Новое Начало – Альтернатива. Часть II – Наследники Зодчих Теней (гет)

Тама Кусигэ (яп.) — богатая шкатулка для гребней, очень часто имеющая второе, тайное дно.

* * *

— А тут гораздо жарче, чем в твоей стране, господин, — заметила Рен, шагая вслед за Гарри по едва видимой тропинке, протоптанной среди уже начинающих желтеть опавших узких листьях бамбука, сплошным ковром устилающих землю.

Над их головами в разрывах буйной зелени между верхушками густо растущих бамбуковых стволов виднелось голубое небо, разбавленное редкими белыми пятнами облаков. Где-то там, вверху, покрикивали невидимые птицы, и шелестел ветерок, но внизу была лишь облепляющая, как горячее, мокрое полотенце, влажная духота.

— Не совсем, — ответил Поттер, обходя бледно-зеленые стволы. — Просто из-за другого климатического пояса в Японии гораздо выше влажность, поэтому и жара чувствуется сильнее. Но это еще ничего, к концу лета тут будет гораздо хуже.

— А здешние маги что, живут в лесах?

— Маги вообще живут, где хотят, а здешние — тем более. Но прямо сейчас мы ищем не магов. Я хочу увидеть то место, где был создан мой меч. Я чувствую, оно где-то недалеко.

Дорожка еще около получаса петляла по гасящей звук шагов прелой листве. Двое путников молча переваливали через небольшие горки, огибали покрытые изумрудно-зеленым мхом гранитные глыбы и перешагивали через стремительно бегущие, прозрачные ручьи, несущие холодную воду с близких гор.

Наконец, бамбуковая чаща начала редеть, а порывы ветра стали доходить и до земли, свидетельствуя, что впереди — открытая местность.

— Почти пришли, — сказал Гарри, поднимаясь на очередную возвышенность.

И тут же остановился.

— Так. А это еще что такое?

Широкая просека, расположившаяся между двух холмов, поросших папоротником, носила явные следы обитания. На месте кузницы, родившей несколько веков назад проклятую сталь «Лезвия трехсот душ», среди буйства дикой зелени, как бельмо на глазу, темнело большое, неправильной формы пятно серой, мертвой земли, на которой не росло и травинки.

— Похоже, темные ритуалы твоего создателя убили и отравили землю на всю ее глубину, — тихо сказал Поттер, обращаясь к Рен.

Но причина удивления Гарри была в другом — в центре мертвого пятна виднелось сооружение, явно воздвигнутое людьми.

Посередине стоял громадный, в пару человеческих ростов, валун, чьи потемневшие от времени и погоды бока усеивали прямоугольные листки бумаги, с написанными на них иероглифами. Вокруг центрального камня, обозначая углы невидимого квадрата, стояли валуны поменьше, соединенные между собой витой, толстой веревкой, на которой тоже висели неподвижные листки бумаги с надписями.

— Эге, да это же запечатывающие заклинания, — понял Гарри. — Кто-то решил как следует оградить это место. Должно быть, эхо былых событий делает его опасным даже спустя столько времени. И этот «кто-то» — маг, причем не самый слабый. Давай подойдем ближе, посмотрим.

Поттер и Рен спустились вниз, на просеку, и остановились в нескольких метрах от валунов. Гарри подошел к самой границе и, опустившись на одно колено, положил ладонь на твердую корку голой земли.

По нервам несильно стегнуло холодом, в голове зашумело и...

А в следующий миг два громких звука слились в один — вскрик Рен:

— Господин!!

И одновременно с ним — чужой мужской голос, выкрикнувший заклинание:

— Тэн Но Чкара!!

Поттер на одних инстинктах, кувырком, ушел в сторону, а в место, где он находился секунду назад, ввинтилась бледно-голубая спиральная молния, подняв целый фонтан земли и листьев.

Гарри гибко распрямился и встал на ноги, чуть наклонившись вперед и держа руку на рукояти уже обнаженного меча. Рен тоже приняла боевую стойку, а из кустов, откуда и прилетел магический разряд, вышел классический буддийский монах. Бритый наголо молодой японец в белом кимоно, поверх которого через плечо была надета оранжевая накидка, держал, направив на Поттера окованный черненой медью посох, в навершии которого болталось толстое кольцо. Оно искрило короткими разрядами — посох вне всяких сомнений был магический — а лицо монаха не предвещало ничего хорошего: узкие глаза смотрели пристально и зло, а рот был сжат в прямую нитку.

— Ты кто такой? — недобро спросил Гарри по-японски, хмуря брови.

Но монах не отвечал, короткими шажками обходя Поттера по кругу, не сводя с него глаз и не опуская посоха. Долго раздумывать над его поведением Поттеру не пришлось: оказалось, лысый японец только отвлекал внимание — через секунду в спину Гарри и Рен полетели заклинания «Силы Небес», посланные ещё двумя монахами, выпрыгнувшими, как черти из коробочки, откуда-то сзади.

Рен, крутанувшись, играючи отбила атаку хетсааном и, внося в бой элемент неожиданности, рванула назад, к первому нападавшему, а Гарри оказался лицом к лицу с двумя противниками. И тут же прыгнул вперед, вклиниваясь между врагами, чтобы не дать им использовать против себя магию без риска попасть друг в друга. Но те тоже не растерялись, слаженно напав на него с двух сторон — даже без волшебства они были отличными воинами. Поттер ничуть не расстроился — этот вид боя был ему прекрасно знаком — и сталь меча громко лязгнула о медь, кольцами покрывавшую дерево посохов.

Рен действовала быстро и эффективно. Первый монах даже не понял, что произошло — перед его глазами мелькнуло размазанное синее пятно, и удар, едва не раздробивший кости, выбил хрустнувший посох из его рук, отправив оружие далеко в кусты.

— Не убивай его! — только и успел через плечо крикнуть Гарри.

И вовремя. Опоздай хоть чуть-чуть, и взметнувшаяся нога девушки сломала бы монаху шею, как спичку, а так, ослабив силу, ударила в уязвимую точку пониже уха. Противник Рен кулем осел на землю и замер, не шевелясь.

А Поттер уже теснил сразу двух атакующих. Те, осознав, что выбрали себе добычу не по зубам, сражались отважно, но долго продержаться не смогли. Первый, обнаружив у себя в руках две половины разрубленного пополам посоха, через миг получил прямой удар ногой в грудь, перекувырнулся через голову и прилег отдохнуть рядом со своим товарищем, попавшим под атаку Рен. Второй продержался чуть дольше, отбил пару ударов, пропустил третий, сбивший его на землю, вскочил и замер, как вкопанный, почувствовав смертоносный холодок клинка у своей шеи.

Бритвенной остроты лезвие лишь самую малость рассекло кожу, пустив по стали тонкую струйку крови, и Гарри тоже остановился, привычно подавив острое желание рвануть меч на себя, распарывая шею противника до самых позвонков. Полные бессильной ярости глаза монаха столкнулись с другими, в которых перетекали друг в друга зелень и чернота.

— Хватит, — сквозь сжатые зубы произнес Гарри по-японски.

Он медленно отвел меч от шеи монаха, опустил его острием вниз и отступил на пару шагов.

— Нани моно да, ксоморо?! — громко рявкнул Поттер, обращаясь к монаху, как самурай к провинившемуся простолюдину. Его фраза в переводе с японского звучала примерно как: «Кто вы такие, говнюки?!». — По какому праву нападаете? Жить надоело?

Тон возымел действие.

— Мы — стража Запечатывающего Камня, монахи монастыря Акияма Нори, — ответил лысый японец, поняв, что им сохранили их головы. По крайней мере, пока.

— И что?! — Гарри по-прежнему говорил так, словно монах был его нерадивым слугой. — Это дает вам право нападать на простых путников?

— Простых? — на покрытом потом лице японца остатки злости сменились удивлением. — К этому проклятому месту еще никогда не приходил ни один простой путник. Даже дикие звери избегают его. Оно притягивает лишь нечисть и черные души, по которым плачет Адская Колесница.

— Ага. И поэтому любой, приблизившийся к нему — враг?

— До сегодняшнего дня все было именно так.

— Да? Значит, нас, — Гарри провел рукой, обозначая себя и Рен, — ты уже исключил из списка врагов?

— Я... я не знаю, — монах пребывал в легком замешательстве. — Но любой из тех, кого притягивало сюда, никогда бы не оставил нас в живых.

— Считай, что я сегодня добрый, — Поттер вложил меч в ножны. — Иди, помоги своим братьям, мы подождем.

Японец кивнул и, слегка прихрамывая, направился к распростертым на земле телам своих товарищей, опасливо оглядываясь на неведомых, подозрительных чужестранцев. Распахнув кимоно, он начал умело массировать пальцами точки на груди, шее и голове лежащих монахов, приводя их в сознание.

«Атэми, — про себя отметил Гарри. — Искусство поражения уязвимых точек человеческого тела, способное обездвижить, парализовать, а при необходимости — и убить противника одним тычком мизинца. Но при должном навыке оно имеет и обратную, целительскую сторону».

Поверженная стража Запечатывающего Камня довольно быстро начала подавать признаки жизни: зашевелилась и села, мотая головами. Врачеватель что-то шепотом объяснял товарищам, то и дело кивая в сторону стоящих Поттера и Рен. Посовещавшись, все трое подошли к ним, и самый старший из монахов, почти квадратный крепыш с шеей, идущей прямо от ушей, настороженно спросил:

— Кто вы такие? Что вам здесь нужно?

— И ты правда думаешь, что я тебе отвечу? — с откровенной насмешкой произнес Гарри. — Задай ты эти вопросы чуть раньше, я бы еще подумал, отвечать ли вам. А сейчас я даже разговаривать с вами не желаю, неудачники.

Его собеседник дернулся, как от пощечины, но промолчал.

— И вообще, с каких это пор монахи-тендай опустились до того, что нападают исподтишка, со спины?

— Ты знаешь о нас? — подозрительно уставился на него крепыш.

— Об этом сказали ваши посохи. К тому же в Японии не так много буддийских сект, а уж таких, где их служители являются магами и воинами — еще меньше. Хотя, какие вы воины...

Монах молча проглотил и это.

— Я хотел бы видеть вашего настоятеля, — подвел итог короткой беседы Поттер.

— Но мы не можем отвести вас в нашу обитель...

— Не продолжай, — оборвал его Гарри. — Мы — подозрительные лица, да и вам нельзя оставлять пост. Предлагаю, чтобы один из вас отправился в монастырь, а остальные двое останутся здесь. Если же за это время сюда пожалует кто-то действительно враждебный, обещаю — мы вам поможем.

— Это разумно, — согласился старший, и вскоре один из монахов, наименее пострадавший в короткой схватке, быстро скрылся в зарослях.

Оставшиеся сели возле камней, скрестили ноги и, закрыв глаза, погрузились в медитацию. Поттера не удивило такое поведение, логика служителей Будды была ясна — коль уж неизвестная парочка сильнее, то и смысла караулить их нет, а выпавшее время лучше потратить на восстановление сил.

Гарри опустился на землю и похлопал ладонью рядом с собой, приглашая Рен сесть, что та и сделала.

Они устроились спиной к спине, чтобы совместить наблюдение с отдыхом: активные действия в жарком влажном климате отнимали много энергии.

Прошло около получаса, прежде чем Гарри уловил шорох и похрустывание — со стороны, куда отправился монах-посыльный, к ним приближались не менее десятка человек. И вскоре на пустое пространство вышла целая группа монахов, возглавляемая служителем явно не последнего ранга — японцем лет пятидесяти с посохом из полированного красного дерева. От всех прочих, помимо возраста его отличал цвет накидки — бордовый, и наличие длинных бус-четок на шее. С почти лишенного мимики узкого бронзового лица с полуседой бородкой и длинными, как у сома, усами смотрели цепкие, черные глаза, тут же охватившие всю картину целиком.

Перво-наперво мужчина отдал негромким, но твердым голосом пару команд, и трое из новоприбывших монахов исчезли среди зарослей, сменив ту троицу, с которой столкнулся Поттер. А только потом уже подошел к Гарри и Рен.

Поттер, убрав меч за спину, сделал шаг навстречу и вежливо поклонился. Рен синхронно повторила его движение.

— Добрый день. Меня зовут Гарри Поттер, я волшебник из Англии. А это моя спутница — Рен. Могу ли я узнать, с кем имею честь беседовать?

Прибывший служитель также поклонился и представился:

— Я — Кавада Акито, второй помощник настоятеля монастыря Акияма Нори. Что же занесло вас в столь дальние края от вашей родины?

— Я прибыл в Японию с целью встретиться с кем-нибудь из, скажем так, не рядовых магов для того, чтобы попросить помощи или хотя бы узнать, где я могу надеяться ее получить. То, что поблизости оказался ваш монастырь, большая удача для нас.

— Возможно... — неопределенно ответил Акито. — Но как вы объясните то, что наша стража обнаружила вас у этого запретного места?

— Я не собираюсь ни обманывать вас, ни вводить в заблуждение, Акито-сан, — ответил Гарри. — Единственное, о чем я прошу вас — воздержаться от необдуманных действий. Поверьте, я не враг вам.

И, выдержав небольшую паузу, сказал:

— Я пришел сюда потому, что хотел своими глазами увидеть место, где был создан меч, который я ношу за спиной.

Разумеется, монахи, чей монастырь взял на себя надзор за местом, где когда-то стояла проклятая кузница, не могли не знать, что именно они охраняют, и что произошло здесь в те далекие времена. Они дружно вздрогнули и зашептались, а трое монахов, напавших на Гарри, побелели как мел, поняв, как близки от того, чтобы остаться возле Запечатывающего Камня в разобранном виде. Однако сам Акито не изменился в лице, лишь на секунду впившись пронзительным взглядом в рукоять, возвышавшуюся над правым плечом Поттера.

— Да, пожалуй, вы правы, Поттер-сан, — бесстрастно сказал он в ответ. — Вам необходимо увидеться с настоятелем, такая ситуация выходит за пределы моих полномочий. Надеюсь, вы не откажетесь посетить нашу обитель — глава монастыря ожидается завтра, ближе к полудню.

— Разумеется, почту за честь, — кивнул Гарри.

— Я сейчас же сообщу ему эту новость, — к Акито подошел один из монахов и протянул ему коробочку с письменными принадлежностями. Написание послания не заняло много времени, и, свернутое в трубочку, оно было закреплено на лапе небольшого сокола, извлеченного из плетеной корзины, которую нес на спине один из свиты Акито. Подброшенная вверх птица резко вскрикнула, взмахнула крыльями и исчезла в небе.

— Прошу следовать за мной, — произнес помощник настоятеля, и процессия двинулась в обратный путь.

Дорога до монастыря заняла почти час, видимо, монах-посыльный несся изо всех сил, успев обернуться в два раза быстрее, и прошла в полном молчании. То, что они не стали аппарировать, хотя наверняка умели это, навело Гарри на мысль, что монахи-тендай старались ограничивать применение магии во всем, где можно было обойтись и без нее, больше следуя многовековым традициям.

По мере приближения к обитаемым местам тропинка, едва заметная в лесу, расширилась, по ее краям стали попадаться маленькие кумирни, синтоистские ворота-тори и позеленевшие от времени каменные изваяния Будд, установленные на манер дорожных столбиков. Бамбуковая чаща, явно регулярно вырубаемая, отодвинулась от дороги, давая больше простора.

Наконец, лес закончился, и путники вышли в долину, спрятанную между двух пологих гор, посередине которой, окруженный водяной сеткой рисовых полей, расположился укрытый пышной зеленью монастырь, к которому вела вполне современная асфальтовая дорога.

Пока они шли, Гарри автоматически, как уже было с особняком Розье, подметил тактическую выгодность расположения монастыря, пришедшую явно из средневековья. Окружавшие его широкие, залитые водой рисовые поля, сводили на нет любой эффект неожиданности и вдобавок практически полностью исключали использование конницы, гарантированно бы завязшей в илистом дне.

Два монаха-привратника неторопливо распахнули пятиметровые охряные ворота, окованные железом, являвшиеся единственным входом на территорию, окруженную столь же высокой стеной из грубо отесанных каменных глыб.

— Добро пожаловать в Акияма Нори, — в первый раз за всю дорогу произнес Акито, и путники прошли за ворота.

Внутри монастырь, занимавший весьма обширную площадь, представлял собой словно кусочек древней Японии, с традиционными зданиями, вымощенными камнем или посыпанными светлой озерной галькой дорожками, разбитыми тут и там садиками и повсюду растущими ухоженными криптометриями и разлапистыми соснами.

И еще здесь присутствовала магия. Гарри буквально кожей ощущал очаги магической насыщенности, сконцентрированные в районе главного храма монастыря — крупного строения c трехъярусной квадратной крышей с загнутыми углами. И эта магия, словно обладая душой и волей, почувствовала тьму внутри него и отреагировала, как сторожевой пес на приближение незнакомца — еще не атакой, но предупредительным ворчанием и встопорщенным загривком.

Им с Рен выделили небольшой гостевой домик в традиционном стиле, сообщив, что ужин им принесут, и разрешили свободно перемещаться по всей территории, попросив разве что не заходить в центральный храм.

Сняв обувь у порога, скинув верхнюю одежду и развалившись на татами, Поттер облегченно вздохнул — пока все складывалось довольно удачно.

— То, что рядом оказался монастырь секты тендай, несомненно, плюс, — расслабленно произнес он. — Его глава — как правило, весьма значимая фигура, и беседа с ним может существенно нам помочь.

— Но кто такие эти люди? — спросила Рен, устроившаяся рядом.

— Они — монахи, верящие в учение Будды, — ответил Гарри и вкратце, не вдаваясь в многочисленные вариации и ответвления буддизма, объяснил Рен саму сего суть.

— Какая оригинальная религия, — покачала головой она. — Одно Колесо Кармы чего стоит... Но как у них сочетается вера, и то, что они — маги?

— Да очень просто. Они же буддисты, а это, пожалуй, самая терпимая религия из всех. К тому же в Японии буддизм всегда тесно переплетался с исконной религией японцев — синтоизмом, верой во множество богов и духов, обожествлением природных сил и явлений. Это не христианство, где при малейшем подозрении на магию могли тут же отправить на костер. На востоке вообще грань между естественным и сверхъестественным всегда была куда более тонка, чем на западе, и то, что местные священнослужители стоят к ней ближе всего, ни у кого не вызывает удивления даже в нынешние времена.

С глубокой древности при каких-либо намеках на потустороннее, все — и селяне, и князья — всегда обращались за помощью к монахам. Наведенная порча, необъяснимые болезни, изгнание злых духов и демонов — все это было вотчиной буддийских бонз, служителей синто или заклинателей-оммёдзи. В японских народных сказках и легендах некоторые священники зачастую боролись на равных даже с местным Дьяволом — Князем Эмма.

А секта монахов-тендай была основана в 806 году по нашему летосчислению японским волшебником Сайтё, учеником китайского мага Цзянь-Чжэня. По возвращении из Китая он основал храм Энряку-дзи, расположенный на горе Хиэй, и к 853 году секта тендай стала весьма авторитетной, а к 912 году распространила свое влияние даже на императорский двор, потеснив своих конкурентов — секты хоссо и сингон. Японская знать с радостью отдавала своих сыновей в монахи-тендай, ставших к тому времени внушительной политической силой. Лишь почти через пятьсот лет, в 1571 году, князь Ода Нобунага, про которого говорили, что он продал душу демонам, сумел пошатнуть эту секту, разрушив практически все храмы на горе Хиэй. Но и он не смог уничтожить ее до конца — к 1700 году тендай вернули себе практически все утерянные позиции. Я не знаю, как обстоит дело сейчас, но к середине двадцатого века секта тендай располагала тысячами храмов по всей Азии и около 15000 служителей всех рангов.

К чему я тебе все это рассказываю — здесь у волшебников нет центрального органа управления. Есть лишь сборный Совет, обладающий властью, скорее, номинальной и рекомендательной. А мы встретились, пожалуй, с самой мощной организацией магического мира Японии, существующей более тысячи лет, потому как почти все монахи секты тендай были волшебниками. Так что общение с настоятелем этого монастыря в любом случае принесет нам пользу.

— Откуда ты все это знаешь? — приподнялась на локте Рен, медленно, но верно привыкавшая называть Гарри на «ты».

— Благодаря мечу твоего создателя, — ответил Поттер. — Ведь вместе с его силой мне досталось и все, что помнили и знали те, кто владел им до меня.

— Но как ты можешь помнить и знать то же, что и они?

— Я сам до сих пор удивляюсь... Представь себе, что где-то глубоко, на грани твоего сознания, постоянно тлеют сотни маленьких угольков, и каждый — чья-то жизнь и душа, поглощенные этим мечом. При желании ты можешь приблизить один из них, подуть на него, раздувая огонь, и перед тобой начнет разворачиваться год за годом целая человеческая жизнь. Ты можешь просмотреть любой ее момент, взять любое знание или умение, и оно тут же станет твоим, как будто это ты сам все это делал или учил... Ты можешь коснуться даже самих душ, ведь они не умерли, они все там, застрявшие в самом кошмарном из своих снов... Иногда мне кажется, что я бы мог просто уехать куда-нибудь далеко, остаться один, и проживать эти жизни, как свои собственные... Одну за другой… Триста жизней — разве это мало..?

— А твоя мать... Она тоже там, среди них?

— Нет. — Гарри перекатился на живот, положив подбородок на руки. — Она не присоединилась к страшному созвездию жертв Тэцу-Но-Кирай, ее душа растворилась в самой его сущности, купив мне право требовать от него службы. И именно поэтому я не могу относиться к нему, как просто к куску проклятого железа, густо пропитанного кровью и смертью...

Гарри замолчал, задумавшись о своем, а Рен, злясь на себя за вопрос, повернувший их беседу на грустную для ее господина тему, спросила:

— А тут есть, где помыться? В том доме, в Англии, мне очень понравился душ...

— О! Как же я забыл — здесь обязательно должна быть ванна! — оживился Поттер. — Побывать в Японии и не принять их традиционную ванну — это никуда не годится. Пойдем, тебе понравится...

И действительно, в задней комнате обнаружилась лишь немного выступающая из пола здоровенная деревянная бочка метра два в поперечнике, наполненная исходящей паром водой. Гарри присмотрелся и по завихрениям на поверхности догадался, что вода в ней проточная, подаваемая, скорее всего, с ближайших горячих источников.

— Вот. Знаменитая японская ванна «о-фуро». Не целебные источники Эрц-Хаора, конечно, но тоже вполне ничего. Давай по очереди.

— А почему не вместе? — искренне удивилась Рен. — Ведь тогда...

— Не спорь, — и Поттер подтолкнул ее к бочке. — Мы все-таки не дома, надо быть начеку.

Такой довод девушку убедил, хотя истинную причину Гарри уточнять не стал.

«Ну и что же тебе мешает? — поинтересовался ехидный внутренний голосок, не появлявшийся уже довольно давно. — Она же твоя, целиком и полностью, и если уж она готова при необходимости умереть за тебя, то уж о том, чтобы приласкать... Да и девушку бы порадовал — господин снизошел до нее, она от счастья на седьмом небе будет! Чего ты теряешься? Или хочешь сказать, что ни-ни до самой свадьбы?»

«Заткнись! — мысленно шикнул Поттер. И нашелся: — В конце концов, мы — в монастыре! Надо и честь знать...»

«Ах, вот оно что-о-о... — насмешливо протянул голосок. — Ну, хорошо, тогда я подожду до следующего раза...»

И умолк.

Вымывшись и насидевшись в горячей воде до одури, гости надели лежавшие в стенном шкафчике легкие летние халаты-юката, съели принесенный ужин и устроились на крыльце. После бани жаркая влажность воспринималась гораздо легче, да и солнце почти уже скрылось за горизонтом; дневную духоту сменяла вечерняя прохлада. Спешить было некуда, повсюду в монастыре поодиночке зажигали свои огни многочисленные каменные фонари.

Гарри с Рен сидели и в лучших японских традициях любовались закатом, окрасившим ярко-алым верхушки гор и облака. Где-то далеко свистнула электричка, слегка разрушив магию старины и напомнив, что на дворе все же не эпоха Эдо, а конец двадцатого века. Темнота, как бывает в этих широтах, упала внезапно, словно опущенный занавес, ночь вступила в свои права, превратив их временный дом в уютный, мягко светящийся изнутри бумажный фонарик. Закрыв створки-седзи, чтобы не привлекать ночных насекомых, они улеглись на расстеленные футоны.

Утро началось довольно рано. Еще не было и шести, когда Гарри и Рен разбудил гулкий голос монастырского колокола. Встав и умывшись, они обнаружили уже доставленный легкий завтрак — по чашке вареного риса, мисочке маринованных овощей и зеленый чай. И, быстро перекусив, отправились осмотреть монастырь.

— За нами следят, — спокойно отметила Рен, когда они отошли от места своего ночлега на пару десятков метров.

— Не следят, а наблюдают, — поправил ее Поттер. — Неужели ты думаешь, что монахи оставят владельца «Меча Проклятых» без присмотра, пусть даже и в сердце своих владений? Я вполне их понимаю, так что не обращай внимания.

Раскланиваясь со встречными монахами, Гарри и Рен за час обошли большую часть территории монастыря, оказавшейся гораздо обширней, чем показалось с первого взгляда, и собирались уже возвратиться к гостевому домику, когда их привлекли ритмичные вскрики, доносящиеся из-за длинной живой изгороди. Обогнув ее, они увидели большую, сто на сто метров, площадку, усыпанную плотно утоптанным множеством ног песком. И на ней, с методичностью работающих механизмов, два десятка обнаженных по пояс монахов отрабатывали связки блок-удар. Рядом, примыкая боком к тренировочной площадке, стояла легкая беседка, в тени которой сидел сухонький старичок, похожий на пожилую обезьянку, вполглаза наблюдавший за занятием.

Вдоль рядов блестевших от пота тел прохаживались двое монахов с бамбуковыми тростями, хлопками по рукам и плечам учеников указывавшие на ошибки. Судя по движениям, в качестве базовой дисциплины рукопашного боя в Акияма Нори преподавалось кэмпо — смесь боевых искусств, имеющая китайское происхождение, но подвергшаяся адаптации в Японии и на Окинаве. Что было неудивительно, учитывая то, что сам основатель секты тендай принес свое учение из Китая.

Рен, любопытствуя, вытянула шею, да и заинтересованный Поттер хотел подойти поближе, а если получится — и побеседовать с наставником, когда за его спиной раздалось деликатное покашливание:

— Настоятель Нобору Дайдзен-сама прибыл и готов уделить вам время. Пожалуйста, следуйте за мной.

Гарри и Рен двинулись за монахом, который, умело петляя по дорожкам между деревьев, маленьких прудиков и домов, быстро вывел их к центральному зданию монастыря, где их встретил уже знакомый Акито-сан.

Поприветствовав гостей и отпустив посыльного, он повел их к широкой лестнице, ведущей к входу.

— Дайдзен-сама очень заинтересовался новостью о вашем появлении и прибыл так быстро, как только смог. Это высокая честь с его стороны. Вам следует…

— Не беспокойтесь, Акито-сан. Может, я и не японец, но все же — не «итеки», — Поттер употребил презрительное слово «варвар», которым японцы поначалу называли почти всех европейцев, появившихся в Японии после окончания Периода Изоляции, потому что их поведение с точки зрения жителей островов было именно что варварским. — Я знаю, как себя вести с людьми подобного ранга.

— Очень хорошо, если так. И еще — пусть ваша спутница подождет снаружи, настоятель примет вас одного.

Рен послушно осталась у входа, устроившись на низкой скамеечке, а Гарри и Акито начали подниматься по ступеням.

Главное помещение было широко открыто, раздвинутые до предела решетчатые створки, оклеенные рисовой бумагой, сделали его практически лишенной одной стены. Внутри царила прохлада и тень, деревянный пол был отполирован до блеска. Потолок подпирали два ряда колонн, образовывавшие широкий коридор, ведущий в глубину, к высокой бронзовой статуе Амиды Будды, перед которой и сидел на горке плоских подушечек настоятель монастыря.

Одетый в такое же белое кимоно с бордовой накидкой, как и у Акито, он был толст, лыс и просто лучился добродушием, напоминая ожившую статуэтку Хотэя. На морщинистом лице из растительности присутствовали только брови, которые одним своим наличием искупали отсутствие всего остального — абсолютно седые, кустистые и настолько густые, что Гарри вспомнились усы кавалерийский офицеров.

Единственным, что могло как-то указывать на ранг монаха, были бусы-четки, свисавшие на солидно выпирающий живот: их нефритовые шары были размером с хорошее яблоко. Навскидку Гарри дал настоятелю лет семьдесят, но когда тот открыл глаза, чтобы рассмотреть гостя, юноша тут же удвоил его возраст.

Он подошел ближе и четко поклонился:

— Приветствую вас, уважаемый Дайдзен-сама, и благодарю за гостеприимство.

— Двери нашей обители всегда открыты для просящих, кем бы они ни были, — ответил настоятель звучным, отнюдь не стариковским голосом. — Если они пришли с чистым сердцем, разумеется.

В следующее мгновение Поттер почувствовал, как сквозь него протекает что-то легкое и невесомое — словно холодком сквозит из-за неплотно прикрытой двери — и его темная половина резко, недовольно дернулась в груди: ощущение пришлось ей не по нраву.

— Присаживайтесь, — словно удовлетворенный проверкой, Дайдзен кивнул на подушки, лежащие слева от него. Его помощник молча занял место по правую руку. — Не хотите ли чаю?

— С удовольствием, — сказал Гарри, садясь на колени и кладя меч по правую сторону от себя. По старинному этикету Японии это считалось знаком доверия и миролюбия — из такого положения мгновенно обнажить длинное оружие было несколько затруднительно.

Беззвучно возникший монах поставил перед присутствующими по широкой чашке из обожженной глины, нарочито небрежно покрытой темно-зеленой глазурью. Поттер взял свою, — одна ладонь огибает чашку, другая поддерживает под донышко, — и глотнул горячего напитка.

Искоса наблюдавший за его действиями Дайдзен улыбнулся еще шире, откашлялся и спросил:

— Так что же привело вас в наши края? И вдобавок, мне было бы очень любопытно узнать, как вы, Поттер-сан, стали обладателем своего, пусть и весьма печально, но все же знаменитого клинка.

Рассказ о пути Тэцу-Но-Кирай, приведшего его в итоге в те руки, в которых он находился сейчас, Вольдеморте, лонохарцах и всем, с ними связанном, занял продолжительное время, и к тому времени, как Гарри закончил, солнце успело подняться в зенит. Удовлетворивший своё любопытство и выслушавший просьбу Поттера настоятель после недолгого раздумья сказал:

— Да, рассказанное вами удивительно, необычно и позволяет прояснить многое в истории и природе Тэцу-Но-Кирай. Чего только не происходит в этом подлунном мире... Я не собираюсь давать вам советы, как поступить с ним, только надеюсь, что вы в полной мере осознаете, какие силы используете. Ведь всего лишь их отголосок, оставшийся на месте кузницы Сакано, своим дыханием постоянно притягивает всю нечисть наших земель. Вот почему мы и запечатали его, а рядом выставили стражу.

И, скажу честно, я очень заинтересован в том, чтобы этот меч продолжал пребывать как можно дальше от нашей страны, где он и так оставил после себя глубокие шрамы.

Дайдзен отодвинул опустевшую чайную чашку и продолжил:

— Что же до вашей просьбы... С этим обстоит труднее. Порекомендовать, куда и к кому обратиться в поисках магов, которые согласились бы вам служить, я не смогу, и вряд ли вы сами их найдете. Волшебники высокого уровня, условно говоря, белой магии, не пойдут к вам на службу, во-первых, из-за того, на чем держится ваша сила, а во-вторых — из-за самого факта служения чужим интересам. Это совершенно не вписывается в их моральный кодекс.

— Но почему? — подался вперед Гарри. — Ведь конечная цель Вольдеморта — власть над миром, и если не остановить его сейчас, рано или поздно он доберется и до вас.

— Это вряд ли, Поттер-сан... Еще никому не удавалось подчинить себе весь мир, хотя желающих во все времена было хоть отбавляй. Даже самые великие империи, претендовавшие на мировое господство, преодолев свой предел, разваливались под собственным весом.

— Ну ладно, оставим ваших светлых магов и их этические нормы. Но темные маги у вас же тоже есть?

— Есть и, к нашему великому сожалению, в избытке. Взять хотя бы древний клан «Девяти рук», который в хрониках иногда ошибочно называют кланом ниндзя Кудзи-Кири. Они, пожалуй, согласились бы на ваше предложение, но разве вам нужны соратники, к которым опасно поворачиваться спиной? Конечно, можно обезопасить себя и от них, но о чем тогда вы будете думать больше — о предстоящих сражениях или о своих ненадежных рядах? Вот то-то... И, опережая вопрос, который вы сейчас зададите, я скажу, что если ситуация станет действительно критической, монахи-тендай, возможно, и выступят на вашей стороне, но, думаю, это очень и очень маловероятно.

Гарри вздохнул — в искусстве японского взаимовежливого разговора такая витиеватая формулировка была равнозначна категоричному «нет».

— Тогда благодарю вас за приют, потраченное на меня время и замечательный чай, — он положил руку на меч, собираясь вставать, но настоятель жестом остановил его.

— Не торопитесь, Поттер-сан, — Нобору Дайдзен прищурил и без того узкие глаза так, что они превратились в щелки. — Выпейте еще чаю, раз он так вам понравился, — беззвучно возникший рядом слуга отточенным, скупым движением вновь наполнил чашку Гарри терпкой, зеленовато-желтой жидкостью. — Ведь я еще не закончил.

Лысый монах поудобнее устроился на своих подушках, и от этого движения шары крупных нефритовых бус, висящих на его шее, негромко щелкнули друг о друга.

— Я всего лишь сказал, что монахи тендай не будут воевать на вашей стороне. Ведь согласитесь, ваша война — все же не наша. Но это вовсе не значит, что мы вам совсем ничем не поможем. То, что вы сумели, пусть и с помощью ваших уважаемых родителей, взять верх над этим, — он чуть повернул обритую и похожую на шар голову в сторону лежащего рядом с Поттером меча, — заслуживает безусловного уважения, несмотря на ваши весьма юные годы.

А сам факт, что вы обратились к нам за помощью, послужит престижу нашего монастыря. Так что проигнорировать вашу просьбу было бы попросту невежливо. Ведь помощь может быть очень разной.

К примеру, если вы подойдете к чужому дому и попросите напиться, то вам могут вынести воды в чашке. А могут и просто указать, где ближайший ручей. Так или иначе, в различной степени, но это все равно будет помощью.

— Так вы покажете мне, где ручей? — спросил Гарри.

— Не совсем, — покачал головой Дайдзен. — Пользуясь моим же сравнением, я подведу вас к колодцу и дам в руки ведро. А все остальное будет зависеть от вас. — Акито, — обратился он к своему помощнику, — распорядись, чтобы к нам привели Окой.

— О...Окой? — невозмутимость узколицего японца дала явственную трещину. — Дайдзен-сама, вы что, хотите...

— Акито-сан, — спокойный голос Нобору нисколько не изменился, — когда я пожелаю узнать твое мнение — ты будешь первый, у кого я его спрошу. И не позорь меня перед гостями. — Глаза из-под седых бровей недовольно сверкнули. — Приведите Окой.

— Хай, Дайдзен-сама! — Акито коротко поклонился, и спешно покинул помещение.

«Кто же такой этот Окой, если при упоминании его имени даже непробиваемые буддийские монахи меняются в лице?» — удивленно подумал Гарри.

— Простите Акито его манеры, — тем временем сказал Дайдзен. — Он совсем недавно стал моим помощником.

— Да, конечно, — кивнул Гарри, чьи ноги уже слегка затекли от долгого непривычного сидения на коленях. Ему хотелось спросить о причинах столь необычного поведения помощника, но он понимал, что согласно этикету это будет невежливо. Вместо этого Гарри прихлебнул чая и снова вслух отметил его вкус и аромат, помня «не своей» памятью о беседах, положенных во время чайной церемонии. Дайдзен с готовностью откликнулся, и они некоторое время неторопливо обсуждали сорта чая и различные способы его заварки.

Наконец, снаружи послышались позвякивание и шорох шагов по дорожке, усыпанной озерной галькой. Сначала в открытую, просторную комнату вошел Акито-сан и занял свое место по правую руку от настоятеля, а за ним, сняв обувь, последовали ещё трое.

Двое были крепкими немолодыми монахами, сжимавшими в руках посохи с вдетыми в навершия тремя медными кольцами.

«Ого! У тех, что мы встретили у Запечатывающего Камня, в посохах было по одному кольцу, а тут — целых три».

И тут юноша увидел, кого эскортировали эти монахи.

«Подобные совпадения уже становятся какой-то системой...» — пронеслось в Поттера в голове.

Между монахами стояла юная и очень красивая японка.

Одетая в кирпичного цвета кимоно с рисунком из желтых кленовых листьев, с широким красным поясом-оби, перетянутым алым шнурком, она стояла и смотрела вперед и вниз, не глядя ни на кого. Посадка головы, изящная шея, открытая воротом кимоно, плавный изгиб бровей, большие опущенные глаза, тонкий нос и фарфоровая кожа — в её чертах буквально сквозил аристократизм.

Из рукава ее кимоно выглядывала кисть руки, державшей узкий, длинный веер; расставленные пальцы напоминали лепестки хризантем. Черные, блестящие волосы с неожиданным медным отливом падали на спину сплошной волной, лишь две тяжелые пряди, туго перехваченные у концов лентами, от висков спускались по плечам на грудь и заканчивались в районе пояса. А ровная, как по линейке, подстриженная челка почти касалась бровей.

Поттер невольно залюбовался гостьей, но странное украшение, лежащее у нее на плечах, вернуло его к реальности. Больше всего оно напоминало сплетенное из бумаги широкое ожерелье, состоящее из квадратов, соединенных углами. На каждом квадрате был выведен иероглиф, и эти письмена циклично, как звенья, повторялись по три на каждых трех квадратах.

«Кириханасенай Кусари? — прочел иероглифы Гарри. — Неразрывная Цепь? Хмм... Стоп-стоп, это же одно из самых мощных сдерживающих заклинаний! Полностью подавляет любой магический дар и сильно ослабляет физическую силу того, на кого наложено! Маг, опоясанный такой вот плетеночкой, по сути, становится обычным магглом, неспособным отогнать волшебством даже мух, а дракона, плененного таким образом, можно водить на поводке, как собачку. Единственный и главный минус этого заклинания — его очень долго накладывать. Интересно, что же она натворила, раз ее так спеленали? И кто она?»

— Подойди, Окой, — подозвал девушку Дайдзен. — Садись.

Японка послушно подошла и опустилась на пол, сложив руки на коленях и опустив глаза. Разглядев её лучше, Гарри понял, что ей не больше шестнадцати — семнадцати лет. Во всяком случае, внешне.

«Хотя кто разберет этих японцев; ей может быть и пятнадцать, а может — и тридцать пять…»

— Сколько ты уже у нас гостишь, Окой? — широкое лицо настоятеля снова лучилось доброжелательностью.

— Долго, Дайдзен-сан, — ответила девушка, по-прежнему глядя в пол. Голос у нее был негромкий и приятный, под стать внешности, но от Гарри не укрылась одна тонкость — Окой использовала при обращении к здешнему главе приставку «сан», обозначающую простую разговорную вежливость, а не «сама», выражающую повышенное почтение и уважение. Ни один монах в Акияма Нори не произносил имени настоятеля без этого суффикса.

«Значит, она не имеет никакого отношения ни к тендай, ни, собственно, к монастырю, — сделал вывод Гарри. — И, сдается мне, не питает особо теплых чувств ни к монахам, ни к самому Дайдзену. Кто же она такая, и что тут делает? Вопросов все больше и больше...»

— А сколько тебе еще осталось? — голос настоятеля и вовсе превратился в журчание.

— Еще дольше.

— Это так, — подтвердил Нобору Дайдзен, одобрительно кивнув, как учитель, поощряющий правильный ответ любимого ученика. — Но за все время, проведенное тобой здесь, к тебе не было никаких нареканий. Чтобы все наши братья были спокойны, ты даже согласилась на Кириханасенай Кусари, хотя могла расценить это как оскорбление, неверие данному тобой слову.

— Благодарю, Дайдзен-сан, — на этот раз в голосе девушки скользнула легкая ирония. — Но если ты и так сидишь в стальной клетке, то какая разница, если вокруг неё построят еще и деревянный забор?

— Может и так, но все же ты не отказалась. Я ценю это. И, учитывая все вышесказанное, у меня есть к тебе интересное предложение. Интересное в первую очередь для тебя. Я хочу предоставить тебе выбор.

Либо все остается по-прежнему, и ты продолжишь гостить у нас, согласно договору с твоим уважаемым отцом. Либо я освобождаю тебя от твоего слова, и ты сегодня же выйдешь из ворот нашей обители.

— Свободной? — ирония из голоса японки никуда не подевалась.

— Разумеется, нет. Свободной ты станешь только через год. А все это время ты будешь служить Поттер-сану, — Дайдзен кивнул в сторону Гарри, — как вассал служит своему господину. И дашь в этом свое слово.

— Мне? Служить гайкокудзину? — «Гайкокудзин» в японском языке обозначал любого иностранца, не-японца, но был вежливой формой, в отличие от несколько грубоватого слова «гайдзин». Окой чуть нахмурилась, словно не веря, что правильно поняла старого монаха.

Но Дайдзен только безмятежно улыбнулся.

— Если ты полагаешь, что это ниже твоего достоинства, то могу сообщить тебе, что этот гайкокудзин смог подчинить себе Тэцу-Но-Кирай. Если тебе, конечно, это имя о чем-нибудь говорит.

Судя по всему, говорило, потому что во взгляде, брошенном в сторону Гарри из-под полуприкрытых век, мелькнула искра удивления и любопытства.

— Подумай, я не подталкиваю тебя к какому-либо решению, — настоятель сложил руки на объемном животе. — Всего год. Потом ты будешь вольна распоряжаться собой, как тебе заблагорассудится. Впрочем, если Гарри Поттер-сан сочтет возможным освободить тебя раньше, возражать я не буду.

Девушка переложила веер из руки в руку, с минуту подумала и ответила:

— Что ж, я согласна.

— И ты даешь слово верно служить ему в течение года, начиная с сегодняшнего дня?

— Даю.

Дайдзен шевельнул кустистой бровью, и бумажное ожерелье на плечах девушки разъединилось и белой змейкой упало к её ногам.

Тут же в лицо Гарри пахнуло теплым воздухом, как будто в комнате взмахнула крыльями невидимая громадная птица. Окой глубоко вдохнула и медленно выдохнула, в первый раз за всю беседу подняв голову и полностью открыв глаза. У неё были очень красивые глаза обычного для японки темно-карего цвета, но Поттер ясно увидел, как в них вокруг радужки на одну долгую секунду вспыхнул и угас яркий багряный ободок.

— Я освобождаю тебя от слова, данного мне, — кивнул ей Дайдзен. — Ступай, Окой, собирайся.

Но девушка, мило улыбнувшись, даже не пошевелилась.

— Боюсь, Гарри-сан… — начал настоятель, но Гарри, и так поняв, что к чему, повторил:

— Иди.

Окой грациозно поднялась с колен и, поклонившись, удалилась из помещения.

— Своевольна, как и всегда… — тяжко вздохнул глава монастыря и повернулся к Поттеру. — А теперь я, пожалуй, расскажу вам об этом милом создании…

* * *

Из обители Нобору Дайдзена Поттер вышел с двояким чувством, не зная толком, радоваться ему или пока не поздно вернуть новоприобретенного «вассала» обратно хитроумному лысому старику.

Несомненно, подобный ход со стороны настоятеля был помощью, причем весьма и весьма существенной. Но Гарри никак не мог отделаться от мысли — а не избавлялся ли таким образом добродушный настоятель от приличных размеров занозы в своей обширной пятой точке?

«Ладно, где наша не пропадала...»

Рен, которая так и сидела на скамеечке, ожидая Гарри, встала и в два шага поравнялась с ним.

— Все в порядке? — поинтересовалась она.

— А? Да, все нормально… Мы возвращаемся обратно в Англию. Втроем.

— Втроем? А кто еще?

— Одна… хмм… особа. Она, должно быть, ожидает нас у выхода.

Окой действительно уже ждала их у главных ворот, предупредительно раскрытых монахами; по лицам тендай было незаметно, что они горят желанием обнять на прощание свою «гостью». Девушка была в легком синем кимоно с закатанными до локтя рукавами, разрисованном белыми цветами вишни, соломенных сандалиях-дзори и держала на спине приличных размеров плетеный короб с откидной крышкой. Свои роскошные волосы она для удобства заплела в две толстые косы. Но даже одежда и прическа, подходящие, скорее, зажиточной крестьянке из феодальных времен, не могли скрыть ее стать и достоинство.

Поттер остановился и по-новому посмотрел на японку. То, что рассказал ему настоятель…

— Похоже, дедушка Дайдзен кое-чем с вами поделился? — почувствовала его взгляд Окой. — Может, вы даже передумали?

— Я размышлял над этим, — честно ответил Поттер. — Но ведь ты…

— Я всегда держу свое слово. Как и все мы.

— И это меня очень радует. Идем.

Гарри попрощался с монахами, и путешественники, которых стало на одного — вернее, одну — больше, покинули пределы монастыря. Ворота захлопнулись значительно быстрее, чем когда Поттер с эскортом входил в них.

— Да, Окой, тебя здесь не очень-то любили… — со смешком подметил Гарри.

— Это было взаимно, Гарри-сан, — безмятежно ответила та. — А куда мы направляемся?

— Ты никогда не была в Англии?

— Нет.

— Значит, побываешь.