На обочине канона (джен)

Мичио привалился плечом к молодому ясеню, непонятно как выживающему вопреки обступившим с трёх сторон тенистым елям, и тяжело вздохнул. Сил не было совсем. Уже который день он едва находил в себе волю, чтобы просто переставлять ноги. А нужно ведь ещё сохранять горделивую осанку и походку, как это пристало главе клана… Такое состояние вполне закономерно, если тебя то поочерёдно, то совместно гоняют трое опытных ветеранов. Молодой мужчина осторожно коснулся щеки кончиками пальцев и слегка скривился. Не столько даже от притупившейся за неделю ноющей боли, сколько от дурных воспоминаний.

Их с Андой первый скандал вышел сумбурным и запоминающимся. Даже не из-за злополучного синяка на пол-лица, ставшего любимой темой для подтруниваний новой команды. Жена очень быстро опомнилась и признала свою вину. А также сообщила, что Мичио станет отцом. Он потом долго собирал с пола разлетевшиеся кубики льда из выроненного от неожиданности холодного компресса. Сразу стала понятно причина такой эмоциональной реакции: Учиха Теруо погиб вскоре после рождения Инаби, и женщина до смерти боялась, что история повторится.

В тот вечер, прижимая к груди плачущую женщину, Мичио впервые почувствовал себя сильнее её. И долго боролся с противоречивыми чувствами — он стремился к этому, но, видит Ками-сама, не такой ценой! Потом, благодаря задумке Инаби, эмоции и энергию жены удалось повернуть в полезное русло, а совместное лихорадочное вырезание и склеивание кусочков плотной бумаги ещё сильнее сплотило их небольшой клан. Но чувство вины никуда не ушло, повиснув на душе увесистым грузом. Оно подстёгивало, заставляя то раз за разом вчитываться в полувыцветшие строчки древних свитков и вылавливать крупицы знаний о более эффективных медитациях или хитрых ловушках (несмотря на широкий жест Фугаку, серьёзных техник глава клана Секитан просто не потянул бы, да и не прочитать их было без обладания пробуждённым додзюцу); то вновь и вновь вступать в столь же отчаянные, сколь и безнадёжные тренировочные поединки с сокомандниками. То зажимать в стальные тиски воли измотанное тело и не позволять себе просто доползти до кровати и отключиться, вместо этого стараясь уделить как можно больше внимания и ласки жене… Мичио чувствовал, как с каждым днём медленно, почти неощутимо, крепнет и закаляется его характер. Который один и является главной отличительной чертой ниндзя.

Впрочем, минуты слабости тоже случались. Сейчас больше всего хотелось сползти вниз, пристроить затылок на шершавых корнях и забыть обо всём на свете. Немаловажным аргументом в пользу такого поступка был увесистый жилет, выданный утром одноногим Узумаки. Никакой особенной защиты он не давал, но, если верить кузнецу, по весу был идентичен заказанному Инаби доспеху. Пришлось отрабатывать несколько дополнительных тактических схем, где новичок, уже почти свыкшийся с ролью бойца прикрытия и дистанционной поддержки, внезапно превращался в основную ударную единицу команды. Способность на короткое время забыть о защите, вкладывая в один удар все доступные силы, должна будет немало удивить противника! Однако, увлёкшись новыми возможностями, команда Сакумо перенапрягла своего самого молодого члена. Его даже отпустили пораньше — за целых два часа до заката.

Мичио почувствовал, что ещё немного праздных размышлений, и он точно прикорнёт в прохладном теньке до утра, уподобившись какому-нибудь бездомному бродяге. Шиноби не видел ничего зазорного в ночёвке на природе, но... семья будет волноваться… Вспомнив перенятую у пасынка привычку, которая, несмотря на свою простоту, неплохо помогала справляться с самой сильной ленью или неуверенностью, Мичио мысленно пробормотал: «Отцепиться от дерева и пойти вперёд». Затем глубоко вздохнул, собираясь силами: «Раз, два…»

— Эй, паренёк! В порядке? — чья-то сильная рука схватила его за плечо и ощутимо встряхнула. Впрочем, узнать этот громкий самоуверенный голос не составило бы труда никому из шиноби Листа.

— Добрый вечер, Цунаде-химэ, — в кои-то веки статус главы клана оказался полезен. Никакого поклона в данный момент Мичио бы просто не осилил. — Благодарю за заботу, со мной всё хорошо.

— Я так не думаю, — бесцеремонность принцессы Сенжу давно стала притчей во языцех, но после быстрого осмотра, ощупывания светящимися руками и прижимания к дереву для лучшей фиксации в груди привыкшего за последнее время к некоторому пиетету окружающих вассала Учиха стал разгораться огонёк недовольства. Однако все попытки возмутиться были пресечены небрежным щелбаном. — Не дёргайся, шкет! Тут делов-то на минуту, а потом можешь гулять себе, куда…

— Цунаде! — речь сильнейшего ирьёнина Конохи была прервана появлением ещё одного широко известного шиноби. — Ты где ходишь, там ужин сейчас подадут, и саке нагреется! Ты… э-э, то есть… я хотел сказать… э-эм, приветствую, Цунаде-сан, Мичио-сан! Как неожиданно встретить вас тут!

Долгих полминуты невольный пациент раздумывал над причиной столь резкой смены поведения жабьего отшельника, а затем еле подавил желание хлопнуть себя по лбу и расхохотаться в голос. Этот… легендарный саннин стеснялся открыто продемонстрировать свои отношения с боевой подругой! Да и она, судя по смущённому румянцу и опущенным глазам — тоже!

Может быть, всё дело было в медицинской технике, разносящей по телу пьянящую лёгкость, а может, в чём-то ином — Мичио не знал. Однако, отчаянным усилием не допуская на лицо озорную улыбку, он вежливо обратился к беловолосому шиноби:

— Здравствуйте, Джирайя-сан. Цунаде-химэ помогла мне справиться с последствиями тяжёлой тренировки, — шаг в сторону и благодарный поклон дались ожидаемо легко. — Я советовал бы вам занять место у западного окна. Там растёт замечательная сирень[1]!

Глядя на побагровевших учеников Хокаге, глава клана Секитан всё же не смог сдержать улыбки. Вежливо пожелав им хорошего вечера, он пружинистой походкой поспешил домой. Пусть ему не сравниться по силе с легендарной троицей, несмотря ни на какие тренировки, в чём-то он обогнал их на целый год! Странно, но это тривиальное умозаключение придало куда больше сил, чем любое ирьёндзюцу. Мичио рассмеялся и запрыгнул на ближайшую крышу, ему не терпелось оказаться дома и обнять жену. А может, сводить её в кино? Он смутно помнил, что Анда говорила что-то о новом фильме — он тогда был не в том состоянии, чтобы воспринимать подробности, но теперь… решено! Резко свернув вбок, к выглядывающему из-за аккуратных крыш разросшемуся кусту с фиолетовыми гроздьями цветов, и сорвав пару душистых веточек, Мичио продолжил свой путь, предвкушающе улыбаясь. Ну чего тут можно стесняться?..

* * *

— Странная всё-таки штука — судьба, — принцесса клана-основателя подцепила с тарелки ломоть нежно-розового мяса лосося и, задумчиво прожевав, продолжила свою мысль, дирижируя палочками: — Ещё год назад этот Мичио был никому не нужным патрульным, едва тянущим на чунина. А теперь отчаянно пыжится, стараясь быть чопорнее Хьюга и выносливее Узумаки. Кто бы мог подумать!

— Ну, кое-кто всё же подумал, — Джирайя, подпёрши рукой скулу, с лёгкой улыбкой любовался сидящей напротив женщиной. — Полагаю, Фугаку ожидал именно такого результата, когда давал разрешение на свадьбу. А раньше него эта идея пришла в голову некоему мальчишке… Да и самому парню надо отдать должное. Скромные таланты он компенсирует тяжёлым трудом.

— Да уж, не то, что некоторые! — ехидно хихикнула Цунаде. — Он, по крайней мере, сам ухаживал за своей… кхм, за Андой-сан.

Первоначально она хотела сказать «за своей будущей женой», но успела одёрнуть себя, стесняясь сходства их ситуаций и не желая дразнить собеседника. Причина смущения крылась в недавнем разговоре с одноногим старейшиной Узумаки.

Перед глазами принцессы Сенжу в который раз словно наяву предстала понимающая и чуть грустная улыбка Монтаро: «Ты уже взрослая девочка, но некоторых вещей словно бы не желаешь видеть. Джи-кун сильный шиноби, достаточно, хм, известный, да и в фуин малость смыслит, но… он был и остаётся бесклановым сиротой. Сейчас он, несмотря на все кривляния, не десятилетний пацан, который может влюбиться в смазливую девчонку из своей команды. Он чётко осознаёт, что не с его статусом просить руки наследницы великого клана. И это очень сильно его ранит, поверь, я знаю, о чём говорю. Не удивлюсь, если все его извращенские фокусы — только маска, призванная скрыть истинные чувства, и появляться она начала как раз в то время, когда твой сокомандник стал осознавать реальное положение вещей…»

Цунаде внимательно и чуть виновато взглянула на Джирайю. Увиденное лишь подтвердило её опасения: беловолосый саннин молчал, потупив взор. Он явно прекрасно понял её оговорку, но старался не подавать вида. Женщина ощутила нарастающую неловкость.

К сожалению или к счастью, ментальные техники никогда не числились в умениях лучшего ирьёнина Конохи. Иначе она наверняка удивилась бы странному совпадению их мыслей. Джирайя мучительно вспоминал свой вчерашний разговор с Сенжу Тока: «Я не препятствую вашим встречам с Цу-чан, но не могу не видеть, как она страдает. Даже ваши ни к чему не обязывающие встречи будят в ней тяжёлые воспоминания о минувших потерях. Девочка искренне считает себя проклятой. Думает, что из-за этого ни один мужчина не сделает её своей женой…»

Силясь преодолеть возникшую неловкость, Джирайя подхватил стоящую рядом чашку с рисовым вином:

— Давай выпьем?

— Давай, — голос Сенжу был неожиданно хриплым. — За то, чтобы мечты сбывались!

Легендарные саннины были слишком погружены в свои переживания, чтобы обращать внимание на странный асимметричный узор, украшающий посуду изнутри…

* * *

Многочисленные горожане, неторопливо двигавшиеся по одной из главных улиц Конохогакуре, дружно вздрогнули и повернули головы в сторону истошного девчачьего визга:

— Лапки!!! — совсем ещё молоденькая куноичи радостно подпрыгивала, демонстрируя кучке расположившихся на газоне сверстников зажатую в кулачке короткую (чуть больше ширины ладони) толстую палку. — Аха-ха, я успела!

Я лежал на нагревшейся за день крыше и лениво наблюдал эту прочувствованную сцену краем глаза. Приятно, что ни говори, лицезреть плоды своих трудов. Я улыбнулся, довольно щурясь на висящее над самыми крышами красно-жёлтое солнце. Брат же был менее сдержан в проявлении эмоций:

— Вот видишь, Такеши-кун, как много народу полюбило нашу игру! Инаби-кун, давай ещё что-нибудь напечатаем и продадим! Мы тогда себе тоже сможем заказать крутые доспехи, как у Мичио-сана!

— Увы, нии-сан, — я вздохнул, не переставая улыбаться, и принялся втолковывать брату текущую экономическую ситуацию, облекая замудрёные термины в простые понятия. — В этом году ничего нового мы делать не будем. Потому что просто не купят. Мы и так понаделали уже слишком много игр. Не нужно больше.

— Но ведь когда мы сделали этого «Неправильного Медведя» и ту мудрёную штуку, где надо кубик бросать, покупатели нашлись!

— Верно, — согласно киваю. — И кто же они — наши покупатели?

— Ну-у… — мелкий нахмурился, вспоминая. — Ребята из Академии. Умеко-сан с соседней улицы. Генины из полевых команд — не знаю, как зовут… да много кто!

— Верно, много кто, но заметь, — я многозначительно поднял указательный палец, чтобы Обито проникся, — большинство из них — такие же простые жители Конохи, как мы с тобой.

Такеши хмыкнул, но перебивать не стал, внимательно прислушиваясь к разговору.

— Ну и что? — не пожелал сдаваться названый брат. — Ты ведь сам говорил — раз игра интересна нам, то и им тоже будет! Они ведь такие же! Значит, тоже купят!

— Хн, — процитировал я своего не родившегося пока родственника. — А напомни-ка мне. Обито-кун, часто ли нам с тобой дарят подарки?

— Э-э… каждый год, на день рождения! — мальчишка озадачен. Он даже и представить себе не мог, что подарки могут дарить чаще. — Но это потому, что Анда-сан и Мичио-сан получают за службу не очень много денег, а то бы и чаще дарили!

— Вот видишь, — мне осталось только развести руками. — А у остальных жителей Конохи денег не больше нашего. И все, кто хотел сделать своим друзьям и родным подарок, уже его у нас купили. Можно, конечно, делать специальные игры для богатых людей, например, из кланов. Но для них придётся делать всё по особенному — с позолотой там всякой… У нас есть на это время?

— Не-ет, — замотало головой это чудо, видимо, вспомнив наши ночные бдения над картонными коробочками. — Нам тренироваться надо!

— А значит, — я подвёл итог экономического ликбеза, — владельцы мастерских сделают игры красивее и лучше, чем мы. Ведь скоро в Коноху привезут новые краски. Поэтому на ближайший год мы забудем об играх. После… небольшого завершающего штриха.

С этими словами я в который раз посмотрел на заветную лавку через дорогу от нас. Ещё минут десять, и можно отправляться. Лениво скользнув взглядом по остальной улице, я вдруг оторопело уставился на невероятную картину.

— Кай! — Узумаки тоже оценил зрелище по достоинству. — Инаби-кун, ты тоже это видишь?

— Не могли же мы одновременно свихнуться.

— Ой, это же Цунаде-химэ и Джирайя-сан! — брат обозревал происходящее широко открытыми невинными глазами. — А почему это они так странно… идут?

— Ветер сегодня сильный, — не удержался, каюсь. — Да и Марс особенно ярок.

Легендарные ниндзя, ученики великого Сандайме Хокаге, сильнейшие шиноби мира и прочая, прочая были пьяны в зюзю! Беловолосый призыватель жаб, сосредоточенно пыхтя, переставлял заплетающиеся ноги, двигаясь по идеальной синусоиде. Трудно было не зауважать его упорство и чувство равновесия ещё сильнее. В таком состоянии и просто устоять на ногах сложно, а уж двигаться, да ещё с «полезной нагрузкой»… Висящая на правой руке боевого товарища принцесса клана Сенжу глупо хихикала, тыкая пальцем то в одного прохожего, то в другого. Надо признать, в тот момент их обалдевшие лица были весьма и весьма забавны.

Проводив взглядом сладкую парочку, потихоньку ковыляющую в сторону кинотеатра, я задумчиво почесал затылок. Вроде сегодня первый показ какой-то мыльной оперы. Определённо, премьера выдастся захватывающей и запоминающейся…

— Ребят, пока на лавку никто не смотрит, я пошёл, — встряхнувшись, я легко спустился с крыши склада и неторопливо направился к торговой точке своего знакомого коммерсанта из страны Травы. Иллюзию взрослой внешности набросил уже у самых дверей.

* * *

— Аккуратней, охламоны! — Чтобы поспеть за быстрым шагом спутников, Монтаро приходилось очень быстро переставлять деревянную ногу, однако останавливать их пожилой шиноби не спешил. — Если что-то случится с… грузом, прицеплю каждому на задницу перцовую печать и заряжу на девяносто девять лет!

— Не дрейфь, старик! — жизнерадостно отозвался высокий широкоплечий блондин с весело блестящими зелёными глазами и хитрой улыбкой. — За те деньги, что нам заплатили, мы их хоть до Долины Завершения дотащим!

С этими словами детина остановился и поудобней перехватил лежащий на левом плече длинный и даже с виду тяжёлый ковёр. Даже по внутренней стороне поклажи было видно, что вещь эта весьма дорогая — вышитые золотом и серебром геометрические фигуры переплетались в затейливый узор. Немного поёрзав под неудобной ношей и убедившись, что лежащий на другом плече второй ковёр не сползает, он продолжил двигаться в сторону квартала Сенжу.

Его товарищ, невысокий жилистый брюнет с обветренным лицом, держащий нелёгкую ношу с другого края, покосился на старейшину Узумаки и сбавил шаг.

— Честно говоря, Монтаро-сан, — голос у черноволосого был хриплый и сухой, как слежавшиеся прошлогодние листья. — Профессия грузчика — совсем не то, о чём я мечтал с детства.

— Что поделать, — хмыкнул мастер печатей. — Не всем же быть кинозвёздами. Если так хочешь острых ощущений — урони один из ковров на землю. Только погоди, пока я отойду подальше и сделаю вид, что впервые вас вижу.

— Благодарю, Монтаро-сан, — хмыкнул брюнет. — Мы, грузчики, — очень скучные парни, и совсем не любим лишнего риска.

— Что говорит о вашем мастерстве, — пожал плечами Узумаки, доставая из поясной сумки две невзрачные с виду чашки для саке. Хрупкий фарфор тихонько хрустнул в руках старого кузнеца, и в стоящий неподалёку мусорный бак полетели мелкие глиняные осколки. — Определённо, именно такие… грузчики, как вы, и требовались мне для исполнения этой работы.

До ставшего родным и уютным дома оставалось идти всего ничего, и старейшина улыбнулся, впервые порадовавшись немноголюдности квартала Сенжу. Зацепившееся за край крыш солнце окрасило седые волосы в привычные алые тона.

* * *

В большом зале с высоким потолком медленно гас свет. Одновременно с этим утихал и разноголосый гомон ценителей киноискусства, почтивших премьеру «Дорог Любви» своим присутствием.

Хиаши едва удержался от того, чтобы сокрушённо покачать головой. Окружающие… удручали. Матёрые шиноби, повелители чакры, те, кто могут мановением руки осушить небольшую реку или снести скалу собрались, чтобы смотреть глупую историю о романтических терзаниях выдуманных людей! Трудно представить себе более бездарное времяпрепровождение для ниндзя, чья жизнь должна состоять из тренировок и боёв! Теперь Хиаши намного лучше понимал, почему в Деревне так мало по-настоящему сильных бойцов — никто просто не хочет как следует напрягаться! Сильнее всего расстраивало молодого Хьюга то, что он вынужден проводить время столь же бесполезно. Когда он узнал о своих сегодняшних планах на вечер, на секунду в голову даже закралась кощунственная мысль оспорить пожелание ото-сама! Впрочем, это была лишь мимолётная слабость, которая и упоминания-то не стоит.

Рядом шевельнулась и вновь замерла старейшина Сенжу. Именно из-за неё сегодняшний вечер Хиаши летел биджу под хвост. Сейчас Тока внимательно изучала всех присутствующих в зрительном зале, сохраняя на лице доброжелательную улыбку милой бабушки. Молодой Хьюга уже несколько раз завуалировано поинтересовался у неё целью их сегодняшней встречи, но вредная старуха предпочитала отшучиваться. Мол, в её годы сходить на свидание с таким красивым и родовитым парнем — уже праздник. Хиаши прекрасно понимал, что серия чересчур выгодных сделок, предложенных Сенжу, вряд ли связана с романтическими бреднями спятившей старейшины. Но внутренне передёрнулся и на всякий случай удвоил бдительность, приготовившись ждать. За свои уступки Сенжу наверняка захотят получить справедливую цену. Рано или поздно старой ведьме надоест ходить вокруг да около. Пока же можно взять с неё пример и понаблюдать за зрителями…

За считанные секунды до закрытия дверей в зал проскользнули двое шиноби, сильно заинтересовавшие Хиаши. Новые вассалы Учиха. Ходили слухи, что Мичио… -сан всё время посвящает занятиям со своей новой командой. Однако его движения выглядят слишком уж лёгкими и энергичными. Неужели Фугаку оплатил для этого слабака услуги ирьёнина? Это можно расценить как ещё один жест доброй воли по отношению к Хатаке, а значит, и ко всему формирующемуся альянсу кланов. Да и присутствие здесь в тот самый момент, когда Сенжу вытащила его на встречу… Хьюга нахмурился и оглядел зал совсем другим взглядом.

Инузука Тсуме негромко выговаривает какому-то мальчугану с необычным цветом волос. Весело перемигивается с сидящими на соседнем ряду куноичи неразлучная тройка Ино-Шика-Чо. Незаметно притулился с краю Курама Ункай, который, Хиаши помнил совершенно точно, также относится к правящей семье клана… Неужели все они прибыли по просьбе Сенжу?

Хьюга внутренне подобрался. Определённо, затевалось нечто масштабное. А значит, именно ему предстояло брать ответственность на себя и принимать решения, как это пристало сыну главы клана. Но как он может действовать, не понимая мотивов вредной старухи?! Юношу не страшила схватка с любым, даже самым сильным противником, но сейчас от его верных решений зависело благополучие всего клана!

Усилием воли задавив подступающую панику, Хиаши постарался воспринимать ситуацию отстранённо и спокойно. С высокой долей вероятности можно утверждать, что такое количество представителей аристократии Скрытой в Листве Деревни собралось в зрительном зале не случайно, а по инициативе старейшины Сенжу. Причём прямых сторонников Хокаге среди них нет. Иноичи и Шикаку выглядят спокойными, значит, либо знают то, чего не знает он, либо просчитали ситуацию лучше. Тока ждёт от них каких-то выгодных ей действий. Для этого и были те сделки-подарки, тут тоже всё прозрачно. Но заранее цену не назвала. Почему? Либо боялась, что кланы откажут, либо… хотела сохранить максимально возможную секретность! Наследник Хьюга, задумчиво прищурившись, глянул на сидящую рядом женщину. Должником он себя не чувствовал — встать и уйти может в любой момент. Жаль, гостиницу придётся вернуть, но сохранение лица важнее. Значит, первый вариант можно отложить как маловероятный.

Если же принять за истину версию обеспечения секретности… всё встаёт на свои места, даже отсутствие в зале представителей Сарутоби и их сторонников. Для клана прямой опасности нет. Остаётся только расслабиться и ждать, пока положение прояснится…

Когда через двадцать минут после начала фильма дверь резко распахнулась и с грохотом ударилась об косяк, впуская в зал пьяных саннинов, Хиаши не удивился. Напрягся, принявшись лихорадочно просчитывать новые варианты развития ситуации, но не удивился. Цунаде, как единственный прямой потомок Хаширамы, была и оставалась формальным главой Сенжу, однако в Конохе только глухой не знал о том, как она относится к своим обязанностям. Похоже, Тока решила сместить слабого лидера, выставив перед другими представителями правящей верхушки Конохогакуре в неприглядном свете. Весьма грязный ход, но… молодой Хьюга, своими глазами наблюдавший, как теряет позиции клан-основатель, понимал старейшину. Как понимал и то, что Хирузен вовсе не обрадуется потере такого рычага влияния на Сенжу, каким являлась его ученица. Однако его мнение уже вряд ли что-то изменит.

Спотыкаясь и повисая на сидящих зрителях, поминая биджу и громко икая, сладкая парочка пробиралась к свободным местам во втором ряду. Присутствующие дружно делали вид, что всё в порядке, однако Хиаши чувствовал, как в зале сгустилось напряжение. Стоит старейшине Сенжу публично обвинить внучатую племянницу в недостойном поведении… как никакое вмешательство Сандайме не поможет женщине, которой отказал в доверии собственный клан. Сам Хиаши после такого бы вполне мог стать нукенином.

Желая получше рассмотреть наконец развалившихся на своих местах саннинов, Хьюга привычно усилил ток чакры в глазах и начал поднимать руки, складывая их в печати концентрации… но ощутил на предплечье крепкую хватку старой куноичи. Улыбнувшись, Тока покачала головой и приложила палец к губам, призывая спутника не вмешиваться в разворачивающееся перед его глазами действо…

* * *

Джиро Окэда услышал, как открывается дверь лавки и, чуть поморщившись, отложил в сторону наполовину исписанный листок. Внимательному наблюдателю аккуратные строчки могли бы многое поведать о торговых успехах и неудачах гостя из Куса-но-Куни, о полученной выручке и понесённых убытках; однако опытный купец предусмотрительно перевернул лист текстом вниз. После чего попытался привычно натянуть на лицо любезную маску, но не преуспел. Уж слишком необычный посетитель заглянул на огонёк…

— Добрый вечер, Окэда-сан, — внешность вошедшего была той же, что и неделю назад, до мельчайших деталей. Однако вместо прежнего уважения и опаски вызывала лишь глухое раздражение. — Весьма рад нашей встрече.

— Не могу сказать того же, Учиха-сан, — Джиро сделал ударение на фамилии гостя, чтобы подчеркнуть, что разговаривает с ним только из уважения к великому клану. Затем поймал себя на мысли, что зря старается перед глупым дитём и досадливо поморщился. — Снова устраиваете маскарад?

— Почему бы и нет. Мои наставники утверждают, что тренировок много не бывает. Особенно в «условиях, приближенных к боевым».

— В таком случае, — Окэда сделал над собой усилие, чтобы не сорваться на грубость, — я попросил бы вас проводить свои тренировки где-нибудь подальше от моей лавки.

— Попросить вы можете о чём угодно, — Учиха неторопливо сократил дистанцию до пары шагов и бестрепетно встретил направленный на него взгляд. — Однако, если мой нынешний облик вас смущает…

Негромкий хлопок, и пару секунд спустя из быстро рассеивающегося дыма на Джиро взглянул озорно улыбающийся мальчишка:

— Пожалуйста, примите мои извинения, Окэда-сан! — малец низко поклонился. — Вам ли не знать, что скорость порой важна в торговом деле не меньше, чем в военном.

— Это так, — выдавил из себя Джиро.

— Ну вот и замечательно! — Инаби уже вновь счастливо скалился, с грохотом подтаскивая поближе небольшой табурет. По причине малого роста над столешницей выглядывала лишь головёнка с коротким ёжиком волос и ехидно прищуренными глазами. — Теперь, когда между нами нет недоговорённостей, можно обсудить следующую выгодную сделку!

— Что?! — на секунду Окэда опешил, затем стал медленно приподниматься со своего места. В голосе его клокотала ярость. — Мальчишка! Ты смеешь предлагать мне «выгодную сделку» всего через неделю после того, как лишил громадной прибыли?! Чтобы я стал вести дела с обманщиком?!

— Обманщиком?.. — эхом повторил слова собеседника Учиха, и Джиро внезапно понял, что тот ни капли не испугался и не растерялся. Когда же полузакрытые детские глаза распахнулись, открывая горящую кровавым светом радужку, а сам Инаби опёрся вытянутыми руками на край стола и подтянулся так, что их лица оказались на одном уровне, успешному торговцу и бывалому путешественнику стало несколько не по себе.

— Вы забываетесь, Окэда-сан! — голос мальчишки напоминал шипение. — Ни разу в разговоре с вами я не позволил себе и слова лжи. И предложенная мной сделка была вполне честной — вы сами с этим согласились. Или, может быть, вы хотите бросить мне и клану официальное обвинение?

Джиро откинулся на спинку стула и выпустил воздух сквозь сжатые зубы. Публично и голословно обвинять Учиха в обмане, наживая сильного и злопамятного врага? Да ещё когда о нюансах их сделки не судачит только ленивый, причём почти всегда с нотками восхищения и зависти? Наглый мальчишка обыграл его чисто, это-то и бесило особенно сильно. Становиться всеобщим посмешищем во второй раз очень не хотелось. Тем более, что прибыли с этого никакой не будет — а вот убытки наверняка последуют.

— П-приношу свои извинения, Инаби… -сан! Мои слова были глупы и необдуманны.

— Ничего-ничего, я понимаю. И тоже прошу простить излишне резкие слова, — перед ним вновь сидел обычный темноглазый мальчишка. — Пусть этот скромный подарок хоть немного сгладит возникшее между нами недопонимание!

На стол легли три разновеликих картонных коробки, извлечённые Учиха из объёмистой сумки. Окэда аккуратно открыл верхнюю и задумчиво поворошил яркие бумажки:

— Это и есть тот товар, на который вы извели мою краску?

— Да, это обучающие игры, — небрежно кивнул Инаби. — Та, которую вы держите в руках, предназначена для тренировок в искусстве торговли. «Монополия» называется.

— Как это, «тренировок в торговле»?

— Проще показать, — махнул рукой Учиха. Было заметно, что подобные объяснения давно вошли у него в привычку — настолько доступно и последовательно он демонстрировал принесённый товар. — Вот смотрите, это поле, на которое ставятся фишки игроков и бросаются кубики…

Пять минут спустя Джиро поймал себя на мысли, что задаёт всё новые и новые вопросы отнюдь не для проформы. Игра и правда увлекала, и содержала немало интересных идей. Тряхнув головой, Окэда заставил себя перевести взгляд на Учиха:

— Так о какой сделке вы говорили, Инаби-сан?

— Всё очень просто! Я предлагаю вам купить у меня тысячу таких игр. По сниженной цене.

— Насколько сниженной?

— На двадцать тысяч Рё. Чтобы сгладить ваши дурные впечатления от первой сделки.

— А что мешает мне самому заказать такие игры в ваших мастерских? Особенно теперь, когда у меня есть образцы?

— Ничего не мешает, кроме здравого смысла и голого расчёта, Окэда-сан! Рассказать подробней?

— Прошу вас.

— Во-первых, время, — начал загибать пальцы Учиха. — пока дождётесь следующего обоза с краской, пока купите, пока напечатаете да разрежете… уже можно было бы доехать до столицы и расторговаться, а придётся сидеть тут. А деньги оборот любят! Во-вторых, издержки: пока дождётесь краску больше потратите на еду и проживание своих людей — обоз-то у вас немаленький! Ещё вопросы будут?

— Да, — улыбнулся Джиро. — Я ведь могу двинуться в столицу сейчас и напечатать твои игры уже там.

— В столицу? — Инаби широко распахнул глаза. — Когда набрали ширпо… э-э, товаров для страны Травы? В столице их у вас не купят. К тому же, тамошние типографии работают без чакры и печатей. Это огромные скопления механизмов. Их нужно будет перенастраивать, чинить, платить рабочим. По моим подсчётам их использование окупится только при тираже больше тридцати тысяч штук. Но кто у вас столько купит?

— Резонно. Что ты предлагаешь?

— Сотрудничество. Вы торгуете в странах Земли, Травы, Водопада и Железа и обеспечиваете меня заказами. На месте ведь сможете оценить ёмкость тамошних рынков? Напишете мне заранее. Когда прибудете в следующий раз, оговорённая партия товара будет вас ждать. У меня хватит терпения придержать новые задумки, чтобы и в следующем году вы опередили других торговцев в соседних странах.

— Вы умеете убеждать, Инаби-сан, — уважительно кивнул Окэда. — И в торговом деле неплохо разбираетесь. Планируете заниматься им в будущем?

— Нет, если я не буду уделять должного внимания тренировкам шиноби, то в один прекрасный день встречу более умелого. Поэтому вы будете заниматься торговлей вместо меня, — спокойно пояснил Учиха, поднимаясь со своего места. — Что ж, если соглашение достигнуто, прошу со всеми мелкими вопросами обращаться к Учиха Тейяки-сану…

Глядя на ребёнка с глазами взрослого, Джиро лишь недоумённо покачал головой. Он прекрасно понимал, что некоторые вопросы даже задавать бесполезно. Внезапно он отвлёкся на странный звук. Словно бы множество людей одновременно что-то кричали.

— Что это? Вы слышали?!

— Не обращайте внимания, Окэда-сан! — улыбнулся Инаби, оборачиваясь в дверях. — Должно быть, это Джирайя-сенсей чудит.

— Э… — Джиро опустился на стул и задумчиво помассировал подбородок. Наглый мальчишка оказался учеником одного из сильнейших ниндзя Конохи и всего мира. Заключённая сделка сулила неплохую прибыль, но… Ками-сама! Сколько можно удивляться?!

* * *

Затаив дыхание и внимая каждому слову героев на большом экране, мальчик с бело-розовыми волосами смотрел кино. Ботан был настолько очарован главной героиней, настолько захвачен её приключениями и неожиданными поворотами сюжета, что вскочившего на ноги высокого беловолосого мужчину поначалу воспринял только как досадную помеху, закрывающую часть экрана. Только заметив, как напряглась сидящая рядом Тсуме-онэ-сан, молодой Инузука вынырнул из волшебного мира кино и с интересом огляделся по сторонам.

Первым его внимание привлёк запах. Чувствовался он уже давно, но только теперь Ботан обратил на него внимание и удивился — как можно так сильно пахнуть саке? Они что в нём, купались? Затем пришло узнавание жабьего саннина, стоящего перед экраном лицом к залу:

— Цунаде!.. — Джирайя прокашлялся, с досадой оглянулся на экран, присел, шлёпнул на пол за своей спиной какую-то бумажку, после чего экран отгородило полупрозрачной мутноватой стеной. Кино тут же стало расплывчатым и немым — колонки находились по обе стороны экрана и тоже оказались за барьером. Радостно осклабившись и приняв горделивую позу, легендарный ниндзя продолжил: — Цунаде! Я… это, вот! В общем, всегда хотел тебе сказать. И чувствую, что если сейчас не скажу — то буду совсем трусом! Короче, выходи за меня замуж, а то не знаю, как по-другому жить!

Окончание импровизированной речи звучало в гробовой тишине. Поэтому было очень хорошо слышно, как Джирайя, с одухотворённым видом опускаясь на колено, громко икнул, нарушая романтичность момента.

— Я… — голос поднявшейся со своего места Сенжу-химэ предательски дрожал и прерывался. — Я согласна!

Ботан восторженно распахнул глаза. Уж очень происходящее напоминало один из так полюбившихся ему кинофильмов. Вторя его мыслям, Тсуме негодующе прошипела что-то о никудышных актёрах. С удивлением молодой Инузука увидел, что всё больше взглядов окружающих людей направляются не на саннинов, а куда-то в левую сторону зала. Низкорослый мальчишка не мог разглядеть, что там происходит, но голос старейшины клана-основателя узнал и расслышал мгновенно:

— От лица клана я, Сенжу Тока, даю разрешение на этот брак и желаю счастья молодожёнам!

— От лица клана Хьюга я, Хьюга Хиаши, желаю счастья молодожёнам! — молодой темноволосый шиноби хмурился, но формулу свидетельства проговорил твёрдым и уверенным голосом.

— От лица клана Инузука! — рявкнула Тсуме, едва он договорил. — Я поздравляю два любящих сердца, нашедших друг друга!

— От лица клана Нара…

— Клан Яманака поздравляет молодожёнов…

— Клан Курама…

— От лица клана Секитан… — Ботан ясно видел, что отчим Инаби очень сильно волнуется. Голос у него дрожал едва ли не сильнее чем у Цунаде-химэ. — Я восхищаюсь вашей решимостью и силой ваших чувств.

— Благодарим всех присутствующих, — принцесса Сенжу подошла к Джирайе, обняла и положила голову на его широкое плечо. — Мы…

— Ещё не выслушали моих поздравлений! — раздавшаяся громкая фраза заставила присутствующих вздрогнуть от неожиданности. На сцене появилось новое действующее лицо. С первого ряда поднялся невзрачный щуплый человечек. Трудно было представить большее несоответствие между его непримечательной внешностью и мощным голосом, посылающим мурашки по коже. Со своего места Ботан видел, как человечек сложил какую-то печать и провозгласил: — Кай!

Инузука десятки раз отрабатывал технику рассеивания иллюзий. Сотни раз присутствовал на тренировках товарищей по Академии и преподавателей. Ему казалось, что этим простейшим дзюцу его не удивить. Но в исполнении неизвестного шиноби элементарный приём превратился в нечто невообразимое. В него было вложено столько чакры, что хватило бы, наверное, снести гору. Поднявшейся волной искажений тряхнуло весь зал. Принявшие основной удар саннины дрогнули и пошатнулись, но устояли на ногах, с ужасом глядя на… Хокаге-сама?!

Сбросивший маскировку Сарутоби Хирузен криво ухмыльнулся и неторопливо подошёл к ученикам. Его белая накидка чуть задевала пол.

— Как глава Деревни, Скрытой в Листве и глава клана Сарутоби я тоже хотел бы сказать пару слов о происходящем. Нет на свете человека, на чью долю не выпадало бы трудностей и испытаний. На своём жизненном пути никто из нас не избегнет лишений, невзгод, обманов… — Хокаге сделал паузу и посмотрел в зал. Ботан видел, как сжал кулаки наследник Хьюга, спиной чувствовал, как напряглась Тсуме. Хирузен тем временем перевёл взгляд на саннинов и продолжил: — …и потерь близких людей.

Тишину, повисшую в зале, можно было резать кунаем. Тревога и напряжение постепенно передались от клановых ниндзя простым людям. В густом давящем безмолвии тяжело падали слова Хокаге:

— Трудности подстерегают каждого, но для шиноби их тысячекратно больше! Чтобы справиться с такой ношей нужна колоссальная сила духа. Подчас кажется, что стоит начать бороться, отстаивать мир, счастье и… правду… — Сарутоби многозначительно оглядел присутствующих, — как против тебя разом ополчатся все вокруг. Но мы — шиноби Конохогакуре-но-Сато! Воля Огня сильна в нас! Она освещает нам путь, позволяя отбросить страхи и принять верное решение. И сейчас… я горд и счастлив! Ведь я вновь увидел её в своих учениках! Один из них через всю жизнь пронёс чистую и светлую детскую любовь. Словно тлеющие угольки бережно хранил он в душе искры горячего чувства, мечтая, что когда-нибудь они разгорятся в настоящий пожар, сметающий на своём пути любые преграды! Другая — нашла в себе силы пережить гибель любимых, отпустить их. И дать росткам нового чувства проклюнуться на пепелище, словно пробудила легендарный Мокутон! Кто я такой, чтобы пытаться мешать их счастью?! Мне остаётся только… от лица клана Сарутоби я, Сандайме Хокаге Сарутоби Хирузен желаю счастья молодожёнам!!!

Почему-то вновь глядя в сторону Сенжу Тока, Хокаге уважительно склонил голову, а затем медленно хлопнул в ладоши раз, другой… пару секунд спустя хлопки раздались со стороны Нара Шикаку. А вскоре весь зал сотрясался от рева и грохота оваций. Джирайя торопливо подхватил Цунаде на руки и поспешил покинуть помещение, чем вызвал новую бурю восторженных криков. Ботан громко вопил вместе со всеми.

[1] В Японии цветы сирени равнозначны признанию в любви.