Молчание, повисшее за столом в Большом зале, было неловким. Рон и Гарри помирились на следующее же утро, но Джинни по-прежнему предпочитала делать вид, что брата не существует, и Гарри с несчастным видом сидел между ними, явно не зная, как себя вести.

Гермиона попробовала разрядить обстановку.

— В «Пророке» нет ни одной порочащей школу статьи, — будничным тоном сообщила она, складывая газету.

Гарри ухватился за её фразу, как за спасительную соломинку.

— Наверное, дело рук Шеклболта. Его же наконец-то утвердили в должности министра.

Джинни допила сок и поднялась из-за стола.

— Увидимся позже, — уронила она, не глядя в сторону Рона.

— А ты куда? — удивился Гарри.

— М-м-м… МакГонагалл просила помочь профессору Вектор. Мне пора.

Рон проводил её мрачным взглядом.

— Она меня ненавидит, — угрюмо проговорил он.

— Она не ненавидит тебя, — сочувственно сказала Гермиона. — Ей просто нужно немного времени и…

— Что?

— Свободы.

Рон отвернулся.

— Предлагаю прогуляться, — вмешался Гарри.

Оказавшись на залитой ярким солнцем лужайке, ребята двинулись в сторону Чёрного озера.

— Что пишут в «Пророке»? — спросил Рон.

— Всё по-прежнему, — отозвалась Гермиона. — О пойманных Пожирателях и проблемах, связанных с последствиями войны. — Она оглянулась на Запретный лес. — Вчера нашли труп магла за Адриановым валом. Предположительно, загрызен оборотнем.

— За Адриановым валом? — поразился Гарри. — Так далеко?

Гермиона с трудом оторвала взгляд от сплошной стены деревьев. По спине проползла стайка неприятных мурашек.

— Кого-нибудь поймали?

— Говорят, что да. Но тех или нет — кто разберёт. По фотографиям ничего непонятно — заросшие, грязные, избитые.

— Кто бы сомневался, — едко прокомментировал Гарри.

Гермиона удивлённо посмотрела на него. Друзья как раз добрались до берега. Гарри плюхнулся на землю, выбрал из травы камешек, взвесил на ладони и запустил в воду.

— Я думал, что с завершением войны всё закончится. Но ничего не закончилось.

Гермиона испытала дежавю: подобный разговор уже происходил между ними. Некоторое время троица просидела в молчании, наслаждаясь тёплым июльским солнцем. Гарри по-прежнему оставался мрачен.

— Говоришь, подозреваемые в убийстве магла были избиты? — как бы между прочим ввернул он.

— Разобрать было сложно, — уклончиво ответила Гермиона. — Фотографии нечёткие, к тому же чёрно-белые.

Гарри усмехнулся.

— Мы ничем не отличаемся от тех, с кем воевали.

— Гарри, не нужно так говорить…

— Неужели ты не понимаешь, Гермиона? Есть легилименция, есть веритасерум. Всё это легко применить. Война закончилась, к чему сейчас такие методы?

Гермиона не нашлась с ответом. Гарри повернулся к Рону.

— А ты, Рон? Тоже согласен с Шеклболтом?

Рон пожал плечами.

— Не знаю, Гарри. Не знаю, как бы поступил, попади ко мне в руки Руквуд.

— Рон прав, — примирительно произнесла Гермиона. — Какие бы тесты на психологическую устойчивость ни прошли авроры, они в первую очередь люди. Люди, потерявшие кого-то, натерпевшиеся в этой войне. Шеклболт просто даёт им ощущение личной мести. Я более чем уверена, что он всё контролирует.

— Напомни-ка, что там писали про Селвина? — отозвался Гарри.

— Мы не можем знать наверняка, от чего умер Селвин, — заметила Гермиона. — Это всего лишь предположения репортёров.

— Ну да… Был человек, а теперь остались от него одни предположения.

Он быстро поднялся и зашагал вверх по холму, к замку.

— Гарри! — позвала Гермиона, но друг даже не обернулся.

— Ему снились кошмары, — сказал Рон.

Гермиона обхватила себя за плечи. Уже вторую ночь подряд её саму мучили кошмары. О войне, о пытках, о маме с папой… Когда она думала о родителях, то больше всего боялась двух вещей: их смерти и невозможности вернуть им воспоминания. В последние дни Гермиона из последних сил боролась с собой, чтобы не сорваться в Австралию, наплевав на всё на свете. Лучше просто не вспоминать об этом, иначе впору сойти с ума. У них полно дел. Впереди так много работы. А мама и папа… Они в безопасности.

Но отчего же тогда так тяжело на душе? Почему кошмары возвращались, раз за разом заставляя покрываться холодным потом и бояться? Бояться неизвестно чего. Бояться неизвестности.

— Как думаешь, что нас ждёт? — спросила она, сама испугавшись своего вопроса.

— Что бы ни ждало, рано или поздно оно наступит.

От его слов по спине пробежал холодок. Гермиона зябко поёжилась и перевела тему.

— Джинни сказала, ты в последнее время расстроенный после тренировок.

Рон промолчал. Гермиона подсела ближе.

— Рон, всё получится, нужно только постараться. Главное, не пропускать тренировки, и тогда…

Рон раздражённо вздохнул.

— Может, закроем уже эту тему? Надоело!

— Рон, ты чего? Я же просто…

— Волнуешься, да! Я понял! — Он вскочил с земли и удалился.

Гермиона с трудом подавила обиду. В желудке скручивался тугой узел. Что же это такое? Она прижала к лицу ладони. Как не хватало Живоглота! Кот пропал две недели назад и до сих пор не вернулся. Гермиона обернулась на Запретный лес. А вдруг он убежал, и его тоже загрыз оборотень?.. Она отмахнулась от ужасной мысли. С Глотиком всё хорошо. Потому что хоть что-то в этой послевоенной жизни должно, просто обязано быть хорошо!

* * *

Добравшись до вершины холма, Гарри сбавил ход. На висках выступили капли пота. Тупая пульсирующая боль в голове, не имеющая ничего общего со старым шрамом, не оставляла со вчерашнего вечера. Сняв очки, Гарри протёр глаза. В чём-то Гермиона права. А слова Рона заставили задуматься. Заставили вспомнить, как на пятом курсе Гарри сам желал Беллатрисе самых страшных мук за то, что она убила его крёстного. Но ведь ему было всего пятнадцать! С другой стороны, разве привязанности с возрастом уходят? Неужели, будь он старше, он бы так просто спустил смерть Сириуса?

Гарри посмотрел в высокое голубое небо. Невесомые облака неспешно проплывали над ним. Возможно, двадцать лет назад на этом самом месте стоял его крёстный и точно так же смотрел в небо. Он был молод и счастлив. А теперь его самого больше нет. Месяц назад было ровно два года с того ужасного дня.

На парадных ступенях замка появилась Джинни. Солнце играло в её рыжих волосах, окутывая голову пламенным ореолом. Она сама сейчас была как солнце. Тот луч света, которого так недостаёт ему во мраке кошмаров. Светлый образ Джинни никак не вязался с войной и несчастьями. Одним своим присутствием она отодвигала все ужасы в туман.

Гарри устремился навстречу. Джинни не видела его, потому что смотрела себе под ноги, и вскрикнула, когда он подбежал к ней, обхватил за талию и закружил.

— Гарри! Что ты делаешь?

Он опустил её на землю. Джинни смущённо улыбнулась. Гарри любовался ею. Солнце поцеловало её в нос, отчего веснушек на лице заметно прибавилось. Теперь моменты неловкости рядом с ней казались далёкими и нереальными. Он подался вперёд и поймал чуть раскрытые губы. Сердце зашлось.

Джинни прервала поцелуй.

— Гарри, не надо.

Всё ещё оглушённый собственной эйфорией, он рассеянно клюнул её в кончик носа.

— Пойдём за озеро? На тот холм, куда ты меня водила.

Гарри протянул руку, чтобы убрать прядь рыжих волос за ухо, но Джинни неожиданно отстранилась. Гарри моргнул. Морок рассеялся, словно кто-то разбил яркий витраж, за которым оказалась серая обыденность, и Гарри ясно увидел смятение на лице Джинни.

— Я… я не могу прямо сейчас. Мне надо…

Она сделала едва уловимое движение, и Гарри машинально разжал руки.

— Прости, — пробормотала она и убежала, красная до корней волос.

Гарри так и остался стоять, растерянно глядя ей вслед.

* * *

— Очень хорошо, мисс Джонсон, — похвалила мадам Помфри. — На сегодня мы закончили. Если вы свободны завтра, я хотела бы видеть вас после завтрака, ваши неиссякаемые таланты понадобятся мне снова.

Анжелина не смогла не улыбнуться одобрительному замечанию.

Казалось, жизнь наконец-то налаживается: ей удалось помириться с Джорджем, она не растеряла целительскую сноровку, а восстановление замка, кажется, подходит к своему завершению. На душе впервые за очень долгое время было легко.

Замечтавшись, Анжелина вывернула из-за поворота и тут же в кого-то врезалась.

— Прошу проще… — слова замерли на губах.

— Привет, — тихо проговорила Алисия.

Анжелина ничего не ответила. Несколько тягучих секунд они просто смотрели друг на друга. Щёки Алисии порозовели, и она прошмыгнула мимо.

Анжелина автоматически сделала шаг, но тут голова вновь заработала ясно. Мысли о бывшей подруге были малодушно изгнаны на задворки сознания, но… Может, настал тот момент, когда стоит взять ответственность за свои шаги на себя?

Ей показалось, прошла целая вечность, и вместе с тем — всего лишь жалкий миг, когда послышались шаги. Вышедшая из-за угла Алисия затормозила. В ладони она сжимала пузырёк, по цвету флажка Анжелина легко определила в нём обезболивающее.

— Привет.

— Привет, — неуверенно согласилась Алисия.

— Что-то случилось? — Анжелина кивнула на зелье.

— Немного повредила руку. Мадам Помфри сказала, что это растяжение.

Повисла неловкая пауза. Собрав всю волю в кулак, Анжелина одним духом выпалила:

— Я не должна тебя винить. Было неправильно складывать ответственность за моё решение на тебя. — Она перевела дыхание и добавила: — Прости.

Алисия некоторое время просто смотрела на неё немигающим взглядом, и лицо её решительно ничего не выражало. Анжелина уже была готова развернуться и уйти отсюда подальше, но холодные пальцы Алисии сжали её запястье.

— Ты тоже прости. Мне не стоило лезть в ваши отношения. Это было не моё дело.

Анжелина почувствовала облегчение и улыбнулась. Поколебалась немного и всё-таки заключила некогда свою самую близкую подругу в объятия. Алисия обняла её в ответ, и Анжелина поняла: жизнь в самом деле налаживается.

* * *

Гермиона сидела в кресле напротив камина и пыталась читать книгу. С тех пор, как в гостиную вернулся Рон, получалось плохо — слова потеряли всякий смысл. Оставалось делать вид, что она по-прежнему увлечённо читает. Рон вначале пересёк гостиную, не задержавшись, взбежал наверх в комнаты мальчиков, но буквально через пару минут спустился обратно. Дошёл до портретного проёма, замер. Гермиона продолжала тупо пялиться на страницы.

Рон помялся у выхода, потом медленно подошёл к камину. Взял что-то со столика, покрутил в руках и кинул обратно. Гермионе отчаянно хотелось посмотреть на него, заговорить с ним, но она молчала. Она хотела помириться. Хотела выбросить эту чёртову книгу в камин, вскочить и обнять его крепко-крепко! Но что-то удерживало её в кресле, а взгляд — на строчках книги. Боже, ну почему всё должно быть так сложно?

— Ты не видела Гарри?

— Нет, — ответила Гермиона, удивляясь, как ей удалось сохранить безразличие в голосе.

Чем больше хотелось обнять его, тем ровнее стучало сердце. Она понимала, что всё равно этого не сделает. Почему? Гордость, наверное.

Или глупость.

Рон постоял ещё немного и уже развернулся уйти. Гермиона прикрыла глаза.

— Что с нами не так, Рон?

Гермионе хотелось, чтобы он подошёл к ней, убрал из рук книгу и обнял, так привычно и спокойно… Но он стоял на месте и даже не сделал попытки приблизиться. Гермиона вздохнула.

Всё не так.

— Почему мы постоянно ссоримся?

— Я не хочу с тобой ссориться, — откликнулся Рон.

— И я не хочу. Просто… я не понимаю тебя. Вернее, не всегда могу понять.

Рон пожал плечами. Гермиона ещё секунду смотрела на него, а потом отложила книгу, поднялась и обняла Рона за шею. Он тут же обнял её в ответ. И стало сразу так тепло и уютно. Все проблемы мгновенно отступили.

— Давай договоримся говорить друг другу обо всём, — сказала она, отстраняясь и заглядывая ему в глаза. — Мне правда очень хорошо с тобой.

— Мне тоже. Когда мы не ссоримся.

Рон поцеловал её и снова привлёк к себе. Всё получится. Они знают друг друга сто лет, столько прошли вместе. Нужно только стараться прислушиваться друг к другу и к самим себе.

* * *

По тропинке от парадных ступеней к нему со всех ног спешила Анжелина. Радость распирала её изнутри, это было заметно в каждом движении. Джордж горько усмехнулся. Миг слабости на скамейке гриффиндорской трибуны незаметно превратился в неделю. Чувство вины поедало его внутренности голодным волком.

Пора было ставить точку в этом затянувшемся фарсе.

— Привет!

Анжелина села рядом, и лёгкое дуновение ветра принесло запах свежести. Как он любил её аромат! Хотелось уткнуться носом в её плечо и забыть обо всём на свете.

— Сегодня снова будет тренировка. Ты придёшь?

Она вела себя так, словно ничего странного не происходит. Словно он расслаблен и наслаждается прекрасной погодой. Джорджу хотелось кричать, что это ненормально, что так не должно быть, что она не должна делать вид, будто всё в порядке.

Анжелина обеспокоенно посмотрела на него. Ну конечно она заметила.

— Если не хочешь, я не настаиваю. Просто я подумала… Впрочем, неважно, — в её тоне зазвучала фальшивая бодрость. — Забудь.

Видимо, она надеялась, что, если не будет давить на него, это всё исправит, загладит, вернёт на исходную. Как же она ошибалась.

— Джордж, — вновь позвала она. — Что с тобой? Пожалуйста, поговори со мной.

Он стиснул зубы. Что с ним? Если бы только он знал ответ на этот вопрос! А впрочем, может, он знает? Но не хочет признаваться. Нет, он не признает, никогда не признает. Потому что это неправда!

— Джордж…

— Всё было ошибкой.

Он хотел, чтобы она разочаровалась в нём. Пусть уходит. Так будет лучше. И легче. Но Анжелина нашла в себе силы заговорить.

— Ты снова это делаешь: отгораживаешься от всех. Джордж, мы ведь это уже проходили. Да, тяжело, я знаю. Но нельзя сдаваться на полпути.

Джордж бросил на неё полный злости взгляд.

— Я устал слышать обвинения в слабости!

Анжелина вздрогнула, но всё равно не ушла.

— Ты затемняешь краски. Жизнь вообще несладкая штука. Сдаться легко. Ведь мёртвым проще, чем живым. Они мертвы, им всё равно.

Сердце пропустило удар, кровь прилила к голове. Джордж медленно повернулся к ней.

— Что ты сказала? — внезапно севшим голосом спросил он. — Проще, значит? По-твоему, Фред рад был умереть? По-твоему, смерть — это лучшее, чего он заслуживает? — Джордж вскочил на ноги.

— Я вовсе не это имела в виду. — Она поднялась вслед за ним. — Я хочу сказать, что тебе не стоит думать о смерти, ведь Фред совсем бы этого не хотел. Он хотел бы, чтобы ты оставался сильным.

— Это не тебе судить! Ты ничего не знаешь! Никогда не сможешь понять!

Анжелина попыталась поймать его руки, но он бросился вниз по холму. Быстрее в свою комнату, запереть все замки и разгромить всё к дьяволу, каждое воспоминание о его счастливой жизни, о брате, которого он никогда не вернёт, о нём самом, погибшем вместе с Фредом под тем завалом.

Довериться Анжелине было большой ошибкой. Она ничего не сможет исправить, потому что невозможно вернуть человека, который ушёл за грань.

* * *

Следующим утром Гермиона проснулась в приподнятом настроении. Казалось, ничто сегодня не сможет испортить ей день. Она ощущала невероятную уверенность в своих силах: за что ни возьмётся, всё будет получаться просто отлично! В таком прекрасном расположении духа Гермиона спустилась в гостиную, где обнаружился Рон, дремавший на диване. Гермиона опустилась рядом, и он сразу встрепенулся.

— Привет. — Он протёр глаза и потянулся, подавляя зевок.

— Что ты тут делаешь так рано? — спросила Гермиона.

Рон нахмурился.

— Гарри опять мучается кошмарами. Часов с трёх ночи. Невыносимо слушать.

— Ему нужно обратиться в больничное крыло за зельем сна-без-сновидений, — забеспокоилась Гермиона.

— Он пьёт его уже который день. Полночи спит нормально, а потом начинается.

Гермиона была всерьёз встревожена такими новостями. Если Гарри даже зелье сна-без-сновидений не помогает…

— В зелье определена конкретная доза веществ, которые влияют на сон. Нужно попросить, чтобы Помфри увеличила эту дозу.

Ответить Рон не успел — в гостиную, зевая и потягиваясь, спустился Гарри. Его вид явно говорил о том, что спал он ужасно, но Гарри мужественно улыбнулся друзьям, стараясь держаться как ни в чём не бывало.

— Чего это вы тут расселись в такую рань?

— Кто бы говорил, — ухмыльнулся Рон, но Гермиона ощутила, как он напрягся.

— Давайте потихоньку пойдём в Большой зал, — предложила она.

Они шли знакомыми коридорами Хогвартса. Гарри всё ещё был наполовину в дрёме, наполовину в изнеможении из-за бессонной ночи.

— Как думаете, что будем делать сегодня? — спросила Гермиона.

— Узнаем на завтраке, — отозвался Гарри.

Рон не нашёл, что к этому добавить, и между друзьями снова повисло молчание.

— Так. — Гермиона резко остановилась. — Мне всё это не нравится. Гарри, Рон сказал, что зелье сна-без-сновидений тебе не помогает. Это правда?

Гарри отвёл взгляд.

— Я думаю, тебе следует ещё раз сходить к Помфри и сказать, что в той концентрации, в которой она тебе его даёт, зелье не помогает. Пускай увеличит дозу. Хотя бы на неделю. Гарри, ты очень плохо выглядишь. Пообещай мне, что сходишь к Помфри.

— Я…

— Пообещай!

— Ладно, обещаю, — обречённо согласился Гарри.

— Сегодня! — Гермиона требовательно ткнула его пальцем в грудь.

— Сегодня так сегодня. — Гарри наконец-то улыбнулся.

— Ох уж эти девчонки, — закатил глаза Рон.

Наконец-то давящая атмосфера тревожности и недосказанности была рассеяна. Гермиона подхватила друзей под руки, и все трое бодрым шагом направились в Большой зал.

После завтрака МакГонагалл распорядилась бросить все силы на приведение в порядок кабинетов на третьем этаже.

— Давно я сюда не заходил. — Гарри стоял посреди класса защиты от Тёмных искусств. — Противно думать, что тут творилось в прошлом году.

Гермиона поёжилась: в прошлом году этот предмет вёл Амикус Кэрроу, а занятия уже не были защитой — они превратились в Тёмные искусства в чистом виде. От неприятных воспоминаний повеяло промозглым холодом, и Гермиона тут же отмахнулась от них. Таким мыслям не место здесь, среди июльского тепла, рядом с лучшими друзьями.

— МакГонагалл просила починить то, что удастся починить, и уничтожить то, что починке не подлежит, — напомнил Гарри.

— По-моему, весь этот хлам можно смело сжечь, — констатировал Рон. — После того, что тут творилось, какая аура может быть у этих вещей?

Гарри подошёл к большому чёрному гардеробу. Провёл пальцами по вмятине на дверце.

— Не хочу думать, что могло оставить этот след. — Он вынул палочку и отошёл на безопасное расстояние. — Редукто!

Прогремел оглушительный взрыв. Гермиона пригнула голову, спасаясь от пыли, и почувствовала, как Рон прижимает её к себе. Гарри с обалдевшим видом смотрел на то, что осталось от гардероба.

— Вот это я понимаю: избавляемся от груза прошлого! — восторженно воскликнул Рон.

Он как раз достал свою волшебную палочку, когда в коридоре послышался топот ног. В дверном проёме показались встревоженные МакГонагалл и Вектор.

— Святые угодники, что здесь произошло? — выдохнула МакГонагалл, держась за грудь.

Гермиона пояснила за всех:

— Профессор, вы сказали уничтожить то, что не подлежит восстановлению, и мы решили, что каждая вещь в этом кабинете должна быть уничтожена. После того, что тут происходило, такой вариант показался нам наиболее правильным.

МакГонагалл ошарашенно смотрела на Гермиону.

— Вот как, — наконец сказала она. — Ну что ж, в таком случае можете продолжать. Полагаю, мы сможем найти… замену.

Директор и её заместитель удалились, оставляя троих друзей давиться от смеха.

— Я следующий. — Рон закатал рукава. Наставил палочку на учительский стол и сказал через плечо: — Гермиона, отойди подальше.

Он сосредоточился и взмахнул палочкой.

— РЕДУКТО!

Новый взрыв потряс кабинет от потолка до основания так, что на пол посыпалась каменная крошка. На этот раз пыль застлала весь кабинет, так что Гермионе пришлось срочно отпирать окна магией.

— Неплох-ха-кха, — давясь кашлем, резюмировал Рон. — Отличный способ снять напряжение. Мерлиновы кальсоны, как мы раньше-то не додумались?!

— Моя очередь! — предвкушая мощный прилив адреналина, выступила вперёд Гермиона.

— Будь осторожна, — предостерёг Рон. — Выбери что-нибудь не очень крупное и отойди на безопасное расстояние.

Гермиона с азартом, какого давно не ощущала, осматривала кабинет.

— Как насчёт того стеллажа? Мне кажется, я вижу на нём отпечатки грязных лап Кэрроу.

— Неплохая идея! — поддержал Гарри.

— Нет, — возразил Рон. — Там стёкла. Если неправильно наложить заклинание, они не превратятся в пыль и могут тебя поранить.

— Рон, ты мне говоришь о неправильно наложенных заклинаниях? Лучше отойдите в другой конец комнаты.

Она подняла палочку, но Рон опустил её руку и с нажимом проговорил.

— Выбери что-нибудь другое.

— Я уже выбрала. Пожалуйста, не мешай мне.

Мысленно собрав в один тугой шар все негативные мысли и воспоминания, Гермиона взмахнула палочкой:

— Редук…

— Экспеллиармус!

Палочка вырвалась из её руки. Гермиона растерянно обернулась. Рон стоял за её спиной, его лицо наливалось краской.

— Зачем ты это сделал? — Её голос охрип и дрожал: всё, что она собиралась выбросить, взорвать вместе со стеллажом, застряло где-то на полпути, в горле, перекрывая дыхание.

— Чтобы ты не поранилась. Я ведь попросил тебя выбрать что-то другое.

Всё внутри Гермионы закипело от злости и гнева. Она размашистым шагом подошла к Рону и выхватила у него из рук свою палочку.

— Кто тебя просил!

— Ты могла пораниться!

— Ах, поглядите, какая трогательная забота! — сардонически воскликнула Гермиона. — Тебя забыла спросить, что мне взрывать!

— Гермиона, там правда были стёкла…

— А тебя вообще никто не спрашивал, Гарри Поттер! — набросилась на него Гермиона. — Скажи мне честно, Рон: это потому, что я девушка, да? По-твоему, я не способна на то, на что способны парни? Чем это лучше дискриминации по чистоте крови?!

Рон в смятении смотрел на Гермиону.

— Что… Какая, к фестралу, дискриминация?

— Ты шагу мне ступить не даёшь без своей давящей опеки! С Джинни не вышло, так ты решил меня контролировать? — Гермиона хотела, но не могла успокоиться; горло сдавливало всё сильнее и сильнее.

— Знаешь, что, — разозлился Рон, — делай что хочешь, раз такая умная! Да все девчонки мечтают, чтоб о них заботились, одна ты вечно бросаешься в пасть дракону, как будто без этого тебя не воспримут всерьёз!

Пнув подвернувшийся стул, Рон вышиб дверь ногой и пулей вылетел из класса.

Гермиона судорожно дышала, ощущая неумолимо подступающие рыдания. Осев на пол, она расплакалась. Всё, что подавлялось так долго, вырвалось и захлестнуло её. Все мысли о боли, беспомощности перед страшными муками, о ненависти и о страхе за родителей.

Железная Гермиона Грейнджер сидела на полу класса защиты от Тёмных искусств и рыдала, не в состоянии остановиться.

Чьи-то руки неуверенно обняли её, и на мгновение ей показалось, что это вернулся Рон, но нет. Не его запах, не его руки.

— Гермиона, ну ты чего?..

В тоне Гарри сквозили испуг и непонимание. А Гермиона думала о том, что сейчас она такая слабая и жалкая, какой не была никогда в жизни. Оттолкнув Гарри, она бросилась вон из класса. Убежать подальше. Так далеко, как возможно.

Вот только от самой себя было не убежать, как бы она ни старалась.

* * *

После случившегося в классе защиты Гермиона так и не появилась ни на обеде, ни на ужине. Рон сидел мрачнее тучи.

— Не понимаю, что на неё нашло, — говорил он, размазывая по тарелке свой ужин. — Может, стоит её поискать?

Однако поиски ничего не дали, даже Карта Мародёров не помогла, и тогда обеспокоенные друзья обратились за помощью к директору. Спустя полчаса мучительных ожиданий профессор МакГонагалл пришла в гостиную с ободряющими новостями.

— Мы обнаружили мисс Грейнджер. Она в Выручай-комнате.

— В Выручай-комнате? — удивился Рон. — Но как?..

— Не имею понятия, мистер Уизли, — не без досады отозвалась МакГонагалл. — Комната не открывается никому. Нам пришлось использовать созданные специально для чрезвычайных ситуаций чары, наложенные на замок основателями. Мисс Грейнджер мы отыскали и полностью уверены в её местоположении. Однако выйдет она оттуда только тогда, когда сама пожелает.

Гарри и Рон переглянулись. МакГонагалл, смягчившись, добавила:

— С мисс Грейнджер всё будет хорошо. Она находится под контролем поисковых чар. А пока я распоряжусь выдавать удвоенную порцию зелья сна-без-сновидений.

— Ты что-нибудь понял? — спросил Рон, когда МакГонагалл ушла.

— Только то, что после войны проблемы не заканчиваются.

— Что произошло после того, как я… вышел?

Гарри содрогнулся при воспоминании об истерике, свидетелем которой стал.

— Она разревелась, а потом сбежала. — Гарри покачал головой. — Я дурак. Надо было её остановить, а я просто стоял столбом.

— С чего она так сорвалась?

Гарри только пожал плечами. Он вдруг подумал, что попытки казаться сильнее не делают тебя сильным на самом деле. Порой нужно уметь просить помощи, чтобы не изводить себя и не загонять страхи и боль вглубь. Нужно уметь выпускать всё наружу, чтобы оно не уничтожило тебя изнутри.

— Я пойду, — сказал Рон, вставая. — Голова сейчас треснет. Какой-то сумасшедший день.

— Ты хотел сказать, сумасшедшая жизнь.

— Спокойной ночи, Гарри.

Часы показывали половину двенадцатого. Голова у Гарри пульсировала так, словно он сунул её в гигантский колокол, по которому с силой ударили. Он потёр виски.

— Не спится? — На пороге гостиной стояла Джинни.

— Я думал, ты уже спишь.

Она подошла и села рядом, протягивая ладони к огню.

— Слышала о Гермионе. Пока не выяснили, что произошло?

— Нет, — удручённо ответил Гарри.

— Ну хотя бы нашли?

— Она в Выручай-комнате.

— В Выручай… Но как?

— Никто не понял. Она точно там — нам сказала МакГонагалл.

Джинни сочувственно пожала его ладонь.

— Надеюсь, с ней всё будет хорошо.

Гарри смотрел на её профиль, освещённый пламенем огня. Хотелось обнять её, прижать к себе и никогда не отпускать. Но…

— Джинни, — позвал он.

— М-м?

— Что происходит?

Джинни явно напряглась. Но когда посмотрела на Гарри, на её губах играла улыбка.

— О чём ты, Гарри?

— Ты в последнее время немного… нервная. И сейчас тоже. Я что-то сделал не так?

— Если бы что-то было не так, я бы об этом сообщила, — с напускной небрежностью заверила Джинни.

— Ну так сообщи.

Ноздри Джинни слегка затрепетали, и Гарри приготовился к буре. Однако она снова лишь улыбнулась.

— Ты придумываешь. — Она чмокнула его в щёку. — Спокойной ночи. Дай знать, когда будут новости о Гермионе.

Гарри ничего не оставалось, как пообещать и пожелать ей спокойной ночи в ответ. Дверь в комнаты девочек тихонько щёлкнула, и гостиная погрузилась в полную тишину. От прежней эйфории не осталось и следа. Со вздохом поднявшись, Гарри отправился в свою спальню. Нет, с завершением войны ничего не закончилось.

Всё только началось.

* * *

Драко сидел на кровати в спальне Рейвенкло и пытался читать, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Поймав себя на том, что уже пятый раз перечитывает одну строчку, он со вздохом упёрся затылком в изголовье. Раздался стук в дверь. Драко посмотрел на часы: половина двенадцатого. Кого принесло на ночь глядя?

К его удивлению, на пороге комнаты появилась Пэнси Паркинсон собственной персоной. Драко вопросительно изогнул бровь.

— Чем обязан?

— Привет, — совсем не похожим на едкую саркастичную Пэнси голосом произнесла та. — Можно?

Драко стало интересно, с чего вдруг такая перемена, и он сделал приглашающий жест. Пэнси обошла спальню по кругу, прежде чем подошла к кровати и села рядом.

— Зачем ты пришла?

— Чтобы помириться, — без обиняков сообщила она. — Я… Ну, знаешь, переосмыслила и всё такое. В общем, нам надо держаться вместе. Круто ты поставил патлатого на место!

Драко небрежно отбросил книгу.

— Кто-то должен был это сделать. Умом-то он не блещет. Выходит, и Шляпа порой ошибается.

— Да уж, в семье не без урода, — фыркнула Пэнси и оглядела комнату. — Чем займёмся?

— Как насчёт выпить?

— Что… — удивлённо разинула рот Пэнси, а Драко уже выкатывал из-под кровати свой чемодан.

— Тыквенного соку, что ли? Или ты пару бутылок сливочного пива украл?

Драко открыл потайной карман. Очень широкий потайной карман.

— Заклятие незримого расширения, — объяснил он.

У него была привычка брать то, что брать не положено. И поскольку всё это нужно где-то хранить, Драко не придумал ничего лучше, как создать в собственном чемодане особый карман.

Пэнси покрутила в руках переданную им бутылку, стёрла пыль с этикетки, и глаза у неё полезли на лоб.

— Эльфийское вино, — с гордостью сообщил Драко.

— Где ты его достал?!

— О, это крайне увлекательная история.

— Жаль, не огневиски.

— Ещё чего захотела: огневиски! У меня тут не отцовский погреб.

Пэнси дёрнула рукой, намереваясь по привычке открыть бутылку магией, и выругалась.

— Как нам её открыть? — заныла она.

Драко тоже не удалось справиться, так что в итоге пришлось вызвать домовика. Предварительно спрятав бутылку, он с видом хозяина приказал эльфу трансфигурировать перо в штопор. Эльф оказался не знаком с таким магловским изобретением, так что Драко пришлось нарисовать эту хитрую штуковину по памяти.

— И что с этим делать? — спросила Пэнси, с неприязнью глядя на штопор.

— Сейчас разберёмся.

Пока он возился, Пэнси откинулась на локти и полулежала на его кровати, болтая закинутой на колено ногой. Наконец у Драко получилось, и он с победным кличем вскинул в воздух откупоренную бутылку.

— Надо же, твои знания о маглах только что нам помогли. Ты прямо герой вечера.

— Не могу поверить, вторая похвала за полчаса? — притворно изумился Драко.

Пэнси забрала у него бутылку.

— За нас! — Она сделала затяжной глоток и просипела: — Хорошая вещь.

— Ещё бы. Стащил из личных запасов отца.

Драко принял бутылку и тоже глотнул. Жидкость вначале обволокла рот, горло и все внутренности обманчивой мягкостью, а потом ударила в голову так, что у него чуть не посыпались искры из глаз. По телу растеклось тепло, и мир заиграл яркими красками.

Последующие воспоминания смазались в сплошное пьянство, танцы и беспричинный смех. Впервые за два года было невероятно хорошо. Он не помнил, как оказался на тумбе. Книги полетели на пол. Пэнси хохотала, а он во всё горло распевал какую-то балладу. Потом попытался спрыгнуть, но рухнул прямиком на Пэнси, и вдвоём они повалились на пол, пьяные, неуклюжие и счастливые.

Пэнси приподнялась на руках, упираясь Драко в грудь.

— Чёрт, я, кажется, голову разбил.

— Дай посмотрю.

— Тьфу! Твои волосы щекочут мой нос.

Лицо Пэнси всё ещё находилось слишком близко, когда она проговорила:

— Твой затылок в полном порядке.

Драко осознал, что лежит пьяный на полу, а на нём — его бывшая однокурсница. И сейчас её губы едва не касаются его губ. Стало очень жарко.

— Мне нужно в туалет, — ляпнул он первое, что пришло на ум.

Пэнси вздрогнула и отстранилась, скатываясь на пол.

— Мне тоже.

Они посмотрели друг на друга и расхохотались.

С трудом поднявшись на ноги, Драко побрёл в сторону двери. Это один из самых странных вечеров за всю его жизнь. Он распивал сворованную у отца эльфийскую настойку не с кем-нибудь, а с Пэнси Паркинсон, хотя только вчера был более чем уверен, что они даже не взглянут друг на друга ближайшие лет сто.

Осторожно спускаясь по лестнице, Драко вдруг понял, что его спутником сейчас была неизвестность. Всё, что он мог делать, это жить сегодняшним днём, надеясь, что за неизвестностью скрывается что-то действительно хорошее. Он улыбнулся.

Порой неизвестность гораздо лучше полной определённости.