Недоверие (джен)

После трапезы я, наконец, удосужился нормально познакомиться с донором. Когда следы укуса затянулись, Ада — звать женщину, которой питаешься, «миссисс Хоккинг» казалось мне странным — довольно спокойно предложила мне чаю. Чем хороша вампирская магия — всё сразу же становится понятным и нет нужды объяснять на пальцах дикие для восприятия вещи. Ада знала, что я ни при каких обстоятельства не причиню ей зла, и не боялась.

Мы проговорили половину ночи, и, пообещав провести следующее полнолуние за сбором нужных ей трав, довольный как никогда, я вернулся в Хогвартс.

Решив вопрос с Голодом, я смог сосредоточиться на учёбе и за пару недель обогнал по успеваемости даже Грейнджер. Единственный предмет, по которому я не получал «превосходно» — ЗОТИ: с профессором Люпином у нас была взаимная неприязнь.

Драко с Теодором недоумевали, чем тихоня-профессор смог заслужить такое отношение, но ответа я дать не мог. Причин действительно не было, вот только каждый раз, когда я его видел, внутри поднималась волна иррациональной ярости. Люпина ненавидел не человек, а вампир.

Осень пролетела незаметно. Общаясь с донором, учась, ненавидя Люпина и следя за Поттером, я не замечал течения времени, так что вопрос Драко о каникулах застал меня врасплох.

— Ты, конечно, можешь остаться у бабушки, но там не слишком чисто… Да и зачем? — Малфой хлопнул меня по плечу и, понизив голос, заговорщицки добавил: — У тебя очень гостеприимный кузен.

— Но бабушку мы навестим, — поставил я условие и рассмеялся.

У Драко много недостатков, но он отличный друг, а родственник так и вовсе замечательный.

* * *

Рождество. Самый нелюбимый праздник, который я проводил где угодно, но только не в кругу семьи. Я ненавидел все эти гимны, лицемерные улыбки, выставленную напоказ доброту к сиротам… Однако теперь всё изменилось. Я с удовольствие выбирал подарки для друзей и родителей Драко и с ещё большим удовольствием их получал.

Каникулы прошли весело, но быстро кончились. Мистер и миссис Малфой лишь посмеивались над сыном, когда Драко безуспешно пытался вытащить меня из библиотеки, но не спешили ему помогать. А я просто наслаждался совершенно новым ощущением сопричастности.

В Хогвартсе всё было по-старому: уроки, домашние задания и обсуждение «неуловимого Блэка». Каждый раз, как я это слышал, тут же вспоминал «неуловимого Джо», которого никто не может поймать не потому, что тот быстро бегает, а потому, что он никому не нужен. С момента побега прошло много времени, и если бы Министерство хотело его поймать — Сириус давно вернулся бы в Азкабан.

Снова погрузившись в вампирскую магию, я едва не пропустил квиддич (Драко мне напомнил, конечно же, но явно обиделся), и стало понятно, что нужно что-то менять, пока я не рассорился с лучшим другом. Но тут на горизонте вновь возник Поттер, и…

— Люпин учит его вызывать Патронуса, — сообщил я вечером друзьям, вдоволь наслушавшись, как профессор нахваливает сына своих друзей. — У Поттера пока не получается, но…

— Мы должны этому научиться! — безапелляционно заявил Малфой.

— Завтра, — согласно кивнул Теодор, и оба посмотрели на меня.

— Завтра так завтра, — укладываясь в постель, кивнул я.

Если бы я только знал, к чему приведёт моё любопытство…

* * *

Январь сменился февралём, зима уступила бразды правления весне, и в Шотландию пришло тепло. Почти каждые выходные я навещал Аду. Не только ради Голода, но и потому, что мне нравилось её общество. Миссис Хоккинг была удивительно умной женщиной; с ней можно было говорить о чём угодно, зная, что она не осудит и постарается понять. Перед визитом в дом Ады я обычно прогуливался по Запретному лесу, ища нужные ей травы, корни или живность — несмотря на время года, кое-где можно было даже найти цветы, — и каждый раз меня сопровождали дементоры.

Вызвать Патронуса ни у кого из нас не получалось. Драко с Теодором уже могли создать серебряную дымку, а у меня не выходило и этого. Было немного обидно, но я утешал себя мыслью, что у меня, в отличие от друзей, нет необходимости в защите — дементоры не проявляли никакой агрессии. Наверное, я так и продолжал бы тратить время на Патронуса, если бы не книга Бальтозара Брукхгеймера, на которую я случайно наткнулся в библиотеке.

«Нет существа, гаже дементора. Справиться с ними может только чистый душой, а богомерзкие тёмные твари, что лишь пребывают в обличье человеческом — нет».

Иллюстрация под текстом демонстрировала бесплодные попытки вампира вызвать Патронуса.

Захлопнув книгу с бьющимся быстрее обычного сердцем, я осмотрелся по сторонам: никому не было дела до того, что я читаю.

Что ж, значит, не судьба.

В конце февраля дементоры наконец покинули Хогвартс, и я смог прекратить делать вид, что стараюсь научиться Патронусу, не вызывая подозрений. Драко с Теодором тоже не слишком продвинулись, несмотря на регулярные тренировки, как, впрочем, и Поттер, так что интерес угас окончательно.

На Пасхальные каникулы я выбрался к Мейсонам. Лето я снова планировал провести в работе, но Малфои настаивали на моём переезде к ним, и я не мог решить, что для меня будет лучше. С одной стороны, неплохо было бы сколотить небольшой капитал, с другой — мне ведь всего тринадцать…

В середине мая мне пришло письмо. Совершенно ненормальная сова атаковала меня во время завтрака, стремясь вцепиться в волосы и выклевать глаза, но никак не доставить почту. Не будь я вампиром — визит к мадам Помфри был бы гарантирован.

— Мерзкий комок перьев! — поймав невоспитанную птицу и забрав у неё конверт, я отшвырнул её подальше вверх и, пока она не скрылась из виду, настороженно следил, чтобы нападение не повторилось.

— Крис, кто мог тебе написать? — с неподдельным удивлением в голосе спросил Теодор, перегибаясь через стол.

— Понятия не имею.

— Так прочти.

— На урок опоздаем, — пряча конверт в сумку, покачал я головой.

Отправителя я, естественно, не знал, но ведь это могла быть Ада, о которой никому не следовало знать или… Фантазия забуксовала: больше мне писать было некому.

Однако я ошибся. Послание отправила вовсе не миссис Хоккинг, а Кричер. Ужасным неровным почерком до моего сведения доводилось, что Сириус Блэк посетил отчий дом и покидать его не собирается, следовательно, мне там появляться не стоит.

Вот и решился вопрос с летними каникулами: переезжать к Малфоям я не стану. Пока была возможность камином перемещаться на Гриммо и охотиться, не вызывая подозрений — это одно, но сейчас, без прикрытия дома Блэков, я сойду с ума от Голода. Однако погостить пару недель можно.

* * *

К экзаменам мы готовились спустя рукава. Не знаю, как с этим у других факультетов, а нам доходчиво объяснили ещё на первом курсе, что учить нужно не накануне экзамена, а в течение года, поэтому мы повторяли материал и не волновались. Может, слизеринцев потому и считают высокомерными и безэмоциональными, что, даже когда все носятся с безумными лицами, наше поведение не меняется? Конечно, выпускники переживали о ЖАБА, но всё же не так, как другие старшекурсники.

Большую часть экзаменов я сдал, даже не заметив этого. Оставалось ЗОТИ.

— Думаешь, Люпин станет придираться? — предположил Теодор перед дверью в кабинет.

Я пожал плечами.

Весь год я пытался понять, почему не удается достичь взаимопонимания с Люпином. Да, он часто бывал ко мне несправедлив, в то время как даже к Драко, открыто оскорблявшего его, относился нормально, но в этом была и моя вина: меня выводил из себя сам факт его присутствия! Вот и как в таких условиях сдавать экзамен?

Конечно же, Люпин занизил мне оценку. Единственное «удовлетворительно» в табеле.

— Ну и чёрт с ним, — давя обиду, буркнул я, покидая кабинет.

Возвращаться в гостиную не хотелось, как и общаться, поэтому я направился к Запретному лесу. Сначала просто бродил под сенью деревьев, потом, успокоившись, занялся поиском заказанной Адой травы, и умудрился отойти на очень приличное даже по моим вампирским меркам расстояние…

Волчий вой разорвал умиротворение леса. Вскинув голову, я убедился, что сегодня полнолуние, и выругался сквозь зубы. Только оборотней мне не хватает для полного счастья! Межвидовая ненависть между вампирами и оборотнями ни для кого не секрет, вот только люди даже представить себе не могут, к каким кровавым драмам приводят случайные встречи. Мне всего тринадцать, мало шансов не то что победить — выжить…

Вой прозвучал ближе, и я, не раздумывая, рванул на ближайшее дерево. Драться я не стану, бежать — слишком поздно, что ж, переночую на дереве. Мне не привыкать.