A Familiar Place (гет)

Уже слишком поздно

После всего случившегося Энтони Голдстейна исключили из школы, началось расследование. Он заявил, что ничего не знал о произошедшем, пока не очнулся — по всей видимости, на него наложили «Империус». Профессор Мэнкин ему не поверил: как удобно, пожаловался на «Империус» — и все, взятки гладки; однако окончательное решение предстояло вынести Министерству. Терри и Майкла не исключили за неимением доказательств, а Энтони отрекся от истории, рассказанной Гермионе.

Терри несколько дней пытался застать Гермиону одну, чтобы извиниться за то, что с ней случилось по вине Энтони. Он осознал, что повел себя не по-мужски, что должен был как-то вмешаться — он с самого начала знал, кто рассылает записки, и знал о чувствах Голдстейна к Гермионе. Ему казалось, что из уважения к Энтони должен был молчать обо всем, и он надеялся, что после исчезновения профессора Стивенса друг придет в себя. Тем не менее, Терри и не подозревал, что это Энтони устроил погром в комнатах Драко и Гермионы — это был явный перебор. Терри и Майкл не верили в версию с «Империусом» — равно как не верил и Мэнкин.

В конце концов, как-то раз во время занятия по рунам — к тому моменту прошла уже неделя после инцидента — в классе собралось пятеро: Падма, Драко, Гермиона, Терри и Майкл. Они вместе работали над переводом древнего текста.

— Так, давайте не будем больше игнорировать слона посреди комнаты, ладно? — раздался голос Терри.

Драко огляделся, но слона в кабинете не увидел.

— О чем ты? — спросил он.

— Он имел в виду, давайте обсудим — и нарглу понятно, что между нами повисло напряжение, — закатил глаза Майкл. — Это маггловское выражение. Ты же умный Малфой, зачем так тупить?

— Хорошо, тогда начну я. — Гермиона отложила перо и впилась взглядом в провинившихся одноклассников. — Вы знали, что это Энтони рассылает мне записки с угрозами?

— Да, — ответил Терри.

— И почему никто его не остановил?

— Мы пытались, — подал голос Майкл, — и считали, что нам удалось. А потом он зашел слишком далеко, а когда мы приперли его к стенке, он заявил, что они со Стивенсом работают вместе и что их цель — уже не предостеречь тебя против Малфоя, а обвинить во всем его. Он сказал, что Стивенс хочет заставить Драко заплатить за все. И что Стивенс хотел тебя убить, Гермиона. И что только это заставит Драко осознать, каково людям терять любимых.

Гермиона была поражена. Помолчав, она спросила:

— И что, даже после этого вы ничего не предприняли? То есть он, по-вашему, должен был остаться безнаказанным, беспрепятственно убить меня — и все из-за того, что вы дали клятву этому вашему Братству ворона?

— Нет, — ответил Терри, — в этот момент мы вмешались: Энтони передумал и перестал желать вам обоим смерти. Он, по его словам, просил Стивенса не причинять вам вреда. Тогда же он рассказал нам о новом плане, и мы рассказали о нем членам Братства, которые к тому моменту уже отвергли просьбу Стивенса наказать Драко. Братство велело нам наблюдать за вами, защищать вас — а они должны были позаботиться об остальном.

— Но, по-видимому, случилось что-то еще, что заставило Энтони желать вам обоим смерти, — добавил Майкл, — и я сомневаюсь, что это был «Империус». Мне кажется, он понял, что мы помогали вам, что вы на самом деле не расставались. Независимо от того, что он скормил директрисе, я думаю, что он виноват. Он говорил, что это профессор Стивенс придумал утопить Малфоя. Он планировал и тебя убить, когда ты вернешься в школу, но Драко спасся, и он не смог осуществить задуманное. Энтони сказал, что не помнит ничего, что произошло в день, когда ты отбывала наказание у Стивенса.

Гермиона не знала, что сказать. Наконец, она задумчиво спросила:

— Так что же, все закончилось — взаправду?

— Надеюсь, что да, — отозвался Терри. — Я знаю, что Энтони не выдал нас с Майклом директрисе, он выгораживал нас, говоря, что мы ни о чем не знали, хотя частично мы все-таки были в курсе.

— И все же мне до сих пор не верится, что вы даже не пытались его остановить, — сказала Гермиона. — Отлично, конечно, что вы решили, наконец, во всем сознаться, но мне уже на это наплевать. Я не могу больше доверять ни одному из вас, и я не могу больше считать вас друзьями.

«Слишком жестко», — подумалось Драко. Он сам совершал вещи и похуже, и она смогла его простить. Тем не менее, решил он, надо уважать ее мнение.

— Я закончила на сегодня, — поднялась Гермиона. — Остальное доделаю у себя в комнате.

С этими словами она вышла из кабинета, и Драко пошел вслед за ней. Когда она направилась было к себе, он поймал Гермиону за рукав и потянул в сторону своей комнаты. Оказавшись внутри, они уселись прямо на пол, чтобы закончить работу над заданием. Спустя двадцать минут Гермиона встала и в изнеможении улеглась на кровать. Отложив перо, Драко тоже встал и лег рядом с ней.

— Интуиция подсказывает мне, что ничего не закончилось… — вздохнула Гермиона, поворачиваясь на бок и кладя руку ему на грудь.

Драко посмотрел ей в глаза, желая успокоить, но подумал, что, скорее всего, она права, и промолчал. Вместо этого он пальцем очертил контур ее губ. Синяк на лбу Гермионы теперь был темно-фиолетовым, практически симметричным. Ее карие глаза казались почти что черными — темнее, чем когда-либо.

У него бешено билось сердце, практически стукаясь о ребра.

— Я скучал. Безумно, — признался Драко. — Скучал без того, чтобы взять тебя за руку, поцеловать. Заниматься любовью. — Он нежно коснулся ее лица кончиками пальцев — так осторожно, будто боялся причинить боль.

— Так давай займемся, — попросила Гермиона.

Дважды просить не пришлось. Встав, Драко снял с себя джемпер и галстук, расстегнул рубашку — и она последовала за другими вещами на пол. Наклонившись к севшей на кровати Гермионе, Драко снял с нее свитер и рубашку, последовательно расстегнув все пуговицы. Ладонями он нежно провел по ткани лифчика Гермионы большими пальцами и скользнул руками ниже, к талии, где сейчас был пояс юбки, оттянул ткань и провел по коже под ней. Обняв Гермиону, он расстегнул «молнию» юбки и спустил ее вниз, попутно скидывая с нее туфли. Носки Гермионы он оставил — ему казалось, в них она выглядит еще сексуальнее.

Откинувшись на кровать, Гермиона закрыла глаза; у нее подрагивали ноги, и ладонями она гладила его предплечья. Драко нравилось и возбуждало, что она до сих пор нервничает, когда они занимаются любовью. Он снял с себя оставшуюся одежду и накрыл Гермиону собой, устроившись между ее чуть разведенных ног. Он скинул бретельки ее лифчика, снял с нее этот, по его мнению, возмутительный предмет гардероба и поцеловал ее обнаженную грудь, затем спустился вниз, к животу, и обвел языком пупок, обхватив ладонями бедра Гермионы.

Она открыла глаза и посмотрела прямо на него; огоньки в его взгляде заставили ее горло сжаться от радости. Драко видел ее желание, и это заводило его еще больше. Он медленно снял с Гермионы трусы — так медленно, что он видел, как разгорается нетерпение в ее глазах.

Он приник к ней и медленно провел языком снизу вверх, затем требовательно поцеловал, мучая ее. Драко хотелось сделать это с самого начала, но не был уверен, что это было бы правильно — до сегодняшнего дня.

Гермиона заметалась, дыхание обрывисто слетало с ее губ, и он видел, что она уже на грани. Он положил ладонь ей на живот, а другой чуть сжал ее бедро; он решил, что первой будет она, а о себе он подумает позже. Он так увлекся, что не услышал, как кто-то постучался в дверь — впрочем, Гермиона тоже ничего не слышала, ей было не до того.

В дверь постучали громче; Гермиона почти достигла пика, и тут раздался громкий голос профессора Мэнкина:

— Мистер Малфой, мисс Грейнджер, мне нужно с вами поговорить!

Гермиона спешно попыталась прийти в себя, но пот лил с нее градом, и она вся дрожала, пытаясь отпихнуть ногой Драко.

— Там профессор Мэнкин, прекрати! — страшным шепотом попросила она, пнув его еще раз — на этот раз очень чувствительно, и он, наконец, отодвинулся.

Гермиона скатилась с кровати, пытаясь под нее спрятаться; Драко довольно грубо подпихнул ее в ту же сторону — совсем не ласково, как будто пряча от чужих глаз что-то нежелательное. Вслед за девушкой полетели и ее вещи.

Намотав на бедра полотенце и молясь, чтобы преподаватель не заметил выпиравшую из-под ткани эрекцию, Драко приоткрыл дверь, спрятавшись за ней.

— Я слушаю, профессор, — деланно спокойным голосом отозвался он.

— Мисс Грейнджер здесь? — прищурился Мэнкин.

— Полагаю, у нее сейчас нумерология.

— А у вас, я полагаю, сейчас тоже должен быть урок — кажется, древние руны, почему вы не там?

— Мне нездоровится. Я пошел к себе, чтобы вздремнуть, и не услышал, как вы стучали, а сейчас собирался в душ, — соврал Драко.

— Идите в душ — только быстро, а потом найдите мисс Грейнджер. Мне нужно поговорить с вами обоими. В моем кабинете через двадцать минут, — не сводя с Драко подозрительного взгляда, проговорил Мэнкин и ушел.

Гермиона выползла из-под кровати и стала одеваться. Драко навалился на дверь, не веря, что на этот раз пронесло.

— Интересно, что случилось, — вслух поинтересовалась Гермиона, застегивая на себе лифчик.

— Да хрен с ним! — Драко перехватил ее руку. — У нас двадцать минут, давай продолжим, на чем остановились.

— Нельзя! — воскликнула Гермиона, пытаясь выдернуть руку. — Мне нужно принять душ — и тебе тоже. — Вырвавшись, она надела трусы и добавила, пододвигая туфли: — Ну, хотя бы носки на мне оставил…

— Грейнджер, ты не можешь вот так уйти. Ты почти достигла оргазма, а мне и этого не перепало! — простонал Драко, пнув матрас.

— Да ну тебя, позже закончим!

— Нет, сейчас! — рявкнул он, схватив Гермиону и повалив ее на кровать. Взобравшись сверху, он снова начал ее целовать. Гермионе очень хотелось продолжить, но любопытство — что же все-таки хотел профессор? — оказалось сильнее. Она спихнула Малфоя, и тот скатился на пол. Полотенце все еще было на нем, и из-под него явственно что-то выпирало. Гермиона встала, натянула юбку и сказала:

— Иди в душ и разберись с этой своей «трудностью». Встретимся у портретного проема через десять минут.

Похватав свои вещи, она побежала в душевую, не потрудившись даже закрыть за собой дверь. Драко остался на полу, проклиная — хотя и не всерьез — день, когда он повстречал Гермиону Грейнджер. Приподнявшись на локтях, он крикнул во всю силу своих легких:

— Я хочу секса! Она человек вообще?! Как можно было вот так свалить?! Мне очень, очень нужен секс — прямо сейчас!

В этот самый момент мимо проходил Невилл Долгопупс и рассмеялся, глядя на лежащего на полу Драко в полотенце. Малфоя, однако, это не смутило: он встал и грохнул дверью, чтобы дальше жаловаться уже без свидетелей.

Кабинет профессора Мэнкина

Полностью одетая Гермиона ждала Драко у портретного проема ровно через десять минут после того, как покинула его комнату. Еще пять минут спустя прибежал Драко; его волосы еще были мокрыми после душа. Взявшись за руки, они выскочили наружу.

— Быстрее, а то опоздаем! — бросил он.

— Сам виноват, я пришла вовремя, — парировала Гермиона, пока они бежали по коридору, продираясь через толпу детей. Ни разу не остановившись, они добежали до подземелий, где находился кабинет профессора.

Запыхавшись, Драко постучал в дверь и навалился на стену. Мэнкин открыл и, нахмурившись, пропустил их внутрь:

— Вы опоздали.

— Это все Гермиона: вечно везде опаздывает, — выдал Драко, садясь рядом с девушкой перед преподавательским столом.

Гермиона бросила на него уничтожающий взгляд и, пока профессор шел к своему месту, больно стукнула Драко по руке.

— Я вызвал вас обоих потому, что скоро нужно будет выставлять оценки за стажировку. Знаю, что последнее время у вас было множество отвлекающих факторов — по уважительным причинам, разумеется, однако если бы оценки надо было бы выставлять сегодня, ни один из вас не получил бы ни «превосходно», ни «выше ожидаемого». Ваша работа пока что заслуживает только оценки «удовлетворительно».

Гермиона подалась вперед, на ее лице отразилось беспокойство, а Драко думал, что у него сейчас пойдет пар из ушей: «И что, ради этого надо было отрывать нас от секса?!»

— Как нам улучшить оценку? — спросила Гермиона.

— Что ж, на носу практическая контрольная работа по зельям, а у меня как раз заканчиваются некоторые важные снадобья, поэтому я решил, что вы можете убить сразу двух зайцев. Выберите себе одно из зелий, — велел он, давая Гермионе три карточки, — и я зачту его приготовление в качестве практической работы за зелья. Разумеется, ваше прилежание также будет оцениваться при выставлении баллов за стажировку.

Гермиона дала карточки Драко, но тот не глядя выбрал наугад одну из них — ему было все равно, что там.

— Возможно, — продолжил профессор Мэнкин, — вы захотите взять себе в помощь кого-нибудь из восьмикурсников — из тех, кто ходит на зельеварение в этом году на уровне Ж.А.Б.А. — скажем, мистера Бута и мистера Корнера.

Драко удивился, почему преподаватель выбрал именно их, но решил махнуть на это рукой.

— Пока вы свободны, — отпустил их Мэнкин. — Предлагаю начать с понедельника, это крайний срок. — С этими словами он встал и открыл дверь, выпуская учеников.

Они шли обратно к себе, и Драко возмутился:

— Бред полнейший! Он мог вызвать нас за этим когда угодно! Почему именно тогда, когда мы занимались сексом?!

Гермиона нахмурилась и остановилась, опираясь на стену.

— Да угомонись ты, Малфой! Он же не знал, что прервал нас именно на этом! Мне вот интересно, почему он предложил нам работать с Терри и Майклом, — задумчиво произнесла она.

— Странно, да, но, в целом, какая разница? Будет две лишние пары рук, и работа пойдет быстрее. Каким зельем хочешь заняться?

Гермиона взглянула на карточки в своих руках и показала одну из них: «Вот этим». Он засунул все три карточки в карман, и они пошли в Большой зал на ужин.

Там Гермиона попросила Терри и Майкла присоединиться к работе над зельями, сказав, что это зачтется как практическая контрольная за март, и они согласились.

— А мы закончим начатое? — тихо спросил Драко, наклонившись к ее уху так, чтобы никто не услышал.

— Нет, нужно заниматься зельями. Давай поговорим об этом на выходных?

Драко в сердцах кинул кусок хлеба на стол.

— Ты ненормальная!

Гермиона поморщилась, будто проглотила лимон, и отвернулась к своей тарелке. Драко пылал праведным гневом.

Бум!

На следующее утро четверо зельеваров вместе с Полумной, которую Гермиона попросила присоединиться, спустились в лабораторию. Была еще только суббота, но они решили, что за работу надо браться побыстрее. Майкл и Драко пошли за ингредиентами, Терри запалил огонь под котлом. Коллективным разумом решили, что Гермиона будет записывать весь процесс, так что она взяла перо и принялась документировать все их шаги. Полумна переписывала инструкции по варке зелья на классную доску.

Ребята работали уже час, по очереди добавляя ингредиенты и перемешивая зелье.

— Дальше надо осторожно, — заметил Майкл. — Эта Персея американская очень нестабильна при контакте с цетиловым спиртом.

— Думаю, надо смешать их отдельно от зелья, — сказал Драко, — а потом влить в котел.

За это взялся Терри. Он перемешивал ингредиенты, а остальные следили за его движениями, затаив дыхание. Когда он закончил, Гермиона с облегчением выдохнула.

Драко перемешал зелье и велел Терри медленно влить полученную им смесь. Вдруг Гермиона воскликнула:

— Стоп! Мы забыли бромелаин! Сначала надо добавить его. Полумна, возьми, пожалуйста, немного из шкафа.

Лавгуд пошла туда, где хранились ингредиенты, и по пути поинтересовалась:

— А как мы забыли о нем, когда брали все для зелья? Я не помню, чтобы он был в списке.

— Но на доску ты его выписала, — заметила Гермиона, забирая из ее рук бутылочку.

— Но я не помню, чтобы я это писала, и на карточке никакого бромелаина нет!

— Давайте проверим карточку, — сказал Терри. Но карточки нигде не было. — Куда ты ее положила? — спросил он Полумну.

— Обратно на стол, но, я серьезно, я не помню, как записывала это на доску! — повторила Полумна.

— И почерк, скажешь, не твой? — съязвил Драко.

— Мой…

— Тогда это писала ты, а значит, на карточке бромелаин был, — отрезал Малфой.

— Может, прилетел вымирающий фиолетовый пикси и написал на доске про бромелаин? — пошутил Майкл и рассмеялся.

— Нет, они живут только в Северной Америке, — возразила Полумна, и все постарались не рассмеяться вслед за Майклом.

— Слушайте, у нас нет на это времени, зелье кипит уже слишком долго. Кладем или не кладем, но решать надо сейчас, — вмешалась Гермиона.

— Драко, продолжай мешать, а я волью бромелаин в котел, — велел Терри.

Малфой взял деревянную ложку, а Терри спросил у Гермионы, забирая из ее рук бутылочку бромелаина:

— Сколько капель нужно?

— Четыре, — ответила Гермиона, сверившись с доской. Терри аккуратно выдавил из пипетки первую каплю. Бромелаин был густой, поэтому капля выливалась как бы нехотя, но стоило ей коснуться поверхности зелья, как раздался чудовищный взрыв, и всех пятерых отбросило от котла. Огонь поглотил всю комнату в мгновение ока.

Все заполонил черный дым. Несколько студентов и профессоров, слышавших взрыв, кинулись в лабораторию. Первым прибежал Билл Уизли, распахнул дверь — и тут же в этом раскаялся. Огонь горел очень ярко, и было не подступиться из-за жара. Дым потянулся в коридор.

— Все вон отсюда! — крикнул Билл студентам, толпящимся в коридоре. — Скажите остальным!

В коридор влетел профессор Мэнкин со словами:

— Там были люди!

Билл бросился в лабораторию, ползком перемещаясь по полу, но видел вокруг только дым и пламя. Он закашлялся и закрыл лицо кофтой. Проползая дальше, он почувствовал, что наступил на что-то — видимо, студента. Схватив тело за первое, что попалось под руку — это была чья-то нога, он вытянул человека из комнаты, им оказалась Полумна Лавгуд.

Профессора Мэнкин и прибежавшая МакГонагалл заклинаниями пытались погасить огонь, а Билл снова полез в горящую комнату и вытащил Майкла Корнера, а затем Драко Малфоя. В сознании была только Полумна.

— Кто еще остался? — крикнул ей Билл.

Она закашлялась и слабым голосом сквозь слезы ответила:

— Терри Бут и Гермиона Грейнджер.