Холодное тело - горячее сердце (джен)

Шерлок

Кто-то тут был. Ванна пуста, а ее содержимое валяется на полу. Сжимаю кулаки. Ненавижу, когда кто-то трогает мои вещи. Хотя Джон — исключение. Из ванны ничего нельзя вытаскивать, потому что то, что находится на дне, никто не должен видеть. По какой-то причине, это никогда не должно быть увидено. Не знаю почему, но это то, что приходит мне в голову, когда я смотрю на бурые пятна внутри. Слишком много крови для того, чтобы остаться в живых. Закидываю все без разбора обратно. Делаю это под действием чувства, которое не понимаю. Закончив, падаю лицом вниз на кучу подушек и одеял. Моя ванна была моим местом рождения. Теперь же она — моя кровать и моя могила. Первое и последнее воспоминания связаны с этим местом. Странно то, что они находятся не в том порядке. Люди сначала рождаются, а потом умирают. Так ведь? Так предполагается матерью природой? И все же, я умер, а потом родился вновь.

Чувствую, как мою щеку осторожно трогает большая лохматая лапка и поднимаю к ней руку. Не уверенный, что моя ладонь безопасна, паук осторожно заползает на нее. Я в этом тоже не уверен, пушистик. Этот намного больше тех, что обычно живут в паутинах на моем потолке. Должно быть, новенький. У Джона есть Гледстоун, может, и мне стоит сделать из этого своего питомца? Я мог бы назвать его... Гримм. Я понимаю, что Джону нужна компания, домашнее животное. Ему нужно о ком-то заботится, ком-то, кто будет безоговорочно его любить, дарить тепло и отгонять одиночество, что гнездится где-то недалеко от сердца. Что означает, что он вернется домой, где у него никого нет, где он один. А я не могу обеспечить ему ни тепла, ни любви, что он заслуживает, потому, что я мертв. И я не могу облегчить его одиночество потому, что не смогу пойти с ним. Я слишком часто отвергал его попытки позаботиться обо мне. Он же доктор, он привык заботиться о людях. Так почему я не могу быть тем единственным, за кого ему нет необходимости волноваться. Но он все равно это делает. А я не чувствую, что достоин этого.

— Это нечестно, меленький искатель. Он возненавидит меня еще до того, как все закончится. Когда он узнает правду... он больше не захочет быть моим другом, — шепчу я своему маленькому паучку, что может сохранить мои секреты в целости. Идеальный слушатель. — Другие заберут его с собой, и я вновь останусь один...

Это было ужасно в первый раз. Боюсь, когда это случится вновь, будет еще хуже.

* * *

Майкрофт

Я думал, что когда доктор Ватсон вернется, мой брат последует за ним. Однако наш добрый доктор вернулся один. Разве что, местами в красной краске и кошачьей шерсти. Он что, не смог его убедить? Хотя, кто-нибудь вообще на это способен? Очень сомневаюсь, что ходячий мертвец, даже будучи моим братом, умеет делать какие-то умозаключения. В общем, это не имеет никакого значения. Мы просто используем иные методы. Доктор, похоже, чувствует себя тут почти как дома. Зайдя на кухню, тут же включает греться чайник. Около входа в гостиную стоят две большие сумки, и он не мог принести их сюда в одиночку. Но другое возможное объяснение просто нелепо.

— Доктор Ватсон?

— Момент! Чай почти готов. — Мы уже пили чай пару часов назад, доктор. Извиняюсь, если это идет в разрез с вашими привычками.

Ватсон вошел в гостиную с подносом, заставленным чашками со свежезаваренным горячим чаем. Интересно, где он его достал? Заварку такого качества сейчас можно найти лишь в лагере. Очень хороший чай. Но я не должен отвлекаться. Я здесь по вполне конкретному делу. Ради одного конкретного человека. Оглядев комнату, понимаю, что не только я задаюсь этими же вопросами. Они ждут, что я начну. Что ж, не будем их разочаровывать.

— Извините, доктор Ватсон, но где мой брат? — Вижу, как он хмурит брови, пытаясь вспомнить, кого я имею в виду. Я, конечно, не называл Шерлока своим братом прямо, но думал, что фотография нас двоих стоящих вместе и так сделала это очевидным. Видимо, не особо.

— А! Вы имеете в виду Лока. Он прячется. — Прячется? С чего бы мертвому прятаться от живых?

— Что значит, "прячется"? — Подал голос Лестрейд.

— Именно то, что я сказал. Он прячется. Он... беспокоится по поводу встречи со всеми вами. Он...

— Зомби не могут беспокоиться. Они ничего не могут.

— Салли, дай мне закончить. Хотя она верно передала суть.

Ватсон опустил свою чашку на подлокотник кресла и подался вперед корпусом. Сержант Донован права, мертвые не умеют чувствовать. Это одна из причин, почему они так опасны для живых. Но Ватсон проецирует человеческие чувства на труп, а он не создает впечатление глупого человека, так что, возможно, мой брат стал чем-то большим. Чем-то совершенно другим. Хотя подобное и невозможно. Ибо это означало бы исцеление или что-то вроде лекарства для ходячих мертвецов. Иначе же мы имеем дело с целой новой расой, которая просто не умеет говорить. И все же они нападают на нас без всякого повода, что затрудняет какие-либо линии обороны. Я вижу, что Ватсон многое хотел бы нам рассказать, просто не знает, с чего начать.

— Это сложно объяснить.

— Тогда начните с самого начала, доктор Ватсон. Расскажите, что с вами произошло за это время. Вы можете опустить детали, но должны объяснить, почему думаете, что он умеет чувствовать. Мертвецы на способны чувствовать или думать. А нам совершенно ясно, что вы с этим не согласны. Пожалуйста, — махнув рукой, я призвал его продолжать, желая услышать ответы на свои вопросы.

* * *

Джон

Я чувствую на себе их внимательные взгляды. Они меня не знают и поэтому боятся. Интересное чувство. Хотя и весьма раздражающее. Стараюсь быть вежливым и собираюсь сделать им всем по чашке чая. Настоящего чая, а не той бурды, которой меня угощали ранее. После нескольких глотков отличного напитка, забываю, как плохо то, что я вернулся домой. Даже странно, что это место я уже считаю домом намного больше, чем свою квартирку в лагере. Кинув сумки у входа, я пошел прямиком на кухню, так же, как делал это каждый день за стеной. Я с легкостью могу представить свою жизнь здесь, если бы все было иначе. Может, когда-нибудь так и будет.

— Доктор Ватсон? — О да, чай.

— Момент! Чай почти готов. — Разливаю ароматную жидкость по чашкам и разношу их гостям. Я чувствую какое-то извращенное чувство восторга, когда наблюдаю за их лицами, пока те пробуют свежезаваренный напиток. Вот это, друзья мои, настоящий чай.

— Извините, доктор Ватсон, но где мой брат? — Брат... стойте, Лок — его брат? Я думал, они старые друзья. Как-то не прослеживается у этих двоих семейного сходства.

— А! Вы имеете в виду Лока. Он прячется. — Точнее, он нелюдим. Хотя это уж слишком громко сказано. Сейчас он просто очень капризный. Что вполне понятно. Я бы тоже вел себя так же.

— Что значит, "прячется"? — С нотой недоверия в голосе спросил Лестрейд.

— Именно то, что я сказал. Он прячется. Он... беспокоится по поводу встречи со всеми вами. Он...

— Зомби не могут беспокоиться. Они ничего не могут. — Эй, послушай-ка, не говори о том, чего не понимаешь. Может, остальные из них такие, но не он!

— Салли, дай мне закончить. Хотя она верно передала суть. — Спасибо, Грег.

С чего бы начать? Как можно объяснить что-то подобное группе людей, которые могут не поверить ни единому твоему слову? Хорошо, Майкрофт, я начну с самого начала.

* * *

Я рассказал им о том, как мы встретились, как Лок привел меня домой и "показал" себя. Рассказал, как он продвинулся за это время, как одно слово стало двумя, а потом и тремя за раз. Возможно, вскоре их станет и четыре. На протяжении всего рассказа слышались недоверчивые хмыканья, исходящие от трех людей. Мисс Хупер и Майкрофт, однако, верили каждому слову. Эмоциональные изменения Лока было объяснить сложнее. Так как он сам большую часть времени не в состоянии определить, что именно чувствует. Но эти эмоции всегда явно читаются в его светло-серых глазах. У Лока есть чувство юмора, он умеет думать, подозреваю, даже лучше, чем он это показывает. Он может испытывать страх. Он упрямый и нахальный. Ему бывает скучно. Скольким зомби бывает скучно?

Он уникальный, особенный. Моя жизнь стала намного лучше после встречи с ним. Он не похож на других зомби. Он намного более развит. Мой друг-зомби все еще переживает от того, что стал ходячим трупом, но не впадает по этому поводу в уныние. Если, конечно, он не пытается чинить кому-нибудь трудности. Тогда с ним просто невозможно иметь дело. Знаю, они, скорее всего, мне не поверят. Да я и сам бы не поверил, если бы не испытал все на себе самом. Или не видел страха и смятения в его глазах, когда говорил ему об этой самой встрече с остальными. Он просто застыл. Он никогда не становился настолько неподвижным. Это было похоже на то, что его мозг, словно компьютер, просто завис. Вот почему он сейчас прячется. Он не может переварить полученную информацию. Или не хочет.

— Мне все равно, поверите вы в сказанное или нет. Все равно, примите ли это. Но все сказанное — чистая правда. — Да даже этот дом доказывает, что он другой!

— Тут... тут есть над чем подумать, парень... — Я знаю. Но вам всем придется принять это, если вы хотите с ним как-то взаимодействовать.

— Не возражаете, если я поговорю с ним наедине, доктор Ватсон? Я хотел бы проведать дорогого... Лока. — Вообще это неплохая идея. Мне так кажется.

— Конечно. Просто позовите, если понадоблюсь.

— Спасибо.

Локу лучше бы не быть снова всему в этих чертовых пауках. Или же... да поможет мне Бог.