Парень для Пэнси (гет)

Разрыв с отцом Теда Нотта Пэнси переживала тяжело. Она не пила, не ела и постоянно плакала, вспоминая, каким невероятным человеком тот был. Увещевания Дафны о том, что он просто педофил, не находили отклика в разбитом сердце Паркинсон.

Сначала она ждала, что он вернется: одумается, поймет, что всегда любил только ее, и приползет на коленях вымаливать прощение. Потом Пэнси ударилась в разработку коварных планов завоевания Чэда, постепенно переходящих в планы мести за безвозвратно утерянную юность. Но ни одному из них не суждено было сбыться: вскоре Викки сказала Милли, что Энджи сказала Лаванде, что Чэд Нотт встречается теперь с крошкой Сандрой Фоссет из Хаффльпаффа.

Мир Пэнси Паркинсон рухнул окончательно, и она погрузилась в пучину горя и тоски. Миллисента все время старалась хоть как-то утешить подругу, но ту буквально выворачивало наизнанку от одного вида Булстроуд. Однако толстуха не отставала.

В это утро все было, как обычно. Белые простныни, зеленый балдахин, шелковая ночная рубашка...

— Пэнси, ты уже проснулась?! — Миллисента заискивающе улыбнулась, заглядывая прямо в глаза. — А я заняла для тебя очередь в душ!

Паркинсон уже готова была ответить что-нибудь едкое, но... ей не захотелось. Наоборот, Булстроуд показалась ей очень приятной особой.

— Спасибо! — улыбнулась Пэнси, накидывая халат.

Перед ее мысленным взором все еще стояла картинка из ночного сна — странного, но завораживающего. Во сне она видела Джинни Уизли. Та стояла перед ней, смущенно завернутая в пушистое полотенце, и ее острые ключицы, покрытые мелкими веснушками, выглядели так... Паркинсон поняла, что это видение возбудило ее. Мысли об отце Нотта отошли на второй — нет, даже на третий — план, а вот образ Джинни продолжал преследовать и за завтраком, и за обедом.

Пэнси нарочно села лицом к столу Гриффиндора, чтобы понаблюдать за Уизли-младшей. Та очень неуклюже ела суп вприкуску с хлебом и совершенно не эротично поперхнулась, встретившись с Паркинсон взглядом, но это не оттолкнуло, а лишь усилило желание подойти и помочь... Слизать крошки хлеба с ее губ... Наваждение какое-то!

— Я, кажется, заболела, — шепотом сказала Пэнси Дафне на Чарах.

— Что случилось? — ответила та, впрочем, не очень заинтересованно. Гринграсс уже давно наскучили стоны Пэнси по поводу Чэда.

— Дело в том, что я... — вдруг Паркинсон ясно осознала, что не может рассказать об увлечении другой девушкой. Не может — и все. — Да так, уже прошло, забудь!

И она отвернулась к окну.

А ненормальные сны не хотели покидать ее. Пэнси перестала думать о ком бы то ни было еще: все ее мысли были заняты Джинни. Превозмогая холод, Паркинсон наблюдала с трибун, как та тренируется отбивать бладжеры, и все движения Уизли казались ей верхом совершенства. Она тратила целые часы, чтобы краем глаза посмотреть, как Уизли — неуклюжая и грубая — выполняет домашние задания, смеется о чем-то с глупой подружкой Саттон... Как бы Пэнси хотелось оказаться на месте Малютки Мэгги...

— Ты какая-то странная, — сказала ей Дафна во время очередной тренировки Гриффиндора.

В этот раз она сидела рядом и внимательно наблюдала за Поттером, с которым пребывала в состоянии отчаянной ссоры. Пэнси засуетилась, переживая о том, как не дать подруге догадаться об истинных мотивах своих странностей, но тут ей на помощь внезапно пришла Миллисента:

— Просто она все время думает, как вернуть мистера Нотта! — ляпнула она с видом эксперта.

Гринграсс закатила глаза, но тут же забыла о подругах, увидев что-то на другом конце поля, и напряглась. Впрочем, Дафна интересовала Пэнси меньше всего, потому что ее любимая Джинни летала в этот день даже хуже, чем во все предыдущие. Не нужно было быть экспертом, чтобы понять: загонщице тотально не везет! И Пэнси так жалела ее!

Джинни закончила тренировку неудачным приземлением, и Поттер поспешил ей на помощь. Дафна зашипела что-то про "мерзкую предательницу крови", а Пэнси охнула, испугавшись за предмет своего обожания, но быстро спохватилась и стала вторить Гринграсс, как попугай. На сердце у нее было тяжело.

Наступил день переигровки. Малфой выглядел, словно петух перед боем, впрочем, как и Поттер. Белый и черный петухи. Пэнси усмехнулась про себя, привычно глядя на стол Гриффиндора, за которым Джинни смерила ее неприязненным взглядом и отвернулась.

Завтрак подходил к концу.

— Пойдем? — спросила Миллисента, но Пэнси лишь отрицательно покачала головой: Дафна что-то затевала и просила подождать ее.

Булстроуд заныла и уставилась в остатки своего кофе, словно надеялась узреть там будущее.

Внезапно сердце Пэнси забилось сильнее, а лицо стало пунцово-алым: Джинни Уизли, спотыкаясь и краснея, как помидор, сама подошла к столу Слизерина и, глядя безумными глазами на Паркинсон, затараторила:

— Пэнси, я знаю, что мы с разных факультетов, что между нами были разногласия, но я, блин, люблю тебя не по-детски! Правда! Я понимаю, что ты девушка, что я девушка...

Паркинсон знала, что чудеса бывают, но поверить в подобное! Первым ее порывом было тут же отказать — люди же смотрят! Но она слишком хорошо знала: вторых шансов не бывает, поэтому встала с места и, превозмогая смущение, произнесла:

— Я тоже... Джинни, я тоже давно тебя люблю...

Что тут началось! Поттер, Уизли и Грейнджер бросились к ним; Григрасс, Малфой и Гойл застыли в оцепенении, а Пэнси сделала шаг навстречу Джинни, и их руки крепко переплелись... Но счастью не суждено было длиться вечно: Рон оттащил сестру в сторону, и рука Джинни выскользнула из пальцев Пэнси. Паркинсон охнула, хотела было достать палочку и начать активное сопротивление в борьбе за любовь, но в этот момент Поттер засунул в рот ее возлюбленной безоар и...

Пэнси словно проснулась. Стало так противно, словно это ей только что затолкали камень в глотку. Начало тошнить от одной мысли о том, что она могла бы поцеловать девушку. И кого! Джинни Уизли! Предательницу крови! У всех на виду! Паркинсон насупилась и поджала губы, стараясь выглядеть максимально презрительно.

Шутка Дафны?! Или месть еще кого-нибудь?! Паркинсон уже готова была покарать всех подряд, без разбора, но вдруг замерла и прислушалась к себе. В царивших вокруг шуме и суматохе удары собственного сердца показались ей такими ясными... Наваждение спало, но боль от утраты Чэда Нотта не вернулась. Стыд, смущение, злость от нелепости ситуации... Но любовь? Нет! Пожалуй, шутнику стоило бы сказать "спасибо" за чудесное исцеление...

Воспользовавшись неразберихой, Пэнси упорхнула в свою комнату. Она решила не ходить на занятия сегодня...