Ведьма - это состояние души (гет)

— Что же ты с собой сделала… Растерзала свою душу…

Я смотрела на нее, словно в зеркало, и не верила своим глазам. Никогда я не думала, что мне доведется увидеть ее в таком возрасте, хотя она и погибла больше десяти лет назад.

— Зачем ты себя погубила? Зачем себя потеряла? — снова спросила она, скорбно окинув меня взглядом, как будто и не надеясь на ответ.

Я непонимающе посмотрела на нее. От тихой тоски и невысказанного осуждения в ее глазах было невозможно тяжело. Риннон, уловив мое смятение, взмахнула рукой, и в пустоте, посреди которой мы находились, возникло зеркало в старинной резной раме. В серебристой глади отразился мой нынешний облик. Почему-то от немого укора сестры, подошедшей сзади, стало еще хуже.

— Ринни… — сглотнув, через силу выдавила я из себя. — Это же я, Ринни. Я, слышишь!

Оказавшись за моей спиной, она медленно покачала головой:

— Эндрейст больше нет, — едва слышно шепнула она, и ее полупрозрачные белые одежды, словно сотканные из тумана, колыхнулись. — Нас всегда было двое, но теперь я одна. Мне никогда уже не дождаться ее…

Болотно-зеленые глаза Риннон наполнились мерцающими слезами, и в следующее же мгновение она истаяла, растворившись в пустоте, не успела я обернуться.

* * *

— Энди, Энди, — коснулись моего лба ледяные пальцы Итана, — как ты?

Открывать глаза и встречаться взглядом хоть с кем-то не хотелось абсолютно. Я облизала губы, все еще чувствуя на них привкус крови Северуса, который, судя по всему, был где-то рядом. Затем все же приподнялась на локтях и огляделась. То, что меня не замутило от одного лишь движения, как было все последние дни — я уже сочла едва ли не победой.

— В порядке, — скупо отозвалась я и попросила его помочь мне добраться до постели — ночи становились холодными, и лежание на стылой земле отнюдь не приносило комфорта.

Это было откровенным враньем. Я была совсем не в порядке, и то, что физически мне стало чуть-чуть легче, совсем не означало порядок. Слова Риннон не исчезли из головы после возвращения — напротив, они как будто стали громче, слышнее, они били по воспаленному мозгу, словно молотом.

Северус по традиции устроился в кабинете. Я проводила его глазами и, одной рукой держась за шею Итона, другой толкнула дверь в нашу спальню. Бейкер кинул на меня полный облегчения взгляд.

— Тебе правда лучше? — спросил он, укладывая меня на подушки и, взволнованный, сел рядом в ожидании ответа.

— Да, — выдохнула я, прикрывая глаза, и похлопала по постели рядом с собой. — Тебе нужно отдохнуть. Нам нужно.

Я обрадовалась, когда он без лишних разговоров разделся и лег, уснув буквально через считанные минуты, как только голова коснулась подушки — и поняла, что пока совсем не готова обсудить с ним произошедшее. От воспоминаний брала оторопь. Что, дьявол раздери, значит «больше нет»?! Вот она я, живая! Возможно, куда более живая, чем когда-либо!

Злость пришла внезапно и вспыхнула, как горючее от искры. Какого черта?! Явиться передо мной только для того, чтобы пошатнуть начавшую крепнуть надежду и посеять страх и сомнения в душе? Сейчас, когда все начало налаживаться? Она смеет говорить это мне?

Это что — отречение? Я почувствовала, как кулаки непроизвольно сжались. Лицемерка! Чего стоят ее слезы?

Все правильно, так, как и должно было быть — ей никогда не дождаться меня! Ждать после смерти, пребывая в вечном покое — не так уж и сложно. Ждать и держаться вместе при жизни оказалось куда трудней.

Нет, она определенно не стоит того, чтобы мучить и без того тяжелую голову мыслями о ней, решила я.

«Даже если она и переменит свое мнение, — подумалось мне, и от этой мысли губы сами собой растянулись в ухмылке. — Ждать ей в любом случае придется долго. Я не тороплюсь.»

* * *

Проснулась я раньше Итана. Понаблюдав немного за тем, как он безмятежно раскинулся на постели, я потянулась и опустила стопы на пол. Это все-таки большое счастье — открыть глаза утром без желания тут же умереть. Все познается в сравнении.

Снейп был прав, чувствовала я себя и впрямь не в пример лучше. Ппо крайней мере, то, что по лестнице удалось спуститься на твердых ногах, не могло не радовать. Дети еще спали, и я, тихо ступая, пошла на кухню — несмотря на запреты, мне сейчас больше всего хотелось не спеша выпить чашечку крепкого сладкого кофе.

Над плитой с туркой в руке уже хозяйничал Северус — тоже, как оказалось, тот еще жаворонок.

— Ну и мне тогда свари, — сказала я, усаживаясь за стол. Снейп вздрогнул и резко обернулся. — Доброе утро.

— Доброе, — буркнул он, возвращаясь к своему занятию, но все же спросил, обернувшись через плечо и скользнув по мне внимательным взглядом: — Как вы?

— Лучше, благодарю, — запахнула я шаль, накинутую поверх халата — несмотря на улучшение самочувствия, меня еще иногда пробивал озноб. — Ну, а с тобой что? Ты который день, как на измене.

Северус удивленно посмотрел на меня, прислонившись к кухонной тумбе — подобного вопроса он явно не ожидал. Он нахмурился и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но я, предугадав его ответ, опередила его:

— Если ты сейчас соврешь мне, что все в порядке, я прикончу тебя и без магии — просто чтобы не мучился.

Снейп захлопнул рот и хмыкнул.

— Ну, разумеется, — его лицо исказила гримаса. — Я же свою часть договора уже выполнил.

Мне захотелось поставить его на место, и я не стала себе в этом отказывать.

— За что тебе большое спасибо. Извини уж, Блэка, перевязанного ленточкой, я тебе прямо сейчас преподнести не могу. И даже если ты не веришь моему слову, помнится, я принесла клятву, — отчеканила я. — Так в чем проблема?

Северус изменился в лице и сник. А меня озарила догадка:

— Осталась пара дней до возвращения, не так ли?

Кофе зашипел, убегая, и Снейп, ругнувшись под нос, торопливо погасил огонь и сел напротив.

— Да, — скрипнул он, старательно разглядывая скатерть.

— Не хочется?

Северус поднял на меня обреченный взгляд:

— Я должен.

— Что именно ты, Мерлина ради, должен?

— Я поклялся защищать Поттера, — в его голосе слышалось отчаяние.

Я откинулась на спинку и скрестила руки на груди:

— Это прекрасно, но разве ему, по-твоему, что-то угрожает? Мне кажется, у Гарри защитников уже столько, что я бы на месте любого гипотетического обидчика не рискнула бы действовать.

Снейп с едва слышным вздохом поднялся и наполнил чашки. Задумавшись, он положил на одну ложку сахара больше.

— Возвращайся, — сказала я, принимая кофе из его рук. Пальцы Северуса дрогнули, так, что в утренней тишине дома жалобно звякнул фарфор, и я поспешила объясниться: — Прежде чем уйти, нужно немного подождать. Пару месяцев, не больше. А потом — свобода. Как по мне, за нее это невысокая цена.

— То есть? — напрягся он, но в глубине черных глаз мелькнула заинтересованность.

— Есть у меня план, — пригубив напиток, я зажмурилась от удовольствия, в то время, как Северуса грызло изнутри нетерпение. — Я не жду, что ты найдешь его приятным, и твоей гордости, с большой вероятностью, предстоит быть изрядно потрепанной... Но что поделаешь — так вышло. В том, чтобы из дерьма выбираться, вообще мало приятного.

— Итак? — Снейп развел руками, ожидая подробностей.

— Ты возвращаешься в Хогвартс, желательно пораньше и на взводе, — принялась объяснять я. — Ну вот примерно как сегодня, но можно еще сильней. Главное не переиграй: ты должен обратить на себя внимание, но задушевные разговоры с директором нам не нужны.

Интерес во взгляде Северуса сменился подозрительностью, но меня он не перебил.

— Если он все же поинтересуется, отчего ты прибыл на несколько дней раньше, можешь изобразить отчаяние и поведать о том, как невозможно тебе находиться дома, как мучительно тебе видеть маленького Гарри и уж тем более его глаза… — вкрадчиво продолжала я, пока Северус не скривился от отвращения, словно щедро откусил от лимона.

— Мерлин, ну нет! — каркнул он. — Только не это!

— Я предупреждала. Если ты хочешь исчезнуть, ты должен стать жалким. Возможно, слегка потерять рассудок в глазах окружающих. Поломанные, неисправные детали механизма никому не нужны, на них никто не делает ставок. Сам подумай, что будет, если вдруг из-под носа у Дамблдора пропадет молодой сильный волшебник, который может принести пользу — или ходячая головная боль, которая неизвестно как может повести себя, от которой он и сам бы рад избавиться, да пока не придумал, как? Вот и решай.

Северус прикрыл глаза и выдохнул, устало сведя брови к переносице.

— Допустим, — голос его прозвучал совсем убито. — А в итоге-то что?

— А это мы обсудим с тобой, когда ты вернешься третьего сентября для того, чтобы подстраховать Итана в завершающем этапе ритуала, — поднялась я из-за стола. — И будет лучше, если ты к этому подготовишься морально — вполне возможно, я буду не в той форме, чтобы долго убеждать тебя.

Ободряюще коснувшись его напряженных покатых плеч, я пошла наверх будить мальчишек.