Без права на ничью (гет)

Виктор выкурил по меньшей мере три сигареты, прежде чем смог признаться себе, что готов говорить со своими похитителями. Правда, можно ли назвать их похитителями? Возможно, на самом деле они спасли его — и от чего-то худшего, чем несколько часов, проведенные без сознания на жесткой кушетке?

— Веди меня к своим, — угрюмо бросил болгарин, большим пальцем впечатывая окурок в дно консервной банки. — Пора пообщаться.

Стоявшая у стены девушка с волосами цвета степного ковыля потеребила ожерелье из ракушек, обвивавшее ее тонкую шею. Затем молча кивнула и, подойдя к Виктору, все еще сидевшему на потертой софе, протянула ему руку.

— Ну… хм… Я не настолько ослаб, чтобы… Не стоит, в общем — он, слегка шатаясь, поднялся на ноги.

— Как хочешь, — девушка беззаботно оглядела его и опустила руку. — Пойдем.

Отодвинув портьеру, она жестом предложила Виктору пройти вперед. За таинственной завесой ему открылось святая святых местного значения, просторное помещение, погруженное в таинственный сумрак — тяжелые занавеси мешали дневному свету пробиться через высокие узкие окна. Интерьер залы не отличался изяществом — все в нем указывало на то, что здесь обитает группа людей, не особенно привередливых в вопросах удобства. Вдоль стены стояло несколько раскладных кроватей и потертый диван, застеленный старым одеялом. Центр комнаты венчал длинный стол в окружении разномастных стульев — над ним мерцали теплым светом три светящихся шара, повисших в воздухе. За столом оживленно переговаривались люди — из гущи незнакомых голов взгляд Виктора мгновенно выхватил знакомую копну каштановых волос.

Едва он переступил порог, как все разговоры затихли, а любопытные лица повернулись в его сторону. От группы сидящих за столом отделилась долговязая мужская фигура и направилась прямо к Виктору.

— Что ж, добро пожаловать в наш штаб, раз уж ты здесь, — с деланной приветливостью произнес молодой рыжий мужчина с отчаянно знакомыми голубыми глазами. Улыбнувшись, он протянул гостю руку.

— Рон?.. — ошарашено пробормотал Виктор, неуверенно отвечая на рукопожатие.

— Как видишь, — представитель семейства Уизли выглядел как будто смущенным.

— Но ты же…

— Умер, да, — рассмеялся Рон.

Виктор перевел непонимающий взгляд на Гермиону, которая вынырнула из-за спины товарища по штабу. Она пожала плечами, как будто ничего из ряда вон выходящего не произошло.

— Мы тебе сейчас все расскажем, Виктор, не пугайся. К слову, ты голоден? Мы можем предложить тебе немного еды, она у нас скромная, но жить можно, — Гермиона махнула рукой куда-то в сторону стола, из-за которого снова негромким гудением понеслись разговоры.

Болгарин при мысли о еде ощутил, как желудок предательски скрутило голодным спазмом. Он не знал, сколько времени прошло с последнего приема пищи, да и не хотел знать — эта информация не столь уж ценна, когда прямо перед твоим носом на столе появляется миска с вареной картошкой и тушенкой. С трудом заставляя себя жевать вместо того, чтобы проглотить все разом, Виктор не замечал, как внимательно его изучал настороженный взгляд карих глаз. Опустошив тарелку, он не стал дожидаться особого приглашения и приблизился к группе тихо беседующих между собой волшебников. Завидев его, они заулыбались.

— Сам Виктор Крам пожаловал к нам в гости! — улыбка растянула губы высокого смуглого парня. Поднявшись со стула с истершейся обивкой, он протянул руку болгарину и крепко пожал ее. — Я Дин Томас. Извини, что мы тебя слегка… э-э-э… помяли перед тем как доставить в штаб.

— Да не мы Виктора помяли, — вклинился Рон. — В него кинул Оглушающим один из Пожирателей. Целился в меня, скорее всего. Кстати, присаживайся, — он указал рукой на пустующую табуретку.

Виктор молча опустился на нее, не зная, с чего начать разговор. Он постепенно убеждался в том, что не годится для важных переговоров. Впрочем, мгновение спустя любопытство подсказало ему первый вопрос:

— Где я нахожусь?

— Это неважно, — сдержанно отозвалась Гермиона, которая сидела неподалеку, скрестив на груди руки. Рядом с ней Виктор приметил ту самую девушку в ожерелье из ракушек, высокого, ладно скроенного парня с короткими темными волосами и симпатичную брюнетку с большими глазами.

— Достаточно далеко от Лондона, чтобы Пожиратели потеряли наш след! — весело добавил Дин, облокотившись о край стола. Рон последовал его примеру.

— Мы не можем сказать тебе, где мы находимся, потому что даже в нашем штабе не все это знают, — продолжила Гермиона, не обратив внимания на ремарку.

— Не понял, — озадаченно протянул Виктор, сдвинув кустистые брови.

— Мы никогда не ходим поодиночке, всегда по двое или по трое. В группе должен быть один человек, который знает, куда нужно аппарировать, остальные не в курсе.

— Но это же не рационально!

— Дружище, о какой рациональности может идти речь? — эмоционально возразил Дин. — После того, как два наших штаба были подчистую ликвидированы Пожирателями, другого выбора не осталось. Любой из нас может быть схвачен и подвергнут допросу. А наш способ существенно снижает шанс на то, что схваченный приведет врагов к убежищу.

— А если тот, кто знает место, погибает, что происходит с его напарником?

— Он связывается с кем-то из своих соратников с помощью патронуса, — отрешенно пояснила беловолосая, поглаживая пальцами свое причудливое украшение. — К счастью, нам еще не приходилось проверять все это на практике, — она постучала три раза по подлокотнику бледным кулачком. Гермиона скептически покосилась в ее сторону.

Повисла неловкая пауза. Виктор переводил взгляд с одного лица на другое, не зная, как склеить разговор на нужную ему тему. Большинство присутствующих он не знал или знал поверхностно, даже Гермиона сейчас казалась ему далекой и чужой. Может быть, потому что за спинкой стула, на котором она сидела, встал Рон, покровительственно возложив крупные ладони на ее плечи. Может быть, потому что в последний раз они виделись едва ли не в прошлой жизни. Впрочем, сейчас это неважно. Он здесь по делу, а значит, пора переходить к цели своего появления в Англии. Виктор потер виски, настраиваясь, и решительно прочистил горло, в ответ на что брюнетка вздрогнула и нахмурилась, а остальные напряглись в заинтересованном ожидании.

— Я здесь не просто так, — вздохнул Виктор. — Я приехал в Англию с целью познакомиться с Движением Сопротивления.

Рон и Дин переглянулись. Парень, который сидел между Гермионой и загадочной блондинкой, слегка заерзал на месте — его взгляд, пытливо изучавший Виктора, стал еще острее, чем мгновение назад. Гермиона же озадаченно закусила губу и слегка подалась вперед.

— Зачем? — спросила она.

— Узнать о вас побольше. О вас и о том, что происходит в магической Британии. И на основании полученной информации сделать кое-какое предложение, — болгарин замялся, не уверенный в правильности выбранной тактики.

— А откуда мы знаем, что тебе можно доверять? — с вызовом спросил Рон.

— Ладно, — сразу сдался Виктор, подняв руки. — Это закономерный вопрос, Рон, но я не знаю, как доказать вам, что мне можно верить. Влейте в меня сыворотку правды, что ли... Но сначала просто расскажите, что у вас тут. До нас не доходят новости о внутренней политике Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть…

— Конечно, не доходят, он их все блокирует, — Дин Томас ухмыльнулся.

Гермиона наклонилась к своему темноволосому соседу и что-то прошептала ему на ухо. Получив в ответ утвердительный кивок, она выпрямилась и открытым взглядом посмотрела на Виктора. Он, в свою очередь, почувствовал, что, словно по мановению волшебной палочки, накал атмосферы в этой странной компании резко упал на несколько градусов — и не просто так, а благодаря молчаливому жесту этого странного парня с задумчивыми глазами.

— Что ж, слушай, Виктор, я тебе расскажу, что произошло в Англии за последние семь лет, — Гермиона с таким суровым видом начала свою речь, что Виктор понял: сколько бы времени не прошло, а синдром отличницы из нее ничем не вытравить.

Из обстоятельного доклада, напоминавшего развернутый ответ на уроке истории магии, Виктор с неподдельным изумлением узнал, что магическая Британия за последние годы вовсе не стала обителью хаоса и произвола, хотя некоторые аспекты социально-политической жизни не могли не насторожить иного свободолюбивого волшебника с демократическими предпочтениями. Волдеморт, придя к власти, железной рукой утвердил себя как бессменного министра магии и, пользуясь безграничностью своих полномочий, принялся реформировать волшебное государство на всех уровнях. Работа эта длилась до сих пор, поскольку ветхое здание привычных устоев не годилось рушить в щепки на скорую руку — и правительство это понимало, занимаясь обновлением постепенно и методично.

В первую очередь глава магической Британии занялся кодификацией магического права, не гнушаясь даже обращением к магловскому опыту. Волдеморту, судя по всему, казалось, что романо-германская правовая система логичнее и завершеннее, чем англо-саксонская, поэтому, вопреки сложившимся традициям, он в первые месяцы своего правления созвал консультационный совет, с помощью которого разработал новое законодательство, основанное на римском праве и вносившее изменения практически во все сферы жизни магического общества.

Несмотря на новации, в некоторых вопросах Волдеморт проявил вполне ожидаемую консервативность: все видные посты в Министерстве магии заняли представители родовой аристократии — чистокровные волшебники из довольно-таки поредевшего списка «Священных двадцати восьми», а политика относительно браков с маглами и прав маглорожденных значительно ужесточилась.

— Браки с маглами официально не запрещены, но тех, кто все-таки решился на такое, обязывают выплачивать «штрафной» взнос в размере трехсот галеонов — эта сумма далеко не каждому по карману, как ты понимаешь, — Гермиона покачала головой. — Что до маглорожденных и полукровок, рожденных в браке мага и магла, то с них тоже спрос немал: появляясь в учреждениях вроде Гринготтса или больницы Святого Мунго, они обязаны надевать на себя повязку с буквой «М».

— Зачем? — удивился Виктор.

— Это облегчает работу обслуживающему персоналу: не надо сверяться с реестром маглорожденных, — заметив озадаченное выражение на лице Крама, девушка поторопилась объяснить, — понимаешь, маглорожденные за все бесплатные для остальных услуги платят взносы. Поверх обычных ежемесячных налогов, которые идут на социальное обеспечение «нормальных», маглорожденные оплачивают отдельно каждую услугу. Сколько раз пользуются — столько и платят. Стоимость оплаты, как правило, невелика, и варьируется в зависимости от вида услуги.

— Откуда у маглорожденных столько денег, чтобы оплачивать все это вдовесок к налогам?

— Им запрещено занимать государственные должности, но позволено заниматься частным предпринимательством. Ты не представляешь, как сейчас расцвел бизнес! — вставил Рон.

— Единственный плюс в положении так называемых «грязнокровых», — с легкой печалью в голосе продолжила Гермиона, — это то, что они имеют право на брак с волшебниками из тех, что имеют «средний» статус, т.е. и к «Священным двадцати восьми» не относятся, но и не маглорожденные. Дети от такого брака становятся полноправными членами общества и не подвергаются никаким ущемлениям.

— Если я правильно понимаю, Тот-Кого-Нельзя-Называть, стремится к полной изоляции магической Британии от магловской, — попробовал подытожить Виктор.

— Верно, — подтвердила Гермиона. — Кроме того, он явно настроен усилить чистокровный элемент, оказывая поддержку тем семьям из «списка», которые выбрали его сторону. Из чистокровных в опале остались только Абботы, Лонгботтомы и Макмилланы. Им запрещено занимать государственные должности, а их счета в Гринготтсе заморожены…

— Но стоит им во всеуслышание объявить о своей лояльности к нынешней власти, как их тут же вернут к сытой и довольной жизни, — добавил Дин.

— И гоблины позволили вмешиваться в дела Гринготтса? — недоверчиво скривился болгарин.

— Ты смеешься, Виктор? Они и раньше были не особо влиятельной силой, а сейчас и подавно, — Гермиона вздохнула.

— А что… с Хогвартсом?

На этом моменте железное самообладание Гермионы Грейнджер, и без того изрядно расстроенной собственным рассказом, дало серьезную трещину, и она ненадолго замолчала, чтобы унять дрожь в теле и сморгнуть непрошенные слезы. В считанные доли секунды девушке невероятным усилием воли удалось взять себя в руки и продолжить отчет.

— Он уже не тот, что был раньше, и прежней силы не имеет. Волдеморт учел, что именно Хогвартс может стать оплотом сопротивления его власти, и практически сразу подрубил ему ноги, официально ограничив автономию руководства школы. Что самое интересное, директором он оставил Минерву МакГоннагалл, но руки у нее связаны присутствием нескольких Пожирателей Смерти на преподавательских должностях. Кроме того, в Хогвартс раз в полугодие наведывается ревизионная комиссия. И да, маглорожденные там больше не учатся. Для них создана отдельная школа с пятью курсами обучения — ее выпускники на порядок слабее выпускников Хогвартса и, естественно, никакой конкуренции чистокровным и обладателям «среднего» статуса составить не могут…

Виктор слушал все это со смешанными чувствами. С одной стороны — он понимал всю глубину праведного гнева повстанцев, протестующих против жестких нововведений Волдеморта, над которым довлели маглоненавистнические предрассудки, с другой — не мог не оценить логичность и рациональность новой системы, при всем своем цинизме дарующей определенные возможности всем членам магического общества. С точки зрения банального гуманизма Темный Лорд — воплощение зла, тиран и деспот, возведший здание своей власти на фундаменте молчаливого повиновения шовинистов-аристократов и всеобщего страха, с точки зрения целесообразности — умелый и дальновидный администратор, сумевший искусно настроить государственную машину, отладив работу составляющих ее сложных механизмов. Удивившись противоречивости собственной оценки, Виктор, однако, решил не озвучивать ее, чтобы не смущать присутствующих. В конце концов, он сам собирается присоединиться к их делу.

— Хорошо, а что скажете насчет блокировки исходящих новостей? Как ему удается скрывать практически все, что происходит в пределах Англии, от жителей других государств?

— О-о-о, это отдельный разговор, — хмыкнул Дин. — Ты же наверняка заметил, что попасть к нам можно только по определенным каналам связи…

— Да, через специальный камин в Министерстве магии, — подтвердил Виктор, вспомнив длительную процедуру проверки в специальном отделе для путешественников. — Но разве других способов попасть в Англию нет?

— В Лондоне — только через Министерство, — вновь заговорила Гермиона. — Если человек пройдет окольным путем, его равно или поздно вычислят — скажем, во время покупки еды — по причине отсутствия в списке граждан Великобритании и в реестре прибывших из других стран. В других крупных городах тоже есть свои пограничные пункты. Но окольные пути — это в основном магловские способы передвижения, а процентов девяносто, если не больше, волшебников понятия не имеют, как ими пользоваться. Поэтому шанс на незаконное пересечение границы сведен к минимуму. По крайней мере, Волдеморт так считает.

— Значит, когда путешественник собирается обратно, предпринимаются определенные меры, чтобы он ничего не разболтал за пределами Англии?

— Да. Во-первых, все газеты заколдованы так, что за границей меняют свое содержание — все политические новости исчезают. Во-вторых, к отбывающим, судя по всему, применяется заклинание Частичного Забвения — специально обученные люди подчищают все, что надо подчистить, оставляя в мозгу жертвы лишь безопасные воспоминания.

— Но… зачем все это? Чего он таким образом надеется достичь?

— Таким образом он всего лишь исключает возможность шпионажа, — ответила Гермиона. — Хоть практически весь политикум Европы на его стороне, группировок, стремящихся к подрыву власти Волдеморта, тоже хватает.

— И он, что, боится их? — скептически хмыкнул Виктор.

— Скорее всего, просто не хочет тратить силы на внешнюю борьбу, поскольку в самой Британии не все налажено. Его цель — окончательно уничтожить или… переманить на свою сторону внутренних врагов, и только после этого заняться внешними. А пока он просто фильтрует информацию, чтобы никто не знал о том, как у нас обстоят дела.

— Это что-то новенькое… — задумчиво пробормотал болгарин.

— Что-что? — переспросил Рон.

— Раньше он не был таким осторожным…

Дин Томас откровенно рассмеялся, обнажив в широкой улыбке крупные белые зубы.

— Каким еще он раньше не был?! — продолжая смеяться, он пошарил рукой по горке старых газет, устилавших стол, и, достав оттуда один из номеров «Ежедневного пророка», протянул его Виктору. — Посмотри на это и повтори свои слова еще раз!

Газету даже не пришлось разворачивать — на первой же странице красовалась колдография нынешнего министра магии: Волдеморт со свойственным ему ледяным спокойствием произносил длинную речь в ответ на один из многочисленных вопросов прошедшей в конце лета пресс-конференции. Бледное лицо обыкновенного мужчины, которому слегка за тридцать, темные волосы, светлые глаза — все это не вязалось с образом змееподобного чудовища, таким привычным для всех тех, кто помнил прежнего Темного Лорда эпохи Первой и Второй магических войн. Впрочем, Виктор удивлен не был — весь волшебный мир уже давно знал, что от прежнего облика «Того-Кого-Нельзя-Называть» не осталось и следа. Правда, некоторые любили поговаривать, что молодой привлекательный брюнет — всего лишь подставной персонаж, а сам Волдеморт прячется за кулисами и виртуозно управляет своей симпатичной марионеткой.

— Да, таким он раньше тоже не был, — согласился Виктор, возвращая «Ежедневный Пророк» Дину.

— Но мы-то знаем, что на деле он — страшный красноглазый слизняк, — издевательски хохотнул Рон. — Одному Мерлину известно, какая ему польза от смазливой рожи, но то, что любой газетенке достаточно поместить ее на передовицу для того, чтобы срубить кассу — это факт. Все женщины от него без ума.

— Рон, именно поэтому Волдеморт и сменил внешность — чтобы быть ближе к народу, — нетерпеливо оборвала его Гермиона. — А вообще, мы отошли от темы.

— Да, друзья, я к вам по делу вообще-то, — вставил Виктор и, пользуясь внезапно установившейся тишиной, наконец-то осмелился выложить главное. — Я хочу предложить вам сотрудничество от имени моей сестры, Елены Крам.

— Сотрудничество?! — Дин присвистнул.

— Что ты вкладываешь в это слово? — вдруг подал голос парень, который сидел между Гермионой и беловолосой девушкой-загадкой. — Я Невилл Лонгботтом, — дружелюбно представился он, заметив легкое замешательство во взгляде Виктора, — я возглавляю Движение Сопротивления.

— Приятно познакомиться, — озадаченно протянул Крам. «Так вот ты каков». — Под «сотрудничеством» я понимаю совместные действия, нацеленные на уничтожение режима Сами-Знаете-Кого.

Недолго думая, он вкратце изложил основные моменты потенциальной сделки: Елена уверенно предлагала подмогу в лице представителей Болгарской Лиги, Румынской Гильдии и Польского братства магов — всех их планировалось перебросить в Великобританию, где они бы присоединились к Движению Сопротивления, основав несколько группировок.

— А дальше что? — полюбопытствовал Невилл.

— Террор, — просто ответил Виктор.

— Террор, — эхом отозвался Рон. — А мы чем, по-вашему, занимаемся?

— Вас слишком мало, — уверенно возразил болгарин. — Вы можете убивать по одному Пожирателю раз в несколько месяцев, но этого недостаточно. Нужны другие методы. Запугивание, шантаж…

— А вы, значит, думаете, что мы без вас не справимся, — язвительно заметил Дин.

— Именно. Вы уже семь лет сражаетесь с властями, и силы ваши сходят на нет. Вам нужна свежая кровь, свежие мозги, свежая стратегия, — Виктор старался быть как можно более убедительным. — Это общий интерес, мы не ищем никакой выгоды из этого сотрудничества. Кроме падения нынешнего режима, разумеется.

— А какая вам там в своей Болгарии выгода от падения Волдеморта? — не выдержал Рон.

— Наше министерство слабое и полностью завязано на вас, Сами-Знаете-Кто купил или запугал в нем почти всех. Чтобы не дергались. И не забывайте про Дурмстранг… Там учатся наши ребята.

— Да, да… — рассеянно ответил Невилл, поднимаясь со своего места. Затем, переглянувшись со своими товарищами, добавил, — мы подумаем, Виктор, над твоими словами, — его взгляд, правда, не обещал ничего конкретного. — Но в данный момент четкого ответа дать не можем.

Они ему не верили, и это было столь же очевидно, как то, что солнце светит, а ночью темно. Невилл Лонгботтом вел себя так, словно с самого начала этого разговора знал его исход: гостя выслушают, вежливости ради, а затем с поклонами и вежливыми улыбками выпроводят прочь. Зачем тогда вообще его сюда привели?

— Я не уеду из Англии, пока не получу ответа, — решительно заявил Виктор, не собираясь сдаваться.

— Хорошо, — легко согласился Невилл и мягко, словно извиняясь, добавил. — Но у нас тебе пока лучше не оставаться. Кто-то из наших проведет тебя в «Дырявый котел». Думаю, нам хватит пары дней, чтобы обдумать твое…ваше предложение.

— Я проведу, — тихо добавила Гермиона, не обратив внимания на недобрый огонек в глазах Рона.

* * *

Чаринг-Кросс-Роуд, на которую аппарировали из тайного убежища ополченцев Гермиона и Виктор, не представляла из себя ничего особенного — обычная лондонская улица, серая и в меру шумная, со снующими по ней туда-обратно маглами и суетливым разноцветьем автомобилей. Внезапное появление волшебников осталось незамеченным случайными прохожими благодаря дезиллюминационным чарам, наложенным умелой рукой Гермионы: в таком виде можно было аппарировать куда и когда угодно, не рискуя напугать до смерти впечатлительных маглов.

Завидев на противоположной стороне улицы вывеску «Дырявого котла», Гермиона высвободила тонкие пальцы из ладони Виктора, который продолжал держаться за нее, как утопающий за соломинку, и махнула рукой в сторону заведения. Не прерывая молчания и не оглядываясь на спутника, она дождалась зеленого сигнала на светофоре и решительно зашагала вперед; Виктор покорно потащился за девушкой.

— Вот мы и на месте, — удовлетворенно вздохнула Гермиона.

Задержавшись на пороге паба, она нейтрализовала заклинание, делавшее их с Виктором неотличимыми от окружающей среды, и только затем толкнула массивную дубовую дверь — последнюю преграду, разделявшую магловский и магический Лондон. Нутро «Дырявого котла» встретило их теплым полумраком, звоном посуды и густым ароматом свежей еды. Еще до того, как вороватая тень успела поглотить лицо Гермионы, Виктор заметил, что ее черты неуловимо изменились: линия скул смягчилась, глаза стали меньше, нос — крупнее, а губы приобрели незнакомый ранее изгиб. Где-то за кулисами сознания мелькнула смутная догадка: маскирующие чары. Но когда она успела? Не успев найти ответ на этот вопрос, Виктор нырнул вглубь заведения, подгоняемый нетерпеливым шипением.

— Ты, Виктор, тормозишь на каждом шагу, — вынесла вердикт Гермиона. — Я же не буду за тебя номер заказывать, правда?

— Давай сначала присядем и поговорим, — ушел от темы Виктор. — Прямо здесь, если хочешь. Или где-нибудь в Косом переулке. Мне понравилось кафе-мороженое Флориана Фортескью.

Он неуверенно-дружелюбным жестом прикоснулся к ее руке, отчего девушка еле заметно вздрогнула. Подумав несколько мгновений, она слабо кивнула головой и посмотрела на него строгим взглядом чужих глаз.

— Хорошо, поговорим, конечно. Но не здесь. И не в кафе. Выйдем во двор.

Снаружи посторонних личностей было порядком меньше, чем в пабе, но даже при таком раскладе Гермионе и Виктору пришлось едва ли не забиться в самый тихий и невзрачный угол заднего двора «Дырявого котла». Место было проходным из-за немалого количества желающих попасть в Косой переулок, но практически все они колдовали над кирпичной стеной-порталом второпях и не обращали никакого внимания на тихо беседующую в закутке пару. Да и не так уж много их было здесь в это время суток.

— Насколько велики мои шансы на успех? — в лоб спросил Виктор.

— Ты имеешь в виду предложение твоей сестры? — Гермиона хмыкнула. — Боюсь, что крайне невысоки. Это слишком рискованно для нас. Мы ничего о вас не знаем.

— Так вы ничего не добьетесь. Семь лет прошло… Вы на последнем издыхании, и это видно. И вместо того, чтобы принять наше предложение, нашу помощь, вы отсылаете меня под предлогом того, что вам нужно «подумать». Кстати, могли бы меня уже и без проводника выгнать, я ведь и так все понял, — Виктор чувствовал, что его охватывает непривычная ярость. — Зачем ты вызвалась меня провожать?

В глазах Гермионы сверкнул недобрый огонек.

— И зачем мне вообще понадобился проводник? — продолжал напирать болгарин.

— Чтобы ты не натворил глупостей.

— Каких это? Ах… Мерлинова борода… — до Виктора вдруг дошло ужасное. Он осознал, что находится в ловушке без всякого шанса на спасение. — Ну, конечно. Я ведь теперь не могу покинуть Британию, не лишившись воспоминаний о встрече с вами! Это прямая угроза вам и…

— И тебе тоже, между прочим! — вспылила волшебница. — Ты же понимаешь, что, пробравшись в твою память, ликвидаторы воспоминаний не выпустят тебя за пределы Англии!

А еще, подумал Виктор, повстанцы явно не исключают варианта, что он — не кто иной, как шпион противодействующей стороны. В таком случае лишить его полезных воспоминаний — не просто необходимость, а жизненно важная мера. Все святые, какой же он дурак! Простодушный бесхитростный идиот, позволивший обвести себя вокруг пальца. Угодил в капкан и даже не заметил этого — а теперь уже поздно. Разве что… Мысль о самообороне пришла слишком поздно — из-под мантии Гермионы на него глядело острие волшебной палочки. Еще мгновение — и оно уперлось ему в живот.

— Гермиона, ты же не можешь… Почему бы не сесть и не обсудить еще раз все обстоятельно? Я пришел к вам с миром и разумным предложением… В конце концов, зачем было меня подбирать тогда, в Гринготтсе, если…

— Незадолго до твоего появления, недели за две-три, — прерывисто прошептала Гермиона, слегка подавшись вперед — к нам прилетела сова. Черт знает, от кого. Но в письме, которое она принесла, было сообщение о госте из Болгарии. Так что мы сразу морально приготовились к тому, что придется подкорректировать твою память, предварительно узнав, зачем ты сюда приехал.

Виктор оцепенел, не зная, что сказать на это признание. Удивиться? С другой стороны, глупо предполагать, будто Елена надеялась на то, что он самостоятельно отыщет повстанцев. В конце концов, Крам никогда не демонстрировал склонности к детективному розыску, а значит, требовалась страховка — и нужда эта была вполне объективной. Но почему она не предупредила его о том, что собирается отослать письмо? Неужто виной тому ее давняя любовь к театральным эффектам и розыгрышам? Эта любовь не умирала, даже когда дело касалось крайне серьезных вопросов.

Пока Виктор соображал, Гермиона из-за его плеча наблюдала за щуплым расклейщиком объявлений, который с таким усердием исполнял свои обязанности, что обклеивал стены даже в заднем дворе паба. Из-под его руки на стену взлетали всевозможные рекламные постеры, розовые листочки с колдографиями ищущих новых знакомств и острых ощущений волшебниц и волшебников, цветастые афиши, объявления о розыске… Глаза Гермионы остановились на одном из них и расширились с нарастающим ужасом. Виктор, следуя ее взгляду, резко обернулся, чтобы окончательно понять: сегодняшний день, вероятно, наименее удачный из всех дней в его жизни. На кирпичной стене возле черного хода, поросшего зеленым плющом и ведущего непосредственно в «Дырявый котел», красовался средних размеров плакат с его изображением. И надпись — «разыскивается в связи с подозрениями в диверсантской деятельности», словно последний гвоздь в крышке гроба, убила все еще тлевшую надежду на благополучное завершение всех последних злоключений.

— Кажется, наши планы поменялись, — не повышая голоса, заметила Гермиона.

Виктор, впав в ступор, продолжал глазеть на собственный портрет и не совсем вовремя сообразил, что таким образом дает возможность всем желающим зевакам сравнить свое лицо с колдографией на постере. Да и что там сравнивать — все и так прекрасно знали, как выглядит знаменитый Виктор Крам, а узнать его в молодом сутулом болгарине, мертвой хваткой вцепившемся в рукав мантии ничем не примечательной девушки, было и вовсе проще простого. Первым заметил идеальное сходство между реальным Крамом и Крамом из объявления никто иной, как сам расклейщик. Подняв крик, он принялся размахивать руками и призывать на помощь все силы небесные, завсегдатаев бара и сотрудников правоохранительных органов.

— Черт подери! — разозлилась Гермиона и, прежде чем посетители «Дырявого котла» успели высыпать во двор, схватила Виктора за руку и резко крутанулась на месте, увлекая его за собой в аппарационном вихре.