Гибриды (джен)

Изумрудного цвета моющее средство оказало неоценимую помощь в хозяйстве. Натали выжала в пластмассовое ведро небольшую струйку жидкости, приятно пахнущей яблоками с нотками душистых трав. Она вытирала тряпкой застывшую кровь с основания лестницы на второй этаж. Ее отец все эти дни не вылезал из больницы. Во-первых, помогал многочисленным раненым. Во-вторых, не отходил ни на шаг от палаты захворавшей дочери. Поэтому и не было человека, который бы отмыл багровую лужу с орехового паркета.

Она кинула тряпку в ведро, заставив воду помутнеть, и замерла на пару секунд, уставившись на жуткие выпирающие вены на левой руке. Концы этих тонких, молниеобразных полосок скрывались под засученным рукавом серой худи. Они служили для нее неким индикатором прогрессирования болезни, как будто шкала загрузки файла, которая заполнялась с безумной скоростью. К великому сожалению, кнопка «Отмена» была недоступна.

Впрочем, ее это не сильно удручало. Для умирающего человека мисс Муни вела себя пугающе спокойно. Отцу говорить о своем состоянии не стала. Он не мог не заметить следы на руке, но она выдала ему такой термин, как «остаточный магический эффект», который, по ее словам, абсолютно безобиден. Полная брехня.

В целом, у них выдался вполне себе сложный разговор. Мать Джокера все ему растрепала, что, разумеется, не осчастливило Нат. Вопросов было много, а ответы вовсе не успокаивали тревожного отца. Частенько бывает, что родители и не догадываются в каких передрягах побывали их дети. Обычно подразумевается денежный долг сомнительному парню или бэд-трип на тайной вечеринке. Но не в ее случае. Мистеру Муни требовалось время, чтобы осмыслить все дерьмо, произошедшее с дочерью за последние два года. И она с легкостью дала это время, отправив его на работу и занявшись домашними делами. Сказала, что приведет дом в порядок. Но не добавила слово «напоследок», возникшее тогда в голове.

Тяжко вздохнув, Нат понесла ведро на улицу. Она вышла на задний двор, опрокинула его и уже собралась возвращаться, как вдруг увидела среди голубого облачного неба птицу, пикирующую вниз. Вскоре стало ясно, что это не обычная птичка, а архигрифон. Он пролетел мимо, прямо над ее крышей. Муни заинтересованно обошла дом. На той стороне улицы она увидела одевающегося Мейсона, который поднимался на крыльцо дома Джефферсонов. Через пару секунд появился сам Джокер вместе с Кассандрой. Все трое в итоге скрылись за забором. Натали недолго думая направилась туда же.

* * *

— Ну, рассказывай, — Мейсон сел перед незнакомцем, широко расставив ноги.

— Что именно, о Великий из Великих? — тот иронично ухмыльнулся.

— Имя для начала.

— Настоящее выдавать не буду, я не тупой. Но для облегчения коммуникации можете звать меня... э-э-э… Рик, — придумал себе звучное имя на ходу.

— А ту хрень в канализации звали Морти, да? — сострил Джокер.

Тот равнодушно пожал плечами.

— В данный момент твои эксперименты меня мало интересуют, — продолжил Мейсон. — Я хочу услышать все, что тебе известно об Энни.

В этот момент в погребе появилась Натали и, скрестив руки на груди, тихонько встала подле Джокера. Внимание Рика было приковано ею, а в частности, черными следами от инфекции. Джокеру этот нездоровый интерес не пришелся по душе, но говорить он ничего не стал.

— Правда вскрылась, значит, — хмыкнул тот, жутко пялясь на Муни.

— Мои глаза выше, уважаемый, — саркастично произнесла она.

— Ну, что могу сказать, — наконец отвлекся тот. — Обстоятельства сложились так, что мне был нужен некто, обладающий большим могуществом. Не рассчитывал, что обнаружу… ее, — сделал небольшую паузу. — Выяснив ее настоящую личность, я дал заднюю. Понял, что она делает с теми, кто не вписывается в «грандиозный план», и решил не рисковать, но слежку не прекратил. Не зря, как видите.

— Что конкретно тебе известно?

— Что нынешняя ее версия до десяти лет находилась в приюте, а потом сбежала — в теле простой девчушки Энни проснулось сознание совсем не простой ведьмы Онетт. Наколдовала себе документы, чтобы никто носа не подточил, и обосновалась в Тайни-Крик.

— Нет, — опроверг Вэл. — Ее удочерила женатая пара.

— Ты хоть раз их видел? — ухмыльнулся Рик.

— Конечно.

Тот молча приподнял брови, явно не поверив ему. Это выражение лица заставило Мейсона усомниться в своем ответе и хорошенько поднапрячь извилины. Как бы он не пытался, в голове никак не хотели всплывать их лица и даже имена. И вправду ведь. Он никогда не задумывался об этом. Ни одну из, казалось бы, многих встреч Вэл не мог вспомнить.

— Во-о-от, — протянул Рик. — Каково это? Понимать, что в твоей черепушке кто-то копался. Наверное, как иллюзия или галлюцинация — не осознаешь, пока не ткнут мордой в истину. Она частенько проделывала подобное. Скрывала мелкие детали, отрезала ненужные ниточки. Твое воскрешение, например, — посмотрел тот на Джокера. — Не задумывался, почему НИКТО ни разу не поинтересовался, как ты вернулся с того света полтора года назад?

— М-моя мама с этим разобралась… — неуверенно промолвил Джокер в ответ.

— Эта всеведущая тварь заставила тебя так думать. Не-а, дело в забвении. Да, все верно, — глянул на Муни. — Горожанам не впервой промывают мозги. Ваше счастье, что на меня это говно не действует. А то так и куковали бы в, как ты выразилась, — перевел взгляд на Кассандру, — «Матрице», в которой она вас держала. Вот только меня одно удивляет. Почему она позволила вам разгуливать с этим знанием?

— Мы ей больше не нужны, — откинулся Мейсон назад. — Отказалась от плана.

— Надо же. Она так скрупулезно выстраивала сюжет, расставляла главных героев на сцене, а в последнем акте решила прекратить постановку? Странно.

— Зачем все это было нужно? — искренне не понимал Мейсон. — Неужели ВСЕ, пережитое нами, было необходимо для подготовки к финальному сражению? Я в это не верю. Почему нельзя было просто рассказать, обучить и отправить убивать ифритов? Зачем все так усложнять?

— А это тебе, дружок, не у меня стоит спрашивать, — сказал на это Рик.

Вэл внутри себя согласился. Лишь один человек мог дать ответы. Вот только станет ли она с ним вообще беседовать? Он посчитал, что стоит попробовать, встал с табуретки и направился к выходу. Но вдруг замер и обернулся.

— Нет, — покачал он головой, глядя на уже севшую ему на хвост Кассандру. — Я пойду один.

Та недовольно уперла руки в бока и начала надувать ноздри.

— Один, — настоятельным тоном повторил он.

— Не только ты тут обиженка. Я тоже хочу с ней поговорить.

— Не сегодня, — отрезал Мейсон. — У тебя будет другая забота.

— Ты хоть знаешь, где ее искать?

— Там, где назначу встречу, — он вытащил мобильник из кармана и помахал им перед собой.

Пока они спорили, Натали ощутила, как все тело накрывает ноющая боль. Ее моментально прошиб холодный пот, а перед глазами все поплыло. Ноги словно превратились в вату и перестали ее держать. Она свалилась прямо на Мейсона, который вовремя среагировал и поймал бедняжку за локти.

— Эй, эй, эй… — испугалась Кассандра.

— Твою мать, ей хуже, — затормошился Джокер. — Давай ее на улицу.

Мейсон сильными ручищами поднял ее, будто перышко, и поспешил наверх.

— Часикам красавицы недолго осталось тикать, — прокомментировал Рик. — Если только… — многозначительно добавил затем.

Джокер остановился и заинтригованно посмотрел на узника. Тот явно что-то знал.

— Я догоню, — сказал он и подошел вплотную к нарисованному на полу кругу. — Есть предложения?

— Ее жизнь за мою свободу, — лаконично выразился Рик.

— Ты, типа, можешь ей помочь? Откуда мне знать, что это не какой-то трюк?

— Ей нужна чистая магическая энергия, чтобы побороть инфекцию. У меня она есть. Я могу ее вылечить, но просто так этого делать не стану. Вы меня отпустите и перестанете лезть в мои дела, — его слова, в принципе, не были лишены смысла. Впрочем, так можно сказать о любой достаточно правдоподобной лжи. Да и эмоции Джокера играли большую роль. — Ты осторожен и недоверчив, это вполне понятно…

— Договорились, — отрезал он.

На лице Рика появилось небольшое удивление. Видимо, не ожидал такого быстрого решения.

— Что тебе нужно? — сразу задал вопрос Джокер.

— Есть ручка?

* * *

Джокер легонько постучал по дверному косяку, глядя на лежавшую в своей постели Натали. Мистер Муни убрал черные как смоль волосы с ее покрасневшего, покрытого капельками пота лба и аккуратно приложил смоченное полотенце. Он нежно поцеловал дочь в щечку, а затем встал и вышел вместе с Джефферсоном в коридор.

— Там уже почти все готово. Через пару минут можем приступать, — проинформировал его Джокер.

— Уверен, что сработает? — дрожащим голосом спросил тревожный отец.

Джокер лишь покачал головой, поджав губки.

— Что ж, выбора все равно нет, — тяжко вздохнул Джон, неловко потирая плечо на манер Натали. Так вот от кого взялась эта ее привычка.

— Можно я?.. — Джокер указал пальцем на дверь.

— Только недолго. Она очень слаба, — он кивнул и неспешно начал спускаться по лестнице.

Джокер вошел в комнату и тихонько присел возле Нат. Он взял ее за руку, которая просто горела. Она так сладко спала с разомкнутыми пухленькими губками, что ему не хотелось нарушать этот покой.

— Э-эй… — прошептал он, приблизившись к ней.

Натали медленно открыла свои выразительные изумрудные глазки. Она посмотрела на легонько улыбающегося Джокера.

— Как себя чувствуешь? — спросил он.

— Будто перележала в солярии, — сморщив личико, ответила она.

— Шутишь. Это хорошо.

— Пора, да? — догадалась Муни.

— Хоть тебе эта идея и не нравится, другой у нас нет.

— Мне не нравится, что ты потом дашь ему уйти.

— Не волнуйся об этом. Есть у меня…

— Одна идейка? — та закончила за него.

— Типа того, да, — ухмыльнулся он.

— За все время я так ни разу и не сказала, что эта твоя фразочка… дико возбуждает… — игриво промолвила Натали.

— Вот значит, как? — приподнял брови Джокер. — Тогда… — он наклонился ближе. — После того, как поправишься, есть у меня одна идейка, чем занять выходные.

— Чем же? — прикусила нижнюю губу и притворилась, что не понимает, о чем он.

— Как тебе удается находиться чуть ли не на смертном одре и оставаться такой охренительно сексуальной? — искренне недоумевал Джокер, приблизившись настолько, что их носы уже могли соприкасаться. Он ощущал на лице ее пылкое томное дыхание.

Через секунду она дала ответ, который полностью его удовлетворил:

— Такова участь королев…

Она не сводила с него очей, вообще не моргая. Джокер мельком глянул на ее сочные губки с заметным желанием попробовать их на вкус. Долго терпеть не пришлось, да и смысл? Она-то явно не против. Двое влюбленных слились в горячем поцелуе, буквально. Он приложил ладонь к ее мягкой щеке и бережно провел по ней большим пальцем. Она в свою очередь покрепче стиснула его вторую руку тоненькой девчачьей дланью. Их романтический момент длился всего ничего, но зато какие эмоции он дал…

В последнюю неделю оба были на нервах, пережили кучу всего странного, и мимолетная передышка пошла на пользу. Они совершенно забыли о проблемах, окунувшись целиком друг в друга. Ласковый поцелуй дал понять, как сильно Джокер и Натали хотят продолжения — вступить в новый этап отношений и посмотреть к чему это приведет. Нат, смирившаяся со своей судьбой, воодушевилась, внутри нее загорелась жажда жизни. Полноценной жизни с любимым человеком. Так много препятствий было на пути к счастью, но только в тот миг она осознала, что до него рукой подать.

Джокер медленно отстранился с блаженной улыбкой на лице и произнес:

— Вот теперь пора…

* * *

Джокер неторопливо вел Натали в погреб, придерживая ее за талию. Ступала она с трудом из-за жара и общей слабости, но хороший настрой все же двигал вперед. Интерьер бросился в глаза своими небольшими преображениями: возле нарисованного круга — старый матрас с покрывалом; внутри круга — металлический стол, накрепко ввинченный в бетонный пол; на столе — многочисленные алхимические принадлежности, заимствованные из лаборатории ученого. Сам Рик стоял прикованный за руки стальной цепью к краю стола, уже закончив все приготовления и смиренно ожидая появления своей пациентки. У стены облокотилась на стеллажи до боли серьезная Вероника. Натали приметила в ее руке табельное оружие, которое хоть и не было наставлено на Рика, но внушало тревогу и предотвращало даже мысли о неожиданных фокусах. Перед помощницей шерифа по сторонам ходил беспокойный мистер Муни, который замер на месте, увидев дочь.

— Ты как? — тут же поинтересовался тот.

— Нормально, — лишь ответила она, не вдаваясь в детали.

Джокер помог ей лечь на матрас, а сам, преклонив колено, остался рядом, чтобы держать за руку.

— Отошел бы ты, Ромео, — попросил Рик, обернувшись. — А то еще промажу этой штукой, — тот держал шприц, содержимое которого светилось ярким цветом синего инея. Примерно так выглядел сгусток магии, вылетевший из дома Натали.

— Размечтался, — фыркнул он.

— Что я могу выкинуть, по-твоему? У госпожи офицера и так уже палец чешется, — развел тот руками, мельком глянув на Веронику.

— Все хорошо, — успокаивающим голосом сказала Натали.

Джокер с кислой миной все-таки уступил и сделал несколько шагов назад, не сводя с нее глаз. Рик наклонился так низко, насколько позволяли цепи на запястьях.

— Больно будет? — вдруг спросила Муни.

— Словно комариный укус, — прикинулся тот на мгновенье добрым доктором.

— И почему я тебе не верю? — прошептала она.

Рик выпрямил ее левую зараженную руку, протер тампоном со спиртом локтевую ямку и очень осторожно вставил иглу в самую большую почерневшую вену. Натали пока не чувствовала ничего экстраординарного. Она чуть наклонила голову вбок, чтобы наблюдать за процессом. Поршень, находившийся на отметке «10ml», начал движение, вливая в ее кровоток светящееся лекарство. И тут-то начались ощущения, которые было невозможно описать словами. Словно жгучую боль перемешали со светлым блаженством. Чем-то это отдаленно напоминало ту предрождественскую ночь, когда она совершила ритуал освобождения. Натали, стиснув зубы, издавала едва слышные стоны. Ее глаза начали испускать магический свет, постепенно наращивавший свою яркость. Он ослеплял всех присутствующих. Они стали щуриться и закрывать лица руками. Напряжение нарастало, что заставляло их с еще большим волнением ждать развития событий.

Как оно часто и бывает по прихотям вселенной, чуда не случилось. Чернота действительно начала исчезать, но длительность эффекта оказалась ничтожно коротка, и уже через несколько мгновений свет из глаз потух, все вернулось на круги своя. Натали растерянно посмотрела на Рика, который сам с нехилым таким изумлением поправлял очки.

— Что… что случилось? — гробовую тишину прервал озадаченный голос Джокера.

— Не думал, что скажу такое… — глубоко вдохнул Рик, аккуратно положив шприц на стол. — Я не знаю...

— Ты сказал, что сможешь ее вылечить! — выпалил он, сделав шаг вперед.

— Похоже, что инфекция оказалась сильнее, чем я предполагал, — не оборачиваясь произнес тот, погруженный в раздумья.

— Ну так придумай что-нибудь! — злоба Джокера уже перетекла в отчаяние.

— Простите, юная леди, — тот скорбно взглянул на Натали из-за плеча, — но я не в силах вам помочь.

Она разочарованно опустила голову и отрешенно уставилась в потолок, осознав, что надежда оказалась ложной.

— Сегодня вечером ее жизнь оборвется, — заявил Рик во всеуслышание. — Сделайте ее последние часы стоящими, — мрачно добавил затем.

Джокер с бурлящим океаном дурных эмоций внутри смотрел то на доктора, проведшего безуспешную процедуру, то на Натали, застывшую на месте с пустотой в душе. Неужели это все? Неужели в этот раз обмануть смерть не получится? Неужели… время пришло?

* * *

Мейсон сидел на скамье, наблюдая за практически безлюдным школьным двором. Лишь мистер Новитски не спеша работал метлой, оставляя за собой идеально чистую брусчатую дорожку. Его забавные старческие подергивания заставили Мейсона натянуть легкую ухмылку. В голову сразу пришла пара случаев из детства, когда ему прилетало от этого дряхлого, но еще вполне себе юркого мужичка. По делу, разумеется. Любил Вэл шкодить с друзьями, что тут скажешь. С возрастом взялся вроде бы за ум, пока не влез во всю эту гибридную муть. Мог ли он тогда представить, каким человеком станет? Каким человеком его… сделают?

— Почему здесь? — Энни прервала размышления Мейсона, спокойно сев рядом.

— Здесь мы впервые познакомились, — ответил он, даже не глядя на нее. — Но за четыре тысячи лет приходится выбрасывать из памяти некоторые вещи, полагаю, — колко добавил потом.

— Я одолжила у тебя «Код да Винчи», — произнесла она, вспоминая этот момент.

— Я говорил, что у меня не было этой книги?

Энни нахмурила брови.

— После того как ты ушла, я побежал в школьную библиотеку. Не нашел. Потом в городскую, как раз за пару минут до закрытия. Там тоже не было. Обшарил все книжные магазины. Ни черта.

— И где же ты ее достал?

— У одного знакомого. Он не хотел отдавать, поэтому я ее просто спер.

— Боже, — ухмыльнулась Энни. — Какие жертвы для того, чтобы произвести впечатление на девушку.

— М-да, на что я только не пошел бы ради этих прелестных фиолетовых глазок, — задумчиво промолвил он. — У тебя никогда не было гетерохромии, не так ли?

— Нет. В Джекилл-Хайдс ты видел то, что я хотела, чтобы ты видел.

— Хоть что-то между нами было настоящим? — спросил Вэл, наконец устремив на нее свой взгляд, полный страха услышать ответ.

— Если ты в это верил, значит было настоящим, — сказала Энни, убрав за ухо прядь коротких рыжих волос.

— Шикарно завуалированное «нет», — Мейсон с разочарованием в голосе откинулся на спинку скамьи. Изо всех сил он пытался не показывать всю ту боль, что почувствовал внутри от такой новости.

— Ты всегда был мне дорог, но не совсем в обычном понимании. Ты был дорог как…

— Вещь, — закончил за нее. — Не как человек, а как вещь, которая нужна для достижения цели.

Энни недвусмысленно промолчала, что было воспринято им как знак согласия.

— Хоть до кого-то из нас тебе было дело? Когда делала больно, чувствовала ли ты хоть что-то? — спрашивал Мейсон. — Хоть к кому-то?

— Не больше чем к фигурам на шахматной доске, — она сурово смотрела куда-то вдаль. — Избранный — король, а остальные — пешки. Но король должен при этом слушаться игрока, чтобы преуспеть, — пожала она плечами. — Мужчина сделает для тебя что угодно, стоит лишь завладеть его сердцем, — заключила Энни.

— Ого…

— Мои действия и слова кажутся для тебя зверством, но это только потому, что ты не понимаешь, не видишь всю картину целиком. Ты ДОЛЖЕН был пройти через все это, дабы стать Избранным.

— С чего ты это взяла вообще?! — развел руками Мейсон. — Что за маниакальное представление о процессе подготовки к сражению?! Как душевные страдания могут сделать мои физические навыки более искусными?! — кричал тот в недоумении.

— Так гласило пророчество! — выпалила она в ответ.

— Какое еще пророчество?

Энни тяжко вздохнула, взяв небольшую паузу, а затем начала:

— Когда ифриты еще ходили по земле и собирали свою мощь, я искала способ их одолеть. В какой-то момент решила заглянуть в будущее, чтобы найти ответ там. Тщетная попытка, но после обряда мне явилось виденье. Оно было туманным, я до сих пор не могу вспомнить некоторые моменты, но четко услышала несколько шепотков. Среди них была одна ключевая фраза: «Испытание болью приведет Избранного к победе», — Энни выразительным голосом и жестом акцентировала на этом внимание. — Позже я нашла способ обезвредить ифритов, но лишь временный. Потом отправилась в многовековое путешествие по всему миру в поисках Избранного, дабы избавить мир от напасти окончательно. Набиралась знаний, опыта, могущества. И в итоге встретила его. В маленьком и отнюдь не ординарном городке. Уж не знаю совпадением ли стало нахождение здесь одного из моих Кругов Солнца, — покачала та головой. — Буквально за пару месяцев я придумала долгоиграющий план, не выбрасывая из головы ту самую фразу. Мне жаль, что так вышло, мне правда жаль. Но выбирая между парочкой душ и миллиардами, я однозначно выберу второе, — решительно заявила она. — По крайней мере, я так думала раньше… — тут уже послышались нотки неуверенности в голосе.

— Вот это меня больше всего и коробит! — воскликнул Мейсон. — Ты делаешь все абсолютно бессмысленным, не давая мне исполнить свое предназначение! Рискуешь миром за призрачную надежду вернуть дочерей. Неужели за четыре тысячи лет, или сколько там тебе, ты не смогла смириться с потерей?

— Ты не знаешь, Мейсон, — вполголоса произнесла Энни. — Тебе не приходилось беспомощно смотреть, как твоих детей, твоих любимых всем сердцем малышек сжигают на кострах. Все эти четыре тысячи сто двадцать семь лет в моей голове эхом отдаются их крики… — ее лицо стало покрываться румянцем. — Я прожила несчетное количество жизней, сменила сотни имен, наблюдала за расцветом и падением империй, один раз даже полюбила. Но ни на один день… слышишь? Ни на один божий день не переставала думать о них. Возможно, мое ведьмовское чутье на каком-то практически неосязаемом уровне давало знать, что они еще где-то рядом. Я… я очень устала, Мейсон, — выдохнула она, протерев мокрые глаза. — Все эти годы мир был единственным, о чем я думала. Это тяжкое бремя исправления ошибки дочерей лежит на мне так долго, что я забыла каково это — жить для себя, — она отвлеченно поправляла темные полосатые митенки на руках.

— Это ужасно, — сочувствовал ей Мейсон. — Но подумай о криках всех остальных, если не остановить ифритов. Риски…

— Мне прекрасно известны риски, — перебила она. — Я должна это сделать. Если мне не удастся, то тогда уже придет время Избранного. А пока есть шанс, я хочу попытаться. Будь ты на моем месте, разве не хотел бы вернуть дорогих тебе людей? Если бы это был Джокер или твои родители?

Мейсон мрачно отвел взгляд, понимая, что в ее словах есть толика правды. Разум твердил, что одна жизнь не сопоставима с целой планетой. Отголосок того прежнего Мейсона где-то внутри, где-то в сердце шептал, что все зависит от того, чья эта жизнь. В итоге, он попросту не мог сказать даже самому себе, какое решение бы принял.

В его кармане завибрировал телефон — оповещение о сообщении. Он притворился, будто не заметил этого.

— Что ж, — внезапно встала Энни. — Задумка неплоха, но очень предсказуема. Ответь, не заставляй друзей ждать, — произнесла она и размеренным шагом двинулась прочь. — У тебя второе предупреждение. Третьего не будет, — сказала она напоследок, даже не оборачиваясь.

Мейсон проводил ее с недовольно надутыми ноздрями, затем достал мобильник и прочитал сообщение в общем чате. Оно было от Уотера и гласило: «В ее доме голяк». В ту же секунду пришло второе, уже от Кассандры: «У Дуэйна его тоже нет». Вэл досадно схватился за голову, пытаясь все обмозговать и разгадать местонахождение столь заветного и хорошо спрятанного оружия. Прервало полет мыслей очередное оповещение. От Джокера. Всего три слова, которые ошарашили каждого, кто их прочитал: «Она хочет попрощаться».

* * *

Крайне нечасто бывало, когда ребята собирались вместе, и в комнате при этом царило полное молчанье. Повод для сбора лишал дара речи. Все расположились в гостиной Натали, кто на диване, кто на полу, и лишь изредка перекидывались парочкой слов. В основном как действовать с ифритами или где теперь искать меч. Краткие диалоги каждый раз заканчивались фразой: «Я не знаю». На деле они попросту боялись затрагивать проблему, которая лежала в спальне на втором этаже. Последний день Натали Муни — в это даже верить не хотелось. Страх остаться без своей верной подруги и такой талантливой ведьмы, с которой они прошли огонь, воду и медные трубы, сковывал ребят. Но никуда не денешься. Всем нам однажды придется прощаться на пороге перехода в иной мир. Кому-то позже, кому-то раньше.

Уотер тихонько спустился вниз, перешагнул большую старую тряпку, которая скрывала недомытую лужу крови, и остановился. Ребята нерешительно смотрели на Мейсона и Джокера. Эти неловкие переглядки закончились тем, что Мейсон все-таки встал с дивана и направился наверх. Джокер же остался сидеть на стуле в углу, мертвым взглядом прожигая дыру в стене. Уотер сел на место Вэла, грустно барабаня пальцами маленькую черную флешку на восемь гигабайт. Да, ту самую, данную им Натали на пользование, что совершенно вылетело из его головы. Но она вспомнила. Вспомнила и вернула, поблагодарив за кучу хороших песен, что дали ей утешение в трудные минуты.

Мейсон вошел в комнату, мистер Муни легонько кивнул и оставил его наедине с дочерью.

— Говорил с ней? — спросила Натали, тяжело дыша через рот и щурясь.

— Да, — ответил Мейсон, присев подле ее ложа.

— Получил ответы? — ее тихий хриплый голос заставлял его чувствовать себя некомфортно.

— Получил, — сказал Вэл. — Только не те, что ожидал. Она готова рисковать всем миром, чтобы вернуть свою семью.

— Ее можно понять…

— Вот только это ее не оправдывает, — покачал он головой. — Она разрушила наши жизни, именно из-за нее ты сейчас… — он прикусил язык, ибо не желал лишний раз напоминать о неизбежном скором событии.

— Да, она лишила меня многих вещей. Но еще и дала мне то, о чем я даже мечтать не могла. Надежных друзей, — легонько улыбнулась она, не сводя с него глаз. — Настоящую любовь. Веру в то, что я значу для мира больше, чем казалось; что я способна на большее, чем унижение неудачников и походы на глупые маскарады. Она сделала меня лучшим человеком…

— Стоит ли оно того? — вдруг спросил Мейсон. — Быть лучше, но терзать при этом душу и тело всей этой болью? — его грустно опущенные карие глазки дали понять Натали, что речь идет уже не совсем о ней.

— Разумеется, — не задумываясь ответила она. — Мученики попадают в рай, вроде так говорится? — ухмыльнулась Нат. — Пора уже простить себя, Вэл, — она дрожащей рукой дотронулась до него. — Найди силы, чтобы сделать это. Не слушай Энни. Тебе не нужно быть бесчувственной и хладнокровной машиной, чтобы одолеть ифритов. Твоей силой всегда была мораль. Ты достаточно блуждал во тьме, — аккуратненько похлопала его по колену. — Пора отпустить ее и вернуться на свет. Только так ты сможешь спасти их всех…

Мейсон слегка кивнул, внимая ее совету. «Желание умирающей — закон, да?» — подумал он. Все говорят ему простить себя. Но необходимо ли это в свете происходящих событий? С пророчествами шутки плохи. А если да, то так ли это легко? Разговор с Энни, конечно, многое прояснил и дал пищу для размышлений, и все же он не знал, что делать. Впрочем, это уже его забота, которая была совершенно не важна в такой печальный момент. Тот вечер принадлежал Натали, это был ее прощальный миг и не стоило превращать его в очередной поток самобичевания.

— Мне будет не хватать твоих мудростей, — лишь произнес он.

— Я тебе что, бабулька престарелая? — фыркнула она. — «Мудростей».

Вэл засмеялся. Его радовало, что она не теряет чувство юмора. Влияние Джокера налицо. И все-таки эти двое, по его мнению, стали бы отличной парой, если не обстоятельства. Те же мысли посещали его и по отношению к себе с Энни. В самом начале два лучших друга были неудачниками-холостяками. Кто ж знал, что так все и закончится.

— Ну что, зови следующего… — сказала Муни, закашляв. — Не задерживай очередь, — криво потянула она уголок губ.

— Остался только один, — произнес Вэл.

— Зови… — понимающе повторила она.

Мейсон медленно поднялся, посмотрел на нее, пожалуй, в последний раз, и с тяжбой на сердце вышел. Через некоторое время он оказался внизу, где остальные тут же перестали шептаться и устремили свои взоры сначала на Мейсона, а затем на Джокера, который был единственным из присутствующих, кто еще не был наверху. Вэл тяжко вздохнул и подошел к нему.

— Тебе пора, брат, — он положил руку на плечо Джокера.

Тот сидел словно выключенный робот с застывшим лицом, даже не моргал, находясь в своего рода шоковом состоянии. Оттягивал до последнего роковой миг, ведь пойти туда значило принятие неизбежного и терпение поражения. А Джокер не мог этого позволить.

— Она ждет тебя, — добавил Мейсон.

Эти слова отзвучали в ушах Джокера словно удар по гонгу. Прояснилась весьма простая вещь: неважно, как больно ему будет подняться туда, важно, как больно будет ей, если он этого не сделает. «Она ждет тебя» — вот оно, главное. Попрощаться должна Натали, а не он. Ей нужно поставить точку в этой странице своей мимолетной жизни. Дойдя до этой ключевой мысли, Джокер вышел из ступора. Он повернул голову в сторону Мейсона, который держался как стоик, чем, собственно, и вдохновил его. Да, это очень сложно, но он должен вытерпеть, хотя бы ради Натали.

И вот, наконец, он встал и направился к лестнице. Каждая следующая противно скрипучая ступенька давалась все тяжелее и тяжелее, неспешные шаги приближали к комнате, где ему предстояло встретиться со своим самым страшным кошмаром. Под его взор вскоре попала приоткрытая дверь, за которой виднелась большая двуспальная кровать, а из-под одеяла высовывалась овальной формы головка с растрепанными черными волосами. Свет люстры бликами отдавался на вспотевшем от неистового жара лице Натали, это было отчетливо видно даже издалека. Как только Джокер подошел к двери, он застыл на мгновенье, не решаясь войти. К счастью, за него все решил мистер Муни, который распахнул ее и жестом пригласил внутрь.

Через пару секунд Джокер и Натали вновь оказались одни. Оба молчали, ибо не имели ни малейшего представления с чего завязать свой последний разговор. В итоге первой заговорила все-таки Нат, как та, чье время истекает.

— Подойди ближе, дитя, и внимай моему завещанию, — улыбнулась она, стремясь хоть как-то развеять обстановку.

На его лице не дрогнул ни один мускул. Джокер не оценил юмор. Тот еще оксюморон.

— Мы пытались, — уже более серьезно прошептала она. — Правда пытались. Но, видимо, мне не предначертано выкарабкаться. Я… долго думала, что тебе сказать. Ничего не смогла сообразить, — чуть покачала головой. — Буду… импровизировать, — шумно выдохнула она. — Встреча с тобой изменила мою жизнь, — начала Нат, не отводя от него взгляд. — Ты ворвался, будто ураган, разворотил во мне… все. Да, поначалу у нас не все ладилось. Я была заносчивой стервой, а ты обращался со мной подобающе. Уже позже мы стали друг для друга чем-то особенным. Я никогда… никогда не думала, что встречу настолько воодушевляющего и чистого человека, который сделает меня другой. Не верила, что люди в принципе способны меняться. Ты стал моей путеводной звездой еще до того, как я стала твоей, — в ее глазах виделась искренняя благодарность. — Но, как ни странно, не за это я обязана тебе по гроб жизни. Важнее всего то, что ты заставил меня… испытать такие… невероятно теплые и приятные чувства. Возможно, я осознала это с запозданием, но рада, что вообще осознала. И ни капли не жалею, что рассказала о них, хоть это и могло все разрушить. Хм… — вдруг остановилась она и призадумалась. — Кажется, я придумала, что тебе сказать. И почему я этого раньше не сказала? — удивлялась Нат сама себе. — Жизнь такая забавная штука — ждешь подходящего момента, а его все нет и нет, а потом оказывается, что уже все, конец, и как идиотка спрашиваешь себя: «И на кой черт я все это время ждала?». В конечном итоге, надо лишь…

— Я люблю тебя…

Джокер, стоявший на месте как истукан и не издававший ни звука, перебил ее самым неожиданным образом, словно гром среди ясного неба. Выражение его каменного лица не изменилось. Надел очередную маску. Натали обладала уникальной способностью видеть сквозь нее, созерцать истинную суть Джоффри Джефферсона. А суть его была такова: это очень ранимый и чувствительный юноша, для которого судьба уготовила целый аттракцион истязаний, и чтобы не сломаться и не дать сломить себя другим, он устроил перфоманс юморного неуклюжего дурачка, который длится так долго, что стал частью его самого. Два очень отличимых друг от друга человека, один на публике, второй наедине с собой, в какой-то момент просто слились воедино. Иногда больше проявляются черты первого, иногда второго. И только двум людям во всем мире удавалось понимать это — его мать и Натали Муни. На тот момент он даже не подозревал о существовании третьего, коим был Уотер. Рыбак рыбака, как говорится. Эта причина делала потерю Натали такой невыносимой. Для того, чтобы произнести три заветных словечка, пришлось маску натянуть вновь, ведь иначе он бы отдался эмоциям, которые поглотили бы его целиком. Они бы просто растоптали его и так израненную душу.

Душа Натали же, услышав три заветных словечка, засияла как сверхновая. На смертном одре ее самая сокровенная мечта воплотилась: любить и быть любимой. Вот какое оно, оказывается, счастье-то. Пускай ей осталось жить всего ничего, но последние ее минуты станут самыми лучшими за все время. Не хватало только одного штришка, который был нарисован ею сиюсекундно:

— Я тоже тебя люблю…

* * *

— Пап? — едва слышно прошептала Натали.

— Я здесь, малышка, — сказал отец, лежавший рядом с ней, и аккуратно погладил ее по бледному лбу.

— А помнишь… — закашляла она. — Помнишь ту сказку, которую придумала мама? Про маленькую девочку…

— Конечно помню, — улыбнулся он.

— Расскажи, пожалуйста…

— В одной маленькой деревне, — прочистив горло, начал Джон, — жила маленькая девочка, которая была не такая, как все. Дочь чародейки, она… — он вдруг запнулся, подметив этот интересный факт, а затем продолжил. — Она, как и мать, могла творить магию. Но держать свой дар надо было в секрете, иначе быть беде. Но однажды девочка не смогла сдержаться и показала своим подружкам одно безобидное заклинание. Те сначала удивились, а затем от зависти разозлились и обозвали ее злой ведьмой. Крошка прибежала к матери вся в слезах и рассказала о случившемся…

Джокер в это время тайком сидел около двери в коридоре, потирая запястья о коленки, и затаив дыхание слушал рассказ.

— Мать сказала ей: «То, что ты отличаешься от других, не значит, что ты хуже. Твои слова и действия — вот, что главное. Неважно, человек ты или ведьма. Именно ты решаешь, какой тебе быть — злой или доброй». Девочка прибодрилась и…

— Всегда… всегда любила эту сказку… — тихонько произнесла она, перебив отца. — Даже нарисовала эту девочку… — указала она дрожащей темной ручкой в противоположную стену.

Джон по ее глазам и жесту понял, что показывает она не совсем туда. Детский рисунок висел в правом углу, а не левом. Склад ума доктора сразу выдвинул гипотезу. Он пару раз провел пальцами очень близко к ее глазам и не получил абсолютно никакой реакции.

— Красиво получилось, правда?.. — приподняла она брови, уставившись в одну точку своими широкими черными зрачками.

— Очень… — он аккуратно прижал ее к себе, понимая, что конец уже близко, и едва сдерживал слезы.

— В…в… — ее веки потяжелели и стали закрываться, — врунишка… — выдохнула Натали, отдаваясь дикому желанию расслабиться и провалиться в сон.

— Для своего возраста это был вполне себе хороший рисунок, дорогая, — оценил Джон. — Даже… даже тень нарисовала, — ухмыльнулся затем. — Правда, три руки, но что уж тут… — он перевел взгляд на дочь, которая перестала двигаться. — Натали? — он прислушался, но не смог уловить ее дыхание. — На… Натали?

Джокер не видел, но слышал трепещущий голос мистера Муни, который заставлял его сердце трескаться на тысячи кусочков. Он наклонил голову, чтобы лучше слышать, но боялся смотреть. Да. Да, он правильно все понял. Время истекло. Это случилось. Джокер сморщил лицо от жуткой боли внутри и все-таки позволил чувствам нахлынуть. По его красной щеке потекла горькая слезинка, которая задержалась на дрожащем подбородке на пару мгновений, а затем полетела вниз.

Однако прозрачная капелька не достигла пола, а просто застыла в воздухе. Точно так же, как застыл Джокер. Наступила гробовая тишина, которую нарушили противные скрипы ступенек. Энни остановилась подле Джокера, посмотрев на его недвижимое скорбное личико, мрачно покачала головой и вошла в спальню. Там она увидела Джона с раскрытым от ужаса ртом, прижатым ко лбу любимой дочурки. Прискорбное зрелище. Она подошла ближе и взяла Натали за левую ладонь, откуда и шла вся инфекция. Энни сосредоточилась и начала шептать на другом языке. Заклинание подействовало моментально. Их руки засияли тем же синим цветом, что раньше, но на этот раз намного ярче. Натали вдруг открыла глаза, которые тоже испускали свет. Темные вены стали отступать, возвращая коже былой смугловатый оттенок. Энни резко одернула руку, закончив процесс. Сияние прекратилось, и Натали вскочила, вдохнув полной грудью. Она тяжело дышала, сидя на кровати, и ошарашенно смотрела по сторонам.

— Какого… — выпучила Нат изумрудные глазки.

— Есть разговор, — равнодушно сказала Энни.

* * *

— Ты… — глядела Натали на свою идеально чистую ладонь. — Ты исцелила меня?

— Сюрприз, — натянуто улыбнулась Энни и широко развела руками. — Нет, серьезно, надо поговорить.

— О… о чем? — недоверчиво нахмурила та брови.

Энни скрестила руки на груди и медленно подошла к окну, всматриваясь в ночную улицу.

— О запасном плане, — ответила она.

— Я не понимаю, — изумленно глазела та на застывшего отца.

— Я думала, что вы придумаете способ спасения, но, раз уж не преуспели, пришлось вмешиваться самой.

— Ты все это время могла меня спасти?

— Ты очень важна, Натали. Пора тебе узнать, насколько, — многообещающе заявила Энни. — Когда ты совершила ритуал освобождения, то стала обладать частью невероятной силы. Первозданной магической энергией. Именно эта энергия была использована, чтобы спасти человечество от ифритов.

— Да, я знаю историю. Ты создала Лимб и заперла их там.

Энни как-то странно ухмыльнулась.

— Что? Я разве не права?

— О, нет, ты права, но лишь отчасти. Я действительно создала новый мир, вот только это не Лимб.

— Прости? — недоумевала она.

— Лимб — это не астральная реальность. Это мир, в котором я жила, в котором родила дочерей, и который был сожжен дотла. Я не могла магически влиять на ифритов и поэтому перенесла всех остальных… сюда.

— Боже мой… — такое откровение никак не желало укладываться в голове Натали.

— Круги Солнца в самом деле были замками. Они держали два мира разделенными. Но лазейки все-таки оставались. Все сверхъестественные существа происходят от первозданной энергии, поэтому в состоянии между жизнью и смертью они теряют связь с новой реальностью и возвращаются душой туда. Физически вернуться можно лишь используя осколки самого первого Круга, который не выдержал мощи энергии и взорвался. Только потом я поняла, что нужно ее разделить, — Энни старалась как можно проще объяснить, как все устроено, но получалось так себе. — Этот мирок по сей день напоминает о своей искусственной природе эпизодическими… белыми вспышками на горизонте. Только я, как создательница, могу их видеть. Поначалу жутко напрягало, но затем в какой-то момент перестала обращать внимание, — смиренно пожала та плечами.

— Это уже слишком, — Натали схватилась за лоб, не поспевая за мыслями Энни.

— Воспользовавшись черной магией, ты осквернила первозданную энергию внутри себя, заставив ее покинуть вместилище. Из-за этого все остальные замки пали, дав дорогу демонам в этот мир.

— Это и был твой план? — негодовала Нат.

— Абсолютно нет. Я понятия не имела, как далеко ты готова зайти, — покачала Энни головой. — В ходе битвы я сделала то же, что и сейчас, — указала на застывшего на месте Джона. — Попыталась убрать Кощея, но он оказался полностью невосприимчив к белой магии, как и ифриты. Пришлось смириться с тем, что финальный акт начнется раньше.

— То есть у тебя был еще способ нас помучить?

— И не один, — честно призналась она. — Я не была уверена, что Избранный готов. Черт, я все еще не уверена. Так что, спасибо, дорогая, за похеренные планы, — язвительно улыбнулась Энни.

— О… знаешь, что, сучка ты древняя?! — возмущенно вскочила та с кровати, намереваясь обрушить на нее весь шквал неприязни.

— Ауч, — саркастично произнесла Энни.

— Это ТЫ дала мне эту энергию! Я ее не просила! Из-за нее меня Консорциум чуть не прикончил!

— Они лишь выполняли свою задачу — не дать ифритам прийти сюда. Так я завещала, когда создавала эту организацию.

— Ну да, стоило догадаться, — не удивилась Нат. — Зачем вообще было доверять мне такую ответственность?

— Вот мы плавно и подошли к основной теме нашего разговора, — ответила она. — Запасной план.

— В каком смысле?

— Я дала тебе энергию и спасла сегодня, потому что, в случае поражения, ты должна стать моей преемницей. Должна будешь провести ту же процедуру — создать новый мир, перенести туда человечество и закрыть дверь за собой.

Натали изумленно захлопала глазками.

— Понимаешь, я готовила не только Избранного. Консорциум и Кощей были ТВОЕЙ подготовкой.

— А сама ты не…

— Нет, — отрезала Энни. — Не могу. Это должен быть кто-то другой.

Голова Натали закружилась, и она опять села на кровать. Ей стало не по себе от всей это информации. Мурашки забегали по всему телу, а в груди начало давить. Дабы успокоиться, она совершила пару глубоких вдохов-выдохов.

— Я очень надеюсь, что до запасного плана не дойдет, — произнесла Энни с упованием в голосе. — Но ты должна быть готова. Когда… если придет время, — поправила себя, — я скажу, что делать. А пока отдохни, обрадуй друзей чудесным исцелением, — она прошла мимо, уже перед уходом встала в дверном проеме и обернулась. — И хватит уже тянуть резину с голубоглазиком, — с ухмылкой глянула она на безмятежно сидящего в коридоре Джокера.

— Говоришь так, будто тебе не наплевать, — произнесла вдогонку Натали, отрешенно уставившись на свое отражение в зеркале на шкафу.

— Говорю то, что вы хотите услышать, — прояснила она. — Иначе ничего не сработало бы.

Ведьма продолжила путь вниз по скрипучим ступенькам. Как только топот каблуков перестал слышаться, слезинка Джокера, застывшая в воздухе, продолжила падение и оказалась на полу, образовав крохотный, практический идеальный круг, который отдавался бликом в свете, становясь похожим на небольшое солнце…