Гарри Поттер и очередной Оверлорд (джен)

Гарри мог с уверенностью сказать, что это лето обещало быть ужасным.

Как он это определил? Ну, для начала, ещё даже не наступила вторая неделя каникул, а он уже был прижат к стене дружками-громилами своего кузена Дадли, намеревавшимися поколотить его до беспамятства. Он в прямом смысле слова был зажат между молотом и наковальней, и это его весьма напрягало. Тем не менее, он не испытывал особого страха перед этими хулиганами, ведь Гарри был волшебником и имел достаточно сил, чтобы заставить их в панике убежать.

Пирс Полкисс, который держал Гарри, давно уже перестал выглядеть тощим после того, как по примеру Дадли занялся боксом, и теперь был жилистой опасной машиной для тумаков, хотя по чертам его не располневшего ещё лица было заметно, что не так давно он был таким же хилым, как и Гарри.

— Ну, Поттер, — усмехнулся Пирс, — Дадли на днях упомянул, что ты покидаешь нас этим летом, так что мы с пацанами решили сделать тебе прощальный подарок.

Парни за спиной Пирса, чьи имена никогда не интересовали Гарри, хихикнули над этой глупой шуткой.

— Это так мило с твоей стороны, Пирс. И что же ты подаришь? Явно не храбрость, ведь ни у кого из вас её нет, — ответил Гарри.

Пирс зарычал и сильнее прижал Гарри к стене, получив только раздраженный выдох в ответ.

Вы, наверное, удивляетесь, почему, если Гарри был волшебником, он не наколдовал себе выход из этой ситуации? По одной простой причине — Гарри считался пока ещё несовершеннолетним в магическом мире и поэтому не мог применять магию вне школы, не получив впоследствии проблем. И хотя он был уверен, что Министерство проявит снисходительность в наказании спасителя волшебного мира (если вообще будет наказывать), что-то настойчиво подсказывало ему, что они захотят получить официальное заявление от Гарри в поддержку идиотских действий Скримджера и Амбридж. Выбор у Гарри был невелик: или спастись от хулиганов и задолжать Министерству услугу, или получить тумаков, но не дать Министерству использовать его.

И никто из них не заметил ничего необычного в мальчике, которого они собрались поколотить, пока стена, к которой был прижат Гарри, не треснула с громким звуком. Чёрная аура окутала тело Гарри, он, казалось, стал внезапно на фут выше и значительно шире в плечах, а также его обычно зелёные глаза теперь злобно светились красным. Пирс и его банда сразу решили, что они срочно должны быть... в любом другом месте, но не здесь. Но прежде чем они успели отдалиться больше чем на несколько шагов, ярость Гарри буквально взорвалась. Взрыв чистой магической энергии выплеснулся из него вместе с отчаянным воплем. Хулиганы и половина здания, к стене которого был прижат Гарри, были полностью уничтожены.

Гарри стоял, уперев руки в колени, тяжело дыша и пытаясь успокоиться. Когда он осмотрелся, то пришёл в совершенное недоумение от разрушений вокруг себя. Как он мог сделать это? И даже не столь важно, как именно у него это вышло, но одно Гарри знал точно — нужно убежать, пока никто из Министерства Магии не появился для расследования.

К несчастью, адреналина в его крови хватило всего на несколько шагов, прежде чем магическое истощение безжалостно остановило Гарри и бесцеремонно бросило его на землю. Вот же отстойное невезение! Это было последней связной мыслью Гарри, прежде чем он свалился без сознания от изнеможения. Последним, что он успел заметить, было похожее на домового эльфа существо, и "Маста?", произнесенное скрипучим голосом этого странного создания, было последним, что он слышал.

Когда Гарри затих, эльфоподобное существо подползло поближе к нему, явно опасаясь ещё одного взрыва. Оно тащило дубинку и было одето в набедренную повязку и рваную рубашку. Не увидев явной опасности, создание встало и завопило кому-то за своей спиной "Всё чисто!", вызвав этим воплем ещё десяток таких же существ, которые быстро рванули к упавшему волшебнику, создав нестройный хор грубых голосов, повторявших "Маста, маста!", ощупывая его. Еще одно создание, шедшее позади толпы, приблизилось медленным шагом — оно явно было очень старым, если горб, белые волосы, жидкая бородёнка и множество шрамов позволяли сделать такой вывод.

— Х-м-м, и что у нас тут такое? — спросило старое существо; спрашивало оно больше самого себя, потому как все остальные были слишком заняты сбором кусков мусора, попытками надеть их, или стукнуть ими ближайшего соседа. Оно подняло одну руку Гарри, и разочарованно отпустило её, позволив упасть на землю.

— Слишком тощее тело без мускулов, достойных упоминания, но это можно легко исправить. Гораздо более впечатляющим был взрыв магии, которому мы были свидетелями. Возможно, возможно... в любом случае, окончательное решение примет Башня. Миньоны! Забирайте мальчика в Нижний Мир!

Миньоны, так эти существа, по всей видимости, назывались, быстро подчинились с хоровым воплем "Да, Гнарл!" и, подняв бессознательное тело мальчика своими чешуйчатыми руками, потащили его к гигантским круглым вратам, которые появились из ниоткуда в близлежащем парке. Гнарл отвернулся от миньонов, задумчиво разговаривая сам с собой.

— Да, конечно, человек с настолько сильным магическим ядром определённо будет хорошим кандидатом для Повелительства. В конце концов, Зло всегда находит дорогу.

* * *

Гермиона Грейнджер всегда была "ранней пташкой", потому как она считала время, не потраченное на учёбу, потерянным. Впрочем, излишне часто её утренние занятия были посвящены сохранению её друзей (а именно Гарри Поттера) в живых, но общее расписание утра оставалось неизменным.

Посему, она совсем не была удивлена, обнаружив себя на кухне в одиночестве, проснувшись одним ранним утром на каникулах в доме своих родителей. Потягиваясь и зевая, она посмотрела на настенные часы, которые показывали без четверти пять утра. Это было рановато даже для неё, но она пожала плечами, отбрасывая беспокойство, и направилась к буфету, из которого достала коробку хлопьев и миску, а в завершение — пакет молока из холодильника. Гермиона пыталась, даже несколько раз, сделать сюрприз своим родителям и приготовить завтрак на всю семью, но после того, как эти попытки закончились неловкими, неудобными и ненужными визитами пожарной бригады, она признала своё поражение и остановилась на той еде, готовка которой не вызывала опасность случайно спалить весь дом.

Когда она села за стол, то обратила внимание на две газеты, лежавшие на нём. Кроме выбора, прочтение какой из книг отложить на потом, наиболее сложным ежедневным выбором Гермионы обычно было то, какую газету читать в первую очередь — магическую или маггловскую. Решив, в честь каникул, начать чтение с маггловской прессы, она ещё раз размешала свою первую миску хлопьев, взяла газету и начала читать. На самой первой странице The Times была большая фотография под заголовком "Шестеро возможно погибших в террористическом акте". Гермиона ощутила, как острый приступ страха скрутил её внутренности, когда она просмотрела эту статью — половина здания полностью испарилась, в то время как оставшаяся часть выглядела нетронутой. Такой аккуратный результат, по её мнению, мог быть работой только одного, особенного террориста — наиболее страшного тёмного волшебника современности, Лорда Волдеморта.

Гермиона поймала себя на мысли, что затруднилась бы ответить, что же было хуже: смерть шестерых человек или факт, что смерть несчастных магглов её эмоционально не затронула.

Встряхнув головой, чтобы отбросить ненужные мысли, Гермиона продолжила читать статью. В сухом виде там излагались факты, что "неподалёку от Лондона взорвалась бомба, при этом, возможно, убив шестерых местных подростков". Подозрения эти базировались только на том, что все шестеро вчера так и не пришли домой. Газета предполагала, что "подростки, возможно, находились настолько близко к взрыву, что их тела были полностью уничтожены"; хотя была и вероятность, что они были похищены. Для Гермионы это выглядело совсем сомнительной теорией, подтверждавшей магическое происхождение взрыва — Министерство было ужасно в своём замалчивании атак Волдеморта на магглов.

Тем не менее что-то за этим фальшивым прикрытием пробудило подозрения Гермионы после чтения данной статьи. Что-то подсказывало ей, что это произошло с Гарри, но она не могла сформулировать свои ощущения увереннее. Подумав, что она могла, наверное, пропустить какие-то мелкие детали, она решила перечитать статью ещё раз — и буквально во втором абзаце увидела слова, заставившие её кровь заледенеть: Литтл Уингинг.

Гермиона не просто так считалась умнейшей ведьмой своего возраста, но и не нужно было быть гением, чтобы заметить точное соответствие, с которым этот подозрительный взрыв произошёл именно в том маленьком пригороде, где проживал самый важный для Магической Британии волшебник. Отбросив маггловскую газету в сторону, она развернула "Ежедневный Пророк", надеясь, что её страхи — не более чем страхи. Главная новость доказала ей обратное.

МАЛЬЧИК-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ ИСЧЕЗ?

Продолжение на стр.4 ...

Всхлипнув "Гарри...", Гермиона подумала, что она сможет отыскать то, что не нашли авроры — она даже была уверена в этом. Да и ради своего лучшего друга, она должна посетить место происшествия. Также нужно было оповестить Рона, потому что он, скорее всего, до сих пор находился в коме, которую сам именовал "сном". Приняв решение, Гермиона быстро написала записку своим родителям, и приклеив её на холодильник, бесшумно вышла из дома и аппарировала к "Норе", дому своего другого лучшего друга, Рона Уизли, и его семьи.

* * *

Тем временем, глубоко в Нижнем Мире, Гнарл и миньоны стояли, наблюдая, вокруг лежащего без сознания Гарри Поттера. Миньоны толкались и пихались, стараясь разглядеть получше молодого волшебника, лежащего на постели в Личных Покоях. Гнарл, конечно же, проявлял больше сдержанности, чем его молодые компаньоны, но посчитал необходимым выпнуть одного из самых буйных миньонов в холл, когда тот стал вести себя слишком раздражающе.

Гнарл сделал себе в памяти пометку отправить этого буяна чистить Норы на месяц, затем повернулся обратно к мальчику. Выбор Нижним Миром нового Оверлорда удивлял его. "Из всего, что я успел узнать о нём," размышлял Гнарл, "он есть полная противоположность Злу с любой стороны. И это не говоря уже о том, что он слишком молодой, моложе, чем любой из рекрутов до него...". Тем не менее, врата Нижнего Мира отправили миньонов и Гнарла в этот маленький город, в котором был только один волшебник в окрестностях. Взрыв магической энергии сильно помог миньонам найти своего возможного нового повелителя, они добрались до него гораздо быстрее, чем обычно. К тому же, несмотря на то, что мальчик источал зловоние "светлой" магии, взрыв магической энергии был замечательно... яростным. И хотя ярость совершенно недостаточна для Зла (да-да, именно Зла с большой буквы!), она показала, что мальчик действительно обладает потенциалом чтобы стать новым Оверлордом.

В данный момент, правда, кандидат больше походил на бревно: столь сильный энергии опустошил его физически и ментально, и он провалился в сон на ближайшие сутки. Гнарл не ожидал, что состояние мальчика хоть сколько-то изменится в ближайшее время, а посему повернулся, чтобы покинуть Личные Покои, и был вынужден пригнуться, уворачиваясь от вазы, пролетевшей на месте его головы.

— Снотраг! Ещё одна ваза — и я сброшу тебя в реку душ! Уговаривай потом Мортиса выловить тебя!

* * *

Гермиона сидела, всхлипывая, в гостиной в доме Уизли. После аппарации к дому своего второго лучшего друга, Рона Уизли, и после того, как она смогла его разбудить и объяснить, что случилось, они вместе аппарировали на место магического взрыва в Литтл Уингинг. Пока Рон направился прямо к большому кратеру, Гермиона замерла в раздумьях. Хоть она и взяла на себя инициативу посетить вместе с Роном место происшествия, она ощутила сомнения: если они найдут что-то, подтверждающее кончину Гарри, то... Гермиона не была уверена, что сможет перенести это. А если они не найдут ничего, то несомненно, это будет подтверждать теорию о похищении Гарри, Волдемортом или кем-то ещё, и в этом варианте развития событий тоже не было ничего хорошего. К счастью, её задумчивость была нарушена хлопками аппараций, и вздрогнув, она увидела всё остальное семейство Уизли, которые прибыли, даже не успев полностью одеться после сна.

Все они предложили ей свою помощь, и одного этого было достаточно, чтобы слёзы потекли ручьём, но она смогла взять себя в руки и направилась через маленький парк к зияющей дыре в аллее. По пути она обратила внимание на странный камень, большой и полуночно-чёрный, который был окружён четырьмя камнями поменьше такого же цвета и фактуры. Она подумала, что надо бы исследовать эти находки, но Уизли обратили её внимание на первостепенную проблему. Она обнаружила, что ищет способ отвлечь себя от стоящей перед ней трудной задачи. Но даже когда семейство Уизли решило, что Гарри по-прежнему жив, и вернулось в "Нору", эти подозрительные камни продолжали занимать её мысли. "Что-то действительно не так с этими камнями" размышляла Гермиона, настолько погрузившись в свои мысли, что даже не заметила Рона, вошедшего в комнату и севшего рядом с ней в подавленном настроении.

— И что же мы будем делать, Гермиона? — тихо спросил Рон.

— Я не знаю... — ответила она машинально и также тихо. Все её мысли занимали таинственные камни, и размышления о возможной их природе помогали ей сдерживать своё горе. Их цвет был слишком равномерным, чтобы иметь природное происхождение, и взаиморасположение камней указывало, что кто-то поставил их так по какой-то причине. "Ну хоть какая-то уверенность. Мне нужно тщательно рассмотреть их", решила она. Однако, Гермиона не была уверена, что у неё хватит духа снова посетить это место, и нуждалась в эмоциональной поддержке. И хотя Рон был славным малым, он точно не был особо эмоциональным человеком, и не смог бы сильно помочь в её попытках определения природы загадочных камней. Тем не менее она знала одну особу, на которую могла рассчитывать, и к счастью, та жила неподалёку.

— Рон? Можешь попросить папу вызвать по камину дом Луны? Мне нужно поговорить с ней. — В ответ на его вопросительный взгляд, Гермиона коротко ответила: — Поболтать о девичьем.

Как и ожидалось, Рон потерял всякий интерес и отправился искать своего отца. И пока Гермиона ждала, она размышляла о Луне Лавгуд. Безусловно, взгляд Луны на мир был... необыкновенным, мягко говоря, и её эксцентричные убеждения часто смущали и озадачивали Гермиону, но всё-таки Луна не даром была в Доме Рейвенкло. Она была одной из умнейших ведьм своего возраста. И кто знает, может, иная точка зрения поможет взглянуть на ситуацию под другим углом.

Вернулся Рон. — Мистер Лавгуд сказал, что будет рад, если ты придёшь к ним.

Сказав это, Рон с унынием на лице упал в одно из кресел, и Гермиона на минутку засомневалась, что, возможно, ей стоит остаться и составить ему компанию. Но она уже договорилась пойти к Луне, и было бы невежливо остаться, так что она обняла Рона и покинула комнату.

Когда она вышла из камина на кухне Лавгудов и осмотрелась, её природное любопытство победило отчаяние. Как она и ожидала, дом Лавгудов отражал эксцентричный склад ума жившей здесь молодой девушки — все полки, столы и шкафы были заполнены странным и причудливыми вещами, о которых Гермиона в лучшем случае читала и для которых она никак не могла придумать способ применения. Гермиона обнаружила, что, как и предполагалось, отец Луны был таким же чудаковатым, как и его дочь, и когда он вошёл в комнату в рубашке с нашитыми перьями, она не особенно удивилась.

Произнося "Меня зовут Ксенофилиус Лавгуд. Луна на втором этаже, вторая дверь слева.", отец Луны взял руку Гермионы в свою. Гермиона сердечно пожала её, подумав, что, возможно, он нормальный человек (вероятно, рубашка — это подарок Луны?), но это оказалось поспешным выводом, потому что, когда она открыла дверь в холл, он сказал "Будь осторожна, не попадись Балтурсам, пока поднимаешься, они сотворят ужасные вещи с твоим желудком." Гермиона поднялась по лестнице и вошла в комнату Луны, которая поприветствовала её в своей обычной мечтательной манере.

— О, привет, Гермиона, садись где хочешь. — Гермиона решила присесть на кровать. Луна, возможно, была эксцентричной особой, но она обладала даром заражать своим настроением окружающих, и впервые за последние часы Гермиона смогла расслабиться — благодаря мечтательной манере поведения своей подруги. Луна пересела напротив Гермионы, пристально глядя на неё и приготовилась слушать, так что та смогла углубиться в подробности своего беспокойного утра. И говоря о подробностях, Гермиона действительно углубилась — её рассказ занял почти два часа, включая гипотезы о произошедшем и теории о выживании Гарри. Луна, как обычно, оставалась бесстрастной всё то время, пока Гермиона рассказывала. И хотя Гермиона была признательна ей за возможность выплеснуть свои эмоции (она даже рыдала на руках у Луны в момент рассказа о найденном на месте взрыва магическом следе Гарри), она беспокоилась, что Луна по-прежнему никак не отреагировала на новости.

И когда Гермиона закончила свой монолог, Луна моргнула.

— Ясно. Гермиона, я, пожалуй, согласна с твоей теорией о том, что Гарри жив, потому что Ты-Знаешь-Кто немедленно оповестил бы весь магический мир о произошедшем. Похищение выглядит более вероятным, потому что взрыв такой силы должен был оставить Гарри без сознания. Мы можем вернуться на место происшествия, прежде чем магические следы рассеются? Возможно, я смогу пролить некоторый свет на случившееся.

— Это и есть причина, по которой я пришла к тебе, — ответила Гермиона. — Я знаю, что сейчас не могу мыслить трезво, а потому нуждаюсь в твоей помощи. Да и само дело выглядит слишком подозрительно и таинственно — может быть, там были какие-то магические существа, о которых даже ты ещё не знаешь?

Луна ответила с лёгкой улыбкой,

— Я рада, что ты столь высокого мнения о моём стиле мышления и помнишь про мозгошмыгов, Гермиона. В таком случае мы должны идти.

Гермиона кивнула и встала, собравшись уходить, но была остановлена Луной, взявшей её за руку. Гермиона удивленно посмотрела на подругу, но увидела, что в глазах у той плещется беспокойство.

— Г-Гарри, с ним будет всё в порядке? — спросила Луна. Гермиона с трудом сдержалась, чтобы не начать снова плакать, услышав испуг в голосе Луны.

* * *

Когда Гарри очнулся, первым, что он почувствовал, была боль. Ноющая боль по всему телу. И хотя это было неприятностью — боль, вообще-то, неприятное ощущение — это немного подбодрило Гарри. Хотя бы потому, что мёртвые люди не чувствуют боли, эта особенная пытка предназначена только для тех, кто всё ещё жив.

Довольный тем, что он по-прежнему жив, Гарри решил убедиться, что у него осталось что-то кроме головы. Он глубоко вдохнул, и вспышка боли в груди была ему ответом. "Как минимум, у меня осталась грудная клетка", подумал Гарри. Следом он попробовал пошевелить правой рукой. "Ох, и здесь всё болит". Также было и с левой рукой. Гарри продолжил болезненную инвентаризацию себя, пока не убедился, что он полностью целый. Безусловно, всё болело, но зато всё было на месте.

Как бы то ни было, следующим вопросом следовало выяснить, где же именно Гарри находился. Он ощущал, что лежит на мягких подушках, и это сильно отличалось от асфальта аллеи, на котором он потерял сознание после того как... что случилось, то случилось. Также было жарковато и пахло дымом, как будто он лежал в комнате с разожжённым камином. По правде говоря, более всего было похоже, что он спал неподалёку от работающего горна. Он попытался открыть глаза, но немедленно закрыл их. Свет атаковал его измученную сетчатку, вызвав очередной спазм боли, пронзившей тело, и он застонал.

Когда болезненные ощущения прекратились, он обратил внимание на изобилие звуков, которые не замечал до сего момента. Эта невнимательность была понятна из-за боли, которую он испытывал, но теперь отчётливо стало слышно бормотание и шевеление небольших существ неподалёку. Внезапно Гарри охватила паника. Что если он захвачен в плен Упивающимися Смертью и находится где-то глубоко в логове самого Волдеморта? Если это было правдой, то Гарри искренне мог заявить, что он вляпался. Благодаря небольшой дозе адреналина, появившегося в результате пугающего откровения, Гарри заставил себя сесть и открыть глаза, пересилив боль. То, что он увидел, разительно отличалось от всех его ожиданий.

Вместо тюремной камеры, Гарри обнаружил себя посреди богато украшенной спальни. Она казалась вырубленной прямо в скале и выглядела требующей косметического ремонта — осыпавшейся и потрескавшейся в некоторых местах. Не смотря на потрёпанное состояние, можно было с уверенностью сказать, что изначально комната была весьма красивой. Единственным местом в ней, которое не было вырублено из камня, была кровать, где лежал Гарри, с кроваво-красным бельём и драпировками, которые, впрочем, были поедены молью. Но ничто не могло подготовить Гарри к тому, что он увидел, посмотрев за изножье кровати.

Менее чем в пяти футах от него стояло около дюжины самых странных созданий из всех, каких он вообще когда-либо видел. И по тому, как они толпились, глядя на Гарри с периодическим бормотанием "Маста?" и "Ооох", он решил, что в терминологии магического мира их следует описать как результат связи между домовыми эльфами и гоблинами, или скорее даже между очень пьяными гоблином и домовым эльфом. Создания были около трёх футов высотой, коричневые и лысые. Большинство из них были одеты только в грязные набедренные повязки, и лишь на двоих из них красовались кожаные нагрудники. Рассматривая существ более тщательно, он заметил, что все они были покрыты шрамами и лишены каких-нибудь частей тела — у одного не было уха, у другого — глаза, у третьего не было руки... однозначно, они не были мирными существами.

Можно даже не говорить, что эти создания напугали Гарри.

Но прежде чем он смог предпринять попытку сбежать куда-нибудь от этих уродливых гоблино-эльфов, ещё одно существо протолкнулось сквозь толпу собратьев и приблизилось к Гарри, который при виде него постарался отползти подальше по кровати, однако был вынужден пока отказаться от попытки бегства из-за очередной вспышки боли по всему телу.

— Успокойтесь, Маста, я не собираюсь причинять вам вред. Моё имя Гнарл, я мастер над миньонами и преданный слуга Тьмы.

Существо, Гнарл, слегка поклонилось в сторону Гарри, который получил возможность разглядеть его получше. В отличие от остальных своих собратьев, Гнарл несколько напоминал злобного кота-психопата, потому как выглядел серым и казался значительно старше собратьев, если множественные морщины, тонкие белые бакенбарды и тощая бородка-эспаньолка могли навести на такую мысль. Он был полностью одет в подобие мантии и держал нечто похожее на посох с фонариком вместо навершия.

Гарри по-прежнему не мог двигаться, и он всё ещё не был уверен в намерениях существ. Это серое нечто обратилось к нему "Маста", но также назвало себя "преданным слугой Тьмы". Если Гарри хоть что-то знал, так это то, что любое нечто, относящееся к Злу и Тьме, хочет его смерти. Но эти же создания, хоть и вызывали у него омерзение, не пытались навредить ему. Поэтому Гарри слегка запутался.

— Ты выглядишь слишком мелким для Зла, — выдавил Гарри. Коричневые карлики за спиной серого расхохотались.

Этот Гнарл — или как там его звали — пропустил оскорбление мимо своих длинных ушей и продолжил:

— Ваша правда, Маста, я, возможно, не выгляжу очень злобным, но поверьте мне, я был советником множества злых людей, про большинство из которых вы могли слышать. Мы, миньоны, всегда были слугами наиболее злобных злодеев на протяжении истории, и мы называем их Оверлордами!

Разумеется, эти слова вызвали очередной приступ паники у Гарри. Очевидно, что если эти "миньоны", или как их там, служат Злу и злодеям, это должно означать, что они служат Волдеморту! Тот-то уж точно был самым что ни на есть по-настоящему злым человеком из всех, кого Гарри знал, и вряд ли можно было найти кого-то более злобного.

— И что теперь? Вы будете удерживать меня, пока не заявится Волдеморт и не прикончит меня самолично?

Серый миньон посмотрел на Гарри, прищурив глаза, с видом, как будто собеседник пропустил нечто ну очень очевидное. К счастью для Гарри, Гнарл решил доступно повторить это очевидное.

— Я был уверен, что выразился понятно, Маста. Новый Оверлорд, которому мы служим, наш новый Господин — это вы.

* * *

Тем временем Луна и Гермиона аппарировали в Литтл Уингинг и приступили к исследованию чёрных камней, похожих на обсидиан, которые стояли без всякой видимой причины на краю небольшой игровой площадки неподалёку от места взрыва.

И до сих пор они не смогли прийти к какому-нибудь выводу.

После того, как они убедились, что камни были однозначно магического происхождения, Гермиона испробовала все подходящие заклинания, которые знала, для того чтобы заставить их открыть свои секреты. Но что бы она ни делала, ничто не дало результат. Она даже попыталась применить маггловские методы (проще говоря, отколоть кусок), но и это у неё не получилось. Луна также не смогла сильно помочь. Тем более, что основную часть времени она сидела на ближайшем заборчике, периодически подбадривая Гермиону, особенно в те моменты, когда та в ярости начинала стучать по большому камню руками. А в остальное время, Луна попивала сливочное пиво и наблюдала за усилиями и кривляньями подруги.

После тридцати минут заклинаний, чар, ударов, и периодических ругательств Луна слезла с заборчика и подошла к вспотевшей и раскрасневшейся Гермионе.

— Прошу прощения, Гермиона, похоже, что ты не очень нравишься камню. Может быть, если спросить вежливо, это поможет?

Гермиона поморщилась от такой идеи.

— На самом деле, Луна? Ты думаешь, что если просто спросить камень о том, что случилось с Гарри, это поможет? Окей, отлично, я попробую, — Гермиона наступила на этот наглый камень и закричала. — ЭЙ! МИСТЕР КАМЕНЬ! ПРОСТИТЕ ЧТО БЕСПОКОЮ, НО Я ДУМАЮ ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ РАССКАЗАТЬ МНЕ О ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ЗДЕСЬ ВЧЕРА?!

Камень оставался безмолвным.

— Это была очень хорошая попытка, — заметила Луна. — Но я не уверена, что именно это сработает. Это камень, в конце концов, а не живой организм.

И по-прежнему мечтательным голосом добавила:

— Ты же должна определять, когда я шучу, а когда нет, мы же знаем друг друга уже два года. Кроме того, я думаю, что твоя вспышка ярости напугала этих детей. — И она показала в сторону двух маленьких пацанят, в страхе убегающих от них.

У Гермионы начало непроизвольно дергаться правое веко, и Луна попыталась её успокоить, похлопывая по спине.

— Может, нам стоит удовольствоваться достигнутым? Я уверена, что твой допрос камня не даст результатов сегодня.

Гермиона склонила голову, вздохнула и кивнула, соглашаясь. Отряхнувшись и приведя себя в порядок, они направились к точке аппарации.

* * *