Тенета иллюзий (джен)

Тихо, незаметно, благостно прошли передвижки в верхних эшелонах Министерства. Без малейшего скандала, по состоянию здоровья ушел в отставку Минчум, еще несколько чиновников удалились на заслуженный отдых, их должности поделили между собой сторонники нынешнего министра и личности, связанные со старой аристократией. Крауч на своем месте удержался, таких сковырнуть сложно, но вроде бы крылышки ему подрезали.

Кавендиша нашли мертвым. Авада.

В жизни нашей семьи тоже произошли перемены. Нас почтил визитом лорд Малфой — то ли просто желая навестить старую подругу, то ли неявным образом благодаря за переданную информацию. Он внимательно осмотрел дом, походил с отцом по гостинице, похвалил вытащенную из закромов первую модель Змея и с интересом выслушал рассказ о её появлении на свет. Если общество маггла его и раздражало, то внешне недовольство никак не проявлялось. Воспитанный человек.

К нам действительно зачастили совы, причем к кому больше, ко мне или к маме, сказать сложно. Примерно пятьдесят на пятьдесят, думаю. Смутно знакомые люди поздравляли, выражали почтение, приглашали в салоны или что-то предлагали у них купить и чем-то помочь. Мать фыркала и почти все письма отправляла в камин, я предпочитал вежливые отписки. Родительница стала в последнее время куда мягче и спокойнее, она начала затрагивать в разговорах темы, на которые прежде предпочитала отмалчиваться. Взгляд на жизнь глазами женщины, родившейся в чертовски старом роду и осознанно с ним порвавшей, о многом заставлял задуматься, магический мир так точно открылся с другой стороны. Некоторые знакомые — тоже.

Учеба. Активная «светская жизнь». Новый дом, который надо привести в порядок, защитить и обставить. Надвигающиеся ЖАБА, не сложные, но хотелось бы от них избавиться поскорее. И вы еще спрашиваете, почему я хочу в жаркие страны, на песочек?

Потому что нервишки пошаливают, вот почему.

Короче говоря, едва первоначальный вал приглашений спал, я собрался и махнул в Акапулько. Там уже закончился основной сезон и цены потому были достаточно демократичными, хотя в целом курорт дорогой, за что нужно поблагодарить облюбовавших его голливудских звезд. Кроме того, у меня имелась наводка от Павла Чохова, посещавшего те края и рекомендовавшего приличный отель на стыке маггловского и магического миров. В смысле, жила там публика разная, не всегда законопослушная, зато к странностям соседей относящаяся спокойно.

Хотелось комфорта, поэтому путешествовал я магическими методами. Из Лондона стационарным порталом перешел в Париж, там купил порт-ключ в местной лавке и, не ожидая подвоха, переместился в Мексику. Встал, отряхнулся, помянул нехорошими словами криворуких умельцев, не способных нормально зачаровать изделие, потом слегка успокоился и, припомнив собственные поделки, мысленно извинился. Из Мехико добирался по железной дороге — хотелось на страну посмотреть. Ну что сказать… Природа потрясающая, города грязные, мексиканцы крикливые. Местные мужчины обожают вторгаться в чужое пространство и разговаривать руками, женщины либо страдают лишним весом, либо очень красивые. Карманников и побирушек полно, правда, в туристических районах их поменьше, чем в обычных.

Целых пять дней я не делал вообще ничего. Валялся на пляже, чувствуя, как исчезает скопившаяся усталость, вымывается водой и тает под жарким солнцем. Коктейли пил, отсыпался, поглощал в ресторанчиках огромные порции вкуснейшей мексиканской еды. Утром шестого дня интеллект вышел из спячки и восхотел активности. Оглядевшись по сторонам и обнаружив кроме пляжей с девушками другие достопримечательности, в частности магический квартал, я рванул на поиски приключений. В узких улочках старого города меня несколько раз пытались ограбить, побить, наложить какое-то проклятье и скормить собакам. На третий день, притащив в номер честно выигранный в карты трактат с описанием ацтекских ритуалов за авторством некоего иезуита, я понял, что у меня кто-то побывал в гостях. Инстинкты взвыли, встревоженные чужим вниманием, желание быстро рвать когти вдруг стало нестерпимым. До сих пор не знаю, что это было — внезапно проснувшиеся зачатки предвидения, имеющиеся у каждого волшебника, или просто паранойя.

Раздумывать и сомневаться я не стал. Быстро провел ритуал, уничтожающий любые частички плоти, отделенные от тела за последние сутки, и выписался из гостиницы. Бегающие глазки портье не понравились мне настолько, что на тропу я вступил прямо в холле и добирался до Мехико, ни разу не появившись в реальном мире. Причем красотами в столице тоже не любовался, сразу рванув к порталам.

Как бы то ни было, из спонтанного отпуска я вернулся, во-первых, быстро, во-вторых, отдохнувшим, в-третьих, нагруженным. Правда, что из привезенного является обычными сувенирами, что — барахлом на выброс, а что можно считать полезной добычей, определить сложно, но я постараюсь.

Февраль подходил к концу.

Аврорат отменил ордер на арест Томаса Марволо Риддла. Сообщила об этом маленькая заметка в Пророке, словно о рядовом, ничего не значащем событии. Я её четыре раза перечитал, выискивал тайный смысл, потом отложил газету и принялся думать. Полезное занятие, жаль, не все его любят.

Со снятием Минчума ультралибералы лишились значительной доли своего влияния, чем ожидаемо воспользовались их соперники-консерваторы. Несмотря на тот факт, что существование радикальной вооруженной оппозиции полностью устраивало некоторых лордов, голоса «соглашателей» перевесили, и Волдеморту дали возможность вернуться в политику. Консерваторам требовалось для формирующейся партии лицо, официальный лидер, способный озвучить их требования и одновременно внушить симпатию влиятельным лицам. Выбор верный — Риддл невероятно харизматичен. Правда, его амбиции сильно недооцениваются, но это уже другой вопрос.

Итак, Волдеморта вернули на политическую шахматную доску. Тем самым министр закрыла неудобный вопрос с потенциальными террористами, переведя его в русло интриг и подковерных баталий, а Малфой со товарищи получили агента влияния в Визенгамоте. Точнее говоря, получат сразу после следующих выборов или если кто-то из нынешних членов в отставку уйдет. Министром Риддл стать не может, у него опыта работы чиновником нет, а вот Верховным Чародеем — запросто. Обвинения с него сняты полностью, тем более, что ордер на арест изначально был выписан по какой-то глупой статье и формально ни в чем тяжком он не обвинялся. Пока что Волдеморт ведет себя тихо. Занятия темной магией скрывает, казнить всех грязнокровок не призывает, с противниками из старых семей подчеркнуто вежлив и корректен. Натаскивать щенков на свежую кровь ему тоже не нужно, он еще вменяем и не разочаровался в легальных способах получения власти, поэтому рейдов на магглов не устраивает.

Я ведь не поленился, поднял старые номера Пророка и прочел написанные Риддлом статьи. Жестковато, но рациональных мыслей хватает. Если бы не недавний пример Гриндевальда перед глазами, тоже начинавшего с подобных идей, сторонников у лорда Волдеморта было бы намного больше. А сейчас — опасаются. И правильно делают, потому что сотворение крестража не просто так приравнено к серьёзным преступлениям и карается пожизненным заключением в Азкабане.

Согласно министерским данным и сведениям из публичных библиотек, после создания крестража сумасшествие неизбежно. Причем считается, что больше одного не создавал никто. Однако в книгах, купленных в Лютном, содержится несколько иная информация. Расщепление души само по себе не опасно, те же художники или артефакторы подобное практикуют довольно часто — опасны последствия. При отсутствии серьезной подготовки и не менее сложных восстанавливающих ритуалов и медитаций, выздоравливающая душа заполняет образовавшуюся пустоту теми качествами, что уже имеются в наличии. Таким образом, осторожный человек становится трусом, гордый — презирающих всех гордецом, властолюбивый теряет чувство меры и готов на любую подлость ради карьерного роста. Мечта превращается в сверхцель, манию.

Мои источники информации однозначно указывали на окклюменцию как на основной способ поддержания психического здоровья, однако они же настойчиво советовали ограничиться созданием одного крестража или хотя бы сделать перерыв лет в двадцать. Волдеморт считается сильнейшим мастером ментальных наук, однако вряд ли он был в курсе подробностей, когда творил первый крестраж. И когда создавал второй, скорее всего, тоже. По идее, он уже давно должен демонстрировать серьезные признаки неадекватности — тогда почему их нет? Он общается с массой людей, странности в поведении обязательно бы заметили и использованы против него.

По-видимому, есть особые нюансы при множественном расщеплении души, в которых разбираются только специалисты. На консультацию у мэтра Солано у меня денег не хватит, леди Алексии придется объяснять причину интереса, значит, она тоже отпадает. Есть еще один вариант, только больно уж он пугающий… С другой стороны, я давно хотел испытать силы в противостоянии с серьезным противником.

— Проходи, юное дарование! — ухмыльнулся МакИвер, открывая камин. — Читал о тебе заметку в Пророке, как раз между статьями об изобретении противопиксевого порошка и назначении нового главврача в Мунго. Мать рада, поди?

— Очень.

— Ну, еще бы. Откуда такой подкопченный?

— Из Акапулько, это в Мексике. Бросил все и неделю развлекался в свое удовольствие.

— Завидую тебе, — вздохнул мастер. — Я б тоже на недельку-другую усвистал, будь моя воля. Располагайся.

Мы находились в малой гостиной. Поместье древнего рода мастеров пространственных чар внутри значительно больше, чем снаружи, помещений много и все они достойных размеров, так что «малая» гостиная только по названию. Места хватало для длинного дивана, кресел, низкого столика и бара с напитками. Именно возле последнего МакИвер и застрял:

— Чего бы такого взять…

— Мне лучше что-нибудь слабенькое, мастер.

— А что так?

— Пощусь. Хочу почитать одну книжку. Ту, которая у вас хранится в закрытой части.

— Да ну? — МакИвер резко развернулся. — Считаешь себя готовым, малец?

— Есть основания, мастер, — я согласно склонил голову.

— Какие же?

— Я не так давно проверил себя в схожем деле и хочу попробовать взять новые высоты. Мать кое-чему научила, артефактами обзавелся… Думаю, что готов примериться, а дальше видно будет.

С момента схватки с Кодексом Фергюсонов прошел без малого год и я уверен, что улучшил свои навыки. Иначе бы не рискнул к одушевленной книжке лезть. Её разум ближе к человеческому, по сравнению с Кодексом, а значит, она опаснее, пусть и слабее.

— Дружок, ты себя переоцениваешь, — голосом человека, общающегося с идиотом в больничке, сказал МакИвер. — Не каждую книжку стоит открывать. Да что я говорю? На такую, как эта, даже смотреть страшно.

— И все-таки я рискну.

— Угу. Если она тебя поглотит, мне что делать прикажешь?

— Ну, вы же не пожалеете дружеской оплеухи? — улыбнулся я. — Читать стану в вашем присутствии, и если вдруг увидите, что не справляюсь, вмешаетесь в процесс.

Мастер Брендан помолчал. Идея ему совсем не нравилась, но прежде глупостей он за мной не замечал и о моих успехах в ментальных науках догадывался. Впрямую мы на эту тему не разговаривали, просто отношения с Мэй у него тесные, наверняка она с ним чем-то делилась. Думаю, поэтому он согласился.

— Ладно. Щелчок по носу тебе не повредит, слишком умным себя считать начал, а вытащить тебя я и впрямь успею.

— Спасибо, мастер.

— Не благодари, — поморщился тот. — Когда начнешь?

— Через три дня. Подготовиться надо.

— Да тут что готовься, что не готовься…

На самом деле, с последним утверждением он не прав, потому что последующие трое суток я провел с пользой. Постился, медитировал в беседке на источнике, очищался огнем, водой и солью, принес жертву духам, прося о помощи в трудном деле. Куница, мой покровитель, сожрал десяток вареных яиц, выхлебал литр парного молока (причем доить козу пришлось самому) и заполировал это дело стопкой огневиски. Остальные духи тоже приняли подношение, правда, им досталось поменьше. Еще сварил зелье Ясного Ума, помогающее концентрировать память и дающее некоторую защиту от чужого влияния, выпью его перед самым началом. Работать с одушевленными артефактами следует, находясь на пике формы, вот я и готовился.

Само чтение проходило в одном из ритуальных залов поместья МакИверов. В центре гептаграммы из вмурованных в каменный пол серебряных прутьев установили кафедру, на которой, между двух плошек с маслом, зажженных от чистого огня, положили гримуар. В луче, глядящем на север, встал оберегающий — мастер Брендан, в остальных положили обереги с руническими надписями. Все сделано, само собой, моими руками. Я стоял босиком, в одной льняной рубашке, на шее в мешочке висел защитный медальон-змеевик да на руке надежно холодил кожу уже проверенный в деле амулет.

Отговаривать и убеждать МакИвер не стал. Все уже сказано. Просто опустил палочку, замыкая внешний и внутренний контуры, и кивнул, подтверждая готовность.

Лежащий на деревянной столешнице фолиант источал недоброе внимание. Книга непрерывно изменялась, еле заметно, но постоянно становясь то чуть меньше, то чуть больше, обложка играла разными оттенками от ярко-алого до угольно-черного, из глубины её всплывали и тут же исчезали смутные тени. Прикасаться к ней не хотелось.

А надо.

Страниц как таковых в одушевленных книгах нет. Просто чистые желтоватые листы пергамента, всегда раскрывающиеся ровно посередине стопки. Кожа обложки, кстати, человеческая. Едва я перевернул страницы, как тихий вкрадчивый шепот, доселе раздававшийся где-то на краю сознания, медовой патокой втек в уши и принялся убеждать наклониться, взглянуть внимательнее, тщательнее присмотреться к смазанным знакам. Не нужно, эти книги читают иначе. Голос не давил, он обтекал выставленные окклюментные щиты, находя малейшие щели и плавно пробираясь вглубь, пытаясь подменить мои желания своими. Браслет на руке дернул болью и наваждение на время отступило. Я обновил щиты и торопливо послал мысль-запрос «Как влияет на душу создание нескольких крестражей?» Совершенно очевидно, что времени мало, долго мне не продержаться.

И вопросы, и ответы приходили в форме образов, картинок с вложенным смыслом. Довольно просто и понятно, если бы не приходилось постоянно сдерживать давление гримуара. Проклятая книга сама искала нужную информацию, сама брала у читателя энергию на её передачу и сама пыталась усыпить чужое сознание, чтобы без помех засосать его в себя, взамен вложив духовную сущность автора. Может, душу, может, только память и разум, не знаю. Давление не пугало, пугала мягкая настойчивость, похожая на прикосновение испачканных в гнили пальцев, пытающихся раздвинуть плотно сжатые челюсти и вложить отравленный плод в рот.

— Всё! — я с силой захлопнул обложку и сделал несколько шагов назад. — Не могу больше!

— Личико сполосни, — спокойно указал на чашу с водой мастер Брендан. Он видел, что со мной все в порядке, но предосторожность лишней не будет.

Я опустил руки в воду. Утром мы закляли её на кровь, дух и волю, если вдруг во мне появилось нечто, не совпадающее с вложенным образцом, ожоги гарантированы. К счастью, обошлось. Не услышав шипения, МакИвер без лишних слов разомкнул барьеры и подошел поближе.

— Узнал, что хотел?

Я прикрыл глаза, перебирая поглощенные знания. Мерзкие и необходимые.

— Узнал.

— Вот и хорошо, — закруглил он тему. — На ладонь глянь.

От метки, символа моей связи с родом Фергюсонов из Рощи Фергюсонов, вверх по руке уходили медленно выцветавшие темные линии.

— Что это?

— Когда ты начал читать, отметина пробудилась, — сообщил мастер. — Род тебя прикрыл.

То есть без поддержки сущности более высокого порядка пришлось бы еще сложнее. Миленько.

— Сколько времени прошло?

— Минут десять, — прикинул МакИвер. — Очухался?

— Кажется, да.

— Книгу убирать или еще поэкспериментировать хочешь?

— Не раньше, чем через годик, — кажется, мой ответ прозвучал излишне торопливо.

— Вот и славно.

Хватит пока что испытаний и подвигов. Может, через год еще попробую, но пока что удовлетворюсь тем, что получил сегодня.

* * *

Американцы наконец-то вывели войска из Вьетнама, фактически закончив войну. Вернее, европейские державы прекратили вмешиваться в конфликт, сами вьетнамцы будут воевать еще не меньше двух лет, насколько я помню. А у нас в Британии тем временем стало весело. Ирландцы взрывали бомбы, профсоюзы требовали повышения зарплат, забастовки шли одна за другой. Доходы гостиницы упали, зато отцов «Буйный» каждым рейсом приносил хорошую прибыль. Название корабль получил благодаря фантазии первого владельца и сменить его за десятилетия никто не осмелился, опасаясь, что обиженная калоша утонет из вредности.

Зато в магическом мире царили тишина, покой и благолепие. Надолго ли?

В узком кругу отпраздновав мой день рождения, семья Снейпов целый месяц прошагала по жизни без эксцессов. Дела шли плавно, события происходили только запланированные и вовремя, гости приходили редко и желанные. Я учился и выполнял заказы, отец работал, мама сидела с маленькой Александрой. Идиллия ненадолго прервалась на короткие весенние каникулы, во время которых Сев и сестры Эванс нагрянули ко мне домой.

Собственно, секрета из месторасположения своего нового дома в Шеффилде я не делал, ибо бессмысленно. Кому нужно, тот узнает. Просто пока не приглашал никого и по поводу покупки особо не распространялся. Носатую мелочь я притащил, желая показать на практике некоторые ритуалы и обряды защиты крова, сестры же просто напросились в гости, им, видите ли, интересно. Можно было бы отказать, но мне хотелось задать пару вопросов Петунье насчет её успехов в нумерологии.

Девушки приехали на «Ночном рыцаре». Пожалуй, несмотря на дикую манеру вождения старины Эрни, автобус являлся самым безопасным транспортом Англии, даже в каминной сети сбои происходят чаще. Поэтому Эвансы-старшие со спокойной душой отправили детей одних, правда, мне предварительно сову отослали. Я встретил девушек в Шеффилдском анклаве — здесь не Лютный, но поганцы тоже водятся.

— …вон там было гнездо докси, — мелкий устроил гостьям небольшую экскурсию, с гордостью хвастаясь своими достижениями, — мы их на ингредиенты пустили, сейчас внизу лежат.

— Ты что, колдовал?!

— В моем присутствии, Лили, — успокоил я обидевшуюся девочку.

— А можно мне?

— Вряд ли тебе подойдет моя палочка, — задумался я. — Мы же не родственники. Впрочем, попробуй.

Как и ожидалось, колдовать Лили не смогла. Палочки с волосом единорога щепетильны и обычно повинуются только хозяину, делая исключения только для ближайших родственников. Иногда они делают исключения для тех, кому хозяин лично передал их из рук в руки, однако ограничиваются созданием всякой мелочевки с первого курса школы. Сейчас же девочка попыталась создать нечто более сложное и предсказуемо осталась ни с чем. О том, что Сев использовал в доме «дублершу», мы говорить не стали, не нужно Эвансам знать такие подробности личной жизни семейства Снейп, и перевели разговор на другую тему.

— Люди, способные рассчитать ритуал, очень ценятся, — объяснял я Петунии и заодно прислушивающимся младшим. — Потому что ритуалы позволяют сотворить практически все, обойти почти любые ограничения. Другое дело, что создать ритуал под конкретную ситуацию очень сложно, для этого требуется хорошее понимание магии и особый склад ума. Намного проще использовать универсальные, проверенные временем ритуалы вроде того же «Люмоса» или других заклинаний.

— Разве заклинания — тоже ритуалы?

— Конечно. Жест-символ на основе рунной цепочки плюс источник энергии в лице самого мага, в большинстве случаев добавляют вербальную компоненту, хотя без неё можно обойтись.

— Странно, я ничего такого не слышала, — призадумалась Лили.

— Ты учишься всего на втором курсе. Причем в школах теорию дают по минимуму, задача Хогвартса — привить практические навыки.

— Кстати, в магическом мире есть университеты? — уточнила Петуния.

— Нет. Зачем? Волшебников мало, система наставничества прекрасно работает и проверена временем. Кроме того, слышала такое выражение, «знание-сила»? Так вот, это не правильный перевод латинской фразы scientia potentia est, потому что слово potentia означает скорее могущество, власть. Знание — власть. Ни один маг не рискнет передавать по-настоящему серьёзные знания незнакомому человеку, учитель несет ответственность за действия ученика.

— Значит, чтобы овладеть высшей магией, надо найти наставника? — задумчиво глядя на сестру, тихо спросила Петуния. Ради этого вопроса я и распинался последние полчаса.

— Или создавать нечто новое самому.

Год назад Петуния получила от меня в подарок книгу по основам предсказаний с помощью нумерологических методов. Занятие сложное, муторное, с малыми шансами на успех. Аналитика пополам с мистикой. Чтобы разбираться в этой сфере, надо уметь держать в голове сотни разных показателей, быть педантичным, скрупулезным, понимать теорию вероятности и мыслить в терминах пифагорейской теории чисел. Учитывая, что логиков среди волшебников очень мало, нумерологией увлекаются единицы.

Пока что Петуния не сдалась.

У неё выхода не было — колдовать сквибы не способны, а магия девушку притягивала. Не столько магический мир, чьи темные стороны я в свое время очень убедительно продемонстрировал, сколько магия. Отказаться от мечты она не могла, поэтому нумерология стала для нее своеобразной отдушиной, позволяющей заниматься нравящимся делом. Кроме того, таким образом она поддерживала свой авторитет старшей сестры. Эвансы купили сову и приобрели каталог «Флориш и Блоггс», денег на литературу они тратили немало, причем Петуния заказывала львиную долю книг. Благодаря этому она всегда могла заявить Лили, что, хотя у нее нет ведьмовских способностей, зато мозгов больше и ничего-то младшая не понимает в жизни и вообще.

Я интерес Петунии поощрял. Нумерология тесно связана с ритуалистикой, о важности которой мной уже не раз говорилось, и постольку, поскольку у меня склад ума не математический, иметь в друзьях хорошего нумеролога полезно. Да и просто помочь девчонке справиться с комплексами хотелось. Она ведь неплохой человек, в целом, только некоторые закидоны ей жить мешают.

— Зельеварение тоже связано с ритуалистикой? — наш короткий обмен фразами Лили пропустила мимо ушей, её картина мира в очередной раз изменилась. Раньше-то она представляла себя в мечтах великой чародейкой, и вдруг оказывается, что обучение в Хогвартсе дает самый минимум.

— В меньшей степени, чем чары, но да, связано. Отчасти поэтому сквиб способен приготовить неплохое зелье, и в то же время банальный Люмос является для него пределом.

— Сквибы могут варить зелья? — немедленно оживилась Петуния.

— Да, только они дорогими выходят. Приходится использовать сильные ингредиенты с большим количеством собственной магии, которые всегда стоят дорого.

С меня тут же затребовали подтверждение. Пришлось мелкому идти к источнику, обрывать тамошний шиповник и набирать воды из маленького пруда, в то время как я помогал Петунье трением добывать огонь для спиртовки. На спиртовку поставили кастрюлю (котлами еще надо обзавестись), приготовили основу, потом девушка отрезала прядь волос и принесла ее в жертву магии, прося об удачном исходе действа и тем самым запуская процесс. Остальное было просто, знай себе мешай в нужную сторону и добавляй, что надо и когда надо.

— Вот смотри, — готовое зелье поместилось в три флакончика, рядком выстроившихся на столе. — Примитивное зелье от мошек, в Косом стоит пару кнатов за флакон, итого шесть. Мы для варки использовали насыщенные магией плоды шиповника ценой сикль за фунт, взяли примерно на кнат, яйца докси на два кната, волосок из гривы единорога стоимостью целый сикль и еще всякой мелочи не более половины сикля. Округляем до полутора сиклей или сорока четырех кнатов. Таким образом, зелье вышло в семь раз дороже своего аналога, поэтому покупать его никто не станет.

— Ну, для себя-то можно варить, — лицо Петуньи продолжало светиться тщательно сдерживаемой радостью. Даже младшие прониклись моментом и не вставляли язвительных замечаний.

— Можно, — согласился я. — Многие так и делают. Ладно, что-то мы заговорились. Есть хотите?

Девушки смущенно переглянулись. Вообще-то да, но напрашиваться не привыкли, и сам вопрос на грани фола. Не принято такие вопросы задавать в английском обществе, неприлично это.

— Дома почти ничего нет, поэтому предлагаю прогуляться, — продолжил я выступление. — Окрестности посмотрим, заодно найдем кафешку поприличнее, оценим местную кухню. Пошли?

Засидевшиеся дети, конечно же, согласились.

Не иначе, сама судьба вела нас в тот день. Мы сделали пару кругов по соседним улицам, прошлись по небольшому парку, оценили пару ближайших магазинов на предмет богатства выбора, отвергли три встреченных кафе и решили, что зайдем в следующее, каким бы оно ни было. Лично меня голод уже донимал всерьез. К счастью, первым по пути попалось не полуподвальное помещение с приблатненной публикой и английским аналогом русского шансона, а вполне приличное заведение на третьем этаже торгового комплекса. Довольно необычное место для Англии, торговые центры здесь пока что не строят или строят немного в ином формате.

Вездесущий «МакДональдс» до Шеффилда еще не добрался, рестораны фаст-фуда вроде бы есть только в Лондоне, поэтому нас встретил официант и проводил к свободному столику у окна. Предложил меню, девочки выбрали себе какие-то салатики и кофе с пироженкой, мы с братом предпочли более сытную пищу. В то время как заказ готовился, шел беспредметный треп ни о чем, изредка перемежаемый моими лекциями. Окружение Лили в Хогвартсе то ли не знало, то ли не задумывалось о некоторых вещах, вызывавших возмущение девочки, поэтому приходилось объяснять, что перьями в школе учат писать не из консерватизма учителей, а для развития мелкой моторики основной руки, держащей палочку. И пергамент, продаваемый в магазинах, не является настоящей выделанной кожей, это деревяшки под длительными чарами копирования. Учеников обсудили, прошлись по компании Мародеров, я рассказал старую историю о конфликте ветвей в семействе Блэков. Настолько глубоком, что Поллукс Блэк назвал сына Сигнусом, как и отца, тем самым отнимая у родителя часть силы и удачи. Может, конечно, и суеверие, но Сигнус Второй Блэк стал единственным членом рода, погибшим на войне с Гриндевальдом.

— В магическом мире, в принципе, много странностей, имеющих рациональную основу. О ней уже не помнят, забыли за давностью лет, но традиции продолжают соблюдать. Потому что иначе — чревато неприятными последствиями. — Завершил я маленький спич, принюхался к чуть сладковатому и одновременно тошнотворно-раздражающему запаху, идущему со стороны входа, и попросил. — Петуния, ты не могла бы пересесть чуть правее?

— Зачем? — девушка, тем не менее, послушно сдвинулась в сторону.

— Просто хочу видеть дверь.

Каждый месяц, в последних числах, я встречался с Крадущей Сны. Не знаю, как так получилось. Встречи проходили по одному сценарию — мы мило беседовали за чашкой чая или во время прогулки, если вдруг леди желала посетить Запретный Лес, потом она мимоходом осведомлялась по поводу моих успехов. Я демонстрировал, чего достиг с прошлого раза, она никак не комментировала и давала нечто новое. Или правильнее сказать старое? Совсем старое, описываемое разве что в устных преданиях или книгах из серии «сказки и легенды». Передача собственной силы растениям и живым существам, её же насильственный забор; способы увеличения эффективности зелий; создание ложной внешности; разрушение химер, исторжение духов из обычной реальности; методы воздействия на пространство и время. Ничего не просила взамен, ничего не предлагала, просто рассказывала легенды и оценивала результат.

Да, в феврале она посетила наш дом. Никогда не видел мать настолько напряженной. Самое странное, что после ухода леди Катарины Эйлин ни о чем меня не спрашивала, хотя чувствовалось, что вопросы так и рвутся. Не знаю, как её молчание трактовать — то ли доверие, то ли наоборот.

Так вот, во время одной из наших встреч (на язык просится слово урок) леди Катарина показала необычный прием, смесь легилименции и работы со стихией воздуха. Он позволял чувствовать магические источники на приличном расстоянии, глядеть сквозь иллюзии, находить живых существ и много чего ещё. По словам Крадущей Сны, к освоившему этот способ контроля окружения магу практически невозможно подобраться незамеченным. Поначалу было очень сложно, сбивал с толку огромный поток информации, однако стоило приноровиться, и стало непонятно, как я раньше мог настолько убого воспринимать мир.

Если я не ошибаюсь…

Дверь в кафе отворилась, впуская молодую парочку. Симпатичная женщина лет двадцати пяти, в модном коротком жакете, с улыбкой что-то говорила своему стройному высокому спутнику. Тот, в свою очередь, быстро обежав взглядом помещение, остановился, едва заметив меня. Остановился и замер, словно кошка, наткнувшаяся на пса. Я выдохнул, готовясь закрутить спираль ускоренного времени, палочка выскользнула из кармана и сама прыгнула в руку.

Со стороны могло бы показаться, что прошла всего секунда. Мы просто взглянули друг другу глаза в глаза, и незнакомец, ухмыльнувшись напоследок, нежно прошептал пару слов подруге и развернулся, покидая зал. Для меня же — прошла вечность.

— Кто это был? — Сев сидел рядом и потому вошедших прекрасно разглядел.

— Сам как считаешь? — я достал платок и вытер вспотевший лоб.

— Не знаю, — задумался мелкий. — Только я его как увидел, так сразу гадливо стало. И холод по всему телу ударил.

Ощущение чужого присутствия исчезло окончательно, и палочка вернулась в ножны.

— Это был упырь. Вампир, если на маггловский манер. Не моложе трехсот лет, иначе днем бы не разгуливал.

— Мы не почувствовали ничего! — сидевшие спинами к входу Лили и Петуния наконец-то перестали высматривать давно ушедшую угрозу и обернулись к нам.

— Вы и не должны были. Стоял он далеко, иллюзию наложил сильную, родового дара у вас нет. Кстати, Сев, как он выглядел?

— Ну, — для лучшего сосредоточения мелкий сложил губы трубочкой и закатил глаза горе, что смотрелось довольно потешно. — Смуглый такой мужчина лет тридцати на вид, волосы длинные, черные, одет неплохо, в дорогой костюм.

— Да? Я вот видел мертвеца с обтянутой кожей черепом, в глазницах — провалы.

— А почему он ушел? — спросила Петуния.

— Потому, что увидел незнакомого волшебника и не захотел связываться. Маги кровососов не любят, нам рядом с ними неприятно, почти как с дементорами. Многие уничтожают упырей везде, где только встретят. Причем учти, что несмотря на силу, скорость, гламур и прочие способности нежить чрезвычайно уязвима перед некоторыми заклинаниями и для знающего волшебника уничтожить даже мастера вампиров не составит труда. Понятно, почему они избегают встреч.

— Но это же не правильно…

— Ты когда-нибудь видела оторванную голову младенца? Только голову, без тела?

— Что? Н-нет.

— Одной крови нежити недостаточно, чтобы поддерживать свое существование, им нужна жизнь. Лучше всего — детская, это наиболее выгодно энергетически.

Счастье, что слащавые эротические новеллы госпожи Гамильтон еще не увидели свет и мода на вампирскую тематику не захлестнула экраны телевизоров. Иначе девочек пришлось бы переубеждать дольше. Только человек, абсолютно далекий от магического мира и при том витающий в розовых облаках, может считать, будто бы с нежитью можно иметь дело. Чушь полная. У вампиров нет чувств, кроме голода, они не способны любить, страдать, жалеть, даже ненавидеть не способны — они тупо хотят жрать. Магглы, читайте первоисточники! В тех же славянских сказках однозначно описано, что бывает с людьми, попавшими под очарование вампира.

Сам я на кровососа не полезу, но в Министерство сообщу обязательно. У них там целый департамент из отмороженных выпускников Гриффиндора на этой теме сидит.