью, если чуть тронешь их "нежные" листья,— скорчил рожицу мальчик.— Потом полчаса отмываться надо.

— Так за чем дело стало? — улыбнулся Невилл. — Очищающие чары, и все дела.

— Это же очевидно, — сморщила носик Лаванда. — Они не всегда помогают.

— Почти все растения пачкают ткань слишком сильно, чтобы её можно было отчистить так просто, — осторожно добавила Ханна.

— Да и на кожу действуют не лучшим образом, — добавила Падма. — Иногда приходится пользоваться специальными зельями. Та добавка для ванной — кстати, ты же ей пользуешься? — учитывает твою любовь к растениям, и только поэтому ты не выглядишь как профессор Спраут.

Невилл вспомнил преподавательницу Травологии, с вечно грязной мантией и землёй под ногтями, странными пятнами на руках и щеке. Он судорожно начал вспоминать, куда же дел подаренный ему на день рождения сёстрами Патил флакон.

— Может, тогда изобрести постоянную защиту? Чтобы она удаляла всё уже на подлёте? — Невилл с надежной взглянул на Гарри, который с мученическим вздохом достал из кармана мантии маггловский блокнот и вписал туда что-то купленной летом шариковой ручкой.

Ребята вошли в клубную комнату, и Гарри вдруг понял, что что-то не так.

— А где Миртл?

— Она иногда не появляется до вечера, — заметила Парвати.

— Она в это время или встречается с другими приведениями, или подс… узнаёт, что происходит в школе, — быстро поправилась Лаванда и взглянула на часы. — Однако в это время обычно она здесь. Ты прав, что-то случилось.

Гарри и Невилл в окружении девочек пошли к привычному месту обитания призрака. К счастью, Филча в этом коридоре уже давно не было.

Из-под двери закрытого на вечный ремонт женского туалета мощным потоком вытекала вода. Парвати и Падма, не сговариваясь, вытащили палочки и оградили лужу невидимой стеной, не давая ей распространяться дальше. Гарри похолодел: в день первого нападения, когда пострадала Миссис Норис, пол так же был залит. Мальчик жестом попросил девочек остаться на месте, сам же, вытащив палочку и аккуратно заглядывая за углы, зашёл в туалет.

Помещение пустовало. Изо всех раковин хлестала вода, с шумом стекая на пол и образовывая на полу лужу. Внезапно из дальней кабинки послышался вой. Гарри, поудобнее перехватив палочку, двинулся туда и резко открыл дверь. На него с испугом и злостью смотрела Миртл.

— Пришёл швырнуть в меня чем-то ещё?

— О чём ты? Зачем мне швырять что-то в тебя? — Гарри, ожидавший немного другого, как минимум, нападения злобного упыря на первокурсницу с Пуффендуя, был сбит с толку.

Сзади подошёл Невилл, стоявший до этого в дверях. За ним начали заходить девочки. Гарри было интересно: друг решил остаться в дверях чтобы прикрыть его спину или не пустить подруг внутрь?

— Откуда я знаю? — Миртл в отчаянии взмахнула руками, вызывая небольшую волну на превращавшемся в озерце полу. — Я тут сижу, занимаюсь своими делами, никому не мешаю… И вдруг в меня начинают швыряться книгами! — она вновь залилась слезами, её рыдания разносились по всей комнате, причудливо отражаясь от сводчатого потолка и накладываясь друг на друга.

— Ну… ну ты чего, а? — Девочки протиснулись вперёд, Гарри же, наоборот, отступил дальше, разглядывая не замеченную ранее небольшую чёрную книжку в углу комнаты и показывая на неё Невиллу. — Ничего же не случилось.

Миртл, казалось, рассердилась ещё больше.

— Значит, надо бросать книги в бедную Миртл? Она все равно ничего не чувствует! Десять баллов тому, кто попадет ей в живот! Пятьдесят — кто угодит в голову! Чудесная игра! — она расходилась всё сильнее и сильнее. Вода позади неё вспенивалась, вставала столбами. Подруги побледнели и отступили от разбушевавшегося призрака.

— Как всё произошло? — подал голос Невилл.

— Я была тут по своим делам, готовилась к сегодняшнему собранию мёртвых поэтов, основанному, кстати, ещё в начале шестнадцатого века. Меня пригласил один… мой знакомый, — Миртл была чуть смущена и мила, ничем не напоминая ту фурию, которая бросалась на подруг. — И тут, — лицо её исказилось, а по щекам покатились белёсые слёзы, превращавшиеся в нечто материальное у самого пола. Гарри понял, что ничего страшного в этот раз не случилось и осторожно, стараясь быть незаметным, при помощи модифицированных чар левитации собирал это нечто — наверняка Блейз заинтересуется. — И тут… кто-то открыл кабинку и швырнул это мне в голову! — Девочка указала на ту самую книгу, которую рассматривал Невилл с Терри.

— Ты видела, кто это был? — спросил Невилл.

— Нет, — всхлипнула напоследок, успокаиваясь, Миртл. — Я стояла спиной, и не видела… всё произошло так быстро…

— Вот видишь, — Лаванда быстро пришла в себя, возвращая привычное наступательное настроение. — Она просто торопилась и не увидела тебя.

— Почему сразу «она»? — подозрительно сощурила глаза Миртл. — Ты знаешь, кто это был? Может, это ты?

— Это не я, — быстро ответила Лаванда, прижимая руку к сердцу и глядя честными глазами. — Но это же женский туалет. Вряд ли кто-то из мальчиков додумался зайти сюда.

* * *

Миртл удалось вытащить из туалета, и на встречу со своим таинственным другом она отправилась уже в хорошем настроении. Книгу решено было забрать — Миртл не желала видеть этот предмет в своём месте обитания, поэтому, несмотря на предостережения Лаванды, Гарри взял его в клубную комнату. Впрочем, книга не пролежала там долго — уже к вечеру оказалось, что её кто-то забрал. Гарри, заслушавшийся предположениями девочек о друге Миртл, об их знакомстве, не очень волновался по этому поводу — может, нашёлся хозяин, и кто-то решил вернуть книгу владельцу.

Однажды, войдя на завтрак в Большой Зал, Гарри обомлел. Все стены были вдоль и поперёк увиты пышными ярко-розовыми цветами, вызывающими у мальчика подсознательные подозрения об из опасности — как рассказывал Хагрид, животные, как и некоторые растения, и насекомые, так показывают окружающим, что они крайне ядовиты и непригодны к пище. С заколдованного под небо потолка, радовавшего сегодня глаз прекрасной безоблачной погодой, сыпались красные, золотые и розовые конфетти-сердечки, падавшие в кубки с напитками и покрывавшие не накрытые крышками блюда. Абсолютно непрактичная и опасная обстановка. Но мальчик решил не делиться с девочками своим мнением — подруги, все, как одна, застыли в дверях, глядя на переливающиеся и блестящие украшения, благоговенно оглядываясь по сторонам и чуть ли не молитвенно сложив на груди руки.

Гарри, Невилл и Терри с отвращением переглянулись. Мальчики вдруг вспомнили обещание Локонса устроить загрустившим детям праздник — похоже, профессор решил сдержать своё слово.

Девочки хихикали, ловили сердечки и высыпали их друг другу на головы. Гарри, вымучено улыбнувшись, сел за стол и решил осмотреться.

За гриффиндорским столом девочки были радостными и счастливыми, посылали Локонсу улыбки и весело разговаривали с подругами. Парни же строили друг другу тошнотворные рожи. За столом Когтеврана старшие девушки поглядывали на своих парней, будто намекая на что-то. Те мялись, говорили что-то в ответ. Девушки же и парни, не имевшие пару, выглядели потерянными, сбивались в группы, от которых было слышно "вообще не праздник", "да никто в своём уме". Старосты рассказывали младшекурсникам историю создания дня всех влюблённых и о том, как праздник то отменялся в Хогвартсе, то вводился вновь.

Гарри повернулся и заглянул за спину. За Слизеринским столом обстановка была самой что ни на есть обычной. Студенты вкушали утреннюю пищу, всем своим видом показывая, что они привыкли к более изысканным блюдам, но, так и быть, согласны на непритязательную школьную еду, из которой согласно этикету нельзя было вытащить несъедобные блёстки, поэтому большинство ограничилось соком или чаем. Кому-то даже перепал чистый кусок пирога. Однако Гарри заметил, что девушки нет-нет да поглядывают на сыпавшие с небес и искрящиеся в солнечных лучах блестящие сердечки.

И лишь за столом Пуффендуя царил праздник. Студенты вставали со своих мест, обнимали друг друга и младшекурсников, обмениваясь мелкими фигурками, только что наколдованными открытками и цветами, заказанными втихаря у эльфов шоколадками и другими сладостями.

Гарри повернулся к своим девочкам и замер. Сейчас счастливо разглядывавшие убранство Большого Зала подруги были прекрасны. Не думали о повседневных заботах и о своём привычном поведении. На нос Сьюзен упало бумажное сердечко, и девочка звонко чихнула. Подруги заразительно засмеялись, привлекая к себе внимание. Гарри повернулся к Невиллу.

— Нев, наколдуй мне розу?

— Розу Флорибунда, полиантовую, голландскую…

— Стоп-стоп. Просто красивую розу.

Невилл подумал, достал из сумки небольшой стебелёк и зашептал себе под нос заклинание. Гарри повернулся боком, прикрывая друга от любопытных глаз.

— Вот, — Невилл под столом незаметно передал Гарри цветок. — Продержится с полчаса, зато она пахнет как настоящая.

— Спасибо.

— Сейчас, погоди, — сидящий напротив Терри, будто случайно крутя в воздухе палочкой, сосредоточенно смотрел прямо перед собой. — Вот. Теперь не завянет до конца дня. С наколдованными вещами всегда сложнее, чем с настоящими, — он понимающе улыбнулся Невиллу.

— Девушки, — Гарри привлёк к себе внимание подруг. Девочки захихикали, но вскоре подчёркнуто замолчали и с ожиданием в глазах уставились на него. Мальчик почувствовал, что его щёки краснеют — на него смотрели не только подруги, но и студенты других курсов и факультетов, выкрикивая что-то одобрительно или издевательское. Мальчик тряхнул головой, решив не обращать внимание. — Мы с друзьями поздравляем вас с этим праздником и желаем вам найти свою половинку.

Гарри сосредоточился и волшебной палочкой начал выписывать в воздухе узоры. Над подругами возникло небольшое светло-розовое облако, из которого медленно падали, покачиваясь в воздухе, розы — полные копии той, что лежала сейчас у него в руке. Девочки с восторженными возгласами ловили цветы, собирая в букеты. Гарри всё ещё чувствовал себя немного глупо, но взгляд, которым одарили его подруги, будто говорил "Спасибо. Я счастлива". Гарри понял, что ему есть, чем гордиться. И неважно, что говорят другие. Невилл хлопнул его по плечу, широко улыбнувшись. Терри поднял свой кубок.

Наконец Гарри прервал заклинание, которое потребовало на удивление много сил, и вытер платком пот со лба.

— Что, Поттер, заделался в цветочные феи? — послышался сзади голос Малфоя. За слизеринским столом раздались смешки.

— Просто признай, что тебе слабо подарить девушке подарок, — прижимая к себе букет цветов, довольно благодушно ответила Лаванда. — Не то, что наши мальчики.

— Да будто нужны вам эти цветы, — не унимался Драко, и Гарри всё же повернулся к нему. — Нормальных подарков не мог найти? Совсем, видно, с фантазией плохо.

— Малфой, с праздником тебя! — Чтобы не передумать, Гарри быстро взмахнул палочкой и зашептал заклинание. На чёрной форменной мантии блондина появились большие рисунки розовых лилий. — Они так идут тебе. Носи долго и счастливо. А ещё обрети наконец душевный покой, тебе пора лечиться,— Мальчик подмигнул. Не зря же он усердно учил язык цветов в прошлом году под началом Дафны и Невилла.

Малфой покраснел и достал свою волшебную палочку.

— Ну, успехов, — Гарри со скучающим видом взял со стола чашку и вернулся к блондину.

Малфой зашептал себе под нос заклинания — похоже, отменяющие. Гарри злорадно ухмыльнулся: цветов стало в два раза больше, и теперь мантия Малфоя по цвету приближалась к цвету стен.

Драко было встал, чтобы пойти и разобраться с Поттером, но Гарри глазами указал ему на преподавательский стол. Они и так привлекли слишком много внимания, и Малфой понимал, что если сейчас будет мстить Поттеру, ничего хорошего из этого не выйдет. В конце концов, главная заповедь слизеринца — не попадись.

Драко зло сверкнул глазами и ушёл — видимо, переодеваться. Гарри вернулся к трапезе и усмехнулся. Через несколько часов, когда мантия начнёт ещё и пахнуть словно огромный букет лилий, оставленный в замкнутом помещении... Слизеринцев ждёт тяжёлая ночь.

Почти за пятнадцать минут до конца завтрака Локонс, одетый сегодня в расшитую сияющими звёздами лиловую мантию, поднялся со своего места и потребовал тишины. Преподаватели, сидевшие сегодня с каменными лицами, с лёгкой обречённостью откинулись на спинки стульев. Студентки со всех курсов с ожиданием смотрели на Златопуста. Гарри подпёр рукой голову и приготовился к очередному монологу, мысленно застонав и подняв брови с видом "ну давай, удиви меня".

— С Днем святого Валентина! — сверкая улыбкой, провозгласил Локонс, окидывая Зал счастливым взглядом обладателя Оскара за лучшую мужскую роль. — Для начала позвольте поблагодарить всех — а их сорок шесть человек, — кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это еще не все!

Локонс хлопнул в ладони, и в зал вошла процессия мрачного вида гномов. Правда, это были не обычные гномы: у каждого в руке была арфа, а за спиной — золотые крылышки. Гарри с сочувствием посмотрел на несчастных существ, старавшихся не смотреть на магов и тайком поправлявших то и дело намеревающие свалиться крылья.

— Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! — Всё так же лучезарно улыбался Локонс. — Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа — пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!

Профессор Флитвик спрятал лицо в ладонях. Взглянув на преподавателя Зелий, Гарри сглотнул — обратиться к нему за Любовным напитком мог сегодня только самоубийца. Кажется, у кого-то урок Зелий пройдёт сегодня не лучшим образом.

— Как же было хорошо в прошлом году, — простонал Гарри.

— Мы тогда съели потрясающий шоколадный торт, почти как сейчас, и обменялись самодельным шоколадом, — Лаванда с мечтательной улыбкой погрузилась в воспоминания.

— Традиция дарить шоколад в День святого Валентина появилась после того, как в пятнадцатом веке обеспокоенный демографическими проблемами священник пригласил магов на праздник в честь древней богини Юноны, помогавшей в этот день встретиться двум одиноким сердцам, — посчитал нужным рассказать Терри. — Этот священник угощал людей пропитанным любовным зельем шоколадом, за что впоследствии, когда всё открылось, был казнён. Тогда шоколад был очень редок, считался изысканнейшим деликатесом. И замечательно скрывал вкус и запах любовных зелий. Как и сейчас, впрочем. По статистике, каждые четыре из пяти опрошенных утверждают, что в Амортенции чувствуют шоколадные нотки.

— Звучит не очень романтично, — сморщила носик Лаванда и повернулась к Падме. — Ты знала?

— Да, — ответила старшая Патил. — На нашем факультете всем первокурсникам рассказывают об этом перед праздником. Для того, чтобы осторожнее относились к подаркам из шоколада — по той же статистике, в каждом третьем можно найти любовный напиток.

— Тогда почему не сказала нам? — возмутилась Лаванда.

— Многие знания — многие печали, — грустно улыбнулась Падма. — Вот ты будешь теперь так же любить праздник, когда знаешь, с чего всё начиналось?

— Конечно, буду, — упрямо ответила девочка и вернулась к своей тарелке с кусочком шоколадного торта. Десертная вилка в её руке замерла. Лаванда с сомнением посмотрела на торт, затем достала палочку и проверила его на содержание зелий. Заклинание ничего не выявило, и девочка с некоторой опаской продолжила завтрак.

* * *

Весь день гномы курсировали по коридорам и сновали по кабинетам, к вящему раздражению преподавателей. Они врывались на уроки и не уходили, пока не передавали поздравление не очень-то осчастливленному таким вниманием студенту. Однако преподаватели держались — как позже узнал Гарри, согласно какой-то там психологии, для поддержания дисциплины и уважительного отношения к себе учителя не должны говорить плохо ни о ком из своих коллег. Единственным человеком, чьи уроки не потревожили сегодня локонсовские купидоны, оказался, что неудивительно, профессор Снейп — он просто выставил перед дверью защитный барьер, не пустивший внутрь не только гномов, но и припозднившихся студентов. Что, впрочем, даже подняло преподавателю Зелий настроение — потерянные чужими факультетами баллы всегда благотворно на него влияли.

Гарри наспех нацарапал на куске пергамента поздравления, разделил их на несколько частей и опустил в одну из специальных коробок для валентинок, стоявших по всему Хогвартсу. Его весь день грела мысль о Драко, которому перед всем классом зачитывались издевательские анонимные поздравления-стишки писклявыми голосами новоявленных амуров.

Правда, почти у самого кабинета Заклинаний Гарри увидел, как к нему через всю толпу продирается очередной потерявший одно крыло гномо-купидон. Гарри покрылся холодным потом. Неужели это Малфой догадался, кому обязан утренними мучениями? Хотя тот стоял, беседуя со слизеринцами, и обратил внимание на Гарри только тогда, когда гном, оказавшийся неожиданно проворным для такого небольшого и пухлого существа, схватил Поттера за мантию.

— Тебе музыкальное послание, Гайи Поттей, самолично, — объявил гном, неумолимо забренчав арфой.

Гарри в панике посмотрел на подруг. Стоявшая среди слизеринцев Дафна, быстро сориентировавшись, оградила их компанию от посторонних ушей.

Гном вдохновенно терзал свою арфу, видимо, войдя в роль или наслаждаясь мучениями магов.

Его глаза хоть видят слабо,

Но зеленей, чем чаодея жаба,

А волосы его чейней тоски,

Чейнее классной гьифельной доски.

О Божество, хочу, чтоб сейдце мне отдал,

Геой, что с Темным Лойдом совладал!

Невилл, стоявший чуть позади, заржал — иного слова сейчас Гарри подобрать бы не смог. Он с пылающими щеками повернулся к девочкам и увидел на их лицах каплю сочувствия и тщетно скрываемое веселье. Мальчик поправил мантию и независимо посмотрел на гнома.

— Что-то ещё?— он приподнял бровь.

Передавший своё «музыкальное послание» гном удалился на поиски следующей жертвы, пройдя сквозь звуковой барьер и тем самым разрушив его.

— И что же это было за поздравление? Делись, Поттер, не будь таким жадным, — послышался женский голос. Определить, кто говорил, Гарри не смог — слишком много в коридоре было народу.

— Гарри, повторяй за мной, — раздался над ухом голос Миртл. Повеяло холодом. Мальчик догадался, что привидение была рядом и предлагала какой-то выход.

Гарри расправил свою мантию и с чувством читал подсказанные Миртл слова.

Ты можешь все — зажечь огонь в камине,

И сердце, как снежинку, растопить,

Я светлый День святого Валентина

Хочу с тобой одним лишь разделить.

С тобой одним лететь куда угодно,

С тобой одним, не отпуская рук,

Ты — нежность солнца, что зимой холодной

Меня согреет и разбудит вдруг.

Ты, словно вспышка, ночь мою осветишь,

Ты для меня — свечи горящей свет,

Ты за меня пред вечностью в ответе,

Ведь я с тобой на миллиарды лет.

Гарри замолчал. Вокруг стояла тишина. Девушки мечтательно смотрели вдаль, парни же просто лишились дара речи. Первым опомнился Драко.

— Думаешь, мы поверим в то, что тебе сказали именно это?

— Думай что хочешь, — гордо сказала Лаванда и, ухватив Гарри под руку, пошла с ним в класс Чар. С другой стороны к Гарри подошла Парвати, и мальчик предложил ей руку. Когда Гарри подходил к классу, он уже был под надёжной защитой девушек, и Малфою было бесполезно пытаться что-то сделать.

* * *

Гром грянул, когда Гарри уже расслабился — за ужином. Мальчик беседовал с Терри, когда Локонс, уже в третий раз за сегодня сменивший мантию, поднялся со своего места за преподавательским столом.

— Друзья мои! — он изобразил на лице улыбку, уже успевшую надоесть Гарри хуже пареной репы. — Надеюсь, вы наслаждались сегодняшним днём так же, как и я! — Гарри заметил редкостное единодушие — за всеми столами, независимо от факультета, парни обменялись ничего хорошего не предвещавшими взглядами. Он бы и сам хотел казаться недовольным — но подруги бы его покусали. — Я надеюсь, вы нашли сегодня себе недостающую частичку, родственную душу, и признались ей в своих чувствах!

Гарри оглядел Большой Зал. Несколько человек сидели, держась за руки и улыбаясь друг другу, не замечая никого и ничего вокруг. Похоже, подумал он, всё же есть что-то хорошее в этой задумке Локонса — если это действительно его заслуга.

— Но я, конечно же, всё понимаю. Вы пока ещё не так мужественны, как я. Могли постесняться и не воспользовались данными мною утром возможностями. Но ничего! — Локонс взмахнул руками, и его ярко-фиотеловая мантия взметнулась за спиной. — Я приготовил вам ещё один сюрприз! Теперь вы точно поймёте, нравитесь ли вы той самой или нет!

На столах перед студентами возникли ядовито-красные картонные сердца с белыми крыльями-пёрышками по бокам. Гарри чарами поднял своё «сердце» в воздух и осмотрел. На обратной стороне значилось «Гарри Джеймс Поттер».

— Напишите имя того, кому принадлежит ваше сердце!

— Профессор, — воскликнула старшекурсница с Пуффендуя, — а кому досталась ваша открытка?

— Это грустная история, милая моя, — Локонс в наигарнной печали склонил голову и прикрыл глаза, соединив руки наподобие маггловских святых. — Я отправил её своей давней поклоннице. Бедняжке осталось жить всего несколько месяцев, и она написала мне, что только моё поздравление и забота в этот день способны дать ей силы прожить ещё хоть немного. Как мог я отказать, — он расстроено развёл руки в стороны. — Но вы ещё молоды, и у вас всё впереди. Давайте же, — профессор почему-то перевёл взгляд на Гарри, посылая ему почти плотоядную улыбку и подмигивая. — Пишите скорее.

Гарри передёрнуло. Почему-то ему показалось, что профессор своим сюрпризом приготовил ему ловушку. И только увидев, что подруги, все как одна, писали на сердечках его имя, он понял замысел. Если он подарит открытку одной, остальные обидятся.

Гарри — да и остальные мальчики — давно понял, что Локонс любит внимание и активно заманивает всех в свой клуб — чего только стоили чаепития перед концом очередного заседания, когда Златопуст лично подходил к каждой фанатке налить чаю и с обворожительной улыбкой спрашивал, придёт ли она в следующий раз. Вреда от этого Гарри не видел и потому не мешал подругам, хоть и злился на бесполезное времяпрепровождение — девочки не хотели ходить без него, вот и приходилось присутствовать на Локонсовских заседаниях вместе с несколькими такими же выглядевшими смертельно уставшими старшекурсниками, не посмевшими отказать своим девушкам, которые понимающе переглядывались и обменивались припрятанными под партой журналами.

Если сейчас Гарри поссорится с подругами, они уйдут к Локонсу, и помириться с ними будет ой как непросто. Этого Гарри не хотел. Поэтому, быстро написав своё поздравление и имя человека, которому оно предназначалось, быстро перевернул открытку, принявшись колдовать над ней.

— Итак, все готовы? — воскликнул Локонс, выйдя на свободное место перед четырьмя факультетскими столами. — Итак, скоро тайное станет явным! И пять! — В такт своим словам волшебник широко размахивал палочкой. Обратный отсчёт вскоре подхватили большинство студентов. — Четыре! Три! Два! Один! Аlae amoris!

Десятки красных сердечек приподнялись над столом, затем, захлопав крылышками, устремились к своим получателям. Несколько штук вылетели в окно — очевидно, они предназначались кому-то вне Хогвартса.

Около дюжины открыток подлетели к Локонсу. Маг заметно расстроился — похоже, он слегка преувеличил утром число своих поздравлений с днём святого Валентина. Или же девушки писали ему по несколько открыток. Гарри не выдержал и прыснул в кулак. Локонс тем временем быстро собрал свои открытки и засунул во внутренний карман мантии.

К Гарри же подлетело около сотни писем. Он вскочил со скамьи, отбиваясь от особо настырных посланий. Локонс проводил Гарри рассерженным взглядом.

— Летти! — скомандовал Невилл. Домовик, которому уже случалось видеть что-то подобное, в мгновение утихомирил письма, которые выстроились теперь приличной стопкой на столе перед Гарри, и с поклоном исчез.

Гарри поправил мантию и сел на место, переглянулся с подругами и принялся пересматривать открытки. Он не ожидал такой популярности, был поражён и смушён. Девочки даже подозрительно на него посматривали, и пришлось посмотреть их открытки первыми. От подруг были обычные поздравление с праздником и пожелания скорее найти свою любовь. Гарри, улыбнувшись до ушей, обнял подруг. Оказалось, многие хотели не только поздравить его с праздником, но и просто поблагодарить — за падение Тёмного Лорда, за зелье, что помогло похудеть, рецепт которого вышел в Ведьмополитене, на автограф для сестрёнки, за то, что однажды подсказал на экзамене — и за многое другое.

* * *

— Миртл, откуда ты узнала то стихотворение? Спасибо, кстати, — Гарри вечером пересказал друзьям происшествие перед уроком Чар.

— Я давно хотела это сделать, — пробормотала она, слегка покраснев и потупив глаза. — Позвольте представить вам, мой кавалер — Уильям Хартленд.

В комнату вплыл призрак в сревневековом наряде, чем-то напоминавшем одеяние Кровавого Барона, в большой шляпе с пером и с сапогами до колен. Гарри заметил за его спиной небольшую арфу. Он остановился рядом с Миртл и, поцеловав ей руку, повернулся к друзьям.

— Уил — поэт, — продолжила смущённая девушка. — Он умер в поединке за благосклонность любимой. Он сочиняет для меня великолепные стихи. Хотите послушать?

— Пора открывать призрачное отделение твоего фан-клуба, приятель, — хохотнул Блейз. — Вот уже есть придворный стихотворец.

— Позвольте оценить Ваш талант, сэр Хартленд, — учтиво произнесла Дафна.

На удивление, музыка призрачного поэта была ничуть не хуже, чем на маггловском концерте классической музыки — Гарри слышал однажды небольшой отрывок. И стихи о красоте Миртл были прекрасны. Но вот голос Уильяма резал слух, вызывая желание зажать уши и бежать куда подальше. Не сговариваясь, друзья наложили на себя заклинание выборочного слуха, опробованное на Именинах Смерти сэра Николоса. Миртл, казалось, не обращала ни на кого внимание, как и её кавалер. Эти двое были поглощены друг другом. Мальчик изобразил вежливый интерес, прислушиваясь к тихой музыке арфы.

— А кому ты подарил свою валентинку, Гарри?— поинтересовалась Ханна.

— Локонсу, — зловеще улыбнувшись, Гарри переглянулся с понимающе ухмыльнувшимися Теодором и Блейзом. — Должен же я отблагодарить его за такой… чудесный сюрприз? Я выразил ему свою искреннюю благодарность.

— Я всегда знала, что ты — самый понимающий и добрый! — Лаванда обняла Гарри. Мальчик спрятал ухмылку, склонив голову и сверкнув стёклами очков. — И что ты поймёшь, сколько хорошего делает для нас профессор Локонс!

— Я знаю, что нужно сделать! — всплеснула руками Парвати. — Давайте ответим на все открытки Гарри?

С помощью эльфов всем поздравившим Гарри отправили одинаковые поздравления с автографом Поттера и небольшим букетом наколдованных цветов для девушек. Мальчик, к своему удивлению обнаружил, что это даже в какой-то мере приятно — делать счастливыми людей. Тем более, не так это было и трудно в этот раз.

Почти неделю после для святого Валентина уроки по Защите от Тёмных Искусств были отменены. По школе прошёл слух, что в подарках для Локонса попалось одно очень неприятное проклятие, которое профессор, пожертвовавший собой ради блага учеников, принял на себя, не дав распространиться по школе, и теперь восстанавливается. Что самое странное, у тяжёлой болезни, поразившей Златопуста, был замечен всего один симптом — золотые кудри мага превратились в фиолетовые иглы, а на коже проступил сверкающий всеми цветами радуги узор.