Дело Гермионы (джен)

Вечером, за ужином, выясняется, почему же сдвинулось расписание занятий. Режим ужесточили, ибо "в окрестностях школы рыщет Сириус Блэк!". Ага, для полноты картины кровожадного монстра и преступника нужно было бы еще добавить "ища, кого б сожрать". Так что опять патрули в коридорах, патрули вокруг школы и — самый смех! — ответственный за обход школы и главный по обороне — смотритель Барнард Уайт.

С трудом давлю смех, представляя, как Сириус Блэк ищет сам себя в закоулках Хогвартса.

Но школьники вот ропщут и проклинают беглеца, да и всех Пожирателей, и даже Сами-Знаете-Кого. Толковый шаг, наверняка Министерство настояло, а Дамблдор, посмеиваясь, сделал вид, что ему нечего возразить. Удивительно еще, как нас не построили во дворе для обнюхивания дементорами? Или в Министерстве решили не пугать ими детишек, ну, чрезмерно не пугать, ибо остановка поезда 31 августа все-таки имела место быть?

— Вуд говорит, что нам надо увеличить интенсивность тренировок! — заявляет Гарри. — Мол, раз нам урезали время, надо тренироваться еще больше!

— Где логика?

— Не знаю, — пожимает плечами Гарри, — но с таким режимом домашние задания точно придется делать вечером, сидя в гостиной. Думаю, что в этом году больших баллов от меня никто не дождется. Гермиона, как ты все успеваешь?

— Я не играю в квиддич, вот и весь секрет.

Гарри моментально надувается, потом решает, что это шутка, и сдувается обратно. Хотя какие уж там шутки. Если на то пошло, ничего не успеваю, учеба и дополнительные занятия радостно делают ням-ням на все мое время. Похоже, тоже придется делать домашку по вечерам.

В таком вот режиме проходит неделя. Уроки, Амбридж, дополнительные Зелья и Трансфигурация, учеба по вечерам и прочие занудства школьной жизни. Не сказать, что кручусь как белка в колесе, но все же как-то вот не удается поймать рабочий ритм, как-то все тяжело идет, натужно. Становится понятно, что нужно отвлечься, хоть как-то, и даже придумывается способ.

Поэтому в субботу, не слишком рано так, после завтрака, я, Луна и Гарри направляемся к Хагриду.

Лесничий дома, варит себе похлебку в огромном казане. Хм-м-м, как-то раньше не обращал внимания, но ведь и вправду Хагрид неоднократно при нас готовил себе еду. Его не устраивает то, что стряпают домовики? Или он лишний раз в Хог заходить не хочет? Кулинар из нашего егеря так себе, пробовал я его стряпню. Нет, в студенческой столовой, например, он смог бы подрабатывать шеф-поваром легко и непринужденно, но вот на нормальное кафе уже не потянул бы.

— Привет, — басит Хагрид. — Гарри, Гермиона, Луна — правильно?

— Да, — Луна уже обходит хижину своей танцующей походкой, — мне папа про вас рассказывал!

— Ксенофилиус, — ухмыляется Хагрид в бороду, — как же, как же, помню, несколько раз его вытаскивал из самой глубины Запретного Леса, он там все каких-то Мордокизляков искал...

— Морщерогих Кизляков, сэр! — добавляет Луна.

— Можешь звать меня Рубеус.

Ну, в принципе да, хоть ему и за шестьдесят, но все равно Хагрид и сэр — понятия несовместимые. Он как будто остался все тем же школьником, которого выгнали полвека назад, ну подрос немного, конечно, до трех с половиной метров, но все равно в душе остался огромным ребенком.

— Хорошо, Рубеус, — соглашается Луна. — А правда, что вы умеете перекидываться в дракона?

Хагрид, который как раз подносил к губам половник, разбрызгивает суп по всей хижине.

— Нет, — после длинной паузы выдавливает он из себя, — я не умею перекидываться в дракона.

— Жаль, они такие славные, — Лавгуд мечтательно поднимает глаза к потолку. — Такая классная чешуя!

Лесничий, всегда мечтавший о собственном драконе, резко оживляется. Минут десять они с Луной перебирают различных драконов, обсуждая их достоинства и недостатки. Я и Гарри молча слушаем, не желая прерывать такой занимательный диспут. Потом Хагрид все-таки выныривает из драконьего обсуждения, потому что похлебка выкипает, и, с некоторым трудом вернувшись в реальность, спрашивает:

— Э-э-э, Гарри, Гермиона, вы что-то хотели?

— Да, нам нужно волшебное дерево.

— Э-э-э, которое исполняет желания? — хмурится Хагрид. — Я бы сам от такого не отказался.

— Которое проводит магию, как в наших палочках! У меня диадема из такого, — подсказываю.

— А, такое дерево, — понимающе кивает егерь. — И зачем оно вам?

— Сделать Луне такую же диадему.

— Только из женского дерева! — тут же добавляет Лавгуд.

Вопрос пола дерева, надо полагать, очень и крайне принципиален для нее. Хагрид задумывается.

— Предположительно на таких живут лукотрусы, на первом занятии УЗМС профессор Кеттлберн показывал нам одно такое, неподалеку от опушки.

— Да, точно, — оживляется Рубеус, — есть несколько поблизости. Вглубь-то сейчас, того-этого, не пройдешь, снега многовато, мне-то ничего, по пояс максимум, а вот вам выше головы будет.

— Это плохо.

— Ничего, — Хагрид снимает котелок с огня. — Тута недалеко, почищу вам дорогу. Пойдем, ребятишки!

Луна хлопает в ладоши и подпрыгивает, Гарри заинтересован. Выходим, и Хагрид берет свою монструозную лопату. Взмах, взмах — и трактор "Кировец" отдыхает. Главное, близко к Хагриду сейчас не подходить, а то случайно метнет порцию снега не туда, и все, погребет тебя под рукотворным сугробом. Не проходит и десяти минут, как мы добираемся до места, куда нас водил Кеттлберн. Хагрид оглядывается и чешет бороду.

— Вроде вон та сосна, хотя точно не поручусь. — Подумав и оглядевшись, лесничий добавляет, указывая на еще одно дерево: — И вот эта рябина. Только лукотрусы зимой спят!

— И это просто замечательно, — ухмыляюсь, вспоминая встречу с этими человечками из коры и палочек.

Дальнейшее труда не представляет, спасибо магии. Снять ожерелье, слепить отрезной круг, заслать, отрезать по маленькой веточке, залевитировать в руку и убедиться, что оба дерева относятся к разряду "магопроводящих". Луна и Гарри немного ошарашены, Хагрид одобрительно наблюдает.

— Хорошая штука, — замечает он, — надо бы себе такую же завести. Елки пилить перед Рождеством, да.

— Кстати, теперь, когда стало ясно, что не ты призывал василиска, тебе вернули возможность иметь палочку? — спрашиваю как бы ненароком.

— С чего бы? — удивляется егерь. — Суда никакого не было, никто ничего не возвращал.

Хм-м-м, странно. Дамблдор решил не обострять или просто подождать победы над Министерством? Ох уж мне эти политические игрища, хотя если вспомнить фильмы, то там Хагрида оправдали, а палочку он все равно не завел. Ладно, не будем углубляться в эту тему.

— Понятно. Луна, какое тебе дерево больше по душе?

Лавгуд в сомнениях. Вертит головой туда и сюда, потом снимает вязаную шапочку и, отодвинув волосы, наводит уши на деревья. Ушки у нее умилительно-розовые, как у поросят в мультфильмах, и вообще как-то так сразу впечатление меняется. То стояла юная серьезная магесса, а вот сейчас просто милая девочка-блондинка, в сущности, еще ребенок. Гарри, который хоть и не взял шапку, но спасается от легкого морозца копной нечесаных волос, наблюдает за этим сеансом "прислушивания". Потом, поколебавшись, тоже наводит ухо на рябину, которая ближе к нам, чем сосна.

Так они вдвоем стоят минуту, мне же думается, что увидь такое Джинни, от злости съела бы мантию.

Младшая Уизли сегодня занята какими-то семейными делами, но даже в ее отсутствие нетрудно представить реакцию. "Не дам, он мой!", как кричал волк в мультфильме, и этим все сказано. Будь у Джинни возможность, она бы заперла Гарри в самый надежный сейф и не выпускала никуда. Вдруг еще поранится, упадет, вывихнет палец или, не дай бог, подавится за обедом?

Мелкие частнособственнические инстинкты, хе-хе.

— Ничего не слышу, — разводит руками Гарри.

— Это потому, что ты мальчик, — тут же заявляет Луна. — С женскими деревьями умеют говорить только девочки! Но, думаю, я возьму рябину, она лучше защитит.

— Хорошо, — кивает Хагрид, — режь, Гермиона, мне прямо не терпится посмотреть еще раз.

Пожимаю плечами, и отрезной диск срезает ветку — достаточного размера, чтобы обеспечить всех "Ежиков" диадемами, амулетами и прочими деревянными игрушками. Луна опять хлопает в ладоши и уверенно кастует Левиосу, притягивая ветку к себе. Хагрид тоже очень доволен, а вот Гарри чешет в затылке.

— Это продвинутая Трансфигурация, да?

— Скорее упрощенная, — улыбаюсь в ответ. — Представляешь себе предмет и как будто лепишь его своей волей.

— Звучит сложно.

— Я тоже хочу такому научиться! — заявляет Луна.

Договариваемся на завтра, все равно, как обычно, будет сбор "Ежиков". Может, и близнецы что-то покажут, в конце концов, пятый курс, не хухры-мухры, да и разработка собственных трансфигурирующих сладостей. Подозреваю, что они туда еще и зелья подмешивают. В общем, Фреду и Джорджу есть что рассказать и показать, если вдруг они вздумают давать уроки.

Возвращаемся в хижину Хагрида, пьем чай и раскланиваемся с весьма довольным егерем.

После обеда занятия с Ремусом, и работать над диадемой придется завтра. В принципе, под это дело можно и Луне, и Гарри показать пару приемов, хотя там вся соль во впечатывании сердцевины в дерево, а само дерево обточить в требуемую форму несложно. Во всяком случае, теперь, когда я догадался таскать с собой запас металла, придавая ему ту или иную форму по мере необходимости. С абразивом тоже особых проблем нет, а если сильно приспичит, всегда можно часть стекла перевести в исходную форму песка.

В общем, завтра, как говорил мой друг, страстный поклонник игры "Герои Меча и Магии 3".

В кабинете преподавателя ЗОТИ обнаруживается не только Люпин, но и наша ненаглядная розовая Чебурашка. Долорес, которой выделили кабинет и спальню на третьем этаже — да-да, там, где некогда пускал слюни Пушок, — всю неделю окучивала Гриффиндор и Гарри Поттера, но добилась не слишком многого. Фан-клуб Поттера так вообще ей все уши прожужжал о том, какой Гарри молодец, всех нас спас и вообще, и Долорес, которой, по слухам, пришлось выслушать двадцать версий спасения Хогвартса, к концу рассказов была готова то ли хлопнуться в обморок, то ли разорвать там всех на клочки. Вообще, подозреваю, за эту неделю ей столько сплетен и слухов вдули в уши, что Чебурашка пожалела о том, что эти самые уши так широко растопырены.

— Добрый день, профессор Люпин. Добрый день, инспектор Амбридж.

— Извините, инспектор, у меня занятия, — разводит руками Ремус.

— Последний вопрос, — улыбается Долорес. — Вас пригласил на эту должность лично директор Дамблдор?

— Он прислал письмо, — спокойно отвечает преподаватель ЗОТИ. — Я подумал и согласился.

— Несмотря на то, что над должностью висит проклятие, которое директор Дамблдор не в силах нейтрализовать уже которое десятилетие? — Амбридж спрашивает и пишет.

— Нет здесь никакого проклятия, а если бы и было, то я бы его снял.

— Вы довольно уверены в своих силах.

— Именно так, инспектор, иначе не взялся бы за эту работу. Прошу извинить, у меня урок.

— Нет-нет, погодите, еще вопросик! — настаивает Амбридж. — Дело принципиальное, ведь если проклятие было, а теперь нет, значит, его кто-то снял?

— Почему вы думаете, что директор Хогвартса не мог этого сделать?

— Потому что если мог бы, то должен был снять его намного раньше! — победно заявляет Чебурашка.

Но Люпин лишь скептически пожимает плечами. Мол, не все сразу получается и удается, даже у Дамблдора. Но вслух он произносит совершенно иное:

— Извини, Гермиона, как видишь, не получится занятий.

Амбридж по-прежнему улыбается, и остается только посочувствовать оборотню.

— Да, профессор.

— Но я подготовил конспект, который вам предстоит изучить, обдумать и пересказать мне на следующем занятии, которое, надеюсь, все-таки состоится, — голос Люпина наполняется холодом, — на следующей неделе и вовремя. Вон та тетрадь на столе, Гермиона, возьми ее и начинай учить.

— Да, профессор. До свидания, профессор, инспектор.

Покидая кабинет, слышу следующий "последний" вопрос Амбридж:

— Чему вы учите мисс Грейнджер отдельно от остальных учеников, уважаемый Ремус?

Кхех, расскажи он правду, думаю, Долорес прямо там бы удар хватил. Но Люпин не расскажет, будет бесстрастно твердить о дополнительных занятиях, кивать на прошлые года, когда возникали пробелы в образовании, в общем, останется спокоен, невозмутим и непоколебим. Как показывает практика, очень действенная тактика против тех, кто вынужден вплетать эмоции в неприятную работу, как Амбридж. Соответственно, она начнет злиться, выходить из себя, и так далее. В таком состоянии компромат не копают, ибо получается, как правило, ерунда, окрашенная в личностные эмоции.

С другой стороны, если высасывать компромат из пальца, то и так сойдет.

Остается только пожелать Ремусу Люпину не схватить передоз розового, так сказать.

Вначале собираюсь пойти в библиотеку, но потом вспоминаю, что сегодня суббота. Много народу, и, сколько ни бурчит полусонная мадам Пинс, истинной тишины там на выходных не бывает. Это все из-за начала семестра. Злые и похмельные после каникул преподаватели вечно задают "на дом" больше нормы, и ученики старательно пыхтят в библиотеке, пытаясь родить эти несчастные свитки сочинений и прочую лабуду, которая в жизни не потребуется.

 Пойду лучше в Дуэльный Клуб. Все равно там тихо и спокойно, ведь после ликвидации василиска все новоиспеченные ученики разбежались. Ладно, может, после той пары занятий хоть палочки лучше держать стали? Не интересовался, честно говоря, не хотят заниматься, да и гхыр с ними. Как снова припечет, опять прибегут. Хотя в команду "Ежиков" им точно не войти, типаж не тот.

Да и ладно, пока заниматься не мешают, меня все устраивает.

Придвинуть стол, раскрыть тетрадь, убедиться, что она написана от руки, тяжело вздохнуть и начать разбирать чернильные каракули. Подозреваю, что автор просто диктовал, а зачарованное перо строчило только в путь, неразборчиво и невнятно. Но зато прямая речь сохранена, о да, слава зачарованным перьям.