Обратная сторона луны (джен)

После ухода Гермионы Скабиор и вправду задумался — однако мысли его занимал совсем не странный эксперимент. Было у него одно важное дело, которое требовало внимания и отложить его было никак нельзя — потому что волчата, ушедшие вслед за Эбигейл, хотели есть, и он обещал им помочь разжиться продуктами. И сделать это он собирался именно этой ночью.

Проблема была в том, что попадаться сейчас ему было категорически и абсолютно нельзя. Поэтому первым, что он постарался в максимально доступной форме донести до волчат, идущих с ним на дело, было жёсткое требование аппарировать, не рассуждая, по первому же его приказу. Взяли добычу, не взяли добычу, успели забрать только часть — не важно: если он приказал — они тут же уходят. Впрочем, он надеялся на то, что его союзником будет вбитое в них умение беспрекословно повиноваться вожаку, место которого он занимал в этой операции.

— Кровь дороже золота, — вколачивал он в их головы, — и дороже еды, как бы там ни было, — повторял он и надеялся, что всё-таки вколотил это прочно.

Ибо спор в старой стае по поводу того, выкупать волчат или нет, заставлял Скабиора снова и снова возвращаться к этой теме — до тех пор, пока он не убедился в том, что его действительно поняли.

Четверых волчат он разбил на пары — с тем, чтобы, случись что, каждый знал, кого прежде всего спасать. И, кроме аппарации, велел отрабатывать щитовые чары — а сам думал о том, что чары чарами, однако от пуль они защищали плохо — их обычно не успевали выставить. Ему доводилось уже с этим сталкиваться — как обойти проблему, он придумать не мог. Оставалось надеяться, что в подобную ситуацию им попасть не доведётся — а, значит, следовало просто всё как можно тщательнее спланировать.

Он и планировал — как умел, а умел он, надо сказать, очень и очень неплохо. Когда-то давно, когда он жил на Оркнеях, когда ещё не было никакой Гвен… В то время, когда вопрос припасов стоял для него достаточно остро, он и составил тот план, которым теперь решил воспользоваться. Как-то, изучая отдалённые окрестности Портсмута, по воле Мерлина Скабиор оказался северней старинного и очень непритязательного городка Денмид, где и стал свидетелем весьма масштабных и впечатляющих тренировок маггловских военных. Заинтересовавшись, он отправился изучать происходящее и обнаружил, что на учениях склады охраняются на редкость халатно. Поздней ночью, под утро, он тихо прокрался туда, где складировали припасы и, запихав в рюкзак несколько армейских пайков, аппарировал. Место это он запомнил — и постепенно выяснил график этих учений, однако не рисковал появляться там часто, понимая всю опасность этого предприятия и совершенно не желая быть так глупо убитым магглами.

Как раз сейчас было время очередных учений — и его нельзя было упустить. Время поджимало Скабиора со всех сторон: и волчатам нужно было что-то есть ежедневно, и фонд этот мордредов… если уж ему, Скабиору, и суждено попасться, делать это следует до открытия, чтобы не утянуть за собой фонд. Поттер с неугомонной дамочкой Уизли говорили что-то о том, что было бы здорово приурочить открытие к очередной годовщине Победы — а значит, у него оставалось всего несколько дней.

Поэтому он торопился — и сейчас, к вечеру среды, все приготовления были завершены, и Скабиора ждал или триумф, или сокрушительнейшее поражение.

Он поднялся наверх — Гвеннит читала Кристи вслух «Сказки барда Биддля»: Скабиор узнал отрывок из сказки про колдуна и горшок-попрыгун.

— Мне надо уйти, маленькая, — сказал он, останавливаясь в дверях. — Вернусь утром или днём… ну, или к вечеру, — он рассмеялся, но обмануть её у него не вышло. Гвеннит посмотрела на него очень серьёзно и спросила:

— Ты точно вернёшься?

Она отложила книжку и, усадив тут же захныкавшего Кристи в кроватку, подошла к Скабиору.

— Надеюсь, — неожиданно сам для себя не захотел врать он. — Я буду очень стараться, — он притянул её к себе и поцеловал в лоб, и Гвеннит очень крепко обняла его. — Не бойся. Умереть я наверняка не умру, — пошутил он. — А всё остальное поправимо, — он растрепал её волосы, поцеловал ещё раз — и ушёл к себе в комнату.

Собираться.

* * *

Утро этого дня началось для Главного Аврора с небольшого завала в делах, который стал неизбежной расплатой за вчерашний досрочно оконченный рабочий день, и поэтому с Гермионой он смог встретиться лишь в обед. Описав в красках предыдущий вечер, он шутливо пожаловался:

— У меня скоро аллергия на безоар начнётся с этими встречами — или же он просто врастёт мне в щёку.

— Ты опасался, что Кафф вас отравит? — спросила она с некоторым недоверием.

— Я опасался, что он постарается меня напоить, — сказал со смешком Гарри. — А поскольку алкоголь можно считать ядом… В общем, я уже привык ходить на все подобные мероприятия с ним за щекой.

Гермиона посмотрела на него с укоризной:

— И ты не поделился со мной такой идеей! Нет, я, конечно, помню о трюке с аметистом в бокале, но чтобы вот так!

— Я был уверен, что ты сама догадаешься, — весело возразил он. — А сегодня меня, между прочим, ждёт продолжение этого затянувшегося алкогольного марафона, правда, с более приятными людьми. Хочу попробовать всё-таки уговорить Билла.

— Ты, главное, Рону не рассказывай, какова на самом деле жизнь главного аврора, — попросила она. — Меня вполне устраивает, что он считает её тяжёлой и очень хлопотной — представь, что будет, когда он поймёт, что на самом-то деле у тебя что ни вечер — так выпивка за чужой счет и сытный ужин в окружении прекрасных ведьм?

— И не только ведьм, — кивнул он. — Мне также везет на вейл… И кто только не составлял мне компанию! Не так давно полночи с каргой беседовал — дивный, скажу тебе, разговор вышел!

— Сторонница старинной диеты? — поморщилась Гермиона.

— Именно это я и пытался выяснить, — сказал он. — И нет, пока моего обаяния для её признания оказалось маловато, а для применения веритасерума оснований нет. Сама она твёрдо стоит на том, что предпочитает свинину. Но ничего, я думаю, когда вокруг её домика лес перекопают, мы выясним, что на ужин свиней она готовила исключительно длинных.

* * *

Гарри и Джинни, оставив детей в Норе, проводили вечер у Билла и Флёр в Ракушке. И пока женщины гуляли по берегу перед ужином, мужчины его готовили. Готовил, собственно, Билл, с помощью какого-то хитрого заклинания он мелко рубил мясо на котлеты, а Гарри посидел пару минут, молча глядя в окно и вспоминая вчерашний вечер, тоже проведённый им у моря, и первым нарушил молчание:

— Есть разговор.

— Ты предсказуем, — улыбнулся Билл. — Спрошу сразу: это связано с очередным витком вашей подковёрной борьбы?

— Когда это было иначе? — отмахнулся Гарри. — Хотя, по сути, речь пойдёт совсем о другом.

— Я не политик и никогда не стремился им стать, — сказал Билл. — Ты, в общем, изложи суть — и тогда посмотрим.

Рассказывая Биллу о фонде и делая предложение, ради которого пришёл сюда, Гарри внимательно за ним наблюдал. Даже сейчас, со всем своим аврорским опытом, ему не всегда было просто прочитать своего шурина — сколько Гарри помнил его, Билл всегда великолепно умел держать лицо. Но кроме лица, о настроении человека может поведать многое: поза, жесты, выражение глаз… Сейчас, слушая Гарри, Билл выглядел собранным и задумчивым — а когда Гарри дошел до места в совете, усмехнулся и, покачав головой, ответил:

— Ты понимаешь… я, в общем, польщён. Ты предлагаешь мне занять, по сути, твоё место — и работай я не в Гринготтсе, я, не раздумывая, согласился бы. Я понимаю, что для тебя моя кандидатура в совете была бы очень удобна — но, Сет и Анат, Гарри! Я работаю с гоблинами! Ты думал о том, как для них это будет выглядеть?

— Я полагал, что гоблины лишены нашей ксенофобии в отношении оборотней, — засмеялся Гарри. — Мне казалось, всех, кому не посчастливилось родиться гоблином, они презирают относительно в равной степени.

— Не без этого, — Билл засмеялся в ответ, а затем продолжил уже серьезно: — Винд — случай особый. Ты думаешь, та переписка на его счёт заглохла — и все всё забыли? Я не могу иметь с ним никаких дел — это исключено. Совершенно. Дело не в том, что гоблины мне симпатичнее вашего фонда, это вопрос, прежде всего, лояльности. И моя принадлежит им. Я работаю с ними с тех самых пор, как закончил Хогвартс, и тем, кем я стал, я стал благодаря банку Гринготтс. Вопрос ведь не в том, чьи цели мне импонируют больше — а в том, что собственно выбор передо мной вообще не стоит, потому что, если я соглашусь, для гоблинов это будет предательством. А я бы не хотел примерять на себя эту роль.

— Понимаю, — кивнул Гарри. — Это для них настолько это серьёзно?

— Дело с Виндом? Да, разумеется. Гарри, — вздохнул он. — Гоблины живут долго — а память у них ещё длиннее, чем жизнь. Им совершенно не важно, убивал ли твой оборотень Кровняка лично или просто наблюдал за тем, как это делают его подельники — для них он виновен, и даже не думай, что они когда-нибудь забудут об этом. С ними можно договориться — на их условиях. Виру за кровь никто не отменял. Но я не возьмусь ни советовать тебе в этом деле, ни выступать в роли посредника. Так что, я бы на его месте убрался бы куда-нибудь как можно дальше и никогда не напоминал о себе. А тебе я предреку массу проблем со всей этой затеей — ибо для гоблинов все, кто будут поддерживать твое начинание, будут связаны с Виндом. Ты уверен, что именно его стоит делать лицом этого фонда? Такую, мягко говоря, неоднозначную личность?

— Уверен, — кивнул Гарри. — Гоблины — это, конечно, неприятно… но это не самая срочная из наших проблем. Её можно решить значительно позже — а искать другую кандидатуру у меня, во-первых, времени нет, а во-вторых, за него говорит ещё ряд соображений совсем иного плана.

— Ну, смотри, — сказал Билл. — У меня к нему нет никаких личных претензий, не более, чем к остальным егерям — но мне твой выбор представляется неудачным.

Он обернулся к кухонному столу и остановил рубящий мясо нож, а потом сделал какое-то странное движение палочкой — к розовому фаршу подлетели солонка с перечницей, и щедро одарив его своим содержимым, вернулись на место. Затем сам собой добавился мелко порубленный лук, фарш перемешался, и из него начали формироваться аккуратные небольшие шарики.

— Здорово, — восхитился Гарри. — По-моему, ты унаследовал талант Молли. Спасибо за честность — и никаких обид, разумеется.

— Мама приучила меня к вкусной еде — и пока жил один, пришлось научиться, — засмеялся Билл. — Потом, я же старший — чего я только по дому не делал… Я не могу на твоё предложение согласиться — но анонимно какую-то сумму готов вам пожертвовать — не всем везет с нанимателями так, как мне, а сейчас мы стали ближе ещё и в кулинарных пристрастиях. Мне нужно обсудить с Флёр, насколько большую — но, полагаю, несколько сотен мы непременно найдём. Немного, конечно — ну да с миру по нитке. Но мы будем настаивать на анонимности — у вас предусмотрена подобная опция?

— Конечно же, предусмотрена, — с благодарностью улыбнулся Гарри. — Спасибо.

— Ну… чем могу, — кивнул он.

В гостиной в этот момент послышались голоса вернувшихся и начавших накрывать на стол дам, которые очень скоро присоединились к своим мужчинам — и разговор свернул на министерские сплетни, погоду и, наконец, перешёл к обсуждению родных.

В некотором смысле Рон правильно предсказал реакцию своего брата — и хотя Гарри вполне понимал Билла, от лёгкого чувства досады он избавился всё же не сразу. Вопрос о том, кто же займёт его место в совете попечителей, снова встал в полный рост — и решения пока у него не было. Так что во время семейного ужина он был, пожалуй, чуть больше задумчив, чем это предписывали приличия, и отвечал порой слегка невпопад. Времени до регистрации и торжественного открытия фонда, которое они с Гермионой решили приурочить к очередной годовщине Победы, оставалось всего ничего: уже заканчивалась среда, а второе мая в этом году выпадало на понедельник. Основные бумаги были уже готовы, и Гарри понимал, что процесс теперь тормозит только он. Решение нужно было принимать быстро — и кандидатура у него осталась, за исключением его самого, лишь одна.

Но как предложить ей подобное, он представлял с огромным трудом.