Следующая цель (джен)

Со Снейпом было ещё сложнее общаться, чем со мной: меня Рей хотя бы видел. Я рассказал, что на Снейпа напала Нагайна, разорвав ему горло, и что он практически был трупом, когда мы с Роном и Гермионой оставили его в Визжащей хижине. Снейп стуком подтвердил мою правоту и поведал, что после гибели Лорда его обнаружили без сознания и, не разбираясь, тут же отправили в Мунго, что, вероятно, спасло его от смерти — без помощи квалифицированного колдомедика, в стылой камере, он стопроцентно бы умер. Третьего мая в Мунго было не протолкнуться от пострадавших. Причём не только во время Последней битвы. В Мунго потянулись все: раненые, перенервничавшие, осмелившиеся только теперь обратиться за профессиональной помощью. Впрочем, стоило ажиотажу схлынуть, личность Снейпа перестала быть неизвестной — уж одиозного декана Слизерина узнать было проще простого, — а стоило колдомедикам понять, кто он и, что важнее, доложить об этом… Надо отдать им должное, профессора не выпнули тотчас же; но как только опасность для жизни исчезла, авроры его сразу забрали из больницы и бросили в одну из камер на нижних уровнях Министерства, где и начали допрашивать.

Общение стуком отнимало массу времени, да и Снейп чувствовал себя немногим лучше меня в первые дни заключения, так что выяснить удалось немногое. Собственно, уверенно утверждать он мог только то, что выпускать никого из нас не планируют. Но об этом мы и сами успели догадаться.

Всё время, что мы разговаривали, я пытался вскрыть замок. В фильмах это кажется таким простым: раз, и готово. На деле же задача оказалась архисложной. То ли замок другой, то ли отмычка не подходит, то ли у меня руки растут не из плечевого, а из тазового пояса, но у меня ничего не получалось. Однако сдаваться я не собирался. Заняться-то всё равно было нечем.

К концу недели Северус, как я стал по примеру Мальсибера называть бывшего профессора, немного оклемался и смог встать на ноги. Рею стало проще интерпретировать его ответы, которые перестали быть безликим стуком и теперь сопровождались гримасничаньем. Сомневаюсь, что лицо Северуса претерпело настолько значительные изменения, чтобы вызвать смех, но Рей хохотал так заразительно, что вскоре и мы с Драко вовсю веселились.

Дементоры нам почти не досаждали. Не сказать чтобы Сириус любил рассказывать о времени, проведённом в Азкабане, однако кое-что он всё-таки поведал, и я ожидал от азкабановской стражи большего. По вечерам, конечно, мои приятели-соседи впадали в тоску, но Реймонд подтвердил мои наблюдения, сообщив, что по сравнению с первым тюремным сроком, сейчас он словно на курорте. Число дементоров сократилось в разы (то ли их перебили в Последней битве защитники Хогвартса, то ли дорвавшиеся в прошлом году до власти Пожиратели по старой памяти решили сократить популяцию тварей, портивших им жизнь во время заключения, то ли стражи Азкабана просто разбежались — факт оставался фактом, их было меньше), так что днём их гнетущее присутствие было едва заметным и без особых стараний могло быть проигнорировано.

Как-то в конце июня я слушал хриплый шёпот Снейпа и, не отдавая себе в том отчёта, улыбался. Заметивший это Мальсибер попросил Северуса сделать паузу в рассказе и обратился ко мне:

— Ты чего? Что-то хорошее вспомнилось?

Я пожал плечами, потом оглянулся по сторонам и, обведя камеру широким жестом, улыбнулся. Кто бы мог поверить, что Рей правильно поймёт, что я пытался сказать, но он понял и шокированно замолчал.

— Что? — обеспокоенно прохрипел Снейп.

— Он… Гарри, ты же не рехнулся, нет? Салазар! Я не могу поверить, что правильно понял…

К тому моменту мы почти в совершенстве освоили основные знаки, поэтому мне не потребовалось много времени, чтобы «озвучить» свою мысль развёрнуто.

— Он говорит, что ему тут нравится. Что он рад… э-э-э… рад иметь собственную комнату и… компанию? — я быстро закивал, продолжая улыбаться. — Мерлин, Поттер, это же какую нужно было иметь жизнь, чтобы радоваться вонючей камере в самой ужасной тюрьме?! — взвыл Мальсибер.

Малфой и Снейп молчали, поражённые не меньше Рея.

Понимаю, дикость, но это было правдой. Не знаю, какое детство было у Мальсибера, но тот же Малфой родился с золотой ложкой во рту. Чистокровные волшебники делали всё от них зависящее, чтобы их дети росли принцами и принцессами… В нормальных семьях принято любить детей, однако настолько балуют наследников, на мой взгляд, только маги.

Что я мог сказать? Мне действительно начинало нравиться в Азкабане.

Реймонд смотрел на меня почти со страхом: видимо, как и Кингсли, он был наслышан о моей непереносимости дементоров и опасался, что я таки рехнулся, несмотря на уменьшение их влияния. Так что я не стал затягивать паузу, пожал плечами и объяснил, что тут на меня никто не орёт, не бьёт, не унижает, не морит голодом… Кстати, после визита Кингсли мой рацион заметно улучшился. Поскольку я собственными ушами слышал, что сказал Бруствер, ни на мгновение не усомнился, что дежурный неправильно понял приказ о моей кормёжке. Кингсли имел в виду регулярность и размер порций, а перепуганный старик решил, что речь идёт о качестве продуктов. Нет, ресторанное меню мне никто не предоставлял, кормили просто, но сытно и, чего уж греха таить, вкусно.

Пока я всё это «говорил» одной рукой, вторая по привычке ковыряла шпилькой в замке. Я даже не сразу понял, что произошло, когда раздался щелчок.

— Что ещё случилось?! — вскричал Реймонд, транслировавший мой рассказ Драко и Северусу, заметив моё изумлённое лицо.

Вместо ответа я открыл дверь. Последовала немая сцена.

— Рей, что происходит? — напряжённый сип Снейпа, почти наверняка по-настоящему испугавшегося за здоровье застывшего с отвисшей челюстью Мальсибера, заставил меня сделать несколько шагов вперёд — чтобы остальные собеседники тоже смогли меня увидеть.

— Поттер?!! — голоса Северуса и Драко слились в один изумлённый возглас.

Помахав им обоим, я подошёл к двери Реймонда и похлопал его по руке.

— Как тебе удалось… — шпилька так и была зажата в руке, так что я продемонстрировал её. — Понятно, — коротко кивнул он.

— Эй, может, ты и меня выпустишь? — первым сориентировался Малфой.

— Стоп. Сев, Драко, вы умеете вскрывать замки? Нет? Тогда заткнитесь. Гарри, дай сюда… Спасибо.

Снейп с Малфоем, как ни странно, молча это проглотили.

Не прошло и минуты, как Рей справился с замком.

— Это открывает перед нами широкие возможности, — многозначительно улыбаясь, сообщил Мальсибер и неожиданно обнял меня, похлопав по спине. — Вот кто нам нужен был шестнадцать лет назад. Спасибо, Гарри.

Я смущённо потупился: хвалили меня так редко, что я так и не научился нормально реагировать.

— Да-да, Поттер молодец, а теперь открой эту проклятую дверь!

— Драко, чего ты дёргаешься? Сейчас…

Что «сейчас», Драко не узнал, потому что я услышал шаги дежурного на лестнице и, выхватив из руки Рея шпильку, затолкал его обратно в камеру и сам бросился на положенное место. К счастью, Мальсибер соображал быстро и не стал ни сопротивляться, ни возмущаться, ни тратить время на глупые вопросы, отрывисто приказав всем немедленно заткнуться.

В такие моменты я жалел, что судьба не свела меня с ним раньше, поставив по разные стороны баррикад, а определила мне в друзья Рона и Гермиону. Я едва не рассмеялся, представив, что было бы, будь на месте Рея мои гриффиндорцы: тысяча вопросов, возмущения Гермионы по поводу моей бесцеремонности, возражения Рона, требование разжевать причины неожиданного поведения…

Старик дежурный, гремя подносами, появился спустя пару минут. Молча просовывая обед в щель на двери, он обошёл нас по очереди и ушёл, так и не заметив, что замки двух дверей открыты.

— Фартануло, — с нескрываемым облегчением вздохнул Реймонд. — Ну что, господа заключённые, будем планировать побег?

* * *

К вопросу побега все подошли серьёзно. Мы с Малфоем отмалчивались, не зная, что сказать, Снейп, проведший в Азкабане около месяца в восемьдесят первом, тоже не стал умничать, признав, что тогда пребывал в сумеречном состоянии разума от горя и мало что запомнил об устройстве тюрьмы. Единственным опытным заключённым среди нас был Мальсибер, поэтому мы без колебаний признали его главным и позволили принимать окончательные решения.

Всем было известно, что Азкабан находится на одноимённом острове где-то в Северном море, но никто не знал, насколько далеко от берега он расположен.

— Плавать, надеюсь, все умеют?

Малфой уверенно кивнул, а вот мы со Снейпом пожали плечами. Дурсли, естественно, ездили в отпуск на море, но меня на это время отправляли к миссис Фигг, а Северус… В прошлом году я видел его воспоминания в Омуте памяти, и, если судить по одежде, его семья не относилась к обеспеченным, и вряд ли финансово ему жилось лучше меня. Да и вообще, Снейп на пляже — сюрреалистическая картина.

— Другого пути нет. Подумайте как следует. В прошлый раз я без колебаний бросился бы в воду: лучше утонуть, чем гнить в Азкабане, но сейчас здесь не настолько ужасно, чтобы топиться.

— Я здесь не останусь! — гневно зашипел Северус.

— Сев, сам знаешь, несмотря ни на что, я к тебе хорошо отношусь, но плыть ты будешь сам, так что и решения принимай сам. До берега не близко, каждый будет сам за себя не потому, что эгоистичная тварь, а потому, что на помощь другу сил не хватит — лишь утонем оба, — Рей извинительно улыбнулся и посерьёзнел. — Ладно, нужно подумать, в какое время лучше всего сбегать. Смотрите, что мы имеем. Утром и в обед у нас будет около четырёх часов, прежде чем дежурный заметит наше отсутствие, но ночью здесь полно дементоров…

Я помахал рукой, возражая, объяснив, что дементоров полно именно внутри тюрьмы и наверху, где они летают в часы «досуга», а на земле их нет.

— Значит, решено. Ужинаем и валим. За час-полтора мы должны убраться с территории Азкабана, и тогда у нас будет вся ночь на то, чтобы оказаться как можно дальше от этого прекрасного места.

— Весь вопрос в том, как это сделать, — помрачнел Малфой.

Будь я тем Гарри Поттером, что учился в Гриффиндоре, я бы уже бежал к выходу, и полчаса спустя на двери моей камеры висели новые замки. Но теперь я не гриффиндорец, а заключённый номер 3091 и импульсивностью не страдаю.

Итак, что мы имеем? В первую очередь, нужно спуститься. Ни Драко, ни Снейп не обратили внимания на количество ступеней и этажей, когда их сюда вели, а мы с Мальсибером в момент транспортировки были без сознания. Где обитает дежурный в то время, что мы его не видим, неизвестно, столько таких дежурных — тоже. Что творится во дворе тюрьмы — ещё большая загадка.

— Короче, так. Идти на разведку — слишком опасно. Второго шанса у нас не будет. Выходим, как только дежурный уберётся, — подвёл итог Реймонд.

— Гарри, ты слышишь лучше любого из нас, — подал голос Малфой, успевший заметить, что я всегда предупреждаю о приближении дежурного, шаги которого никто, кроме меня, не слышит. — Пойдёшь первым?

Я быстро закивал: сам хотел вызваться в авангард.

Остаток дня мы провели, заучивая команды. Мерлин знает, как принято у военных, мы придумали свою систему обозначений. Воспользовавшись опытом Пожирателей смерти и подсмотренными мной фильмами (Дадли обожал боевики), мы составили жесты-команды на любой случай жизни.

Разойдясь по камерам в ожидании ужина, все притихли. Я вспоминал свою прошлую жизнь. Будь на месте Рея, Драко и Северуса Гарри Поттер, а в соседних камерах его однокурсники и давние знакомые, он не смог бы сбежать, пока не освободил бы и их тоже, при этом прекрасно понимая, что такая задержка сведёт к нулю шанс на обретение свободы. У Пожирателей смерти такой проблемы не было. Даже Долохова брать не планировалось. Не знаю, что с Антонином сделали авроры, но после того, как он попросил оставить его в покое, мы больше не слышали от него ни единого слова — он не отреагировал даже на обсуждение побега, хотя не слышать нас просто не мог. Максимум, что планировал сделать Мальсибер — это освободить Нотта. Просто потому, что его камера по пути.

Мы со Снейпом согласились сразу, а Драко лишь грустно вздохнул — о судьбе родителей ему ничего не было известно.

Пока дежурный просовывал подносы, я знатно понервничал: а ну-ка заметит открытые двери камер? Хотя умом понимал — это никак не повлияет на наши планы: Рей просто свернёт ему шею.

Поймав себя на мысли, что убийство дежурного меня совершенно не трогает, я даже не удивился. Было бы странно остаться наивным и добрым мальчиком после предательства людей, которых считал семьёй, и двух месяцев в Азкабане. Холод в камере, визиты дементоров и невозможность общаться с кем-то, кроме соседей по коридору, заставили посмотреть на многие вещи под совершенно иным углом. Откровенно говоря, мне нравились мои новые приятели. Малфой вовсе не был «мерзким, подлым слизеринцем», а то, как легко он начал звать меня по имени, словно отделив нас-нынешних от нас-студентов, позволило начать отношения с чистого листа. Северус вообще был совершенно не похож на привычный образ вечно язвительного профессора зельеварения. Язвительность никуда не делась, конечно, но когда она не была направлена на высмеивание тебя, уже не казалась жутким недостатком. А Мальсибер не имел ничего общего с описываемым «Ежедневным пророком» сумасшедшим Пожирателем смерти, наоборот, Реймонд постоянно шутил, подбадривал нас и был душой компании.

Может, я сошёл с ума, но я был бы рад иметь таких друзей.

Едва шаги дежурного затихли, Мальсибер с куском хлеба в руке вышел в коридор.

— Ну что, господа заключённые, готовы?

Мы с Драко кивнули, дожёвывая свои порции, а Северус, который получил ужин последним, на ходу распихивал хлеб по карманам, надеясь подкрепиться по пути вниз.

— Давай, Гарри.

— Удачи нам, — бросил мне в спину Малфой.

Здание тюрьмы представляло собой треугольник в плане, а наше крыло располагалось в наиболее удалённой точке от лестницы. За поворотом никого не было, и я поспешил дальше, слыша, как Реймонд открывает дверь камеры Нотта и вполголоса объясняет, что происходит.

До лестницы мы добрались без происшествий. Ступени терялись в глубине шахты.

— Твою…

Я моментально закрыл рот Малфоя ладонью, боясь представить, какое в этом колодце может быть эхо. Не полностью избавившись от предрассудков, я ожидал возмущения, но тот не только понимающе закивал, но ещё и извинительно улыбнулся.

Убедившись, что путь чист, я приглашающе махнул рукой и сделал первый шаг по лестнице.

Побег начался.

Спускались быстро. На каждом этаже я делал знак остановиться и прислушивался — всё было спокойно. Наконец, спустя почти полчаса, мы достигли дна колодца.

Путь на свободу преграждала очередная дверь. Вперёд вышел Мальсибер, повозился с замком, и мы прошли в следующий коридор. Всё было слишком просто.

Внезапно я услышал голоса и знаками сообщил об этом спутникам. Мой чуткий слух, скорее всего, нас и спас, потому что когда часть стены исчезла, являя двух вооружённых палочками магов, Нотт и Мальсибер не растерялись.

— Мертвы? — сглотнув, уточнил Драко.

Те кивнули, синхронным жестом наклонившись за трофейными палочками.

Мы с Драко одновременно облегчённо вздохнули. Ну вот и первое убийство, а я не только не впал в истерику, но ещё и облегчение испытал.

Дальше мы шли уверенно, словно не бежали из тюрьмы, а прогуливались по коридору собственного дома. К тому моменту, когда мы достигли выхода из здания, едва начались сумерки. Мелкими перебежками, прижимаясь к стенам, мы преодолели открытое пространство и оказались перед причалом.

Лодки, конечно же, не было.

— Ну что, наперегонки до берега Великобритании? — с жизнерадостной усмешкой предложил Реймонд.

— Стой! — придержал его за рукав Снейп. — Нужно разобрать причал…

— Рехнулся?!

— Заткнись и слушай! — только Северус может рявкнуть шёпотом. — Доски помогут удержаться на воде.

Спрашивать, когда он успел познакомиться со спасительными качествами досок и кто его пытался утопить, не стали, однако всем стало понятно, что столь здравая мысль без неприятного личного опыта вряд ли посетила бы даже его гениальную голову. Дерево были хорошим подспорьем в борьбе с волнами, так что мужчины мгновенно разобрали настил, вручив каждому по доске.

— Какое счастье, что сейчас лето, — качая головой, заметил Нотт, первым заходя в воду.

М-да, счастье, говоришь? Северное море и летом не баловало теплотой, вода была градусов пятнадцать, не больше. Сжав челюсть, чтобы удержаться от ругательств, я шагнул в море следом.

— Не ленимся, — стуча зубами, приказал Рей, — пытаемся выиграть соревнование. Кто первым доплывёт до берега, тому достанется следующая трофейная палочка.

Что ж, стимул прекрасный.