Крючкотвор (джен)

Перед отъездом из Англии в школу требовалось разобраться с наследством, оставленным родителями.

Из банковской выписки выходило, что последнее поступление в сейф Поттеров датировалось июнем тысяча девятьсот восьмидесятого года, а потом по выписке проходили только ежегодные изъятия из сейфа в пользу Гринготтса. Люди, у которых всё это время находился ключ, не пользовались денежными средствами из сейфа, но и Дурсли, воспитывая Гарри, не получили на его содержание ни пенни, ни кната.

Также было необходимо запустить процесс по восстановлению дома в Годриковой впадине.

Информации, содержавшейся в сборнике законодательства и судебных актов Визенгамота, катастрофически не хватало. Гарри нуждался в дополнительных сведениях о том, что происходило в то время, когда погибли его родители. Хоть это было и очень странно, но Гарри взял подаренную ему Хагридом сову, оставшиеся от посещения Косой аллеи монеты и написал записку в книжный магазин с просьбой прислать подшивку газет за восемьдесят первый год. Название периодического издания Гарри подглядел в той газете, новости из которой зачитывал Хагрид, а о возможности «заказа новинок совиной почтой» его уведомили красочные листовки в самом магазине.

А пока что, можно было обобщить всё то, что он узнал из сборника нормативных актов волшебного мира.

И первый вывод, который сделал Гарри, бегло просмотрев издание законодательства — это схожесть системы права, его структуры в магическом и обычном обществах. У магов были такие же Статуты и Акты, и так же, как и у подданных Соединенного Королевства, огромное значение придавалось судебным прецедентам и обычаям.

Некоторые принимались на международном уровне, как, например, основополагающий Статут о Секретности, принятый на международной конфедерации магов в 1689 году. Он представлял собой договор-конвенцию между магами разных стран и обычными людьми, иногда дополнялся и постепенно его нормы стали основополагающими правилами жизни магов. Международные отношения сводились к выработке общего законодательства и торговых стандартов для сотрудничающих стран.

Остальные законы и положения принимались либо Министерством Магии, либо Визенгамотом — судебным органом, в котором председательствовал чиновник Министерства. То есть в магическом мире отсутствовало чёткое разделение властей. Законодательная, исполнительная и судебная ветви власти срослись и перепутались настолько, что никакие «сдержки и противовесы», принятые в политике современных демократических стран не действовали. Тот же Министр Магии выбирался членами Визенгамота.

Постановления Визенгамота, принятые в полном составе — статуты и акты — были обязательны для Министерства Магии. Последнее, в свою очередь, тоже издавало различные акты, приказы и положения, но они не должны были противоречить законам Визенгамота.

Хоть и декларировалось, что Визенгамот как судебный орган в своих выводах должен был опираться не только на предыдущие свои постановления (судебные прецеденты), но и судить по справедливости и по совести (bona fide) и без гнева и пристрастия (sine ira et studio), однако, судебные решения, принимаемые в разные годы, отличались серьезными противоречиями, что лучше всех слов говорило и показывало влияние политических сил на правосудие. Например, некоторые дела десятилетней давности рассматривались без предварительного расследования, опираясь только на показания свидетелей или собственное признание, что также умаляло само понятие правосудия.

Все акты Министерства Магии и Визенгамота должны были быть опубликованы в национальной газете, но составитель сборника в своих комментариях сетовал, что журналисты в погоне за сенсацией часто искажают своими заметками текст официальных документов.

У магов существовала своя специфическая отрасль права — волшебное право или право о применении волшебства. Отсталость производства паровозом тащила за собой усеченное правовое регулирование экономической сферы общественной жизни. Законодательство было посвящено, в основном, отношениям с магглами и другими расами. Вот здесь министерские чиновники развернулись: существовало даже специальное положение, регламентирующее дресс-код мага в обычном мире и список разрешенных к применению на магглах заклинаний, а также заклинания, которые маги могли использовать только в чрезвычайных случаях или являясь уполномоченными работниками министерства.

Статут о секретности 1689 года являлся своего рода Конституцией волшебного мира, регулируя основные вопросы жизни магов и их отношения с магглами, сокрытие волшебных животных и домов.

Акт Визенгамота провозглашал принцип равенства всех волшебников и волшебных рас независимо от крови, происхождения и пола.

Некоторые идеи, например, о равенстве прав волшебников и волшебниц независимо от пола были новаторскими по сравнению с остальными устаревшими правилами из cредневековья.

Правовое положение других рас отличалось от волшебников, и на деле равенство всех, за счет многих ограничений, введенных Министерством, превращалось в фарс. Например, целая раса волшебных существ — домашние эльфы являлись вечными рабами, переходящими по наследству. Причём такое положение существовало только лет двести пятьдесят, а ранее этого срока Гарри не встречал упоминания о них как о рабах. Домашний эльф мог заключать мелкие сделки, но только от имени и к выгоде своего господина-волшебника. Другие сделки признавались недействительными. Домашние эльфы могли работать только на своего господина, но за счет своей магии иногда достигали каких-то высот, например, был процесс о признании сделки недействительной, заключенной домашним эльфом Таури, который был управляющим в поместье Краучей.

Кроме того, оборотни (вервольфы) обязаны были пройти обязательную регистрацию в Министерстве, их деятельность контролировалась специальным отделом. И всем расам (великанам, гоблинам, русалам, оборотням, кентаврам), кроме детей от смешанных браков с волшебником было запрещено учиться в Хогвартсе.

Специальные министерские указы ограничивали подделку защитных заклинаний и оберегов, применения магии к предметам, созданным магглами, использование транспорта (метел, порталов, сети летучего пороха и аппарации, на которую требовалась лицензия).

Акты Министерства устанавливали наказание волшебникам за неуместное использование магии, за колдовство в неподходящее время или с нарушением магических законов.

Мелкие дела о нарушении законов о волшебстве рассматривались Сектором по борьбе с неправомерным использованием магии Министерства, а крупные — Визенгамотом, причём круг наказаний зависел только от фантазии магов — встречались и тюремное заключение в Азкабане (за самые тяжкие преступления), изгнание в мир без магии, лишение волшебной палочки, общественные работы на общее благо, домашние аресты, штрафы и сотня других очень странных наказаний — танцы на главной площади, обязательства не покупать лягушачью икру, постановления о публичной порке вывески, посмевшей упасть на проходящего мага и другие. Что характерно, жизнь мага признавалась главной ценностью и смертная казнь не практиковалась. К почти смертной казни приравнивался поцелуй дементора, лишавший мага не жизни, но магии и разума.

Исходя из объемов судебной практики, можно было сделать вывод, что у магов активно развивалось договорное право. Им знакомы были классическое право собственности (в отличие от специфического у гоблинов), сделки купли-продажи, аренды и найма. Анализируя законодательство в этой сфере, Гарри сделал вывод о том, что британские маги очень много переняли у римских правоведов — британское частное право почти полностью копировало законодательство древнего Рима.

Гарри Поттеру всегда были близки идеи римского права. Он испытывал чувство «дежавю». Если верны теории о переселении душ, то Гарри в прошлой жизни наверняка был римским патрицием, носил тогу с пурпурной каймой, гладкий золотой перстень, ходил на Форум, присутствовал на заседаниях Сената в курии, принимал участие в управлении государством и много-много читал.

Римские корни происхождения подтверждало и заключение сделок: маги могли заключать договоры двумя способами — подписанием единого контракта или с помощью рукопожатия и произнесением специальной формулы.

Маги защищали свои обязательства в суде, туда же обращались и при нарушении прав и интересов за возмещением ущерба. Сохранились сведения, что до тысяча пятьсот пятого года маги могли разбирать свои споры самостоятельно, обращаясь к магии, но посылаемые им знаки волшебники трактовали по-своему, что вело к недопониманию и распрям, продолжавшимся много лет. Так, например, чиновник приводил «общеизвестный» всем английским магам раздор между некими Малфоями и Уизли то ли насчет земли, то ли овец — уже неизвестно, но вражда сохранилась и на момент выхода в свет издания соответствующего тома.

Но отсутствие промышленного производства влияло на ограниченность права. Так, у магов не было правил, ограничивающих недобросовестную конкуренцию или рекламу. Очень ограниченно было патентное право, которое сводилось к выдаче патента на волшебные шутки. Патент получал тот, кто первый обратится в Министерство с соответствующим заявлением.

С использованием имени и образа маги вообще так отличились: актом Визенгамота прямо было разрешено использовать любые имена и образы в жизни магов в соответствии с древними обычаями магии, когда прятали настоящее имя или лицо от темных сил. Существовал судебный прецедент, разрешающий сменить магу имя — для защиты своего — в любое время, стоило только произнести формулу «pro tutela nomine»[1], и маг мог назваться как угодно — хоть лордом, хоть королевой.

Но для Гарри понять то, что обе правовые системы имеют много общего, было самым главным. И в этом мире с головой и хорошей подготовкой можно будет развернуться! Выучиться и перевернуть правовую систему магического мира!

— И не будет в мире человека, который не будет знать имени «Гарри Поттер»[2], — торжественно заключил мальчик.

— Гарри, — раздался снизу голос тёти, — забери её, — Петуния продолжала бояться сов и звала племянника в те редкие разы, когда к ним прилетали птицы. — Мой руки и садись обедать!

— Да иду я, иду! — будущего переворачивателя мира ждали тушеный шпинат и подшивка газет десятилетней давности.

1 — для защиты имени

2 — фраза из кинона