Ловкость рук и никакого мошенничества (гет)

— Расскажи мне о войне.

Драко напрягся моментально. Ещё минуту назад они лежали голышом на кровати, обнимались, болтали о всякой ерунде и смеялись, то и дело подшучивая друг над другом. Но стоило Астории вымолвить: «война» — как его словно подменили. Спокойное и расслабленное лицо в один момент превратилось в серьёзную напряжённую маску, взгляд стал жёстким и колючим. Он продолжал механически поглаживать её рукой по бедру, но мысли уже были где-то далеко.

— Зачем тебе это? — спросил, наконец, после долгой паузы. Голос звучал хрипло и холодно, словно Драко не с любимой женщиной разговаривал, а ответствовал на допросе.

— Это часть твоей жизни. Мне нужно знать, — попросила Астория, мягко проведя рукой по его лицу, успокаивая. Взгляд Драко немного смягчился, но эта маленькая победа не улучшила общего положения вещей.

— Война закончилась. Давно. Мы живём в мирное время. И эту часть своей жизни я не люблю вспоминать.

— И всё же... Тебе от этого больно. Я вижу. Может, нужно с кем-то обо всём поговорить?

— Не с тобой.

— Почему?

Он тяжело вздохнул и крепче прижал её к себе. В комнате горели свечи, по стенам плясали замысловатые тени, и в этом тёплом полумраке Драко выглядел растерянным и немного испуганным. Она никогда не видела его таким раньше. Ведь он всегда был иным — уверенным в себе и улыбчиво-ироничным, знал ответы на все вопросы, постоянно был готов к действиям... Чего-то боящийся Драко был ей незнаком — он казался слишком похожим на того издёрганного подростка из её кошмаров, и Астория уже пожалела, что вообще подняла эту тему.

— Я не был героем, — выдохнул он, словно выдавил из себя. — Поттер… Поттер был, а я — нет.

— Война — сложная штука, и геройство — далеко не самый лучший показатель качеств человека, и…

— Ты не понимаешь! — прервал он её громко, но почти сразу взял себя в руки и понизил голос: — Ты не понимаешь. Я был на другой стороне. Проигравшей. Тёмной.

Астория не испугалась и не замерла от неожиданности — она поняла это уже несколько недель тому назад. Видела, что Гарри и Драко не слишком-то ладили между собой, а что дело тут не в обычных юношеских обидах, но в чём-то много более глубоком — заметно невооружённым взглядом. Плюс ко всему — потускневшая, но ещё хорошо заметная татуировка на его левом предплечье… Такое же изображение было на кинжале, который они безуспешно искали и который приводил всё к новым и новым жертвам. Прошлое Драко было неоднозначным, но...

— Ты хороший человек, — сказала она и поцеловала его в уголок губ. — Что бы ты сам о себе не думал. Все люди совершают ошибки. Уверена, ты выбрал сторону не просто так. И я хочу знать, почему.

Он посмотрел на неё долгим, тягучим взглядом, не отвечая ни слова. Но что-то изменилось — Драко больше не выглядел так, словно ждал удара, он смотрел на Асторию с теплотой, болью и надеждой — такой всеохватывающей, что от этого взгляда затрепетало сердце, а руки мгновенно покрылись мурашками.

— Нет, я не буду тебе ничего рассказывать. Лучше покажу. Завтра забегу домой и принесу Омут памяти.

— Что-что?

— Артефакт, помогающий отображать воспоминания, — Драко, наконец, улыбнулся такой несообразительности и легко взлохматил её волосы, но тут же снова стал серьёзным: — Это как путешествие во времени, только внутри памяти. Я покажу тебе войну, хотя предупреждаю — приятного в том зрелище мало.

Астория в знак благодарности сжала его руку и прижалась сильнее. Он чуть расслабился и обнял её. Ох, если бы можно было так лежать всегда! Но часы показывали половину первого ночи, а утром нужно идти в Академию... Как же не хотелось рано вставать! Вот только за последние несколько недель она пропустила столько занятий, что Миранда лично пообещала её убить, если и завтра Астория не явится.

— Слушай, я тут размышлял о твоих кошмарах... — протянул Драко, снова становясь серьезным. — Тебе может помочь табакерка.

— Та самая?

— Именно. Китайские маги были подлинными мастерами в защитной магии, и этот артефакт защищает ум и рассудок владельца от нежелательных влияний... Кто знает, может, и от кошмаров тебя оградит.

— Довольно странно будет спать с табакеркой под подушкой, — рассмеялась Астория, однако взяла в руки волшебную палочку и произнесла: — Акцио нефритовая табакерка!

Изящная вещица с картой мира на крышке моментально оказалась в её руках.

— Обожаю магию, — улыбнулась Астория, засовывая табакерку под подушку и устраивая её так, чтобы не мешала. — А если я сегодня ещё и высплюсь — соглашусь продаться магии в рабство!

— Ты же волшебница, — укоризненно поправил Драко. — Магия дана тебе для того, чтобы ею управлять, а не подчиняться...

— Как скажешь, — легко согласились Астория и натянула на них одеяло. — Всё, давай спать. Погаси свет.

Драко кивнул в ответ, взмахнул палочкой, отчего пламя свечей заколебалось и угасло, и поудобнее расположился на подушке. Астория знала — он не уснёт, он никогда не засыпал первым, всё ждал, когда она засопит у него под боком. Её кошмары пугали его — возможно, даже больше её самой. Она уже привыкла к ним, привыкла каждую ночь окунаться в холодные и мрачные сновидения, где вспыхивали зелёным и алым всполохи заклятий и громом грохотал высокий женский смех. Из этих снов невозможно было выбраться, она никак не могла проснуться — цепкие пальцы кошмаров держали её крепко за запястья, не давая сбежать и пресекая все порывы к сопротивлению. Драко всегда будил её, обливая водой с помощью Агуаменти: по его словам, на просьбы и прикосновения Астория не реагировала. После каждой ночи, проведённой с ней, он хмурился всё больше. Драко даже перестал брать её с собой в Малфой-мэнор, отговариваясь какими-то дурацкими и явно надуманными причинами. Астория боялась своих снов, да, но не придавала им особого значения и просто терпела. Драко боялся их — и пытался с ними бороться.

Он без конца давал ей тёрпкие настойки и повязывал на шею вычурные амулеты. Он притаскивал для неё зелья Сна-Без-Сновидений и даже рисовал защитные руны на руках, странновато выглядящей чёрной вязью расписывая запястья и предплечья. Ничего не помогало. Каждую ночь кошмары возвращались — всё чернее, всё изощреннее, всё… реальнее.

А сегодня под её подушкой лежала нефритовая табакерка — Астория даже сквозь пух чувствовала исходящее от неё ровное тепло. Кто знает, может, хоть старинный артефакт прогонит тёмные сны?

Она засыпала. Спокойно и глубоко дышал рядом Драко, пели свои полуночные песни за окном коты, мерно тикали часы на стене. Сон укутывал её теплыми волнами, забирал в свои объятия, отгоняя все мысли и переживания. Несмотря на кошмары, несмотря на кучу недоспанных ночей и множество пропущенных занятий в Академии, Астория была в этот момент ослепительно счастлива.

Она засыпала, и снилось ей — она птица. В бездонных небесах стремительно неслась навстречу солнцу над зеленоватыми волнами пенного моря, и было ей легко и спокойно. Она видела рыб, рассекающих морские глубины, видела стальные громады кораблей, скользящих к своим причалам, оставляя пенные следы, слышала приглушённый рокот морского вала на их обводах и винтах. Она летела высоко, и солнечные лучи едва ощутимо касались её перьев, согревая, и ветер придавал крыльям сил, а море, как века и тысячелетия назад, спокойно катило свои волны где-то далеко внизу. Она была свободной, она была невесомо-лёгкой, и впереди её ждало одно только необъятное счастливое будущее. Она летела навстречу к нему, и глаза слезились от счастья и скорости. И море пело свои песни, и подпевал им ветер, и корабли важно подавали свой голос огромными железными трубами...

Ей грезилось: она — эта песня, и Астория растворялась в звуках и ощущениях. А рядом с нею прямо по воздуху бежал, не отставая и не обгоняя, серебристый сияющий лис, взмахивал длинными пушистым хвостом и улыбался глазами-бусинками. Они неслись вдвоём туда, вперед, не останавливаясь и не оглядываясь назад. И это, наверное, было счастьем.

Астория проснулась от будильника. Он зазвенел под ухом ровно в семь утра, разорвал приятные сны на мелкие кусочки и безжалостно вернул обратно в реальный мир.

— Доброе утро, — приветствовал её Драко, внимательно вглядываясь в лицо. — Как спалось?

— Отлично, — пробормотала она, не отрывая головы от подушки. В ушах всё ещё шумел ветер и морские волны.

— И никаких кошмаров?

Астория сторожко прислушалась к себе, пытаясь вспомнить, что именно ей снилось. В груди поднималось тёплая волна облегчения — только море, только ветер, и серебристый лис, бегущий в вышине подле неё!

— Никаких! Табакерка подействовала! — она резко села в постели, одеяло сползло, обнажив плечи и грудь. Драко улыбнулся — она точно заметила, как на миг словно осветилось от облегчения его лицо, — и обнял её, затаскивая назад под одеяло, поближе к себе, пытаясь поцеловать.

— Ты же зубы не чистил, ну! — шутливо отбилась она от него, вывернувшись из объятий и вскакивая с кровати. Несмотря на то, что было ещё совсем раннее утро, она была полна сил и энергии. Подумать только, как может изменить утреннее настроение всего одна спокойная ночь!

Астория ловко собрала разбросанную вчера одежду и удалилась в ванную, проигнорировав мученическое выражение лица Драко. Потерпит до вечера, ничего ему не сделается, а сейчас нужно быстренько собираться в университет — её ждал профессор Хилли, и Астория готова была поклясться, что без минимум трёх сданных домашних работ никуда её не отпустит.

Когда она вышла из душа, Драко уже был одет, а кровать — аккуратно застелена. Астория только закатила глаза — он оказался ужасно педантичен в бытовых вещах, а вот она бы в жизни не стала тратить свое время на ежеутреннее застилание постели. Вечером же всё равно спать ложиться, ну!

— Пожалуйста, сделай мне кофе! — попросила она, подбежав к нему и поцеловав легко в губы. — Мне нужно отобрать какие-то свои рисунки для сдачи. И почему я только вчера этим не занялась, ленивая задница?

Он только улыбнулся снисходительно, побрёл в ванную умываться, а после того — загремел на кухне чашками и туркой. Со временем Драко научился довольно сносно обращаться с маггловской кухонной техникой — во всяком случае, Астория надеялась, что им не придётся восстанавливать кухню после какого-нибудь взрыва. Она вытащила из ящика стола папку с графикой и начала спешно её просматривать, сверяясь с учебным планом. Так и есть, затянула со сдачей архитектуры, детали и портрета. Правда, на деталь у неё когда-то была заготовка — часть барельефа одной из стен Вестминстера, зарисованная давным-давно. Где-то здесь же должно быть и несколько портретов — она ведь даже Драко рисовала, правда, по памяти и та работа ей не очень понравилась... Астория перебирала собственные рисунки, когда вдруг взгляд зацепился за портрет женщины в длинном чёрном платье, развевавшемся на ветру. Изящно изогнутая рука, длинные пальцы, унизанные кольцами, надменно вздёрнутый подбородок, тяжёлые веки... Это была чёрная женщина из кошмаров — та самая, которая не давала ей спокойно спать уже больше двух месяцев. Как живая, глядела она с листа бумаги — губы искривила усмешка превосходства, а чёрные глаза горели зловеще и жадно.

— Это ещё что такое? — раздался за спиной хриплый от потрясения голос Драко. Астория резко развернулась — лицо у него было бледное, словно мел. Драко застыл посреди комнаты с двумя чашками кофе в руках и не сводил неподвижного взгляда с рисунка.

— Это один из моих портретов, я написала его давно... — начала объяснять она, но что-то в его выражении лица заставило её умолкнуть. Драко смотрел на портрет, не мигая и не двигаясь — напряжённый, собранный, сосредоточенный. И вдруг она поняла, почему так внимательно всматривается он в черты лица чёрной женщины. Обрывки снов, полузабытых кошмаров завертелись в голове, какие-то слова, образы, лица... Собравшись с духом, она то ли спросила, то ли потребовала: — Ты знаешь её!

Драко молчал, всё ещё не двигаясь с места. Затем глубоко вздохнул, шагнул к столу и как-то предельно аккуратно поставил на столешницу чашки. И лишь потом ответил, повернувшись к ней:

— Еще бы не знать. Это моя родная тётушка. Беллатриса Лестрейндж. Хозяйка того самого кинжала, который мы ищем.

* * *

Весь день Астория не могла найти себе места. Она еле нашла силы высидеть на всех занятиях в Академии и сдать несколько «хвостов» профессору Хилли, но всё это время в душе неспокойно ворочалась тревога. Драко не стал рассказывать ей подробности — обронил только, что Беллатриса Лестрейндж была сестрой его матери и «ярым приверженцем чистоты крови». Что возглавляла боевое крыло армии Тёмного лорда Волдеморта во времена войны — Астории от одного упоминания такого титула стало неуютно. Что Беллатриса и так была сумасшедшей и очень жестокой, а уж в последние годы... И больше — ничего. «Приду вечером с Омутом — всё увидишь. Потерпи», — шептал он ей на ухо, обнимая.

Астория умела ждать, но сегодня это превратилось в настоящую пытку. Казалось, время застыло — стрелки часов двигались так медленно! После занятий вдобавок пришлось бежать на работу, ведь мистер Томпсон в последнее время часто болел, и в магазине приходилось просиживать намного больше времени, чем обычно.

Негромко бормотало что-то радио в углу, рыжий кот, приветственно мяукнув, примостился у неё на коленях, стоило только сесть в кресло. Астория в очередной раз мельком взглянула на часы — стрелки показывали только пятнадцать минут шестого. До встречи с Драко оставалось ещё целых три часа сорок пять минут.

О, как же жаль, что волшебники не научились ускорять время! Вот было бы прекрасно — заставить минуты течь быстрее, не дать чувству тревожного ожидания поглотить тебя целиком!

Покупателей не было. Раз или два в магазин заглянули зеваки — от таких нет никакого толку, только глазеют на старинные вычурные вещицы и идут дальше — бесцельно бродить по лондонским улочкам. Кот урчал на коленях, радио распевало свои песни, еле тянулось конфетой-тоффи время. Тревога не отпускала. В голову почему-то лезли самые страшные и мерзкие мысли — о войне, о Драко… о смерти. О том, что пришлось ему пережить, о садистке-Беллатрисе, испытывающей удовольствие во время пыток беззащитных людей... Вечером Астории предстояло увидеть, возможно, самые сокровенные и самые страшные воспоминания любимого человека. Ей было страшно.

— Мисс, можно вас?..

Она резко вскочила из кресла, сбросив на пол кота — тот отреагировал гневным и возмущенным «мяу». У прилавка стоял клиент — высокий мужчина в чёрном пальто и немного старомодной шляпе. Он был очень худ и выглядел явно невыспавшимся, под карими глазами залегли глубокие тени. Но он улыбался — и улыбка была приятной и светлой.

— Да, конечно! Простите, я задумалась...

— Ничего-ничего, это со всяким бывает… На витрине указано, что вы не только продаёте антиквариат, но и покупаете его. Могу я вам предложить одну очень выгодную сделку?

Астория улыбнулась. Человек, который стоял сейчас напротив неё, был перекупщиком. Ей часто приходилось иметь дело с такими людьми — многие из них были постоянными клиентами. Чаще всего они скупали старину на онлайн-аукционах, а потом сбывали в антикварных лавках, как можно сильнее поднимая цену.

— Конечно, внимательно вас слушаю.

— Кольцо авторской работы, стерлинговое серебро, девятьсот двадцать пятой пробы, начало XIX века. Создано английскими мастерами-ювелирами, с орнаментом в форме крылатого змея, глаза выполнены из крохотного, тончайше огранённого берилла...

Стук собственного сердца вдруг заглушил все другие звуки. «Нет, этого не может быть, этого просто не может быть...»

Перед глазами всё поплыло, когда мужчина вынул из внутреннего кармана пальто грубый серебряный перстень с резным драконом.

Тот самый перстень.

Из приёмника звучали Radiohead.

— Сколько вы за него хотите? — её голос был каким-то неестественно высоким, а сама Астория не отрывала взгляда от перстня. Мужчина глянул на неё с подозрением, словно оценивая уровень психического здоровья, но цену назвал — и, судя по алчному блеску в глазах, озвученная цифра была в несколько раз выше его ожиданий.

Астория не торговалась. Даже не попробовала сбросить цену, не подумала о том, что завтра мистер Томпсон схватится за сердце, увидев расчёты по кассе. Просто отдала незнакомцу деньги — тот изумлённо смотрел на неё во все глаза, пока она отсчитывала дрожащими руками купюры. Сердце колотилось, как сумасшедшее, кровь стучала в висках, а руки начинали мелко дрожать.

Незнакомец пересчитал деньги, положил кольцо на прилавок и вышел из магазина, торопливо попрощавшись, словно боялся, что она передумает. Астория сделала глубокий вдох. Перед ней лежало кольцо, принадлежавшее Беллатрисе Лестрейндж. Дыхание сбивалось, в голове билось навязчивое: «Сейчас что-то произойдет, сейчас что-то произойдет, сейчас что-то...»

Собравшись с силами, она схватила перстень и, повинуясь какому-то неконтролируемому порыву, надела его на средний палец левой руки.

Это было похоже на удар током.

Холодное серебро обожгло кожу — а в голове вдруг что-то словно взорвалось. Плотину прорвало — волна воспоминаний захлестнула её с головой, не давая возможности даже сделать вдох. Промозглый октябрьский вечер за окном, уютный жёлтый свет ламп, негромкое позвякивание дверного колокольчика и Драко — безумно красивый в своём черном пальто, чрезвычайно серьёзный и очень, очень напряжённый. Нефритовая табакерка, серебряный перстень с драконом, кинжал в кожаных ножнах. Острая внезапная боль — лезвие скользнуло по руке, алая кровь на пальцах. « — Простите, я ничего не смыслю в целительстве... — Тоже мне, целительство! Коленки, что ли, в детстве не били?..»

Голова раскалывалась от воспоминаний. Астория почти ничего не видела — глаза застилали невесть откуда взявшиеся слёзы. Почти наугад, ощупью, она добралась до кресла и опустилась в него, закрыв лицо руками. К ней возвращалась память.

Второй визит Драко, прикосновение его холодных пальцев, обещания и встревоженный взгляд. Потом… потом она выбежала из магазина без плаща, увидела предельно серьёзного Гарри с внимательным, цепким взглядом, и сияющего Патронуса-рысь. «Мне очень жаль. Простите. Обливиэйт!»

Она вспомнила всё — от первой до последней минуты. Вспомнила, как думала о Драко перед сном и как изучала в Интернете историю Древнего Китая. Но самое главное — она вспомнила покупателей. Всех троих.

В ушах ещё шумело, но дышать стало намного легче. Астория открыла глаза — прямо перед её лицом, на прилавке, сидел Руди и, как-то странно пригнув голову, смотрел на неё с явным подозрением. Астория протянула дрожащую руку и погладила кота по голове, прозревая: она всё вспомнила! У неё получилось!

Быстро поднявшись из кресла, бросилась к сумочке и вытянула мобильный телефон. Ей отчего-то казалось, что нужно спешить, что память вернулась ненадолго, что ещё мгновение-другое — и она снова забудет две недели своей жизни, словно и не было их. Сбиваясь и дрожа, она набрала номер Драко.

— Абонент находится вне зоны действия сети, — сообщил ей приятный женский голос автоматического оператора. Астория чертыхнулась. Как же не вовремя он вернулся домой!

Она набрала его ещё раз десять, а может, и двадцать. От бессилия хотелось плакать. Тревога поднималась в груди, ворочалась там чешуйчатым скользким змеем — вдруг забуду, вдруг забуду, вдруг забуду?..

Часы показывали семь вечера. Ох, если бы она только умела вызывать Патронуса! Можно было бы послать весточку, не полагаясь на мобильную связь!

В окно заглядывал нахальный осенний вечер.

Астория прошлась по магазину, пытаясь хоть немного успокоиться и упорядочить мысли. Ей нужно было кому-то об этом рассказать! Просто необходимо и прямо сейчас! Сделав глубокий вздох, она решилась — снова взяла в руки телефон и набрала номер. В этот раз ответ был почти молниеносным.

— Привет. Только что ко мне в магазин пришел человек и продал кольцо. То самое кольцо. Я надела его на палец, и... Я всё вспомнила, Гарри. Пожалуйста, приезжай!