Rise (гет)

Я виноват и признаюсь в ошибках.

Я сам избрал такой опасный путь,

Но, может быть, положена мне скидка

За то, что я решил с него свернуть?

Да, тщетны были все мои попытки —

Стараний слишком мало приложил.

Я жил в аду, тонул во страхе липком,

Но никого ведь так и не убил.

Война закончилась, и я даже сумел ее пережить. Это удивительно, потому что я почти не надеялся на такой исход. Мне его даже, возможно, не хотелось. Но... В отличие от тех, кто погиб тогда, я мог бы считаться счастливчиком. Но я не был и не стану победителем.

Смена моих приоритетов не означала, что я невиновен в принадлежности к числу Пожирателей Смерти. Да, я не убивал. Но у меня не хватило духу что-либо изменить и пойти против Волдеморта (наконец-то пропала необходимость называть его вслух Темным Лордом, больше он не был ничьим повелителем), я просто трусливо прятался или делал, что велят, и победившие в этой войне не могли оставить это без внимания. Я не старался убедить их, что мои взгляды изменились. Они бы мне не поверили, а серьезных доказательств у меня не было.

Родители, к моему счастью сумевшие выжить в день битвы за Хогвартс, тоже должны были ответить перед судом победителей над побежденными за свои деяния. Отец, к слову, не изменил своего мнения относительно маглорожденных, хоть и не принимал активного участия в последней битве. Но, если бы Волдеморт не разозлился на него из-за многочисленных провалов порученных заданий, отец непременно бы сражался на стороне Пожирателей и убивал бы своих противников безо всякой жалости. Мать же не входила в число Пожирателей. Ей никогда не нравились их жестокие игры. Она просто любила отца и, безропотно следуя за ним, делала то, что он говорил. Все, чего она хотела, это чтобы ее семья была жива. Я надеялся, что отсутствие Метки на ее предплечье убережет ее от сурового наказания.

Я уже был частично наказан, даже без вердикта суда. Последствия битвы для меня оказались плачевными. Каменные глыбы, придавившие меня около стен Хогвартса, основательно повредили позвоночник. И хоть благодаря великодушию Поттера и Грейнджер за меня взялись колдомедики, мне была оказана только первая помощь. Убедившись, что моей жизни больше ничего не угрожает, они оставили меня в покое, прикованным к постели, видимо, рассудив, что до решения суда я не достоин более серьезного лечения. Я не винил их, примерно такого я и ожидал. Но легче от этого мне не было. Боли первое время были ужасными, а ног я вообще не чувствовал. Было очень страшно, но я изо всех сил делал вид, что легко переношу все неприятности. Держался ради матери, которой сейчас было труднее всех из нашей семьи.

Родители пытались помочь мне, однако без денег сложно было что-то сделать, а наше семейное хранилище в Гринготсе было арестовано. Мать, которую в отличие от отца не отправили в Азкабан (благо, теперь там не было дементоров, так что пребывание там не было таким страшным, как раньше) до судебного процесса, приходила ко мне в больницу Святого Мунго каждый день. Она садилась рядом с моей кроватью, брала меня за руку и рассказывала все последние новости. На ее изможденном лице виднелась печать перенесенных страданий и переживаний, но она стойко держалась и очень старалась подбодрить меня.

В день суда я проснулся в скверном настроении. Нельзя сказать, что до этого было ощутимо лучше. Однако сегодня должна была решиться моя дальнейшая судьба, и я очень сомневался, что впереди меня ждут изменения к лучшему. Кроме того, мое состояние было жалким, я не хотел, будучи потомком древнего чистокровного семейства магов, представать перед всеми теми людьми, которые будут меня судить, в таком неприглядном виде. Я только-только смог самостоятельно сидеть, но в таком положении терпеть боль было реально не больше получаса. Я очень сомневался, что судебное заседание продлится меньше трех часов, а это означало, что мне предстоит очень трудное испытание.

Однако колдомедики сжалились надо мной, выдав большую порцию обезболивающего зелья, которое должно было поддержать мои силы на время суда.

Мама пришла за мной заранее, она была бледнее обычного, а под глазами залегли темные круги. Сердце сжималось, когда я смотрел на нее, но мне нечем было ее ободрить. Мы, словно по молчаливому согласию, не разговаривали на тему предстоящего мероприятия, она только тихо заметила, что я похудел, когда помогала мне одеться.

* * *

В Министерство Магии мы прибыли как раз вовремя. Так как сам я передвигаться не мог, мне помогали колдомедики. В судебном зале меня усадили на один из трех стульев, предназначенных для обвиняемых, которые стояли в центре помещения, рядом со мной села мама, а через несколько минут привели и отца.

— Плохо выглядишь, Драко, — с раздражением сказал Люциус вместо приветствия. — Где твоя гордость? Мог бы и лучше постараться. Или ты пытаешься вызвать жалость у этих никчемных людей? Это ниже достоинства Малфоев!

— Отец, сейчас не время и не место для таких споров. Лучше поддержи маму, она очень переживает, — спокойно ответил я. Не было никакого смысла злиться на него, я знал, что он никогда не изменится.

Мама вымученно улыбнулась и пожала мне руку:

— Я в порядке, сынок.

— Где все те маги, которые будут свидетельствовать в нашу защиту? — отец был зол.

— Никто не захотел защищать нас, Люциус. Наша репутация в обществе теперь не дает нам право что-то требовать от других, — тихо сказала мама.

— Да как ты можешь такое…

Договорить отец не успел, потому что в зал, и без того уже заполненный народом, зашел полный состав Визенгамота, и все разговоры моментально смолкли. Суровые люди в фиолетовых мантиях с вышитыми буквами «В» расселись по своим местам и хмуро уставились на нас с родителями. Один из судей громко заговорил:

— Заседание от двадцатого мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года объявляется открытым. Разбирается дело о причастности семьи Малфоев, а именно Нарциссы Малфой, урожденной Блэк, Люциуса Малфоя и Драко Малфоя, проживающих в Уилтшире, в Малфой-мэноре, к Пожирателям Смерти и их содействии Тому Марволо Реддлу, известному как Волдеморт. Допрос ведет Тиберий Солсбури, третий заместитель министра, при содействии Министра магии Кингсли Бруствера. Секретарь суда — Аманда Браунс, сотрудница Отдела магического правопорядка.

Высокий худощавый волшебник с серым лицом встал со своего места и начал перебирать бумаги, которые лежали на столе перед ним.

— Итак, пойдем по порядку. Мракоборцами установлено, что у обвиняемых Драко Малфоя, а также Люциуса Малфоя на предплечьях имеются Темные Метки, доказывающие, что они состояли на службе у Волдеморта. В отличие от них, у Нарциссы Малфой Темной Метки нет, так что начнем разбирательство с нее, — мама крепко сжала мою руку.

— Миссис Малфой, как супруга приближенного к Волдеморту, должна была знать о многих планах Пожирателей, однако никогда не передавала полезную информацию мракоборцам или кому-либо еще, кто мог предотвратить рейды Пожирателей и другие подобные злодеяния. Миссис Малфой, так и было? — колючий взгляд Солсбури обратился к бледной маме.

— Да, — дрогнувшим голосом сказала она, — все так, однако я плохо относилась к действиям Пожирателей и Лорда. Только что я могла сделать? Лорд был сильным легилиментом, если бы я раскрыла какие-нибудь его планы, он бы тут же об этом узнал и убил бы всю мою семью. Больше всего я хотела сохранить их жизни, понимаете? Да и потом, как вы уже сказали, я не числилась в рядах Пожирателей, Метки у меня нет, поэтому я знала только малую часть информации. В день битвы за Хогвартс я понимала, что если Темный… если Волдеморт победит, то нам придется всем жить в страхе и терроре, я пыталась помочь Гарри Поттеру…

— Достаточно, миссис Малфой, — перебил судья ее. — Не стоит ссылаться на Гарри Поттера теперь. Мы выслушали ваши показания. Перейдем к допросу мистера Малфоя-старшего. Итак, Люциус Малфой, признаете ли вы, что, будучи Пожирателем Смерти, полностью разделяли позицию Волдеморта и всячески способствовали распространению злодеяний в магическом и магловском мире, а так же выполняли все его поручения?

— Я готов раскрыть информацию о том, где могут скрываться другие Пожиратели Смерти, которым удалось скрыться в день падения Лорда, — самодовольно сказал отец.

— Вы не ответили на поставленные вопросы, мистер Малфой, — Солсбери был явно раздражен таким ответом отца.

— Да, я помогал ему некоторое время, он ведь запугивал всех нас, но он отстранил меня от дел, так что я не участвовал в главном сражении. Но сейчас я хочу помочь следствию, разве не это главное?

— Вы хотите спасти свою шкуру. Из показаний других Пожирателей нам стало известно, что вы были ярым сторонником взглядов Волдеморта. И, хотя вы и не принимали непосредственное участие в битве за Хогвартс, наставляли остальных Пожирателей быть безжалостными и беспощадно убивать всех, кто воюет против Волдеморта. Это так?

— Наглая ложь! Они просто хотят выгородить себя! Я — чистокровный волшебник из древней и уважаемой семьи, вы должны верить моим словам! — отец начал выходить из себя.

— Вот именно вопрос чистоты крови сейчас не играет никакой роли, вы должны это понимать, мистер Малфой. А из ваших слов я могу заключить, что вы ничему так и не научились. Однако вы можете дать суду информацию о беглых Пожирателях, это вам зачтется при вынесении приговора.

— Да как вы смеете! Не отчитывайте меня как мальчишку! Я требую уважительного отношения к себе! — прокричал отец. Похоже, этими словами он окончательно загнал себя в ловушку.

— Достаточно, мистер Малфой. Суд понял вашу позицию. После завершения заседания вы дадите дополнительные показания мракоборцам, и до вынесения приговора они успеют проверить вашу информацию. Если она будет стоящей, это отразится на вердикте уважаемого суда.

Я раздумывал над тем, почему отец не сдал беглых Пожирателей раньше, ведь у него было время до суда, думаю, его неоднократно допрашивали. Неужели он надеялся, что дело до суда не дойдет, и хотел остаться верным идеям Лорда?

Тем временем Тиберий Солсбури продолжал:

— Теперь перейдем к допросу мистера Драко Малфоя. Итак, мистер Малфой-младший, вы признаете, что были в числе Пожирателей Смерти, способствовали их злодеяниям, участвовали в битве за Хогвартс на стороне Волдеморта?

К горлу подступил комок, а желудок будто бы сдавило от страха. Даже боль отступила, хотя по прошествии времени сидеть становилось все труднее. Я сделал глубокий вдох и произнес:

— Да, я принял Метку и меня можно отнести к числу Пожирателей. Я участвовал в их рейдах, но никого не убивал и не мучил тогда, скорее был просто наблюдателем. И да, я участвовал в битве за Хогвартс, однако тоже никого не убил и не ранил. Сперва я находился в замке, затем мне пришлось, повинуясь зову Метки, оказаться снаружи, но, как только стало возможно уйти, я собирался вернуться обратно в замок. По дороге к нему я попал в небольшое сражение с двумя Пожирателями смерти низкого ранга, а затем меня завалило каменными глыбами разрушившейся колонны. Палочки со мной тогда уже не было, она потерялась гораздо раньше. Я потерял сознание, а очнулся, когда все было кончено. Меня нашли Гарри Поттер, Рональд Уизли и Гермиона Грейнджер. Они же передали меня колдомедикам… Все, что я могу еще добавить, так это то, что я раскаиваюсь в своих поступках, я был не прав.

— Спасибо, мистер Малфой. Суд принял к сведению ваши показания. На этом допрос можно считать оконченным… — Солсбури не успел договорить, как в зале раздался какой-то шум.

— Простите, уважаемый судья, я хотел бы свидетельствовать по этому делу, мне есть что добавить, — с места в последнем ряду зала поднялся Гарри Поттер. По залу прокатился гул удивленной публики.

— Мистер Поттер! Разумеется, если вам есть что добавить, то суд несомненно предоставит вам возможность высказаться, — Солсбури не меньше других был удивлен таким поворотом событий, однако быстро взял себя в руки. Он обернулся к своим коллегам, ища подтверждения своих слов, и, получив молчаливые согласные кивки, снова перевел взгляд на Поттера.

— Слово предоставляется свидетелю мистеру Гарри Поттеру.

Главный победитель магической войны спустился вниз и встал неподалеку от стульев, где сидели мы с родителями. Выглядел самый известный волшебник на сегодняшний день гораздо лучше, чем после сражения, однако глаза оставались печальными, даже мне было не по себе от его взгляда.

— Спасибо, мистер Солсбури, — уверенно проговорил Поттер. — Я хотел бы добавить несколько слов в защиту обвиняемых. Во-первых, суду следует знать, что мистер Драко Малфой не выдал меня другим Пожирателям, когда мы попали в плен к егерям, которые привели нас в Малфой-мэнор. Он явно узнал меня, но солгал остальным, когда его спросили об этом, что позволило нам выиграть немного времени и спастись в итоге. Во-вторых, мистер Малфой отговаривал Винсента Крэбба и Грегори Гойла от нападения на меня в Выручай-комнате, в день битвы за Хогвартс. Они его не послушали, все же он пытался помочь мне. И, в-третьих, миссис Малфой помогла мне во время битвы. Она пыталась сказать об этом уважаемому суду, насколько я понял, однако вы не заметили этого. Так вот, она солгала Волдеморту о моей смерти. У нее, возможно, были свои мотивы для этого, однако она это сделала. Я считаю, что это должно быть учтено при вынесении решения суда.

Поттер закончил свою речь, и в зале воцарилась тишина. Наконец Солсбури вспомнил, что заседание все еще продолжается, и громко проговорил:

— Суд благодарит мистера Гарри Поттера за показания. Вы можете присесть на свое место. Так как допрос обвиняемых и свидетелей подошел к концу, сегодняшнее заседание можно заканчивать. Суд вынесет свой вердикт через пять дней, а именно двадцать седьмого мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года. До этого момента мракоборцы проверят информацию, предоставленную мистером Люциусом Малфоем, после чего будет принято окончательное решение. До следующего заседания мистер Люциус Малфой останется в Азкабане, мистер Драко Малфой продолжит свое пребывание в больнице Святого Мунго, а миссис Нарцисса Малфой может находиться дома в Малфой-мэноре. На этом все, заседание объявляю закрытым.

Со всех сторон раздался гул голосов, люди начали покидать зал суда. Отца увели мракоборцы, он не удостоил нас даже взглядом, мы же с мамой молча остались дожидаться колдомедиков.

Говорить было не о чем. Мы были удивлены появлением Поттера, однако понимали, что наказания нам все равно не миновать, пусть он даже и дал показания в нашу пользу. Кроме того, уже почти закончилось действие обезболивающих зелий, так что я едва мог сидеть — боль пульсировала и все больше нарастала, я с трудом терпел, стиснув зубы.

Прибывшие колдомедики поместили меня на носилки и понесли к выходу из зала.

— Я приду к тебе завтра, сынок, — сказала мама, пожимая мою руку, — не падай духом.

— Ты тоже, — слабо улыбнулся я.

* * *

Пять дней тянулись очень долго, казалось даже, что они будут длиться бесконечно. Я надеялся, что Визенгамот сразу вынесет нам всем приговор, тогда можно было бы уже начинать приспосабливаться к новым обстоятельствам. А так оставалось ждать, уныло рисуя себе разные варианты будущего, один хуже другого. Белый потолок палаты, где я лежал практически без движения, надоел мне просто неимоверно. Хотелось встать и хотя бы немного пройтись, но это была роскошь, которая теперь для меня стала недосягаемой. Я не знал, сколько мне еще предстоит пробыть в таком состоянии, и это пугало просто до панического состояния. Не было сомнений, что колдомедики могут меня вылечить — переломы для них были обычным делом. Однако мой случай явно был непростым, и лечение, скорее всего, требовало много времени и денег, а маги в лимонных халатах прекрасно знали, что до решения суда счета семьи Малфоев закрыты.

Мне было тоскливо и тревожно. Я злился, но приступы злобы заканчивались вспышками боли, так что я быстро успокаивался…

И вот долгожданный день оглашения вердикта настал. Сегодня решалась судьба нашей семьи. Меня била нервная дрожь. Состояние мое за эти дни никак не изменилось, так что перед отправлением в Министерство магии мне любезно предоставили флакон с обезболивающим зельем. И на том спасибо.

С мамой я встретился уже в зале. Она, видимо, сумела взять себя в руки, потому что вид у нее сегодня был более приличествующий ведьме из древней семьи. Темно-синяя мантия оттеняла ее светлую кожу, так что бледность уже не так сильно бросалась в глаза, кроме того, аккуратная строгая прическа добавляла маме утонченности. Только чуть заметные темные круги под глазами говорили о том, что она страдает бессонницей, и пальцы, теребящие ажурный платочек, выдавали ее нервное напряжение.

Отец появился в сопровождении мракоборцев, как и в предыдущий раз. Он был на удивление спокоен. Поздоровавшись с нами, он отвернулся и принялся рассматривать ряды, которые уже наполовину были заполнены волшебниками.

Вскоре появились все пятьдесят членов Визенгамота, и заседание, которое должно было определить мою дальнейшую жизнь, началось.

Тот же самый худощавый волшебник, что и вел прошлое заседание, поднялся со своего места и заговорил:

— Заседание от двадцать седьмого мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года объявляется открытым. Разбирается дело о причастности семьи Малфоев, а именно Нарциссы Малфой, урожденной Блэк, Люциуса Малфоя и Драко Малфоя, проживающих в Уилтшире, в Малфой-мэноре, к Пожирателям смерти и их содействии Тому Марволо Реддлу, известному как Волдеморт. Сегодня мы собрались здесь для оглашения решения. Заседание ведет Тиберий Солсбури, третий заместитель министра, при содействии Министра магии Кингсли Бруствера. Секретарь суда — Аманда Браунс, сотрудница Отдела магического правопорядка, — монотонное перечисление формальностей закончилось, и Солсбури снова начал искать нужные бумаги у себя на столе. Меня это раздражало. Неужели нельзя было подготовить все заранее?

— Итак, — нашел наконец нужные записи судья, — суд рассмотрел все свидетельства и готов перейти к голосованию по окончательным приговорам. Начнем с мистера Люциуса Малфоя. Учитывая тот факт, что предоставленная в ходе прошлого заседания информация была проверена и опровергнута мракоборцами, можно сделать вывод, что мистер Малфой ввел суд в заблуждение, чтобы избежать наказания.

— Вы лжете! Я дал вам правдивые показания! — закричал отец.

— Тем не менее, мистер Малфой, по указанным вами адресам мракоборцам не удалось обнаружить даже следы недавнего пребывания Пожирателей Смерти, факты говорят сами за себя. Суд ставит на голосование решение приговорить Люциуса Малфоя к десяти годам Азкабана за то, что он был пособником Волдеморта и принимал участие в злодеяниях наряду с другими Пожирателями Смерти. Кто за? — руки подняли почти все члены Визенгамота. — Сорок пять голосов «за». Решение принято.

Отец, похоже, потерял дар речи. Мама до боли сжала мою руку.

— Продолжим. Миссис Малфой. Согласно предоставленным свидетельствам мистера Гарри Поттера и показаниям самой обвиняемой, суд ставит на голосование решение оправдать Нарциссу Малфой в части обвинения о пособничестве злодеяниям Волдеморта и Пожирателей смерти, однако все же указать на бездействие в предоставлении полезной информации лицам, противостоявшим Волдеморту, и запретить ей выезд из страны и смену места жительства сроком на три года, а также установить контроль за заклинаниями ее волшебной палочки на неограниченный срок. Голосуем, кто за? — и снова руки подняли почти все судьи. — «За» сорок семь голосов. Решение принято.

Что ж, мама, по крайней мере, оставалась на свободе. Теперь настал мой черед. Холод пробежал по всему телу.

— Перейдем к мистеру Драко Малфою. Учитывая полученные доказательства, суд признает вас виновным в принадлежности к пособникам Волдеморта — Пожирателям Смерти, выносит на голосование решение запретить покидать текущее место жительства сроком на три года, а также ограничить передвижения по миру в дальнейшем таким образом — любые перемещения должны быть одобрены Министерством магии. Кроме того установить контроль за сотворяемыми заклинаниями волшебной палочкой мистера Малфоя-младшего. Кто за? — снова почти все. — Сорок шесть голосов «за». Решение принято.

Меня не отправили в Азкабан, это хорошо. Но жизнь не будет легкой. Что же с моим лечением? Будто бы в ответ на мои мысли, Солсбури продолжил:

— И последнее. Относительно имущества и финансов семейства Малфоев. Ставлю на голосование следующее постановление суда: Малфой-мэнор остается во владении семьи Малфоев, а сбережения, которые находятся в хранилище банка Гринготтс, изымаются в качестве компенсации за содеянное вышеуказанным семейством. Итак, прошу голосовать. Кто за? — некоторые судьи явно колебались, но это ничего уже не меняло. — Сорок три голоса «за». Решение принято, — Солсбури, казалось, был вполне доволен исходом дела.

— Подведем итоги. Мистер Люциус Малфой немедленно отправляется в Азкабан. Миссис Нарцисса Малфой вместе с мистером Драко Малфоем должны предоставить свои волшебные палочки для установления контроля, а затем — проследовать в Малфой-мэнор. Следует заметить также, что покупать новые волшебные палочки всем членам семьи Малфоев категорически запрещено, о чем будут извещены все соответствующие магазины. Прошу обратить внимание, что мистер Драко Малфой не сможет ближайшие три года покидать поместье, а миссис Малфой может выходить из дома в любое время, но жить должна именно там, кроме того ближайшие три года она не должна покидать нашу страну. Деньги, которые находятся в семейном хранилище Гринготтса, больше не принадлежат Малфоям. На этом все. Заседание окончено. Все свободны, — Солсбури сел и кинул на стол свои записи.

Вот и все… Суд победителей свершился. Я перестал понимать, что происходит вокруг, как только объявили приговор. Меня пригвоздило к месту, будто кто-то запустил в меня Петрификус Тоталус. Волшебники, пришедшие посмотреть на судебный процесс, неспешно покидали зал, судьи не торопились, видимо, у них впереди было еще одно заседание, мама что-то говорила мне очень быстро, отец даже не взглянул на нас перед тем, как его увели, а я просто молча смотрел на это все. Впереди меня ожидали не просто нудные дни в поместье… Я не мог ходить, даже сидеть, уехать было нельзя, без денег на серьезное лечение можно было и не рассчитывать. Мне «уважаемые» судьи уготовили особую тюрьму. Я должен был остаться заложником своего тела, возможно, на всю оставшуюся жизнь.